Дитя закатного солнца

Для действительно хорошего родителя болеющий ребёнок – то ещё испытание на прочность. За всё то время, пока Джубили жила у четы Феросе, им каким-то непостижимым образом удалось избежать череды болезней, столь свойственных молодому поколению, и вот теперь, продрав глаза, Озен даже не сразу поняла, что именно слышит: это был кашель. Детский кашель. Марулк проснулся следом за супругой, шевельнувшись в объятьях, и она разжала руки, решительным шагом направляясь к убежищу. Они так и заснули, сторожа вход, но было настолько комфортно, что Белый и Лунный свисток даже не заметили неудобства. И вот теперь этот кашель мог значить только одно: жалящая струна зашевелилась в своей тесной каморке, желая быть посаженной на нужном месте. Если бы изначально росток нашла Джубили, девочка, чуток пошатываясь, словно сомнамбула, пошла бы в нужном направлении и всё прошло бы хорошо, но здесь была другая ситуация. – Ты как? – присев на корточки перед дочерью, осторожно погладила её по спине Озен. – Немного... першит, – Джубили хотела было извернуться, поджав коленки к груди, но мать не дала ей этого сделать, аккуратно запрокидывая голову девочки назад. Тяж жалящей струны, готовой вот-вот прорасти, мелькнул под тонкой кожей горла и снова стала непроницаемым бугорком. Озен даже зубами скрипнула. Наступившее была расслабление снова сменилось лютая ненавистью, и она взглянула на Видока, тоже проснувшегося после кашля. Лицо контрабандиста оставалось серьёзным, расплывись на нём гадливая улыбка – и, пожалуй, Белый свисток сделала бы всё возможное, чтобы это щербатое лицо лишилось хотя бы половины зубов. Пока они шли сюда, Недвижимый лорд поневоле прикинула места обитания жалящих струн, но в её голове возникла столь масштабная картина, что искать наугад было просто немыслимой глупостью. – Итак, Дьявольский Манок, – убедившись, что его больше не прожигают взглядом, Видок сел поудобнее, – Где он может быть? – Будь это обычный артефакт, я ответила бы тебе, что где угодно, – отсеяв просящиеся на язык бранные слова, начала отвечать Озен, – Но если у этой штуки есть хранитель, способный перемещать её куда угодно... Вот например, Неслышимый Колокол мы нашли в ближайшей сети пещер, есть теория, что крупные артефакты не располагаются настолько близко друг к другу. – Руины, – вдруг произнёс Марулк. – Руины? – с изумлением обернулся к племяннику Свайн. – Да, – кивнул ему Лунный свисток, а затем снова повернулся к жене, – Помнишь, когда мы ещё первый раз сюда спускались, ты ходила в какие-то руины, мне в итоге так и не показала. Ты много оттуда принесла, ещё говорила, что нужно подкапывать, чтобы хоть что-то найти. – А, туда... – Белый свисток задумалась, – Там самый настоящий зелёный ад, всё заросшее, а эти редкие каменные сооружения составляют настоящий лабиринт, учитывая молодые чаши гигантов, вообще не пройдёшь. Дело даже не в моём росте, там действительно... – она задумалась, а затем повертела в воздухе указательным пальцем, – А ведь да, это наиболее вероятно. Если эту штуку спугнули с пещер и она хоть сколько-нибудь, но отличается здравым смыслом, да даже если оно всё равно что животное, вряд ли стоит прятаться в вместе, аналогичном тому, в котором обитало. Если ты надёжно спрятался, а тебя там нашли, ищи максимально непохожее убежище. А ещё там... – агатово-чёрные глаза обвели непрофессиональных участников отряда пронзительным взором, – – Очень близко расположен проход на пятый уровень. – Ну и что? – лишь приподняла бровь Илта, – Выходит, эта штука просто слишком ленива, чтобы отбегать подальше. – Да не в этом дело, – осадил её Видок, – Чем ближе к центру, тем агрессивнее зверьё. Краска тут же покинула пышущее здоровьем лицо миссис Терье, и она замахала руками: – Тогда нам лучше отсидеться здесь, а вы, как опытные, сходите, посмотрите, и… Найдёте его, что ли. А мы тут подождём. – Вот уж нет уж, – по лицу Озен скользнула тонкая, словно новорождённая змея, улыбка, – Отсидеться не получится. Пожалуй, к Свайну я бы и была снисходительна, но вот к тебе точно нет. Это по твоей вине мы все притащились сюда, поэтому самое время тебе узреть Бездну в одной из худших её ипостасей. Обещаю, я не дам тебе помереть до того момента, пока мы не найдём место, где росла жалящая струна. Только не радуйся, получения серьёзных ран это не касается. – Оз, не перегибай палку, – попросил жену Марулк, пусть и весьма нехотя. Он не раз наблюдал, как слова наставницы оказывают воистину отрезвляющее действие на Синих свистков, которые ещё толком не осознали, что второй уровень гораздо опаснее первого, но сейчас было не до злорадства. Да, Илта не была хорошим человеком, но родственные чувства всё же вносили немного корректив. – В любом случае, у нас есть животные, их зрение и слух гораздо острее наших, – попробовал утешить жену Свайн, но та лишь отмахнулась: – Тоже мне, эксперт нашёлся, завёл птицу, нашёл палку – и всё, великий искатель? Мистер Терье замолчал, но в этой стремительной перемене настроения отчётливо чувствовалась обида. – Завтракать, – без обиняков распорядилась Озен, что означало необходимость разведения огня. – Она что, пойдёт туда сама? – шёпотом спросил племянника Свайн, на что Марулк только кивнул: – Охотничьи вылазки – это её любимое. Пока мы здесь были, Оз тоже никуда меня не пускала, и всё в порядке, возвращалась. Разведём костёр? Мистер Терье с охотой последовал за племянником, пока Илта взялась наводить какой-никакой, но марафет, а Видок, не чувствовавший никаких угрызений совести насчёт состояния Джубили, принялся рассматривать окрестности. Девочка по наущению матери осталась внутри, впрочем, чтобы её утешить, Марулк дал дочери в пользование собственный Вечный Блокнот, пусть немного порисует. – Она выглядит такой сильной и независимой женщиной, – несколько тушуясь, произнёс Свайн, глядя на то, я как Марулк возводит из камней очаг, а затем, поставив сушняк в форму, отдалённо напоминающую конус, добывает искру, ударяя камнем о камень, совсем как их далёкие предки. – Озен такая. И многие боятся её, но совершенно зря. Пусть она и прямолинейна, но другой такой женщины я не знаю, и вряд ли когда-нибудь увижу, – на лице Лунного свистка появилась мечтательная улыбка. – Удивительно, что вы настолько хорошо сошлись даже несмотря на разницу в возрасте, – Свайн кашлянул и отвёл глаза, увидев пытливый взгляд племянника. – Что-то случилось? – Да я это... Спал не очень, поэтому... слышал вас. Я не нарочно, правда! – А... – Марулк помедлил, осознавая новый экзистенциальный опыт, а затем лишь усмехнулся, – Это было неизбежно, стресс тоже надо снимать, ничего необычного. Я не буду говорить, что мне стыдно. В конце концов, мы женаты, да и даже в отряде случались такие казусы. Мы всего лишь люди в крайних обстоятельствах, и каждый наш день может стать последним. – Вот из-за того, что вы так относитесь к жизни, вас через одного и жрёт эта самая Великая яма, – решил вклиниться в разговор Видок, которого, видимо, не прельстили виды убежища, – Лично я помирать не собираюсь, и сделаю всё возможное, чтобы этого не случилось. – Тогда мог бы сказать, где закопана жалящая струна, и не спустился бы сюда, – Марулк совершенно не был ему рад, и смысла скрывать этого тоже не видел. – Ха, – видимо, эта самая гадливая ухмылка только и ждала ухода Озен, – Одно дело не собираться помирать, но жить ведь тоже хочется хорошо… Эй, я своё слово держу. Найдём мы ту драгоценную цацку – и я мигом отведу вас туда, где нашёл эту проклятую штуку, матерью клянусь. – Не сказала бы, что клясться гниющим в земле трупом хорошая идея, учитывая, что ты мог её и не знать, – раздалось со входа, и Озен вошла внутрь, волоча следом мелкое, похожее на антилопу животное, чья шкура цвета латуни была испещрена серебристо-зелёными пятнами. – Не будь так строга, командир, – выражение лица Видока сразу же переменилось на заискивающее, – Разве же вы, Белые, не клянётесь своими свистками? – Наши свистки – это другое, уверяю тебя, – убедившись, что контрабандист не знает о секрете данных артефактов, Озен без обиняков перевернула животное вниз головой и одними глазами указала на скрещенные копыта Свайну, мол, держи. Тот пусть и вздрогнул, но выполнил её поручение. – Без обмороков мне тут, – сразу же предупредила Белый свисток, вооружаясь ножом и вскрывая добыче горло. – Я как-то ходил на охоту, когда был помоложе, – от её замечания до этой фразы прошло некоторое время, но было заметно, что мистер Терье смог совладать с собой, – Мы охотились на зайцев, они такие же мелкие, как ваши неритантан. – Выходит, таких крупных ты видел уже не только разделанными, но и приготовленными, – взгляд Озен пошарил по окрестностям, а затем она крикнула, – Илта! Поди-ка сюда. Пока не поздно, хочу научить тебя правильной разделке туши. Лицо миссис Терье надо было видеть: оно изменилось едва ли не больше, чем когда Белый свисток обозначила, что они пойдут к центру Великой ямы, где кишмя кишит опасное зверьё. – Давай-давай, пока не разбогатела нашими стараниями, ощути жизнь обычных людей, – Озен подала ей небольшой нож, – Кровь я спустила, сильно много быть не должно. Садись поудобнее... Видишь выступ? Начиная с него, разрезай живот. Слишком глубоко не режь, и не пили, вот, воткнула, теперь веди вниз... Я знаю, это тяжело. И нечего бледнеть, кишки тоже вытаскивать будешь ты. Если вдруг надрежешь их и испортишь мясо, пойдёшь к центру бездны голодная, и сдохнешь тоже голодная, так и знай… Ну гляньте, практически профессиональная охотница, смотри, они сами для тебя вываливаются, только и осталось аккуратно потянуть на себя и отрезать места сочленений, чтобы вынуть всё остальное. Вся поза Илты выражала то состояние, которое обыкновенно бывает у человека, мысленно дающего себе клятвы не простить кого-то по гроб жизни. Некую комичность ситуации придавал Кулл, который выжидающе притоптывал чуть в стороне, хотя и было заметно, что ему не терпится получить свою долю добычи. Марулк решил не наблюдать за этим ритуалом посвящения в мясники, занявшись специями. Пусть многие искатели и считали, что самое главное в еде это то, что она является едой, а красивости можно оставить для Орта, Лунный свисток свято верил в то, что вкус пищи – это практически то же самое, что и вкус жизни. Например, вчера, когда они, пусть и спонтанно, но занимались любовью с женой, ему казалось, что на губах появляется сладковатый привкус. Разделываемая туша отчётливо отдавала тиной, поэтому её тоже не помешает подсластить, ведь мясо может быть кисловатым. – Даже не думай слиться, прямую кишку тоже вытаскиваешь ты, и выжимаешь содержимое… Смотри не задень мочевой пузырь, – продолжала свою экзекуцию Озен, пока убежище наполнялось душком ушедшего в небытие болотного криворога. Нормальное состояние для Бездны, пусть запах медных монет и вынутых внутренности редко кого радовал, всё же это было запахом жизни. Поевший искатель – это тот искатель, у которого в запасе есть ещё некоторое время для того, чтобы побороться за право вернуться на поверхность.