One more kiss, dear

      Следовало признать: теперь Сириус чувствовал себя намного лучше. Драка, а затем секс со Снейпом снизили уровень агрессии, кипевшей внутри, и, вероятно, это было именно то, в чем они оба нуждались.       Во время собраний он наблюдал за Снейпом — этот нос, длинные узкие пальцы, худоба, которую тот прятал под слоями одежды, вечное высокомерное выражение на лице — и представлял, как тонкие бледные губы обхватывают его член. Кажется, Сириус уже как-то дурачился с одним парнем — незадолго до того, как попал в Азкабан.Воспоминания об этом были весьма смутными, однако же это достаточный прецедент, чтобы задуматься над тем, что ему нравятся не только лишь девчонки.       — Снейп, — шикнул Сириус, следуя за ним до двери после собрания, — Снейп!       — Да, я заметил, что ты пялился на меня весь вечер, Блэк, — не выдержав, он обернулся. — Прекрати. Это становится слишком очевидным.       — Ты тоже на меня пялился.       Лицо Снейпа приняло оскорбленное выражение.       — Еще чего.       — Если мы…       — Никаких мы. Ради всего святого, никогда не начинай предложение со слова «мы».       — Ой, ну прости. Если ты задержишься сегодня, я гарантирую, что ты кончишь так, что увидишь небо в алмазах.       — Нет.       — Почему?       — Потому что я не гей.       — Ага, как и я, — фыркнул Сириус.       — Я не собираюсь становиться твоим маленьким экспериментом, или чем ты там это считаешь, Блэк. Найди кого-то другого. Более чем уверен, Люпин с удовольствием поддержит свою кандидатуру.       Может, и так, но Сириус не собирался ему ничего предлагать, сам толком не понимая, почему.       — Слушай, дело же не в том, быть или не быть геями, а в том, чтобы хорошо провести время. Ты… да ты же сам в прошлый раз меня всего обкончал!       — Ну давай еще громче, Блэк, а то ж тебя еще не весь Орден услышал!       — Хватило одного описания, как я хочу тебя трахнуть, чтобы ты кончил, — продолжил Сириус, понизив голос до хриплого шепота, — давай хотя бы…       — Я не… — Снейп нервно сглотнул, — это просто от трения, ничего такого.       — Ну и дерьмовый же ты лжец.       — Иди нахуй, Блэк.       — Прекрасно. Просто, блядь, замечательно. Сам иди нахуй.       И, по заведенному сценарию, Снейп отпихнул его в сторону и ушел. Дверь захлопнулась прямо перед его носом, и Сириус со стоном облокотился на нее. Снейп, само собой, прав, нет ни единой причины, по которой случившееся могло бы повториться. И уж тем более не могло быть ни единой причины для Сириуса этого желать.       — Вы двое опять ругались? — На кухне Ремус, занятый приготовлением чая, попытался, правда безуспешно, звучать небрежно.       — Я просил прощения, — солгал Сириус. — За прошлый вечер.       Когда Рем улыбнулся, в уголках мягких янтарных глаз прорезались морщинки.       — Приятно это слышать.       Жаль, что Сириус не мог на самом деле быть таким, каким бы его хотел видеть друг — взрослым, ответственным и разумным. Ремус был бы в восторге. Он постоянно твердил о важности исцеления, но Сириус никогда бы не смог бы исцелиться, точно не так, как того от него ожидали. И было даже немного стыдно давать окружающим ложную надежду.       Он продолжил гипнотизировать Снейпа умоляющим взглядом всякий раз, как они оказывались рядом — скорее от скуки, чем по какой-то иной причине. Просто потому что настроение становилось лучше. Хотя, признаться честно, Сириус частенько возвращался в мыслях к тому, что случилось в библиотеке. Неужели повторить это — такая уж плохая идея? Исключая, разумеется, то, что касалось сломанного носа. Снейп все попытки игнорировал или же отвечал лишь злобными взглядами, которые можно было истолковать не иначе как «прекрати сейчас же!»; и старался не задерживаться после собраний.       Сириус продолжал заниматься реставрацией дома и даже улучшил навыки рисования, но отныне сидеть взаперти в доме стало труднее, чем когда-либо.       Если он не найдет кого-то, с кем можно потрахаться, в ближайшее время, то свихнется.       В конце концов, вопреки голосу разума, он переспал с Ремусом.       Снейп оказался прав: тот откликнулся не без удовольствия, а у Сириуса не было никаких сил слушаться доводов рассудка. Он жаждал прикосновений и тесного контакта, как когда-то — грязной желтоватой воды в щербатых чашках в Азкабане посреди жаркого лета, если охранники вдруг на время забывали о его существовании.       — Прости, — сказал после Сириус, а Ремус просто спросил:       — За что?       И у него не хватило смелости озвучить: «за то, что воспользовался тобой», поэтому он не сказал ничего.       Ремус после этого поспешно ушел, но в следующий раз, когда они увиделись, все вроде бы было в порядке.       Сириус пытался занять себя чтением, но не мог удержать внимание дальше третьей страницы. Напоминания о его бесплодных попытках, открытые на четвертых страницах, были разбросаны по всему дому, как выпотрошенные рыбины — иногда он садился на пол в кухне и вырывал из них страницы, одну за одной. Или прятался в шкафу в материнской спальне и царапал обои, а удерживающие его стены необъяснимым образом приносили успокоение.       В иное время в доме был Гарри, или Ремус, или Артур, и он смеялся с ними и чувствовал себя почти живым. Как будто с ним все в порядке.       Снейп иногда заходил: подначивал его на собраниях, дразнил своим дурацким лицом и дурацким телом, очертания которого Сириус теперь мог воспроизвести по памяти. Ему хотелось, чтобы Снейп его трахнул. Или бил по лицу, снова и снова, до тех пор, пока не останется лишь кровавое месиво.       Сириусу даже удалось пару раз сесть рядом с ним за столом во время собраний, и тогда надменный черный взгляд исподлобья становился самым захватывающим событием за всю неделю. Он переплетал их ноги под столом, когда был уверен, что никто точно ничего не замечает. Однажды он крепко стиснул пальцами худое бедро, обтянутое черными брюками, пока Снейп смотрел прямо перед собой и кивал невпопад, делая вид, что вовлечен в беседу.       В другой раз он взял руку Снейпа, прижал к своему стояку под столом, накрыв ледяные пальцы горячей ладонью, и принялся с легким нажимом проводить вверх и вниз. Не ясно, почему это настолько его возбуждало — вероятно, Азкабан действительно сыграл с ним злую шутку.       Пальцы Снейпа растирали влажное пятно на его брюках, когда Дамблдор вдруг повернулся к ним:       — Ты согласен, Северус?       Снейп выдернул руку.       — Э-эм. да, директор.       — Действительно?       — Да, абсолютно.       — Рад слышать.       Интересно, на что только что подписался Снейп? Не похоже, чтобы он сам толком понимал.       Тем вечером после собрания они с Лунатиком, оставшись за кухонным столом наедине, потягивали из стаканов магловский виски, который Ремус привез из Шотландии. В его напитке позвякивал лед, но Сириус в последнее время предпочитал не разбавленные напитки комнатной температуры.       — Люблю, когда жжет, — однажды пояснил он Ремусу.       — Старый добрый Сириус, — улыбнулся тот, и Сириус подумал: разве?       Он не мог вспомнить.       — Лунатик, — соблазнительно прошептал Сириус, поднимаясь из-за стола.       Он все еще был немного не в себе после собрания — как и всегда после встречи со Снейпом.       Ремус пьяно улыбнулся.       — М-м-м?       — Лунатик, — повторил он.       Сириус забрал у него стакан, отставил в сторону, а после наклонился и запустил пальцы в волосы.       Ремус перехватил руку.       — Сначала определись, что тебе нужно, Бродяга, — сказал он, хотя взгляд у него по-прежнему был мягким.       Ты, мне нужен ты, попытался произнести Сириус, но не смог.       Потому что думал о Снейпе.       — Мне пора, — улыбнулся Ремус.       Как всегда, невозможно добр.       Сириус лишь кивнул.       Так даже хуже, ты знаешь, Рем, хотелось сказать ему, когда ты такой добрый и сочувствующий? Так даже хуже.

***

      — Ты должен это прекратить, — сказал Снейп.       — Что именно?       Он неопределенно махнул рукой вдоль обнаженной груди Сириуса.       — Вот это.       — А что такого? Я так выгляжу, когда крашу стены.       — Неужели?       — Ага.       — Посреди зимы?       — Ну, на мне есть штаны.       — Да, я заметил.       Сириус улыбнулся.       — Ну еще бы.       Он загнал Снейпа в угол на лестнице, и теперь не давал ему пройти, преградив дорогу рукой.       — Ты можешь просто подрочить мне. Всего лишь одной рукой. Да ладно, Снейп, не ломайся, мне тут так скучно!       — Отойди.       — Я знаю, тебе нравится, как я выгляжу. Ты вечно на меня пялишься.       — Нет.       — Еще как пялишься. Давай, можешь прикоснуться, если хочешь. Я никому не скажу.       Снейп не мог оторвать взгляда от его обнаженной груди, дыхание у него потяжелело, стало прерывистым. В конце концов, с выражением безграничной боли на лице, он робко протянул руку.       — Смелее, — подбодрил его Сириус.       Снейп со свистом втянул воздух и наконец положил ладонь на грудь Сириуса, чуть выше соска. Зачарованный, он неосознанно прикусил губу и судорожно сглотнул. Длинные пальцы запутались в кудрявых коротких волосках, большой палец медленно очертил окружность соска, и Сириус совершил ошибку: позволил себе издать приглушенный стон. Снейп тут же одернул руку, словно обжегшись.       — Это неправильно. И мерзко.       Сириус вновь застонал, на этот раз от досады.              — И что?       — Забудь об этом, вот что. Этого никогда не должно было произойти.       — Но произошло же! Черт, Нюниус, ты меня с ума сводишь!       Снейп нахмурился.       — Мальчишка не выполняет указания, он так ничему не научится. Ты об этом должен думать.       — Да.       — Вместо того, чтобы доставать меня, тебе следует беспокоиться о своем крестнике.       — Я еще как о нем беспокоюсь.       — Не похоже, — скривился Снейп. — Этого не будет, Блэк. Прошу меня извинить.       И он оттолкнул Сириуса в сторону и умчался вниз по лестнице, вихрем взметая черные крылья мантии.       Жаль, печально подумал Сириус, если кому и не помешал бы крепкий член в заднице, так это Снейпу.       И после этого он поднялся наверх в свою комнату, чтобы накинуть свитер.

***

      Кажется, был четверг, когда пару недель спустя поздно вечером Снейп появился на пороге, принеся с собой холод и мокрый снег. Сириус наблюдал, как вода стекает на пол, пока он снимал мантию и пристраивал ее на вешалку.       — Ничего не говори, — предупредил Снейп и Сириус, уже открывший было рот, замолкнул.       Внизу, на кухне, он гадал, нужна ли снова его помощь в качестве сиделки, когда Снейп вдруг поцеловал его. Губы у него были холодные, вечерняя щетина царапала кожу, но целовал он жарко.       — К чему это? — удивился Сириус.       — Замолчи.       — Ладно.       Снейп еще раз поцеловал его.       — Ни. Единого. Слова.       Затем он рухнул на колени и ледяными, дрожащими пальцами расстегнул молнию на джинсах Сириуса и стащил их вниз, до самых коленей. Сириус уже был возбужден — после всего произошедшего, даже одних поцелуев ему было достаточно. Холодные пальцы обхватили его член, горячее дыхание обожгло чувствительную кожу.       — Блядь, — простонал Сириус и до побелевших костяшек сжал край столешницы.       А когда Снейп облизал по кругу набухшую влажную головку и потянул яйца, ноги вовсе отказали, и Сириусу пришлось опереться на локти.       — Твою мать, — выругался он хрипло, пока Снейп вбирал его член глубоко в горло и заливал слюной по всей длине.       Сириусу пришлось шире расставить ноги, чтобы не упасть. С учащенным дыханием он, как зачарованный, наблюдал, как член скользил между плотно сомкнутых вокруг губ Снейпа, как он вытащил его полностью, чтобы после кончиком языка обвести чувствительную до боли головку, а потом прочертить с легким нажимом влажный путь вдоль венки на обратной стороне.       — Блядь, — задыхаясь, повторил Сириус.       Как такое могло быть, что Снейп так ловко обращался с его членом? Как будто прочел где-то инструкцию по отсосу Сириусу Блэку для чайников. И, возможно, именно из-за того, что Сириус проникся невероятной, до слез пробивающей благодарностью, он запустил руки в волосы Снейпа и принялся слегка поглаживать голову, пока тот продолжал ему сосать.       Снейп посмотрел вверх, и они пересеклись взглядами. Сириус одурманенно улыбнулся, не скрывая учащенного, как от бега, дыхания. Когда Снейп потянулся к собственной ширинке, он неосознанно двинул вперед бедрами.       — Ох, черт, Снейп, — предупредил он, понимая, что еще пара секунд, и он взорвется, словно хлопушка, — Снейп!       Но сам он не смог бы заставить себя выскользнуть из восхитительного жаркого плена, даже если бы от этого зависела его жизнь. К счастью, в ответ Снейп что-то одобряюще промычал и кивнул.       — Да, — выдохнул Сириус, — да, хорошо.       И затем он кончил Снейпу в рот, захрипев от удовольствия, и грубым рывком за волосы притянул к себе, пока нос не ткнулся в напряженный живот. Снейп проглотил все до капли, словно профессионал, а затем, выпустив изо рта опадающий член, нежно прикоснулся лбом к тазовой косточке, чтобы перевести дыхание.       Несколько мгновений было слышно только их тяжелое дыхание, а затем Снейп так же быстро, как все это начал, поднялся — волосы растрепаны, одежда измята — и вытер рот тыльной стороной ладони.       — Ничего не говори, — потребовал он хриплым голосом и ушел, оставив Сириуса растерянно натягивать джинсы.       — Ладно, — пробормотал тот опустевшей комнате и, в попытке привести мысли в порядок, пригладил волосы. — Как скажешь…

***

      — Итак…       — Ты спятил?       — Ой, перестань, Снейп! Ты вдруг сваливаешься как гром среди ясного неба, буквально высасываешь из меня все соки, а потом не появляешься, дай подумать, несколько недель?       Три, если точнее. Сириус уже практически начал на стенку лезть.       — Я был занят. А что, если кто-то увидит тебя сейчас?       — Да ладно, я больше не могу ждать…       — Не ной. И это не было «как гром среди ясного неба», дурная ты псина… Боже правый, вытащи свои лапы из моих штанов!       — Тс-с-с, я пытаюсь быть сексуальным.       — У тебя не получается…ай! Раковина впивается мне в бедро. Здесь неподходящее место.       — Веди себя потише, если не хочешь, чтобы нас услышали.       — Это больше не повторится.       — О, так мне перестать? Черт, какой же ты твердый.       —… после. После это больше не повторится.       — Только посмотри на себя, весь течешь, — Сириус собрал смазку пальцем и слизнул, вызвав этим тихий стон у Снейпа. — Хочешь увидеть меня на коленях?       Он прикрыл глаза и закивал.       — Тогда спускай штаны и раздвинь ноги.       — А если я откажусь, то что? — пробормотал Снейп.       — Что?       — Хочешь сказать, что причинишь мне боль, если я не подчинюсь? — бледные щеки залил розоватый румянец.       — Ага. Ну да. Типа того. Доставай свои причиндалы, Нюниус, или я взъебу тебя, — Сириус толкнул его к двери.       Но неожиданно щеку ему опалила резкая пощечина.       — Какого хуя, Нюнчик? — он провел пальцами по губе и увидел кровь.       Чудила ебаный. Что ж, следовало ожидать, что просто с ним не будет. Сириус сделал глубокий вдох и грозно прищурился.       — Я сказал: спускай штаны и раздвинь ноги.       — Нет.       Он схватил Снейпа за волосы и рывком дернул, заставив запрокинуть голову.       — Делай, что я говорю, — прорычал Сириус ему на ухо. — Ты охуенно прав, я все равно заставлю тебя.       Трясущимися пальцами Снейп расстегнул пуговицы на брюках и спустил их вниз, до тощих щиколоток.       Сириус крепче сжал ладонь в его волосах и коленом раздвинул ноги шире.       — Хороший мальчик, — прошептал он прежде, чем упасть на колени.       Голова Снейпа бессильно откинулась на дверь.

***

      Так и повелось.       Снейп игнорировал его неделями, чтобы затем появиться на пороге дома как тогда, в самый первый раз, нервным, несчастным и взбудораженным, а однажды даже пьяным. Снейп трахался так, словно ничего не мог с собой поделать, словно он не контролировал собственное тело. Он был свирепым, требовательным, и в то же время удивительно покладистым. И конечно же, в конце он клятвенно заверял, что это произошло в последний раз. Тяжелый «шкафной» случай. Сириус не жаловался: ему льстило, что из-за него Снейп не спит ночами, что он стал назойливой проблемой, с которой никак не справиться, причиной, по которой тот облачился в самоистязание, как в плащ.       Сириус вот раньше тоже был уверен, что натурал, хотя это, очевидно, оказалось не так. Правда, теперь не узнать, был ли он таким всегда, или же это что-то, приобретенное в сырой, прогнившей тюремной камере, где он сутками наблюдал, как вода точила трещину в стене и чувствовал, как разжижаются мозги.       Разумеется, Снейп был весьма сексуальным. В Хогвартсе он был странным замухрышкой, да и сейчас его не назвать красавцем, но было в нем что-то определенно привлекающее. Что-то мрачное, таинственное и опасное. Что-то, не вызывающее доверия. Сириус все еще понятия не имел, на чьей стороне на самом деле играет Снейп.       Он мог бы убить меня не моргнув глазом, думал Сириус, и, вероятно, так и сделает, если потребуется.       И эта мысль чертовски его заводила.       Вообще-то, Снейп не позволял действительно себя трахать. Но он позволял много чего другого. Позволял прижимать себя к дивану, грубо тереться между половинками ягодиц и грязно шептать в ухо все отвратительные, извращенные идеи, которые появлялись у Сириуса, до тех пор, пока горячая сперма не заливала ему руку и не текла вниз по запястью. Позволял оставлять синяки на шее, запястьях и бедрах, позволял вылизывать свою дырку пока бедра не раскраснеются от грубой щетины, или засовывать в него пальцы в поисках точки, что заставит вскрикнуть от удовольствия. Позволял грубо хватать себя за волосы и тянуть до боли, пока Сириус заставлял его задыхаться, вбивая член в горло.       Сплетаясь языками, позволял кончать так сильно, что слезы наворачивались.       Когда Гарри подсмотрел воспоминания Снейпа на одном из их безнадежных уроков окклюменции, тот появился на пороге дома на Гриммо, двенадцать в поисках драки. Сириус, честно говоря, не знал, на что именно он рассчитывал: сам он ни за что извиняться не собирался. В конце вечера у него появился синяк под глазом и след от укуса на руке, и он прижимал Снейпа к продавленному дивану, кончая ему прямо на лицо, пока тот вырывался, плевался и матерился.       В конце концов, Сириус не подписывался быть его блядским психотерапевтом, и если Снейп искал каких-то здоровых защитных механизмов, то обратился не по адресу.       В следующую встречу Снейп затащил его в кладовку, пока остальные были наверху, в гостиной.       — Ты как? — спросил его Сириус.       — Заткнись нахуй, — ответил Снейп севшим голосом, который заставил Сириуса протянуть руку и погладить его по щеке, а затем притянуть к себе для поцелуя.       Они целовались — задница Сириуса неудобно уперлась в полку с мукой, — и через некоторое время он запустил руку в штаны Снейпа и огладил член по всей длине.       — Ты за этим пришел, да?       Снейп тихо застонал и вновь потянулся за поцелуем, все его тело вдруг смягчилось и расслабилось. Когда он становился таким, Сириус был готов ради него на что угодно, но, конечно, подобное происходило нечасто.       Интересно, это его способ извиниться за драку на прошлой неделе?       Сириус просунул два пальца ему в рот, чтобы облизал их как следует, и от этого зрелища у него тут же встал, потому что Снейп, сосущий любую часть его тела, неизменно сводил с ума. Вытащил пальцы, скользнул ладонью вниз по спине и просунул их между ягодиц, оглаживая тугое кольцо мышц. Снейп захныкал прямо в поцелуй, обхватил руками его шею и немного изменил позу, чтобы предоставить лучший доступ. Сириус продолжил одной рукой надрачивать его член, пока второй дразнил чувствительную дырочку прежде, чем скользнуть внутрь сразу двумя пальцами.       — Черт возьми, как же в тебе хорошо, — прошептал Сириус и в двенадцатимиллионный раз подумал о том, как восхитительно было бы заменить пальцы своим членом.       Дыхание Снейпа участилось, и Сириус сжал ладонью головку его члена, а пальцы просунул глубже, согнув, чтобы легче найти простату. От этого Снейп буквально повис на нем, опаляя дыханием шею, и наконец замер, дернулся, и приглушил стон, уткнувшись носом ему в плечо. Сириус еще раз сильно нажимает кончиками пальцев на гладкий сгусток мышц. По пальцам потекла горячая сперма.       — М-м-м, — довольно улыбнулся он. — Обожаю заставлять тебя кончать.       — Погоди, — вяло сказал Снейп, когда Сириус принялся вытирать руки о ткань джинс, потянулся к ширинке и вытащил его все еще болезненно-возбужденный член.       — Это ни к чему, малыш, — покачал головой Сириус, но Снейп все равно опустился на колени.       Он мягко подул на чувствительную пульсирующую головку. У Сириуса чуть не отказали колени.       — Предупреждаю, это будет возмутительно быстро, — пробормотал он.       А потом он с громкими стонами скользил между сжатых губ Снейпа, бессознательно подаваясь вперед бедрами.       — Я уже близко, — предупредил он вновь хриплым голосом, и Снейп сжал ладони на его заднице, поощряя трахать его рот дальше.       Меньше чем через минуту мышцы живота у Сириуса напряглись, он вскрикнул, согнувшись, и кончил прямо в жаркий, узкий рот Снейпа. С ним всегда было так хорошо. Никто и никогда не отсасывал Сириусу так, как это делал Снейп. Ни разу за всю жизнь.              И только после этого он вспомнил, что никто из них не наложил на комнату заглушающих заклятий.       — Нам следует стать более осторожными, — виновато улыбнулся Сириус.       Снейп на это, разумеется, закатил глаза, но тем не менее выглядел почти… милым.       Впрочем, возможно, просто показалось.       Именно в такие моменты Сириус начинал верить, что что-то изменилось между ними, но потом Снейп исчезал еще на несколько недель и они возвращались к минетам украдкой в темноте, во время которых Сириусу запрещалось говорить или что-то еще в таком духе.       Снейпу отлично удавалось держать его в напряжении.       Но, если не заострять на этом внимание, все было неплохо.Снейп спускал ему гораздо больше, чем кто угодно: гнев, проблемы с агрессией, которые он, кажется, подхватил в Азкабане как особо прилипчивый вирус, темные синяки, которые жесткие пальцы Сириуса оставляли на его шее, кровоточащие от грубых, жестоких поцелуев губы. То, как Сириус демонстрировал свое превосходство, удерживая на месте, пока Снейп возмущался, шипел и отбивался — не сильно, только для вида. Вряд ли многие приняли бы рядом с собой сломленного, полубезумного беглого преступника с дюжиной убийств на счету.       Взамен Сириус смирился с отвращением, которое Снейп питал к происходящему, и лишь пожимал плечами, когда тот в очередной раз бросал, что между ними все кончено, а на следующий вечер возвращался, чтобы все повторить.       С его точки зрения, сделка была вполне честной.