Ах, эти чёрные глаза

Ночь текла очень тяжко. Иван давно не волновался особо перед выступлениями, но после такого долгого перерыва… Мужчина разнервничался, лёжа под одеялом, и думая, что всё может пойти не так. К слову, билеты раскупили за пару часов, как увидели объявление о сольном концерте Ожогина. Фанаты, очевидно соскучились. Иван тоже. Но, одновременно с этим, он ощущал непонятное волнение. Анжелика без вопросов отдала ему время вечером, ожидая хороший заработок на концерте, и поздравляя Ожогина с возвращением. Вроде, ничего плохого не происходило, а ком подступал к горлу. Думалось, что, если зрители будут опять смеяться? Что, если схватит сердце? Что, если он забудет текст? Иван не ощущал такого с самой юности, когда только учился играть, и любой выход на сцену вызывал у него физическую дрожь в коленях. Помнится, одногруппники тогда ещё смеялись… Мужчина шумно дышал, не в силах уснуть, и прокручивал в голове последние выступления, которые были далеки от звания хороших. В какой-то момент Офелии надоело его шумное дыхание, вздохи, и она открыла глаза, понимая, что в таком шуме попросту не уснёт. Нужно было помочь задремать ему. Радовало, что это хоть не бесконечные ночные кошмары… — Волнуешься? Ворочаешься, и ворочаешься… — коснулась его плеча девушка, обращая внимание на себя. Иван неопределённо пожал плечами, будто бы смущённый обращённым к нему вниманием. Разбудил… Не хотел же. Мужчина ощутил себя неловко. Ей нужно было хорошо спать, а он тут вокруг неё вертится, как сосиска на гриле. — Да. Боюсь, что что-то пойдёт не так… Хоть программа и изучена. — отозвался Иван, шумно выдохнув. Он повернулся на бок, так, чтобы можно было быть ближе к Офелии, и потянулся погладить её по щеке. В темноте, без фонарей на улице, лицо было не разглядеть, но можно почувствовать. Они вместе утвердили всю программу, и Ожогин репетировал исключительно дома, в студии. Ему казалось достаточным этого… Ведь, это не костюмированное представление, где каждый жест должен быть отточен до мелочей, а обычное пение. — Давай отвлечёмся? Если будешь так думать, не выспишься. И, несмотря на то, как ты хорошо поёшь, всё действительно пойдёт не так. — задумчиво протянула Офелия, она и сама очень волновалась за Ивана. Последнее их появление в свете, если так можно сказать, закончилось для обоих больницей… Не хотелось бы повторения, хоть сейчас ничего такого и не предвиделось. Девушка подалась вперёд, обнимая Ивана за талию, положила голову на его плечо и замерла. Ожогин шумно выдохнул, ощутив её горячее и податливое тело, уткнулся лицом ей в шею и замер, постепенно успокаиваясь… — Ну, давай. А как? Я обычно бегаю, чтобы отвлечься. Но сейчас так поздно… — отозвался артист, с удовольствием прижимая её к себе ещё ближе. Под её лаской дурацкие мысли постепенно уходили, заменяясь спокойствием и умиротворением. В этот миг страхи показались такими глупыми… Ведь, Офелия будет в первом ряду. Ожогин бесконечно ценил в ней способность быть рядом в трудные моменты и поддерживать его, когда он нуждался в этом больше всего. Вот и сейчас… Помогает. Губ коснулась улыбка. — Ваня, давай посмотрим ужасы? — выпустила из себя писательница, затаив дыхание. Ей давно хотелось это сделать, но друга не было рядом… А Иван категорически отказался в самом начале знакомства. Может, это помогло бы ему отвлечься сейчас? — Нет, не хочу. Давай что другое? — ожидаемо скривился Ожогин, вызывая у Офелии недовольный вздох. Для чего она предложила… Чтобы, помимо мыслей о сцене его ещё преследовала какая-то кровь во снах? Как будто личных кошмаров было мало… — Ну, один раз… Хоть попробуй. — продолжила просить писательница, прижимаясь к нему ещё ближе, порывисто целуя то в щёки, то в нос… Мужчина недовольно отстранился. Иван не любил такое проявление ласки. Для того, чтобы уговорить… Нет. Давить на своего собеседника и принуждать к чему-то силой — такого он не терпел. Поцелуи должны быть исключительно из желания подарить нежность, и ничего другого. — Марго… Я не люблю ужасы, я же говорил. — сухо заметил Ожогин, раздражаясь от того, что она хочет заставить. Он не собирался делать что-либо насильно, и откровенно не понимал такой её навязчивости идеи. Можно же посмотреть, что интересно двоим… Они ведь выбирали сериалы в больнице, и никто не жаловался. — А ты пробовал хоть раз? — почти потеряв надежду, тихо произнесла Офелия. В последнее время Иван постоянно звал её по имени, настоящему имени. А вот она, даже мысленно, пока не могла. Подсознание заставляло содрогаться, хоть человека, которого она так боялась больше не было на земле. — Естественно. Мне запомнилась кровь, крики, и тупость. Что мне там может понравиться? — пожал плечами мужчина, припоминая один единственный раз, когда он видел ужастик в кино. Кажется, его затащили одногруппники… Иван скептически отнёсся к этой идее, ожидая чего-то скучного. Но когда начался фильм, он понял, что кардинально ошибся. Каждая сцена была заполнена кровью, ужасными образами и беспомощностью людей. Которые все в итоге померли от ножа маньяка. Иван ощущал, как его сердце бешено колотится, холодный пот выступал на лбу. Когда фильм закончился, Ожогин почувствовал, что его душа содрогается от ужаса. С тех пор он больше никогда не смог преодолеть свой страх, предпочитая забыть глупый этот жанр. — Не все такие! Есть с очень продуманным сюжетом! — поспешно попыталась заверить Офелия, натыкаясь на его сомнительное хмыканье. Если он видел что-то некачественное ранее, это же не значило, что все ужастики такие! Она могла поделиться хорошими. С прописанными персонажами. Ей так хотелось поделиться с ним своей любовью к жанру… — Прости, не поверю. — только и сказал мужчина, громко зевнув. Спать хотелось смертельно. А тревога никак не отпускала… Если не отвлечься хоть на что-то, сон окончательно уйдёт, и Ожогин будет ворочаться до рассвета. — Ну и ладно. С Даней посмотрю тогда. — буркнула писательница, обиженно выдохнув. Если Иван не хотел… То оставался ещё его сын. Она в очередной раз подумала, как одинока… Потеряв друга, она потеряла буквально любую связь с миром. У неё остался только один человек, и этот человек никак не хотел разделить её интересы! А находить друзей Офелия за свою жизнь так и не научилась… От последней мысли ей стало печально. Даже Денис, хоть и имел такие же проблемы, смог сформировать круг общения вокруг себя… А, она… Каждый раз, когда писательница делала попытки сблизиться, всё шло не так. А потом, те люди начинали общаться с другими, кто ничего для них не сделал, с первой фразы! Обидно, горько, непонятно… И как только Иван смог заинтересоваться ей… Учитывая её молчаливость и неловкость… — Он кстати тоже не любит ужасы. Всё детство только комедии просил. И в кино только на такое ходили… — усмехнулся Ожогин, припоминая детские годы своего мальчика. Даниил любил мультики, в особенности про всяких супергероев, и людей с магическими способностями. Позже пошли смешные фильмы, но страшных в его выборе не было никогда. — У вас что, нелюбовь к ужасам — семейное? — обречённо выпустила из себя Офелия, теряя всякую надежду. Иван едва слышно усмехнулся её расстройству. У них действительно никто не любил этот жанр… Марина любила сериалы про любовь, Таня фильмы с животными, Лиза что-то с куклами, мужчина едва ли разбирался в её рисованных игрушках… — Да. Давай лучше какой-нибудь старый фильм интересный… — предложил Ожогин, он любил фильмы 90-х годов. Времени своей молодости… Тогда вышло столько культовых вещей… Рассвет кинематографа. — Давай ужасы старые? — тут же оживилась девушка, вызывая у него желание закатить глаза. — Марго… — Да что такое. Ты в Хайде играл. Вампира. Это другое, что-ли? — буркнула она, на что Иван ответил быстро, не задумываясь: — Там не глупость. — как она вообще могла сказать такое про его любимое произведение… Это и близко не стояло с глупыми ужастиками. Это была история про слом личности… Её полное уничтожение… — Давай поищем не глупость. Ну один раз… — заныла Офелия, на что Иван недовольно нахмурился. Ну, сколько можно… Если он не согласится, это нытье будет продолжаться до утра? Мужчина не помнил за ней подобного поведения. Ну, может, это последствие беременности… Если так, он был готов стерпеть. Только не за арбузом посреди ночи… — Всё, ты меня вымучила. Ищи. Но, если мне не понравится, не заставишь больше. — махнул рукой Ожогин, потянувшись включить свет. На миг подумалось… Если их ребенок тоже полюбит ужасы, то ей будет хоть с кем смотреть. Иван прекрасно видел, и осознавал, что Офелия осталась без друзей. Её телефон никогда не звонил, ни одно сообщение не приходило в мессенджер. Он не понимал, как у неё так вышло… Красивая, интересная, весёлая девушка… Видимо, её проблема была в том, что у неё просто не было круга общения. Работала из дома, увлечениями занималась тоже дома… Где взяться людям? Он сам всю свою молодость общался с одногруппниками. Потом коллеги в театре. Иван за всю свою жизнь не помнил ни дня, чтобы не было выбора, с кем подружиться… А как помочь Офелии он просто не знал. Дать всего, чего она хочет, он не мог. Всё же, он был отдельным человеком со своими взглядами, и интересами… Оставалось лишь надеяться, что она найдёт сама… Лишь бы не в интернете стала искать. Ожогин был уверен, что все, кто сидят на таких сайтах больные люди. Её бывший тому подтверждение. — Ура! Слушай, а можно как-то ноутбук подключить к телевизору? Мы его так ни разу и не включали… — подскочила с кровати Офелия, направляясь к широкой плазме напротив кровати. Пока что они даже не подсоединили её к розетке… Иван откровенно не жаловал телевизоры, хоть и снимался туда. Но, это можно было посмотреть и в интернете… — Я не люблю телевизор. Только, если действительно фильмы смотреть. Без понятия, как это сделать. Просто на ноутбуке не хочешь? — протянул мужчина, бросив взгляд на стол. Там лежали их два ноутбука. Компьютера у него не было, только у сына на этаже выше… Одного вполне хватало на дом. — А зачем телевизор тогда? Я в интернете посмотрю, как. — задумчиво протянула писательница, сев обратно на постель. После чего сняла телефон с зарядки, и полезла в интернет. Иван успел увидеть, что она так и не поменяла заставку со своим обожаемым Эриком… Вот же ж… Он ощутил себя уязвленным от мысли, что какого-то персонажа Офелия любит больше, чем его. Что не хочет смотреть на его лицо на экране блокировки каждый раз, как лезет в телефон… Он на её хотел, и улыбался каждый раз, глядя на совместное фото. — Иди. А я тогда еды наберу из холодильника. Хоть что-то хорошее должно быть во время просмотра же… — бросил Ожогин, опуская ноги в тапочки. После чего накинул одеяло поверх. Одеваться полностью было бы долгим, а ему хотелось успеть всё сделать поскорее. Спал он преимущественно без всего, после того, как девушка перестала трястись от вида голого тела, но предстать так перед сыном ему не хотелось. На часах уже было почти пол второго… Ещё и фильм… В любом случае, бессонница мучила до невозможности. — Не жалеешь, что не в городе живёшь? Здесь с доставками очень не очень… — бросила ему в спину Офелия, вызывая у Ивана смешок. Попробовала бы она пожить в то время, когда ему было двадцать три… Выжила бы? — Нет. Раньше вообще без этого жили. Можно купить заранее. — просто пояснил Ожогин, выходя из спальни. Он, по сути, доставками стал пользоваться может несколько лет как. До этого был очень осторожен. Кто знает, не привезут ли испорченную еду? Не обманут ли? Нет, ему было определенно боязно так рисковать. В молодости все ходили ногами в кафе, либо ресторан… А сейчас, обленились. Взяв из холодильника маринованные креветки, сыр с дырками, нарезанный кусочками, и вместе с этим гранатовый сок, Иван осторожно пошел обратно, искренне надеясь, что он не шумит, и не будит мальчика. Его гостья спала вместе с ним в его комнате, на одной кровати, или нет, Ожогин не знал, да и не считал нужным. Главным было, не разбудить детей своими ночными бдениями. Ему, в целом, нравилась эта девушка как выбор сына, она была вежливой, и неглупой. Хоть они почти и не пересекались, Настя с Даниилом гуляли целыми днями, Иван занимался работой, а Офелия почти постоянно спала, либо ходила погулять с конём… Инструктора пока ещё не наняли, а пускать её ехать одну мужчина слишком боялся. — Какими ужасами ты меня будешь пытать? — обратился к девушке Ожогин, вернувшись в спальню. Он тихонько прикрыл дверь, чтобы никого не разбудить, и поставил еду на столик у кровати. Очень удобный, к слову. Иван усмехнулся сам себе. До чего докатился… Ест ночами, как маленький. Сейчас воспоминания о брате и детстве не отдавались болью в душе. — Про Чаки… Куклу-убийцу… — воодушевленно выпустила из себя девушка, и обернувшись, Иван содрогнулся. Она как-то сумела и включить плазму, и подключить к ноутбуку, и теперь на него с экрана глядел весь изрезанный пластмассовый уродец. Вот же ж… Приснится ещё… — Звучит, как чушь. — только и сказал мужчина, покачав головой, и садясь на кровать. Офелия с готовностью выудила большую креветку, и с удовольствием съела её. Он лишь успел подставить руку, чтобы соус не капнул на простынь… — Ты обещал! — с набитым ртом недовольно выпустила из себя Офелия, вызывая у него смешок. — Всё, всё. Только ради тебя. — отозвался Иван, быстро поцеловав её в перепачканные соусом губы, и удобно устроившись на постели. В конце-концов, не мальчик уже. Выдержит её порезанных уродцев. В противном случае… Прикроет глаза. Офелия легко обняла его за талию, включила пультом фильм, а ногу закинула мужчине на живот. От её близости внутри всё закипело, но сейчас было не до этого. И Иван отвлекся кусочком сыра, поворачиваясь к экрану. Начиналось довольно мило… С маленького мальчика, смотрящего рекламу игрушек. А дальше… Дальше пошёл кошмар. Эта кукла убивала людей, что вызывало у Ивана сильнейшее отвращение. Он отворачивался, когда на экране мелькали изувеченные тела. А Офелия наоборот, с превеликим интересом внимала гаденькой истории, которая вводила Ожогина в дрожь своей мерзостью. Когда прошло пол фильма, мужчина уже хотел выключить, его останавливало лишь обещание. После финала, когда герои наконец избавились от убийцы, Иван смог выдохнуть. Отмучился. Нет. Ужасы такие же гадкие, как он их и считал. — Ну и, как тебе? Понравилось? — с воодушевлением выпустила из себя Офелия, выключив телевизор. Её глаза опасно сверкали, что даже немного напугало Ожогина после всего увиденного… И как ей может это нравиться? Пособие для маньяков. — Чем-то на терминатора похоже. Когда его убить не могли. В целом, не особо. Слишком много жестокого. — заметил мужчина, откинув голову назад. За время просмотра они съели всё до крошки. Нет. Отнесёт упаковки от еды утром в мусорку… Сейчас тянуло в сон с невероятной силой. Ожогин искренне надеялся, что её уродец не приснится. — Ладно, спасибо, что посмотрел… — разочарованно выдохнула Офелия, потянувшись выключить свет. Она видела, что Ивану было не очень… Ну, по крайней попытался… Дальше насиловать она не могла. Будет смотреть в одиночестве… — В следующий раз я выбираю фильм. И ты не имеешь права отказаться. Давай спать. Завтра очень волнительный день. — зевнув, произнёс Ожогин, подтягивая её в объятия. Он пытался придумать, что бы показать ей. Наверное, нужно об этом подумать потом… А сейчас, мысленно повторить тексты песен. Через пару секунд оба задремали, сжимая в руках друг друга. Всё же, её ужастик отвлек от бесконечных волнений, чему Иван был благодарен. К счастью, ничего не снилось. А утро наступило слишком быстро. И нужно было дальше готовится к вечернему пению. *** Вечером, Иван наконец отправился на сцену, Офелия же заняла место в зале. Где-то сидел ещё и сын со своей подругой, брат, а вот дочки так и не пришли… Это ранило, Ожогин чувствовал себя ненужным девочкам. Нужно было обязательно как-то добиться их прощения. Но, как, если они даже не обратили внимания на то, что он пригласил их? Вообще не хотели никак общаться… Не хотели принять развод… Мужчина с огромным трудом заставлял себя сохранять спокойный вид — но всё же не выдержал, и шумно вздохнул перед выходом на сцену. Не сейчас. Он споёт даже лучше, чем раньше, и зрители, увидев его, вспомнят все хорошие годы, и их души смягчатся. А, дочки… Может, посмотрят хоть запись? Иван, поправив галстук, пошёл на сцену. Сегодня он был в своём лучшем красном костюме, и выглядел, как он думал, максимально красиво. Помимо этого, ему нарисовали видные брови, вместо привычных светлых. Даже Офелия упомянула, как он хорош… От мыслей об этом Ожогин широко улыбнулся. Она очень редко комментировала внешность, поэтому каждый раз был на вес золота. Резко захотелось прижать девушку к груди. У них будет время для этого после. Поприветствовав зрителей, и спев несколько известных романсов, добавив к ним совершенно новые в своей программе, Иван решил приступить к сюрпризу, который задумал буквально на днях… Это был подарок в ответ, на песню Офелии, на которую он пока не получил музыку, но всё выйдет в будущем… Даниил обещал попытаться написать вместе с друзьями. Пока он был слишком увлечён подругой. — Спасибо, спасибо. А сейчас, я исполню одну песню, которая стала мне очень близка в последние месяцы. «Ах, эти чёрные глаза.» — сказав, Иван на секунду запнулся, безошибочно отыскав Офелию в первом ряду. У девушки перехватило дыхание от мысли, что он имел ввиду, а зрители просто ничего не поняли… Как и в тот раз, когда артист спел на интервью в телевизоре… Заиграла быстрая мелодия танго, Ожогин, резко переключившись от настоящих эмоций, включился в роль, и запел. — Был день осенний… И листья грустно опадали. В последних астрах… Печаль хрустальная жила… Пев, он то и дело кидал взгляды на девушку, а она, не моргая глядела на Ивана, ощущая, как стучит у неё в висках от волнения. Зрители в зале просто наслаждались спектаклем, ничего не понимая. А Иван и Офелия ничего вокруг не замечали, кроме друг друга. Мужчина сжимал микрофон в одной руке, другой двигая в такт музыке, и улыбался. — Грусти тогда с тобою мы не знали. Ведь, мы любили. И для нас цвела весна. — вид у него был очень счастливый. Казалось, его посетило какое-то светлое откровение. Офелия понятия не имела, что он посвятит ей песню, и сейчас находилась в состоянии легкой эйфории и блаженства. Иван же, наоборот, старался не терять сосредоточенности. — Ах, эти чёрные глаза… Кто вас полюбит… Тот потеряет навсегда и сердце, и покой! — пел Ожогин, вызывая у Офелии невероятную дрожь по всему телу, а у людей невероятное восхищение от того, насколько их любимый артист проникается текстом. Иван был человеком настроения, и его эмоции всегда были читабельными на сцене. Второй куплет подходил к финалу, и сейчас должен был пойти музыкальный проигрыш. — Подойди ко мне. — неожиданно тихо шепнул мужчина, даже мельком не взглянув на Офелию. На какой-то миг девушке показалось, что она ослышалась, но нет, боковым зрением Ожогин выражал нетерпение. Он… Обратился к ней? Но, для чего? Офелия не умела петь, и была не предупреждена… — Тот потеряет навсегда, и сердце, и покой… — лишний раз произнёс строку Иван, вызывая неодобрительное хмыканье у зрителей, и мурашки по спине у Офелии. Он явно чего-то хотел… А она была готова довериться. И, мельком кинув взгляд на остальных зрителей, поднялась с места, направляясь к сцене. Люди, заметив это, зашептались, в их голосах послышалось недоверие к её поступку. Откровенная зависть. Писательница сделала вид, что не слышит. Дойдя до лестницы, Офелия вдруг почувствовала, как её спина покрылась гусиной кожей, а к горлу подкатил комок. Ей стало страшно. Что задумал Иван? Почему он не мог сказать об этом накануне? Мужчина не дал ей долго размышлять, и с уверенностью шагнул к краю сцены, протянув руку к своей девушке с улыбкой, приглашая её на миг в центр внимания. Офелия, смущенно улыбалась, но доверчиво взяла его руку, когда Иван помог ей встать рядом, поднимая по лестнице. Начался музыкальный проигрыш, и Ожогин обхватил её за талию. Голубые и карие глаза встретились, потом он повернул лицо к смотрящим, и дерзко улыбнулся. А затем, оживляясь в ритме музыки, взял девушку за руку с нежностью, которая распространялась на всю аудиторию, и сделал шаг вперёд, начиная вести в ритме танго. Офелия растерялась, не готовая к этому, но всё же стала двигаться вместе с ним, чувствуя, что он очень уверенно и ловко ведёт её, своими движениями затмевая её неумелость. Тем более, у неё даже не было адекватной одежды для сцены… Обычная блузка в клеточку, и джинсы. Если бы Иван предупредил, Офелия бы подготовилась, накрасилась бы… Девушка ощущала себя неловко от мысли, сколько людей наверняка видят её сейчас и гадают: кто она такая на самом деле, и почему их любимый артист так откровенно себя ведёт? Офелия медленно расслабилась под его руководством, и их танец стал все более грациозным и эмоциональным. Зрители были поражены этим зрелищем — их интимность и харизма на сцене создавали атмосферу, которую нельзя было пропустить. Все в зале шептались, глядя на них. Но сейчас Ивана это не волновало, он танцевал под музыку танго вместе с Офелией, и был абсолютно счастлив. На лице девушки расцвела широкая улыбка. Она положила руку ему на плечо, немного его сжала, он же закинул её ногу себе на бедро, перемещаясь в танце быстрее. Зрители молчали, плененные красотой тел и музыкой. Это было не просто выступление, а настоящее искусство воплощенной любви и страсти. — Тот потеряет навсегда и сердце, и покой… — больше прошептал, чем пропел Иван последние строки, ощущая, как всё тело заполонил азарт, игра. Страсть витала в воздухе, когда они оказались лицом к лицу, и внезапно Ожогин резко притянул Офелию к себе, прижимая её тело к своему, и поцеловал с глубокой привязанностью и любовью. Девушка невольно смутилась это действию, но всё же отдалась поцелую, словно все её стеснения и сомнения растворились в этом моменте. Люди в зале замерли, созерцая эту сцену. Кто-то осуждал, кто-то аплодировал. Офелия хотела отвернуться, но Иван удержал её, не желая прерывать ласку. Он наслаждался минутой. Наслаждался светлым смущением девушки, удивлением зрителей, и утихающими аккордами танго. Как только песня закончилась, Ожогин отпустил девушку, словно ничего и не произошло. Не став доставать его на сцене, Офелия, ещё ошеломленная от страстного поцелуя перед всеми, медленно отошла от артиста и села на свое место, чувствуя, как краска разливается по её щекам. Иван улыбался, глядя ей вслед. Ему совсем не было стыдно. Это было удивительное ощущение. Когда он перед всеми зрителями, открыто заявил о своих чувствах. Сев на место, девушка тут же услышала от соседей вопросы, но не стала объяснять, что произошло на самом деле. Пусть просто слушают дальше… Думая, что это какой-то новый эксперимент артиста… В конце-концов… Не все же знали о том осеннем видео, да? Уже и времени прошло сколько. Офелия чувствовала, как взгляды зрителей прикованы к ней, но старалась не акцентировать на этом внимание. — А сейчас, будет печальная песня. Когда-то я пел её, выступая в цирке. Вы можете посмотреть в ютубе, запись там есть. «Свадьба соек». — всё ещё с широкой улыбкой проговорил Иван, отвлекая внимание зрителей от произошедшего только что. Дальнейший концерт прошёл шикарно, и по завершению мужчина пошёл раздавать автографы, и фотографироваться с поклонниками. А Офелия быстро покинула зал, желая подождать его на улице, чтобы ей не сказали ничего лишнего. Эмоции от его пения зашкаливали, и девушка даже не заметила, как оказалась обступлена толпой людей за стенами театра. Некоторые остались внутри, но многие хотели подождать Ивана у служебного входа… А встретили ту самую девушку, скандалы из-за которой тянулись с лета. И он ещё посмел вывести её на сцену, помня позор! Фанатки, переглянувшись, решили подойти именно к ней. — О, это она… Отхватила нашего Ваню, и радуется… — заметила одна женщина, нагло насмехаясь над Офелией. Девушка, разумеется заметила, и ей это не понравилось. Она вся вспыхнула, злясь на то, что насмешки не прекращаются. Да сколько это будет продолжаться?.. Офелия собрала все своё самообладание и изобразила на лице холодную надменность. — Вы это мне? — холодно произнесла писательница, отвернув голову. Достали. Сколько времени прошло уже… Когда Иван был в больнице, никто даже не удосужился узнать, как он… А сейчас опять кидают ей обвинения… — Она ещё и не понимает! Больная… — в открытую засмеялась женщина, вызывая у Офелии омерзение. — Ты знаешь, сколько я за ним по городам ездила? Сколько денег на это потратила? Да я ходила на его выступления, когда он студентом ещё был! — поддакнула её подруга, подойдя чуть ближе к выбору известного артиста. И что он только нашёл в этой пигалице? Совсем юная и не особо красивая, с первого взгляда вообще не зацепишь. Куртка явно больше по размеру, затравленный взгляд, но при этом смотрит волчицей. Женщина считала, что она подходит Ивану куда лучше. Может быть, потому что была старше. Может, потому, что была лично знакома с ним с самой юности. А, эта девица? Появилась из ниоткуда, и завладела его вниманием так просто, за секунды. Это вызывало ненависть, и зависть. Она не заслужила отношений с таким человеком! Более того, женщина была уверена, что даже мюзикл эта девица не писала сама. Наверняка, Иван заказал его у какого-нибудь писателя, раскрутил её, за свои же деньги, и теперь девчонка пользуется его негласным покровительством. Должно быть ещё и в постели платит… Тьфу. Ни о каких чувствах тут и речи быть не могло, по её мнению. — Я не понимаю, в чём вы меня вините… — отвернувшись, сухо проговорила Офелия. Да почему к ней опять лезут его поклонницы… Скорее бы уже Иван вышел, уехать с ним, и не слушать грязь. Девушка неловко переступила с ноги на ногу, глядя на этих насмешливых женщин, окруживших её, как стая гиен. — Не понимает! Что в тебе такого? Девчонка сопливая! Чем ты его взяла? — злобно выбросила вторая, толкнув Офелию в плечо. От неожиданности, девушка не удержалась на ногах, и больно ударилась об угол стены бедром. В глазах её мелькнул страх, на который женщины вокруг среагировали мгновенно, осыпав Офелию градом грубых и унизительных слов. Девушка часто-часто заморгала и хотела попытаться позвонить Ивану, поторопить его, но пальцы не слушались от волнения, она просто не могла достать телефон, и в панике глядела на дверь, как на спасение… — Видимо, компромат какой подыскала. Аж из семьи ушёл, как боится, что опубликуют… — впустила в беседу предположение первая фанатка, вызывая у писательницы омерзение. Она бы никогда не опустилась до подобного! Но сейчас девушку сковал страх, и она будто проглотила язык, не в силах вымолвить ни слова. Чёртова стеснительность подводила, когда не нужно… — Вот я глупая, надо было так делать… А я всё подарками… Стихи ему писала! Я ему годами стихи писала! — заголосила та фанатка, которая имела наглость толкнуть. Да как он вообще посмел выбрать не её… На стихи Иван реагировал одинаково: каждый раз в его глазах загоралось веселье, а на щеках проступал румянец. Ожогин не стеснялся поблагодарить, приобнять, и разумеется, фанатка считала, что покорила его, и в будущем артист точно пригласит её на свидание, а там и женится… А тут появляется эта девчонка! Рушит то, что было создано всеми этими годами! Сказать, что она была в ярости, означало ничего не сказать. — Да что вы со своими стихами. Мы с ним лично гуляли. Пару раз после выступлений, он меня до вокзала подвозил. Обсуждали жизнь, спектакль… — включилась в разговор ещё одна. Иван действительно предлагал подвезти, когда и ему нужно было на поезд в другой город. И фанатка нагло пользовалась, стараясь в машине прикоснуться, придвинуться ближе, или даже обнять его. Иван терпел до конца пути и даже заводил с ней светскую беседу. Женщина была уверена, что ему приятно, и она сама получала от происходящего несказанное удовольствие. Надеялась, что со временем артист предложит ей продолжить знакомство. Но её надежды не сбылись. Ожогин увлёкся малолетней девчонкой, да так сильно, что едва не разрушил себе карьеру! — Да и со мной. Бывало, когда рядом стоял, общался, всегда конфетами делился… Почему не меня выбрал, когда сменить отношения решил, не понимаю… И главное, самые вкусные отдавал! — поделилась первая, она помнила каждую беседу, и более того, хранила фантики от его конфет… Неожиданно, дверь служебного входа скрипнула, и десяток глаз устремился туда, а Офелия едва ли не бросилась навстречу, не желая больше слушать истории его фанаток. Её затапливала ревность. Почему Ожогин так неформально общался с многими? Писательница замерла на месте, увидев какую-то женщину с длинными черными волосами. Это, очевидно была артистка, но кто именно? Окинув насмешливым взглядом всех фанаток, женщина проговорила: — Какие вы наивные. Вы только почитатели. А я играла с ним годы. Он целовал меня искренне, из желания. А выбрал эту… Тьфу. Придушить тебя мало. — выпустила женщина, подойдя к Офелии ближе. Едва не вжимая её в стену театра. Писательница поняла тут же. Света. Её затопила злость. Почему эта артистка считала, что имеет право на Ивана, хотя тот целовал только по роли? Офелию перекосило от мысли, что Света целовала Ожогина на сцене отнюдь не по сюжету, а откровенно наслаждаясь этим. Знал ли он? Если знал, почему не остановил? Почему терпел приставания? Офелию переполнила горечь обиды и непонимания, и она окончательно утратила контроль над эмоциями. Она очень сильно ревновала к этой смазливой актриске. К тому, сколько раз Света целовала Ивана притворяясь, будто занята ролью, желая получить мужчину в свою жизнь. Это была даже не ревность, это была ненависть, смешанная со злобой. Хотелось залепить нахалке пощёчину, выгнать из её души все её грязные мысли. Но она не знала, как это сделать без вреда для себя. Без скандала. — Прекратите… Прекратите так говорить со мной… — только и сказала Офелия, изо всех сил сдерживая себя. Сейчас Иван выйдет… Заступится… Всё будет хорошо… Сердце колотилось, как бешеное от волнения, пальцы дрожали. — Прекратить? Да не появись ты, он бы точно ко мне присмотрелся, как развести решился… Я всегда рядышком была. Замуж вышла, только бы его представлять… Глаза каждый раз закрывала, как целовала. — злобно выбросила Света, впечатывая спиной Офелию в стену. Её идеально красивое лицо перекосило злобой. Она не любила мужа. Всю жизнь артистка любила Ивана, с первой встречи, с первой улыбки, с первой заботы с его стороны… Она не понимала, не понимала, ну почему этот прекрасный мужчина не сможет стать её? Сделать из неё хоть любовницу… Лишь бы слышать его шутки, видеть его глаза, целовать его губы… А эта девчонка получила большее, чем она даже смела мечтать. Не просто статус любовницы, нет. Иван официально развёлся ради неё! Света узнала это от Марины, в один день позвонив уже бывшей жене Ожогина, чтобы поплакаться. — В чём моя вина? — отозвалась Офелия, замирая на месте. Она видела боль. Она понимала Свету… Сочувствовала, в каком-то смысле. Но, не могла принять ненависти к себе? Чем она виновата? Что он полюбил её, а не какую-то другую? — Может её с моста столкнуть нечаянно? Такую непонятливую… А там глядишь, и меня выберет… Он то меня с юных лет знает, как девочкой бегала за ним. — вступила в разговор фанатка со стихами, вызывая у Офелию нехорошую дрожь. Ей стало банально страшно. А что, если… Они действительно? Нет, она больше не могла ждать… Девушка развернулась, и быстрым шагом пошла к машине Ожогина, слыша за спиной крики ненависти, и осуждения. Хорошее настроение сошло на нет. Офелия шла, и просто плакала, думая, неужели она всю жизнь будет обречена на ненависть? Никуда даже не сходишь в публичное место… Вылезут эти гиены, и… Открыв машину ключом, который Иван ей дал на случай, если девушка захочет подождать там, Офелия села на пассажирское место, и горько зарыдала. От мысли, что он возил здесь каких-то фанаток ей стало ещё гаже. В своей печали, она даже не заметила, как минут через десять, дверца открылась, и за руль сел Ожогин. На задние сиденья он положил подаренные букеты, и набор разных сладостей. Мужчина был как никогда воодушевлён, он буквально сиял. Концерт прошёл замечательно, общение с фанатами было замечательны. Иван ощущал себя лучше, чем когда бы то ни было. Развод за спиной, проблемы со здоровьем тоже, насмешки остались в прошлом… Его ждало исключительно хорошее, светлое будущее. Сейчас мужчина был счастлив, и даже не замечал, как Офелия вся заливается слезами, сидя рядом. — Ты уже в машине? Сегодня такой славный концерт был… Поехали, поедим в кафе, дома всё равно ничего нет? Ты чего? Ты плачешь? — начав, Иван замолчал на полу слове, и быстро повернулся к девушке. Что с ней случилось, пока его не было? Мужчина заподозрил что-то неладное, когда она не подождала ни в зале, ни на улице, но позволил себе подумать, что Офелия просто замёрзла… Всё же, было минус десять. Ей нужно было очень беречь себя сейчас. Но, увидеть, что она сидит на пассажирском сиденье, и рыдает? От неожиданности, Ожогин замер, не зная, как себя повести. Писательница даже не подняла головы, а продолжала тихо плакать. Кто её так обидел? Или, это избыток эмоций от беременности? Артист нахмурился, ощущая, как хорошее настроение сходит на нет, заменяясь беспокойством за Офелию. Осторожно придвинувшись ближе к сиденью, Иван коснулся её плеча. Девушка тут же вздрогнула, будто только сейчас замечая, что не одна. Очнулась от своего кошмара. — Ваня, они ненавидят меня. Они все ненавидят меня… Раньше нас обоих, но теперь тебе всё простили… — хрипло прошептала она, растерев мокрые щёки ладонями, не решаясь сейчас прикоснуться к Ожогину. Не решаясь портить его день… Он ведь так готовился… И был доволен… В какой-то миг Офелии показалось, что она испортила не только день, но и всю его дальнейшую жизнь. Если бы её не было, его бы не стали клеймить изменником… Если бы её не было, ему бы не пришлось прятаться. А там, глядишь, и до операции бы дело не дошло… Денису сделала невероятно больно, Ивану жизнь поломала… От осознания, сколько она натворила, Офелия едва ли не начала задыхаться, захлёбываться в своих слезах. Ей начала овладевать истерика, от которой не помогал даже счёт в голове. — Кто? О ком ты? — непонимающе нахмурился Ожогин, резко притянув её в свои объятия. Не давая ей впасть в панику. Верхняя одежда мешалась, и он расстегнул свою куртку, после чего просто скинул её, и прижал Офелию к груди. Благо, печка в машине грела на ура, а она сняла тёплую одежду ещё до его прихода. Девушка рыдала ему в грудь, а он гладил её по голове, словно маленькую девочку, потом поднял её лицо за подбородок, и осторожно поцеловал, убирая губами солёные дорожки. Кто уже её успел обидеть? В душе Ивана клокотала злость. Хотелось наказать этого урода. Сейчас он вытирал ей слёзы и успокаивал, одновременно обдумывая ситуацию, но она никак не хотела складываться в единую картину. Даже после того, как он позвал Офелию на сцену никто отрицательно не отреагировал, да и ему не говорили никаких гадостей… Ожогин подумал, что ненависть и насмешки со стороны фанатов уже в прошлом… Кто и когда успел оскорбить её, они расстались на полчаса максимум? — Фанатки. Света. — глухо выпустила из себя Офелия, вызывая у Ивана рваный вдох, и нехорошую дрожь. Опять она… Он уже понадеялся, что влюбленность артистки утихла, так нет… Женщина в очередной раз напомнила о себе. Иван закатил глаза, уже просто не зная, как сказать, что не заинтересован Свете… Она, видимо, хотела взять измором. Ожогин в очередной раз ощутил волну отвращения к ней. Что она вообще сказала его девушке, доведя её до подобного состояния? К слову… С чего ей быть возле театра во время его сольника? Наверное, надо было сообщить её мужу… Правда, Ожогин понятия не имел, кто этот несчастный, которым Света пыталась заменить его… Он искренне сочувствовал тому мужчине. — Света?.. Она откуда взялась… Ну слушай, неприязнь и зависть всегда будет. Марину знаешь, как хаяли? — успокаивающе проговорил Иван, губами убирая слезинки, стараясь, чтобы голос звучал как можно мягче. Офелия в его руках перестала трястись и положила голову на его плечо, как бы успокаиваясь и доверяя. Радуясь, что сейчас точно никто не скажет плохих слов. Он рядом, он здесь, и бояться ей нечего… — А её почему? — отвлечённо произнесла Офелия, глядя в обеспокоенные голубые глаза. Нестерпимо захотелось, чтобы он завёл машину, и они наконец поехали домой… В их домик. Но ей стало действительно интересно. Чем фанатам не угодила жена? Ведь, всё было официально… Без измен… Они ведь злились именно на это? Хоть по сути измен со стороны мужчины и не было. — Из зависти. Как и тебя. Какое-то время даже приходить не мог с ней. Потом смирились… — мягко улыбнулся Иван, радуясь, что она немного успокоилась. Как будто фанатам нужен повод пообсуждать… Он сам убедился, нет… После того, как его начали осуждать после долгих лет хорошего… Ожогин прекрасно помнил, как ещё вначале карьеры к нему цеплялись девушки, и брызгали ядом в сторону жены, цепляя её возраст, внешний вид, говоря, что они подошли бы лучше… Иван не понимал, как вообще можно лезть в личную жизнь артиста, а не просто наслаждаться игрой, но его возмущения никак не спасали. Помогло только появляться на публике одному. — Ваня, я не могу… Мне больно это слышать. Как будто я виновата… — хрипло прошептала Офелия, подаваясь вперёд, прикасаясь своим лбом к его. Иван с готовностью обнял её за плечи, и крепко прижал к себе. Он поможет привыкнуть… Поможет принять эту грязь, которая его частенько окутывала не только от фанатов, но и от артистов. Чего стоит Света… Или те, кто подставлял, для получения ролей? — Ну всё, иди ко мне. — шепнул ей в тон Ожогин, прикасаясь к мокрым от слёз губам. Обоим надо было отвлечься. Забыться. Офелия на секунду замерла, приоткрыв рот, позволяя ему поцеловать себя. Иван обхватил её лицо за щёки, подтягивая ближе. Из-за пережитых эмоций, девушка никак не могла обуздать свои чувства и обнимала его изо всех сил. Чтобы принять, осознать. О его поцелуях мечтают тысячи, а Иван дарит их только ей одной. Нахлынувший жар был настолько сильным, что мужчина сам едва не утратил контроль над собой, но всё же сумел удержать себя в руках и стал намеренно медленно целовать её подбородок, щёку, шею. Рука Офелии скользнула по его колену, вызывая у Ивана тихий стон, и его пальцы с силой впились в её талию. Он весь горел и испытывал невероятное, почти неконтролируемое желание, чтобы она подняла свою руку повыше… Ему не хотелось сейчас быть нежным. Не хотелось никаких слов. Желалось одного — прикоснуться к ней ближе. Он готов был содрать с себя одежду, которая сковывала его движения. Возбуждение медленно, но верно овладевало им. Иван повёл по талии Офелии рукой, на миг сжав её небольшую грудь под блузкой. Ему бесконечно нравилось, что она вмещалась в ладошку. Что, если расстегнуть пуговку… Писательница невольно напряглась и всем телом подалась вперёд, отчего её дыхание сделалось частым. В её взгляде появился жар и любопытство, она ждала, что будет дальше. Ивану даже стало интересно, чего же именно она ждёт. Хочет ли она того же, о чём он только что думал или это такая проверка на выдержку? Не в силах ждать, мужчина сам потянул её за ладонь, положив на свой возбуждённый орган, который к этому моменту уже начал выпирать из штанов. Девушка замерла, наблюдая за ним сквозь полуприкрытые ресницы. Она явно смутилась, но не отшатнулась. — Зачем ты? В машине… — шёпотом произнесла Офелия, не решаясь сжать сильнее, и не желая убрать руки. В целом, она была бы не против продолжить вечер, но не здесь же… Ещё его фанатки в окошко автомобиля подсмотрят… Будет повод для сплетен. — А что такого? Ты сама ногу гладить стала… — усмехнулся Иван, замечая, что она не отвергает. В последнее время она совсем перестала бояться тела. Как до времени, когда произошёл кошмар… Ожогин потянулся выключить свет в автомобиле, а затем расстегнул змейку на красных брюках. — Ногу, а не… — поджала губы Офелия, жарко выдохнув, когда её ладонь коснулась его через одну ткань трусов. — Нога не так чувствительна к сожалению… — пошутил Ожогин, наклоняясь к ней ближе, и горячо целуя в губы. Рукой он сжимал ладонь девушки на своём органе, чувствуя биение её сердца через тонкую ткань блузки. Офелия стала гладить его внизу, вызывая у мужчины тихие стоны. От каждого из них она тихонько вздрагивала и чуть крепче прижималась к нему. В какой-то миг пальцы Ивана проникли в её джинсы, начав поглаживать её, отодвинув трусы в сторону, касаясь напрямую горячего нежного тела. Девушка, не в силах терпеть это, громко простонала, задрожав всем телом, откинула голову на сиденье, ощущая, как удовольствие разливается по её телу. Иван не дал ей передышки, и, усадив девушку на колени, постарался максимально отклониться, чтобы она поместилась между ним, и рулём. Секунду он потратил, чтобы стянуть с неё джинсы, и опустить свои брюки до колен. В следующую секунду, Офелия ощутила, как он уже вошёл в неё, и стал быстро двигаться вперёд, сжимая её бёдра пальцами. Никто не отрывал губ, только она стонала и тихо мычала, стараясь доставить ему удовольствие, двигая тазом в такт. Ивана охватило опьянение и страсть. Ему было хорошо и сладко. Это было очень необычно, он давненько прямо в машине не занимался сексом. Удавалось потерпеть до дома… Разве что совсем молодым… Он даже не мог сказать, что на него нашло, но это было настоящим приключением, совершенно новым для них двоих. Да и, Офелия была прекрасна. Девушка так хорошо научилась ощущать его желания… Двигаясь в тесном пространстве, она с чувством и страстью отзывалась на каждое его движение, прижимаясь сильнее. В какой-то миг, Офелия слишком надавила спиной на руль, и тот издал громкий гудок, вызывая у обоих искренний смех. Ивану пришлось отклониться чуть сильнее, чтобы ей было больше места, и она не поломала ничего в машине ненароком, или они не уехали куда-то в столб, будучи в таком интересном положении. Мужчина искренне надеялся, что никто из людей, и возможно его зрителей не слышал этих странных звуков… Он продолжал двигаться рьяно, быстро, прислушиваясь к ощущениям, и глядя на всю розовую от удовольствия Офелию. С нарастающим нетерпением, будто пьянея от возможности достичь пика. Иван обнимал её одной рукой и направлял её движения другой, показывая, как лучше двигать бедрами, едва ли не задыхаясь от восторга. Он ощущал приближающийся финал, и не желал себя сдерживать. Через минуту, артист выгнул спину, изливаясь прямо внутрь девушки. Как же потрясающе было делать это именно в ней. Удовольствие охватило его окончательно, по телу прошла дрожь, а с губ сорвался стон. Офелия задрожала сверху, доходя до конца и сама. Губы встретились в нежном, благодарном поцелуе на несколько сладких минут. После чего Иван достал влажные салфетки из бардачка, и протянул ей, позволяя привести себя в порядок, и одновременно с этим вытирая сам себя. Испачкать хороший костюм таким не хотелось, он старался быть очень осторожен. Офелия села на пассажирское место, и сейчас только широкие улыбки обоих свидетельствовали, что в машине что-то произошло… Вроде как, сиденье не запачкали, уже хорошо. Салфетки улетели в кулёк, а после в бардачок. Лишь бы не забыть выкинуть после… Иван включил свет в автомобиле обратно, шумно, и довольно выдохнув. Им обоим было это нужно. Для сброса напряжения. Для того, чтобы отвлечься от стресса. Да и в целом, получше закончить замечательный вечер музыки. Ожогин, ещё раз глубоко вздохнув, завёл машину. Пора было отъезжать от театра. Безумно хотелось есть. Живот начинал бурчать от голода. Близость отнимала слишком много энергии. — Я знаю, что мы сделаем. Меня на интервью звали новое. Я тебя с собой возьму. — прерывисто дыша, произнёс Иван, делясь своими мыслями. Узнав, что он возвращается на сцену, несколько каналов наперебой стали звать его к себе. А вот, Офелию… Её в медиа пространстве вообще как будто позабыли. Даже как его потенциальную «любовницу». Что было крайне опасным, нет ничего хуже, чем один раз прославиться, а после этого стать никому неизвестной. Разве что, стать заложницей своей роли. Но, Офелия не была артисткой. Иван хотел помочь ей, пока ещё можно было поймать хоть какую-то волну популярности. — Что? Меня на интервью? Зачем… — едва дыша, выпустила из себя девушка, бросив на Ожогина затуманенный взгляд. Она была такой красной, то ли от пережитого удовольствия, то ли от печали… Не плакала, и уже хорошо. Перегнувшись через сиденье, Иван застегнул ремень безопасности ей, после себе, и быстро поцеловав в губы, наконец повёз автомобиль вперёд. Уже было достаточно поздно, домой они наверняка доберутся за полночь… Он немного волновался за сына, ведь тот отказался от того, чтобы его довезли до дома, ему нужно было проводить на поезд Настю… Подруга уезжала праздновать Новый год домой. — Объясним всё всем. Тебя же пока не звали лично… Да и, слава мюзикла утихает… Я помогу тебе с этим. — пояснил Иван, окончательно отходя от нахлынувшей вспышки страсти, и сосредотачиваясь на дороге. В театре даже сняли плакаты с её мюзиклом, заменив их другой новинкой. Людям уже надоело смотреть одно, и тоже. Нужно было другое, то что привлечёт внимание, а следующую книгу Офелия пока не написала. И если не поторопиться… Никто её не будет ждать на сцене. Любая популярность со временем уходит. Вечных произведений очень мало. — Я не хочу, чтобы ты меня тащил. Это унизительно. Я сама должна добиться. — тут же закачала головой писательница, шумно выдохнув. Она тоже видела, как интерес зрителей к её работе утих, почти никто больше не писал комментариев под постами… Но, это же не значило, что она не могла бы вернуть всё сама! — Я только подтолкну. Не выйдет, будешь сама. Я хочу просто помочь тебе. Вначале пути очень сложно задержаться. Разве плохо, что у тебя есть человек, у которого есть такая возможность? — улыбнувшись, отозвался Ожогин, на миг сжав её ладонь, и тут же вернув пальцы на руль. Не хватало ещё въехать куда-то из-за ласки. Он просто хотел сказать, что желает поддержать. Выручить её, пока она сама не станет значимой для людей. Постоянно тянуть ему бы не хватило ни денег, ни сил. Да и, бессмысленно это, если не полюбится людям. — Не знаю. Я никогда лицом не светила. Я боюсь камер… У меня не выйдет… Я не ты. — озабоченно произнесла Офелия, опустив взгляд на свои же колени. Хоть её теперь и не ищут… Было боязно. Думалось, что те фанатки Ивана будут смеяться, стоит ей сказать не то слово… Да и, какое интервью. Что ей рассказывать? Как она спала, ела, и в перерывах писала? Никаких особо интересных событий в жизни девушки не было. — Я тоже боюсь. Не думай, что я какой-то бесстрашный гений. — неожиданно признался Ожогин, поджав губы. Это не было для поддержки. Это было искренне. — Ты? После всех лет? Слабо верится. — удивлённо переспросила писательница, уставившись на Ивана так, словно впервые видела его. Мужчина лишь пожал плечами, поворачивая на одной улице. Ещё чуть, и они доедут до его любимого кафе… Можно будет отметить выступление. — А что, я человеком быть перестал? Страх не уходит с годами. У меня до сих пор бывает руки дрожат, когда жду своей очереди за кулисами. Ты со мной будешь. Думай об этом. — только и сказал он, не скрывая мягкой улыбки. Мужчина считал, что хороший актёр должен волноваться до самого конца. В противном случае, выступление превратится в акт самолюбования, и перестанет быть адекватной игрой. Иван боялся камер даже больше, чем сцены. Второе было привычнее. — Новый год буквально на днях… Как отмечать будешь? — отвлечённо произнесла Офелия, заметив через окошко автомобиля, как украсили улицы. На домах висели гирлянды, на площади стояла большая ёлка… Люди предвкушали праздник. И даже в магазинах все полки заполонили шарики. — «Буду»? Мы вместе отмечать будем с тобой. Ты зачем такое спрашиваешь? Мне даже обидно. — повернув голову к ней, выпустил из себя Иван, не понимая, с чего она вдруг так отделила его. В душе неприятно заныло от мысли, что этот Новый год пройдёт не в полном составе семьи… Но, в любом случае, подарки дочкам будут. Не захотят лично, так через Марину. А отпраздновать он планировал вдвоём. Сын наверняка будет занят. — И, как? — продолжила девушка, поймав задумчивый, но всё же тёплый взгляд его голубых глаз. Сама она не имела никаких идей. Только, быть вместе под бой курантов. Ведь, как Новый год встретишь, так и проведёшь, верно? А без Ивана она не видела смысла в следующем году. — Можем поехать куда-нибудь. На несколько дней. Как раз на праздники. — предложил мужчина, чуть задумавшись. Билеты можно было купить хоть сейчас. Благо, интернет позволял это сделать. Правда, свободных мест может быть маловато, но что-то точно найдётся. — У меня нет загранпаспорта. — бросила писательница, на какой-то миг ощутив себя неловко. Сделать его просто не хватило бы времени… И, это радовало. Ей не хотелось, чтобы деньги Ожогина тратились на неё в большом количестве. А, её… Такого гонорара, как за мюзикл вначале у неё не было и в помине. Всё ушло в дом… Остатка на карточке не хватило бы на путешествие. На подарок бы… — Как же трудно тебя вывезти… Ты же из другой страны, вроде? Как сюда въехала? — со вздохом, протянул Иван, прикрыв глаза. Он вообще забыл, что Офелия родилась не здесь. А где, девушка почему-то отчаянно скрывала. Её безупречный русский показывал, что точно из стран СНГ, но почему было не сказать, откуда? — Из этой не нужен… — отрывисто невнятно пробубнила девушка, шумно сглотнув. Нет… Страх, что её найдут опять начал накатывать… — Из какой? Ты всё молчишь на эту тему… Почему боишься? Тебя больше никто не найдёт. Мне интересно. — Я скажу позже, ладно? Для меня этот город пропитан ужасными воспоминаниями… — опустила голову писательница, крепко сжав собственные же колени. Если не Вадим… Оставалась ещё мать… Ей хотелось забыть всё, что связано с городом, со страной, и не упоминать даже мысленно… Это дало бы отвлечься от боли пережитого. — Я жду всего, что ты обещала мне позже. Ладно. Паспорт мы тебе так скоро не сделаем… Тогда давай на какой-нибудь лыжный курорт в нашей стране? — тяжело вздохнув, предложил Ожогин. Он не мог выпытать информацию насильно. Только надеяться, что когда-то она расскажет сама… — Не боишься? На лыжах… — подняла голову Офелия, озабоченно взглянув на Ивана. Вдруг сердце бы не выдержало… — Я же катался уже. Правда, по ровной местности… — пожал плечами мужчина, глазами подыскивая место для парковки. В такое позднее время место перед кафе пестрило машинами… Со вздохом, он решил оставить автомобиль на соседней улице, и дойти пешком. Они катались вдвоём с Юрой вокруг участка, и с сыном… Девушка боялась лыж, но Иван думал, что сможет её научить на горах… — Вдвоём хочешь? — ощущая какое-то облегчение от собственных же мыслей, выпустила из себя Офелия. Ей было приятным, что он хочет провести праздник именно с ней… А не, какими-то знакомыми… Значило ли это, что она стала важнее? — Да. Даня пусть дома остаётся. С друзьями там отметит… Только мы, и никаких назойливых фанатов. — улыбнулся Иван, отстёгивая ремень безопасности. Если она согласится, он поищет курорты прямо в кафе. Может, как раз в её любимых Сочи. Побудут в городе, в котором зародились их чувства… Там зимой был потрясающий отдых для лыжников, мужчина сам катался туда… Бывало и с семьёй… На какой-то миг душе стало тяжко, но лишь на миг. — Звучит идеально. Давай уже ужинать. — с искренней улыбкой произнесла Офелия, перед тем, как выйти, на несколько минут припав к его губам. А уже в кафе они обсуждали места, дни, и даже какую одежду взять… Сошлись таки на Сочи, и продолжая тепло общаться, начали есть запоздалый праздничный ужин. Общение с Иваном успокаивало её после ушата помоев от его фанаток. Оставалось лишь надеяться, что мужчина тоже испытывает рядом с ней такое же…