Чёрная, белая полоса, и труп
2 октября 2023 г. в 17:51
Поездка в больницу была очень быстрой, и тихой. Артём с Даниилом не переговаривались, оба были погружены в свои мысли. Юный артист сожалел, что день его серьезного выступления, который по идее должен был первой ступенью к его славе, стал днём помощи абсолютно чужому человеку. Он не любил Ожогина, и не собирался это скрывать. Но, не мог оставить человека в беде, несмотря на всю свою неприязнь.
Сын Ивана бесконечно переживал за отца, он и после его уезда из Москвы, постоянно думал о его здоровье, вспоминая тот приступ на скамейке. Думал, и очень волновался. Он даже не хотел представлять, что отец может его оставить. Папа… Тот, кто всегда помогал, учил, возил в столько стран… Даниил был готов отдать что угодно, лишь бы ему стало опять хорошо.
Доехав до больницы, в которой работал отец Артёма, они попросили санитаров занести Ивана внутрь, и когда тот был уложен на каталку, буквально влетели в приемное отделение. После осмотра, который прошёл в экстренно быстром режиме, врач кардиологического отделения вынес свой вердикт:
— Ему нужна срочная операция. Без неё сердце с минуты на минуту может остановиться.
— Ну, конечно, делайте. — не дав даже задуматься о подобном исходе, выпустил из себя Даниил. Он то и дело кидал взгляд то на Ожогина, который выглядел просто жутко. Закрытые глаза, бледное лицо, едва ощутимое дыхание… Парня пробирало до глубины души видеть отца именно таким. Хотелось думать, что это лишь дурной сон.
То он смотрел на абсолютно спокойного врача, который что-то проверял в своих записях. И как можно оставаться таким бесстрастным, когда в палате лежит человек, минуты которого сочтены?
Думать об этом не хотелось. Наверное, он просто привык. За годы работы с пациентами становишься камнем. Иначе, просто не выдерживаешь на работе, где смерть всё время стоит по правую руку.
— Всё не так просто. Мне нужно согласие от пациента, а так как он без сознания, от его ближайшего родственника. — ответил врач, поправив свой халат. Даниил с готовностью кивнул, порадовавшись, что поехал в больницу. Совсем скоро его отцу станет легче, и они ещё вместе посмеются над этой ситуацией. Он хотел верить. И не собирался даже представлять другой исход.
— Я подпишу. Я его сын. — заявил он, готовый подписать что угодно. Лишь бы быстрее начали делать операцию. Только бы папе стало хорошо, он встал на ноги, и стал как обычно заряжать бесконечным позитивом… Только не видеть его на пороге смерти…
— Хорошо, тогда подготовьте документы, и подойдите в регистратуру. — отозвался врач, захлопнув свой блокнот, и направляясь к выходу из палаты. Юный Ожогин несколько раз моргнул, не понимая, как именно сейчас можно было покинуть палату. Конечно, у него не было с собой документов, но он даже не думал, что это остановит от экстренной операции.
— Документы? У меня они дома, у папы вообще не знаю где. Я даже не знаю, где он живёт сейчас… — потерянно произнёс Даниил, чувствуя, как его заполняет отчаяние. В голове были только мысли про несколько минут. Он нервно сглотнул, не зная, что предпринять. Съездить за паспортом он бы просто не успел…
— Ну, так не делается. Как нам подтвердить, что вы действительно его сын? — безразлично заметил врач, вызывая в душе парня неверие, и бесконечный холод. Он просто не знал, что сделать, как доказать, что действительно является сыном. Даниил растерялся, так и застыв с опущенными руками, без остановки переводя взгляд с отца на доктора. Его заполнил страх, парализующий адекватное мышление.
— Вы только что сказали, что операция нужна прямо сейчас. Или, вы хотите, чтобы на вас жалобу написали, за убийство пациента? — услышал он голос Артёма, и мысленно порадовался, что этот парень поехал с ними, хоть и вообще не знал его. Наверное, это был какой-то хороший друг отца.
Правда, намного младше, но в последнее время Иван увлёкся общением не со своим возрастом. Артём же был уверен в своих силах, и даже сделал шаг вперёд, заставив врача ощутить себя неловко, хоть тот и был старше в разы.
В голове Даниила пронеслась ассоциация, что это продолжение мюзикла. В сцене, когда Том расправился с врачом, который пытал его, и убил. Вот только, они уже не были в театре. А сюжет жизни был куда жёстче.
— Молодой человек, угрожать мне не нужно. Всё должно быть сделано по закону. — погрозил пальцем мужчина, окинув взглядом слишком самоуверенного парня. Но Артём не отступил, он просто махнул рукой, и на секунду задумавшись, произнёс:
— Так, приведи сюда Андрея Казимирова.
— Не надо мне «тыкать». У него перерыв сейчас. — бросил врач, скептически окинув взглядом юного артиста. Больше казалось, что он хочет казаться уверенным, чем является таковым. Его пальцы нервно забегали по блокноту, а глаза стали смотреть на бессознательного Ожогина.
— Я знаю, когда у него перерыв. Я его сын. Приведи. — продолжил Артём, выпалил буквально через секунду, после ответа доктора. Даниилу стало немного спокойнее, отец этого парня наверняка всё понял бы. Осталось только дождаться, пока его позовут…
— Очередной сын без документов? — скептически усмехнулся врач, вызывая в душе обоих парней негодование. Перед ним лежит человек на пороге смерти, а он продолжает беседовать, вместо того, чтобы помогать.
— Вам поговорить не с кем? Быстрее. Иначе, смерть будет на вашей совести. Два свидетеля, готовые сказать, что вместо помощи больному вы решили поболтать. — едко, будто выплёвывая каждое слово, произнёс Артём. Врач, задумавшись лишь на секунду, вышел из палаты, то-ли побоявшись расправы, то-ли всё же задумавшись, что он творит своим промедлением. Но, так или иначе, дело сдвинулось с мертвой точки.
— Спасибо тебе. Ты, наверное, хорошо общаешься с моим папой? Играл с ним? — ощутив, как его отпускает оцепенение, спросил Даниил. Только сейчас он заметил, как его руки дрожат, а спина вспотела. Парень несколько раз шумно выдохнул, пытаясь прийти в себя.
— Упаси меня Боже играть с Ожогиным. Нет. Мы далеки даже от звания хороших знакомых. — поднял руки Артём, без особого удовольствия взглянув на обоих Ожогиных.
Подобное удивило, ведь, зачем ему помогать, ещё и везти к своему отцу того, кто вызывает неприязнь? Юный артист начал что-то искать в телефоне, глядя на записанный номер машины на бумажке.
— Тогда, почему ты так волнуешься за него? — спросил Даниил, и сам бросив взгляд на номер. Офелия… В переживаниях за отца он и забыл, что девушка сейчас находится неизвестно где. Юный Ожогин никогда и не общался с ней на личные темы, ограничиваясь лишь творчеством, либо какими-то рассказами про город.
Он не имел даже малейшего представления, кто мог увезти писательницу, и мог только надеяться, что её найдут. Но может, всё не так плохо, и она уехала с каким-нибудь знакомым?
— Волнуюсь? Я просто не даю им убить человека. С детства наблюдал за халатностью. Да и, Офелия не переживёт. С её то чувствительностью. — бросил Артём, набрав чей-то номер, и начав говорить по телефону. Даниил не стал вмешиваться, лишь отметил, что этот парень упомянул Офелию, как кого-то не чужого, кого-то хорошо знакомого.
Возможно, именно из-за общения с девушкой он решил помочь… Сын Ивана слышал лишь обрывки фраз, в которых Артём говорил, что сейчас приедет, и чтобы отложили все дела. Куда именно приедет, было непонятно, но Даниил решил не вмешиваться, куда не звали.
— Ты близок с Офелией? Дружишь с ней? — только и спросил он, когда Артём, беспокойный от телефонного разговора, убрав бумажку в карман, и стал слишком часто поправлять свои волосы. Они ещё были уложены гелем после выступления, и довольно комично выглядели с выбившимися прядями.
— Дважды нет. Она только бегает от меня. Отец! — тут же подскочил к зашедшему врачу в палату парень, пожав ему руку при приветствии. Они едва ли были похожи, абсолютно разный цвет глаз, волос, да даже фигура. Артём был тонким и довольно высоким, а Андрей ниже его, и весьма приземистым. Если не знать, в жизни не догадаться, что это родственники.
— Привет. Прости, я не был на твоём первом выступлении, у меня операция была… — отозвался он, сразу подходя к пациенту, и читая записи с анализов. Хоть кто-то здесь уделял время своей работе, а не разговорам.
— Я понимаю. На следующем будешь. Нам нужно срочно подписать согласие без документов. — подскочил к нему Артём, пересказывая всё, что произошло. Андрей хмурился, озабоченно качая головой, явно не одобряя действий коллеги.
— Без? Ну ты же знаешь, так не делается. — неоднозначно протянул мужчина, взглянув на всех в палате поочередно. Несмотря на нахмуренные тёмные брови, в его карих глазах виднелось тепло, он только старался изобразить из себя сурового врача, сам таковым не являясь.
— Он его сын. И я это знаю точно. Документы будут привезены, но уже после операции. Или, во время. — нахмурившись, произнёс Артём, явно уже уставший от объяснения одного и того же. При том, что он вообще не являлся ни родственником, ни другом Ивана.
— Хорошо. Везите в операционную палату. Мы найдём его показатели, если он есть в базе. — отец Артёма обратился уже к санитарам, зашедшим в помещении по его вызову, и легко сжал плечо сына, будто желая сказать этим жестом, что всё будет хорошо. Всё обязательно наладится.
— Спасибо. — искренне кивнул юный артист, наблюдая за тем, как Ожогина увозят. Что же, здесь он сделал всё, что мог. Оставалась вторая, гораздо более сложная задача.
— А вы на регистрацию идите, согласие подпишите. Скажите, я разрешил. — сказал Даниилу Андрей, покидая палату. Парни вышли следом останавливаясь где-то посреди коридора. Атмосфера в больнице всегда была слишком жуткой, нагнетающей… Юный Ожогин следил за тем, как его отца увозят в операционную, туда, куда простым людям, не врачам, хода нет.
— Спасибо тебе. Правда спасибо. А как я его документы привезу? Я даже не знаю, где он живёт. — задумчиво произнес Даниил, он действительно не знал адреса отца, а спросить было не у кого. Можно было у Офелии, но где сейчас девушка оставалось большим вопросом. Он пообещал себе поблагодарить Артёма нормально, но чуть позже. Когда всё устаканится, и он сам придёт в себя от шока.
— Я что вам, записался в бесплатные помощники… Ну, спроси у кого-нибудь из театра. Кто-то точно знает. Мне ещё этим надо заняться. Всё, удачи. — махнул рукой юный артист, и не прощаясь, пошёл к выходу из больницы, паралельно с этим начав очередной телефонный разговор с кем-то.
Его манеры оставляли желать лучшего, но по крайней мере, Артём очень хорошо помог. Без него без документов вряд-ли бы приняли на операцию, а в данном моменте каждая секунда была значительной.
Даниил брел по коридорам больницы с абсолютно туманной головой. Он всегда полагался на отца, а сейчас… Сейчас жизнь отца зависела от его действий. Вернее, уже не от его, Артём всё решил. Даниилу остались проблемы с документами, и поддержкой сестёр.
Хоть они и не поехали в больницу, он помнил их обескураженный взгляд. Девочки и не знали, какие проблемы у их отца. Застегнув посильнее куртку, юный Ожогин вышел из больницы, стараясь не давать отчаянию затопить его. Ведь, если не он, кто успокоит остальных? Кто одарит их позитивом, как раньше всегда делал Иван…
***
Добравшись обратно до театра, Даниил удивился тому, как мало времени прошло. Поездка в больницу, уговоры, и возвращение обратно отняли от силы полчаса. А там, стоя в палате, ему казалось, что прошла вечность… Оставалось лишь надеяться, что операция проходит хорошо.
— Даня, что с папой? Он пришёл в себя? — вихрем подлетела к нему Лиза, когда Даниил зашёл в кафе. Отмечающих осталось очень мало, парень отметил, что видимо друга Офелии, с которым она сидела в зале, не было за столом, и главной актрисы тоже. Юный Ожогин не был знаком с ним, но подумал, что тот наверняка отправился на поиски… Хотя, как можно было искать, не зная ничего?
— С ним всё нормально? Он в жизни сознание не терял… — повисла на его другой руке Таня, она дрожала от переживаний, и глядела в глаза брата, словно надеясь найти там спасение.
— Лиза, Таня… Всё будет хорошо. — ободряюще, пряча собственную боль и переживания за улыбкой, ответил им парень, приобняв девочек за плечи. Совсем, как папа. Он расстраивался, когда Иван вместо того, чтобы сказать как есть, пытался шутить и переводить тему, а сейчас сам последовал подобной тактике.
— Не скрывай. Он итак слишком многое скрывал. — укоряюще сказала ему Лиза, явно припоминая недавний разговор с отцом, после которого она не могла перестать плакать.
Даниил был не в восторге от того, как мужчина представил сестре Офелию, но по крайней мере был рад, что это произошло довольно скоро. Промедление вызвало бы реакцию ещё хуже.
— Я не скрываю. Всё действительно будет хорошо, после операции. — кивнул сестре он, окинув взглядом сидящих за столами, и смотрящих на их компанию артистов. Новых, из сегодняшнего мюзикла он не знал, а вот коллег Ожогина, большинство из которых видел с раннего детства прекрасно помнил. Оставалось только узнать, у кого есть адрес.
— Операция? Нет… Папочка… — ахнула Лиза, а следом за ней испуганно вздохнула и Таня, начав протирать глаза ладонью. Ну вот, только истерики в их ситуации не хватило…
— Лиза, не надо. Он сильный, справится. Упёртый правда, но после операции я не дам ему от избегать лечения. — натянув на лицо ободряющую улыбку, парень принялся успокаивать сестёр, сам ещё не зная ничего наверняка. Но он хотел успокоить их, и сам увериться через их спокойствие, что всё получится, выйдет.
Что после операции папе станет лучше, он не будет больше падать в обмороки. Дождавшись, пока девочки перестанут хвататься за его руки, как за спасательный круг, он выпустил их, и обратился к сидящим за столами. — Ладно. Кто здесь знает адрес моего папы?
— Я знаю. Могу поехать, показать. Что с ним? Зачем адрес? — отозвалась Лена, поднимаясь на ноги, и подходя к Даниилу. Конечно, как он сразу не подумал об этой женщине…
С самого детства она была частым гостем в их доме, одаривала улыбками, а её рассказы про выступления волновали разум совсем ещё маленького Дани. Он любил эту женщину, хоть они никогда и не были родственниками.
— По дороге расскажу. Идём. — махнул рукой, желая уже как можно скорее вернуться в больницу. Юный Ожогин знал, что операция не пройдёт так быстро, но он просто хотел быть рядом. Хоть и через стенки палаты.
— Даня, мы с вами! — попыталась было сказать Таня, начав быстро застёгивать куртку, но парень не дал ей собраться, подумав, что в больнице сестре станет только хуже. Лучше потом, после операции… И реабилитации…
— Ни в коем случае. Я приеду домой, всё расскажу. И, маме пока не говорите. — завершил разговор Даниил, оставляя встревоженных сестер позади. На секунду задержавшись, он поцеловал каждую из них в лоб, и взяв Елену под локоть, покинул здание театра. Было так странно видеть эту женщину ниже себя, ведь в детстве она казалась такой большой…
— Что с ним? Он пришёл в себя? — начала расспрашивать артистка, когда они оказались подальше от заинтересованных взглядов чужих людей. Даниил рвано выдохнул, но не убрал с губ ободряющую улыбку. Представить, что всё будет хорошо уже пол-дела.
— Ему будут делать операцию. Документы нужны для подписания согласия. Оно уже итак подписано, чисто формальность. — ответил он, останавливаясь перед машиной Елены. Головы коснулась мысль, что ему бы тоже пора было иметь свою собственную…
Ведь, даже у этого Артёма была, а он, скорее всего был ровесником. Правда, с вождением у Даниила никак не заладилось, он забывал какая кнопка для чего. Стоило уделить этому больше времени, но уже потом.
— Довёл себя таки… Ваня, Ваня. Что же ты творишь… — обеспокоенно проговорила Лена, заняв место за рулём, и вместо того, чтобы завести машину, просто уронила руки на колени. Как бы парню не хотелось сделать так же, начать просто корить судьбу, он понимал, что не мог. Что должен остаться сильным, как учил папа.
— Не нужно переживать. С ним всё хорошо будет. Я не предполагаю, я верю в это. — спокойно произнес он, сжав дрожащие ладони женщины напротив, своими вспотевшими. Она подняла голову, взглянув на него так тепло, словно он опять стал маленьким.
— Когда ты успел таким большим стать? Я помню, ты мне по коленку был, бегал рядом, а Ваня всё хвастался, что ты его сынок. А сейчас, уже сам отцом можешь стать. — скрывая тяжёлый вздох, попыталась пошутить Елена, потрепав Даниила по голове. Он не любил такое отношение к себе, как к маленькому, но сейчас непроизвольно улыбнулся. Искренне, не натянуто.
— Ну, куда мне. Мне только восемнадцать. — пожал плечами Даниил, откинувшись на сиденье. Машина поехала вперёд, приближая его к желанным документам. Парень хотел свою семью, но в будущем. Когда закончит обучение, встанет на ноги… И обязательно хотел увидеть отца на собственной свадьбе. А для этого, надо было поторопиться.
— А есть, кто нравится? — заговорщически протянула Елена, казалось, она тоже хотела отвлечься, и переводила разговор на другие темы, не связанные с волнительной для них обоих. Даниил на миг вновь ощутил себя ребенком, припоминая, как она в те годы таким же тоном спрашивала у него его желания, и исполняла их.
Насколько он знал, у артистки не было собственных детей, по нежеланию, либо невозможности… Но, она искренне любила детей Ожогина, и может, ещё каких-то коллег. Лезть в душу парень не собирался.
— Тётя Лена… — немного смущённо бросил он, сам не зная, почему. Он вполне мог рассказать ей о Насте, с которой провел довольно много времени в Москве, разговаривая, рассказывая о музыке, и слушая об её лошади… Признаться, по возвращению в Питер, он очень жалел, что не мог забрать с собой и девушку.
— Давай без этих жутких «тёть». Я вроде не настолько старая ещё. — чуть нахмурилась Елена, но в её взгляде не было обиды. Только усталость, и немного, шутливость.
— Ладно, прости. Есть одна девушка, я её хотел пригласить ко мне в Питер в гости. Она из Москвы. Но, сейчас не знаю когда… Пока папе плохо… — задумчиво протянул Даниил, не зная, имеет ли он сейчас право думать о себе, когда его отцу так плохо? Не будет ли это эгоизмом? Он точно не собирался звать в гости в такой момент, но просто думать.
— Она поймёт. Поймёт. — уверенно кивнула женщина, вызывая в его душе тепло. Спустя какое-то время, они доехали до дома Ожогина, и Даниил стал искать его документы, паралельно заметив брошенную прямо перед душем одежду.
Нет, об этом он думать точно не будет. Хватило и того момента, когда он хотел предложить Офелии кофе, а застал их с отцом в постели в самый неподходящий момент… Как же неловко он себя тогда чувствовал, от того, что помешал.
Найдя паспорт, и документы с диагнозом, хотя в целом, они были не нужны, врачи и так всё выяснили. Даниил попросил довезти Елену его до собственного дома, и, порадовавшись, что матери сейчас там не было, переоделся в более удобную одежду, вместо костюма, и захватив свой паспорт, отправился в больницу уже на метро. Артистка хотела довезти, но он просто не мог больше злоупотреблять её добротой. Итак она сделала слишком многое. Оставалось заполнить бумаги в больнице, и дело будет решено.
Душу без конца терзала мысль, что же с Офелией, но здесь он ничего не мог поделать. Только надеяться, что у этого Артёма всё получится. А он сам обязательно отблагодарит того парня за помощь. Когда с делами будет покончено.
***
Холод, скованность в движениях, и спутанное сознание было первым, что поприветствовало Офелию, когда она пришла в себя. Девушка едва ли видела, что перед ней, перед глазами плыло, а запястье правой руки непривычно ныло. Вдобавок к этому, голова раскалывалась от боли. Так вот, как чувствовал себя Иван, когда упал…
— Где я… — бросила она, с трудом вспоминая, что случилось. Дернув рукой, писательница заметила, что та закована в наручники, и прикреплена к изголовью кровати. От испуга, Офелия дернула рукой ещё сильнее, вскрикнув от боли, когда металл вонзился в кожу.
— Дома. Теперь ты дома. — услышала она тот самый голос, который мечтала не слышать больше никогда. Вадим… Её самый жуткий кошмар, почему он всё никак не может оставить её даже спустя годы…
— Вадим… Какой сейчас год? — не осознавая, что сейчас говорит, спросила девушка. Может, она и не уезжала никуда? Всё было только сном? Галлюцинацией от очередного удара, через которую Офелия пыталась спастись, так и не выбравшись в реальной жизни? Может, и Ивана никогда не существовало...
— Ты склерозом заболела, пока меня не было? — холодно бросил Вадим, оказавшись рядом, и сев на кровать, с силой сжав её подбородок, вынуждая смотреть на себя. Девушка отметила, что подаренные ей же цветы лежат на её груди.
С закрытыми глазами, она наверняка была похожа на труп, с которым решили проститься таким способом… И почему он не выкинул? Запрещал же подарки от кого-то, кроме себя…
— Отпусти, не трогай. — бросила она, попытавшись вырвать голову, но сил было так мало. Что же он вколол… Больше всего сейчас Офелии хотелось проснуться в объятиях Ивана, и понять, что произошедшее — не более, чем дурной сон. Не было ни ссоры, ни бывшего…
Она окинула взглядом комнату, с ужасом понимая, что не видит окон. Была только кровать, и стул перед ней, на котором и сидел Вадим до её пробуждения. По спине девушки побежал холодок. Где она? Уже в другом городе? Сколько же времени прошло?
— За всё время, которое я искал тебя, ты должна мне гораздо большее, чем простой поцелуй. Разве нам так плохо было вместе? К чему это бегство. Ты тоже скучала. Я для начала не поверил, когда тебя увидел на рекламе. Для чего ты волосы обрезала? Мне нравились твои длинные. — словно не слыша её вопросов, говорил парень, паралельно со словами касаясь волос девушки.
Она отворачиваясь, чувствуя, что её начинает натурально тошнить от его пальцев. Может, это было от непонятного запаха, присутствующего в комнате? От него мутило едва ли не сильнее. Какая-то гниль.
— Где я? Что ты собираешься со мной делать? — убито произнесла она, даже не зная, чего ожидать. Смерти? Избиений? О том, что Ожогин узнает её местонахождение и спасёт даже не было мыслей. Он не узнает, просто не узнает. Она и сама понятия не имела, где находилась. Окажись у неё телефон, писательница не смогла бы сказать свои координаты…
— Для начала ты ответишь мне за бегство. А потом, поедем домой, и поженимся. Мы связаны друг с другом. Это с первой встречи было понятно. — безразлично отозвался Вадим, силой заставляя ее смотреть в свои безжизненные глаза, всегда ужасающие Офелию. От мыслей про брак её пробрало холодным потом, и девушка неосознанно стала дергать руку опять, едва ли не плача от боли, когда металл царапал кожу.
— Ты больной… И всегда им был. — со слезами выпалила она, молясь уже хотя бы о смерти. Если пощады ей было не ждать. Только не жить под его указания…
— Заткнись. — грубо бросил Вадим, потянув её к себе за подбородок, и впиваясь в губы. Офелия дёрнулась, надеясь вырваться, не терпеть такие мучения. Ей было жутко, что Иван, узнав о том, что к ней прикасался другой мужчина, может не захотеть быть с ней. От этой мысли слёзы накатывали с новой силой, в то время, как жестокие губы Вадима терзали её, не скупясь на укусы.
— Нет, нет, не трогай меня… Я люблю Ивана. Ивана. — сама не зная зачем, шептала девушка. Она не надеялась на понимание. Она просто хотела пощады за свои годы страданий… Хотя бы последний раз увидеть голубые глаза, помириться. Нельзя же было умереть, оставив в его памяти ругань и тяжесть…
— Ты меня уже достала этим Иваном. Этот тот, с кем ты фотографировалась, да? Я найду его следующим. Он ответит за то, что посмел тронуть моё. Я слишком соскучился, чтобы наказывать тебя. Давай, чтобы ты не сопротивлялась. — произнёс Вадим, оторвавшись от неё, и доставая из сумки новый шприц, а за ним какую-то баночку с непонятной жидкостью.
От мысли, что парень собирается найти Ожогина ей стало так же жутко, как от того, что ей опять что-то вколят. Мужчина же понятия не имеет, как выглядит её бывший… Он подвергается опасности…
— Нет, нет, только не опять! — закричала Офелия, надеясь, что её услышит хоть кто-то из соседей. Но, учитывая, что в комнате даже не было окон, она не была уверена, что находится в квартире.
— Спи. А я займусь тобой. — сухо произнёс Вадим, вкалывая ей в плечо непонятно что. Сознание опять стало спутанным, и последнее, что ощутила девушка — как с неё снимают штаны. А после отключилась.
***
Оказавшись в больнице, Даниил сразу попросил привести к нему отца Артёма. Благо, тот не делал операцию, занимался документами, дав дорогу другим врачам, и смог выйти к взволнованному парню.
— Я привёз документы, что с папой? — выпалил он, подскочив к врачу, и тут же извинившись за свою вспыльчивость. Оставшись сам с собой, он не старался контролировать себя, и сейчас ощутил себя неловко из-за этого. Не надо было показывать такое чужим.
— Им занимаются. Операция идёт хорошо. После шунтирования понадобится реабилитация. Я понимаю, что вы сын, но думаю, мне лучше побеседовать с женой. — ответил ему Андрей, вызывая в душе Даниила облегчение.
Хорошо идёт. Уже можно было надеяться на лучший исход. Парень уже стал думать, что скажет отцу, когда тот очнётся. Как тот, наверняка будет гордиться им, узнав, что он изо всех сил старался поддержать у всех спокойствие.
— Мама… Они разводятся сейчас. — неоднозначно протянул Даниил, не совсем понимая, зачем врачу понадобилось говорить с женой. Разве одного родственника недостаточно для согласия?
— Ох, вот как. Ну, тогда с человеком, кто будет ухаживать за ним. Вы готовы к этому? — задал вопрос врач, окинув взглядом Даниила сверху вниз, глядя совсем по-отечески, как бы он смотрел на своего сына.
— Я не уверен… Вообще не знаю, что делать. Сестры слишком маленькие. Его девушка… Ладно, я не должен рассказывать вам нашу непростую семейную ситуацию. — опустил голову юный Ожогин, и без того думая, что слишком много рассказывает незнакомцу.
Он был готов помогать отцу, когда начнётся реабилитация, хоть и очень сомневался, из-за того, что не знал, как. Надо было взять отпуск в университете… Отец посвятил им свою жизнь, неужели он не сможет отдать несколько месяцев?
— Молодой человек, мне абсолютно безразлично, что у вас происходит в семье. Мне нужен человек, который будет ухаживать, чтобы рассказать особенности. — ободряюще произнёс Андрей, видя смятение юного парня, и показывая, что ничего страшного не произошло.
Ему действительно было необходимо рассказать про уход, ведь после пробуждения пациент не справился бы сам. Первые дни пройдут в реанимационной палате, а дальше всё зависит от того, кто будет рядом.
— Хорошо. Я буду ухаживать. — кивнул Даниил, прижимая два паспорта к груди. Подобное рвение вызвало добрый смешок у врача, как если бы он радовался первой пятерке своего сына. Может, он невольно сравнивал Артёма с ним? Учитывая, что они пришли вдвоём?
— Отлично. Да, и насчёт оплаты операции, к вам обращаться? — задал вопрос Андрей, позвав за собой в кабинет. Оплата… У Даниила вряд-ли были бы собственные деньги на такое, но он бы рассказал матери по возвращению. Все вместе они бы нашли нужную сумму.
— Ну, получается да.
— Хорошо. Пойдёмте, я вам всё расскажу. — произнёс врач, открывая дверь в свой кабинет. Следующие полчаса прошли в записях, как именно ухаживать, что можно, и что нельзя. После операции в жизни менялось так много, что Даниил мысленно укорил себя за сомнения. Его отцу придётся переживать такое, а он не сможет просто быть рядом? Он бы стал стыдиться самого себя, если бы сделал подобное.
***
Всю дорогу до полицейского участка, Артём размышлял, зачем он собственно это делает. Они никогда не были особо близки с Офелией, девушка только злилась на его манеру говорить. А он специально цеплял её, будто наслаждаясь реакцией. На самом деле, он не хотел такого. Просто не знал, как именно подступиться к этой девушке.
Со своими друзьями он был совсем не таким, хоть и любил пошутить. Но те просто шутили в ответ, и никто не оставался в обиде. Артёма очень зацепило, когда Офелия на следующий день, после того, как договорилась о встрече так кинула его.
Он не понимал её желания бегать за Иваном, ведь даже по рассказам, она была не так и важна. Сам бы он никогда не стал встречаться с таким человеком. И, вероятно, хотел ей помочь открыть глаза.
— Мне нужно пробить этот номер. — произнёс он, заходя в кабинет к товарищу. Давид был старше его на пять лет, они вместе катались на мотоциклах, а со временем стали хорошо общаться и в жизни. Артёму не было проблемой подружиться, он умел находить общий язык с людьми. И так же легко умел всё портить.
— Артём, даже без приветствия? Так редко заходишь. Всё в театре пропадаешь. — хлопнул его по плечу Давид, взяв бумажку в руки. Друг был одного роста с ним, темноволосый, он всегда стригся практически под ноль. Несмотря на свой молодой возраст, он уже добился высокого места, и даже имел собственный кабинет, в то время, как ровесники ютились по несколько человек в одном. А люди менее амбициозные в кругу общения Артёма надолго не задерживались.
— Это срочно. Машина с этим номером похитила девушку. — чуть сузил глаза юный артист, припоминая увиденное. Он просто хотел выйти с Офелией, чтобы поздравить её с премьерой, за последние дни они действительно стали неплохо общаться, и ему хотелось извиниться за все свои насмешки. Но вместо этого, Артём стал свидетелем кошмара, и даже не успел подбежать, как девушку погрузили в машину, как куклу, и увезли.
— Даже так. Расскажешь всё в подробностях потом. Ты мне даёшь какой-то странный номер. Без понятия, когда его купили, и никакой информации о владельцах. Ты уверен, что такой номер существует? — произнёс Давид, забив номер машины на компьютере в базу данных. Артём перегнулся через его плечо, отмечая на экране то же, что было сказано. У него вырвался восхищённый смешок, хоть он и не одобрял такой поступок.
— Разумеется. Похититель не так глуп. Мне нужны видео с камер наблюдения по всему городу. Где-то номер должен был засветиться. — заметил он, подумав, что похититель очень умен. И это точно не знакомый. Знал, что его могут искать, и перестраховался, но он засветил хотя бы липовый номер, что уже было зацепкой. Лучше ему было бы приехать вообще без номера, а после затеряться в куче машины… Правда, именно в их случае он сделал лучше.
— Это столько времени займёт… — наигранно устало протянул Давид, отдав обратно бумажку. Артём узнал этот тон, да и он сам порой грешил подобным. И дружил с теми, кто похож на него.
— На. И время пролетит быстрее. — заметил он, достав из кармана 50 долларов. Он менял рубли в эту валюту, чтобы потом дороже продавать, и сейчас мог дать только такой купюрой.
— Ого, какие суммы. Тебе эта девушка особенно дорога? Любимая твоя? — Давид аж присвистнул от суммы, и тут же начал что-то набирать в компьютере, открывая камеры. Артём поджал губы, качнув головой. Он бы не мог назвать Офелию и своей подругой.
— Нет. Но я не прощу себе, если она умрёт, а я буду знать, что мог помочь. — бросил он, вглядываясь в длиннющий список камер по всему городу. Ему нужна была в первую очередь камера под театром, и самые близкие от него.
— Даже так… Ладно. Я скину тебе ближе к вечеру записи с номером, которые найду. — предложил Давид, вбивая в поиск адрес театре, после просьбы Артёма. Парень качнул головой, оказавшись стоять рядом.
— Нет. Мне нужно сейчас. Я с тобой сидеть буду. Давай. — бросил он, понимая, что даже если уйдет, будет без конца терзаться мыслями. В голове ещё всплыло, как там Ожогин с его операцией, но на мужчину ему было по большей части плевать.
Если бы он не был любимым Офелии, то Артём вряд-ли бы так старался добиться скорейшего врачебного вмешательства. Просто вызвал бы скорую, и дело с концом.
Просмотр камер затянулся до самого вечера, и он не дал никакого результата. Уехав от театра, машина будто исчезала, но ведь она не была призрачной. И, два друга без конца просматривали другие записи, надеясь, что хоть где-то мелькнёт заветный номер. Не растворился же он по пути?
***
Денис ушёл из театра сразу же, как узнал о похищении Офелии. Безусловно, он взволновался, но второй эмоцией была злость. Непривычное для него состояние, затопившее с головы до пят. От осознания, сколько он ещё не знает о лучшей подруге.
Дружили почти два года, и в то время, когда он искренне рассказывал абсолютно всё, девушка имела какие-то страшные тайны… Кто знает, что она ещё так скрыла, недоговорила, или сделает это в будущем?
— Ты знаешь, где её искать? — услышал от Марии, которая пошла следом за ним. Зачем? Девушка вполне могла оставаться дальше праздновать.
Но Денис не мог скрыть, что ему была приятна поддержка, как и желание пойти с ним, даже не спрашивая. Закрадывалась мысль, что его чувства могут быть взаимными…
— Понятия не имею. Она обещала не врать мне, а сейчас выясняется, что я с самого начала ничего не знал… — отозвался парень, останавливаясь перед метро. Над головами собрались тучи, ветер нещадно хлестал по лицу. Маска хорошо защищала от холода, помимо того, что скрывала шрамы.
Порой Денис задумывался, что стал бы носить её и дальше, даже если лицо восстановилось бы. Но, с другой стороны он не хотел подобного. Ведь, получив нормальное лицо, он потерял бы возможность узнавать душу людей изначально.
— Почему сразу ничего? Это мог похитить случайный человек. — отозвалась Мария, встав прямо перед парнем. Девушка была практически одного роста с ним, и легко заглядывала прямо в глаза. Денис покачал головой, не соглашаясь с ней. Если бы это был случайный человек, он бы уже отправился на поиски, в полицию, куда угодно…
— Вряд-ли. Я чувствую, что нет. Зачем именно Офелия, если они не знакомы? — произнёс он, поправив вечно спадающие с носа очки. Из-за маски они довольно часто запотевали, но со временем, парень научился носить их так, чтобы минимизировать проблему.
Он не думал, что подругу похитили просто так, ради какого-то выкупа. Нет, с такой целью могли схватить первого попавшегося. Всё явно было спланировано.
— Что будешь делать? Искать её? — спросила она, вызывая в его душе смятение. Сегодняшний день вообще должен был пройти не так. Денис собирался позвать Марию в ресторан отметить выступление, и там признаться. А сейчас… Сейчас девушка вместо того, чтобы принимать поздравления и подарки раздумывает над поисками его подруги, склонной к вранью.
— У неё сыщиков и без меня достаточно. Буду визу для Америки делать. И полечу туда учиться. — махнул рукой он, припоминая сына Ожогина. Который и тогда уже знал большее, в то время, как Офелию разыскивали всем театром.
Даже когда он подошёл просто поздравить, Денису было очень неприятно видеть его, и вспоминать подобное. Парень устало выдохнул, сняв шапку, чтобы прохладный ветер остудил его голову. Мыслей было слишком много, и ни одной хорошей.
— Ты бросишь её? Может, она не говорила, потому что боялась. — заметила Мария, размышляя о причинах поступка девушки. Денис качнул головой, она была слишком мало знакома с Офелией, чтобы что-то говорить. Как раз таки о страхах та не стеснялась рассказать.
— Ожогин знал. Они знакомы меньше. А я ещё лицо показал… — расстроенно выпалил он, вспоминая, как перед обмороком Иван начал твердить что-то про «не уберёг», явно узнав похитителя.
Почему, почему подруга рассказывала ему какие-то факты, учитывая их короткое знакомство? Подобное настолько обижало, что Денис начинал искренне жалеть, что открылся. Не получив подобного в ответ.
— Денис, прекрати. Она могла по разным причинам не сказать. — более сурово заметила Мария, сильнее завернув шарф вокруг шеи. Конечно, ей было холодно стоять на ветру. Его душу затопила нежность к девушке.
Вместо того, чтобы праздновать, она пошла с ним, и выслушивает его проблемы. Лучшего момента можно было просто не подобрать. Денис несколько раз тяжело выдохнул, и глядя куда-то в сторону, выпустил из себя признание:
— Ты мне нравишься. Сильно.
— Я?.. Ну, я догадывалась по твоему поведению… — спустя пару секунд молчания, с довольной улыбкой ответила девушка. В её глазах виднелось тепло, но Денис не хотел ничего предсказывать, не спросив напрямую.
— Всё так очевидно? — растерянно проговорил он, не понимая, где именно показал свои чувства. Ведь, он не делал чего-то больше простых прогулок, бесед. Неужели, всё было понятно и без этого?
— Учитывая, что ты других даже в друзья не подпускаешь, а со мной с утра до ночи… — спокойно отозвалась Мария, вызывая у Дениса смущение. Хорошо, что маска вся скрывала. Он решил выяснить всё сразу, ничего не растягивая. Итак растянул до невозможности, теряясь в сомнениях.
— Невзаимно? — коротко, и как можно более безразлично бросил он, всё же сделав шаг вперёд, и осторожно взяв девушку за плечи. Пусть скажет прямо в лицо. Не скрывая.
— Денис, ты меня с первой встречи зацепил. Своей загадочностью. Потом своей поддержкой, помощью… Ты тоже очень нравишься мне, но я не знаю, как мы можем быть вместе, если ты улетаешь? — отозвалась девушка, вызывая на его лице искреннюю улыбку. Сейчас маска до невозможности мешала. Взаимно. Взаимно. Взаимно!!!
Ему вмиг захотелось заключить Марию в свои объятия, и просто закружиться с ней, согреваясь под этим ледяным ветром. Но, для начала надо было выяснить остальное. Ведь, несмотря на слова, девушка не давала согласие на отношения.
— Я ведь вернусь. Тебе только немного подождать. Ты готова? — замерев от волнения, выпалил Денис. Получив ответ, он стал более уверенным, и теперь вполне свободно обхватил девушку за плечи. Обнимать её было таким непривычным, но приятным занятием.
— Да. Я готова подождать. Ты стоишь этого. — ответила она, вызывая в его душе радость, и смятение одновременно. Радость от того, что ему ответили, и смятение от полного незнания, как себя вести. При отказе было бы легче придумать, что произнести…
— Я даже не знаю, как теперь с тобой говорить… У меня никогда не было девушки. — искренне произнёс Денис, не зная, что ожидать в ответ. Может, она не захочет быть с ним, зная, что он без опыта…
Мария подалась вперёд, взяв маску за край, у него быстрее забилось сердце. Парню не хотелось, чтобы его лицо увидели прохожие. Но всё же, сейчас уже начинало смеркаться…
— Может, лучше ничего не говорить? — шёпотом проговорила она, и вместе со словами прикоснулась к его губам.
***
Даниил вернулся домой к позднему вечеру. Он не мог покинуть больницу, пока операция не будет завершена. Понимал, что будет слишком переживать за отца, да и считал просто необходимым взглянуть в его глаза. Чтобы прогнать жуткий, инфернальный облик Ивана из памяти… С закрытыми глазами, и бледной кожей мертвеца.
К сожалению, отец не очнулся после операции сразу, надо было ещё подождать, пока придёт в сознание после наркоза. Но, по крайней мере, его заверили, что пересадка сосудов в сердце прошла хорошо. И его не должны мучить боли после заживления, и восстановления. Парень был очень рад, что отец будет хорошо себя чувствовать, но всё же расстроен, что так и не поговорил с ним после операции.
Как только Даниил открыл входную дверь, он увидел мать, ожидающую его в коридоре. Подобное было неожиданно, ему никогда не запрещали приходить даже после полуночи, к чему было ждать, когда время не дошло и до двенадцати?
— Даня, почему ты сразу не сказал мне? В какой он больнице, я поеду. — произнесла Марина, вцепившись в плечи сына прямо на пороге. Всё же узнала о приступе… А ведь сёстры обещали не говорить. Видимо, всё же не сдержались.
— Девочки рассказали таки? — спросил Даниил, снимая куртку, и глядя на мать боковым зрением. В последнее время ему было трудно беседовать с ней. Он не мог простить, что мать изменяла его отцу. Видеть Максима с утра и до вечера в своём доме.
Хоть Иван тоже нашёл себе новую партнёршу, но он сделал это открыто, не во время отношений. И, к Офелии юный Ожогин относился в разы лучше. Девушка не вызывала отторжения. Возможно, играла роль обида на мать.
— Не девочки. Они молчали, как рыбы, после того, как вернулись с мюзикла. Новости. Про то, что создатель постановки свалился трупом прямо на праздновании. По всем новостям передали уже. — отозвалась женщина, вытерев щёки. Плакала? Даниилу было сложно поверить, что она действительно переживает… Учитывая, что нашла замену, когда официально были вместе, даже не думая о чувствах отца…
— Сегодня ему только операцию сделали. А зачем тебе? — спросил он, отправившись в ванну, помыть руки после прихода домой. Мать пошла следом, отвечая даже не задумываясь:
— Он пока ещё мой муж. Я люблю его. Должна быть рядом, когда ему плохо.
— Хорошо ты его любишь. Иногда я думаю, что наша квартира собственность дяди Максима. Где он кстати сейчас? В комнате спит? — нехорошо усмехнулся Даниил, замечая висящие на батарее штаны бывшего друга Ивана.
Подобное уже было совсем перебором, стирать свою одежду в их доме. Как будто Максим действительно начинал считать эту квартиру своей. Его сын ночевал у бабушки который раз, мужчина не решался приводить своего ребёнка к другим пока что.
— Много ты понимаешь. Маленький ещё. Иди к себе, давай. Завтра покажешь мне больницу. — отмахнулась от него Марина, не желая отвечать на такую откровенную поддёвку. Даниил нахмурился на её слова, ему не было приятно, что мать считает его ребёнком, после всего, что он сегодня сделал. Да даже если бы ему не было восемнадцать, это не повод замалчивать, и говорить про «потом».
— Ему не нужен стресс сейчас. Я один поеду. — коротко ответил юный Ожогин, направляясь к себе в комнату. Безумно хотелось поспать, хоть и стоило заняться спортом перед сном.
Возможно, он немного поотжимается в комнате, это отвлечёт от переживаний. Все его мысли остались в больничной палате, сейчас же в голове была звенящая тишина, и немного печаль.
— Даня! — услышал он окрик матери, но не стал оборачиваться. Иван точно не хотел видеть сейчас практически бывшую жену, учитывая, какой приступ у него случился от одного упоминания другого мужчины в доме. При восстановлении необходимо было максимально оградить от стресса, а не добавлять нового.
— Иди, люби папу в комнату. — указал он на спальню родителей, мысленно поморщившись, но не став показывать такие эмоции Марине. Ему было противно видеть Максима и годы назад, когда он ни с того, ни с сего заходил к ним в гости на чай. А после обсуждал что-то с его матерью в комнате. Понятно, что там было… И почему подобное происходило только при отъездах Ивана.
— Если бы тебе уделяли так мало внимания, я бы посмотрела на тебя. Я просто хотела быть любимой всегда, а не только по праздникам. — скрестила руки на груди Марина, явно обращая внимание на малое количество выходных у отца. Даниил устало опустил голову, не желая спорить.
Он понимал, что подобное ранило женщину, ему и самому было обидно, когда отца слишком долго не было дома, но даже мысли не приходило перестать любить.
— Может, надо было решить эту проблему. А не, любить его с другими. Я спать. Устал. — отозвался он, на секунду посчитав ребёнком именно мать. Ведь, вместо обсуждения проблемы с любимым человеком она просто решила найти другого. Какая удобная позиция, но ровно до того момента, пока не наступит время решать конфликты уже с другим.
— Спелся с его новой? Может, и ты с ней будешь? Раз вы так помешались на этой девчонке. — недовольно хмурясь, проговорила Марина, упоминая Офелию. Даниил невольно удивился жестокости её тона, мать обычно ласково говорила со всеми своими детьми.
— Зачем ты говоришь подобную мерзость? Никто не помешался. Я не хочу продолжать разговор. — закончил он, и закрыл дверь в комнату. Парень очень устал за сегодняшний день, он без преувеличения был самым ужасным за жизнь. Надо было отвлечься на спорт, а после просто уснуть. И после пробуждения сразу поехать к отцу.
Осталось только заснуть, а не терзаться переживаниями до рассвета. Мыслей коснулось похищение Офелии. Даниил понадеялся, что хоть это дело пошло лучше. Но всё узнать он мог только утром. А сейчас — занятия спортом, как смена деятельности. Как учил папа. Он обязательно будет гордиться, когда проснётся, Даниил был уверен.
***
Ночь сменилась утренними солнечными лучами, но двое в кабинете так и не заметили этого. Всё время было проведено за просмотром камер уже по непонятно какому кругу, но путь вел вникуда. Машина отъезжала от театра, заворачивала за угол, и… И просто растворялась в куче других.
— Ну, не может же быть, что машина просто исчезла. Он что, снял номер? — устало выдохнул Артём, отставляя очередной выпитый энергетик на стол. Он не считал, сколько выпил за ночь, чтобы не сомкнуть глаз. Машину без номера было бы заметить ещё проще, но что, если похититель просто сменил его по пути?
— Артём, ну мы всю ночь потратили. Сам видишь, результата нет. — ответил ему Давид, зевнув вместе со своими словами. Он откровенно устал, и хотел уже пойти домой, отдав это, как казалось бесполезное занятие другому полицейскому. Искать призрачную машину казалось бессмысленной идеей, которая просто убивала столь нужное сейчас время.
— Результат будет. Ищем ещё. Секунду. — не менее устало ответил ему Артём. Он начинал винить себя за то, что не поспешил. Ведь был, был же рядом… Один быстрый шаг, и Офелия сразу была бы спасена, а не находилась сейчас неизвестно где, непонятно, живая ли ещё… У него зазвонил телефон, и парень потянулся снять трубку, заметив, что это отец. — Да. Хорошие показатели? — непонимающие спросил он, размышляя, почему отец решил позвонить именно ему рассказать про здоровье Ожогина. Как будто ему было до этого хоть какое-то дело… — А мне то это зачем. Сыну его позвони. — бросил он, но услышав в ответ, что мужчина не имеет номера, понял его намерение. Стоило передать Даниилу. Сын Ивана, на удивление показался ему нормальным, и даже приятным человеком, в отличии от любителя врать и бегать по городам. Что было удивительным, учитывая, что Ожогин вызывал лишь отторжение. — А, понял. Домой не знаю когда вернусь. Дел много. Пока.
— Может, ты поехал бы, поспал? Я сам поеду уже. Ребята из отдела будут смотреть, вдруг сегодня засветится. — заметил Давид, потянувшись наверх. В его глазах виднелась усталость, в таком состоянии просто невозможно было работать дальше.
— Я не могу. Обязан помочь. Я же был там, был, на секунду опоздал… Выйду на улицу. Тебе еду взять? — ответил ему Артём, он не собирался бросать дело на пол пути. Если бы его не было в момент самого похищения, он бы ещё подумал, но сейчас…
Парень буквально видел перед глазами Офелию, видел, как мог сделать шаг, да хотя бы кинуть что-то в машину. Но вместо этого позорно опоздал. Надо было проветрить голову, и позвонить Даниилу, сообщить про отца…
— Возьми бургер с колой. — услышал он от Давида, когда уже закрыл дверь кабинета с другой стороны. Ноги затекли от беспрерывного сидения, а сейчас ещё нужно было идти на пары… Он представлял это несколько раз, как одногруппники будут восхищаться его игрой в новом мюзикле, а сейчас даже не был уверен, что попадёт в университет.
Улица встретила ледяным ветром, в компании со слишком ярким солнцем, выжигающим глаза. Артём даже пожалел, что не надел куртку поверх свитера. Ещё и волосы нужно было отмыть от лака…
Они все склеились, делая его прическу похожей на какой-то кошмар. Парень качнул головой, достав телефон из кармана, и направляясь к ближайшему магазину, набрал только вчера добавленный номер.
— Привет, спящая красавица. — пустив в голос привычную насмешливость, поприветствовал он юного Ожогина, который ответил только на третий звонок. Видимо, вымотался от переживаний за отца, заснув после всего чересчур крепко.
— Это кто? В шесть утра… — сонно пробормотал Даниил, вызывая у Артема небольшое сожаление. Даже не подписал в телефоне? Он тут старается ради них, а они как обычно.
— Твоя судьба. — загадочно бросил он, подумав, как скоро его узнают? Парень уже зашёл в супермаркет, в котором в такую рань была только одна кассирша, и ни одного покупателя. Он направился к прилавку с готовыми бутербродами, и выбрал себе один с салями и огурцами, после чего начал искать глазами какой-нибудь бургер.
— Чего? — только и бросил Даниил, явно не узнав, и видимо, не до конца проснувшись. Артём устало выдохнул, почему он должен всю ночь убивать на поиски, в то время как это продолжение Ожогина спит, позабыв обо всём. Интересно, он хотя бы помнил, что произошло с Иваном?
— У твоего отца хорошие показатели по анализам. При лучшем раскладе, он проснется сегодня днём, может утром. И, можно будет навестить. Правда, только на пару минут. — коротко и сухо, не желая корчить что-то из себя, пояснил юный артист.
Он взял ещё горячий бургер с куриной котлетой, а после подошёл к кофейному автомату, нажимая там на эспрессо с двойным кофеином. Чтобы не свалиться прямо посреди супермаркета.
— Артём! Спасибо, спасибо! — тут же довольно заговорил Даниил, припомнив, кто именно ему может позвонить. Артём закатил глаза, посмеиваясь над памятью парня, но не стал скрывать, что благодарность была ему приятна.
— Люблю благодарность, но не сейчас. Я пока ничего не сделал. — ухмыльнулся он, отпив немного кофе. Оставалось только оплатить еду на кассе, и можно вернуться к камерам. Рано или поздно похититель будет пойман.
— Что с Офелией? Папа же про неё будет в первую очередь спрашивать. Ему нельзя правду сейчас сказать… — задал вопрос Даниил, вызывая у Артема ещё большую ухмылку. Вспомнил таки. Кофе вернул ему заряд бодрости, вместе с любовью к шуткам.
— А вот не знаю. Ночь убил на это. И видимо, ещё одна полетит. Карьерой своей жертвую ради неё. Вместо пар этим занимаюсь. — отозвался он, медленно направляясь к кассе, и по пути прихватив бутылку колы. Вроде бы, ничего не забыл. Возможно, стоило взять ещё бутерброд, чтобы не выходить лишний раз…
— Хочешь, помогу тебе? Вместе пары прогуляем. — услышал он, замерев на месте от удивления. Юный Ожогин хочет помочь? Вчера он мог только с непонимающим взглядом стоять посреди палаты, и хлопать глазами. Что он сделает сейчас? Будет спрашивать, что ему делать?
— Когда я говорил, что я твоя судьба, я не это имел ввиду. — пошутил Артём, припоминая свои же недавние слова. С той стороны воцарилось молчание, и парень на секунду задумался, не заснул ли обратно Даниил.
— Я же просто про помощь. Ты моего папу спас. — тихо произнес тот, когда Артём уже оплачивал еду, желая как можно скорее вернуться к записям камер. Возможно, именно утром машина мелькнёт хоть где-нибудь.
Что ж, раз Давид собирался идти домой отсыпаться, хоть какие-то лишние глаза ему не помешают. Пусть это и будут голубые глаза, идентичные тем, которые он не переносил.
— Да что вы все благодарите не тех. Приезжай. Адрес полицейского участка кину в смс. — бросил он, завершая разговор. Друг позволит ему остаться одному в кабинете, простому человеку такое было бы запрещено. Оставалось надеяться, что после завтрака дело пойдёт лучше, и быстрее. И, что Офелия ещё жива, и все его старания не напрасны.
***
День, вечер, ночь? Что сейчас было? Офелия не могла бы сказать. Небольшая комната всё так же освещалась одним светильником, а отсутствие окна не давало определить время. Всё тело ныло, мысли были такими спутанными, словно девушка враз сошла с ума.
— Я ещё жива? — хрипло прошептала она, едва приоткрыв глаза. Её похититель сидел на стуле спиной, что-то набирая в ноутбуке. Услышав голос, он повернулся к Офелии, в его действиях скользила непривычная мягкость. Подобное ужасало даже больше, чем его удары. Было непонятно, чего ждать.
— Зачем мне тебя убивать? Я люблю тебя. — безэмоционально ответил Вадим, поднявшись со стула, и направляясь именно к писательнице. Она вмиг пожалела, что вообще подала голос, и вся сжалась на постели, ставшей уже грязной от её отходов, ведь даже сходить в туалет девушке не давали. Нетронутый, чистый букет лежащий на груди сейчас выглядел так нереалистично…
— Классная любовь у тебя. Есть хочу. — бросила она, понимая, что даже не в состоянии двинуть пристёгнутой рукой. Офелия её просто не чувствовала, рука висела, как какая-то тряпка. Живот ныл от голода, требовал хотя бы кофе… Если бы она была с Иваном, он уже стал бы читать лекции про питание. Девушка так скучала по его ругательствам на её любовь к кофе без еды сейчас…
— Не заслужила. Хоть ты вчера вечером себя и хорошо вела… — ответил ей Вадим, окинув тело Офелии сальным взглядом. Она ощутила, как по её телу пробежали мурашки, а глаза вмиг намокли. Он же не имеет ввиду… Нет…
— Что… Ты сделал это со мной? Нет… — побелевшими от ужаса губами, пролепетала писательница. Иван… Как она теперь будет с Иваном, если выживет после издевательств… Ему же будет просто противно быть с ней, учитывая, что бывший воспользовался её телом… Считается ли это изменой? Но ведь, это было против воли…
— Ты была не против. — просто ответил Вадим, окидывая её ещё более мерзким взглядом. Заметив слёзы девушки, он даже облизнулся, и наклонился к её губам.
— Не против? Ты усыпил меня! Да отстегни ты эту руку… Я её сейчас оторву к черту. — закричала она, рванув безжизненную руку, и вскрикнув от боли. Нет, она не даст себя сейчас поцеловать. Пусть лучше убьёт, и делает с трупом что угодно. Нога ныла ещё сильнее, а всё тело слишком воняло без туалета и хоть какого-то душа.
— Рви. Иди сюда. Мне по делам надо. — холодно бросил Вадим, достав очередной шприц. Офелия начала пытаться вырваться из наручников из последних сил. Только не опять без сознания… Только не позволить ему делать с ней непонятно что…
— Да хватит меня колоть… Вадим… — спутанно проговорила писательница, чувствуя, как глаза против воли закрываются. Последней её мыслью было воспоминание об Иване. Вот бы он узнал, где её держат…
Просто узнал… Увидеть его прекрасные глаза перед смертью. Синие очи… На краю сознания она сочинила небольшую строку с его глазами, и старалась её прокручивать в голове, чтобы хоть как-то поддерживать уплывающее сознание.
«Встречи ночами, звёздные дали.
Сердце стучит, словно в детстве опять.
Твои синие очи так дивно мерцали,
Наша любовь могла мир заполнять… "
Могла. А сможет ли опять?
***
Даниил явился в участок через полчаса после звонка. Артём даже удивился тому, как быстро это произошло, учитывая, что когда он звонил, тот ещё дремал. Парень выглядел очень сонным, и даже каким-то взъерошенным, сравнивая со вчерашним костюмом и уложенными волосами, даже можно было подумать, что это другой человек.
— Привет. — произнёс он, открывая дверь в кабинет. Давид оставил друга одного, попросив закрыть, когда уйдет, и не говорить никому, что его оставили без присмотра. За такое можно было получить выговор.
— Привет. Обниматься не будем. Или хочешь? — шутливо предложил Артём, раскрыв руки для объятий, когда поднялся со стула. Даниил усмехнулся на его предложение, и чуть приподняв бровь, ответил:
— Что, не шутил про судьбу?
— Зависит от твоих действий. Садись за стол. Нам нужно найти этот номер. — коротко бросил юный артист, с удовлетворением подумав, что хотя бы чувство юмора этому парню не чуждо. Сын Ивана присел рядом, обращая внимание на кучу камер видеонаблюдения, открытых сразу на одном экране.
— Слушай, может как-то по-другому попробовать? Телефон её поискать там. — задумчиво протянул он, отметив, сколько придётся отсмотреть. Артём криво усмехнулся его реакции. А ведь он потратил всю ночь… Вечно все хотят получить всё сразу, без стараний.
— Нет. Всё продумано, он выключен, и сим-карта вынута. Была бы грязь, можно было бы по следам колёс поискать. — пояснил он, припоминая, что это было первым сделанным вчерашним вечером.
Похититель явно был не глуп, и продумал подробный вариант поиска. Артёму безумно хотелось узнать у Офелии, кто именно это. Ожогин точно знал, он говорил что-то перед падением, но не в его состоянии спрашивать.
— А ты понимаешь в таком? Как искать человека? Учился может. — заинтересованно задал вопрос Даниил, окинув взглядом парня напротив. Артём просто покачал головой, возвращая взгляд на экран.
Он ничего не знал о правильных поисках, и никогда не хотел учиться на детектива. На этой работе нельзя было стать известным, а вот умереть только так. В его планах не было скорой погибели.
— Это стандартные методы. В них нет ничего, требующего знаний. — бросил он, отматывая запись на вчерашний вечер, когда машина отъезжала от театра. Парень видел эту картинку уже сотни раз, а сейчас решил показать и Даниилу, чтобы он знал, что именно искать.
— А ну, секунду, можешь назад? Ещё, ещё. — быстро выпалил сан Ивана, и вдруг указал пальцем прямо на экран, удивляя Артема своей наблюдательностью. — Да, есть! Смотри, ты номер не так записал. Тут веточка приклеилась, 3 на 8 стало похоже. Дальше отъезжает, и видна тройка. — произнёс он, в то время как юный артист ещё раз прокрутил, и самостоятельно увидев ветку. Как он мог так промахнуться… Номера, который он записал действительно не существовало. Давид был прав.
— Вау. Похоже, это ты учился поиску. Так, сейчас дело пойдет быстрее… — непривычно даже для самого себя, обескураженно выпустил из себя Артём. В его душе зародилось уважение к сыну Ожогина, и даже какое-то восхищение. И несомненно, надежда, что Офелию ещё можно спасти.
Он стал в ускоренном порядке просматривать ближайшие улицы, буквально следуя за машиной. Не на каждой улице были камеры, и ему приходилось смотреть по другим переулкам в попытке найти.
Спустя минут двадцать, следуя по улицам, Артём увидел, куда именно доехал автомобиль. Удивительно, что в таком злачном районе вообще была камера. Рядом с домом виднелась надпись ювелирная, возможно поставили именно из-за неё.
— Вот, я вижу её. Край города. Почти всю жизнь в Питере живу, и никогда не был в таком районе. — заметил Даниил, с замиранием сердца глядя, как похититель тащит Офелию, словно мешок с картошкой, и придерживает его же подаренный букет.
Девушка не подавала признаков жизни, но вряд-ли её так быстро убили бы. Для этого не надо было отвозить к черту на кулички.
— Неудивительно. Не твоего уровня райончик. Зато точно никто внимания на девушку без сознания не обратит. Едем. — Артём буквально подскочил со стула, и быстро выключив компьютер, надел своё пальто. Даниил встал за ним, немного засомневавшись.
— Прямо сейчас? — спросил он, в то время, как Артём записал адрес на бумажке, проверив два раза. Здесь он точно не должен был допустить ошибки. Расплатой была бы жизнь Офелии.
— Нет, подождём, пока расчленит. Быстрее, быстрее. — отозвался он, доставая из ящика в столе пистолет Давида. На подобное он точно не имел прав, но кто сейчас мог увидеть, и остановить? С оружием он быстрее вызволит девушку из рук злоумышленника. Проверив магазин, в котором оказалось только три патрона, Артём довольно усмехнулся.
— Может план составим? — с сомнением отозвался Даниил, вызывая у Артема возмущённый вздох. Растущее уважение к продолжению Ожогина стало умирать в его душе.
— У меня прекрасный план. — только и произнёс, засунув пистолет в карман, и буквально вытолкав своего помощника из кабинета, закрыв его на ключ. Нужно было ехать как можно быстрее, не тратя времени на беседы.
— У тебя разрешение есть? — спросил Даниил, намекая на оружие, лежащее в кармане юного артиста. Тот лишь усмехнулся, как можно скорее направляясь по коридору к выходу. Если полицейские и были удивлены незнакомцам в их участке, то ничего не говорили, наверняка подумав, что у тех есть разрешение.
— А ты правильный мальчик? Если скажу нет, остановишь? — насмешливо бросил он, глядя на быстро идущего рядом сына Ивана. Предвкушение собственного героизма вдохновило Артёма даже больше, чем само спасение. Наверняка, Офелия будет благодарна, и наконец будет с ним нормально общаться… Ну либо, выслушает, что он не хотел ничего плохого.
— Нет. Нам надо её спасти. И к отцу в больницу. Почему ты не дружишь с ним? — задал вопрос Даниил, вызывая у него желание поморщиться. Ожогин вызывал в нём раздражение самим своим существованием, с того момента, как тогда ещё незнакомая девушка жаловалась ему на какого-то человека, обманывающего её.
— Конфликт интересов. Не сошлись вообще ни в чём. На прошлой встрече он вообще меня роли хотел лишить. И за что? За то, что я упомянул его бегство по городам. Как будто я виноват в этом. — коротко бросил он, останавливаясь перед машиной отца. Артём не был уверен, что сможет хорошо вести её в своём сонном состоянии, по сути, его держали на ногах только энергетики, и предвкушение будущего спасения. Но выбора просто не было.
— Отец может вспылить. Но это не значит, что с ним нельзя поладить. — заметил Даниил, заняв место рядом с водительским. Артём подавил в себе желание нехорошо пошутить, его откровенно достало слушать про распрекрасного Иванушку.
— Я тебя умоляю, не пытайся меня убедить в его «хорошести». Офелии с головой схватило. — недовольно выпустил из себя он, подавляя в себе шутку. Он позволит себе такое позже, когда девушка будет спасена. Сейчас было не время для юмора.
— Попрошу тебя? — произнёс Даниил, окинув взглядом салон автомобиля. Артём на секунду задумался, что именно можно попросить у него? Подружиться с его прекрасным папенькой?
— О чём? Пистолетом дать поиграть? — бросил он, указав на собственный карман. Машина сорвалась с места, наверняка нарушая все правила о допустимой скорости. Но это было неважно, ведь сейчас была необходима каждая секунда.
По-хорошему, следовало поехать вместе с полицейскими, но Артём был уверен в своих силах, и хотел получить все благодарности самому. Ну может, оставив одну сыну Ожогина.
— Нет. Машину научить водить. Я несколько раз ходил на права учиться, и постоянно экзамен проваливал. — произнёс Даниил, вызывая у него удивление. Момент для просьбы был просто потрясающим.
— Не надо так свои слабые стороны малознакомым вываливать. Можно воспользоваться. Посмотрим. Для начала дело. — отозвался он, полностью сосредотачиваясь на дороге, и мысленно составляя план действий. Добраться до дома, зайти в тот подвал, желательно тихо и незаметно оглушить похитителя, вынести Офелию. Подводных камней в его мыслях не было. Но кто знает, как произойдёт именно в жизни?
***
Артём никогда не был в районе, в который ему предстояло доехать. Хоть он и посмеивался над Даниилом, самому было страшновато ехать в такое место. Впервые в жизни. Как никогда не было перед выходом на сцену, либо спором с человеком, намного старше и значительнее себя. Он не мог гарантировать, что всё получится, как и не мог гарантировать, что Офелия ещё жива. Но привычно шутил, чтобы даже самостоятельно не задумываться об этом.
Артём оставил машину за два дома до предполагаемого, как показывало по гугл картам, и постаравшись скрыть внутреннюю дрожь, стал стараться сориентироваться. Всё было незнакомым, а проходящие мимо люди глядели с подозрением на двоих, слишком хорошо одетых для этого места парней. Даниил и сам ничего не говорил, лишь изредка зачем-то поглядывал на телефон.
Вдвоём, они шли мимо домов, думая об одном. Два совершенно разных человека стали единым разумом, который мечтал об удаче их операции. Узнав ту самую ювелирную, мелькнувшую на записи, Артём замер на месте, машинально сжав руку на пистолете.
Он никогда не стрелял раньше, да и не держал в руках настоящее оружие, вместо муляжа на сцене. Машины, на которой похититель приехал не было даже в ближайшем рассмотрении. Уехал? Отогнал? Всё складывалось настолько удачно, что было похоже на ловушку.
Сжав руку на пистолете сильнее, юный артист пошёл к двери подвала, отмечая, что Даниил следует за ним, оглядываясь по сторонам так, словно за ними по пятам шли волки. Он нехорошо усмехнулся, чувствуя, что за эту удачливость они ещё поплатятся. Дернув дверь, Артём к удивлению понял, что та не заперта. Похититель рядом? Внутри? Стоило быть очень аккуратными, не издавать лишних звуков…
Парни, стараясь ступать как можно тише, спустились вниз по лестнице, останавливаясь перед тремя коридорами. Первый вёл к трубам и какому-то мусору, средний вообще был завален, а вот крайний… Он был тёмным, без единого проблеска, и вел к комнате, закрытой на щеколду.
Быстро отперев, Артём осторожно приоткрыл дверь, и едва ли не присвистнул от удивления. Внутри находилось настоящее логово, идеально подходящее для грязных дел. Можно ли представить, что под домом будет комната, такая же, как была бы наверху?
— Жива? — слишком громко крикнул Даниил, подбегая к кровати, на которой лежала Офелия, без каких-либо признаков жизни. Возможно, его голос стал громче от эха, а может от тишины, которую здесь можно было буквально резать ножом. Артём поморщился от шума, и махнул рукой на спутника.
— Тихо. Не кричи. Кто знает, где он может прятаться? — коротко бросил юный артист, спрятав пистолет обратно в карман, убедившись, что в комнате никого нет, помимо их, и девушки. Его ужаснуло, что сделали с писательницей, но парень не собирался показывать, и просто подошёл, положив руку ей на грудь.
Сначала он не ощутил ничего, и от этого почувствовал, как по спине бегут мурашки. Неужели, опоздали… Офелия была с трудом узнаваема, засохшая кровь на щеке, ещё свежая рана, бледная, словно у мертвеца кожа, искусанные губы…
— Эта комната два на два. Здесь не спрячешься. — заметил Даниил, окидывая взглядом Офелию. В его глазах виднелся ужас, а руки просто дрожали. Юный Ожогин явно не был артистом, в отличие от отца, и никак не скрывал своего страха от места, где им пришлось оказаться, и от состояния девушки, которая напоминала живой труп.
— Жива. Сердце бьётся. Он накачал её чем-то. Надо найти ключ, наручники отстегнуть. — бросил Артём, не показывая, как облегчённо выдохнул от того, что почувствовал слабую вибрацию в её груди. Учитывая, что следов побоев на теле писательницы не было, помимо руки, которая была поранена до крови от наручников, он предположил, что та без сознания от лекарств. На полу валялся шприц с непонятно каким наполнением.
— Может, ножом? Вот, тут есть. — ответил ему Даниил, подняв с пола нож с отломанным кончиком, и испачканным чем-то грязным, под тусклым освещением единственного светильника было не разглядеть.
— Боюсь представить, что им резали. Запах такой мерзкий. — криво усмехнулся Артём, не взяв в руку нож, не желая прикасаться к чему-то потенциально опасному. Так можно было занести в свой организм заразу… Запах лекарств, и какой-то гнили вызывал рвотные позывы, и парень невольно стал оглядываться по сторонам, в поисках того, что источало такой отвратный аромат.
— Кто здесь? Я умерла уже? — тихий голос, показавшийся сначала шуршанием мыши за стеной вмиг обратил на себя внимание двоих парней. Артём и Даниил склонились над Офелией, оба облегчённо выдохнув. Жива. Значит, шанс на спасение возрастает.
— Нет. Ты на пути к небесам. Я твой ангел, явившийся, чтобы сопроводить. — привычно пошутил Артём, скрывая, какое же облегчение и снятие вины со своих плеч он только что испытал. Простить себе, что допустил гибель девушки, когда был от неё буквально в двух шагах он бы никогда не смог. Пусть эта девушка не была даже подругой… Но он не был таким чёрствым, чтобы пережить смерть той, кого мог спасти.
— Увидеть тебя перед смертью последнее, чего бы мне хотелось. — хрипло прошептала Офелия, закатив глаза. Артём невольно поморщился от того, как жутко это выглядело. Возможно, влияли лекарства, либо удары, но видеть белок глаза, в то время, как радужка куда-то закатывалась, пугало до дрожи.
— А её спасаю, а она меня ненавидит… Кошмар какой. Давай свой нож. — зеркально закатив глаза, и не забывая хоть как-то пошутить, произнёс Артём. Даниил подал нож, осторожно взяв за лезвие. Юный артист осторожно, слишком осторожно и непривычно для себя потянулся к наручникам, отмечая как Офелия тихо вскрикнула от боли, когда железо опять впилось в израненную руку. Ну что же, по крайней мере выяснилось, что в неё вкололи не обезболивающее.
— Даня? А ты как тут. Я вас вместе даже во сне не представила бы. — сморщившись, говоря едва ли не на последнем издыхании, девушка кажется только сейчас обратила внимание на юного Ожогина.
Парень неловко пожал плечами, опустив взгляд на собственные кроссовки. Казалось, он раздумывал, стоит ли Офелии в таком состоянии рассказывать об Иване? Он слишком хорошо помнил её испуг, когда отцу стало плохо в Москве, и сейчас не решался сказать напрямую. По крайней мере, в её состоянии.
— Так получилось. Папе очень плохо. Артём помог мне. А я ему. — всё же коротко бросил Даниил, и отвернул голову, тут же услышав звон наручников, как скрипнула кровать, и недовольное цоканье Артёма. Видимо, он был далеко не рад тому, что Офелии всё же рассказали.
Юный Ожогин понимал, прекрасно понимал, но не хотел утаивать, либо лгать. Сейчас было главным не показать слёз. И, вытащить девушку отца из этого гадкого, вонючего подвала. Тогда… Тогда папа будет гордиться. Он придёт в себя, обязан прийти… Несмотря на все уверения, Даниил смахнул солёную каплю краем рукава.
— Ваня? Что с Ваней? — Офелия, будто на последнем издыхании дергала рукой, в её затуманненых лекарством глазах будто на миг появилась ясность. От ужаса, от переживания, от волнения за любимого.
Она выглядела, будто помешалась, дергала больной рукой, плакала, и в целом выглядела до ужаса жалко. Даже сейчас, даже в моменте, когда её жизнь вот-вот грозилась оборваться, она думала не о себе… Юного артиста поразило подобное, и он не мог бы сказать, что в хорошем смысле.
Растрёпанные, всклокоченные чёрные волосы, синяки под глазами, искусаные губы, дрожащая нижняя челюсть — и во всём этом была такая безысходность, что Артёма пробрало до глубины души. Именно в этот момент он пообещал себе, если Офелия выживет (конечно же, он не рассматривал другой вариант), непременно сделать ей приятное. Нет, прямо сейчас. Пока она точно жива.
— Ну, ты нашёл время говорить. Нам надо её вынести. Как мы это сделаем, если она будет дёргаться? — грубо бросил Артём, злясь, что его попытку освободить Офелию так резко оборвали.
Девушка так дёргала рукой, словно желала оторвать, не давая никакой возможности снять с неё наручники. Юный артист рвано выдохнул, и, поддавшись каким-то внутренним эмоциями, сожалениям, мыслям, что он вероятно слишком замучил Офелию шутками, когда хотел просто подружиться, и расположить к себе юмором… Все эти мысли вихрем пронеслись в его голове, и парень, просто бросив ломанный нож на облезлый пол подвала, наклонился, и обхватил девушку за талию.
Это возымело эффект даже лучше, чем он мог ожидать. Офелия вздрогнула, но не отстранилась. Наоборот, она прижалась ближе так, как прижалась бы к брату, отцу, любому, кому она могла доверять. Её свободная рука едва ощутимо скользнула по волосам Артёма, и то, что она его касалась, вызывало у него дрожь.
Это было странным, неправильным, невозможным, нереалистичным до безобразия, так же как всё остальное, случившееся между ними. Но, происходящее было настоящим. Он гладил Офелию по спине, а она плакала, и от этого у Артема на душе становилось всё гаже. Она не заслужила ничего, что с ней произошло. Не заслужила похищения, избиения, не заслужила таких гадких отношений, когда её ни во что не ставят.
А он не заслужил её молчания, её презрения, и именно сейчас, её объятий. Но, тем не менее, Офелия прижималась к нему, он чувствовал её трясущееся горячее тело и от всего этого его сердце сжималось в тоске. О чем говорить? Что делать? В конце концов, он был простым студентом, и ему было страшно. Дико страшно связываться с бандитом.
Отринув всю напускную смелость, он сжимал талию девушки, словно та была ему опорой, а она дрожала, и плакала, плакала, плакала. Сейчас он ненавидел Ожогина больше, чем когда-либо. Ведь Иван точно знал, кто похитил его девушку. Почему, при знании о подобной возможности, он никак не обезопасил её?
Всё повторялось — дрожь, мокрые соленые дорожки на щеках, и его руки на её боках. Будь он один, от этого можно было бы и свихнуться. Никто, никогда не плакал перед ним так навзрыд, так долго, даже мать перед самой смертью. Он вспомнил себя тогда, мальчишкой. Ничего не понимающим, юным, глупым. Он даже не осознавал, что матери вот-вот не станет.
До чего он тогда был наивен и смешон. Бедная девочка, не заслужившая ничего плохого. Он станет её другом. Станет её спасителем. А сейчас он должен стать её шутом, развеселить, чтобы этот бесконечный поток слёз наконец прервался.
Даниил, наблюдающий за происходящим, тактично отвернулся. Он понимал, что Офелии сейчас необходима поддержка. И понимал, что не может дать её сам, ведь от вида истерики девушки, и мыслей, что всё это из-за болезни его отца, он сам вот-вот грозился разрыдаться, словно дитя.
— Ты знаешь похитителя? Кто это был? — тихо, непривычно тихо для себя проговорил Артём. Он попытался отстраниться от Офелии, но девушка, будто испугавшись, что это означает, что её оставят тут одну, вцепилась в его волосы изо всех сил, и невнятно забормотала. :
— Да. Моя прошлая любовь. Не может отпустить меня.
От того, что она прикасалась к нему, у него перехватывало дыхание. Она была такой маленькой, такой хрупкой… Артём никогда не был обделён женским вниманием. Но именно сейчас, прижимая её так близко, чувствуя, как она нуждается именно в нём, он понял, каким ребёнком был раньше.
Как он мог начать знакомство так грубо, топорно. Всё надо было сделать иначе. И у него будет этот шанс, как только они все выберутся. В голове пролетела шальная мысль, вот бы этот Ожогин не выжил…
— Твой выбор меня не перестаёт поражать. Может, в любовных интересах ещё какой маньяк есть? Ты скажи, чтобы мы знали, когда он придёт на выступление. Подготовились там. Жертв подогнали. — наконец оторвавшись от Офелии, которая уже просто устала плакать, и молча лежала, глядя в потолок, с напускной усмешкой произнёс Артём. На деле, ему было не смешно, не весело. Эти объятия всколыхнули в нём целую бурю чувств.
Словно луч света, которого он так долго ждал и которого наконец коснулся его сердца, прорвался к нему сквозь густой мрак. Вспомнилось, как он впервые увидел Офелию в зрительном зале. Тогда, когда он прочитал объявление о наборе в труппу, Артём думал, что писательница какая-нибудь престарелая дама. Разумеется, слухи об Офелии и Иване летали уже и тогда, но когда он заострял внимание на подобной чуши?
Вместо старушки, пред ним явилась она. Юная, милая. И не скажешь, что старше на несколько лет. Её глаза улыбались, и вся она казалась такой доброй и мягкой, что юного артиста невольно защемило сердце. Всё сменилось вмиг, когда за спиной явился пресловутый Иван. Офелия стала напуганной, хмурой и озлобленной.
Возможно, подумал тогда Артём, это был какой-то родственник девушки, с которым она не хотела вступать в контакты… Он понадеялся узнать подробности на личной прогулке, и как он был доволен, когда его позвали на какой-то праздник! И через день просто выбросили, как собачонку. Из-за этого поганого, мерзкого мужика, из-за которого она плакала, и страдала.
То, какую обиду Артём почувствовал тогда, трудно себе представить. Кажется, он даже потерял на время контроль над собой. Но сейчас он думал, что испытал тогда скорее боль, чем обиду. Боль, от того, что его выкинули, не сочли важным человеком, а только инструментом для своих дел.
И он стал мстить, каждый раз встречая Офелию гаденькими шутками, а Ивана так вообще, стал попрекать всем низким и позорным, считая себя правым и выше него. Сейчас ему казалось его откровенной глупостью. Но смерти Ожогину он всё ещё желал, несмотря на то, что позаботился об его операции.
— Артём, замолчи. Я руку не чувствую. Отстегните меня. — захныкала Офелия, потерев болящее запястье другой рукой. Артём задумался лишь на секунду, но тут же качнул головой. Если Иван не хотел позаботиться о девушке, то он сделает это сам. Освободить её сейчас, значит подвернуть повторному похищению в будущем.
— Мы так твоего любимого не поймаем. Спрячемся, и подождем возвращения. Кстати, благоверный твой говорил, когда вернётся? — бросил юный артист, уже окончательно совладав с собой, и натянув на губы насмешливую улыбку. В подвале было бесконечно тихо, шаги были бы услышала задолго до того, как к нему кто-либо подступил.
— Прекрати так называть его. Нет, он мне вкалывал что-то, чтобы я спала. — сморщилась девушка, указав на множественные синие точки на шее от шприца. Артём невольно сжал кулаки, подумав, что как только этот урод окажется в его руках, он сделает из него всего огромный синий шар.
— Куда прятаться? Тут даже занавески нет. — обратил внимание на себя Даниил, разведя руками. Артём невольно вздрогнул, позабыв, что они в подвале не одни. Как и ожидалось. Юный Ожогин мог только хлопать глазами, и спрашивать, что делать… Ладно, помог найти место, и на том спасибо. Ругаться сейчас не было сил.
— Ну, можешь встать посреди подвала. Вдруг пощадит. — усмехнулся Артём, пожав плечами. От его слов Офелия приподнялась на локтях, внимательно вслушиваясь.
— Меня держат в подвале?
— Да. И в таком районе, что даже твой труп никого не напугал бы. — кивнул юный артист, не желая как-либо пугать девушку, но внутренне радуясь тому, что она стала мыслить рационально. Видимо, действие лекарства уходило. Стоило найти ампулу, чтобы потом спросить у отца, что именно вкололи ей…
— Ваня… Он знает? — тихо, и с взволнованной интонацией, спросила Офелия. Иван. Опять Иван. Всегда Иван. Артём просто дернул спиной, и отвернулся. Ему было неприятно.
— Папа в себя не приходил после операции. — покачал головой Даниил, давя в себе рваный вздох. Разумеется, он заметил странное поведение нового знакомого, и будь их встреча в нормальное время, обязательно спросил бы у Офелии, почему она так обнимала его.
Второй измены отцу он бы не потерпел. Но сейчас списал всё на нервное потрясение. У него и самого без конца дрожали руки, и парень был готов обнять кого угодно, лишь бы успокоиться.
— Операция? Что с ним? — подскочила на кровати девушка, в очередной раз разнося по подвалу это мерзкое лязганье металла.
— Даня, ну не умеешь ты с девушками. Замолчи лучше. Потом, всё потом. Пошли, тут стол есть. Под ним сразу не заметит. Как войдёт, я ему в ногу выстрелю, и повезём в участок. Давай, быстрее. — махнул рукой Артём, неожиданно заслышав топот вдали. Даниил с Офелией слишком погрязли в тоске за своего превосходного, чтобы обращать внимание на что-то, помимо нытья.
— А я? Если он мне сделает что-нибудь? — испуганно пролепетала писательница, глядя на Артёма, как на спасение. Интересно. Даниила не рассматривала, как такового.
— Эта штука пистолет. Я взмахну рукою, и твоей проблемы больше нет. — озорно бросил юный артист, достав из кармана оружие, и покрутив его в руке.
— Ромашов. — заметила Офелия.
— О, знаешь. — довольно бросил он в ответ. Использовать реплики персонажей не было привычным для Артема, но сейчас было необходимо хоть как-то разрядить обстановку.
— Конечно. Ваня же играл. — от того, с какой нежностью девушка произнесла это имя, у Артёма заскрипели зубы.
— А вот тут уже я не знал. Хочу сам эту роль сыграть когда-нибудь… Когда опять поставят. Всё, по местам, по местам. Ждём. — коротко бросил он, слишком быстро загнав Даниила под стол, в момент, когда дверь стала открываться. Похититель был чем-то так увлечен, что даже не заметил, что та не закрыта на щеколду. Сейчас время пошло на минуты. И Артём ждал своего звёздного часа.
— Ты проснулась. Так даже лучше. Сейчас будем лететь. Я купил нам два билета в другую страну. Побудем там пока. — довольно, слишком довольно для безэмоционального человека заметил Вадим. Артём, прячась под столом окинул взглядом бывшего возлюбленного Офелии, и окончательно уверился в своей мысли. У девушки абсолютно не было вкуса.
— Отстегни. Какая страна? — устало вздохнула писательница, искренне надеясь, что похититель ничего не заметит. Её сердце билось так быстро, что казалось пробьет грудную клетку. И как он мог не слышать?
— Узнаешь по ходу. Давай, времени не так много. — бросил Вадим, доставая ключик из кармана, и наконец освобождая Офелию. Она, с едва слышным стоном, схватила свою руку, и стала её тереть, едва не плача. Видимо, этот звук страданий вызвал в душе Вадима какой-то импульс, потому как он бросил сумку прямо на пол, и потянулся к штанам девушки.
— Убери руки. Сейчас же. — услышала она, вся сжавшись, желая только одного — исчезнуть отсюда. Не одна. Не одна. Вадим не тронет её сейчас, не сможет. Она благодарила всех святых, что её так удачно нашли, до того, как урод мог бы увезти непонятно куда.
— Ты позвала гостей? Как ты умудрилась без телефона и какой-либо связи… — злобно бросил бывший, занеся руку для удара по голове. Но, Артём оказался быстрее, наставляя на того пистолет. Даниил сидел, сжавшись точно как Офелия, и казалось, впал в состоянии какой-то катотонии. Слишком много переживаний для юного, не травмированного мозга за день… Он не выдерживал.
— У меня свои каналы. Руки быстро. — холодным, ледяным тоном приказал Артём. Вадим в ответ гадко усмехнулся, Офелия слишком хорошо знала эту усмешку, но к сожалению, она не успела предупредить, как и сказать что-либо.
— Убираю, убираю. Зачем же сразу пистолет. — бывший тиран резко вынул складной нож из кармана, и ловким движением всадил его прямо в плечо Артёма. Всё произошло так быстро, что парень даже ничего не понял, просто лезвие вспороло кожу, и горячая кровь брызнула на брюки.
Юный артист схватился за плечо, крича от боли, стал бешено трясти рукой, в которой был нож, но понимал, что вынимать сейчас нельзя, кровь потечёт неконтролируемым потоком. Пистолет выпал из его рук, из глаз потекли слёзы, а Вадим подхватил оружие себе.
— Ай, сука! Помоги, ну. — боль, дикая боль прострелила руку, Артем закричал во весь голос, привлекая внимание маньяка на ещё одного человека, которого тот изначально не увидел.
— Ты не один здесь? — поднявшись на ноги, Вадим направил пистолет на Даниила, Офелия же просто закрылась руками, и качалась из стороны в сторону, словно маленький комочек. Испуганный, совершенно не заслуживший ничего такого комочек.
— За отца ответишь. У него из-за этого похищения приступ случился. — сурово бросил юный Ожогин, вылезая из укрытия. Его смелость была такой напускной, что в неё не верил даже он сам.
— Ну, мне в принципе плевать, скольких сейчас положить. Не переживай, я быстро. У нас самолёт через полчаса. — с какой-то, даже можно сказать нежностью, обратился к Офелии Вадим. Артём, не прекращая стонать от боли, покачал головой. Напрямую было нельзя.
— Не надо. Мы уйдём. Только, дай попрощаться с подругой. — примирительно поднял руки Артём, как будто соглашаясь с условиями Вадима. Даниил уставился на него так удивлённо, словно тот помешался.
Они ехали сюда спасать, а он собирается уходить? Парень, так с поднятыми руками и подошёл к Офелии, под прицелом собственного же пистолета в руках другого.
Он склонился над девушкой, боковым зрением отмечая, как похититель чуть расслабляет хватку. И именно этим он и воспользовался, резко двинувшись вбок, и выбивая из рук обескураженного противника пистолет локтем.
Секунда — и он уже прицелился, без какого-либо сожаления выстрелив тому в грудь. Раз, два, три. Ровно три пули. Насмерть. Громкий звук выстрела заглушился криком Офелии, и точно таким же от Даниила.
Вадим пошатнулся, и резко упал на колени перед Артёмом. Из его рта потекла кровь, заливая ворот свитера, пол, собственное лицо. Выглядело настолько жутко, хотелось верить, что это только имитация крови, только игра на сцене… Артем, не гнушаясь, несколько раз пнул похитителя в лицо, стремясь превратить то в синюю кашу.
— Что ты натворил… — побелевшими от ужаса губами прошептал Даниил, сделав шаг назад. Ему казалось, что он попал в какой-то бесконечно кошмарный сон, начиная с обморока отца, и заканчивая трупом, лежащим посреди комнаты, как главное ее украшение.
Юный Ожогин пошатнулся, засомневавшись, что перед ним действительно реальность. Можно, он просто проснется у себя в комнате, и ничего этого не будет?
— Он больше никому не навредит. — только и сказал Артём, невольно выпустив пистолет из рук. Никогда ещё звук падения не был таким громким. Вместе с хлюпающими звуками крови, издаваемыми Вадимом, который уже упал на спину, и пытался откашляться, это вызывало какое-то потусторонний ужас.
Как будто театральное представление, вот только убийство было более чем настоящим. Артём упал на колени, не в силах смотреть, на то, что натворил. Он чувствовал, как утренняя еда и куча энергетиков просятся наружу, и не стал сдерживать это. Его стошнило прямо на умирающего, добавляя к металлическому запаху мерзкую вонь рвоты.
— Ты убил его… Тебя же посадят теперь. — одними губами шептал Даниил, где-то на фоне рыдала от ужаса Офелия.
— Он никому больше не навредит. — словно заведённый вторил Артём, сжимая руку, из которой непрестанно текла кровь. Его губы были белыми, а глаза неживыми.
— Артём, Артём! Слышишь? — Даниил начал трясти нового знакомого, но тот ничего не ответил. И рухнул на землю, словно мешок.
— Кажется он без сознания. — истерично хохотнула Офелия, окинув взглядом прелестнейшую картину. Её бывший возлюбленный, захлебнувшийся в собственной крови, залитый рвотой, её спаситель, бледный, как полотно лежащий, словно он тоже помер. Не выдержав такого количества прекрасного, девушка ощутила, как сознание её оставляет. И в следующую секунду она лишилась его.
— Сука, сука, сука! Нельзя было ехать без полиции, нельзя. Офелия! Мне что, вас двоих сейчас тащить… Папа… Кому позвонить… Не оставляйте меня так! Офелия, Артём, ну хоть кто-нибудь! — истерично закричал Даниил, просто не зная, что делать. Папа, папа, ну почему его сейчас не было рядом, и он не мог решить все вопросы…
Тем временем, в больнице, Иван Ожогин с трудом открыл глаза, словно услышав стенания собственного сына на расстоянии. Но увы, он был не в курсе, и ничем не мог помочь даже себе.