Мой котенок.

Они сидели в отделённой комнате, где-то посреди этого пространства, которую спешно открыл нерасторопный человечек, шибанув над головой вора своей рукой с перчаткой, чуть не ей по уху на капюшоне, все как в состоянии коллапса. Кира не пошевелилась, «отвечая» на любые предложения молчаливым игнорированием любой же ситуации. Ей хоть танк рядом взорвись. И причин было несколько. Первая и самая важная, как только котёнок с рваной шерстью упал между руками очухавшегося от одного ужаса к следующему, Ильи и случайно подспоткнувшейся в его сторону арбалетчицы, со странной вспышкой на пол Энвелла он исчез, а поверх друзей рухнул, словно спящий Мещеряков. Так и можно было подумать. Артем не вернётся не просто домой, он совсем не вернётся. Осознать это казалось невозможным. Никому. Странным было несколько деталей: губы мальчишки, сжатые в плотную линию были обветрены и потресканы, тело сквозь часы оставалось едва тёплым, но закрытые глаза кота так же оставались закрытыми, а не широко распахнутыми, пустыми, стеклянными — Мещерякова. Он лежал головой на коленях подруги и будто вот-вот должен был проснуться и сказать «привет». Дети не двигались совсем и человечек, упертый в стену как окаменевшей рукой, уже закричал. — Ты что, не понял? Я — такой же боксер, как Арт. И не знаю, чего здесь и как, но слушай, Рембо деревянный, а ну верни нам его! Быстро! — Да быстро все равно не получится! — человечек в руке упрямого школьника осекся и отвел глаза в сторону: — И я не обязан тебе отвечать, только игрокам. — Если ты обязан отвечать игрокам, то скажи, как нам вернуть Арта, — встал, пошатываясь, Вик, он оторвался от стены с такой болью во всем теле, что стена, на которую мальчик опирался до этого, показалась родной. — Нет. — Баквит! — одним броском проводнику чуть не вышибло глаз полетевшим посохом. — Вы дети! Вы не выдержете собирать всю его жизнь! Сами погибнете только… — Собирать что…? — впервые подала тихо и с непониманием голос Кира. Человечек наморозил такую белеберду что через два часа-три и чем дальше, белебердой это казалось все больше и больше. — Вы лишитесь своих собственных чувств, но взамен переживете всю его жизнь. Вы уверены, что хоть кто-то из вас готов к этому? Через выбранного пройдёт все. Боль, отрицание, непонимание, счастье, гордость, грусть, все ошибки и промахи, каждое разочарование, каждый удар вы будете ощущать на себе и переносить физически. И ЭТО не остановится. Ни на секунду. Можете кричать, биться и кусаться, но вас уже никто не вытащит обратно. Ваше время будет двигаться очень быстро. Шестьдесят часов его жизни вы проживете за каждые следующие 60 секунд. Словно издевался, в руке робота появилась подкидываемая склянка жутко богрового цвета, напоминая свет проводов, которые привели ко всему этому. Вик заламывал пальцы, пытаясь посмотреть на каждого. — Мы никогда не будем к этому готовы… Но… — Какие варианты?! Почему никто не следил за этим котом, Кира! Девочка не дернулась, вздрогнув только в плечах, но от резкой прохлады в воздухе, не от крика блондина. — Давайте уже сделаем хоть что-нибудь! — А ты здесь причём? — Она права, Илья, у тебя ни чара ни опыта, опасно… Слишком. Подожди здесь или… Вернись домой, — перчатка Вика почти соскользнула на пол комнаты. — Баквит, можно ему тут остать… — Я пойду, не отговорите. Во-первых, сегодня за кота отвечал я, а не Кира, — он кинул острый взгляд в сорка. — А во-вторых, это мой котёнок! Муромов поцеловал стену. До боли. Человечек отпрыгнул в сторону. — Нападать со спины нечестно, — Илья ухмылялся, пытаясь отодвинуть зубы от кирпичей. — А мне плевать, веришь? Ты чем себя возомнил? Центром мира? Думаешь, родителям не нужен, нам не нужен, Муромов?! — Да дайте мне раз в жизни сделать что-то, за что я не буду себя каждый день ненавидеть! Арт бросился в пасть, чтобы эта громадина отпустила меня! Фил!!! — Илья! Никто тебя не ненавидит, что бы ты ни сделал! Даже Арт… — Кира не могла встать слишком быстро, как того требовала ситуация. — Поэтому я это сделаю! Буратиэээ… Баквит? Дай сюда эту штуку! — Стой, ты не знаешь, что делать! — Баквит отнял почти полупустую склянку, было поздно. Муромов с выступившими от крика слезами разгрыз ровно три синих ягоды, или их подобие. И мягко говоря, с пинком в спину от отпрянувшего Черных провалился в абсолютно непонятную дыру, которая стреляла молниями и тут же исчезла. Баквит устало потер переносицу и медленно провёл рукой по не заметному до этого момента экрану, в воздухе зажглось то, во что трое подростков переглянулись и не поверили. — Это что… — Ярмарка? — выдавила Кира, аккуратно переложив Арта со своих коленей. — Первая встреча… — выдавил Фил. — Б-Баквит… Что это за… — Таймлапс. И так как он проглотил три синих и ни одной красной ягоды, я не знаю, сколько раз он так прыгнет… — Прыгнет… — у Вика пересохло в горле, мальчишка не отрывал взгляда от вечернего неба Санкт-Петербурга, ярко наряженной толпы людей и одиноко глотавшего слёзы у ларька с мороженым совсем крохотного Артема Мещерякова с зелёными глазами. — Во времени? Баквит! Да он не знает о нем ничего! Он никогда не найдёт Арта в этой толпе! А если он его не найдёт… Арт… — И я в этом виноват? — человечек душил своей монотонностью на деревянном лице. — И мы всё это будем видеть? — спросила Кира, незаметно она перехватила дрожавший кулак брата. — Да. — Так, Баквит, что за таймлапсы? Что за ягоды? В чем дело? И где вообще Муромов? — Скоро упадёт на место. — С такой высоты?! — Сменкины замерли. — Ну ты же сам его толкнул… Его чувства выключены, только то, — проводник кивнул в сторону Артема, — что чувствует он, итак, кто участвует? — Все, — Фил встал с места. — Хм, смело… Но глупо. — А что будет с его телом, если он ничего не чувствует там, когда он вернётся сюда… Он же вернётся? Баквит слишком очевидно пожал плечами в ответ девчонке. У Киры похолодело в горле, трое посмотрели друг на друга. В их глазах слёзы ощущались так же живо, как мороженое, в которое тёмным летним вечером Питера сейчас на экране вгрызался ребёнок. — Илюха… — А, и отвечая на ваш вопрос, так как ваш друг взял только синие ягоды и ни одной красной, нет, он не вернётся, пока кто-то из вас не вернет его. — Как? Answer the guestion! — Спокойно, — Баквит отмахнулся от руки Черных, грубо перехватившего остальные ягоды. — Если захочешь, чтобы кошмар закончился, когда поймёшь, что больше не выдержишь, съешь одну красную. Одну! Кошмар закончится, ты очнешься здесь. — Да! Понял, я пошёл. Фил на ходу раскусил совершенно безвкусную ягоду и прыгнул в дыру, тут же исчез следом. Виктор Сменкин подышал. — Баквит, это игра. Разве здесь можно не очнуться? Или… Не выдержать? — Ещё как. Но если вы умрете в одном из фрагментов его жизни, не вернётся не только рыцарь. Но я сомневаюсь, что в обычной жизни ваш друг так часто был в опасности. Помните, что вам нужно прожить все, что прожил он. Вас четверо, но сильно ли это упрощает вам задачу?.. Баквит открыл глаза от воодушевляющей речи и с удивлением, посетившим его впервые, обнаружил, что оба игрока Смекина перед ним стоят, закрывая собственные лица рукой. — Я… зря сомневаюсь? — Ещё как, — ответил Вик. — Арт… Ходячая катастрофа.