Один день и две ночи

— Тони? Поразительно, как у него получалось — не иметь ввиду ничего другого, называя её по имени. Ни хлёсткого подозрения, как бывало у Говарда, ни журящего волнения Роуди, ни удивленного неодобрения Хэппи, ни тем более доверительного благоговения Паркера. Ни даже мягкого укора, присущего тону Роджерса. Стрэндж говорил, и в интонации его было именно то, что было в словах. Неожиданно-высокий, Стивен замер в дверях своей комнатушки, и рыжий свет настольной лампы дрожал на его свежевыбритой щеке и влажных ещё волнах зачесанных волос. Тони крепче сжала в руке ноутбук, краем сознания уловив в сущности глупую мысль о том, что ненароком его выронит. — Ого, — прокомментировала наконец. Стивен свел брови, с беспокойством погладив свежую щетину. — Тебе нравится? — Вопрос к женщине или к эксперту? — Просто вопрос. — Тебе идёт. Но ты и сам знаешь, м? — Старк ухмыльнулась на его заломленную бровь и протянула ноутбук. — Пароль не меняла, порнушку не скачивала. И, нет, она правда пришла вернуть ноутбук и ничего больше, но вдруг оказалась так близко, и мыльный кедр кольнул в носу, и острый запах ментола, и банным теплом дыхнуло от его по-простецки домашней затертой майки — стоило лишь поднять быстрый взгляд, и конец наступил. Поцелуй вышел кратким, несмелым, но обоюдным, за ним последовал такой же, а потом ещё, и ещё, и остановиться было нельзя. Но стоило. Стивен скользнул ладонью ей на щеку — Старк отстранилась и сжала, прежде чем опустить, его руку. — Не будем осквернять здешний покой, — она кивнула, чувствуя на носу его горячее дыхание, и как колотится о рёбра собственное сердце, и легонько похлопала его по груди. — Духи возвышенной трансцендентности нас не простят. Стивен не сомневался, что она серьезна, но стоило ей отвернуться, он схватил её руку — немного опрометчиво и совсем безответственно. Ничего, кроме колючего онемения, он не чувствовал в пальцах уже пару минут, но ладонь его сомкнулась у Старк на предплечье, и она обернулась, явно чувствуя прикосновение во всей его отчаянной поспешности. И вот они целовались снова — жадно, горячо, глубоко; со всей злостью накопленного одиночества. Стивен прижал Тони к себе за поясницу, а она цепляясь ему за плечо, сминая темную ткань — Стрэндж попятился в комнату, и, когда напоролся на стол, они наконец друг от друга отлипли. Он отложил ноутбук и уточнил севшим, но почти не сбившимся голосом: — Что там про духов? — Согласна: если им не досталась своя доля при жизни, мне их очень жаль, но нас это к целибату не обязывает. Дверь закрой. Он метнулся туда, но рука задрожала на круглой ручке. Закрыв дверь, он без особого успеха попробовал сжать кулаки. Обернулся к Тони, которая уже спустила с плеч накидку, и поджал губы. — Я не смогу. Осевшая в комнате тишина показалось ледяной. Тони свела брови, и Стрэндж опустил глаза. — Я… могу сделать тебе больно. Она не могла сказать, как долго смотрела, застыв, прежде чем наконец подняла хмурый взгляд с его дрожащих рук на лицо. Шагнула к нему и позвала — ласково, но настойчиво. — Стрэндж. Посмотри на меня. Тони опять была рядом, теплая и знакомая, и свет лампы подчеркивал изломы её коротких волос, но сейчас близость не сводила с ума — Старк смотрела внимательно из-под сведенных бровей. — Это не проблема, ладно? Ты не проблема. — Ты не понимаешь. — Но — я кое-что видела. И, может, непроизвольный тремор не излечить, но мне кажется, что ты очень ловко делаешь эти все, — махнула рукой, — волшебные штучки. — Это не то же самое. — А я не про секс. Он поджал губы, и Тони поспешила добавить: — Но если, конечно, ты просто не хочешь… — Старк. Не начинай. Она хмыкнула в улыбку, поправила замявшийся внутрь рукав его майки. Скользнула пальцами вниз и взяла его за руку — тремор слабел, и он механически попытался стиснуть кулак, но передумал и всё же сцепил с Тони пальцы. Накрыл второй рукой её кисть, что виднелась из повязки, и Старк подняла брови. — Если это о чувствах, то ты знаешь, что случилось с Роуди — а я знаю, что ты знаешь, потому что лично составляла список врачей. Если о технике, то я могу это сделать сама: одна рабочая рука у нас всё-таки есть. Для такой простой мысли информации между строк было слишком много — Стрэндж приоткрыл рот, но ничего не сказал. Нет, Тони действительно в этом не разбиралась и в душу не лезла, и парой фраз вряд ли умерила бы его отчаяние, но первые шаги всегда были маленькими, да? — Ты уверена? — Поверить не могу, что до сих пор уламываю тебя на секс. — Обведу этот день в календаре. — Никто тебе не поверит. Он накрыл поцелуем её ухмылку, и она ощутила, как опять затянулся узел у нее между ног. И всё. Стрэндж был тяжелый, горячий, и Тони стискивала его плечо, мажа губами по седым вискам, пока он выцеловывал её открытую шею. Медленно, ласково, будто не выскакивало у них у обоих сердце от манерно сдерживаемой страсти. Стивен гладил её под грудью, уперев колено ей между ног, и на любой порыв потереться опускал мягким нажимом ладони её бедро — ткань штанов была неодолимой преградой, и Тони мстительно скользнула рукой по его подтянутому животу. — Часто в зал ходишь? — она мигом высунула ладонь из его штанов, когда он выдохнул резким жаром ей в перекат плеча. — Реже… чем ты. — Я много машу молотком… В отместку за перехват инициативы он ближе прильнул коленом, и от нестерпимого давления между ног Тони толкнулась бедрами и крепче вцепилась в него рукой — инстинктивно дёрнула вверх нездоровым плечом, от чего сразу сморщилась. За полтора дня в Камар-Тадже боль поблекла, но перелом, конечно, не сросся — Стивен перехватил её руку в повязке, аккуратно прижимая её своим весом, поцеловал в пальцы, и Тони благодарно стиснула его ладонь. Ей нравилось, когда дразнили, нравилось, когда испытывали её стойкость — и тем более нравилось, что терпение у них кончилось одновременно. Стивен вошел быстрым уверенным толчком, и Тони прогнулась, пряча у него в шее быстрый вздох. — Нет, стой, вернись, — она скрипнула пальцами по его плечу, но тут же обхватила его взмокший затылок, стоило Стивену растерянно податься назад. — Нет, не туда, подожди… вот так, — она прильнула бедрами, возвращая его глубину, и прикрыла глаза. — Иди ко мне. От побритой щеки Стрэнджа всё ещё веяло мятной свежестью, и от колющей шею щетины бежали мурашки. Он был везде, его запах и тяжесть, и Тони была наполнена им, наполнена до краев, была горяча, не могла дышать и не чувствовала себя лучше с тех пор — этой наполненности было столько, что не оставалось места ни мыслям, ни боли, ни отчаянной злости в груди. — Я больше не могу, — прошептал Стивен, целуя её под ухом, и Тони обняла его крепче. — Я тоже. И было жарко, и было страстно, и Стивена было именно столько, сколько ей нужно. Бормоча едва различимо, он обогнал её, но Тони не дала ему ускользнуть — царапнула по лопатке, подалась бедрами, и он чутко толкнулся в ответ, и все чувства наконец хлынули в эту волшебную судорогу, что охватила её на пару секунд. Постепенно, комната обрела очертания. Лампа тускло подсвечивала потертости на стенах, и шкаф нависал тенью у изножья кровати. Стивен упал на подушку возле, расслабленный и довольный, прижался потным плечом к её, и сквозь сонную негу Тони вдруг пробрало смехом: сбитые простыни были влажными, воздух спертым, а кровать слишком узкой для них двоих. Словно они были подростками, что впервые украли минуты близости в комнате общежития. Стивен приподнял голову, но, поймав веселые искры в глазах напротив, рассмеялся тоже. Ладно, это правда было нелепо. Зато в голове было пусто, и впервые за долгое время ни одна мышца не казалась натянутой. — Ты в порядке? — Стрэндж повернул голову: они лежали так близко, что Тони чувствовала его шепот у себя на виске. Он бездумно водил пальцами по её бедру, очерчивал острый изгиб кости. — Давно у меня не было спонтанного секса с шикарным незнакомцем. — Мы знакомы, — будто обиделся Стивен, и Тони закатила глаза. — Ладно, с мужчиной, о котором я думаю столько же времени в сутки, сколько и он обо мне — поверь, баланс украшает секс. Черт. Стоило не упомянутому вслух Роджерсу скользнуть между строк, как праздная блажь рассеялась. По животу прокатилось колючее сожаление — Тони поджала губы, а Стрэндж подтянул одеяло. И дело было не в третьем лишнем — это напоминание о мире за стенами комнаты, о жизни, которую и он, и Тони вели до сих пор, напоминание о том, что есть нечто помимо разлившейся между ними страсти, было сродни ушату холодной воды в жаркий день. Стрэндж не верил в метафизическое волшебство секса, но что-то невыносимо обидное было в том, как одним только упоминанием холодок реальности разрушил их ленивый покой. — Это не месть, док. Стивен нахмурился — Тони невидяще глядела перед собой. — Что? — Ты думаешь, я мщу Стиву Роджерсу. Но это не так. — Я так не думал. — Эй, я просто хочу, чтобы ты знал, — Тони повернула голову, царапнув коротким ногтем Стрэнджу по животу. — Стив Роджерс не имеет никакого отношения к тому, что между нами было. — Конечно не имеет: мы отлично справились без него. А вот к твоей сломанной ключице — да. — Там был не только он. — И что это меняет? — Аргументацию? — Ума не приложу, как рядом с твоим эго в железном костюме умещается столько великодушия. Поморщившись, Тони приподнялась — одеяло упало с тихим шорохом, опять обнажив её грудь, смялось у неё между ног. — Это не великодушие. Уважение. — Это — корпоративная преданность. — Мир не крутится вокруг Мстителей, — едко передразнила она, и Стивен хмыкнул. — Ты говоришь «уважение» о мужчине, который бросил тебя истекать кровью в снегах. — Нет — о Капитане Америке. — И почему для тебя это разные люди? Тони подарила ему мелькнувшее в глазах раздражение, но так и не нашлась, что ответить. Они были на тонком льду — тема была трясиной, и под ребрами всё ещё болезненно ныло, но личное должно оставаться личным, и, право, Тони сама не знала, как в нём уживались простодушная прямота и лицемерие, сострадание и готовность идти напролом, тяга к справедливости и такая бескомпромиссная жестокость. Как его признания и поступки стоило бы делить на два, так и его самого, поэтому Капитану — сдержанное уважение, а Стив Роджерс — Стив Роджерс может катиться к черту. Тони разжала кулак. Молчание вдруг показалось ужасно многозначительным под цепким взглядом холодных глаз, и она покосилась ниже — одеяло скользнуло с бедра Стрэнджа, когда он присел на локте, и от не стыдной откровенности приятно свело живот. Может, магия всё-таки не до конца исчезла: Стивен спрятал красноречивую улыбку, но ему хватило одного взгляда в блестящие старковские глаза, на темный шрам у её сердца и беззащитный живот, чтобы неловкая нежность жаром коснулась его щек. Он обвел костяшками пальцев её небольшую грудь, и Тони вздохнула — между ног опять зачесалось. — Тебе стоит чаще слушать себя со стороны, — низкий голос Стрэнджа заполнял тишину, и Старк прикрыла глаза, сосредотачиваясь на том, как пальцы его кружат по чувствительной коже. — Он выйдет из комнаты, когда ты зайдешь. Но в обратном случае выйдешь и ты. — Не думаю, что мы с ним окажемся в одной комнате снова. — Отлично — с этим разобрались. Пальцы непроизвольно дёрнулись, и Стрэндж поспешил руку убрать, но Тони перехватила её и быстро поцеловала в ладонь. Затем она опустилась на подушку, извернувшись, боднула Стивена в грудь — он послушно повалился на спину, и Тони пристроилась на нём затылком. Как только она улеглась так, чтобы бинты не давили и ключица не беспокоила, Стрэндж приобнял её за живот, а другую руку опустил ей на бедро, на пробу скользнув пальцами по внутренней стороне. Тони шумно вдохнула. Невыносимо, просто невыносимо. — Детей назовем в честь родителей, — накрыла ладонью его ладонь, — моей матери и твоего отца. — Значит, детей будет двое. — Девочка и… мальчик с разницей года в два. Фамилия будет моя. Стивен невесомо погладил её между ног, и Тони стиснула его руку в попытке задержать касание. Она чувствовала его выступающие грубые шрамы, чувствовала, с какой осторожностью он держится, трогая, но не приближаясь, готовый в любой момент непослушные пальцы убрать, но дразнящая бережность прикосновений заводила Старк ещё больше. Путаница уже цапала её мысли, и по лопаткам побежали мурашки, когда Стрэндж горячо выдохнул ей за ухом: — Двойная. — Мм? — Фамилия, — поцеловал её в шею. — Будет двойная. — Ладно, — Тони отвернулась от сладкой пытки, поцеловала его быстро в грудь, — пусть так. Может, сегодня она заснет крепко и без снотворного — опустив её на подушку, Стивен перевернулся, снова вжав её собой в мятые простыни, и от одного взгляда в его поддёрнутые шальным предвкушением глаза бесстыдная радость накрыла Старк с головой.

***

Он разбудил её за четыре часа до самолета. Она прогнала его капризным ворчанием и, перекатившись на здоровый бок, зарылась лицом в его часть подушки. Пахло теплом, потом и немного его шампунем. Свежесваренный кофе предсказуемо вытащил её из постели — она накинула не свою серую накидку и, широко зевая, устроилась со Стивеном на полу. — Ты всегда себе делаешь завтраки на двоих, или все ещё спят? — Тони слизнула с большого пальца капнувший с тоста клубничный джем. — Я вообще завтракаю не часто, — отозвался Стивен. — В аэропорт могу доставить тебя прямо из спальни. — Мм. Слухи пойдут. Он засмеялся на её лукавое подмигивание и действительно открыл портал прямо из спальни — до этого Тони успела пожаловаться ему на своего протеже, сходить в душ и столкнуться с парой мастеров в коридоре, когда забирала выстиранную одежду. Не то чтобы перспектива слухов хоть сколько-то её волновала. Она оставила после себя крошки на деревянном полу, немытую чашку и соленый запах на постельном белье. Стрэндж замер посреди опустевшей комнаты: голова гудела от недосыпа, в груди ворочалась смутная тоска, но ощущал себя Стивен прекрасно. Он ещё успевал на утреннюю медитацию, а через час начнется его тренировка, и, кажется, разрядка действительно добавила ему вдохновения, а продолжить рутину так, словно не было ни этой ночи, ни пойманого ненадолго покоя, оказалось на удивление просто — только Старейшина улыбалась так, будто знала, что за секрет он хранит. И так же просто удалось не поддаться растущему беспокойству, через два года открыв портал в цветущий Центральный Парк: — Нам нужна твоя помощь, Тони. — Кому это «нам»? …так, словно всё это время не делили они свободные вечера, и словно не выбирали вместе непростительно большую кровать в особняк Старк, и словно не при нём она прятала в стол оливковую ветвь Роджерса, и словно не Стрэндж брал её в горы, чтоб доказать, что имя «Джеральд» скорее пойдет альпаке, а не собаке, и словно не было между ними той доверительной близости, что в итоге толкнула её в портал — новенький генератор нано-частиц светил у Тони в груди, и глубокая морщинка пролегла меж её бровей, и Плащ дёргал её, как шкодливый пёс, и Брюс Беннер говорил о Камнях Бесконечности. Два года откладывания совместного счастья показались вдруг безрассудной расточительностью. И руки Стрэнджа дрожали: на сколь многое он был готов, чтобы только лишь на словах знать, как Тони Старк умеет прощать.