Дитя закатного солнца

Не считая маленькой заминки с Илтой, которая после того, как её познакомили с амагири и тем, как по этому растению определяются стороны света, некоторое время пыталась понять, а чем, собственно, различается фактический север и север Бездны, ещё один спуск был преодолён без проблем, и Перевёрнутый лес встретил отряд с распростёртыми объятьями. Даже Видок приободрился: немудрено, ведь если бы кто направил теперь в их сторону телескоп из лагеря Искателей, его или её встретила бы непроницаемая стена водного потока. Изволь выходить и проверять, кто идёт, на свой страх и риск, или же закатай своё любопытство туда, откуда то взялось. Озен же вздохнула с облегчением по другой причине: система пещер, в которые они углубились, дабы разбить лагерь, была исхожена вдоль и поперёк, а местная живность не отличалась высоким уровнем агрессии. Но даже она не ожидала предложения, поступившего от Марулка: – Если никто сильно не притомился, как насчёт показать красоты нашего уровня? Скоро ведь вообще ничего толкового не увидим, Великий Разлом уж точно не приспособлен для прогулки. Озен приподняла брови, но это вовсе не было знаком несогласия: – А что, почему бы и нет. Предлагаю даже разделиться. Марулк, пойдёшь с Илтой, а на мне малая и Свайн. Видок? – Видок отдохнёт и помоется. Я вас сам найду, – было не совсем понятно, дуется ли ещё контрабандист или нет, но отговаривать его Белый свисток всё же не стала: – Пусть так, встретимся возле Озирающейся арки. Ты знаешь, где это? Контрабандист кивнул, и Озен переглянулась с мужем. Может, и не стоило сваливать на него Илту, но порой внутри Белого свистка просто срабатывал неведомый индикатор, который в случае необходимости попросту сигналил “Хватит”. Обучение Илты шло через пень-колоду, поскольку эта норовистая дама воспринимала информацию со скрипом, и дело было вовсе не в том, что миссис Терье была глупа. От неё прямо сифонило неприязнью. Сегодня в случае с амагири Недвидимый лорд погодя вспомнила, как однажды, пока она ещё была Чёрным свистком, в Орт прибыла делегация августейших особ, которые изъявили желание узнать о чудесах Бездны. Это должно было быть маленькое шоу, где все нелицеприятные детали должны были исчезнуть за ковром. Милые детишки приюта Бельчеро, добывающие сувенирки для всех желающих, да опытные искатели, шастающие в Великую яму безо всяких помех. Так вот там была какая-то то ли принцесска, то ли графиня, которая изволила пожаловаться маститому папеньке, мол как это так от одного из искателей несёт потом, могли бы мыться и получше. Закри тогда был ещё жив, и буквально держал сестру за поводья, дабы та не отпустила ни одного комментария по поводу этого ценного замечания. Свайн всё же принадлежал к другому сорта людей, кем-то из тех, чей внутренний ребёнок никогда не засыпает, позволяя владельцу быть открытым новому опыту. Про Джубили и говорить было нечего – едва её спустили на землю, девочка взвизнула от удовольствия, вертя головой во все стороны, а затем сделала и вовсе неожиданный ход: – Дядя Свайн, последи за Присциллой! – А, о, прямо так? – пусть просьба и поступила без предупреждения, мистер Терье присел на корточки, протягивая руки, – Что ж, иди сюда, зверёк. Для порядка понюхав его руки, Присцилла чинно заползла к Свайну на плечо, притоптывая лапами новую обзорную точку. Сидеть у Озен самке пещерного гоблина не нравилось, широкополая шляпа приминала пышный хвост, а здесь вон, и обзор, и свобода, только пожалуй что насест жестковат. – Нормально? – на всякий случай уточнила Белый свисток. – Конечно, нет проблем. Такой симпатичный зверь, – Свайн почесал огромное ухо, в ответ на что Присцилла польщённо защебетала, – Она родилась где– то здесь? – Нет, такие встречаются на третьем уровне, мы купили её у одного из ловцов. – Госпожа Озен. – Помилуйте, я замужем за Вашим племянником, что ещё за формальности? – Тогда… Сделайте милость, обращайтесь ко мне на “ты”, – уголки губ мистера Терье дёрнулись, – Всё же Вы старше и опытнее меня. – Для меня обращение на “Вы” это чаще способ выказать уважение и симпатию, – пояснила Белый свисток, и увидев изменения на лице собеседника, сразу же замахала рукой, – И не вздумай мне тут каяться. Я уже всё сказала. Эту махинацию провернули Илта и Видок. Ты не при чём. Так что давай лучше я отвечу на возникающие вопросы, а ещё поглядим на местную живность, если повезёт. – Хорошо, тогда… – было заметно, как Свайн решается, и вот наконец он выбрал то, что заинтересовало его больше всего, – Почему “Озирающаяся арка”? Странное название. Если бы там просто была хорошая точка обзора, то, пожалуй, наименовали бы иначе. – Хорошее наблюдение, – даже похвалила его Озен, подзывая Джубили щелчком пальцев, – С этой аркой связана одна из немногочисленных сопливых легенд. Рассказать? Свайн оживлённо кивнул. – Каждую ночь нижняя часть этой арки озаряется синеватыми огоньками. Светятся капельки на шёлковых нитях, а на самом потолке сидит светящееся насекомое, точнее, личинка животного, которое мы называем среброкрылка. По форме это создание похоже на глаз, и поэтому есть легенда, мол, давным-давно в Орте жила прекрасная девушка, и её жених поклялся, что спустится вниз и принесёт к их женитьбе артефакт, который будет не менее прекрасен, чем её глаза. Его любимая осталась ждать, но шли дни, потом недели, а потом и месяцы, и девушка поняла, что её суженый не вернётся, так что искатели говорят, что она взмолилась, дабы Бездна забрала её глаза, позволив смотреть в глубины и искать жениха. Так что… – Озен всплеснула руками, – Каждую ночь на той арке загораются сотни глаз всех тех, кто потерял своих любимых, но их души успокаиваются, пока они выглядываются в Бездну в поисках тех, кто был им дорог. – Ох, это… это вовсе не сопливо, а наоборот, очень красивая легенда, – даже сложил руки у груди Свайн, – Уже не терпится увидеть эту арку! – Но притом это всё равно ловчие нити личинок насекомых, – на всякий случай напомнила ему Озен. – Да, знаю, но от этого зрелище едва ли становится менее прекрасным… Глядите! Кто это? Озен, уже и сама заслышавшая шорох в одной их некрупных порт, подняла голову вверх. Среди ветвей виднелось замершее животное, крупное, не меньше Присциллы, с пушистым хвостом и густо опушенными ушами. – А. Это ратуфа-трёхцветка. Считается, что увидеть её к удаче, зверёк редкий и осторожный. – И красивый, – мечтательно шепнула Джубили, разглядывая притаившегося жителя порты, – Она будто чашка какао, только снизу молоко, потом шоколад, а сверху что-то оранжевое положили вроде специй. – Кто-то из нас, похоже, проголодался, – усмехнулась Озен, но девочка рьяно замотала головой: – Нет, я просто сравнила! Не голодная. Опёршись об каску Свайна, Присцилла, поднапрягшись, сымитировала голос ратуфы. Мордочка, похожая на миндальный орешек, повернулась к питомицы семейства Феросе, но само животное не сдвинулось с места. То ли видела, то ли чуяла, что это не сородич, так что Присцилле пришлось отступить несолоно хлебавши. – Не по зубам кому-то такая красота, – Озен потрепала серую шкурку самки пещерного гоблина, – Это тебе не мыши, егоза. – Ра-а-туфа, – выучив новое слово, только и могла что констатировать Присцилла. Путники некоторое время полюбовались затейливо окрашенным зверьком, но, поняв, что при них ратуфа ни за что на свете не сдвинется с места, всё же пошли дальше. – Озен, а… – Свайн озадаченно замолк, собираясь с мыслями, но вскоре продолжил, – Я не знаю, насколько это личный вопрос, но… Разве Белые свистки в один прекрасный день не отправляются в последний спуск? – Некоторые да, как поступила, например, моя ученица Лайза, – Озен действительно удивилась вопросу, – Для таких, как мы, это путь в один конец. – Скучаете по ней? – Я могу лишь надеяться, что она нашла то, что хотела. И надеюсь, что с ней встретилась её дочь. Остальное неважно, мало ли кто скучает или грустит. Свайн затих, что-то обдумывая, а затем решился продолжить: – Наверное, это прозвучит, глупо, но разве… Эм, это не цель жизни каждого Белого свистка? Докопаться до истины и всякие такое. – Я бы сходила, но точно не знаю, есть там выпивка или нет, – Озен улыбнулась, а затем пожала плечами, – Конечно, это не единственная причина, почему Лайза там, а я нет. Даже в Орте как-то свыклись с мыслью, что Белые свистки как спички: вспыхнули, ярко прогорели и оставили свои имена в веках. Я на их фоне выгляжу как пережиток. Ещё и замуж вышла, подумайте только. – Вы с папой классная пара, – в знак поддержки взяла её за руку Джубили. – Знаю, дорогая, – тепло улыбнулась ей Белый свисток. Свайн решил было, что действительно сунул нос не в своё дело и что дальнейших пояснений не последует, даже вздрогнул, когда Озен, оторвавшись от куста, унизанного чёрными ягодами, продолжила как ни в чём не бывало, – Я была близка к тому, чтобы тоже отправиться в последний спуск. Думала об этом после смерти моего брата Закри, потом гильдия экспедиций навалила, и как-то отлегло. Потом Лайза появилась, и да, вот в её глазах горел тот самый священный огонь, она была той, кто положит на алтарь почти что угодно, чтобы отправиться вниз. Да, Лайза много чего наговорила, мол, если останется с дочерью, то лишит её приключений, но меня ей было не провести. Истинные Белые свистки выкладывают на весы сначала свои привязанности, а после и человечность. И гори оно всё, как говорится. А у меня… – Озен осмотрела куст, решая, собрать эту находку или же нет, но в итоге ссыпала ягоды в жменьку дочери, показывая, что той надлежит поделиться и со Свайном, – А у меня был опыт. Что мне стоило? Что у меня осталось, кроме Бездны? Ну, допустим, лагерь Искателей, но ничего, поднатужились бы умники из Гильдии, да запрягли бы ещё кого-нибудь на эту роль. Ученика нового я не нашла, тот смышлёный мальчишка, что приглянулся мне в приюте, прилип к Лайзе и в итоге остался работать в приюте. И вот когда я уже и в самом деле собиралась решиться, – она указала пальцем куда-то вверх, – Твоему брату втемяшилось в голову направить в Бездну дирижабль. Свайн на секунду забыл, как дышать: – Так значит… – Я не хотела идти на место крушения, мои остолопы хором уверяли, что выжить там невозможно, но в итоге я всё же попёрлась, и нет, их прогнозы не оправдались. В шкафу, посреди обломков, оказался ребёнок. Я была уверена, что он струсит, и, признаться, не торопилась его вытаскивать. Спросила, что он выбирает: бояться и прятаться или идти ко мне. И он… – Озен отвела глаза в сторону, словно смущаясь от вспыхнувшего в них тепла, – Вышел мне навстречу, пусть и шатаясь, словно полутруп, но всё равно осмелился. – Папа молодец, – с гордостью заключила Джубили, проверяя куст после матери – вдруг упустили ягодку-другую? – Согласна, – не стала спорить с дочерью Озен, – Я не планировала его оставлять. Худо-бедно бы подняли на поверхность, а там уже не моя забота, что с ним станет. Он был такой мелкий и хрупкий, а потом, как оказалось, ещё и не переносил солнце. И что мне было делать? Он словно родился для второго уровня, где отродясь царит полумрак. На кого его оставить? На тех олухов, грабителей и убийц, которым я разрешила жить в лагере Искателей? Да и я была вариантом не лучше. Так что я подумала, что останусь ещё ненадолго, пока он не окрепнет. Ещё на пару дней. Ещё на неделю. На месяц – ну что решает месяц? На год. На два. И вот я здесь. Белый свисток снова затихла, поднимаясь с корточек, а затем окинула широким жестом рощицу из порт и деревьев-колонн: – Поняв, что все ушли, а я осталась, мне надлежало взбеситься, но я уже не маленькая девочка, чтобы вести себя подобным образом. И я кое-что поняла. Мы, как падающие звёзды, стремились к центру Бездны, начисто игнорируя то, что оставалось за нашей спиной. А это кому? Вот это вот всё? Жалким шакалам вроде Видока, который видит Бездну только как наполненный артефактами мешок? Какой пример мы подаём? “Сжигайте мосты и только вперёд, однажды в Орте в честь вас устроят праздник, но вы этого не увидите, поскольку будете мертвы”? Свайн, не зная, что надлежит ответить, замер, открыл и закрыв рот. Это был тот самый случай, когда для того, чтобы знать о проблеме, нужно было жить чем-то подобным. Иначе оставалось только сочувствие и фантомная боль, передававшаяся через чужие слова. – Великая Яма сожрёт всё, что в неё ни закинь, – покачала головой Озен, а затем склонилась, чтобы дочь могла взобраться на её закорки, – Без разбора. Ей плевать, зачем ты сюда пришёл и кто ты. Говорят, ей есть дело до мечт, но мне верится в это с трудом. Не будь Орта, бумаги и способа доставлять что-либо на поверхность, никто бы никогда не узнал, что мы, свистки любых рангов, вообще сгинули в глубинах. А если бы ни было артефактов, никто бы и вовсе не прознал о том, что такое Бездна. Так что я остановилась и задумалась, что хочу сделать со своей жизнью. А я пожила гораздо дольше любого свистка, уж будьте уверены. И вот это вот, – на этот раз палец в серой перчатке указал вниз, – Уже не моя проблема и не моя цель. Я буду копать не вглубь, а в стороны, и плевать, если кто думает, что я остаюсь на месте. Это моя дорога, и дорога моей семьи, – Недвижимый лорд улыбнулась, ощутив, как Джубили обнимает её за шею, – Так что я уделю внимание мелочам, а даже если кто сможет добраться до дна и передать материалы, я клянусь, что обязательно сохраню и приумножу это знание, и любой, кто придёт в музей, сможет разделить это открытие с тем, кто пожертвовал своей жизнью во имя то ли науки, то ли простого человеческого любопытства. А там уже решить самостоятельно, – она поплотнее натянула шляпу, вызвав смех притаившейся в тени брони дочери, – Соваться ему в эту прекрасную проклятую яму или же нет.