Полковнику никто не пишет

    – Тафай, наступай! Фы тфигаетесь, как сонный мух!       Солнце вовсю припекало, на небольшой вытоптанной площадке два рослых, крепко сложенных парня упоённо фехтовали под полные наставнической заботы и участия вдохновляющие реплики старого вояки:       – Сфет не фидывал таких уфальней! Фариты сотрут фас ф порошок, если фы неметленно не испрафитесь! Фы дерётесь, а не танцуете, так деритесь как слетует!       Арно наблюдал за тренировкой близнецов, опёршись спиной о дерево неподалёку и с тоской поглядывая на всё ещё забинтованную руку. Повязку обещали снять никак не раньше следующей недели, а так хотелось взять в руки шпагу и… Иногда, когда никто не видел, упрямый Савиньяк начинал тренироваться самостоятельно, левой рукой, но получалось это куда хуже, чем правой: непривычно, неудобно, а без противника ещё и не совсем понятно, по какой траектории двигаться, если оружие теперь с другой стороны.       Голос, раздавшийся из-за дерева, оказался для задумавшегося теньента полной неожиданностью.       – Когда ваша рука заживёт, вам уже будет с кем тренироваться.       Райнштайнер являл собой воплощённый памятник невозмутимости, спокойно стоя рядом и делая вид, что не заметил, как подпрыгнул и чуть было не начал выхватывать шпагу Арно. Надо сказать, к шпаге он потянулся здоровой рукой, что свидетельствовало о том, что тренировки принесли свои плоды, пусть и не достаточно крупные, чтобы удовлетворить раненого.       – Генерал Ариго возвращается, думаю, вы с полковником Приддом будете неплохими партнёрами по фехтованию, раз уж умудрились найти общий язык на таком большом расстоянии.       С этими словами Райнштайнер протянул раскрывшему от удивления рот теньенту аккуратный, уже очень знакомо сложенный конверт и, не говоря больше ни слова, ушёл. Какой-то чересчур уж резкой походкой для бергера, словно торопился или был чем-то чрезвычайно озабочен. Но эти мысли в голове Арно надолго не задержались, содержимое письма оказалось куда интереснее.       Неужто, в самом деле так? Смешно, Что Вас столь беспокоят мои взгляды. Но правы Вы, пожалуй что, в одном – Заранее исход судить не надо. Прошу простить мне беглый стиль письма – Пишу поспешно, сразу после боя. Был ранен в этой битве генерал, Сказать по правде, я обеспокоен. Война расставит знаки по местам, И многое увидится иначе: А так ли сильно был он нужен нам – Тот самый бой, что так и не был начат? Насколько же всерьёз, на самом деле, У нас разнятся принципы и цели?             Тренировка давно закончилась, и, постояв ещё какое-то время в одиночестве, Арно направился в сторону площадки. Повязку скоро снимут. Нужно быть в форме к приезду… генерала Ариго.