Карп в сухой колее воды не просит

      Инь Юй нервно мерил шагами коридор, ходя из стороны в сторону. Этот день был на удивление паршивым: утром градоначальник заставил его разобраться с двумя подвыпившими демонами, которые устроили дебош на главной улице, затем ему пришлось в срочном порядке залечивать полученные раны, чтобы кинуться на поиски черной жемчужины, которая вдруг понадобилась Хуа Чену, а когда он вернулся с этим треклятым артефактом, тот даже не вспомнил о том, что что-то просил! Ну а сейчас, в довесок ко всему прочему, в городе неожиданно объявился Хозяин темных вод. Такое бестактное вторжение на чужую территорию могло означать только одно из двух: либо Черновод пришел, чтобы заключить новую сделку, либо он таким образом бросает вызов Хуа Чену. И Инь Юй искренне молился всем старым знакомым, чтобы у Хэ Сюаня просто закончились деньги на еду. Он сидел перед закрытыми дверьми кабинета своего начальника уже почти два часа, пытаясь расслышать хоть единое слово. Однако не было слышно ни звука и это наводило жути. Когда потухла пятая палочка благовоний, двери наконец распахнулись и за ними показался Хуа Чен в своем человеческом обличии. Черновод с хмурым лицом шел позади, явно не желая здесь находиться. Инь Юй выдохнул спокойно. – Я ухожу по делам, не беспокой меня по пустякам, – напоследок кинул градоначальник. Посланник убывающей луны глянул на стопу бумаг в своих руках и обреченно уронил голову на грудь. Пустяки. Так называл все свои обязанности Алое Бедствие. Пустяки, над которыми Инь Юю предстоит просидеть целую ночь. Но разве кто-то мог сказать хоть что-то в сторону самого могущественного существа в трех мирах? Конечно же нет. Демон зашел в кабинет, закрывая за собой дверь и оплакивая свой утерянный сон. – Нет. Это исключено, – Хуа Чен отпил вина и облокотился на спинку скамьи, – Мы оба знаем, что ты не сможешь отдать мне эти деньги, предложи что-нибудь взамен, и я подумаю. Хэ Сюань что-то недовольно жевал, постукивая ногтями по деревянному столу. На данный момент он ничего не мог ему предложить, кроме своих услуг, в которых демон не нуждался. – Я помогу тебе в поисках твоего возлюбленного, – в единственном глазу засверкали искорки веселья. – Я искал на протяжении столетий, не прекращая поиски ни на мгновение, почему же ты думаешь, что сможешь хоть как-то мне помочь? – Ты не искал под водой. Черновод не понял, что произошло в следующие мгновение, весь мир перед глазами перевернулся и он почувствовал под щекой холодное дерево, а в волосах когти. Хуа Чен прижал его голову к столу, словно вожак, который отстаивал свое превосходство. Он наклонился, еле сдерживая гнев и прошипел сквозь зубы: – Если ты еще раз такое вякнешь, то клянусь тебе, ты никогда не выберешься со дна моря, куда я тебя засуну. Твои легкие всегда будут наполнены водой, причиняя тебе этим невыносимую боль, глаза будет разъедать из-за соли, кожа разбухнет и покроется наростами, а когда ты сможешь к этому приспособиться, я вытащу тебя на берег и буду смотреть, как ты подыхаешь от холодного воздуха и горячего солнца. Я повторю это столько раз, сколько потребуется, чтобы почувствовать удовлетворение, и, когда ты сделаешься совершенно жалким существом, я скормлю тебя по кусочкам дворовой оголодавшей псине. – Хэ Сюань чувствовал, как чужие когти раздирают скальп, а давление на череп становится все сильнее и сильнее. – Ты меня понял? Говори. Демон сглотнул кровь, которая хлынула в горло, и похрипел: – Понял. Хуа Чен убрал руку, отпуская свою жертву. На дубовом столе осталась вмятина и он уже жалел, что не размозжил об него рыбью башку. Собиратель под кровавым дождем и так постоянно накручивал себя тем, что возможно его божество уже покинуло этот мир или переносит ежедневные страдания, но говорить такое другим он не позволит. Он оглянулся - все посетители чайной пугливо посматривали на него, а девушка, которая несла им еду и вовсе застыла на месте, боясь шелохнуться. Хуа Чен вежливо улыбнулся ей, показывая, что все в порядке и случившееся – лишь простая перепалка между друзьями. Однако схватившийся за свою голову и слегка посиневший Хэ Сюань портил это лукавство. Девушка осторожно подошла, поставив перед ними поднос с блюдами, и покосилась на Черновода. – Может, я могу еще чем-нибудь помочь? – Благодарю, не надо. Этот в порядке. Демон приходил в себя еще минут десять, пока регенерация полностью не подлатала выбитую челюсть, трещину в черепе и лопнувшие сосуды. Хуа Чен к этому времени уже успел успокоится и теперь смотрел, как Хэ Сюань с непонятными эмоциями поглощал уже третью порцию риса. – Я дам тебе треть суммы, если скажешь почему еще не убил Ши Цинсюаня и его брата, – наконец начал разговор Алое Бедствие, возвращаясь к тому, для чего они тут собрались. Черновод замер, так и не донеся кусок рыбы до рта. Он отложил палочки и посмотрел в окно, которое открывало вид на широкую улицу, по которой беззаботно бегали дети, играясь и хохоча. – Ты и так знаешь весь мой план. Изначально я хотел втереться в доверие к Ши Цинсюаню, а затем предать, разрушив всю его привычную жизнь, но сейчас… я сомневаюсь, что он тот, кому я должен мстить. – Что натолкнуло тебя на эту мысль? – Хэ Сюань скривился. – Просто он не похож на того, кто бы мог совершить подобное с другим. Хуа Чен усмехнулся, вытягивая ноги под столом. Он смотрел, как один мальчишка отбирает воздушного змея у другого. – Ты прикипел к нему, – самодовольно бросил он. – Заткнись. – Черновод не стал спорить. Они просидели еще около часа. Хуа Чен лениво попивал вино, а Хэ Сюань в перерывах между едой пытался уговорить дать ему еще денег, но градоначальник ушел в категорический отказ, посмеиваясь над демоном. Только они собрались уходить, как в чайную вошли три бойкие девчушки лет четырнадцати. – Внимание! Внимание! – заголосила первая, – Сегодня ровно через час на площади Диких лотосов состоится премьера новой пьесы о запретной любви преступника и богатой девушки! – Не пропустите появление загадочного человека в маске! – подхватила вторая, – Возможно, именно вы сможете раскрыть его тайну и узреть истинный облик, которого еще никто не видел! – Поспешите! Осталось всего сорок билетов! Не упустите главное представление сезона! Девушки прокричали еще несколько фраз и удалились, направляясь к следующему заведению. – Глашатаи... – проворчал Хэ Сюань, бросая им вслед раздраженный взгляд, – Только и делают, что мешают людям спокойно жить. Хуа Чен задумчиво оглядел улицу. – Собирайся, мы уходим. – Куда? – недоверчиво произнес Черновод. – В театр. – Неужели, на тебя и вправду подействовали все эти лозунги? – Может, я просто хочу культурно обогатиться, – и, прежде чем демон успел что-то сказать, продолжил, – Пойдешь со мной, и я дам остальную часть суммы. Хэ Сюань грустно оглядел оставшуюся еду на столе и смиренно поплелся следом. Театр представлял из себя большой двухэтажный деревянный дом, расписанный яркими красками и обклеенный различными афишами. Хуа Чен подметил, что мастер каллиграфии действительно постарался над ними. Несмотря на то, что пьеса должна была начаться только через полчаса, площадь уже заполонили люди. Здесь были как бедняки, так и знатные особы в дорогих ярких костюмах, видимо, здешние артисты действительно были широко известны публике, ведь сам театр не представлял из себя ничего особенного. Хуа Чен толкнул Хэ Сюаня в бок и бросил ему свой кошель, на что тот, закатив глаза, поплелся покупать билеты. В толпе демон увидел трех девушек, которых он встретил ранее в чайной. Они что-то увлеченно рассказывали взбудораженной публике. – …и тогда, заклинатель не смог смириться со смертью возлюбленной и отправился путешествовать, попутно помогая людям в беде. Он был всего лишь человеком, и чтобы хоть как-то прокормить себя, он начал выступать на публике. Время шло, и люди начали узнавать его, они задавались вопросом: «Почему за столько лет этот человек не постарел?» Заклинатель начал прятаться под маской, и никто никогда больше не видел его лицо. Он путешествовал и выступал, так пролетело сто лет, затем еще другая сотня и настолько долго он находился в пути, что уже никто не вспомнит, когда именно он начался. Государства сменяли друг друга, одни дворцы рушились, другие строились и снова рушились, а он все еще бродит по свету, в надежде увидеть в толпе красные свадебные одежды своей возлюбленной... – девушка замолчала, делая паузу, пока люди одухотворенно перешептывались, – И сегодня вы сможете увидеть его игру в этом самом театре и, возможно, он наконец даст увидеть свой облик. Народ возбужденно обсуждал предстоящую пьесу, особенно после услышанного. Хуа Чен оперся на стену и ухмыльнулся. «Заклинатель в маске» – о нем говорили глашатаи. Он искренне восхищался таким хитрым и искусным приемом, чтобы зазвать к себе побольше зрителей. И видимо, это работало как нельзя лучше, ведь даже среди толпы он слышал разговоры о том, что люди приехали сюда из соседних городов, чтобы увидеть этого человека-загадку. Хэ Сюань вернулся явно чем-то недоволен, но Хуа Чен и не собирался спрашивать из-за чего именно тот негодует. Черновод отдал кошель и сунул ему два билеты. – Не путай меня со своим ручным демоном. – Но ты и есть мой ручной демон. Изнутри помещение немногим отличалось от фасада, только плакатов здесь было побольше. Сцена была небольшой, закрытой от публики за бесчисленными складками ткани. У нее стояли несколько рядов скамеечек, а для тех, кому не хватило места, было небольшое пространство, чтобы смотреть спектакль стоя. Они устроились на последнем ряду, слева от сцены, откуда было удобнее всего наблюдать за происходящим. Хуа Чен оглядывал весьма скромную для театра обстановку, как неожиданно встретился с большими черными глазами, которые любопытно выглядывали из-за занавеса. Через секунду они исчезли, видимо, кто-то из актеров не смог унять своего любопытства и не посмотреть на пришедших. Через несколько минут занавес распахнулся, обнажая полупустую сцену, на которой стояли непримечательные декорации и неказистая (по мнению Хуа Чена) девушка в затертом голубом платье. Она вышагивала взад-вперед, драматично размахивая руками. Актриса кому-то истерично кричала что-то о свободе и любви. Потом вышел другой актер, по-видимому, играющий отца этого девушки. Они вдвоем много кричали друг на друга, затем девушка удалилась в собственные покои, громко хлопнув дверью. А Хуа Чену стало скучно. Он не знал, чего именно ожидал этого представления, просто внутри было такое чувство, словно ему обязательно нужно было сюда прийти. Однако ничего удивительного не произошло. Он не сказал бы, что актеры играют плохо, просто он видел подобную игру тысячи и тысячи раз. Ему хотелось почувствовать хоть что-то новое. Но чем дальше заходила пьеса, тем тоскливее делалось у него на душе. Хэ Сюань, который все это время сидел справа, уже равнодушно зевал. Алое Бедствие показал ему жестом, что он хочет уйти и как только они поднялись, произошло такое, от чего небьющееся сердце сильно сжалось. На сцене была лишь одна девушка, но из-за кулис послышался голос. Тот самый, который Хуа Чен никогда бы не смог забыть. – Милая моя, Цзуйлян. Выйди-ка на порог, вынеси мне кувшин воды да чашку риса. Ну же, неужели не узнаешь меня? – чем громче становился голос, тем сильнее тряслись руки у демона. Это не может быть правдой. Не может. Это ведь просто актер, который умеет менять голос. Судьба никогда еще не была к нему благосклонна, так с чего бы ей сейчас делать такие широкие жесты оборванцу в красных лохмотьях? Однако с каждым шагом, раздающимся за кулисами, в груди разрасталось что-то теплое и светлое. Хэ Сюань уставился на своего друга, который неожиданно застыл. – Что с тобой? – Хуа Чен кинул на него взгляд, который показался настолько беззащитным и уязвимым, что у демона открылся рот от удивления. Но Хуа Чен не смог ничего сказать, он перевел взгляд обратно на сцену и увидел его. Словно наваждение на сцене стояло его божество, тот, кого он больше не надеялся встретить, тот, кто забрал его сердце и пленил душу. Он опустился обратно на скамью с таким громким вздохом, что все зрители обернулись на него. Но ему было абсолютно все равно, он молился, чтобы происходящие не оказалось сном, навеянным истосковавшимся разумом. Но сколько бы демон не моргал и не тер свои глаза, картина оставалась прежней. Се Лянь, скрытый за синими одеждами и серебряной маской, стоял на сцене. Другой никогда бы не догадался о том, кто именно стоит перед ним, но Хуа Чен сделал тысячи скульптур своего возлюбленного и мог узнать его по единому кончику пальца. – Да, что с тобой такое? – Хэ Сюань вернулся на свое место, пихая градоначальника в бок. Хуа Чен медленно повернул к нему голову, не отводя от Се Ляня глаз и тихо, на грани слышимости, прошептал: – Это он. – Кто? – Хуа Чен подавил раздражение в груди. – Тот, о ком я тебе рассказывал. Се Лянь – наследный принц Сянь Лэ, бог войны, увенчанный короной из цветов, мой возлюбленный. Хэ Сюань уставился на него нечитаемым взглядом, побаиваясь, что князь демонов окончательно сошел с ума. – Не дури. Это не может быть он. – Это он, я знаю. – Хуа Чен бросил на него такой нежный взгляд, что у Черновода перехватило дыхание, то ли от ужаса, то ли от неверия. До конца спектакля они сидели молча, демон в красном ловил каждое движение человека в маске, демон в черном пытался найти в этом актере хоть что-то особенное. Когда прозвучала финальная фраза, зал наполнился шумом и свистом, но Хуа Чен сидел неподвижно, вгрызаясь взглядом в темные каштановые волосы. И даже, когда актеры ушли, а зрители начали потихоньку покидать театр, демон не сдвинулся с места. Лишь когда к ним подошла глашатая и тихим голосом сообщила, что пьеса закончилась, Хэ Сюаню удалось вывести его на улицу. – Ты точно уверен, что это он? – Черновод достал откуда-то кулек семечек и теперь щелкал ими. Они стояли перед зданием театра уже минут десять и за все это время Хуа Чен не произнес ни одного слова. – Уверен. – Ну тогда в чем проблема? Ворвись туда забери его и запри в своем шикарном особняке. – Алое Бедствие сглотнул. – Я не могу поступить так с ним. – Тогда иди и очаруй его, мы оба знаем, что ты это умеешь. Хуа Чен в этот момент выглядел так неуверенно, что Хэ Сюань задался вопросом: «А не подменили ли его друга во время представления?» В этот момент из-за дверей выскользнула девушка, которая играла главную роль и, осторожно оглядываясь, она подбежала к ближайшей лавке. Хуа Чен, игнорируя своего спутника, пошел за ней. Девушка весело щебетала с хозяйкой лавки, которая заворачивала две маньтоу в бумагу. Демон остановился рядом. – Ну, Ян Ми, расскажи-ка старушке, как прошло твое выступление? Все хочу сходить да поглядеть, но лавку не на кого оставить. – Бабушка Фань, ты бы видела, как сегодня братец Хуа играл! Я сама, когда на сцене была, почти что влюбилась в него! – Ну и славно, передавай ему от меня привет, – девушка схватила маньтоу и полезла за пазуху. – Обязательно… Ой! Бабушка Фань, я кошель свой забыла, можно я тебе деньги потом принесу. Хуа Чен повернулся к ней и широко улыбнулся. – Милая девушка, позволите мне вас угостить? Ян Ми густо покраснела и робко кивнула. Демон достал пару серебряных монет и положил на прилавок, не обращая внимания на старуху, у которой глаза сделались настолько широкими, что казалось вот-вот выпадут из орбит. Хуа Чен проводил девушку обратно к театру и остановил перед самой дверью. – Не затруднит ли вас выполнить одну мою просьбу? – девушка заправила выбившуюся прядь волос за ухо и улыбнулась. – Какую же? – Могу ли я встретится с вашим партнером по сцене? Я бы очень хотел кое в чем убедиться. Лицо Ян Ми тут же сделалось холодным и неприветливым. – Боюсь, что он ни с кем не встречается лично, если вы думаете, что, оплатив мне две булочки, вы сможете попасть за кулисы, то вы очень сильно ошибаетесь, – Хуа Чен не знал, что почувствовал в этот момент больше: уважение или раздражение. – Ну, что вы, конечно, я сделал это не из-за корыстных целей. Просто этот человек показался мне очень знакомым, и я хотел бы просто убедиться, что это он. Не могли бы вы передать ему мои слова и сказать, что я был бы рад встретиться с ним хоть в маске, хоть за каменной стеной. Девушка недоверчиво уставилась на него, но немного подумав, кивнула. – Подождите меня здесь. Хэ Сюань, который смотрел на это все со стороны подошел к демону. – Если бы нечисть увидела, как ты добренько воркуешь с людьми, тебя бы подняли на смех. – Рот закрой. Ян Ми появилась через три минуты, кривенько улыбнувшись, и Хуа Чен уже знал, что его ждет отказ. – К сожалению, он передал, что не сможет с вами встретиться и выражает сомнения на счет того, что вы раньше уже встречались. – Не могли бы вы мне передать точные слова? Девушка уставилась на носки своих туфель и очень тихо пролепетала: – Он сказал: "Пусть идет к черту".