***
Интересное наблюдение — за дни, проведённые в замке, Юдо казалось, что её жизнь в Иокогаме была давным-давно. Будто это было несколько десятков лет назад. А сейчас, шагая по улицам, битком набитыми людьми, девушка думала, как же давно она покинула базу Крыс. Ей хотелось***
Второе возвращение прошло гораздо спокойнее: в сознании переход через барьер ощущался куда легче. Лёгкое головокружение и покалывание в затылке — единственное, что она ощутила. Матвей, едва ступив на землю, извинился и сказал, что ему срочно нужно быть у Ингвара с докладом. — Буду рад снова тебя сопровождать. Только еды возьму побольше, — сказал он и почти побежал в замок. «Что ж, мне тоже нужно отчитаться, — подумала Юдо, поднимаясь по ступеням. Бросив в комнате рюкзак и скинув куртку, она посмотрела на часы. — Ещё не поздно, нет и девяти. Успею». Переодев обувь, она вышла в затихающие коридоры. Наработавшиеся за день люди разбредались по местам отдыха, обсуждали дела и мелкие сплетни. Маленькие дети и их матери жили вместе в одной большой комнате, откуда сейчас доносились смех и редкие капризы по поводу укладывания спать. Остальные обитатели замка были распределены по возрасту и полу, деля крышу над головой по три-четыре человека. Исключение составляли только женатые пары, которым выделяли отдельное жилище, и те, кто занимал управляющие должности. Кабинет Фёдора был заперт, через щель в полу не было видно света. Вздохнув и развернувшись, чтобы пойти к его комнате, Юдо показалось, как за поворотом быстро промелькнул кто-то с рыжими волосами. Выглянув из-за угла, девушка уже никого не обнаружила. «Надеюсь, это была не та сумасшедшая», — подумала она и побрела дальше, вспоминая дорогу. Вскоре, найдя нужную дверь, Юдо уже не думала о следящей за ней рыжей истеричке, ведь она наконец-то не заплутала в коридорах. Дверь открыли спустя несколько секунд после стука. — Я… Вернулась, — почему-то вид его влажных волос и чёрной тонкой футболки с длинными рукавами и широким вырезом ворота заставил её запнуться на собственных словах. Молча отойдя в сторону, Фёдор позволил ей войти внутрь. — Как себя чувствуешь? — спросил он, закрыв дверь и подойдя чуть ближе. — Гораздо лучше. Немного тянет в затылке, и на этом всё. Кит тоже перенёс перемещение гораздо спокойнее. Фёдор окинул взглядом её длинную косу и задумчиво произнёс: — Ты же заплела её слишком туго. Садись, — махнул он рукой на кровать, а сам беззвучно присел возле небольшой тумбочки, в поисках чего-то внутри. Юдо опустилась на край кровати и одёрнула рукава изумрудной водолазки, слегка нервничая. Она не ожидала такой неформальной обстановки. Фёдор выпрямился, держа в руках расчёску и шагнул на кровать. Девушка слегка подпрыгнула, когда он сел позади неё и начал распутывать резинку для волос. — Я бы сама всё сделала, — пролепетала Юдо, чувствуя, что начинает краснеть. Уже очень давно никто не касался её волос. В последний раз это была её мачеха, которая заплетала красивые «корзинки» в начальной школе. — Не вижу сильного сопротивления, — ответил Фёдор, аккуратно разделяя локоны. — Считай это обычным делом, чтобы занять руки, пока ты будешь рассказывать о своём визите в Иокогаму. Юдо не нашла, что могла бы этому возразить. Тем более, ей нравилось, когда кто-то занимался её причёской. Когда у вас длинная грива — самостоятельный уход очень быстро утомляет и всё чаще появляется желание побриться налысо. Поэтому она лишь села поудобнее и рассказала о прошедшем дне. Она сбилась с мысли, когда Фёдор, дойдя до основания косы, запустил туда свои холодные пальцы, расплетая её окончательно. Юдо крепко сжала губы и дышала почти через раз, пока он мягко сжимал и разжимал её волосы. «Матерь божья…» — только и билось у неё в голове. — Стало легче? — спросил он. Юдо прислушалась к ощущениям и поняла, что неприятные спазмы и правда прекратились. Она кивнула. Слушая, как проходят пряди через деревянные зубчики, Юдо решилась спросить: — Ты делал это раньше? — У меня было три сестры, — ответил Фёдор, не прекращая своё дело. — Могло быть четыре, но Люба умерла ещё в младенчестве. Поэтому да, что-то в косичках я понимаю. Юдо улыбнулась. Образ нынешнего Фёдора плохо укладывался в её голове с образом старшего брата, который причёсывает непослушных сестрёнок. — А братья у тебя есть? — Трое. Юдо хотелось узнать об этом больше. Как их зовут, где они все сейчас, кем стали. Поддерживает ли с ними Фёдор связь. Впервые ей и самой хотелось рассказать хоть что-то правдивое о себе. Но она боялась. Боялась, что нельзя задавать такие вопросы. Испугалась, что это будет шагами к какой-то новой привязанности. Чем больше узнаёшь о человеке — тем сильнее к нему прикипаешь. Тем больнее потом срываться с места и видеть непонимание в глазах другого.Мы ведь доверяли друг другу, почему ты уходишь?
Поэтому она сидела молча, позволяя себе маленькую радость: вспомнить, каково это, когда кто-то проявляет к тебе заботу. Пусть даже и в такой мелочи. — Я закончил, — его руки расправили по плечам чёрные волны. — Тебе очень идёт, когда они свободны. Юдо повернулась, сев к нему полубоком. Он подогнул одну ногу под себя, а в согнутое колено другой упирался локтем левой руки, которой поддерживал голову. Правой он протянул ей резинку. Она едва прихватила её, не торопясь убирать в карман, а он не спешил её отпускать. В молчании оба рассматривали друг друга, чувствуя, что сегодня позволили для себя чуть больше, чем обычно. Завтра они снова снова наденут маски, она снова заплетёт свою тугую косу, а он наденет белый костюм. Чтобы кровь неугодных была на нём ярче пламени. Поэтому пока что можно ещё немного побыть просто людьми: в чёрной растянутой футболке, с распущенной копной. С осознанием, что даже у чудовищ бывает семья. С ощущением мягкости её волос на кончиках пальцев. Сказка разбилась о скрип пола за дверью. Бесшумной кошкой мужчина слез с кровати и приоткрыл дверь. Юдо встала вслед за ним — мимо комнаты Фёдора без причины так поздно ходить никто не будет. — Кира? Что ты здесь делаешь? — спросил он, выглядывая в коридор и глядя по сторонам. — Господин, я… Ну… Помогаю с дежурством, — волнение в голосе одной из Крыс было ничем не скрыть. — За это отвечают определённые люди. Не помню, чтобы Ингвар говорил о перестановке или добровольцах, — теперь Юдо перед собой видела того самого Фёдора Достоевского, которого боялись многие: лицо без эмоций, опасно спокойный голос, прямая спина. Из-за которой как раз выглянула она сама, чтобы увидеть ту, что шарилась в её комнате. — Я жду правдивого ответа, — вернул он к себе внимание, видя, что потревожившая их женщина почти не моргая уставилась на девушку позади него. — Простите, господин. Я всего лишь хотела убедиться, что у вас, то есть, у нас в замке всё в порядке. Я уже возвращаюсь в комнату. Быстро и скомкано поклонившись, Кира поспешила уйти. — Мне, наверное, тоже пора идти, — Юдо проскользнула мимо Фёдора в коридор, ненароком задев его руку своей. — Да. Время позднее. Я запомнил твой отчёт. Завтра нас ждут дела, поэтому будь готова к десяти утра, — немного помолчав, он добавил: — Доброй ночи, рыбка. — Я поняла. Доброй ночи, Фёдор. Но спокойно дойти до комнаты ей было не суждено. Огненная фурия почти сбила её с ног, больно впечатав плечом в стену. Кожу на щеке ободрал камень. А уже через секунду чужие руки обхватили шею Юдо и она поняла, что кислород поступает в лёгкие всё реже. Она пыталась царапать обхватившие её конечности, дотянуться до лица спятившей бестии, но та внезапно оказалась сильнее физически. — Молчи! Только попробуй пикнуть! — шипела Кира, сжимая горло своей жертвы. — Я не знаю, о чём вы там говорили на своём долбанном русском, но знай — ближе к нему от этого ты не стала. Я была раньше тебя. Я! И я буду здесь дальше, а не ты! Ты — просто какая-то ошибка природы. И я сделаю всё, чтобы тебя здесь больше не было! Пока что я тебя предупреждаю, но мне хватит сил убить тебя по-настоящему! Высказав свою угрозу, Кира разжала пальцы и с размаху ударила коленом куда-то чуть ниже грудной клетки, чудом не попав в солнечное сплетение Юдо. Слёзы брызнули из глаз, к горлу подступила тошнота, и мозг в отчаянии не знал, за какую проблему хвататься: наконец-то проталкивать кислород, сдерживать рвоту или как-то притупить боль в животе? На медленно текущую кровь из рваного пореза на щеке он даже не обращал внимания. Дрожа всем телом, Юдо с трудом поднялась на четвереньки. Оказывается, она не дошла до спасительной двери всего два шага, которые сейчас показались ей вечностью. Как только она заползла внутрь, то тут же закрыла дверь на щеколду, что тоже далось нелегко — горло давили приступы кашля, глаза застилала солёная влага, а руки не слушались. Услышав заветный щелчок, она сползла на пол, свернувшись клубком. В голове звенело, метались отрывки брошенных фраз, а дикие горящие глаза Киры приснились ей позже — Юдо забылась до утра беспокойным сном прям под дверью. Кажется, она потеряла в коридоре свою резинку…