Stay With Me

      Эндрю уставился на брата, не зная, как точнее определить чувство в его груди. За эти годы он попрощался со многими людьми. С Рене, Кевином и даже с Ники этим утром. Но это прощание было другим. Оно было похоже на прощание с Нилом, которое ему предстояло через двадцать семь дней. Но даже прощание с Нилом не было вечным. Это прощание с братом было окончательным, и Эндрю мог признаться себе, что оно ему не нравится. — Я напишу тебе, когда мы приедем, — сказал Аарон, стоя перед синей «Тойотой», которую Эндрю купил ему в качестве бонуса. Аарон, на удивление, не придал этому значения, что облегчило Эндрю перевод денег на счет брата на дорожные расходы. Он не был уверен, заметил Аарон это или нет, но надеялся, что если и заметил, то не станет об этом говорить. Делать что-то без лишнего внимания было проще, и он обнаружил, что ему это нравится. — Будь осторожен, — сказал Эндрю. — Ты тоже. — Аарон скользнул на водительское сиденье, а Кейтлин села рядом с ним на пассажирское. Она помахала Эндрю, который кивнул в ответ, наблюдая за тем, как они уезжают. Через несколько минут он взял себя в руки и вошел в дом Эбби, направляясь по коридору в спальню, где должен был находиться кролик. Когда он открыл дверь, Нил лежал на кровати и смотрел на свой доисторический телефон, но когда он услышал звук открывающейся двери, его внимание переключилось на Эндрю, и улыбка озарила его лицо. Даже после трех с лишним лет, в течение которых Эндрю видел эту улыбку, направленную на него, он не мог привыкнуть к ней. Он закрыл дверь, используя это как предлог, чтобы отвести взгляд, затем снял ботинки, переполз через Нила и плюхнулся на него сверху. Нил застонал, но не оттолкнул Эндрю. Вместо этого пальцы перебрались к его волосам и мягко помассировали их. — Это не конец, — сказал Нил, повторяя слова Эндрю, которые тот когда-то сказал ему. — Ты когда-нибудь что-нибудь придумывал сам?       Нил рассмеялся всем телом, вырвав Эндрю из его мыслей. Смех Нила был уже не таким редким, как раньше, но он все еще манил Эндрю насладиться им, потому что он всегда волновался, что это будет в последний раз. И когда до прощания с Нилом оставалось меньше месяца, кто знает, когда Эндрю снова услышит этот восхитительный смех. — Они помогли мне, я надеялся, что они помогут тебе. — Тут нечему помогать. Я в порядке. — Кто кого копирует теперь? — Мне можно это говорить. Тебе — нет.       Нил вздохнул, его пальцы все еще двигались в светлых волосах, слишком сильно успокаивая Эндрю. Он почувствовал, как его тело полностью расслабилось, и вскоре Нил уже держал на себе весь его вес. Его все еще удивляло, как сильно Нил поддерживает Эндрю. — Ты говорил с Би? — Нет, — ответил Эндрю. — Почему? — В этом нет необходимости. Я больше не ее пациент. — Однако вы с ней не попрощались. — Мне не нужно прощаться со своим терапевтом. — Мы с тобой оба знаем, что ты не так ее воспринимаешь. — Хватит совать свой нос куда не следует. — Эндрю усмехнулся. — Когда это я так делал? — возмутился Нил. — Двести двадцать процентов.       Нил рассмеялся раздражающим смехом, который он издавал всякий раз, когда Эндрю называл проценты. — Давай, — сказал Нил, предлагая встать, но Эндрю не сдвинулся с места. — Пойдем за мороженым. — Я не хочу мороженого, — пробормотал Эндрю. К его лбу поднесли руку, и он раздраженно оттолкнул ее. — У тебя нет температуры, значит, ты не болен. — Прекрати, пока ты еще жив, Джостен. — Хорошо. Пять минут, а потом мы пойдем есть мороженое. — Десять.       Нил хмыкнул и поцеловал лоб Эндрю. Это так раздражало, но Эндрю никогда не мог заставить себя сказать Нилу, чтобы он прекратил это делать. Эндрю закрыл глаза, одна его рука нашла руку Нила, и они лежали так. Единственным звуком, наполнявшим комнату, было их дыхание, и это был самый успокаивающий звук для него. В какой-то момент они услышали, как открылась входная дверь, и, судя по тихим шагам, это, вероятно, Эбби вернулась домой. Никто из них не пошевелился. Не в первый раз. Эндрю собирался выждать все десять минут. Когда они подошли к концу, Нил сказал: — Пойдем, я попросил ее взять твое любимое. — Ты невыносим, — сказал Эндрю, неохотно отстраняясь от Нила. — И все же ты не избавился от меня. — Это время быстро приближается, — ответил Эндрю, хотя даже он знал, что это ложь. Он вышел вслед за Нилом из спальни и прошел по коридору на кухню, но остановился, увидев, кто сидит за барной стойкой. Би, во всей своей красе, смотрела на него и имела наглость улыбаться. — Я собираюсь узнать, не нужна ли Ваймаку помощь на стадионе, — сказал Нил, забирая ключи от «Мазерати». — Нил, — предупреждающе и возмущенно сказал Эндрю. — У меня проблемы с тем, чтобы совать свой нос куда не следует, — ответил он, пожав плечами и направляясь к двери. — Эндрю? — сказала Би. Нехотя он подошел и сел напротив нее. Она пододвинула к нему пинту мороженого и ложку, затем открыла крышку. Они ели в тишине. То, что обычно нравилось Эндрю, но не сегодня. Он надеялся, что ему не придется этого делать. Он был так близок к тому, чтобы больше не встречаться с Би. Уехать в Детройт, не попрощавшись. — Ты всегда можешь позвонить мне, если понадобится, — сказала она спустя некоторое время. — У тебя есть другие пациенты, о которых нужно беспокоиться, — ответил он. — Мы оба знаем, что ты всегда был больше, чем пациент. — Разве тебя не предупреждали не сближаться с сумасшедшими в университете? Или ты так плохо справляешься со своей работой, что все равно это сделала? — Ты закончил закатывать истерику? — спросила она голосом без всякой придирки. — Я не ребенок. — Тем не менее, ты ведешь себя как ребенок. Ты пытаешься оттолкнуть меня, чтобы было не так больно. Но я не позволю тебе. Переезд в Детройт не означает, что я не могу быть частью твоей жизни. — Почему ты хочешь этого? — спросил он, прежде чем смог отфильтровать слова.       Лицо Би смягчилось, как это бывало, когда Эндрю говорил что-то, что разбивало ей сердце. Он уже давно не говорил ничего подобного. — Да, нам советуют не сближаться с пациентами. Не беспокоиться о них больше, чем нужно для помощи. Но иногда попадаются пациенты, о которых ты очень сильно заботишься. Ты стал тем, кто мне очень дорог, и я переживаю за тебя уже много лет. Я буду продолжать это делать и в дальнейшем, когда ты перейдешь на следующий этап своей жизни. Если ты больше никогда не захочешь со мной разговаривать, это нормально. Но я всегда буду рядом с тобой. Будь то в качестве терапевта или друга. Я не прошу ничего взамен.       Эндрю перемещал остатки растаявшего мороженого по дну стаканчика, сосредоточив взгляд на этом, а не на лице Би. Именно этого он хотел избежать. Он хотел притвориться, что никому нет до него дела, кроме Нила, потому что так было проще. Он знал, что ничто из того, что он сделает или скажет, никогда не разочарует Нила, потому что этот идиот был слишком понимающим для своего же блага. Но это относилось не ко всем. И даже если Би была его психотерапевтом в течение пяти лет, он не хотел ее разочаровывать. Не хотел открывать дверь для возможности когда-либо разочаровать ее. Он хотел сбежать отсюда, не столкнувшись с ней в последний раз, не услышав, что она все еще хочет быть частью его жизни, несмотря на то, что она не имеет сделки или обязанности быть его терапевтом. — Я напишу тебе, когда обустроюсь, — сказал он. — Хорошо. Я пришлю тебе подарок на новоселье. — Не нужно. — Но не нежеланно, — возразила она. Эндрю закатил глаза, удивляясь, когда у него на руках оказалось два Нила. Она никогда не была такой напористой на их сеансах, но опять же, они больше не были пациентом и врачом.       Они посидели еще немного, обмениваясь разговорами, в которых не было ни давления, ни неловкости. Он рассказал ей о квартире, которую снял, и о том, что Нил собирается поехать с ним и провести там месяц каникул, прежде чем улететь обратно в Пальметто. Би заверила его, что будет присматривать за Нилом в последний год его учебы. Он никогда бы не признался ей в этом, но был рад, что она сказала это. Он доверял ей заботу о Ниле, когда этот идиот не мог сделать это сам или когда Эндрю был слишком далеко, чтобы заниматься этим. Она уехала через час, не пришлось говорить трогательное прощание, но все равно было больно видеть, как она уезжает.       Он вернулся в спальню и упал на кровать, ожидая возвращения своего кролика. Он только начал засыпать, когда дверь спальни открылась. — Дрю? — тихо сказал Нил, осторожно закрывая дверь. Эндрю не потрудился сесть или открыть глаза. Он слабо похлопал по пустому месту рядом с собой. Свет выключился, и шаркающий звук обуви и сбрасываемых лишних слоев одежды наполнил тихую комнату, пока кровать не прогнулась и знакомый вес Нила не оказался рядом с ним. — Я ненавижу тебя, — пробормотал Эндрю. — Ты сказал все, что нужно? — спросил Нил.       Эндрю пожал плечами, повернул голову в сторону и наконец открыл глаза. Ледяные голубые глаза уставились на него. — Несбыточная мечта, — проворчал Эндрю, и Нил нагло улыбнулся, но потом улыбка исчезла, когда он посмотрел на потолок. Что-то болезненно кольнуло Эндрю в грудь. Последние несколько недель Нил был на удивление собранным и жизнерадостным. Это помогало Эндрю меньше нервничать, пока он переживал перемены, которые, как он знал, были неизбежны, но все равно причиняли боль разными способами.       Нил позволил Эндрю попрощаться с каждым важным человеком, оставшимся в Пальметто, пока он стоял в стороне и поддерживал его. Оставалось только одно прощание, и оно будет самым болезненным. Казалось, это наконец-то коснулось и Нила. У них было всего двадцать семь дней вместе, а потом Нил впервые после Милпорта вернется в Пальметто один. Эндрю протянул руку, переплел свои пальцы с пальцами Нила и сжал их. Когда Нил не ответил и даже не посмотрел на него, Эндрю осторожно потянул его за руку. — Иди сюда, — сказал он, и Нил послушался, перекатился на бок и позволил Эндрю притянуть себя ближе. Ни один из них ничего не сказал. Не было слов, чтобы облегчить ситуацию. Поэтому Эндрю сделал единственное, что мог придумать, он повторил мантру, которую менял и совершенствовал на протяжении многих лет. — Нил Джостен, нападающий и капитан команды «Лисов». Ты здесь, со мной. Со мной ты в безопасности. Год — ничто по сравнению с теми тремя, которые мы провели вместе.       Тело Нила стало податливым, и вскоре до него донеслось спокойное сопение. Эндрю повторил мантру еще раз, немного тише, словно пытаясь убедить себя в последнем предложении. Год — это ничто. Но никто из них не был уверен, что это будет только год. Жизнь имела тенденцию сталкивать их вниз и не давать им получить то, что они хотели.

***

      В редких случаях Эндрю просыпался раньше Нила. Кролик все еще прижимался к его груди, тяжесть тела в расслабленном состоянии. Эндрю не потрудился пошевелиться. Он хотел использовать это время, чтобы все обдумать. Комната, в которой они находились, была заполнена их вещами. Постеры Нила с экси. Доска для дартса, в которую Эндрю бросал свои ножи, когда ему было тревожно.       В последние пару лет эта комната стала их комнатой в доме, который Эбби и Ваймак купили вместе, когда они наконец признали, что состоят в отношениях. Эта комната стала местом, куда больше никому не разрешалось входить. Эбби и Ваймак сказали, что она будет принадлежать им до тех пор, пока они не перестанут в ней нуждаться. Эндрю не очень понимал. Формально она им уже не нужна. Но он догадывался, что эти два занятых человека понимали, что значит для Нила иметь собственное место. Место, которое можно назвать домом, когда Колумбия была слишком далеко. А поскольку у Нила не было причин ехать в Колумбию одному, эта комната могла стать его убежищем на ближайший год. Эндрю посмотрел вниз, туда, где рука Нила вцепилась в рубашку Эндрю. Он смог разглядеть черные чернила на внутренней стороне среднего пальца Нила. Это был контур ключа. Когда в прошлом году Нил пришел к Эндрю с просьбой отвести его в тату-салон, это было, мягко говоря, неожиданно.       Нил хотел что-то для себя. Что-то постоянное на его теле, что он выбрал бы сам. Эндрю слишком хорошо понимал это чувство. Выражение лица Нила, когда ему сделали татуировку, запечатлелось в памяти Эндрю навсегда. Он даже не успел дважды подумать о своем решении, как спросил тату мастера, не сделает ли он что-нибудь и на нем. Так у Эндрю появился минималистский контур кролика на внутренней стороне среднего пальца. Какое-то время их было легко скрывать, но потом Ники заметил, и вскоре о них узнали все.       Эндрю отвлекся от своих мыслей, когда Нил застонал и еще глубже зарылся в его объятия. Он прижал Нила крепче, не желая вставать и разбираться с этим днем. — Утро, — сказал Нил, его голос приглушенно звучал на груди Эндрю. — М-м-м, — хмыкнул Эндрю. Его пальцы зарылись в волосы Нила, нежно массируя их. Это было то, по чему Эндрю, вероятно, будет скучать больше всего. Утреннее время, когда они могли быть мягкими, не заботясь о том, что кто-то может увидеть и что-нибудь сказать. Это было их время, чтобы насладиться присутствием друг друга и зарядиться энергией на весь день. — Давай скажем, что мы сделали это и не сделаем. — Конечно, только скажи моему тренеру, почему я не пришел вовремя. — Хорошо, я возьму вину на себя. Эндрю поцеловал Нила в лоб, затем оттолкнул его, чтобы он мог встать. Нил засмеялся, перекатившись на спину и потянувшись, его рубашка задралась настолько, что стала видна загорелая кожа и пара шрамов. Эндрю пришлось отвести взгляд, иначе он снова забрался бы в постель и целовал каждую часть Нила, до которой мог дотронуться. — Вставай, — сказал Эндрю, бросая упавшую подушку в кролика, который даже не попытался ее поймать. Эндрю надел повязки и пошел по коридору в ванную, чтобы почистить зубы. Нил в конце концов присоединился к нему, более бодрый, чем несколько минут назад. — Пробежка? — Нет времени. — Нил покачал головой. — Нам нужно поскорее выехать. — Мы, наверное, уже могли бы ехать, если бы ты встал раньше. — Я точно помню, что проснулся, а ты смотрел на меня. Так что если бы ты разбудил меня раньше, то, возможно, мы могли бы выехать раньше.       Эндрю прополоскал рот, отпихнул Нила и направился на кухню, смех Нила следовал за ним. — У кого-то хорошее настроение, — сказала Эбби, стоя спиной к Эндрю, когда он вошел. — Он раздражает, — ответил Эндрю, подойдя к кофеварке и наливая себе и Нилу по чашке. Эбби повернулась к нему лицом, прислонившись к стойке и откусывая кусочек бублика. — И все равно ты меня не отпускаешь, — сказал Нил, входя в кухню. — Ты когда-нибудь перестанешь использовать это оправдание? — Конечно, когда ты избавишься от меня.       Эндрю нахмурился и протянул скучный черный кофе Нилу, который взял его с улыбкой на лице. — Во сколько вы двое отправляетесь? — спросила Эбби. Нил посмотрел на Эндрю в поисках ответа, но тот лишь пожал плечами.       Нил закатил глаза и ответил: — Думаю, скоро. Все уже собрано. — Дэвид будет здесь через несколько минут с пончиками, если вы можете немного подождать. — Конечно, — ответил Нил. Эбби унесла свой бублик к обеденному столу, оставив на кухне только Эндрю и Нила. — Если мы не уедем в ближайшее время, то когда мы туда приедем, будет уже очень поздно.       Эндрю пожал плечами. Он не особо беспокоился о том, чтобы попасть туда в определенное время. Им все равно пришлось бы снимать гостиницу в городе, так как квартира еще не была обставлена. Не говоря уже о том, что он не торопился уезжать.       Входная дверь открылась, и вошел Ваймак, держа в руках коробку с пончиками. — Доброе утро, — сказал он. Эбби и Нил ответили ему. Эндрю остался безучастным и угостился пончиками.       Завтрак прошел в спокойной обстановке. Все, что можно было сказать, было сказано на выпускном. Эбби и Ваймак гордились им и тем, как далеко он продвинулся, и другими раздражающими нежностями, которые он хотел бы стереть из памяти. Когда Эндрю и Нил наконец вышли из дома и направились к машине, Ваймак последовал за ними. Нил быстро скользнул на пассажирское сиденье, предоставив Эндрю и Ваймаку возможность уединиться, чего Эндрю не хотел и не оценил. — Напиши мне, когда вы двое приедете. Я бы попросил Нила, но мы оба знаем, как он относится к своему телефону, — сказал Ваймак, стоя в нескольких футах от того места, где Эндрю прислонился к двери. — Привычка, от которой он избавится в этом году. — Надеюсь, что так. — Он улыбнулся, его глаза метнулись к Нилу и снова к Эндрю. — Я знаю, что это само собой разумеется, но чтобы было понятно, — сказал Эндрю. — Я ожидаю, что ты будешь оберегать его и дашь мне знать, если что-то случится.       Улыбка Ваймака стала шире. — Понял. Езжай осторожно.       Эндрю кивнул и скользнул на водительское сиденье, а Ваймак отступил на крыльцо, наблюдая за тем, как они уезжают.       Поездка заняла чуть меньше двенадцати часов с небольшими остановками. Они заселились в отель и быстро заснули без всяких церемоний. На следующее утро они проснулись рано и отправились в квартиру, чтобы забрать ключи. — Ух ты. Все такое новое, — сказал Нил, опуская две коробки, которые он нес наверх. — По сравнению с чем?       Нил повернулся и посмотрел на Эндрю. — Придурок.       Пожав плечами, Эндрю поставил коробки, которые принес с собой. Им нужно было сделать еще две ходки, чтобы разгрузить «Мазерати», а потом оставалось только ждать, когда доставят крупные вещи.       Сначала привезли каркас и матрас королевского размера. Собранные вместе, любезно предоставленные курьерами. Потому что: «зачем мне делать это самому, когда у меня есть много денег, чтобы заплатить другим людям». Затем комод. Потом диван и кресло. Он не видел в них никакой необходимости, но Нил сказал, что если он тратит деньги, то может полностью обставить квартиру «на всякий случай». Затем появился телевизор и книжная полка, ухмылку Нила на которую Эндрю проигнорировал. Это был постоянный спор, который они вели уже много лет.       Эндрю считал, что постоянство — это ошибка, которую нельзя допускать. Кровать и телевизор были предметами первой необходимости. Диван и кресло-шезлонг нравились Нилу. Однако книжная полка была для Эндрю. Сколько бы он ни пытался надеть маску безразличия, когда дело касалось книг, Нил всегда видел его насквозь. Всякий раз, когда Эндрю особенно нравилась книга и ему приходилось возвращать ее в библиотеку, он находил в своих вещах совершенно новый купленный экземпляр. Вскоре его библиотека разрослась, и прятать книги в общежитии стало труднее, поэтому тайник неизбежно перекочевал в их комнату в Колумбии. А затем, к сожалению, перекочевал в багажник «Мазерати». В качестве акта бунтарства Эндрю заставил Нила поднять все книги наверх. Но наркоман выглядел слишком самодовольным, делая это.       К двум часам дня все, что нужно, было доставлено. Эндрю уже выдохся и был на пределе. Но Нил со своей бесконечной энергией потащил его в магазин за всем тем, что Эндрю не успел купить. Они заполнили две тележки. Одну — едой, а другую — предметами первой необходимости, которые, очевидно, нужны, чтобы жить в квартире в одиночку. По дороге домой Эндрю заставил их остановиться и купить еды, потому что последнее, что он хотел делать, это готовить. Он был измотан и близок к тому, чтобы сказать Нилу пробежать двадцать миль, а потом вернуться, когда он будет готов перестать таскать Эндрю за собой. Но, как всегда, Нил почувствовал, что его настроение портится. Поэтому, когда они вернулись в квартиру, он усадил Эндрю на диван с едой и пультом от телевизора, а сам пошел раскладывать все вещи, которые они купили.       После еды Эндрю принял душ и вернулся на диван, пока Нил все еще метался по квартире. К тому времени, когда Нил принял душ и устроился на диване рядом с Эндрю, чтобы наконец-то поесть, было уже почти десять часов. Он съел несколько кусочков, но отложил еду и вернулся на диван, положив голову на колени Эндрю. — Тебе не обязательно было делать все это, — сказал Эндрю, проводя пальцами по распущенным рыжим кудрям.       Нил закрыл глаза, но улыбнулся: — Я не был против. — Я удивлен, что ты вообще разложил мои книги так, как мне нравится. — Несмотря на всеобщее мнение, я довольно внимательный. — К выходам и опасности, — поправил Эндрю. — К выходам, опасности и всем вещам Эндрю.       Прежде чем Нил успел открыть глаза и посмотреть на него так, Эндрю прикрыл их. — Ты становишься смелым со словами. — Три года сделают это с человеком.       Эндрю раздвинул пальцы, бросив взгляд на татуировку на пальце. Три года. Четыре с тех пор, как они знают друг друга. Словно почувствовав, что ход его мыслей начинает набирать обороты, Нил схватил его за руку. Это не должно было успокоить его так легко. Этого не произошло бы четыре года назад. — Ты готов ко сну? — спросил Нил, отводя руку Эндрю от своих глаз и целуя ладонь.       Эндрю хмыкнул в ответ, более чем готовый забраться в постель к Нилу, но не готовый закончить день. Это означало, что начинается его новая жизнь и что начинается обратный отсчет времени, когда Нил будет всегда рядом. Двадцать пять дней. У них было всего двадцать пять дней до того, как все изменится навсегда.       Нил сел слишком рано и потянул Эндрю за собой в спальню. Он наблюдал, как Нил откинул одеяла и выжидающе посмотрел на него. — В чем дело?       «Я буду скучать по тебе», подумал Эндрю. Но он не мог вымолвить и слова. Они словно застряли у него в горле, застряли на всю оставшуюся жизнь. Признание, что он будет скучать по Нилу, что он уже скучает по нему, открыло бы себя для боли, которую он не был готов впустить и не понимал, как с ней справиться. Эндрю покачал головой, выключил свет и забрался в постель. Прежде чем Нил успел лечь, Эндрю снял свои повязки и передал их Нилу, который положил их на тумбочку. Когда они оказались в одной постели, Эндрю повернулся на бок и притянул Нила к себе, надеясь, что следующие двадцать четыре ночи пройдут как можно медленнее.