Неравнодушие

— И ты просто уйдешь? Сейчас? Будто снова отношения завел. Мороз по коже. — Да, — мягко отделывается, пока наносит парфюм в область шеи. — А помощь? — Я о тебе ничего не знаю, — как ребенку, начинает объяснять Дмитрий. — Твоя энергия мне пока незнакома, свет ты не видишь, защиту даже в мыслях обходишь, что странно. Поэтому… — Поэтому ты решил съездить потусить, вдруг что выяснишь? — усмехается застывший рядом призрак. — Поэтому я решил немного пожить. Это ее обижает. Даже на душе гадко от того, с какой обидой, детской и чистой, на него смотрят. А потом уходят в его комнату, он видит краем глаза, как пытаются хлопнуть дверью. Интересно. Натягивая куртку и вызывая такси, шальная мысль лезет в голову украдкой. Трется бархатными боками, шепчет остаться и разобраться со всем прямо здесь и сейчас. Реально жизнь уведомлением пиликает о прибывшем такси. Призрак никуда не денется. А вот у некоторых друзей такая фишка есть.

***

— Да брось, ты ведь будешь на этой битве титанов, — хихикает рядом сидящая девчонка, недвусмысленно роняя тонкое запястье на мужское плечо. — Звезда прямо. — Ага, солнышко, — усмехается Дима в ответ, глядя на полные красные губы. — Могу быть твоей Луной, — доверительно сообщают ему на ухо. Выдыхают теплом, от того по расслабленному телу мурашек море. Приятно, да и чужой сладкий парфюм утягивает мысли только в одном направлении. Она кажется привлекательной, как и вся ситуация, как и… — Настюш, как жизнь? — раздается голос очень близко. Взгляд тут же фокусируется на женской фигуре напротив. Она, да. Точно, она. Почти не изменилась. Стала эффектнее, нереальнее, абсолютная красота. И чистота. — Спасибо, по старому, — голос чуть хриплый, низкий. — По старому ни у кого не бывает, — продолжает некто, чье имя Дима за сегодня не запомнил. — Как Штаты? Американцы нас ненавидят? — Назови мне страну, где искоренился нацизм, и я обязательно туда съезжу и развею этот миф, — улыбается, в упор не замечая никого вокруг. Делая вид, что не замечает. — Так, Россия же, — гогочет другой голос, мужчина рядом почти недвусмысленно закидывает на спинку дивана свою руку, пытается стать ближе. Зря. — Мы всех любим. Настюша усмехается и смолкает. Поступает по-умному, тупит взор, чтобы избежать разговор. Настюша это умеет. Избегать. — Так, — раздается близко другой женский голос, — может расскажешь мне, что приготовило нам будущее? Дима отвлекается от чужого диалога. Заглядывает в почти черные глаза новой знакомой, та ждет ответа, наклоняясь чуть ближе. Прижимается о его бок, строит из себя еще недотрогу, играть пытается. Достаточно дешево, но верно. — Я не гадалка, — напоминает, немного отпивая вина. — А я могу сказать, — летит ответ, девушка смеется, привлекая внимание соседей напротив. — Нас ждет целый вечер и почти вся ночь… — … которая закончится утром, — почти неслышно летит от Настюши. Взгляды сталкиваются. Понимание с пониманием, Дима долго не держит эту нить, моргает да возвращается к диалогу, пустому и утратившему огонек флирта. К нему подсаживается друг, ради которого он здесь, увлекает в куда более интересные разговоры, постепенно вовлекающие и других. Так они и сталкиваются, снова, бронепоезд и стена, врезающая и испепеляющая. — Странно говорить, что ты не веришь в мистику, когда рядом победитель самого мистического шоу, — хмыкают недоверчиво, пытаются защитить честь. — А сам победитель что скажет, — она смотрит на него прямо, резко, улыбается. — Это дело каждого, — он не склонен к долгим спорам. — Это рационализм. — Он тебе сильно помог? Настюша замолкает. Повисает почти неловкое молчание, не только между ними. — Ребят, я думаю, надо врубить музыку, — подрывается хозяин квартиры, хватая айфон в руки. Тишина, конечно же, растворяется. Как и бутылка вина в теле экстрасенса, тот устало трет отяжелевшие глаза, идет на кухню за стаканом воды для себя и бокалом вина для своей спутницы. — Она красивая, — летит тут же в спину, вызывая легкую ухмылку на губах. — Жаль, не в твоем вкусе. — Вкусы меняются, — напоминает Дима, отпивая воду. — Не у тебя, — усмехается Настюша, следует чужому примеру со стаканом воды. — Давно вернулся? — Недавно, — пожимает плечами, глядит на прозрачную воду. Кивок. Ровный, не за что зацепить диалог. Да и смысла в нем немного. Настюша моет бокал за собой, совсем рядом, будто дарует возможность разглядеть себя при электрическом свете лучше. — Что? — хмурится, глядя на него вопросительно. — Говорю, ты стала лучше выглядеть, — почти комплимент, почти умелый. — Хреновый из тебя пикапер, Матвеев, — летит смешок, и Настюша подходит чуть ближе. — Ты тоже как соблазнительница так себе, — напоминает доверительно, с издевкой. Настюша пожимает плечами, взглядом пробегает по чужой шеи, спускается чуть ниже, натыкаясь на цифры. — Все-таки решился? — Почему нет? — Шифровать свою дату рождения, — фыркает девушка и делает шаг назад, — себялюбиво. — Не тебе рассуждать об эгоизме, Насть, — устало прикрывает глаза Дима. — По крайней мере, ты не перебил парную, — усмешка ядовитая, почти ядерная. — Я ее свела. — Твое тело твое дело, — ровно выдает в ответ, подхватывая бокал в длинные пальцы. — Хорошей ночи. Настя усмехается, чуть шугается вбок, когда он проходит, близко, ярко, от нее ничем не пахнет, никаких ароматов парфюма или дезодорантов. Ничего. — Какой накал страстей, — звучит совсем рядом, из-за чего экстрасенс чуть не роняет бокал. Его призрак таится в углу, пожимает неловко плечами и выходит. Женщины действительно с другой планеты. С планеты пиздеца, это уж точно.