Тоннель в небе

Стид смутно помнил, как отдавал какие-то распоряжения службе охраны и Люциусу, который не отходил от него ни на шаг, пока не приехали врачи из Нью-Бриджа и не увезли Стида в больницу. Там его срочно отправили на операцию, заверив, впрочем, что ранение несерьезное и никакой опасности для жизни нет. Потом были суетящиеся медсестры, какие-то приборы, наркоз и долгожданное забытье. Стиду уже какое-то время хотелось отключиться, чтобы наконец прекратить боль в боку. На операционном столе, считая от десяти до одного, он успел подумать об Эде, который пришел к нему на встречу раненым. Похоже, Стиду предстояло повторить этот подвиг, пусть и с меньшим количеством лестниц, но он был готов на все. Главное было — выбраться из больницы к следующей ночи. Очнулся Стид в темной комнате, из окна лился слабый лунный свет, освещая небольшое незнакомое пространство. Он обвел помещение затуманенным после наркоза взглядом, медленно осознавая, что находится в палате, заторможенно стянул одеяло и приподнял край больничной пижамы, чтобы посмотреть на свой живот, замотанный бинтами. Мысли были тягучими и путаными, а тело казалось ватным. «Чертов наркоз», — подумал Стид и уронил голову на подушку. Второй раз он пришел в себя, когда было уже светло. Окно в палате было приоткрыто, и с улицы дул теплый свежий ветер. Стид заворочался и открыл глаза, пытаясь прояснить сознание. Он с трудом приподнялся, чтобы сесть. Тело ощущалось тяжелым и неповоротливым. В боку что-то несильно ныло. Боль была совсем не такой острой, как вчера, так что ее можно было игнорировать. Он потер лицо, стараясь взбодриться. Необходимо было привести мысли в порядок и попытаться выписаться из больницы как можно раньше. Впереди у него был длинный день и куча дел. Помощь Люциуса точно не повредила бы. Пока Стид размышлял над своими планами, дверь бесшумно открылась и в палату вошел пожилой мужчина в темно-коричневом костюме и накинутом поверх пиджака белом халате. Он учтиво откашлялся, и этот до неприятного знакомый звук заставил Боннета непроизвольно сильнее вжаться в подушку. — Доброе утро, Грегори. Стид изумленно смотрел на мужчину. Он совершенно не ожидал увидеть в палате семейного врача Боннетов, который, впрочем, занимался его лечением только до тех пор, пока Стид не съехал от родителей в свое поместье. Потом они с Мэри дружно отказались от услуг врачей со стороны Аламби и Боннетов, найдя доктора Лима. Видимо, не только Стиду хотелось не иметь ничего общего с родителями. — Доброе утро, доктор Клиффорд. Что вы здесь делаете? — подозрительно спросил Стид. Он решил проигнорировать светскую вежливость и пропустить взаимные расшаркивания. Вчера у него был абсолютно сумасшедший день, а сегодня ночью ему предстояло навсегда покинуть Нью-Бридж, лишнего времени на реверансы однозначно не было. — Я здесь по просьбе ваших родителей, — с легкой наставительной ноткой произнес доктор. Его манера разговаривать бесила Стида с самого детства, и сейчас существенно ничего не изменилось. — Они беспокоятся о вашем здоровье и посчитали, что после ужасного стресса, который вы пережили во время ограбления, вам нужен надлежащий медицинский уход. — Я уже получил надлежащую медицинскую помощь и уход, — огрызнулся Стид. — Меня зашили и перебинтовали, так что можете быть свободны и передайте родителям, что я в порядке. — Что вы такое говорите, Грегори, — притворно всплеснул руками доктор Клиффорд. — На ваш дирижабль напала банда Черной Бороды, вы были ранены и чудом выжили. — Откуда столько драмы? — кисло улыбнулся Стид. — Ну напали на дирижабль, с кем не бывает. Все остались целы, а подстрелили меня какие-то кретины из допотопного пистолета, который нашли на помойке. Мне просто не повезло, и там остался один патрон. Блядь! Последнее вырвалось, когда Стид попытался спустить ноги с кровати, отчего пришлось напрячь живот, что отозвалось прострелом в боку. Доктор Клиффорд шокировано посмотрел на него, похоже, не ожидая подобных выражений от ребенка столь аристократичных родителей. Стиду было определенно плевать на его мнение. Он просто хотел поскорее выбраться из больницы. — Просто позовите моего лечащего врача, я хочу, чтобы он меня выписал, — безапелляционно заявил Стид. — Я теперь ваш лечащий врач, и вы, Грегори, никуда не пойдете. — Какого хрена? — раздраженно уставился на него Стид. — Почему вы мой лечащий врач? И хватит уже называть меня этим дурацким именем, — он добавил ноток металла в голос, чтобы звучать убедительнее. — Для вас, доктор, я — мистер Боннет, и никак иначе. — Я же только что объяснил вам, мистер Боннет, — как ни в чем не бывало сказал доктор Клиффорд, подходя ближе к кровати. — Меня прислали ваши родители, и теперь я отвечаю за ваше состояние и выписку. И вы никуда не пойдете. Вам нужны покой и надлежащее лечение. — Ни хрена подобного! — взорвался Стид. — Я пойду куда хочу и когда хочу. И меня совершенно не волнует, что там сказали мои родители. Он медленно сполз с кровати, держась одной рукой за бок, а второй за спинку, чтобы поймать равновесие. Стоять было тяжеловато, но вполне реально. Скорее всего, к вечеру станет лучше, особенно если перед уходом из больницы он получит еще укол обезболивающего и нужные таблетки. — Боюсь, что подобный тон и поведение тут неуместны, мистер Боннет, — покачал головой врач. — Вы останетесь в палате. Это не обсуждается. — На каком языке мне нужно сказать, что срать я хотел на ваше мнение? Оставьте меня в покое, — зло кинул Стид, пытаясь сообразить, где взять халат, чтобы выйти в коридор и попробовать найти телефон. Нужно было позвонить в поместье и попросить Люциуса забрать его отсюда. — Вы явно не в себе, мистер Боннет. И, если вы продолжите себя так вести, мне придется принять меры, — строго проговорил доктор Клиффорд и сделал пару шагов в сторону двери. — Да какого ж черта! Почему ты просто не свалишь отсюда?! — окончательно вспылил Стид. У него ужасно разболелся бок, раскалывалась голова и впереди был сложный день. Ему нужны были обезболивающие и мотокар до дома, чтобы немного выдохнуть и приступить к делам. — Не говорите, что я вас не предупреждал, Грегори. — Завали! Доктор Клиффорд смерил Стида уничтожающим взглядом, выглянул за дверь и крикнул: — Санитары. Тут же в палату зашли двое рослых парней в больничной форме. Стид непроизвольно попятился, понимая, что ничего хорошего их появление не предвещает. — Джентльмены, мистеру Боннету нужна доза седативного, чтобы он мог нормально отдохнуть и прийти в себя, — почти ласково произнес доктор Клиффорд. Стид с ужасом посмотрел на него. — Нет-нет-нет, не подходите ко мне, — запротестовал он, когда санитары стали неотвратимо приближаться. — Мне не нужны седативные. Просто выпустите меня отсюда! Я хочу уйти! — Я уже сказал, что это невозможно, — притворно грустно сообщил доктор Клиффорд. — Это все только для вашего блага. — Бля… — только успел выдохнуть Стид, как двое санитаров кинулись к нему и крепко схватили, заваливая на кровать. Он попробовал дернуться, но это лишь отдалось сильной болью в боку. — Осторожнее, джентльмены. Мы не хотим навредить пациенту. — Пошел ты на хуй, мудак, — выплюнул Стид, в панике пытаясь придумать, что можно сделать. Но в голову ничего не приходило. Его держали крепко, а врач, похоже, уже готовил лекарство, судя по шороху разрывающихся упаковок и легкому треску ломающейся ампулы. — Позовите моего секретаря! Немедленно! — взвыл Стид. Если его сейчас вырубят, то проснется он только к вечеру. Это было абсолютно неприемлемо! Игла несильно кольнула его пониже спины. — Черт! — выругался Стид и дернулся еще раз, но санитары по-прежнему держали крепко. — Не волнуйтесь так, мистер Боннет, сейчас вы уснете. Это поможет. — Катись в ад… — заплетающимся языком проговорил Стид. Перед глазами все поплыло. Он почувствовал, как хватка санитаров ослабла, но пошевелиться уже не было сил. И почему это все происходило с ним? Проклятый Нью-Бридж не хотел его отпускать! Сердце билось где-то в горле, а к глазам подступили слезы. — Эд… — прошептал Стид и ухнул в темноту. Теперь приходить в сознание в опостылевшей больничной палате, видимо, было его хобби. Стид с трудом разлепил веки и обвел взглядом комнату, отмечая мягкое приглушенное освещение, которое бывает во время заката. «Уже сумерки, — панически мелькнуло в голове. — К черту дела, нужно успеть добраться до тоннеля». Стид попытался опереться на локоть и привстать, но рука никак не желала подниматься, словно что-то надежно ее держало. Он опустил взгляд и с ужасом понял, что его запястья привязаны к кровати. Стид еще раз дернул рукой, потом второй, потом попытался оторвать от матраса ногу, но ничего не получилось. — Этот сукин сын связал меня, как какого-нибудь психа, — не веря, что это все происходит на самом деле, проговорил Стид. Какое-то время он просто лежал и пялился в потолок, пытаясь переварить произошедшее. Ситуация казалась безвыходной. Стид честно изо всех сил подергал крепежи, стараясь освободиться, но все было бесполезно. Он только снова растревожил рану, хотя на это сейчас было глубоко наплевать. Гораздо больше боли причиняло осознание, что сегодня ночью он не попадет на встречу с Эдом. Хотелось кричать и биться в истерике, но Стид понимал, что такое поведение явно не поможет ему выбраться отсюда. Проклятье, его утреннее поведение тоже было не лучшим решением, но тогда он был раздражен и слишком уверен в себе. Зачем родители прислали этого идиота врача? Что взбрело им в голову? Откуда такая непомерная забота? Хотя сейчас это было, по сути, неважно. Стид уже влип, и нужно было как-то выбираться. И самое ужасное, что сегодня ему это уже не удастся. Он крепко сжал кулаки и закусил губу так сильно, что во рту появился привкус крови. — Прости, Эд… — прошептал Стид, наблюдая, как сгущаются сумерки. — Пожалуйста, дождись меня. Я приду… я найду тебя. Сдерживаемые слезы все-таки покатились по щекам. Стид чувствовал, как отчаяние захлестывает его. Страх, что Эдвард, не дождавшись его сегодня, сделает какую-нибудь ужасающую глупость, разъедал изнутри. Но все не могло вот так кончиться, только не тогда, когда они решили наконец-то начать новую жизнь. Стид крепко зажмурился. Он не знал, как жить дальше, если с Эдом что-то случится. Да и, откровенно говоря, не хотел жить без него. В палате окончательно стемнело. Похоже, он был обречен провести эту ночь мечась на кровати, одолеваемый страхами и тревожными мыслями. А Стид только начал надеяться, что все худшие ночи в жизни остались позади. Он провалился в сон лишь под утро, устав от тупой боли в боку, измотанный неугасающим беспокойством и плохими предчувствиями. Запах легкого цветочного парфюма приятно отличался от сильных резких запахов, присущих больнице. Стид глубоко вдохнул, понимая, что ему хорошо знаком этот аромат, и только потом открыл глаза. — Доброе утро, дорогой, — негромко произнесла Мэри, сидящая около его кровати с книгой. — Рада, что ты наконец проснулся. Я уже хотела идти спрашивать у врачей, нормально ли это, что ты так долго не приходишь в себя. — Мэри, что ты тут делаешь? — моргая от попадавших в глаза солнечных бликов, слабо спросил Стид. — Как и положено жене, сижу у постели больного мужа, — с улыбкой ответил она. — Что? — растерянно уставился на нее Стид. Мэри жалостливо посмотрела на него, а потом поинтересовалась: — Они так сильно накачали тебя лекарствами, что ты перестал понимать шутки? — Прости, я очень плохо спал и, видимо, не отошел от всего происходящего. Стид попытался приподняться, чтобы сесть в кровати, но тут же вспомнил, что все еще привязан. — Черт, — от души выругался он. — Мэри, ты, случайно, меня не развяжешь? — А ты не попытаешься сбежать? — усмехнулась жена. — Доктор Клиффорд предупреждал, что у тебя сильнейший стресс и ты совершенно не в себе. — Пошел он… Старый хрыч. Мэри невольно прыснула от этого комментария. — Не понимаю, что ему не понравилось, — произнесла она. — Ты ведешь себя как всегда. Мэри встала и начала неспешно расстегивать браслеты, удерживающие руки и ноги Боннета. Как только Стид обрел свободу, он с наслаждением потер покрасневшие запястья. На них остались следы после того, как вчера он отчаянно пытался вырваться. — Похоже, ты провел веселую ночь, — кивнула на его руки Мэри. — Нужно позвать кого-нибудь, чтобы осмотрели? — Нет, не надо больше врачей, — поспешно замотал головой Стид. — Я в полном порядке. И вообще хотел бы поскорее покинуть это место. — Извини, Стид, но это будет проблематично. За дверью дежурят два санитара. Доктор Клиффорд слишком обеспокоен твоим состоянием, — иронично пояснила Мэри. — Но есть плюс. Я принесла тебе завтрак, — и она кивнула в сторону подноса, стоящего на передвижном столике. — Что ему от меня надо? — простонал Стид, без сил падая на подушку. — Зачем родители его прислали? — Интересный вопрос. Мне кажется, что твоя мать решила перестраховаться. Ей показалось, что этот инцидент мог тебя сильно травмировать. — Они беспокоятся не обо мне, а о своей ненаглядной компании, — зло процедил Стид. Мэри пододвинула к нему стол с едой и кивнула. — Думаю, что ты прав. Я не смогла ее переубедить. Даже чтобы просто попасть к тебе в палату, мне пришлось устроить скандал и пригрозить нашим юристом непосредственно доктору Клиффорду. — Он не хотел тебя пускать? — изумился Стид. Завтрак пах отлично, и в животе заурчало. Похоже, он сильно проголодался за все это время. — Вчера он запретил меня пускать, — несколько сердито проговорила Мэри. — Это было странно, потому что меня заверили, что операция прошла хорошо и ранение не опасное. А еще Люциус неустанно твердил, что тебя срочно нужно вытаскивать. Правда, отказался объяснять — почему. — Люциус молодец, — улыбнулся Стид и отправил в рот еще одну ложку овсяной каши с фруктами. Это не было похоже на его привычный завтрак, и вместо кофе был чай, но после двух суток без еды его все устраивало. — Он сказал, что ты мне сам все объяснишь, — добавила Мэри, внимательно глядя на Стида. Он поперхнулся и поспешил сделать глоток чая. Конечно, ему хотелось обсудить с Мэри свои планы и рассказать про отъезд из Нью-Бриджа, но представлял он все несколько иначе. Сейчас, правда, выбора не было. Стид тяжело вздохнул и отставил чашку. — На самом деле я хотел поговорить с тобой после пробного полета. — Какое совпадение. Я тоже хотела с тобой поговорить, — в тон ему отозвалась Мэри. — Но ты первый. Стид помолчал, набираясь храбрости. Он знал, что Мэри умная и адекватная женщина, но предугадать ее реакцию на новость, что Стид собирался и собирается покинуть Нью-Бридж навсегда, не мог. И как бы Боннету ни хотелось отложить разговор, более удобного момента не предвиделось — нужно было обсудить все здесь и сейчас. — То, что я скажу, может показаться безумным. Но прошу, выслушай меня до конца, — негромко начал Стид. — Дело в том, что я планировал на этих выходных навсегда покинуть Нью-Бридж на «Возмездии». Я хотел провести пробный полет, чтобы проверить все системы и убедиться, что дирижабль готов к длительному перелету, — Стид пристально следил за реакцией Мэри, но она слушала внимательно и спокойно, поэтому он продолжил: — Я собирался поговорить с тобой об этом и все рассказать и объяснить. Понимаю, это похоже на побег и выглядит, как трусливый поступок, но я больше не могу так, — Стид взмахнул рукой, пытаясь охватить все пространство вокруг. — Не могу и, главное, не хочу так жить. Я сделал все необходимые приготовления, составил завещание, которое бы вступило в силу, когда после поисков меня объявили бы мертвым. Все состояние досталось бы тебе и детям. Совет директоров возглавила бы ты. Уверен, что тебе это по силам. К тому же Люциус помог бы принять дела и сориентироваться в происходящем. Он стал неприлично хорош в этом бизнесе, — Стид слабо улыбнулся. — Я не оправдываюсь. И пойму, если ты разозлишься или возненавидишь меня. Но я уверен, что никогда не смогу сделать тебя счастливой и не буду счастлив здесь сам. Это был очень сложный выбор! Я долго обдумывал это решение. Возможно, слишком долго, — его голос дрогнул. — Я люблю детей. Очень люблю! И ты стала для меня близким человеком за все это время… Но… Но я… Мэри протянула руку и сжала его ладонь, мягко останавливая. — Не надо больше объяснять, — очень тихо произнесла она. — Я понимаю, правда. И не считаю тебя трусом или плохим человеком, Стид. Я знаю, что мы могли бы прожить всю жизнь вместе, но это не сделало бы нас счастливыми. К тому же мне тоже нужно признаться тебе кое в чем. Мне ужасно стыдно, но… Стид осторожно сжал ее руку в ответ, пытаясь приободрить. После того, как Мэри настолько спокойно отреагировала на его признание, он готов был простить ей что угодно. — Помнишь наш неудачный разговор в малой гостиной? — слабо улыбнулась Мэри. — Такое забудешь. — После него я и правда очень расстраивалась и много думала. Мне было сложно понять тебя. Ты чуть ли не единственный, о ком в салонах не ходили слухи. — В каком смысле? — не понял Стид. — Ох, милый, — Мэри забавно наморщила нос. — Обычно все жены знают об изменах своих мужей. Это считается нормой в нашем кругу, — она скривилась. — Но о тебе никто и никогда не мог сказать ничего такого. — Потому что я тебе никогда не изменял, — нахмурился Стид и тут же вспомнил ту пару часов, проведенных на дирижабле с Эдом. Оставалось надеяться, что Мэри не заметила его смущения. — Я знаю, Стид. Поэтому я и была растеряна. Ты не изменял, но и не любил меня. Я долго думала об этом, — Мэри задумчиво посмотрела в окно. — И пришла к выводу, что ты либо не способен любить, что казалось очень маловероятным, либо ты уже любил кого-то, с кем не мог быть. Вот теперь Стид почувствовал, как жар прилил к щекам. Наверняка он покраснел. — Ты же не один собрался сбегать из Нью-Бриджа, верно? — проницательно посмотрела на него Мэри. Стид медленно кивнул, и она внезапно мило улыбнулась. — Я рада, что у тебя есть человек, которому ты отдал свое сердце. И, видимо, это взаимно, — Мэри сделала паузу, а потом решительно выпалила: — Потому что у меня тоже есть. И за это я хотела извиниться! — О, — округлил глаза Стид. — Мэри, ты с кем-то встречаешься? Она опустила взгляд и нервно поправила прядь, выбившуюся из прически. — Его зовут Даг. Мы познакомились на мастерской по живописи несколько лет назад. Меня позвала туда леди Элизабет, чтобы я немного развеялась. А Даг преподавал искусство написания пейзажа. Мы очень быстро сдружились, стали общаться, а потом… потом это переросло в нечто большее. И вот за это я искренне прошу прощения. Я не хотела тебя обманывать, но совсем не знала, как поговорить на эту тему. Стид пытался осознать внезапный поворот разговора. Такого он точно не ожидал! Но, нужно было признать, никакого разочарования или ревности в душе не было. Скорее, он был рад, что Мэри встретила человека, с которым ей было хорошо. — Ты счастлива с ним? — осторожно спросил Стид, ловя ее взгляд. — Да, — кивнула Мэри. Стид тепло улыбнулся. — Тогда я счастлив за тебя, — уверенно ответил он. — Ты заслуживаешь любви! — Знаешь, Стид, ты такой странный, — всхлипнула Мэри, быстро утирая слезинку, выступившую в уголке глаза. — Но я повторюсь: я рада, что именно ты стал моим мужем. — Приму это за комплимент, — усмехнулся Стид. — Значит, ты не злишься на меня? — Что? Нет, точно нет, — покачал головой Боннет. — Если кому тут и злиться, то это тебе. Я только что признался, что собираюсь сбежать. Мэри легко пожала плечами и улыбнулась. — Я не в обиде. — Ты удивительная, — сказал Стид. — И я тоже рад, что ты моя жена. — Видимо, скоро стану бывшей женой? — подмигнула Мэри. Она уже не выглядела такой нерешительной. — Видимо. Хотя сейчас я понятия не имею, как мне покинуть больницу, не то что Нью-Бридж. Мэри задумчиво смерила его взглядом, потом нахмурилась. — Сейчас исчезнуть будет и правда трудно — после ограбления и твоего внезапного ранения. Компания и так сдерживает газетчиков, чтобы они не раздули сенсацию. Но долго это продолжаться не может. И если ты исчезнешь в разгар всего этого, то тебя будет искать вся полиция Барбадоса и королевская гвардия. Твоя мать позаботится об этом. — Да блядь! — Стид в сердцах стукнул кулаком по кровати, но тут же повинился: — Прости. Просто мне нужно как можно скорее выбраться отсюда. Я уже пропустил назначенную встречу и теперь очень переживаю. — Знаешь, какой самый надежный способ исчезнуть? — заговорщически понизила голос Мэри. Стид приподнял бровь и выжидающе посмотрел на нее, кажется, у жены были какие-то мысли по этому поводу. — Смерть, — просто произнесла она. — Ты что, хочешь воткнуть мне вязальную спицу в ухо во сне или что-то типа того? — опешил Стид. — Конечно нет, — рассмеялась Мэри. — Придумаешь же такое. Но племянник леди Элизабет работает в этой больнице врачом и, думаю, вполне сможет достать труп. — И давно ты продумываешь подобный план? — заинтересовался Стид. — Каждая уважающая себя леди мечтает стать вдовой. Хотя ты в этом смысле — идеальный муж: я жила абсолютно как хотела, даже когда ты был жив. — Я все еще жив, — заметил Стид. — Это ненадолго, дорогой, — многообещающе улыбнулась Мэри. — Нужно все тщательно обсудить и подготовить. Но думаю, что мы вызволим тебя отсюда уже к следующему вечеру. Стид почувствовал, как предвкушение щекочет нервы и заставляет кровь бежать по венам быстрее. Слова Мэри вселяли в него надежду. — Я весь внимание. Мэри пододвинула к нему стул, и они начали негромко обсуждать их теперь общий план исчезновения Стида не только из Нью-Бриджа, но и из жизни. Стид весь день пытался читать оставленную Мэри книгу, изнывая от безделья. Ему хотелось действовать, куда-то бежать, но приходилось сидеть в палате и отыгрывать перед доктором Клиффордом послушного больного. Стид больше не ругался с ним и старался не возражать, чтобы его снова не привязали к кровати. Он даже переступил через себя и поблагодарил врача за заботу, извинившись за реакцию, которая очевидно была спровоцирована нервным потрясением. Доктор воспринял его слова как должное и, кажется, был полностью удовлетворен поведением пациента. Стид с наслаждением мысленно еще раз послал его на хуй. Уже после заката, когда нервы и терпение Стида были на пределе, он услышал знакомый голос с другой стороны двери: — Вы же знаете этих нервных аристократок. Отправила меня присматривать за своим непутевым мужем, который сам ничего сделать не может. Придется всю ночь тут проторчать, так что очень сочувствую вам, парни. В ответ раздался понимающий гул двух голосов, потом дверь открылась, и в палату вплыл сверкающий улыбкой Люциус. Он повернулся к санитарам и сказал: — Хорошей смены, парни. Если понадобится, я вас позову. Не напрягайтесь и подремлите. Теперь он — моя забота, — после чего решительно закрыл дверь и уже тихо поздоровался со Стидом: — Привет, душевнобольной. Как тебя тут кормят? — Здравствуй, Люциус, — усмехнулся Стид. — Кормят вполне прилично. На ужин была несоленая рыба и рис. — Фу, — скривился Сприггс. — За деньги, что ты платишь больнице, они могли бы организовать что-то пошикарнее. Стид еще никогда в своей жизни не был так рад видеть Люциуса. Он почти готов был прослезиться от переполняющих его чувств, но вместо этого по-деловому попросил секретаря рассказать, как продвигается их с Мэри план. Люциус сообщил, что все идет гладко и что Стиду нужно переодеться в неброскую, простую одежду, что он принес, и отдать ему пижаму. — Передам ее Дагу, чтобы племянник леди Элизабет натянул ее на твой будущий труп. — Очень предусмотрительно, — похвалил Стид, забирая сверток с одеждой. — Так ты знаком с Дагом? — Да. — И как он? — Приятный мужчина, — пожал плечами Люциус. — Если ты хочешь узнать, подходит ли он твоей жене, то да. Однозначно больше, чем ты. Стид смерил Сприггса уничтожающим взглядом, хотя на душе приятно потеплело. На самом деле он доверял чутью Люциуса, а значит, у Мэри все будет хорошо и после его отъезда. Стид клятвенно заверил почти бывшую жену, что напишет, как только доберется до нового места жительства, и предупредил, чтобы она не удивлялась, что письмо придет от человека с незнакомой фамилией. Правда, Стид еще не определился — какой. После того как Стид, стараясь поменьше тревожить раненый бок, влез в непривычную грубого покроя одежду, Люциус забрал его пижаму и куда-то ушел, предупредив, чтобы Боннет пока посидел в маленькой ванной комнате при палате. Правда, вернулся он достаточно быстро: с чашкой теплого молока и известием, что пижаму Даг благополучно забрал. Оставалось ждать сигнала, чтобы открыть окно и начать воплощать план в жизнь. Правда, времени до этого было предостаточно, так как они договорились, что начинать нужно перед рассветом, когда племянник леди Элизабет заступит на смену и сможет засвидетельствовать смерть Грегори С. Боннета, трагически погибшего после прыжка с пятого этажа, совершенного в результате нервного срыва. Люциус предложил Стиду немного поспать, но тот решительно отказался. Во-первых, нервное возбуждение было слишком велико, чтобы он мог заснуть. А во-вторых, ему хотелось поговорить с другом перед тем, как они расстанутся. Стиду хотелось верить, что не навсегда и что Люциус когда-нибудь приедет к нему в гости, где бы Стид ни поселился. Люциус даже пообещал. В итоге они проболтали почти всю ночь. Стид оставил несколько важных распоряжений, настойчиво попросил Сприггса помогать Мэри с советом директоров на первых порах, чтобы компания продолжала развиваться по выбранному курсу. Потом они обсудили всякие мелочи по поводу цветочного павильона и прочих вещей. Люциус обещал, что уничтожит все письма Эда, которые Стид хранил под замком у себя в комнате, включая то, что пришло вчера вместе с букетом мистера Льюиса. И хотя некоторых писем было жаль, это было правильным решением. Люциус, стараясь отвлечь Стида, рассказывал ему разные нелепые истории про Сламтаун и Нью-Бридж и даже вспомнил парочку происшествий из своего воровского прошлого. Стид тихо смеялся, зажимая рот рукой, и думал, что будет очень скучать по Люциусу. — Жаль, что я не успею увидеться с детьми, — грустно сказал Стид в какой-то момент, когда их разговор немного затих и он задумался над тем, кого и что оставляет в Нью-Бридже. Не так уж много здесь было дорогих людей. — Может, это и к лучшему. Что бы ты им сказал? — Не знаю… Но я даже не успел обнять их на прощание. — Понимаю, — вздохнул Люциус. — Но они слишком малы, чтобы понять, почему ты уходишь. В любом случае будут скучать по тебе. — Я тоже буду по ним скучать. — Жизнь — странная штука, — философски протянул Люциус. — Иногда дорога к счастью бывает крайне трудной и паршивой. — Думаешь, они когда-нибудь простят меня? — дрогнувшим голосом спросил Стид. — Не знаю, — честно признался Люциус. — Но мы с миссис Боннет сделаем все возможное, чтобы они пережили твой уход, — потом он усмехнулся. — Но не удивляйся, если потом, лет в восемнадцать, Альма заявится к тебе на порог, требуя объяснений. — Она может, — ласково улыбнулся Стид. — Я просто надеюсь, что у них все будет хорошо. — Непременно будет, — убежденно ответил Люциус, и Стид был искренне благодарен ему за эти слова. Ближе к утру, вымотанные долгим ожиданием, они стали задремывать, и Боннет даже умудрился ненадолго заснуть. Поэтому, когда Люциус потряс его за плечо, Стид дернулся и чуть не свалился с края кровати, на котором устроился. — Даг подает сигнал, — прошептал Люциус, указывая на луч фонарика, отражающийся в окне. — Тебе пора прятаться в шкаф, а мне — начинать спектакль. — Спасибо, что помогаешь. — Ой, прекрати, — отмахнулся Сприггс, но затем улыбнулся. — Ведь так поступают друзья. Стид не выдержал и притянул парня к себе, чтобы крепко обнять. — Я буду скучать. — А я всегда тебе это говорил, — подозрительно шмыгнул носом Люциус. — Ладно, прячься уже. И не забывай потом писать мне из своей лучшей жизни со своим грозным сексуальным бойфрендом. — Он не грозный, — фыркнул Стид. Люциус закатил глаза в стиле «я тебя умоляю». Так эффектно получалось только у него. Стид улыбнулся и залез в шкаф, поплотнее закрывая дверцы. Он слышал, как ходит по палате Люциус, сначала открывая окно нараспашку, а потом удаляясь в туалет. Какое-то время было тихо, Стид слышал только стук своего бешено колотящегося сердца, потом раздался звук слива. Дверь туалета открылась, и Люциус достаточно громко позвал: — Мистер Боннет? Мистер Боннет, вы где? Шаги заметались по комнате, оконная рама стукнула о стену, после чего Люциус громко завопил: — На помощь! О нет! Он прыгнул! Кто-нибудь, помогите! После этих криков началась настоящая суматоха. Зазвучали разные голоса, среди которых отчетливо выделялись истерические всхлипы и причитания Люциуса. Черт, он явно был звездой этого спектакля! Через какое-то время все стихло. Стид подождал еще пару минут, но ничего не происходило, тогда он осторожно выскользнул из шкафа и устремился к открытой настежь двери палаты. Снаружи никого не было, он победно улыбнулся и пошел по коридору к черной лестнице, как и инструктировал его Люциус. На улице почти рассвело, когда Стид вышел из больницы. Пахло мокрой мостовой и утренней прохладой, видимо, ночью прошел небольшой дождь. Боннет полной грудью вдохнул сладкий запах своей свободы, прислушиваясь к шуму с другой стороны здания. Там персонал больницы во главе с Люциусом и племянником леди Элизабет собрался над его трупом с изуродованным лицом. Он торопливо покинул территорию. Небольшая задняя калитка была открыта, как и было обещано, а на соседней улице ждал мотокар. Мэри широко улыбнулась, когда Стид залез в кабину. — Выглядишь бодро для покойника. — Оказалось, что смерть — не такая уж плохая штука, — невозмутимо согласился Стид. Он пребывал в некоем подобии эйфории, до сих пор не до конца веря, что им удалось. — Я подумала, что даже мертвому могут понадобиться некоторые вещи, — Мэри протянула ему небольшую сумку, которую можно было надеть через плечо. — Там немного еды, воды, лекарства, кошелек с деньгами, пара сменных рубашек и белье. Не стала делать ее слишком тяжелой, — она выразительно посмотрела на бок Стида, скрытый под рубашкой и пиджаком. — Болит? — Не особо, — соврал Стид. Конечно, рана болела после ходьбы по лестнице, да и обезболивающие уже стали по чуть-чуть отпускать, но пока боль была вполне терпимой. — Ты принесла то, что я просил? — Да, конечно, — улыбнулась Мэри. Она достала из сумочки фотографию, которую Стид обычно хранил в ящике прикроватного столика и которую не хотел оставлять или уничтожать. — Это он? — ненавязчиво поинтересовалась Мэри. — Извини, я посмотрела. — Ничего страшного, — хмыкнул Стид. — Да, это Эд в юности. Мне дорога эта фотография. — Вы давно познакомились? — Двенадцать лет назад. — До нашей свадьбы, — спокойно констатировала Мэри. — Прости, — виновато откликнулся Стид. — Никаких обид, дорогой. Простое любопытство, — успокоила его Мэри. — Кстати, познакомься, — она указала на мужчину на месте водителя, — это Даг. — О, — улыбнулся Стид и протянул ему руку. — Приятно познакомиться, Даг. — Взаимно, — немного смущенно отозвался мужчина, но руку пожал крепко и уверенно. Стид наклонился к Мэри и прошептал ей на ухо: — Он мне нравится. Она хихикнула в ответ, как школьница, и легонько хлопнула Стида по плечу. — Тебя куда-то подвезти? — Если можно, то да, — с готовностью откликнулся Стид. По полупустым улицам Нью-Бриджа они достаточно быстро добрались до переулка, ведущего в заброшенный сад. Стид сердечно попрощался с Мэри, она поцеловала его в щеку и обещала присылать фотографии на новый адрес. Даг еще раз пожал ему руку и пожелал удачи. Стид взял сумку и быстро как мог устремился к знакомому входу. В нем теплилась слабая надежда, что Эд и сегодня ночью пришел ждать его в тоннель. Конечно, солнце уже встало, но эту догадку стоило проверить. Вторым вариантом было сходить по адресу, на который Стид все это время отправлял письма, показать фотографию и попробовать расспросить, знает ли эта Марта Ричардсон что-то про Эдварда и про то, как его найти. И последним, запасным вариантом, было предложение Люциуса: если Стиду так и не удастся узнать сегодня, как найти Эда в Сламтауне, то Сприггс попробует узнать через своих знакомых в нижнем городе, где обитает банда Черной Бороды. Боннет очень надеялся, что ему повезет в тоннеле. Но там его ждало разочарование. На их месте никого не оказалось. Только одинокая лампа стояла выключенной у стены. Стид нервно прошелся взад-вперед. Интересно, приходил ли Эд сегодня ночью, и что он вообще думает о том, что Боннет так резко исчез. — Ты обещал не делать глупостей, — прошептал Стид и отправился обратно в тоннель. На всякий случай он дошел до лаза Эда, открыл его и выглянул на площадку, прислушиваясь. Вдруг Эд ушел совсем недавно и можно услышать эхо шагов, если сейчас он спускается вниз. Но в шахте было пугающе тихо. Стиду ничего не оставалось, как вернуться в заброшенный сад и попытать счастья по адресу из писем. Он постарался на всякий случай обойти центр города подальше. Вряд ли какие-то его знакомые гуляли в такую рань, но если ты недавно умер, то лучше не рисковать и не воскресать так глупо. Добравшись на подвесном трамвае почти до самой окраины, Стид нашел нужный дом, взволнованно поднялся на обшарпанное, но чистое крыльцо и осторожно постучал в дверь. Через какое-то время с той стороны раздались шаги, и дверь открыла пожилая женщина с седеющими волосами, убранными в шишку на затылке, в опрятном светло-зеленом платье. — Здравствуйте, — любезно произнесла она. — Чем могу помочь? — Здравствуйте, — Стид немного смешался, потому что ожидал увидеть кого-то помоложе и больше похожего на посыльного, но, может, на ее имя только приходили письма, а передавал их кто-то, живущий с ней. — Извините, что беспокою так рано, — наконец собрался Стид. — Я ищу Эда, — он поспешно полез в сумку и вытащил фотографию, чтобы показать женщине. — Я писал ему на этот адрес много лет. Лицо женщины просветлело, а на губах появилась добрая, приветливая улыбка. — Так вы тот самый мистер Эдвардс? — Я? Да, я. Я — это он, — поспешно согласился Стид. — Так вы знаете Эда? — Конечно, знаю, — бросив мимолетный взгляд на фото, ответила женщина. — Проходите, пожалуйста. Она посторонилась, пропуская Стида внутрь. Ему ничего не оставалось, как поблагодарить и войти. Внутри дом оказался чистым, аккуратным, но обставленным слегка безвкусно. Было ощущение, что жильцы покупали старые вещи, бывшие когда-то в моде, чтобы как-то украсить пространство, но слегка перестарались. Женщина проводила Стида в небольшую уютную гостиную, и он с изумлением узнал комнату с фотографии. Стид ни за что бы не забыл уродливые обои в крупных цветах и пухлых ангелочков на настенных часах. — Эта фотография была сделана здесь, — пораженно протянул он, смотря то на черно-белый снимок, то на диван у стены. — Да, — разулыбалась женщина. — Старший сын как-то снимал мой день рождения. Эд раньше регулярно приходил к нам на праздники. Но все изменилось, — с легкой грустью добавила она. — Так вы давно знаете Эда? — с трепетом спросил Стид. — С детства, — пояснила женщина и сделала приглашающий жест, чтобы он присел на диван. Стид послушно сел, прислонившись спиной к горке расшитых подушек. Хозяйка опустилась напротив него в кресло. — Я познакомилась с его матерью, Бэтти Тич, когда она пришла работать в то же поместье, где работала я. Бэтти частенько приводила маленького Эда на работу, чтобы он посидел на кухне. Не хотела оставлять его одного дома. — Тич? — завороженно произнес Стид. Он мысленно несколько раз прокрутил фамилию в голове. Надо же, как странно было узнать полное имя Эда после стольких лет. — Ну да, — видимо, не совсем понимая выражение лица Боннета, подтвердила женщина. — Это фамилия его папаши. Надеюсь, что черти жарят его на сковородке в аду, хоть и нехорошо так о мертвых, — вздохнула она. На ее лице читалась откровенная неприязнь, не пропавшая даже после стольких лет. — Эд говорил, что ему не повезло с отцом, — осторожно сказал Стид, наблюдая за реакцией. Женщина тяжело вздохнула и горько усмехнулась. — Думаю, что это мягко сказано. Жаль, что он не умер раньше. Простите мне мои слова. Но Бэтти и Эду очень доставалось от него, — она снова вздохнула. — Когда Эду было семь, эта пьяная скотина сломала ему руку. И больше месяца Эд жил у нас, потому что Бэтти боялась приводить его обратно домой. Стид не знал, что на это ответить. Слышать такое было больно. Он не мог представить, кем нужно быть, чтобы причинять столько страданий своей семье и тем более поднимать руку на ребенка. В голове мгновенно всплыли улыбчивое лицо Альмы и распахнутые от любопытства глаза Луиса. Стид убил бы на месте любого, кто попытался бы причинить им вред. Но Эда, похоже, некому было защитить. Его мать старалась изо всех сил, и все кончилось очень печально. — Извините, миссис… Ричардсон, верно? — Стид запнулся. Он не до конца был уверен, кто его собеседница. — Не нужно этого «миссис Ричардсон», — отмахнулась женщина. — Можно просто Марта. — Марта, отлично, — постарался как можно дружелюбнее улыбнуться он, отгоняя от себя тяжелые мысли. — Я очень надеялся, что вы мне подскажете, как найти Эда в Сламтауне. Дело в том, что вчера мы разминулись, а мне срочно нужно его увидеть. — А вы не знаете, где он живет, мистер Эдвардс? — искренне удивилась Марта. — Он никогда не говорил, — смешался Стид, осознавая, как глупо это звучит, и надеясь, что женщина ему поверит. В конце концов, у него была фотография в качестве доказательства. — Скрытный мальчишка. Очень на него похоже, — сокрушенно покачала головой Марта. — Представляете, когда Бэтти забрали в больницу, он почти год морочил мне голову, говоря, что нашел работу и дом, а сам тем временем жил на улице впроголодь, — она цокнула языком, выражая свое неодобрение. — Он не меняется. До сих пор делает вид, что со всем на свете может справиться сам, — Марта бросила печальный взгляд на фотографию, которую Стид все еще держал в руках, и сказала: — Эд работает в баре «Месть королевы Анны», что на Лайтроуд девятнадцать. И живет там же, на втором этаже, еще с тех пор, как проныра Пабло взял его работать на кухню. Стид почувствовал, как сердце сделало кульбит, а все внутри замерло от предвкушения. Неужели ему наконец-то повезло и теперь он знает, где найти Эда. Но Марта, увидев оживление на его лице, с явным опасением добавила: — Правда, Эд недавно заходил и сказал, что надолго уезжает с Барбадоса и что письма от вас больше приходить не будут… Скорее всего, это произошло, когда Эд принял решение отправиться в последний полет к зданию ратуши. Значит, вот так он решил попрощаться со всеми своими знакомыми. — Он сказал это на прошлой неделе? — уточнил Стид. — Да, — подтвердила Марта. — Ну, он действительно собирается уехать, правда, ждет меня, — несколько натянуто улыбнулся Боннет. Он очень надеялся, что Эд и правда ждет его. И ждать ему осталось совсем чуть-чуть. — Правда? — лицо Марты снова просветлело. — Это прекрасная новость, мистер Эдвардс. Честно сказать, в последние годы я очень волновалась за Эда. Он стал сам не свой. Смерть матери его очень подкосила. Я думала, что он скоро оправится, придет в себя, но становилось все хуже. Хорошо, что вы продолжали ему писать. От слов Марты стало мучительно больно и стыдно. Эд медленно умирал внутри, а Стид только и мог, что строчить ему глупые письма. Если бы не поразительное везение и стечение обстоятельств, если бы Эд не решил ограбить дирижабль, на котором летел Боннет, Стид бы получил лишь прощальное письмо и разрушенную до основания жизнь в наказание за свое бездействие. — Знаете, Марта, спасибо вам за гостеприимство, но я, наверное, пойду, — вежливо произнес Боннет и поднялся со слишком мягкого дивана. Ему не терпелось отправиться в Сламтаун на поиски. — Конечно, мистер Эдвардс, — улыбнулась женщина. — Передавайте от меня привет Эду. И скажите, что я рада за него. Наконец-то он понял, что тоже заслуживает любви и счастья. Позаботьтесь о нем, — она с надеждой посмотрела на Стида. Щеки Боннета вспыхнули. Кажется, Марта и правда неплохо знала Эдварда или видела и понимала гораздо больше, чем можно было предположить. — Я буду очень стараться, — от всей души пообещал Стид, бережно убирая снимок Эда обратно в сумку. Марта проводила его до порога и мило попрощалась, пожелав удачи. Боннет еще раз поблагодарил ее, на всякий случай повторил адрес и поспешил к вокзалу, от которого отходит фуникулер в Сламтаун. На привокзальной площади уже было оживленно. Видимо, недавно прибыл утренний рейс, на котором многие ехали на работу в Нью-Бридж. Мальчишки-газетчики размахивали листовками срочного выпуска и что-то громко выкрикивали. Подойдя ближе, Стид наконец смог разобрать слова: — Сенсация, сенсация! Глава «Боннет инкорпорейтед» скончался сегодня утром в больнице от ран после ограбления Черной Бороды! — Что? — непроизвольно вырвалось у Стида. Он нашарил в сумке кошелек, вытащил оттуда монету, кинул в коробку мальчишке-газетчику и взял в руки свеженапечатанную листовку, отходя подальше от толпы. Заголовок гласил: «Глава крупнейшей компании-перевозчика Нью-Бриджа и наследник многомиллионного состояния Грегори С. Боннет скончался сегодня утром от многочисленных ран в больнице святого Матфея». Половину листовки занимала фотография Стида с какого-то официального мероприятия, а под ней шел абсолютно бредовый текст о том, как Грегори Боннет получил раны при ограблении дирижабля бандой Черной Бороды и как врачи два дня боролись за его жизнь, но, увы, сегодня утром мистер Боннет все же умер в больничной палате. Стид еще раз перечитал текст. Это было полной чушью! Какие ранения при ограблении? Это должен был быть несчастный случай! На худой конец — самоубийство из-за помешательства! И как, черт побери, газетчики успели пронюхать о его смерти?! Стид в отчаянии сжал листовку в кулаке. Подобное вовсе не входило в его планы. Еще и огромная фотография почти на всю страницу. Он застонал и натянул кепи поглубже на лоб. Теперь ему нельзя было приближаться к кассам и охране вокзала. Кто угодно из едущих вместе с ним на фуникулере мог узнать его. Будь прокляты газеты, так любящие раздувать из всего сенсации! Стид еще раз мысленно выругался, но ему ничего не оставалось, как отправиться в Сламтаун пешком. Хорошо, что он знал, как туда идти, благодаря своему первому и единственному путешествию в нижний город много лет назад. Спуск по ухабистой обочине дороги, где время от времени проезжали мотокары, поднимая облака пыли, был удовольствием малоприятным и долгим, еще и раненый бок постоянно ныл. Стид пытался развлекать себя вычислениями скорости движения дирижабля при разной скорости ветра и пересказами любимых сюжетов книг. Это хоть немного отвлекало от тревожных мыслей, боли и накатывающего волнами страха. Сламтаун был все таким же, как Стид его запомнил: шумным, запутанным, грязным. Но сейчас он чувствовал себя гораздо спокойнее среди разношерстной толпы и неутихающего гама. Суета и непрерывный поток людей и мотокаров не смущали его. Стид прикрывал травмированный бок, не стесняясь, пихал в ответ локтем тех, кто толкал его, и цедил сквозь зубы ругательства, если водители начинали ему сигналить. Никто не обращал на него особого внимания. Возможно, в прошлый раз тоже стоило надеть что-то простое и неприметное, но в двадцать три Боннет слегка не рассчитал, что считается неприметным в Сламтауне. Ориентироваться в чужом городе было довольно сложно. Стид несколько раз забредал в тупики или сворачивал не туда и утыкался в закрытые ворота. Пару раз он заходил в какие-то забегаловки и спрашивал дорогу, потому что окончательно терялся в хитросплетениях улиц. Прошло не меньше часа, прежде чем ему удалось выбраться к облезлому указателю «Лайтроуд». Девятнадцатый дом Стид нашел уже без труда. Это было двухэтажное строение с облупившимися стенами, которые некогда были голубыми, а теперь представляли собой нечто серое с кирпичными проплешинами. Правда, оконные стекла были на удивление чистыми и вывеска не казалась такой старой и потрепанной. Витиеватым шрифтом, имитирующим заголовки на официальных приказах, было выведено: «Месть королевы Анны». Стид позволил себе пару секунд, чтобы успокоиться, приподнять кепи и пригладить волосы рукой. После чего он отважно толкнул дверь и зашел в просторное помещение с кучей пустующих сейчас столиков. Видимо, днем бар не пользовался такой уж популярностью. Только у окна сидела какая-то воркующая парочка с бокалами. За стойкой Стид заметил знакомое лицо и расплылся в улыбке, подходя ближе. — Добрый день, Клык, — учтиво поздоровался Стид, опираясь локтем о барную стойку. Тот изумленно посмотрел на него, а потом ткнул пальцем и растерянно спросил: — А ты разве не умер? — Ну… — замялся Стид. — Скажем так, слухи о моей смерти слишком преувеличены. — Ха, Иззи съест свой жилет, когда я ему расскажу, — заливисто расхохотался Клык. — Ну ты, блядь, даешь! А в газетах написали, что ты откинулся после нашего ограбления. — Чертовы газеты… — поморщился Боннет. — Они и до вас добрались? Клык хмыкнул, взял в руки полотенце и не спеша начал протирать только что помытые бокалы. — Иззи сегодня с утра был в верхнем городе по делам. Примчался оттуда пару часов назад с газетенкой, в которой твоя фотка. Сразу бросился к боссу, — Клык состроил неприязненную гримасу. — Все верещал, что Черная Борода все еще тот и прикончил богатенького придурка напоследок. И что он не сомневался в нем, — Клык грохнул чистым стаканом о стойку. — Хрена с два он не сомневался. Когда босс вернулся после дела, весь на говно извелся, пытаясь узнать, почему он нас первыми с дирижабля турнул. Кстати, спасибо, что открыл тот люк. Было гораздо удобнее спрыгивать с добычей. — Всегда пожалуйста, — протянул Стид, переваривая услышанное. — Значит, Иззи показал газету Эду? — Первым делом, — невозмутимо подтвердил Клык. — И что потом? — тихо спросил Стид, боясь услышать ответ. Эд был тут еще каких-то два часа назад, возможно, ждал его, возможно, думал, как найти. Не имеет значения, что он делал. Главное, что был в порядке! И Стид очень надеялся, что сейчас Клык ответит, что Эдвард где-нибудь в своей комнате наверху. Но, видимо, череда везения для Боннета закончилась, потому что Клык помялся, но все же сказал: — Ну, потом… Босс сидел вот тут, — ткнул он в высокий стул на краю стойки. — Иззи подошел к нему с бумажкой, положил перед ним, заливая вот это все, что не сомневался. Босс прочитал и… — Клык немного озадаченно почесал затылок, — … побледнел, что ли. Лицо перекосилось. Он схватил Иззи и несколько раз приложил спиной о стойку, потом разорвал газету на мелкие кусочки. Немного постоял, зашел за стойку, взял первую попавшуюся бутылку и куда-то свалил. Никто не осмелился за ним идти, — Клык нахмурился. — Он в таком состоянии и убить может. Выглядел как полный псих. — И ты не знаешь, где он сейчас? — онемевшими губами проговорил Стид. Он вцепился в край стойки так сильно, что побелели костяшки пальцев. Эд не должен был узнать о его смерти так. Что он мог подумать после этой проклятой статьи? — Хрен знает, — пожал плечами Клык. — Босс ходит куда хочет и когда хочет. Но один уходит редко. Разве что по ночам. — По ночам? — встрепенулся Стид. — Ага. Иззи как-то давно пытался за ним проследить, так маленькому поганцу крепко досталось. С тех пор не суется. — Клык, подскажи мне, как выйти из Сламтауна так, чтобы попасть к скале, на которой стоит маяк? — стараясь сдержать волнение в голосе, спросил Стид. Кажется, он догадывался, где теперь сможет найти Эда, но возвращаться обратно в Нью-Бридж до заброшенного сада было слишком долго и опасно. Хорошо, что Стид знал, где находится лаз в скале, ведущий в шахту, осталось туда только добраться. «Только бы Эд был там», — мысленно взмолился Боннет. Других вариантов, где искать Эдварда, у него просто не было. А найти его было необходимо. И срочно. — Выходишь из бара, сворачиваешь налево, идешь до конца улицы, поворачиваешь направо и там по самой широкой дороге. Она выведет на окраину. Оттуда увидишь маяк, — объяснил Клык, потом предложил: — Выпьешь? — Нет, спасибо, Клык. Мне пора. Ты мне очень помог, — улыбнулся Стид. — Счастливо! — Бывай, — кивнул в ответ Клык. — Надо же, живой. Стид как можно быстрее зашагал в указанном направлении. Раненый бок теперь ныл не переставая, и порой приходилось притормаживать, чтобы перевести дух. В конце концов, он не выдержал и выпил одну из таблеток, что положила ему в сумку Мэри, надеясь, что это немного облегчит боль и позволит идти быстрее. Когда Стид вышел на окраину Сламтауна и увидел знакомый маяк, он перешел на короткие перебежки и к подножью скалы добрался мокрый насквозь и запыхавшийся. Пришлось сделать перерыв на несколько минут перед долгим подъемом. Он не позволял себе много думать, пытаясь отключить все чувства и переживания, чтобы сосредоточиться на цели. Боннет сквозь зубы ругался на каждом лестничном пролете, держась одной рукой за бок, а второй за ржавые шаткие перила. В темный тоннель он вывалился почти без сил, запнулся и упал на колени, оцарапав ладонь об острый камень, лежащий на полу. Ему предстояло сделать последний рывок. — Пожалуйста, будь там, будь там, — шептал как мантру Стид, передвигая ноги гораздо медленнее, чем ему бы хотелось. Но любой дороге в итоге приходит конец, и впереди забрезжил солнечный свет. Темный силуэт отчетливо выделялся в проеме тоннеля. Стид подавился воздухом, ощущая, как горят легкие, бешено колотится сердце и пульсирует рана. Он попытался позвать Эда, но из пересохшего горла вырвался только хрип. Тогда Стид собрал все свои силы и устремился вперед так быстро, как мог. Темный силуэт неотвратимо приближался. Уже можно было различить стоящего на самом краю, слегка покачивающегося из стороны в сторону Эда с бутылкой в руках. Стиду оставалось не так далеко до него, когда Эдвард, который, очевидно, не слышал приближающихся шагов, погруженный в свои мысли, вытянул руку с бутылкой и разжал пальцы, наблюдая, как она стремительно падает в пропасть. Потом он расправил сгорбленные плечи и занес ногу над пустотой, собираясь сделать шаг. — Нет! Стой! — истошно заорал Стид и кинулся вперед. Откуда только взялись силы для этого рывка. Он успел в последний момент схватить Эда за футболку, дернуть на себя и, обхватив одной рукой поперек груди, утянуть назад. Они оба приземлились на твердый каменный пол. Стид больно ударился спиной, бок вторил ушибу, а дыхание перехватило, но он продолжал крепко сжимать Эда рукой. Тот не шевелился, лежа на полу с закрытыми глазами. — Эд… — едва слышно прохрипел Стид. — Эд, очнись. Он уже подумал, что тот неудачно ударился головой при падении и потерял сознание, но тут Эд открыл глаза и посмотрел вверх пустым бессмысленным взглядом. — Я думал, что смерть — это больно, — отрешенно проговорил он. — Но это гораздо лучше, чем я ожидал. Зря так долго тянул. Эд неторопливо повернул голову и посмотрел на перепуганного, пытающегося отдышаться Стида. На потрескавшихся губах появилась неуверенная улыбка. — Стид, ты уже здесь… Я так рад. Не думал, что сразу встречу тебя. Но очень надеялся. Я так виноват, Стид. Не нужно было уходить с дирижабля. Я должен был проследить, что вы удачно сядете… Ты был в порядке. Но… но… потом что-то случилось, и я не помог тебе. — Эд, что ты несешь? — с трудом выдавил из себя Стид. Голова все еще гудела — то ли от удара, то ли от быстрого бега. Даже боль в боку и спине отступила на второй план. — Знаешь, я думал, что попаду в место, где тебя нет… За все то, что сделал. Боялся, что мы больше никогда не встретимся… — тут Эд нахмурился. — Или тебя наказали из-за меня? Ты обречен на вечные страдания? — он пристально посмотрел на Боннета, который, очевидно, не смог сдержать гримасу боли. — Тебе больно? — с ужасом спросил Эд и попытался отодвинуться. Стид инстинктивно сжал руку, пытаясь удержать Эдварда рядом. Тот явно был изрядно пьян и не соображал, что происходит. — Эд, приди в себя, — попытался чуть ли не по слогам произнести Стид. Дыхание сбивалось, и это мешало говорить убедительно. — Ты вовсе не умер. И я не умер. Я жив. Это всего лишь инсценировка. Мне нужно было исчезнуть из Нью-Бриджа. Помнишь, я же говорил. — Говорил, — с усилием сказал Эд, озадаченно смотря на Боннета. Похоже, в его голове зародились сомнения по поводу происходящего, и Стид продолжил сбивчиво объяснять: — Меня подстрелили какие-то придурки на выходе из дирижабля. Глупая случайность! Сам виноват, — поспешил он заверить нахмурившегося было Эда. — Ничего серьезного. Меня доставили в больницу и зашили, но из-за одного идиота врача и моих родителей я там застрял. Хорошо, что Мэри и Люциус помогли. — Мэри и Люциус? — растерянно повторил за ним Эд. Судя по всему, ему было сложно уследить за рассказом. — Да, они помогли подстроить мою смерть, но я опоздал на нашу встречу. Меня не выпускали из больницы. Прости! Ты, наверное, ждал меня. — Ждал… — эхом откликнулся Эд. — И на следующую ночь ждал до рассвета. А потом ушел. Хотел попробовать найти тебя в Нью-Бридже. Боялся, что с тобой что-то случилось… А потом Иззи принес газету, — его взгляд снова потух, а лицо стало безэмоциональным. Стид не раз видел подобное на их встречах. А он-то, дурак, надеялся, что после их разговора на «Возмездии» больше не увидит такого выражения лица у Эдварда. — Нет-нет, Эд, не отключайся, — взволнованно затряс его за плечо Стид. Он вытянул руку из-под Эдварда и с трудом привстал, нависая над ним. — Проклятые газеты опередили меня! Я собирался добраться до тебя раньше. Я был у Марты. Она сказала, где тебя искать. И уже в «Мести королевы Анны» Клык рассказал, что ты видел газету. Я не знал, куда ты еще можешь пойти, кроме нашего тоннеля. И очень надеялся, что ты здесь! — Ты был у Марты… — с сомнением переспросил Эд. В его лице что-то изменилось. Похоже, череда знакомых имен и названий, которые так легко произносил Стид, заставили Эдварда усомниться в том, что это загробная жизнь. Боннет попытался ухватиться за эту возможность и широко улыбнулся, игнорируя сильную боль в боку. — Та фотография, что ты мне подарил, была сделана в ее гостиной, — Стид медленно сел, придерживая рукой рану и не сводя взгляда с лежащего около него Эда. — Я не умер, правда. И ты не умер, Эдвард Тич, — Стид снова улыбнулся, ощущая себя предельно странно от того, что произносит фамилию любимого человека вслух. Кажется, именно это наконец заставило Эда поверить его словам, потому что он тоже с трудом приподнялся и сел лицом к лицу с Боннетом, потом протянул руку и дотронулся до его щеки кончиками пальцев. — Стид… — прошептал Эдвард. — Это и правда ты? Живой? — Конечно, мой дорогой, — тепло ответил Стид, перехватил его руку, прижал плотнее к своей щеке и потерся о нее. — Я здесь, рядом. И больше никуда от тебя не денусь, если ты этого захочешь. — Стид… я… ты… Эд рванул вперед, сгребая Боннета в объятия и крепко прижимая к себе. Они оба опасно покачнулись, все еще сидя слишком близко к краю. — Давай немного отодвинемся? — предложил Стид. — Будет глупо сейчас вместе свалиться вниз. — Да, конечно, — поспешно согласился Эд и разжал руки. Они оба, неуверенно покачиваясь, встали на ноги. Эдвард действительно был весьма пьян, а у Стида болело все тело после такого напряженного марш-броска. — Ты договорился с контрабандистами о нашем отъезде? — попытался перевести тему Боннет, логично рассудив, что у них еще будет время обсудить его незапланированную смерть и внезапное воскрешение. — Завтра ночью отплытие, — сообщил Эд, не отрывая глаз от Стида, словно боялся, что тот исчезнет, если выпустить его из поля зрения. — Поэтому я хотел отправиться на твои поиски. — О, у нас даже будет время отдохнуть и нормально выспаться, — нежно улыбнулся Стид, окидывая взглядом растрепанного, помятого Эда. Ему явно был необходим хороший отдых или хотя бы девятичасовой крепкий сон. Стид подозревал, что сам выглядит не лучше. — Ты можешь остаться в моей комнате в «Мести королевы Анны», — нерешительно предложил Эд. Боннет очень хотел, чтобы эти сомнения навсегда исчезли из головы Эдварда, но на все было нужно время. — С удовольствием, — быстро согласился Стид. — Очень на это надеялся. Эд абсолютно очаровательно улыбнулся, и Боннет не выдержал, потянулся к нему и оставил на губах долгий нежный поцелуй. От этого прикосновения стало так хорошо и легко на сердце. — Ох, Эд, только ты делаешь меня счастливым, — прошептал Стид, отстраняясь и утыкаясь лбом в лоб Эдварда. — А ты меня, — глухо отозвался тот. — Ты обещал не делать глупостей, — с легким укором произнес Стид и погладил бороду Эдварда. Он не злился на Эда, но ему было больно осознавать, насколько легко тот готов был расстаться с жизнью из-за него. И Боннет совершенно не хотел думать о том, что было бы, если бы он не успел вовремя. — Больше не буду, клянусь, — Эд крепко сжал его руку. — Только больше не инсценируй свою смерть без предупреждения. — Одного раза вполне достаточно, — усмехнулся Стид. — Расскажешь мне потом, как это было? — с явным любопытством глянул на него Эд. Напряжение его, похоже, немного отпустило: поза стала чуть расслабленнее, а недоверие в глазах растворилось. — Непременно, — пообещал Боннет. — Ты только не брейся в ближайшие дни, — внезапно посоветовал Эд. Стид озадаченно посмотрел на него, потом провел рукой по своему колючему подбородку. В больнице у него не было возможности привести себя в порядок, да и бритву ему никто не давал. — Почему? — Твоя фотография разлетелась по всему Нью-Бриджу и части Сламтауна. Чем меньше ты будешь на нее похож, тем лучше, — серьезно пояснил Эд. — А вот мне стоит избавиться от бороды. — Чтобы мне не было обидно? — подколол Стид. — Чтобы покончить с образом Черной Бороды. К тому же, — усмешка Эда была такой привычной и такой правильной, — она давно не черная. — Тебе очень идет, — признал Стид и снова поцеловал Эдварда. Поцелуй получился очень бережным и нежным, словно оба опасались причинить друг другу лишнюю боль. — Может, пойдем отсюда? — тихо предложил Эд, разрывая поцелуй. — Пошли, — кивнул Стид. — Только заберу с собой лампу. Зачем ее теперь тут оставлять. Он медленно подошел к стене и, сцепив зубы, наклонился, чтобы поднять с пола лампу, служившую им верой и правдой двенадцать лет. — Только пойдем очень медленно, — попросил Стид, гулко выдыхая. — Не хочу, чтобы швы разошлись. — Конечно, — напряженно посмотрел на него Эд. — Хочешь, я тебя понесу? Стид изумленно уставился на него, затем покачал головой. — Как-нибудь в другой раз. Хотя твое предложение мне льстит. — Не знаешь, от чего отказываешься, — поддразнил его Эд. Он легко приобнял Стида за плечи, чтобы поддерживать в случае необходимости. Стид с облегчением привалился к его теплому боку и обвил рукой за пояс, ощущая умиротворение и счастье, и они неторопливо пошли вглубь тоннеля, оставляя за собой свое прошлое.