Ах, эти чёрные глаза

Дни текли один за одним, Иван даже перестал следить за датами. Сколько вообще прошло? Неделя, две, месяц? Все слилось в одно, бесконечное ожидание. В голове только и играла песня «однообразные мелькают». Артист не решался посмотреть в интернете что про него говорят, да что уж там, он даже не выходил из дома за это время. Он посвящал свободное время записи песен, которые до этого были без обработки студии, и общению с Офелией. Ожогин ещё больше сблизился с девушкой, и каждый день убеждался, что не ошибся. С ней было хорошо просто быть рядом. Общаться, петь ей, есть её еду, или готовить для неё, целоваться, засыпать вместе… Всё это приносило ему такую радость, что можно было даже забыть о выступлениях. Иван заметил, что после некоторых откровенных разговоров с ней ему становилось легче, многолетние кошмары не так мучали. Да и, Офелии самой было очень комфортно с ним, это было заметно и по тому, как много она рассказывала, сама обнимала, старалась угодить с едой. Они только заказывали доставку, не покидая больше дома. Ну, разве что, девушка могла выйти в кафе за кофе. В один из дней, артист спел для соседки, позвав её в гости, в свою студию. Старушка была очень рада, и угостила их обоих пирогом с яблоками, позвав к себе на дачу как-нибудь, собирать их для новых пирогов. Офелии не было неловко с ней, что было весьма необычно для такой закрытой девушки. Иван отметил, что от общения с ним, девушка стала больше разговаривать и с другими. По крайней мере, она спокойно обсуждала с соседкой его пение, и о чем-то шутила. В этот момент Ожогин чувствовал себя невероятно счастливым. Да, он выступал только для двоих, но они были искренне рады. И это было куда ценнее зала лицемеров, которые готовы плюнуть в спину в любой неудобный момент. Сейчас же, они сидели за кухонным столом, вернее, за ним сидел только Иван. А Офелия была на его коленях, обнимая его за шею, и целуя в губы. Мужчина гладил её по щеке, отвечая на её поцелуй, и нежно прижимал к себе, чувствуя, как быстро бьётся её сердце. Она была совсем близко, Ожогин ощущал, как нарастает желание, томительное, мучительно сладостное. Было хорошо, но с каждой секундой становилось всё трудней контролировать свои чувства. Ему с трудом давалось удерживать себя от того, чтобы сразу не покрыть поцелуями её шею, плечи, грудь. Желание девушки не переходить черту мучало его, но ещё более и распаляло. Иван представлял, что будет, когда он получит бумаги о разводе. Представлял, как не отпустит её от себя, пока целиком и полностью не насладится. Офелия запустила руку в его волосы, цепляя ноготками чувствительную кожу головы, вызывая у артиста мурашки по спине. Он прижал её к себе ещё ближе, как вдруг услышал что в двери щёлкнул замок. — Это кто? — вмиг остановившись, испуганно спросила девушка. Кто бы там ни был, Иван уже успел возненавидеть этого человека. Он не хотел прерывать приятную ласку, отвлекаясь на непонятно кого… Ему хотелось нежиться в её руках как можно дольше. — Это может быть Марина? — Не думаю, что она. Ей незачем приезжать в столицу. — покачал головой он, больше всего желая, чтобы этот звук почудился. Но нет. После хлопнувшей двери, в коридоре послышались шаги. — Сейчас я посмотрю, подождёшь? — обратился мужчина к Офелии, снимая её с колен. Взгляд девушки был таким растерянным, что Ожогин и сам ощутил себя неловко. Быстро поцеловав писательницу в лоб, он поправил штаны, надеясь, что гость, пришедший с ключами ничего не заметит. И после этого пошёл в сторону прихожей, сталкиваясь там лбом к лбу… С собственным сыном. — Привет. А ты как здесь? — удивлённо спросил артист, глядя на свою юную копию. Их сходство отмечали все. Такие же голубые глаза, высокий рост, цвет волос… — Да просто друзья позвали записать одну песню, я им звук устанавливаю. Вот, пару дней решил в старом доме пожить. А ты как? Тебя в театре все ищут. — с не менее удивлённым взглядом замер на месте Даниил. За время, пока они не виделись, сын немного отрастил волосы. В его руках был чемодан, и ещё не спрятанные ключи. — Ну вот жду, чтобы перестали искать. Ты, наверное, видел это видео… — потянулся обнять Даниила Иван. Парень похлопал отца по спине, он всегда был рад провести с ним время, но после такой долгой разлуки явно имел много вопросов. — Да что про тебя не снимали только. Явно же видно, что фотошоп. Не понимаю, почему ты вообще решил прятаться. Или… — взгляд сына устремился за спину Ожогина, а тот только и успел что нервно выдохнуть. Почему-то, объяснять своему ребенку, что он сейчас с другой женщиной было труднее, чем представлялось. — Ваня, с кем ты тут разговариваешь? — спросила Офелия, оказавшись в прихожей. Она поправляла смятую от его недавних объятий одежду, и смотрела то на Ожогина младшего, то на старшего. В её карих глазах увиделось облегчение, будто гость показался совсем не страшным. Ну, скорее не гость. Ещё один хозяин квартиры. — А это не та причина, по которой ты с нами не живёшь?.. А то мама всё заладила про выступления в других городах. — удивлённо приподнял бровь Даниил, повернувшись в сторону отца. Видеть собственные же эмоции на родном лице всегда было немного странным, сейчас же даже раздражающим. — Слушай, ты хотел звук устанавливать. Иди, потренируйся в студии. — указал рукой на дверь артист, не зная, как объяснить всю ситуацию. Хоть он и предлагал познакомить Офелию, но точно не был готов так внезапно. Ещё бы когда они были в постели зашли… — Зачем ты так? Ты же хотел представить меня. — заметила писательница, то и дело глядя то в голубые глаза отца, то сына. Казалось, она искала разницу. И не могла её найти. — Извините, не вежливо в присутствии человека в третьем лице. Я Даниил, сын этого любителя пряток. А вы? — протянул младший Ожогин ей руку, и Офелия, чуть смутившись вложила свою ладонь в его. Даниил потянул её руку к губам, чтобы приветственно поцеловать, а Ивану даже стало немного не по себе. За время жизни отдельно он совсем позабыл, как сильно сын копирует его жесты, манеру поведения. — Офелия. Причина, по которой он прячется. — щек девушки коснулся румянец, и она поспешила убрать руки за спину, бросив быстрый взгляд на мужчину. Он же молча стоял, просто не зная, как объяснить. Поразительно, артист, умеющий говорить с целым залом, не знал что сказать сыну в данной ситуации. У него ещё не было такой роли, ни на сцене, ни в жизни. — Боюсь даже спросить, где вы познакомились, и почему прячетесь вдвоём… — задумчиво произнес младший Ожогин, глядя на них обоих, будто на преступников, пойманных на месте. — Поверь, тебе не понравится история. Хотя она весьма забавная. — повел плечами Иван, подходя чуть ближе к Офелии, как бы показывая, что он на её стороне в случае чего, но не прикасаясь при другом человеке. — Понравится, мне давно было интересно, где у тебя командировки, если ты выступаешь у нас. Это Лиза с Таней не обращали внимания, только друг с другом и говорят, как всегда. — от упоминания родных имён сердцу на секунду стало больно. Мужчина любил своих дочек, но редко видел их из-за выступлений, либо же командировок… Хотелось услышать родные голоса, поговорить с ними как раньше, поехать куда-нибудь путешествовать. — Я скучал по моим девочкам… Жаль, сейчас нет возможности увидеться. Но ничего, когда вернусь, сходим куда-нибудь вместе. — опустил взгляд Иван, выдавая абсолютно всё, что у него на душе. Даниил бросил взгляд на замершую на месте Офелию, будто чувствующую себя абсолютно чужой на этом обсуждении семейной жизни. Артисту безумно хотелось её сейчас обнять, сказать, что всё хорошо, но он просто не мог. — Может мы выпьем чего-нибудь? Я могу сходить в кафе, как раз под домом хорошее. — девушка схватилась за свою кожаную куртку, как за спасение. Что ж, это был выход. Вдвоём поговорить было бы легче. — Хорошо, давай. — кивнул Иван, чуть улыбнувшись Офелии. Он дал ей свою карту, потому как наличные они истратили за последние дни, а к банкомату никто не ходил за новыми купюрами. — Возьмёшь наши кексы? — Возьму тебе какао, как обычно. Даниил, а ты? — обратилась писательница к его сыну, спрятав под его пытливым взглядом карту в карман. — Меня устроит апельсиновый сок, спасибо. — мило улыбнулся парень, но как только дверь закрылась, его тон стал совсем иным. — Ну, и как ты хочешь это объяснить? — Давай пройдём на кухню. Это длинная история. — ответил ему Иван, думая, как именно рассказать, чтобы Даниил не возненавидел Офелию. Хватало ненависти и от зрителей, он не хотел, чтобы девушка получила ещё одного недоброжелателя. — Ну давай, рассказывай свою длинную историю. Кстати, у меня тоже есть. Но, покороче твоей, наверное. — как-то загадочно протянул сын, присаживаясь за стол. Как раз на то место, где пару минут назад сидел он сам, предаваясь жарким поцелуям. Ожогин тряхнул головой, чтобы выкинуть из неё все дурные мысли, благо за эти дни рана окончательно зажила, и можно было делать, что угодно. — И какая? — спросил он, даже не догадываясь, о чём хочет рассказать Даниил. Они слишком давно не виделись, чтобы можно было хоть предположить. Иван занял место напротив, мысленно желая, чтобы девушка уже вернулась, ему не хватало её… И в то же время не желая этого, ведь для начала надо было объясниться. — С началом твоих командировок, у дяди Максима часто начались проблемы с квартирой. То проводка сгорела, то крыша течет… Приходится его, бедного, у себя оставлять. Не знаешь, с чем связано? — с каждым словом сына брови Ожогина поднимались всё выше и выше. А ещё он ощутил что-то ноюще-болезненное в районе сердца. Нет, он отпустил жену. Но всё же… Всё же так узнавать, что она окончательно ушла к тому, с кем изменяла было откровенно неприятно. — Она что, уже домой его приводит… Мне надо поговорить с ней. — мужчина машинально потянулся в карман за телефоном, забыв, что его нет. Желая просто в очередной раз спросить почему. Где он оступился? Хоть ответ и был дан ранее, ему всё ещё было горько на душе. Да, Иван и сам был не лучше, со своими чувствами к другой, но по крайней мере, он ничего не делал. Только мечтал. И умел подавить свои желания в зародыше. А, Марина… — Расскажи сначала свою длинную историю. Которая выглядит младше меня, к слову. — обратил на себя внимание сын, вырвав отца из плена не самых лучших мыслей. Артист потерянно взглянул на него, чувствуя боль в голове. Не физическую. Скорее, боль от сложившейся ситуации. Если бы Офелия была рядом, она бы нашла, как поддержать. — Она старше тебя. Просто выглядит так. — заметил Иван, потерев рукой лоб. Чтобы прогнать эту ноющую боль. — Ну, и?.. — подтолкнул его Даниил, явно желая узнать историю целиком. — Ну что и. Офелия автор «По ту сторону палаты», помнишь, я книгу приносил. Вот, договорились с ней работать вместе. Будем делать мюзикл. Ну, ты мог видеть набор туда. — пожал плечами Ожогин, подумав, что такого объяснения ему будет достаточно. Он рассказал бы об отношениях, но просто немного позже. И лучше конечно в другое время и место, не так неожиданно. — Сказку про мюзикл и набор слышал сто раз. Мне вот что интересно, ты всех коллег целуешь, и зовёшь прятаться с тобой? — поддел его сын, вызвав у Ивана неловкую улыбку. Он не хотел показывать такие эмоции, но просто не смог сдержаться. Надо было что-то делать, ведь если он не смог сыграть перед близким человеком, то как выйдет перед залом незнакомцев? Махнув рукой, мужчина решил всё рассказать. По крайней мере, Даниил всегда был на его стороне, пытался наследовать, с радостью слушал наставления про музыку. Возможно, он бы понял. Ведь, наверняка понял мать с его бывшим другом. — Слушай, когда ты таким взрослым стал? — в ответ поддел его артист, скрестив руки на груди, и окинув парня задумчивым взглядом. — Ты же меня таким и вырастил. — отозвался он, зеркально скрестив руки, и уверенно глядя на отца. Казалось, он был доволен собой в этот момент. — Я люблю её. Она делает меня таким живым, как будто я опять на начале своей карьеры. Выслушивает меня, поддерживает. Мне интересно с ней. Она мой самый лучший друг сейчас, и любимая. — говоря всё это, Иван не переставал улыбаться, и удивляться собственной открытости. Ему давно хотелось с кем-то поделиться своими чувствами, быть понятым и принятым. Не осужденным. — А мама? — заметив лучезарное настроение отца, немного нахмурился юный Ожогин. — А мама любит у себя бездомных привечать. — развел руками артист, не говоря прямо, но пояснив как всё есть. И в этот момент, дверь к коридоре хлопнула, и послышались шаги в сторону кухни. — Я ещё принесла шарлотку. Держите. — проговорила Офелия, поставив на стол два стаканчика, одну упаковку сока, и пирог в коробочке. Бросив взгляд на место, которое занял Даниил, девушка поджала губы, а её щек коснулся румянец. Иван понял, что она подумала, о чём и он, и сам чуть усмехнулся. Сын же в непонимании глядел на них обоих, улыбающихся друг другу, и смущённых. Как будто они вели какую-то молчаливую беседу только для двоих. — Спасибо. Офелия, да? Могу поинтересоваться вашим возрастом? — произнёс он, вызывая у Ожогина желание закатить глаза. Иван и сам был не в восторге, что испытывал чувства к юной девушке, вместо ровесницы, но всё же принял это. А слышать постоянные упоминания с другой стороны было просто неприятно. — Мне 23. — ответила писательница, присев на стул между ними. Она потянулась за своим стаканчиком с кофе, и взяла кусок пирога, уже проданного нарезанным. Иван поймал себя на мысли, что и сам впервые слышит её возраст, ведь никогда не спрашивал. Значит, двадцать лет разницы… Двадцать лет назад он начинал свою карьеру, а она появилась на свет. От подобных мыслей даже было как-то не по себе. — Любите мюзиклы? Или больше тех, кто исполняет? — продолжил сын, встав из-за стола, чтобы взять чашку. Девушка явно напряглась от его вопроса, но не успела как-то съязвить в ответ, потому как Ожогин заступился за неё. — Даня, прекрати её трогать. Офелия хорошая девушка. — произнёс он, беря свой кусочек шарлотки. Пирог был в меру сладким, и очень нежным. — Не сомневаюсь, с плохой бы ты не был. — усмехнулся Даниил, возвращаясь на место. В его руках была чашка с именем. Кажется, это был подарок от кого-то из коллег на новый год, набор подобных чашек… — Я люблю призрака оперы. А насчёт исполнителей, я понятия не имела, кто твой папа, когда мы познакомились. — проговорила Офелия, глядя в глаза сына. Если она и чувствовала неловкость, то удачно это скрыла. — Интересно. А мне нравятся в его исполнении больше романсы. Когда он настоящий. — заметил Даниил, будто начиная какое-то словесное сражение. Иван отпил какао, дав им время поговорить самостоятельно. — Настоящего его я, наверное побольше твоего видела… — елейно отозвалась писательница, подперев голову рукой, и по очереди глядя на них обоих. — Так, хватит. Вы оба дороги мне, я не хочу наблюдать за этой пассивной агрессией. — бросил Ожогин, желая убрать это обманчиво мягкую атмосферу, которая на деле была очень напряжённой. — Прости. Ты придёшь на концерт сегодня вечером, в одном баре? Где я буду с музыкой. — переменился Даниил, отведя взгляд от Офелии. Его голос стал обычным, без ноток наигранности. — Да, без проблем. Я бы ещё спел вам что-нибудь, но сам понимаешь… — развел руками Иван, намекая на видео с просмотрами. Появись он в баре, и выступление будет сорвано из-за насмешек. — Ваня, а может не будешь прятаться? Уже сколько дней прошло. — обратилась к нему писательница, вызвав удивление. Она ведь сама понимает, что пока ещё нельзя, зачем тогда спрашивает? — Но, слава не прошла. Я не хочу опять слышать это. — покачал головой Иван, радуясь, что хоть допрос его девушки со стороны сына прекратился, перейдя на другую, пусть и на не очень приятную тему. — Твоя причина права. Ты же сам меня учил. Выходить, когда все против тебя, и показывать, что несмотря на это, ты не изменился. — заметил юный Ожогин, взглядом указав на Офелию. Она же посмотрела на Даниила с недоумением. Только что пытался поддеть, а сейчас соглашался с её мнением? — Это другая ситуация. Видео посмотрело слишком много человек. — отказал Иван, он не был готов опять слышать насмешки со всех сторон. Ошибочно было считать, что годы выступлений закалили от подобного. Хоть у Ожогина и был огромный опыт, это не отнимало того, что ему было больно слышать такое. Всё же, он был просто человеком. — Я буду с тобой. Ну, и твой сын. Ты за эти дни вообще из дома не выходил. — накрыла его ладонь своей Офелия, под ещё более заинтересованный взгляд сына. Мужчина не стал убирать руки, позволив ей поддержать себя. Пусть и под наблюдением. — Феля, Даня… — устало выдохнул артист, прикрыв лицо другой, свободной ладонью. — Ого, какое интересное обращение. У мамы, помнится, имя не сокращалось в последние годы. — услышал он голос парня, и тут же одернул себя. Её прикосновение слишком расслабило, и он сорвался на ласку при другом человеке. — Зато у неё сократилась любовь ко мне, когда моей ещё было в избытке. — парировал Иван, горько усмехнувшись. Думать о подобном было болезненно. — Ваня, давай сходишь, споешь. Покажешь, что тебе всё равно на эти сплетни. — предложила ему девушка, погладив по плечу. Если бы здесь не было сына, Ожогин бы уже обнял её. — Я не хочу терпеть насмешки. — произнёс он, погладив её пальцы на своей руке. Юный Ожогин усмехнулся чуть шире, и отпив свой сок, встал из-за стола. — Мы с твоей причиной не дадим над тобой насмехаться. Можно, на две минуты? — проговорил он, указав девушке на коридор. Она встала следом, и, на секунду взглянув на Ивана, подошла к его сыну. Если смотреть со спины, то наверное можно было бы подумать, что это он сам стоит с ней. По крайней мере, по росту и прическе все совпадало. В голове мелькнуло, неужели Офелия и вправду выглядела рядом с ним такой малышкой. — Только не говори ей ничего. Она правда хорошая девочка. — попытался защитить Ожогин, когда они уже отошли на небольшое расстояние. — Ты же знаешь, что я никогда не говорю плохого необоснованно. Офелия, просто хотел уточнить. Насколько всё серьёзно у вас с моим отцом? — абсолютно серьезно, без капли насмешек или чего-то такого произнёс Даниил. — А с чего я должна отвечать на этот вопрос? И, можно на ты. — отозвалась девушка, оперевшись спиной о стену. Ей было так странно смотреть в голубые глаза, которые так волновали, и осознавать, что они принадлежат другому человеку. Как будто Иван вынул свои, копировал, и вставил сыну. Даже их выражение было похожим. — Спасибо. Мне важно это знать. Я люблю его, и не хочу, чтобы он был с девушкой, которая пользуется, или считает его временным развлечением. — проговорил парень, внимательно глядя на реакцию девушки. Казалось, он был готов подметить любое смятение, и если оно будет, отговорить отца. — Я никогда не пользуюсь людьми. — отозвалась девушка, отвернув голову в сторону, глядя на своего мужчину со стороны. Он пил какао, о чем-то задумавшись. — Я же ничего не говорю. Просто, рядом с ним были такие. Правда, без его взаимности. — без улыбки заявил Даниил, вызвав у Офелии удивление. Это уже была интересная информация. Какие ещё девушки были рядом с ним из-за выгоды… Стоило расспросить. — Ну вот, сейчас с взаимностью. Он самый дорогой человек для меня. И, больше я не хочу об этом говорить. — завершила разговор девушка, после чего вернулась на кухню. Всё что могла, она уже сказала. А верить или нет, было не её дело. По крайней мере, Офелия была уверена, что вне зависимости от симпатии сына, артист не откажется от неё. — Ну что, идёшь петь? — вернувшись за ней следом, обратился к Ивану сын. Девушка не поняла зачем опять, ведь ей самой не удалось переубедить мужчину выйти за эти дни, да и он дал явный отказ. — Ладно. В конце концов, надо выходить из тени. Я соскучился по зрителям. Возможно, в этом баре не будет тех, кто видел. — удивлённо моргнув на его ответ, Офелия не смогла сдержать улыбку. Неужели, им таки удастся вытащить Ожогина из добровольного заточения? — А у меня одежды нет выйти. Я не брала. — заметила она, прикоснувшись руками к своему белому свитеру, который носила с дня приезда. Иногда он сменялся рубашкой Ивана. — Ну, ты можешь взять что-нибудь из моего. — предложил ей артист, но, не успела писательница ответить, как юный Ожогин обратил внимание на себя. — Мне кажется, из твоей перебор будет. Я брал с собой чемодан. Мне кажется, мы одинаковые по комплекции. — а вот это уже было неожиданным. Девушке на секунду показалось, что Даниил немного поменял своё мнение о ней после её ответа. Но может, это была только разовая акция. Парень действительно был ближе по телосложение к ней, хоть и выше. — Ну, хорошо… Давай из твоей. — чуть сомневаясь, ответила Офелия. Знакомство с сыном оказалось не таким страшным, как ожидалось. Возможно, и с другими детьми получилось бы… По крайней мере, девушка радовалась, что к ним пришла не Марина. И, что сегодня вечером Иван таки выйдет к зрителям. А дальше можно возвращаться домой, и возвращать его в театр. Если Даниил действительно стал относиться получше, то Офелия могла бы попробовать уговорить именно с ним. Сын Ивана казался неплохим парнем, и его слова действительно подействовали на артиста. *** Яркие, разноцветные огни от диско-шара, и пока ещё музыка в записи, отвлекали Офелию от раздумий. Девушка сидела за столиком с Даниилом, пока его друзья ещё не пришли, а Иван отошёл в туалет. Но ей не было неловко, или как-то не по себе. Парень больше не прилагал попыток её зацепить, а без этого он казался очень даже хорошим. Напрягало больше количество пьяных, танцующих людей. Она не привыкла быть в таких местах. На девушке была красная рубашка Даниила, заправленная в его же брюки с подтяжками, которые к слову принадлежали артисту (без них брюки благополучно спадали), и черная шляпа, кажется взятая из Хайда. Иван признался, что как-то случайно захватил её, а сейчас она вполне подошла бы завершить образ. Да ещё и прикрывала лицо, хоть с этим справлялся и приглушённый свет. — Ты не обижайся на меня. Я не хотел тебе что-то плохое говорить. Но, сама посуди, мой отец, который всегда говорил про честь и верность, пропадает в неизвестные командировки, а потом я застаю его с другой девушкой. Ты бы что подумала? — коснулся её руки юный Ожогин, обращая внимание на себя. Они оба сидели на мягком диване у стены, довольно-таки близко друг от друга. Слова Даниила были логичными, девушка и сама не знала, что сделала бы, будь на его месте. — Я прекрасно понимаю тебя. И никогда не хотела оказаться на подобном месте, для меня измены самая большая мерзость. — отозвалась Офелия, повернув голову в сторону парня, и слегка улыбнувшись, хоть её слова к этому и не обязывали. Просто она не хотела ссориться. И хотела показать, что она понимает его, не желает делать больно, занимая место вместо матери рядом с его отцом. — И тем, не менее, ты с ним? — заметив её улыбку, Даниил нахмурился, наверное подумав, что она радуется подобному стечению обстоятельств. — Жизнь порой очень удивляет… Твоя мать изменяла сама. А Иван уже после того, как сказал ей, что разведется пришёл ко мне. Он не делал ничего тайно в отличие от неё. — отозвалась писательница, отведя взгляд. Упоминать Марину ей было болезненно, но всё же сейчас необходимо, чтобы показать, что она не поддерживает измены. И что она находится с Иваном, когда он уже по сути свободен, пусть и не в паспорте. — Я знаю. Видел. И до твоего появления видел дядю Максима с ней довольно часто. Это было делом времени. — скрестил руки на груди юный Ожогин, а девушка в очередной раз поймала себя на мысли, как он похож на отца. Интересно, Иван в молодости был таким? — Ты не злишься на меня? — осторожно спросила Офелия, ей не хотелось получить в ответ «злюсь», но она была готова к этому. По крайней мере, её радовало, что сын артиста не возненавидел её, как ей думалось будет. — Скорее, я злюсь на ситуацию. Почему именно мои родители разлюбили друг друга? Ведь, мы действительно хорошо жили вместе. Они и не ссорились никогда по крупному. Я даже не предполагал… — взглянув ей прямо в глаза, спросил Даниил. Казалось, он обращается не к Офелии. К самому себе, к ситуации, к тому, кто властен над людскими судьбами. Девушка невольно удивилась, как легко он открывает свою душу, ведь они были знакомы всего пару часов. Но видимо, ему было очень больно, и хотелось поговорить хоть с кем-то. Будь это даже новая девушка отца. — Ты не можешь знать, что в душах других людей. Пусть это и родители. Я знаю что говорю. Мой отец ушёл из семьи. — тихо произнесла она, чтобы поддержать. Открытость за открытость, сейчас писательница упомянула ситуацию, о которой не знал вообще никто, кроме людей из её родного города. Офелия не любила это вспоминать. — Как и мой? — горько усмехнулся юный Ожогин, ловя её взгляд. А вот такой эмоции у Ивана не было, либо девушка просто не видела. Печаль сразу с усмешкой. Грусть, которая тонула под напускным весельем. Ей показалось интересным сравнивать разные эмоции на похожих лицах. — Практически. — неоднозначно проговорила Офелия, взявшись рукой за край шляпы. Она очень нравилась девушке, а мысль, что именно в ней был Хайд делала вещь ещё привлекательнее. — Получается, ты попала в такую же ситуацию, только в другой роли… — продолжил тему парень, но ей уже просто надоело обсуждать подобное. И девушка решила перевести разговор, пока он не скатился в излишнюю, никому не нужную откровенность. — А какую музыку ты пишешь? — спросила Офелия, желая узнать про сына любимого мужчины чуть больше. Ведь, если ей нравился Иван, то хотелось знать и интересы его продолжения. — Я не пишу. У меня для этого фантазии маловато. Я устанавливаю звук по заказу, регулирую громкость, шумы. Изначально пытался сам, но не пошло. — ответил Даниил, положив руки на стол. Он немного улыбнулся, разрушая стену напряжения между ними. Показалось, что ему было приятно, что девушка решила немного узнать его душу. — Не захотел пойти в театр? — проговорила она, интересуясь, почему сын человека, посвятившего жизнь сцене, выбрал другое направление. — Я не хотел петь. Это не кажется мне моим делом. Да и, не умею я. — просто ответил парень, не вдаваясь в подробности. — Ну, ты всё равно близок к сфере деятельности отца. Тоже связан с музыкой. — заметила Офелия, отметив, что и слова про написание музыки были похожи на ответ Ивана про песню. Оба говорили про недостаток фантазии. В голове мелькнула мысль, что было бы здорово им вдвоём сделать какую-то песню, ведь один разбирался в музыке, а другой в исполнении… — Мне нравится это дело. Можешь посмотреть сегодня, как я работаю. — неожиданно предложил парень, кажется окончательно расслабляясь. В его глазах не было осуждения, только затаенная печаль. Которую он явно всеми силами пытался задавить. — Ты поменял своё мнение насчёт меня? — решилась спросить девушка, чтобы окончательно всё выяснить. Ей не хотелось быть врагом детям Ивана. — У меня изначально не было никакого мнения. Просто я застал папу с девушкой. Сама понимаешь. — пожал плечами юный Ожогин, на что Офелия кивнула. — Да уж… Не лучшая ситуация для знакомства. — поддержала она, сняв шляпу с головы, и немного покрутив её в руках. — А тебя не смущает возраст? Ты старше меня на пять лет. А ему, сама знаешь сколько. Или, ты может не знаешь? — спросил парень, тоже прикоснувшись к шляпе. Они не трогали друг друга, но соприкасались через этот кусочек образа Хайда. — Я всё знаю. И нет, не смущает. Изначально было, но я уже привыкла. В целом, и не чувствую эту разницу. Разве что, когда начинает рассказывать что-то о молодости, и упоминает года, когда меня ещё не было… — отозвалась Офелия, оперевшись спиной о диван. Ей было странным, что с человеком настолько старше может быть легко, но в последнее время она даже забывала о разнице. — Да уж, он любит поговорить о молодости… Извини меня ещё раз. — мягко произнёс Даниил, взглянув прямо в её глаза. Девушку невольно пробило на смешок, хоть он и говорил со всей искренностью. — Это уже какая-то традиция. — заметила она, припоминая недавние игры в догонялки с Ожогиным. — Ты о чём? — непонимающе спросил парень, нахмурившись на её смех. — Уже второй Ожогин обижает меня, и просит прощения. Главное, не предлагай начать знакомство заново. — загадочно для него продолжила писательница, вызывая в голубых глазах ещё большее удивление. — Я не совсем понимаю тебя… — проговорил он, окидывая Офелию таким взглядом, будто вместо обычной девушки перед ним появился инопланетянин, говорящий на другом языке. — И не надо. Спросить хотела, а ты часто дядю видишь? — припомнив тему, которую Иван раз за разом избегал, решила спросить она его сына. Быть может, так удастся пролить свет на ситуацию. — Дядю?.. Ты меня вводишь в ступор такими вопросами. — свёл брови на переносице Даниил, пытаясь вникнуть в её тему для беседы. — Просто ответь. — бросила она, не желая сейчас объясняться. — Раньше он у нас каждый праздник был, но уже несколько лет никаких вестей. А ты откуда знаешь, почему спросила вообще? — значит, какая-то история таки была, мужчина не просто так замалчивает, и обрывает беседу, как только она касается брата… Но сказать в ответ Офелия ничего просто не успела, потому как увидела Ожогина, идущего к ним через зал в чёрной маске. На нём был обычный костюм голубого цвета, и белая рубашка. — Феля, Даня, вы куда убежали. — спросил он, присаживаясь на диван со стороны девушки, и слегка приобнимая её за плечи, под взглядом сына. Перестал думать о его реакции? Позабыл об этом? — Ты решил Дениса играть? — усмехнулась Офелия, положив руку ему на плечо. За каждым их действием следил Даниил, но никак не комментировал. Казалось, он просто хотел убедиться в искренности их чувств. Увидеть, что здесь нет меркантильности, какой-то выгоды… — Почти. Пока не хочу снимать, здесь слишком много людей. — ответил Иван, окинув взглядом зал с кучей посетителей бара. В голове девушки мелькнуло сомнение, ведь если она узнала его, то разве не смогут какие-то давние фанаты? — Тебя могут узнать по глазам. — сказала она, переживая за мужчину. Ей очень не хотелось, чтобы он опять столкнулся с насмешками. Но по крайней мере, она сегодня будет рядом. Поддержит, если это опять случится. — До моих глаз ещё надо дорасти… — пошутил Иван, вызвав улыбку и у неё. Это уже становилось какой-то привычкой, смеяться, когда смеётся и он. — Я пойду к друзьям. Папа, я скажу тебе время, когда ты сможешь спеть. Офелия, если интересно, подходи посмотреть на работу. — поднялся с места Даниил, возможно ему стало просто неловко видеть отца в подобном состоянии. Или же, действительно было пора готовиться к выступлению. — Вы нашли общий язык? — задумчиво спросил Ожогин, провожая взглядом спину сына. Как только тот скрылся среди людей, мужчина подсел к Офелии ещё ближе, обняв её двумя руками, и устроив свою голову у неё на плече. Такое проявление его близости казалось ей очень милым. — Ну, немного. Да, неудивительно. Он очень похож на тебя. — заметила она, глядя в уже другие, но очень похожие голубые глаза. Девушка подняла руку, чтобы погладить Ивана по волосам, он же прикрыл глаза от её ласки, и рвано выдохнул. — Да, это многие отмечают. Прости за это. — произнёс он, явно говоря про ситуацию с приездом сына в целом. Но Офелия не испытывала никаких отрицательных эмоций, и не хотела опять выслушивать извинения от любых членов из их семьи. — Боже нет, только не опять извинения от Ожогиных. Давай лучше потанцуем? — предложила Офелия, поднимаясь с дивана, и взяв Ивана за руку, чтобы повести за собой. — Танцевать в маске, среди людей, которые нас осуждают, пока они даже не догадываются, кто мы? — с сомнением, но с озорством во взгляде протянул он, вставая из-за стола. Вспомнилась та фотография из юности, где он смотрел точно так же… — Звучит прекрасно. — усмехнулась Офелия, отмечая, что музыка смолкла, а к микрофону подошёл какой-то неизвестный ей парень, говоря, что сейчас начнется выступление. Даниила не было видно, только исполнителей в группе. Наверное, это один из его друзей. — Я рад, что вышел из дома. Спасибо, что помогла мне в этом. Без вас с Даней я бы наверное закопал себя в этой квартире… — услышала она голос Ивана, а затем ощутила его руки на себе, притягивающие в объятия. Они стояли посреди бара, прижимаясь друг к другу, как влюбленные подростки. И сейчас не чувствовалась никакая разница в возрасте, были только сердца, тянущихся друг к другу. — Сына своего поблагодари. Меня то ты не слушал. — произнесла Офелия, поднимая голову. Его глаза смотрели на неё с такой нежностью, что даже становилось немного не по себе. — Так странно видеть его одежду на тебе. — заметил Ожогин, проходясь руками по её талии, прикасаясь к красной рубашке. — А что такого? Моя то в Питере осталась. — пожала плечами Офелия, от прикосновения его рук по ее телу прошла волна дрожи и жара. — Знаю. Скоро поедем обратно. Просто, моя одежда на тебе мне нравилась больше. — нежность в глазах сменилась страстью, а его руки прижали к себе ещё ближе, практически вжимая в собственное тело. Девушка ощутила, как внизу живота начало тянуть, и почувствовала, что на него тоже подействовало подобное прикосновение. — Ваня… — тихо произнесла Офелия, обнимая его за плечи. Все эти очень жаркие поцелуи, объятия, без которых в последние дни они не обходились очень сильно будоражили её. Дошло до того, что девушка могла начать чувствовать жар, даже когда он просто был в комнате, занимался своими делами. Её условие не переходить черту до официального развода грозилось рухнуть. — Что такое? Просто сказал, что думаю. — проговорил Иван, конечно же заметив такое её состояние. Его глаза светились страстью, а сердце, казалось хотело пробить грудную клетку. — Хочу поцеловать тебя. Но, эта маска… — Поцелуев в маске у меня точно не было. — усмехнулась она, и в этот момент мужчина снял маску с одного уха, и наклонился к ней, начиная новый, тягучий поцелуй. Офелия охотно согласилась, встав на носочки, и позволив его языку проникнуть к ней в рот. Дышать становилось всё труднее. Иван старался не спешить, каждое движение губ и языка было предельно нежным. Чувствовалось, как он наслаждается происходящим, упиваясь этим поцелуем. От его близости было трудно дышать, Офелия уже еле держалась на ногах. Внизу живота тянуло, ныло и пульсировало. Она понимала, что надо остановиться, но не знала как. Так продолжалось несколько секунд, потом Иван резко отпустил ее, тяжело дыша. — Ты меня просто уничтожаешь одними поцелуями… — прошептал Ожогин, прижавшись лбом к её лбу. Его руки подрагивали от накатившего возбуждения. — Хочу большего. Ты ведь и сама хочешь, я это чувствую. Может, раньше не так хотела, но сейчас отвечаешь на мою ласку с такой охотой… У меня внутри всё горит, когда ты так отвечаешь мне... — Здесь не место для обсуждения подобного. — только и ответила Офелия на его горячий, какой-то бессвязный шепот. Она не могла не согласиться с ним, но и не хотела говорить это вслух. Её слуха коснулось пение, и девушка перевела взгляд на музыкальную группу. Интересно, какое у неё было название? Она ведь так и не спросила… Теперь Даниила было видно, он стоял возле синтезатора, и что-то там настраивал. А его друзья пели, правда на английском. У них всех были интересные костюмы красного цвета. А у музыкантов оранжевого. — Я знаю какую песню спою. — услышала она уже более внятную речь от Ивана, пусть ещё и перемежающуюся с тяжёлым дыханием. — Хочешь сейчас потанцевать? — А? Да, хочу. — отвлеченно проговорила Офелия, ещё находясь под впечатлением от поцелуя. Она не была уверена, что будь сейчас не в баре, а допустим в той же квартире, что не согласилась бы зайти дальше… Ожогин, наверное, согласился бы и прямо здесь… — Можем представить, что мы на балу маскараде… Пусть и современном. Может, в будущем побываем на настоящем? — усмехнулся мужчина, уже вернув маску на место. Он положил одну руку девушки себе на плечо, а другую взял в свою ладонь, держа её за талию свободной. В его глазах ещё виднелась страсть, но она постепенно угасала, сменяясь просто хорошим настроением. Это радовало, ведь за последние дни Иван слишком часто выглядел потерянным. — Ты кучу раз был на балу на сцене… — заметила Офелия, сделав шаг вперёд, следуя за ним. Она позволяла вести ему в танце, ведь сама не умела этого. Да и, признаться, её первый танец был с ним же ушедшим летом. Девушка с трудом повторяла даже простые движения… — Не считается. — неожиданно проговорил Иван, притянув девушку чуть ближе, но только для того, чтобы сделать несколько шагов спиной, умело обойдя пару таких же танцующих людей. Они не узнали артиста в маске, а может и вообще не знали, кто это. Хоть писательница и плохо повторяла движения, иногда путалась в шагах, она не чувствовала себя неловко. И это отмечалось не в первый раз. Если она чего-то не знала, как например, сюжет всех мюзиклов, в которых играл Ожогин, либо не слишком хорошо готовила, или танцевала… Он никогда не давал ей почувствовать себя неловко, или хуже себя. Просто рассказывал, или помогал справиться. Это ещё сильнее привязывало к нему. — Почему не считается? — задала вопрос Офелия, когда Иван поднял её руку над головой, и несколько раз покрутил вокруг себя. — Помнишь, я говорил тебе, что не слишком люблю общество людей? — отозвался мужчина, подтянув её к себе, словно марионетку, и чуть приподняв за талию, а затем так же быстро опустив, и сделав ловкий шаг вперёд. Девушка невольно подивилась скорости передвижения его ног, но тут конечно шёл и огромный опыт выступлений. — Мне было сложно играть из-за этого первые годы. — продолжил Иван, не дождавшись её ответа. Офелия дёрнула головой, больше переключаясь на движения танца, чем разглядывание его бёдер. Но глаза раз за разом опускались вниз, будто его ноги обладали каким-то магнетическим свойством. — Смотрю, уже не только я мучаюсь… — А? — только и ответила Офелия, в то время как артист потянул её за талию, заставив отклонить спину, и когда его губы пролетели мимо её уха, коротко шепнул: — Рассматриваешь меня слишком очевидно. — от подобных слов девушка ощутила, как её щеки заливает краска, но она не успела ничего ответить, потому как Иван опять поднял её за талию, уже выше своей головы, и проговорил достаточно громко. — Первые годы я входил в роль персонажей, и не ассоциировал себя с ними. Так пошло и дальше. Танцы, игра, и всё остальное — это не я настоящий. Настоящий я именно на исполнении романсов, творческих вечерах, и подобном. Так что, твоё утверждение, что именно я был на тысяче балов неверно. Мои персонажи. Не я. — завершил говорить мужчина, как раз в тот момент, когда и песня подошла к концу. — Значит, ты должен мне ещё 998 танцев, чтобы была тысяча балов именно с тобой. — заметила девушка, вызывая у Ивана громкий смех, после чего он просто притянул её в объятия, и там замер, прижавшись губами через маску к её лбу. — Хоть миллион, ласточка… — довольно прошептал Ожогин, вызывая у неё ещё большую улыбку. — Папа? — послышалось за их спинами, Офелия попыталась было выпутаться из объятий, чтобы Даниилу не было неловко смотреть на отца в таком положении, но парень поспешил успокоить. — Всё в порядке, вам не надо прекращать из-за меня. Подошёл сказать, что сейчас твой черёд петь. Хороший танец. — заметил он, после чего пошёл обратно, к друзьям. — Он, похоже, принял меня? — проговорила девушка, глядя на группу музыкантов, ожидающую Ивана. Сейчас они просто играли какую-то мелодию. — Да, даже как-то легче, чем я думал. Идём со мной? — предложил ей артист, направляясь в сторону сына с друзьями. Офелия, даже не особо задумываясь, пошла с ним. В голове летали мысли, почему Даниил так быстро переменился… Ведь, ещё днём он пытался поддеть, залезть в душу. А сейчас спокойно принимал другую девушку, вместо матери с его отцом. — Познакомлю вас. — проговорил юный Ожогин, кивая в сторону друзей. Люди в зале оживились, увидев, что к малоизвестным музыкантам подошли ещё какие-то люди. До этого они просто танцевали, пили коктейли, сейчас же стали переговариваться, и пытаться угадать, что за мужчина в маске собирается петь. — Это Артур и Влад, наши солисты. — кивнул он в сторону двух парней в красных костюмах. Артур был с длинными черными волосами, собранными в хвост, а Влад с короткими русыми, и при этом в темных очках. — Приятно познакомиться. — сказали они по очереди, пожимая руку Ивана. Офелия стояла чуть в отделении, наблюдая, но не приближаясь. Даниил стал представлять музыкантов, один из них оказался поклонником старшего Ожогина, и сказал ему это в лицо. Девушка невольно задумалась, не была ли дружба именно этого парня с его сыном лишь причиной… Детям известных личностей часто не удаётся найти искреннюю дружбу. Правда, Иван не был широко популярен. — Добрый вечер, дорогие посетители. — обратился к залу Иван, вырвав Офелию из размышлений. Люди оживились, став переговариваться громче. — Сегодня я исполню песню «Кто ты». Приятного вечера. — А кто ты? — донёсся голос какого-то пьяного мужика на слова неизвестного в маске. — Мой отец. — подошёл к микрофону Даниил, не давая людям что-то заподозрить. Ожогин справился бы и сам, но сейчас в его взгляде мелькнула благодарность за то, что сын спас от возможных насмешек, и шуток. Музыканты начали играть, а Иван запел. — Долгий вечер покидает нас, шум затих, свет погас… И взлетает в тишине ночной танец твой, колдовской… — пропев эти слова, мужчина бросив взгляд на Офелию, стоявшую в первом ряду, совсем перед ним самим. Девушку обдало жаром, ведь она поняла его задумку. Эта песня была посвящена ей, их танцу… — А это не тот певец, чьё видео мы смотрели? — проговорила какая-то девушка, доставая телефон из кармана. — Точно он. — Да ладно тебе… — отозвалась её подруга, махнув рукой. — Хорошо поёт же. — Ну поёт да, неплохо… — задумчиво протянула девушка, вызывая у Офелии небольшое облегчение. Если бы все остальные увидевшие сосредоточились именно на творчестве, а не пытались залезть в душу… — На плече моём твоя рука, и нежна, и крепка… — продолжал Иван, глядя прямо на Офелию. Он исполнял не для них. Для неё. — Я хочу, но не могу упасть, в танец хмель, танец страсть. — махнул рукой вверх мужчина, в то время как писательница прикусила губу, поняв его отсылку. На тот самый момент, когда она засмотрелась на его движения. Из зала ещё долетали слова про «того самого», но сейчас люди были больше сосредоточены на пении. Многие и сами начали танцевать под песню Ожогина. Даниил с улыбкой смотрел на отца, было видно, как он восхищается его манерой петь, подавать себя. — И шепчу я лишь тебе одной, будь со мной, будь со мной… — полу-шепотом пропел Иван, и вдруг протянул руку Офелии, подтягивая её к себе, под обозрение публики. Девушка ощутила себя неловко, она не поняла, зачем он это сделал, в то время, как мужчина положил её руки на свои плечи, и несколько раз покрутился вокруг собственной оси с ней, держа микрофон в руках. — Лишь со мной… — прошептал он, завершая песню, и разворачивая писательницу к людям, которые взорвались аплодисментами. Его глаза светились радостью, а улыбку кажется можно было заметить и сквозь маску. Ещё через час, все трое вышли на улицу, на которой уже был поздний вечер, почти ночь. Даниил попрощался с друзьями, собираясь встретиться с ними завтра днём, просто погулять. А позже, вечером, опять выступать. Их группа собиралась посетить несколько баров, завоевывая любовь зрителей. — Это было прекрасное выступление! — с горящими глазами полного восхищения проговорил парень, вызывая довольную улыбку у своего отца. Иван уже снял маску, его лицо скрывал ночной свет. — Спасибо. Если хочешь, я мог бы и на другие выступления прийти. — заметил он, явно довольный сегодняшним вечером. Довольный, что люди потихоньку начинают его снова принимать… — Ты всё-таки решил выйти из тени? — спросила Офелия, держащая его за руку. Она не могла убрать с губ улыбку, то и дело вспоминая аплодисменты, и довольные лица людей на их небольшой танец… — Да, эта злая слава подутихла. У людей появились и другие дела. Посетим ещё несколько концертов, и будем возвращаться. — кивнул он девушке, вызывая у неё ещё большую улыбку, хотя казалось бы, куда. — Я наверное, сниму номер, не буду вам мешать? — обратил внимание на себя Даниил, заметив как отец со своей девушкой опять вступили в какую-то молчаливую беседу глазами. — Ты не будешь мешать. — поспешила заверить Офелия, она не хотела чтобы из-за неё сын её мужчины оставался на улице. — Правда, Дань, не выгоню же я тебя из твоего же дома. Поехали. Мы давно не общались нормально. — подтвердил Иван, протянув руку в сторону парня. Тот, немного подумав, кивнул на их слова. И все втроём поехали домой, заряженные сегодняшним выступлением.