Safety zone

— Намджун, ты не понимаешь, — Хосок вздохнул, уже устав объяснять все снова и снова, — Я боюсь спать. Я не чувствую реальность, а в голове как будто заевшая пластинка "ничего не было, это все в твоей голове". Хосок больше не звучит живо. Намджуну приходится каждый раз напрягать слух, чтобы разобрать его бубнеж. После нескольких дней молчания он уже не говорит, скорее хрипит. — Я думаю ничего реально не было, а я все просто придумал. Мне же ничего не стоило его оправдывать. Так почему я не смог сам выдумать взаимность? Ведь я так и сделал. Намджун молчит. Он даже близко не представляет, что чувствует Хосок. Ему кажется, будто это какой-то глупый фильм, где сценариста бросила девушка, и он хочет всем показать, какой несправедливый и жестокий мир вокруг. А раз это фильм, то скоро появится новый любовный интерес, который вылечит все травмы, и будет “жили долго и счастливо”. Будет ведь? — Я курить, — хватая пачку со стола, бросает Намджун. Не накидывая куртку и не меняя обувь, Намджун выходит на порог общежития и поджигает сигарету. Тихо матерится и переворачивает ее в пальцах. В конце концов фильтр не покуришь. Его действительно беспокоит Хосок. И ему, наверно, впервые в жизни так страшно за кого-то другого. Он уже перечитал и пересмотрел кучу информации о психиатрических заболеваниях. И как бы ему не хотелось это признавать, депрессия или депрессивный эпизод — вот, что скорее всего происходит с Хосоком. Намджун старается: следует всем советам из интернета, даже как-то настаивал на новом враче. Хосок лишь говорил, что “все будет хорошо”, что ему “станет лучше” и “беспокоиться не о чём”, что "он пьёт таблетки и это все привыкание". Намджун слабо в это верил. Уже почти полгода с постановки диагноза прошел. Намджун уже считает себя сиделкой. Убирает комнату, чтобы его окружение не ухудшало его состояние. Ходит с ним в душ просто за компанию лишь для того, чтобы он наконец поднялся с кровати и умылся. Готовит еду всегда на двоих. А потом постоянно выкидывает испорченные продукты и заплесневевший кофе. Лицо Хосока осунулось и потемнело. Тем не менее он все ещё ходит в университет. В такие моменты Намджун забывает, что что-то не так. Он улыбается, общается. Даже здоровается с Тэхеном. А потом приходит и ложится спать, не меняя одежду. Иногда Намджуну приходиться помогать ему переодеться. Просто потому что Хосок мог сесть на край кровати, начать снимать байку, запутаться в ней и расплакаться. Просто потому, что у него не было сил вылезать из этой байки. Намджун устало вздыхал и стягивал с него адский предмет одежды. А потом смотрел на свежие шрамы, которые появлялись на самых хитрых и изощренных местах. Хосок лишь поднимал взгляд и давил улыбку. — Все будет хорошо. Тогда Намджун хватал пачку сигарет и выходил курить на полчаса. Потом находил кровавые салфетки в урне и спящего Хосока в чистой футболке. Прикрывая его тёплым одеялом, садился за лабы. За свои и Хосока, конечно же. Вот такой проклятый день сурка. Затушив третий бычок он поднялся наверх. Открывая дверь, Намджун уже ожидал найти новые кровавые следы. Но ни следов, ни Хосока в комнате не было.