Страна Солнца

Гермиона любила гулять по лесу ланью — ей казалось, что так она становится ближе к природе. Девушка знала, что эта способность передалась им от отца, которого они никогда не знали, как и мать. Старушка Макгонагалл говорила, будто они дети царских особ, так как тут поверить в такое? Были бы они принцем да принцессой, жили б в какой-то лачуге? Нет! Гарри говорил, что это бред, а вот Гермиону всегда тянуло узнать правду. Кто они? Кем рождены? Ведь была же у них какая-то цель? Ей думалось, что каждый человек рождается для чего-то, Макгонагалл говорила, будто она рождена для того, чтобы лечить людей, помогать заблудшим душам, а они... Она ступала по мягкой траве, опустив голову к цветам, вдыхая их аромат, когда на весь лес раздался смех. Топот копыт, скрип кожи, лязг оружия. И магия... Такой силы, что хотелось прижать ушки к голове, бежать далеко - далеко отсюда. Гермиона не видела их лиц, но заметила одну интересную вещь — чёрное знамя, которое украшали ветвистые оленьи рога. Она сбежала. Привитый с детства страх перед людьми в чёрном подгонял, фантазия любезно рисовала жуткие картинки. Однако любопытство съедало девушку, она не могла найти себе места весь день. И, выторговав у самой себя этот рискованный поход в неизвестность, вернулась к лагерю Пожирателей поздно ночью, под светом луны и звёзд. Глупо было это, наверное, но Гермиона надеялась, что никто не признает в ней человека. Подобравшись ближе, девушка заметила, что большинство слуг короля уже спят, видят десятый сон, напившись ароматного вина, и набив брюхо свежим мясом. Гермиона осторожно ступала, рассматривая украшение ближайшего к ней Пожирателя — было это серебряное кольцо с черепом и змеёй. И, подняв голову, столкнулась с тем самым знаменем — оленьи рога, а над ними сияло чёрное солнце, и до того картина показалось знакомой, в голове пронеслась картинка, другая, чуть отличная от этой... Белое полотно, солнце, всё те же оленьи рога, счастливый смех, их визг с Гарри, объятия отца... Отец? Ей всегда казалось, что эти воспоминания остались где - то далеко в прошлом, Макгонагалл твердила, что это сильный стресс повлиял на них - детская психика попросту выкинула из головы многое, посчитав ненужным. — Что ты тут забыла, пятнистая? — прозвучало тихо, бархатным мягким голосом неподалёку. Гермиона испуганно вздрогнула, обернувшись назад, отступила назад. Постаралась сделать как можно более глупый взгляд, подражая обычному животному. На неё смотрел красивый молодой мужчина с тёмной копной волос, уставший, но не теряющий царственной осанки. Глаза его странно светились, эти жуткие рубины вцепились в неё, и всё никак не хотели отпускать, жадно ловя каждое действие. Вдруг ноги сковал холод, Гермиона забилась, в мыслях: «бежать, бежать, бежать», а после тьма сковала уже всё тело, пригвоздив к месту. Лань тихо хрипела, испуганно вытаращив глаза на Пожирателя. — Давно я не видел твоих сородичей, — рука, затянутая в черную перчатку, провела вдоль ушей, властно, но бережно, лаская. — В последний раз лет четырнадцать назад... Мужчина казался задумчивым, а Гермиона боялась, её тело била дрожь, и она обратилась к магии, представляя, как путы обращаются прахом, поглощенные светом. И, ощутив свободу, Гермиона бросилась наутёк. Бежала она долго, пока тонкие ноги не стали болеть вместе с лёгкими, уже у самой хижины обернувшись молодой девушкой. Мышцы жалобно скрипели, вопили, в большей степени ноги, не привыкшие к таким скачкам. Завалилась спать прямо так — без одежды, с сором в волосах, дрожа всем телом. Дыхание сбивалось, сколько бы она ни пыталась восстановить его. И всё казалось таким страшным, таким пугающим. Гермиона постаралась выкинуть из головы глаза Пожирателя. И его взгляд... Жестокий, холодный, лишённый привычного ей тепла. Проснулась после рассвета, когда ворчание Гарри уже приелось. Брат стоял над ней, пытаясь разузнать, где это она была, и почему вся грязная. Ранняя пташка уже вовсю работала, братец оставил ей на завтрак кашу да ломоть свежеиспечённого хлеба. Гермиона хмуро щёлкнула зубами недалеко от любопытного носа, потянувшись за платьем. Да уж, подумала девушка, взглянув на свои пальцы рук, уж точно грязнуля — вон, даже под ногтями грязь. Но она была дико голодная, поэтому уселась за стол, умяв плашку каши, съев до единой крошки даже твёрдый хлеб, приготовленный Хагридом. А после всё же решила исправить внешний вид, поэтому, прихватив душистое травяное мыло, полотенце и щётку для волос, девушка направилась в сторону озера. Летом оно тёплое, особенно в их - то жару! Небольшое озеро обычно никто не посещал, а кому? Только они живут в лесу, средь них животные, редкие путники, а вот со столицы торговцы редко забредали, что уж говорить о более высокопоставленных людях. Гермиона разделась, одним махом запрыгнув воду. От непривычки поползли по телу мурашки, а потом стало так хорошо! И в груди тепло, будто там расцвёл маленький огонёк. После купания телу стало легче, вчерашние потрясения остались позади. Гермиона расчёсывала щёткой волосы, стараясь побороть кудряшки, болтая ногами в воде. Тихо напевая песенку, девушка морщилась, когда среди особенно сильно запутанных кудрей застревала расчёска. Вот ведь досада! Отрезать бы их, а жалко, Гарри вот тоже всё время твердит, что их непослушные шевелюры - их изюминка, так зачем же лишать себя её? — Ох, Ваше Величество, какая картина! — кто-то смеётся позади неё, весёлый голос принадлежал мужчине, хриплый, ехидный. Гермиона подтянула ноги к груди, испуганно обернулась, робея перед взглядом двух Пожирателей, одним из которого был тот самый незнакомец, гладивший её по голове. Девушка замерла, вцепившись в расчёску до побелевших пальцев, выставила её вперед (смешно, что же, против двух здоровых лбов с расчёской - то?). — Да уж, Антонин, кому что, а тебе подавай девиц да вина покрепче, — с холодной насмешкой Его Величество (как же так, неужели он и есть Марволо?!) взглянул на неё. — Кем будешь? Что молодая девица забыла посреди леса? Сначала Гермиона даже не поняла, что обращается он к ней, а потом проговорила быстро: — Я живу здесь с лесником и братом, — и, чуть подумав, добавила, — Ваше Величество. — И что же такое прелестное создание забыло рядом с тем премерзким полувеликаном? Не походишь ты на его дочь. — Мы пришли к нему ещё детьми с севера, когда наша бабушка умерла, а родных у нас нет больше. Король промолчал, слишком долго, слишком пристально смотря на неё, а потом молча кивнул, приказывая Пожирателю следовать за ним. Антонин бросил на неё голодный взгляд, но своему хозяину подчинился. Тогда-то Гермиона выдохнула — пронесло. Стараясь не обдумывать, что же вообще произошло (это ведь надо же, сам король!), она быстро сбежала, ни оставив за собой и следа. Вернувшись домой, она помогла Гарри с домашними делами, а после подлечила маленького волчонка, заблудшего в лесу. Так и не заметила, как солнце уже начало садиться, окропляя голубое полотно алым. Сегодня она решила не рисковать, и ни завтра, ни послезавтра ланью не оборачивалась, лишь наутро третьего дня приняв облик красивого, грациозного животного. Не могла девушка жить в шкуре человека дольше двух дней, такова уж была их природа с Гарри — оборотней тянул лес. Отойдя далеко от дома, далеко от стоянки Пожирателей Смерти, Гермиона спала под деревом, зарывшись носом в траву. И проснулась от шороха листвы, ветка сломалась, инстинкты закричали. Она бросилась в лес, а за ней — сама Тьма. Гермиона не оглядывалась, не смотрела назад, потому что знала, если сделает это — встретит свою смерть. Когда бедро пронзила боль, Гермиона застонала, падая на землю, ударяясь о неё головой. Лань медленно превращалась в девушку, раненную стрелой. Гермиона положила руку на ногу, чувствуя тёплую кровь, вытекающую из раны. Нет, нет, нет, всё не должно закончиться... Так. — Так я и думал, не могли детки Джеймса не выжить, — хмыкнул знакомый голос позади, а спина Гермионы покрылась мурашками. В уголках глаз застыли слёзы, Гермиона стоически терпела боль и, превозмогая её, цеплялась пальцами за влажную траву, отползая назад. Она тяжело дышала, испытывая дикую смесь из боли, ярости и разочарования. Взгляд мужчины прожигал насквозь, от него не нашлось бы ни одного укрытия, как и от его обладателя. Если Гермиона что-то и поняла, так это то, что все сказки и сплетни оказались правдой. Король их обладал внешностью ангела, но душа его была черна, как у Дьявола, а магия, уничтожительная, тёмная, беззвездная, клубилась подле ног своего хозяина.  Тот-Чьё-Имя-Нельзя-Называть, Тёмный Лорд — Волдеморт, как кликали его среди народа. Губы подрагивали, Гермиона не находила нужных слов, наблюдая за ним сквозь мутную пелену. Брови сошлись на переносице, девушка не хотела перед смертью быть слабой, никчемной девицей с окраины, так бесславно погибшей от руки того, кто мог себе позволить убить ещё сотни простолюдинок. Но ведь, Гермиона верила в это — они с Гарри потерянные дети убитой царской четы Певереллов! Сам Лорд подтвердил это, признав в ней кровь убиенных им лично правителей! Хоть была она совсем малюткой, когда случились те страшные события, навсегда перечеркнувшие историю Солнечного, но знала — нынешний правитель жестокий тиран, убийца, чьи руки по локоть в крови, и не стоит видеть в нём нечто большее, чем человека, охочего до власти и величия. Все боялись сказать лишнего, но в местах далёких от столицы, в тавернах, за углом, в домах, тихо-тихо люди позволяли себе тоскливо вздыхать, вспоминая былое. — И ничего от матери, даже жаль, — с той же холодной, надменной насмешкой протянул мужчина, — Что ж, оно понятно, древняя кровь Певереллов сильнее водицы Эвансов. — Я... — она порывисто вздохнула, хватая ртом воздух, — Вы убьёте меня? Затянулась мрачная пауза. Гермиона вспомнила единственную молитву, которую знала, прося Богов за свою душу, уже не надеясь выпутаться из этой истории живой. Но Его Величество вдруг опустился, прикоснулся к её лицу, всё тем же бережным жестом, как недавно в лагере. Резкий запах хвои и пепла осел в лёгких.  — Что ты, Гермиона — ты настоящее сокровище, — его глаза блеснули красным, и это стало последним, что увидела девушка перед тем, как упасть головой наземь под влиянием волшебства. Холод. Он пробирается под кожу, замораживает кости, не спасает даже толстое одеяло, которым она укрыта по самую макушку. Гермиона сонно ворчит, в первые мгновения не осознавая, что находится вовсе не дома — не в теплом уютном гнездышке, а в негостеприимном тёмном замке. Гермиона распахивает глаза резко, садясь, оглядывая окружающую обстановку, находясь в состоянии полнейшего шока и удивления. Добрый десяток вопросов пронеслось в голове, но главным из них был один единственный — что она здесь делает? Ей казалось, что смерть настигнет её быстрее, чем она успеет моргнуть, однако... Нахождение в тёмной, просторной комнате, похожей на спальню, здорово отличалось от того, что понимают под «смертью». Гермиона съежилась от очередного сильного дуновения ветра, пригладила непослушные пряди волос ладонями. Нужно собраться, что бы её не ждало — она всё выдержит, не впервые оставаться ни с чем в трудных обстоятельствах. Но сколько бы ни старалась подбодрить себя, страх перед неизвестностью лишь только нарастал. Гермиона откинула тяжёлое одеяло в сторону, поднимаясь на ноги, но не успела сделать и пары шагов, как резкий толчок остановил — запястье и ноги обвили невидимые до этого цепи. Нежную кожу обожгло огнём, Гермиона зашипела, растирая покрасневшие участки. Она присмотрелась к сотканным из тьмы кандалам, нахмурилась, насупилась, попробовала разрушить их чистой магией. Не получилось ни с первого, ни со второго раза, что уж говорить — и с третьего. Тёмный Лорд был бы не Тёмным Лордом, если уступит в искусстве магии какой-то девчонке - недоучке. Сначала она ждала, что вот-вот кто-нибудь объявится на пороге, зловеще расскажет о её дальнейшей судьбе, но — никого. Чуть погодя, Гермиона заметила шкаф, любопытство пищало, кричало, поэтому она заглянула внутрь него, обомлев от количества нарядов. Это что же, если бы её готовили к смерти, то наверняка не оставили бы столько вещей? И это по - настоящему пугало, ведь если не смерть, то что? Когда желудок начал издавать жалобные звуки, поднос, полный еды, появился на столе. Гермиона не собиралась стесняться, поэтому умяла всё до крошки, здорово проголодавшись. И так каждый раз: захоти она чего-то, то появлялось в её золотой клетке само собой — наверняка домовые эльфы, про которых она не единожды слышала от старушки Макгонагалл. Ей казалось, что они заботились о ней тепло: постепенно огонь в камине стал гореть ярче, появился мягкий ковёр у него же, а мыло, любимое Гермионой, лавандовое с отдушкой мёда, ждало у горячей ванны. Гермиона устала жить в четырёх стенах, когда прошло целых две недели — она блекла, хирела взаперти, грациозная лань в ней просилась на волю, и ей казалось, что больше никогда не удастся испытать то сладкое чувство свободы. Читая книгу, сидя на подоконнике, девушка ловила солнечных зайчиков на страницах книг, улыбаясь вместе с ними. И всё казалось лучше — солнце выглянуло впервые из-за плотных туч, будто чувствуя её настроение. — Настолько интересная книга? — неизменно насмешливый, неизменно тихий, вкрадчивый голос. Гермиона замирает, то ли напугавшись, то ли растерявшись от столь неожиданного визита. Волосы закрыли её лицо так, что Марволо мог только догадываться, чего своим игнорированием добивается принцесса. — Ваше Высочество, чего же вы? Неужели испугались? Гермиона отрицательно мотнула головой, с громким хлопком закрывая книгу.  — Это правда? Я — один из потерянных детей Певереллов, принцесса? — зацепившись за его обращение, она уставилась на мужчину с ожиданием.  — Кровь и плоть Джеймса и Лили, Гермиона Джин Певерелл, — ни без удовольствия подтвердил он, разводя руками. — И, к слову, как и твой брат, Гарри Джеймс Певерелл.  Он провёл ладонью по тёмному покрывалу на её кровати, бросив хитрый взгляд. Глаза его — вновь два рубина, облитых кровью жертв.  — Что... Что Вы сделали с Гарри? — уловив его намёк, прошипела она, наклоняясь вперёд. Её волосы наэлектризовались, между прядей искрились огоньки.  Марволо улыбнулся краешком губ, зловеще сузил глаза, наблюдая за выбросом магии Гермионы, словно этого и добивался всё это время — высвободить истинную сущность девушки наружу.  — Пока ничего, — Марволо растянул слоги, поднимаясь, сокращая между ними расстояние. Гермиона невольно вжалась в холодное стекло позади. Волна тёмной магии облизала её щеки, когда Тёмный Лорд склонился к её лицу, пробегаясь пальцами по волосам на затылке. И разом прихватил их, жёстко дёргая назад, запрокидывая тем самым голову назад. — Но обязательно сделаю, если ты будешь возмущаться против своего нахождения здесь. Всё, что от тебя требуется — подчиняться, ясно? — он дёрнул волосы снова, дыхание Марволо опалило кожу на щеке, а Гермиона щёлкнула зубами, цепляясь пальцами за запястье Лорда.  — Чем ты можешь доказать, что не причинишь ему боли?  Холодный смех стал ей ответом.  — Это ТЫ докажешь мне, что он достоин жизни, принцесса.