Перелом

Она знает, что у нее маниакальный вид. Ее волосы распущены, локоны спутаны, и взгляд Малфоя переходит с ее лица на палочку, снова на лицо, и с интересом останавливается на ее губах. Ухмылка кривит ее губы, маленькая самодовольная улыбка, когда она скрещивает и разкрещивает ноги. — Кто тебя послал? Он отвечает мгновенно, срываясь с языка, и ей нравится, что он не колебался ни секунды. — Бруствер. Гермиона смеется. — О, Кингсли? Скажи мне, сколько времени ему понадобилось, чтобы понять, что это я оставляю за собой след из трупов? — Его лицо бледнеет, и она продолжает, скрестив ноги, все еще удобно сидя в кресле. — Правда, Малфой, мне просто любопытно. Невежливо заставлять леди ждать. Он сглатывает, его рука падает на бок, и, боже, неужели он думает, что незаметен, когда тянется за своей палочкой? Палочка Малфоя вылетает из его руки, когда она взмахивает своей, покатившись по старому деревянному полу. — Значит, ты признаешь это? Она пожимает плечами, убирая свою палочку. — Я не думаю, что здесь есть что признавать. Я достаточно ясно выразилась, не так ли? Орден в ужасе, Пожиратели смерти в ужасе... — Грейнджер, ты чертовски безумна, — Он выплевывает слова, и сожаление мгновенно проступает на его лице. — Чтобы ответить на твой вопрос, это не заняло много времени. Не для меня, во всяком случае. Никто больше не хотел в это верить. — Он делает шаг к ней, его шаги тяжелы, словно на них налип свинец. — Ты была их золотой девочкой, самой яркой ведьмой эпохи; ты вырвала сердце Поттера. Гермиона следит за Гарри. Она знает, в каком он состоянии, насколько он сломлен и убит горем из-за ее внезапного отъезда и последующего предательства. Она делает вид, что сглатывает комок в горле, слишком восхищенная прыгучестью Малфоя. Он думает, что я собираюсь убить его. Сомневаюсь, что убью, но, возможно, было бы полезно сохранить крошечную частичку его страха. — Я знаю, — говорит Гермиона, ее голос густой, пока она небрежно постукивает пальцами по подлокотнику. — Ты был первым, кто догадался об этом, не так ли? Он немного самодоволен, и он не контролирует, как это промелькнуло на его лице. — Это только потому, что я обнаружил тело тети Беллы. Как только я увидел следующее тело, это была всего лишь обоснованная догадка. Гермиону притягивает ужасный взгляд, украшающий его лицо. Это ужасно - быть жертвой Фенрира Сивого. Шрамы уже старые, но она задается вопросом... Гермиона встает со своего места, с жалостью наблюдая, как он вздрагивает и в панике ищет свою палочку. — Я не собираюсь тебя убивать, — Ее голос мягкий, когда она встает перед ним. Он смотрит на нее снизу вверх - на целую голову выше, просто невероятно. — Ты думаешь, я поверю в это? Она тянется вверх, и он ловит ее за запястье. — Прекрати, — шепчет Гермиона. — Я хочу помочь тебе. Его смех резкий и жестокий, и она понимает, что хочет услышать его снова. — Как, блять, ты собираешься мне помочь? Я не собираюсь бросать свой жребий с другим психопатом после того, как я наконец-то сбежала от другого. Гермиона закатывает глаза. — Я не психопатка, Малфой. У меня есть план. Как только я закончу, — пожимает она плечами. — Тогда я закончу. Он отшатывается от нее. — Что, блять, это значит? — Паника, должно быть, закрадывается в его душу, потому что она видит, как его тело становится совершенно твердым. — Обе стороны ищут тебя. Ты действительно свернула за угол, если думаешь, что можешь просто уйти, — Его рука все еще сжимает ее запястье. — Тебе будет лучше, если ты вернешься в Орден. Она вскидывает бровь. — Я думала, ты сказал, что я опасна по своей природе, слишком опасна, чтобы меня когда-либо допустили обратно в Орден? — Когда его лицо теряет цвет, его рука соскальзывает, и Гермиона осторожно тянется вверх, чтобы провести по шраму, рассекавшему его лицо. — Откуда ты знаешь… что ты делаешь? — Он не делает ни единого движения, чтобы остановить ее, и дрожит от ее прикосновения. — Грейнджер, я не уверен, каким долбаным уродом ты оказалась, но убери от меня свои руки. Ни один из них не удивляется, когда она не убирает руку. — Он наказал тебя, позволив Сивому растерзать тебя? — Она думает, что в этот момент Малфой собирается ударить ее, и у нее не останется другого выбора, кроме как ответить. На это имя все еще наложено табу, и большинство людей все еще слишком напуганы, чтобы даже подумать об этом имени, но она рада обнаружить, что Малфоя это не волнует. — Волдеморт наказал моего отца за его постоянные неудачи, — А может быть, ему не все равно, судя по тому, как он мотает головой. — Нет ни одного Пожирателя смерти, кроме самого Волдеморта, который мог бы разрушить мои заклятия. Выкрикивай его имя, если хочешь. — С каких это пор у тебя есть время ставить заслоны? — шипит он, делая резкий шаг к ней. Ее колени касаются края кровати. — Я следила за тобой, — Она признается, ее желудок переворачивается, когда он молча ставит под сомнение этот факт. — Было забавно наблюдать, как ты ищешь меня, а я стою у тебя за спиной. Как только ты вышел, я вошла в эту комнату. Как я уже сказала, невежливо заставлять леди ждать, а ты именно это и сделал. Он обхватил ее за плечи, его ногти впились в ее кожу через тонкий джемпер, который она носила. — Как я уже сказал, ты уже не очень похожа на леди, если вообще была ею. Гермиона моргает, ее взгляд падает на шрам. Она может помочь, если он позволит ей. — Да, я убийца. Может быть, теперь мы можем забыть об этом? Я хочу залечить этот шрам. Малфой комично отшатывается от нее, его глаза расширяются. — Ты, наверное, убьешь меня, если попадешь под действие своей палочки. Это чертовски маловероятно, Грейнджер. Она присаживается на кровать, одеяла мягко ложатся под ее ладони. — Диттани не смогла его вылечить. Он качает головой. — Но я смогу. Он не требует объяснений. Он должен знать, что она все равно отдаст его. — Для этого есть заклинание, — Она прервалась. — Оно темное по своей природе, я полагаю, поскольку снимает последствия темных проклятий. Оборотни обычно считаются темными существами. — За исключением Римуса, думает она, который всегда был добр к ней. — Возможно, это сработает. Малфой насмехается. * Комната вокруг них погрузилась в тишину. Поняв, что она не собирается уходить, по причинам, которые она, конечно же, не раскрыла Малфою, он не спал. Гермиона просыпается в ту секунду, когда кровать прогибается под ней, и ей хочется вздохнуть. Он собирается попытаться обезоружить ее, вывести из строя, чтобы потом доставить в Орден и использовать в качестве личного пса войны. Она быстро перекатывается на бок, ухмыляясь шоку на его лице, когда она прижимает его к себе. — Я не собираюсь возвращаться в Орден. Я думала, это очевидно, — пробормотала она. Его палочка выпадает из руки и падает на пол, а она держит его руки над головой. — Мне плевать, чего ты хочешь. Ты вернешься. Она качает головой. — Я нет, и ты тоже не должен. Они используют тебя. Конечно, ты это знаешь. Ты для них расходный материал, Малфой, маленький мальчик, который просто хочет самоутвердиться. Он ударяется лбом о ее подбородок, разбивая губу. Вздох вырывается из ее горла, когда он берет ее запястья в одну руку и сжимает их так грубо, что на коже остаются синяки. — Пошла ты, — рычит он. — Мне нечего доказывать Ордену. Она не двигается. Ей это не нужно. Не похоже, что он собирается убить ее, и она уверена, что сможет обернуть это в свою пользу. — Ты прав, — говорит Гермиона. — Это было бессердечно, и я просто хотела задеть тебя. Очевидно, это сработало. Он пробормотал либо "ведьма", либо "сука". — Кингсли угрожал твоей матери? — спросила она. Это шепот, и она не боится зайти слишком далеко, но все же, это не поможет ей разозлить его. — Это то, что он мог бы сделать. Мне жаль, если это так. Малфой вздыхает. — Да, это единственная причина, по которой я здесь. — Я могу помочь. — Ты продолжаешь так говорить, но я не уверен, что ты понимаешь, что это значит, — Он отпустил ее, откинувшись на спинку стула и продолжая обнимать ее талию. — Из любопытства, почему ты уверена, что можешь помочь? Гермиона наклонила голову в сторону. — Не будет невозможным спрятать Нарциссу. В Ордене она в такой же безопасности, как и на свободе. Ты говоришь, что не хочешь покидать Волдеморта, чтобы в итоге оказаться с тем же самым, но ты уже это сделал. Орден угрожает твоей матери, если ты потерпишь неудачу. Чем это отличается? Его горло подрагивает, когда он сглатывает. Вот оно! — Я не уверена, почему меня это волнует, Малфой, — признается Гермиона. — Но им наплевать и на тебя, и на Нарциссу. Им было наплевать и на меня, когда я проснулась, и все вдруг сдвинулось на два фута вправо, и я больше не вписывалась в их планы так аккуратно. Он прикусил нижнее бедро, и Гермиона думает, что это не может быть так просто, но это так. Он был на пороге чего-то уже несколько месяцев, чего-то более темного и извращенного, и все, что ему было нужно, это небольшой толчок, чтобы перешагнуть через край. — Я не стану рисковать ею, если только мы не сможем сначала вытащить ее. Это самое простое. Что касается Гермионы, то убедить Малфоя перейти на ее сторону было самым сложным. * Проникнуть в штаб-квартиру Ордена не так-то просто, вынуждена признать Гермиона. Поэтому они не делают этого. Гермиона соглашается сделать вид, что он принимает ее как нелепый приз, но только если он согласится на Непреложный обет. Она настаивает, что не может быть слишком осторожной, когда он обижен. Она выступает в роли их связующего звена, поскольку не дает ему ни единого обещания. Посреди леса на внешнем ободе, сразу за стенами Ордена, Драко Малфой клянется, что никогда не выдаст ее Ордену. — Ты уверена в этом? — Он смотрит на нее, его губы стали темно-красными от постоянного жевания. — Их будет много, Грейнджер. Ты сможешь нас вытащить? Она передергивает плечами. — Вытащи себя и свою мать. Дай мне побеспокоиться о себе. — Гермиона накидывает на себя плащ. — Ты помнишь место встречи после того, как отвезешь ее в безопасное место?" Он кивает, глядя на нее. — Я не уйду без тебя. — Осторожно, ты можешь подумать, что тебе действительно не все равно. * Нарцисса Малфой мертва. Драко собирается вырвать Орден из земли, с корнем и стеблем. Об этих двух вещах Гермиона узнает уже через полчаса, когда он ведет ее в здание. Там за ней наблюдает несколько человек, но Гарри среди них нет. Жестокое откровение приходит через несколько мгновений, когда она сидит в камере, ожидая сигнала, чтобы пробиваться наружу. На самом деле Гермионе достаточно прикрепить темный артефакт, который она спрятала в карман плаща, к стене, а затем сбежать через образовавшуюся дыру. Драко захлопнул дверь, захлопнув ее за собой. — Бруствер мертв. Нам нужно уходить, пока они не обрушили здание на наши головы. Она не спрашивает, есть ли другие жертвы. Она знает, что есть, и Гермиона знает, что ей, скорее всего, все равно, кто погиб. Он выхватывает артефакт из ее кармана, ударяя его о стену с такой силой, что она думает, что он может треснуть в его руках. Гермиона прикладывает к нему свою палочку, пока он накладывает вокруг них защитный щит. Повезло, что защита от аппарирования не была отключена до того, как он схватил ее за руку и вырвал из декораций. * Неизбежно распространяются новости. Нарцисса была убита во время рейда Ордена, в котором Кингсли использовал женщину в качестве приманки. Клеймо предательницы, полученное от Пожирателей смерти, стало легкой наживкой. Она не должна была умереть, сказали в Ордене, но ветер унес их легкомысленные оправдания. Гостиницы больше не помогали им, не тогда, когда Орден активно охотился на них обоих. Драко привозит их из владений Малфоев в другие, пока одна гостиница недалеко от Сассекса не поразила Гермиону. Ограды сильные, сплетенные комбинированной магией, и они выдержат, думает Гермиона. Она дает ему свободу на несколько дней, которые превращаются в две недели, и Гермиона коротает время за чтением древних книг, которые она никогда не находила в библиотеке Малфоев. Там есть несколько темных текстов, и она разглаживает страницу о крестражах, пока солнечный свет льется в окно. Драко опирается на спинку ее стула, его палец лениво крутит свободный локон. По ее шее пробежали мурашки, когда он потянул за прядь. Он тянет слишком резко, чтобы это могло быть ошибкой. — Крестражи? — Он пробормотал, его рука скользнула по ее плечу, оттягивая джемпер в сторону, и он втирал медленные круги в ее кожу. — Ты уже все о них знаешь. Гермиона наклоняет голову назад, надеясь, что он не уберет свою руку. — О, да. Он наклоняется, его дыхание веером пробегает по ее уху. Драко поднимает ожерелье, висящее у нее на шее. — Ты бы не стала, не так ли? — Он ухмыляется, позволяя ожерелью упасть ей на грудь, его пальцы скользят вверх, чтобы провести по ключице. — Кого ты убила за это? — Прежде чем она успевает ответить, Драко обходит вокруг кресла, берет ее руку в свою и ведет ее к дивану. Гермиона садится рядом с ним. — Скитер. Он хихикает, прежде чем притянуть ее к себе на колени. — Я так и думал. От ее тела положительно пахло темной магией. Она вздрагивает, когда его пальцы скользят по ее бокам. — Ты оставил эту книгу, чтобы я ее нашла. Драко опускает голову вниз, его губы касаются ее челюсти, и она отчаянно хочет повернуть голову и встретить его губы своими, но он удерживает ее на месте, грубо сжав ее челюсть. — Да. — Он признает, и она уверена, что сейчас загорится, сидя у него на коленях. — Ты уже поняла, почему? У Гермионы были свои подозрения. — Ты... — Она застонала, когда он укусил ее за горло, его руки схватили ее бедра так чертовски грубо, что она обязательно почувствует это позже. Она прижалась к нему бедрами, жаждая, чтобы он избавил ее от любой одежды, которая на ней была, и трахнул ее в диван. Отвлечься от своих мыслей ее заставило только то, что он ущипнул ее за сосок через рубашку, через лифчик, и она застонала. Его глаза темнеют, когда он смотрит на нее. — Я задал тебе вопрос. — Последнее слово подчеркивается тем, что он ласкает ее грудь через рубашку, и она так близка к тому, чтобы самой исчезнуть из одежды. Прошли недели едва заметных прикосновений. Она вошла к нему, когда он был в душе, прислонившись к стене, когда его волосы прилипли ко лбу, а рука сжимала его толстый член. — Ты хочешь сделать крестраж, — отвечает Гермиона, запутывая пальцы в его волосах. — Я просто не могу понять, почему. — Она предполагает, что это потому, что темная магия соблазнительна, но какая-то маленькая и гораздо более слабая часть ее надеется, что если он создаст крестраж, они смогут что-то найти. Его рука прижимается к ее промежности через джинсы, и она вдруг начинает злиться, что не надела сегодня юбку. — Ты когда-нибудь принадлежала кому-нибудь? Она задыхается, прижимаясь к его руке, когда его пальцы обхватывают ее горло. Гермиона выдерживает его взгляд, такой же темный, как и он, и сильнее прижимает его руку к своему горлу. — Я думала, что когда-то любила. — Это было целую жизнь назад, Тайная комната с Роном, то, как он ненавидел ее после того, как она проснулась. — Я ошибалась. Я никогда никому не принадлежала. То, как он улыбается ей, завораживает, ошеломляет и одурманивает. Если бы она была адресована кому-то, кроме нее, это было бы жестоко, но она пристрастилась к мягкому изгибу его губ и хочет, чтобы они прижались к каждому дюйму ее тела. — Ты моя. — Пальцы Драко обхватывают ее горло, и ее голова откидывается назад, наслаждаясь нехваткой кислорода. — Ты, блять, моя, Гермиона. Его рука покидает ее горло, и она бросается на него. Она царапает ногтями по его спине, пока срывает его рубашку через голову. Она кусает его губы, пока он не откидывает ее голову назад, зарываясь пальцами в ее непокорные волосы, и его член тверд, прижатый к ее внутренней стороне бедра, пока она умоляет его трахнуть ее в подушки. Драко смеется и бормочет: — Еще нет. Она хочет возразить, но вместо этого решает слезть с его колен. Гермиона опускается перед ним на колени, зажатая его ногами по обе стороны от нее. Ее пальцы нежно теребят его брюки, пока она прогибается под ним. — Ты уже думал о том, кого бы ты хотел использовать? Первый раз бывает только один раз. Драко мог бы посмеяться над ней, если бы не смотрел, как она берет его член в руку. Ей не удается полностью обхватить его рукой. — Да. — Его голос невнятен. — Мой отец. — Он бормочет. Гермиона медленно гладит его, ее язык высовывается, чтобы смочить губы. — Ты знаешь, где он? — Малфой-мэнор, — прорычал Драко. — Будешь смотреть? — Его пальцы зарываются в ее волосы, несколько раз наматывая пряди на кулак. Она кивает, наклоняясь вперед. Гермиона наслаждается протяжным стоном, который вырывается у него, когда ее язык проводит по кончику пальца. Она берет его в рот, проводя языком по нижней стороне его толстого члена, пока он не упирается в заднюю стенку ее горла. — Ебаный ад, — хрипит Драко. — Такая хорошая девочка для меня, — шипит он. Гермиона стонет, обхватив его член, заглатывая его, пока он не попадает в заднюю часть ее горла, пока ее глаза не слезятся. Он говорит ей, какая она красивая, стоя на коленях и глубоко глотая его член, как будто она чертовски жадно этого хочет. И она жаждет. — Ты позволишь мне трахнуть твое горло, Гермиона? Она отстраняется, вытирая рот, прежде чем он успевает сказать ей "не надо". Гермиона сглатывает. — Я не хочу, чтобы ты спрашивал. — Это шепот. Его пальцы сжимаются, и он дергает ее голову вперед. Гермиона жадно принимает его член. — Поиграй со своей промежностью, — приказывает он, и она с облегчением расстегивает молнию на джинсах, чтобы просунуть руку внутрь. — Хорошая, блять, девочка. Вот так. Скачи на пальцах, пока тебе хочется, чтобы мой член раздвигал тебя. Он говорит, что позволит ей кончить, когда он это сделает. Гермиона неистово хочет кончить на свои пальцы, жаждет проглотить его, когда он заполняет ее рот, и она никогда в жизни не хотела кого-то так сильно. Гермиона кончает, погружая в себя два пальца, а ладонь трется о ее клитор. Драко ухмыляется, когда она глотает его кончу. Наклонившись вперед, он вытирает сперму с ее рта и мрачно наблюдает, как она берет палец в рот, обсасывая его. * Она считает Люциуса Малфоя абсолютным дураком, раз он не нашел способ снять с Драко защиту Малфой-мэнора. Тем не менее, Драко - Малфой, и это всего лишь кровные чары. Он держит ее за руки, когда мир начинает вращаться, и она выплескивает их в гостиную. Она узнает его, и волосы на ее руках встают дыбом. Его губы касаются раковины ее уха. — Я собираюсь пытать его здесь, — пробормотал Драко. — Он пройдет через все то, через что пришлось пройти тебе, — Она сглатывает, ее сердце колотится в злобном восторге. Его рука скользит по ее спине, обхватывая шею. — Подожди на диване. Гермиона вспоминает слова о постоянной бдительности, когда сидит здесь, крепко сжимая палочку в руке. Нельзя быть слишком осторожной, полагает она. Гермионе не нравился план Драко оставить ее, когда он действительно не знал, кто еще может находиться в поместье. Она почувствовала облегчение, когда он снова вошел в комнату, тело Люциуса плыло за ним, и было ясно, что он был без сознания. Замок щелкает позади них, и звук заполняет ее уши, так как сердцебиение ужасно громкое. Драко кладет Люциуса на пол, как раз на то место, где она лежала год назад. — Оживи, — Смотря на конец палочки Драко, мужчина не делает ни единого движения. Гермиона взмахивает палочкой. — Инкарцеро, — Веревки вырываются из пола, связывая мужчину за запястья и лодыжки. Она планирует оставаться на месте, так как это момент Драко, и он кивает ей, прежде чем первое заклинание покидает его. Ее палочка лежит у нее на коленях, и она убирает волосы с лица. — Круцио, — шипит Драко, разрывая палочку движениями. Тело Люциуса застывает под действием проклятия. Он уже так сломлен, его глаза впали в череп, он побледнел, а цвет кожи, который мог бы быть у него, уже покинул его. И Мерлин, он кричит. Она не ожидает от него этого, не тогда, когда его, вероятно, уже несколько раз накладывал проклятие сам Темный Лорд. Она знает, каково это, когда твоя кровь горит внутри тебя, каково это, когда твоя душа пытается вырваться из твоего грубо сломанного тела. Гермиона смотрит, прикусив губу, как Драко призывает знакомый нож. Желчь поднимается в ее горле, когда воспоминания всплывают в памяти. Правда, она могла бы залечить свои шрамы, шрамы от Беллатрисы, Долохова и остальных участников войны, но она оставила их. Драко оставил свои, отмахнувшись от ее предложения попытаться исцелиться. Люциус напрягается, умоляя Драко остановиться. Но его слова настолько невнятны, что ни Гермиона, ни Драко не понимают, что он говорит. Пока Драко не узнает одно слово: "Грязнокровка". Кинжал вонзается в руку Люциуса, погружаясь чуть ниже кожи, и кровь начинает открыто течь по его руке. Гермиона не знает, что вырезает Драко, и вырезает ли он вообще что-нибудь. Хотя она вырезала копию своего собственного шрама на Беллатрисе, она понятия не имеет, что задумал Драко. В течение следующего часа, пока Драко залечивает раны, а затем снова вскрывает их, становится ясно, что слов нет, совсем нет. Она опускается на пол, желая подойти к Драко, когда он заливается кровью. Люциус умоляет о смерти и просит ее, когда Драко разевает ему рот, отмечая, что он действительно похож на своего отца. Он умирает слишком рано, что нравится Драко, но крестраж все же создан, и Драко надевает на палец его перстень. * Драко стирает кровь со своих рук, прежде чем присоединиться к ней в их спальне. Вскоре после того, как они провели время на диване, Драко попросил ее спать под его боком, и она так и не ушла. Она сидит посреди кровати в одних трусиках и его рубашке, которую он оставил висеть на стуле. Все еще сидя на коленях, Гермиона смотрит, как он вытирает полотенцем волосы, вода стекает по его груди. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает она. Кровать опускается ниже колена, и Драко садится на колени прямо перед ней. — Сильно, — пробормотал он, потянувшись вверх, чтобы коснуться ее лица. — Зависимым. Она знала. — Не больше одного, — шепчет Гермиона. Он кивает. Драко тянется вниз, захватывает подол ее рубашки, стягивая ее через голову. Он смотрит на ее обнаженную грудь, подталкивая ее, чтобы она легла обратно на кровать. — Хорошая девочка. Она вздрагивает, когда он прижимается губами к подолу ее трусиков и медленно целует ее живот. Ее пальцы сжимают одеяла под ней, когда он приближается к ее груди. Драко целует пространство между ее грудями, берет в рот правый сосок и щиплет другой. Его колено протискивается между ее ног и трется о промежность через трусики. — О, черт, — она проводит пальцами по его еще влажным волосам, ее спина выгибается дугой. — Драко, ты дразнишь. Он качает головой, капли воды стекают ей на ключицу. — Я наслаждаюсь тобой, — Его слова заглушаются ее кожей, но она вздрагивает, когда он внезапно замирает. — От чего это? — Он прослеживает путь ее шрама, полученного в Отделе тайн. — Гермиона, кто сделал это с тобой? Она глотает воздух, нервы захлестывают ее. — Долохов, — шепчет Гермиона. Она прикрывает грудь. Она не стыдится своих шрамов, но, черт возьми, она боится, что он сочтет их ужасающими. Что просто смешно. — В Отделе Тайн была битва, и меня поразило неизвестное проклятие. Если бы Невилл не заставил его замолчать... — Ей не нужно было этого говорить. Он отрывает ее руку от груди, опускает голову и целует каждый сантиметр ужасного, воскообразного шрама. — Я собираюсь убить его, — бормочет Драко. — Я разделю его пополам. Она дрожит, обхватывая его руками. — Его имя - последнее в списке, — шепчет Гермиона ему в шею. — Я просто хочу, чтобы он умер. Последний в списке, повторяет она про себя. Дело не забыто, но Драко срывает с нее трусики и просовывает руку между ее ног. Его пальцы сначала находят ее клитор, медленно потирая его, пока он наблюдает, как ее глаза закрываются и она извивается под ним. — Блять, — хрипит он. Драко прикусывает ее нижнюю губу, целуя ее, его пальцы прослеживают скользкие складочки, прежде чем ввести в нее два пальца, а его ладонь снова и снова поглаживает чувствительный узелок. Ее ноги раздвигаются, когда он оказывается между ними, и она подталкивает его вперед, обхватывая ногами его талию. — Пожалуйста, Драко, пожалуйста, — Гермиона обнаруживает, что не хочет ждать, ни секунды больше. Головка его члена прижимается к ее входу, а затем он жестким движением входит в нее. Она едва ли может жаловаться, учитывая, что это было то, чего она хотела. Гермиона вскрикивает, откидывая голову назад и закрывая глаза, когда ее стенки дрожат вокруг него. Она выкрикивает его имя, когда он замирает, давая ей мгновение, и упирается пятками в его спину. — Пожалуйста, трахни меня. Гермионе не нужно просить дважды. Он задает убийственный темп, и она вздрагивает, задыхаясь и зарываясь руками в волосы, пока он переставляет ее ноги к себе на плечи. Он шепчет ей на ухо, что ее промежность так плотно обхватывает его, что ему нравится, как ее сиськи подпрыгивают при каждом толчке, и Гермиона понимает, что в любую секунду может сорваться. Она тянет его руку к своему горлу, умоляя, не говоря ни слова. Пальцы Драко обхватывают ее горло, и она исчезает. * Ранним утром в Рождество они решают, что делать, когда ее список будет закончен. Гермиона лежит на его груди, все еще обнаженная после их утреннего траха, и она уже трется об него, чтобы получить еще один. — Я не хочу здесь оставаться. Здесь ничего нет, — говорит Гермиона. Свет, проникающий через окно, режет ее спину. — "Нам слишком рискованно оставаться здесь, пока Волшебный мир все еще в разгаре войны. Драко смахивает волосы с ее плеч и проводит языком по синякам, образовавшимся на ее плече. — Это больно? Она качает головой. — Моя задница, однако... Он массирует там кожу. — Я согласен. Здесь для нас ничего нет, но нас будут считать беглецами, куда бы мы ни пошли. Она уже думала об этом. Гермиона подумала об этом сразу после смерти Люциуса, и это окрасило заголовки газет. — Мы, вероятно, проведем остаток жизни в бегах, — признала Гермиона. — Мы никогда не сможем сделать настоящую карьеру, куда бы мы ни пошли, но... что если бы мы были волшебниками, обеспечивающими общую охрану правопорядка? Не здесь, конечно. Пальцы Драко танцуют вдоль ее позвоночника. — И где же ты думаешь? — Америка, — Она сглатывает стон, когда его пальцы проскальзывают между их телами и находят ее болезненный клитор. — Их связь с Великобританией сейчас напряжена из-за войны. Они считают, что мы разваливаемся на части. — Так и есть, — говорит Драко, явно планируя возбудить ее своими пальцами, пока она говорит. — Ты думала об этом. — Это лучший вариант. В конце концов, война закончится, и они исправят свои отношения, но, возможно, до этого еще годы. Нам придется принять новые обличья, но... О! — Драко переворачивает ее на спину и скользит по ее телу. Два пальца проникают в нее, а его язык скользит по ее клитору, прослеживая его, пока она не сокрушается над ним. — Значит, Америка? — Он ухмыляется. Она кивает, переводя дыхание, когда она опускается на него. — Нам нужно привести наши дела в порядок, — пробормотала Гермиона, опускаясь на его член. — Позже, — отвечает он.