Белые американцы, что? Нечем заняться?
Почему бы вам не выгнать самих себя? Вы ведь тоже иммигранты.
Кто кого использует? Что нам делать?
Нельзя быть сутенером и проституткой одновременно.
The White Stripes — Icky Thumps
Мужчины обступили крыльцо, словно волки, окружившие свою добычу. К изумлению Уильяма и чести Баффи, она не выказала ни малейшего страха. Даже при мерцающем свете факелов он видел, что она излучает какую-то силу. Он предположил, что это была форма, которую приняло ее безумие. Прежде чем Уильям успел предупредить ее о своем присутствии, из толпы раздался голос. —Мы к вам не в претензии. Но если вы не уберетесь с крыльца, то будем. Уильям прищурился, вглядываясь в темноту, чтобы найти говорившего, но тот потерялся в угасающим свете. —Да, я слышала тебя первые несколько десятков раз, и я не сдвинусь с места, — Баффи всматривалась в толпу, и Уильям задумался, было бы ей более или менее страшно, если бы она могла видеть их лица. —Если бы у меня был выбор, я бы не причинил вам вреда, леди, но думаю, вы такая же легковоспламеняемая, как эти желтокожие ублюдки. И если вы не собираетесь это выяснять, вам следует затухнуть. Баффи вновь скрестила руки на груди, устремив угрожающий хмурый взгляд в сторону толпы. —Вы не тронете людей за этой дверью. —Не собираемся их трогать. Мы собираемся их сжечь, — невнятно произнес голос из толпы. —Поскольку нас дюжина, а вы одна, как собираетесь защищать все четыре стороны сразу? В воздух взметнулся факел, летящий из одного конца по длинной дуге в другой. Пепел и пламя тянулись за ним, пока он скользил по деревянным доскам и катился к ногам Баффи. По краю ее юбки заплясали ярко-оранжевые язычки огня. Хотя она быстро потушила огонь, этого зрелища оказалось достаточно, чтобы привести Уильяма в чувство, и он начал грубо проталкиваться сквозь толпу. —Огонь плохой, — сказала Баффи, поднимая факел за негорящий конец. Взмахом руки она швырнула шипящее пламя обратно в толпу, заставив нескольких человек, спотыкаясь, попятиться назад в грязь. Когда Уильям добрался до крыльца, было уже достаточно темно, поэтому Баффи не сразу узнала его. При его приближении она оперлась на пятки, принимая боевую стойку, на ее лице застыла маска суровой решительности. От ее выражения лица у него защемило сердце - гораздо сильнее, чем от обстоятельств, в которых они оказались, или от мрачного окружения толпы. Прошло всего мгновение, прежде чем на ее лице отразилось узнавание, черты ее смягчились, и она снова стала похожа на его Баффи. —Уильям? — удивилась она. Не зная, что еще сказать, он просто ответил: —Баффи. —О, Уильям, тебе не следовало приходить. Но не успел он ответить, неспокойная толпа теснее сомкнулась вокруг крыльца. Уильям повернулся к ним лицом, вытянув ладони вперед. —Джентльмены, прошу вас. —Джентльмены? Пожалуйста! — выпалила Баффи. —Кто вы, черт возьми, такие? — во главе толпы стоял костлявый мужчина, едва различимый в слабом освещении. Он сжимал в кулаке винтовку и был достаточно пьян, чтобы покачиваться на ногах. —Я - Уильям Пратт, — его голос был тверд и он заставил свои руки забыть о нервной привычке теребить волосы. —Это Элизабет, моя жена. Он смотрел на нее, стоящую в сумерках, со свирепым выражением лица, на ее все еще тлеющую опаленную юбку и чувствовал себя совершенно потерянным. Что он мог сказать этой пьяной толпе, чтобы убедить их удалиться? Может ли он вымолить хоть малую толику милосердия? Может, сослаться на то, что его жена сошла с ума? Она наблюдала за ним, в ее зеленых глазах светились решимость… и доверие. Мог ли он так поступить с ней? Разве она не стоит большего? Торговаться за свою безопасность с этими бешеными псами, вымаливать у них жизнь, признавая ее сумасшедшей. Как бы беззащитна она ни была перед этим странным безумием, именно он должен был защитить ее - не только от толпы, но и от любой другой жестокости, даже от своей. Даже если на карту поставлено так много. Он потянулся, чтобы взять ее за руку. Ее глаза заблестели от этого жеста, и даже в таком хаосе ей удалось одарить его улыбкой. Ее рука была такой маленькой и теплой, и это укрепило то, что безумно трепетало в его груди. —Полагаю, ты не рассматриваешь возможность вернуться на станцию и доверить мне все уладить? — пробормотал Уильям. Он прекрасно знал ответ, но должен был спросить. Она покачала головой. —За этой дверью двадцать пять человек. Я не могу оставить их. Не могу. Он кивнул и глубоко вдохнул, в то время как бормотание толпы становилось все громче. Не уверенный в своем решении, он снова повернулся лицом к толпе. —Полагаю, джентльмены, у нас тут тупик в традициях бульварного романа. Вы желаете предать это здание огню. Вы намереваетесь, не будем приукрашивать, убить беспомощных обитателей, скрывающихся внутри. Мы с женой страстно желаем предотвратить такой исход. —Вот это сюрприз. Много вычурных слов, чтобы сказать, что вы над нами. Что вы выше, чем это, — воскликнул костлявый мужчина. —Нет, — твердо сказал Уильям. —Дело не в том, что я выше этого. Дело в том, что вы выше. При этих словах толпа притихла. Единственным звуком был треск и гул сосны, поскольку близлежащие дома продолжали гореть. Он крепко сжимал ее руку, понимая, что черпает мужество в ее уверенной хватке. —Люди, находящиеся в этом здании, не представляют для вас угрозы. Если бы вы уделили немного времени тому, чтобы действительно обдумать ситуацию, вы бы не причинили им вреда. Иногда сгоряча мы поступаем опрометчиво. Мы все так поступаем, и я в том числе. Но, джентльмены, пожалуйста, подумайте, какими людьми вы хотите быть. Каким человеком, как надеялась ваша мать, вы должны были стать? Человеком, который будет убивать невинных, которые не поднимали на вас руку, или человеком, который выберет более достойный путь? Темнота отгородила толпу, так же как дневной свет сгущал ее. Он мог воспринять их молчание только как добрый знак и продолжал вглядываться в темноту, надеясь, что выглядит не так испуганно, как ему казалось. Он наблюдал за тем, как перемещаются тени, и край группы начал колыхаться. Даже в полумраке было видно, что группа редеет: один за другим люди исчезали в темноте. После долгого молчания несколько оставшихся мужчин, отыскав друг друга, шагнули ближе к крыльцу. Уильям был ошеломлен, увидев, что их осталось всего пять человек. Однако костлявый по-прежнему стоял впереди и поставил свой сапог на первую ступеньку крыльца. —Вы нас не остановите, — невнятно проговорил он. —Я согласен, сэр. Мы не остановим вас, — Уильям встал между ним и Баффи. Теперь он находился на расстоянии вытянутой руки. —Вы единственный, кто может это сделать. —Кто ты, черт возьми, такой, Пилигрим? Чтобы указывать нам, что делать? — Костлявый поднял приклад так быстро, что Уильям едва успел заметить движение, прежде чем металлическая отделка рукояти врезалась в его левую бровь. Уильям рухнул на ступени крыльца, как будто его ноги были сделаны из бумаги. Его желудок сделал странное сальто, а зрение внезапно затуманилось; он не мог понять, было ли это вызвано ударом по голове или густой красной жидкостью, залившей его глаза. В тот момент, когда он упал в грязь, к Костлявому метнулось непонятное пятно и налетело на него. Уильям увидел цветную вспышку и услышал хруст, но так и не смог определить, что произошло раньше. Костлявый вдруг оказался лежащим в грязи; его предплечье было выгнуто под немыслимым углом, и он вопил от боли. Баффи? Кто-то, очень похожий на его Элизабет, набросился на мужчину. Ее опаленные юбки опустились вокруг лодыжек, и она оглянулась через плечо на Уильяма, оценивая его состояние. Он попытался изобразить на своем лице ободряющую улыбку. Должно быть, это сработало, потому что она тут же повернулась лицом к оставшимся мужчинам. —Вам, придуркам, пора уходить. Прямо сейчас, — мужчины отступили назад, когда она бросила на них грозный взгляд. Она кинулась к мужчине слева, подняла ногу на невозможную высоту и с размаху ударила ею по его руке, которая как раз дотянулась до пояса с оружием. Пистолет кувыркнулся в грязь, а мужчина с воплем боли рухнул на землю. —И ты потянулся за пистолетом, Нытик Джон? Очень глупая идея! Баффи пинком отправила пистолет под крыльцо Кумирни. —Я сейчас примерно на седьмом уровне злости. Если вы соберете свои пушки и факелы и уйдете в ближайшую минуту, я, возможно, не надеру ваши жалкие расистские задницы. Даже сквозь быстро сгущающийся туман он различил темные фигуры, подхватившие Костлявого и его друга и исчезнувшие из вида без единого шороха. Она повернулась в его сторону, с невероятной скоростью подошла к нему и опустилась рядом с ним на колени. —О, Уильям! — в ее глазах плескалось беспокойство, и она неуверенно потянулась пальцами к ране на его брови. Неожиданно все вокруг резко потемнело. Чернота начала стремительно заполнять глаза, съедая страшную сцену все большими кусками. В тот момент, когда он начал терять сознание, ему пришло в голову, что, скорее всего, вся эта ситуация была галлюцинацией - Баффи двумя ударами ноги повалила западных бандитов и победила их? Да, должно быть, удар по голове заставил его представить себе такое… затем последний кусочек света был поглощен, и он больше ничего не помнил.***
Он вынырнул из бессознательного состояния и обнаружил себя в темной комнате. В свете шипящих газовых настенных ламп можно было разглядеть несколько мужчин азиатской внешности, сгрудившихся вокруг него. Внутреннее убранство Кумирни. Пока один мужчина перевязывал его лоб, другой опрокидывал ему в рот дымящуюся чашку с дурно пахнущим чаем. Его затошнило от мерзкой жидкости, но китаец зажал ему губы, и Уильяму пришлось сглотнуть. —Баффи? — выдавил он, когда прочистил горло. Человек, державший чашку, задумался над словами Уильяма, затем отошел в сторону и ткнул узловатым пальцем в другой конец комнаты. Он сразу же разглядел ее. Баффи. Она говорила на повышенных тонах с несколькими людьми, некоторые из которых были белыми. Человек с отвратительным чаем снова загородил ему обзор и поднес к губам Уильяма еще одну чашку. —Баффи - хороший бакгуай. Ты хороший бакгуай. Теперь пей. Не имея возможности отказаться, он позволил чаю стечь в горло. Во второй раз горькая жидкость показалась ему не такой противной на вкус, и он почувствовал приятное онемение, разливающееся по горлу и желудку. Когда темнота снова настигла его, он с готовностью последовал за ней.***
Проснувшись, Уильям обнаружил, что лежит привязанный к одеялу, которое было прочно закреплено на двух длинных деревянных шестах. Как индейцы называли это приспособление? Волока. Вытянув шею, он увидел, что его несет, вернее, тащит, по каменистым грязным улицам мужчина с отвратительным чаем. В голове сильно пульсировало, и Уильям прищурился в темноту. Оказалось, он находится в центре вереницы из примерно двадцати человек, спускающихся к узкому ущелью. Их голоса были тихими, напряженными. Когда волока наехала на особенно большой камень, голова Уильяма ударилась о верхнюю часть шеста, и все вокруг снова погрузилось в темноту.***
Три часа утра. В скудно обставленном гостиничном номере, прямо у железнодорожного вокзала в Огдене, штат Юта. —О, Сияющий Мужчина будет очень, очень недоволен, — промурлыкала Дру. —Да неужели? — пробормотал Билли. Было ужасно трудно сосредоточиться на ее словах, когда то, что на ней было надето, полностью завладело вниманием его паха. Его темная соблазнительница убила молодую проститутку ранее той ночью, и после того, как они поужинали, Дру влезла в платье несчастной девушки. Платье обтягивало ее как вторая кожа и очень соблазнительно приподнимало белую грудь. Он провел кончиками пальцев по ее покрытым атласом бедрам, побуждая опуститься к нему на колени. Она подчинилась, и его член резко дернулся от счастья. Дру обняла Билли за плечи и наклонилась, чтобы поцеловать его в шею, прохладные прикосновения ее губ быстро сменились болезненными покусываниями мочки уха. Было больно, но так приятно, что он лишь усмехнулся. —Сияющий мужчина решил, что белые демоны остановят их, но Истребительница стала на пути. Она как мармеладки в шестеренках. —Да неужели? — спросил Билли, проводя кончиками пальцев по ее обтягивающему корсажу. Камешки ее сосков дразнили его язык и подушечки пальцев, выпирая из атласа. —Они скоро прибудут в Огден. И они придут с Другим. —Чем больше, тем веселее, — простонал Билли. Он наклонился и стал водить языком по ее покрытому атласом соску. —Завтра, — Дру отстранилась от него, подняв палец. Строгая монахиня в платье шлюхи. —Когда мы завтра поймаем неправильного Уильяма, то устроим Истребительнице веселую скачку. И тогда мы научим Сияющего Мужчину прекрасной новой игре, не так ли, Уильям? —Да, Дру. Завтра, — он задрожал от желания, когда она прижалась промежностью к его эрекции. —Но сейчас, не могли бы мы, пожалуйста…? —Почему бы и не да, мой Уильям, я с удовольствием потанцую с тобой, — хихикнула Дру и встала. Сбросив белье на пол, она снова забралась на его благодарные колени.***
Семь часов утра. Рок-Спрингс, Вайоминг. Железнодорожное депо. Проснувшись, Уильям ощутил себя иначе, чем в предыдущие несколько пробуждений. Впервые он почувствовал себя отдохнувшим, как будто действительно спал, а не боролся с бессознательным состоянием. Уильям сразу узнал помещение: он находился в железнодорожном депо Рок-Спрингс. По тому, как косые солнечные лучи освещали помещение, он понял, что сейчас очень раннее утро. Уильям медленно повернул голову и поморщился от боли, пронзившей глаза. Она заметила, что он проснулся, и ее губы изогнулись в улыбке, но та не достигла усталых глаз Баффи. —Уильям, ты проснулся. Он попытался ответить, но в горле у него запершило, и Уильям зашелся в приступе кашля. Ее лоб прочертила морщинка беспокойства. Она быстро дотянулась до фляги и налила небольшое количество воды в жестяную кружку. Осторожно, одной рукой она приподняла его голову, а другой поднесла кружку к губам Уильяма. Вид чашки, поднесенной к его губам, заставил вспыхнуть воспоминания о прошедшей ночи. За ним точно так же ухаживал китаец - или это был сон? Почти ожидая, что чашка будет наполнена дурно пахнущим чаем, он с облегчением обнаружил в ней только воду и выпил ее залпом. Несмотря на то, что горлу стало немного легче, яркая боль продолжала пронзать голову - в районе лба и глаз. Он прикрыл веки и откинулся на импровизированную кровать на полу. Когда волна боли схлынула, он попытался вспомнить, что произошло накануне. Воспоминания были странно обрывочными. Казалось, он читает отрывки из романа без связующего сюжета. Если учесть, что он и так боролся с резкой болью в глазах, то собрать воедино все события прошедшей ночи представлялось сверхзадачей. Мужчина с мерзким чаем. Это было реальным событием. Были и другие. Помещение, полное людей. Кумирня была полна ими. Он вспомнил. Во всяком случае - кое-что. —Китайцы? — спросил он, прежде чем разразиться сухим кашлем. Она протянула руку и положила поверх его кисти, слегка сжав. —С ними все в порядке, Уильям. Мы успели вывести их до того, как толпа вернулась и сожгла храм. В Рок-Спрингс есть несколько «хороших бакгуайев». Они помогли доставить всех к Биттер-Крик, а затем сопроводили нас на вокзал. —Значит, мне это не приснилось, — его голос был хриплым и непривычным. —Тебе прилетело по башке, Уильям. Ты помнишь это? Приклад ружья врезался ему в лоб. Да, он помнил это. Он осторожно кивнул; от этого легкого движения голову пронзил тошнотворный разряд боли. Он поднял руку к левой брови, но та была скрыта толстой повязкой. —Цирюльник наложил тебе несколько швов, пока ты был в отключке. Останется шрам, но с тобой все будет в порядке. —А ты, Баффи? С тобой все в порядке? — он повернул к ней голову, но ее руки были заняты тем, что наливали ему еще воды из фляги, и она упорно не встречалась с ним взглядом. Он вспоминал… кое-что еще. Это было за пределами того, что он мог вспомнить. Сразу после того, как оклад ружья свалил его на землю. Кое-что о Баффи. Что это было? Почему каждый раз, когда он пытался вспомнить это, у него возникало чувство тревоги? И почему она не хочет встречаться с ним взглядом? —Баффи? Она проигнорировала Уильяма и поднесла чашку к его губам. —Вот, сделай еще глоток. Он не поддался, спросив вместо этого: —Дорогая? Она приподняла подбородок, выглядя так же насторожено, как и вчера вечером, когда он нашел ее на крыльце готовой к сражению. К сражению. Именно к нему, так ведь? Она сражалась с мужчинами; лишь несколькими простыми ударами она оставила их лежать на грунтовой дороге с переломанными костями. —Баффи, что произошло прошлой ночью? Что ты сделала с теми мужчинами? Она посмотрела на него, глубоко вздохнула, но ничего не ответила. —Теперь я вспомнил, Баффи. Все. Кто… кто ты? Ее губы сжались в тонкую линию, и она заговорила. Голос ее был чужим и холодным. —Истребительница. —Что? Как? —Я не знаю, как, Уильям, — вздохнула она, становясь более похожей на себя. —Когда? —Несколько дней назад, вообще-то. Когда ко мне вернулись воспоминания. —Дней? — смог только тупо повторить Уильям. Ему казалось, что он оказался в середине чужой истории и отчаянно пытается наверстывать упущенное. —Эта колоссальная перемена произошла несколько дней назад, и ты… скрыла это от меня? —Ну, я…, — она осеклась, на ее глаза навернулись слезы. —Кто ты? —Я… мы…, — она побледнела и встала. —Это не лучшее место для разговора, Уильям. —Нет, — в его голосе прозвучала горечь. —Ты бы не стала скрывать от меня нечто подобное. Ты не смогла бы. —Я схожу за цирюльником. Он захочет проверить швы, поскольку ты уже очнулся, — не дожидаясь его ответа, она побежала через комнату к невысокому пожилому мужчине с широким приветливым лицом. —Меня зовут Стивен, — сказал он, опускаясь на пол рядом с Уильямом. Пожилой мужчина осторожно снял повязку со лба Уильяма. —Мы познакомились вчера вечером, но после того, как китайцы напоили вас своим волшебным чаем, не думаю, что вы помните о знакомстве со мной. Уильям поморщился, когда повязка потянула его нежную кожу. —Извините за это, — пробормотал Стивен, снимая последний слой ткани. Он прищурился и окинул критическим взглядом рану Уильяма. —Не так уж и плохо, если так можно выразиться. Несколько дней будет побаливать и останется шрам, но леди обычно не против подобных вещей. Уверен, супруга не будет возражать, — он лукаво подмигнул Уильяму и начал осторожно накладывать свежую повязку на его лоб. —Вы женаты на весьма милой леди, — отметил Стивен, оценивающе глядя на Уильяма. И только тут Уильям понял, что от потрясения не сказал ни слова этому доброму человеку. —Действительно, она… нечто совершенно особенное, — Уильям задался вопросом, видел ли этот пожилой мужчина Баффи в действии. —Что именно она сделала? —Что вы имеете в виду? —Ну, поскольку я был без сознания, то довольно смутно представляю себе подробности прошлого вечера, — уточнил Уильям. Стивен добродушно рассмеялся. —Я сам мало что застал. Когда парни из профсоюза напились и начали убивать людей, некоторым из нас это не очень понравилось. Мы собрались там, где прятались китайцы, в Кумирне. Мы решили, что у них будут хоть какие-то шансы выбраться из города, если мы прикроем их спины. Но не успели мы поговорить с этими бандитами, как ваша жена вцепилась им прямо в глотки, и они разбежались. Пожилой мужчина смотрел на Уильяма, видимо, ожидая какого-то ответа, так что Уильям обреченно кивнул. —К тому времени вы уже были без сознания, и она притащила вас туда, к нам. Она была похожа на генерала. Маленький Наполеон. Не прошло и трех минут, как она засыпала нас вопросами, и у нее возник план. Сказала, что толпа вернется и мы должны двигаться к Биттер-Крик. И она была абсолютно права. Мы успели покинуть Кумирню за пять минут до того, как они ее подожгли. Чертовы дураки даже не удосужились проверить, находимся ли мы еще внутри. Это значительно упростило нам задачу - убедить китайцев отправиться в путь. —Она ни с кем не дралась? Никого не покалечила? —Я не видел, чтобы эта девочка хоть пальцем кого-то тронула. Да какого черта с вами происходит? Ваша жена - проклятая героиня. Простите за мой французский, — цирюльник встал и бросил на Уильяма настороженный взгляд. —Стивен, — вмешалась Баффи. —Мне неловко спрашивать, но… одежда Уильяма немного, эмм, ну, в крови. Мы оставили его чемодан в поезде, и ему не во что переодеться. Я хотела спросить, не знаете ли вы, где он может…? Но Баффи даже не понадобилось заканчивать. —По моему разумению, вы - проклятая героиня Рок-Спрингс. Простите за мой французский. По мнению китайцев, вы гораздо больше, чем «хороший бакгуай». Вы самый лучший бакгуай, который когда-либо был. Да, черт возьми, мы можем найти какую-нибудь экипировку для вашего мужа. Простите за мой французский. —Спасибо, — сказала Баффи и одарила улыбкой старика, который направился к двери депо. —Подождите, — произнес Уильям, заставив Стивена и Баффи медленно повернуться к нему. —Я хотел бы пойти с вами, — внезапно Уильям почувствовал острую потребность отвлечься на время, проветрить, измученную болью голову и встать на ноги. Он сел и попытался принять непринужденный вид, стараясь не поддаться приливу головной боли и тошноты. —Может ли он…? — Баффи замялась. —Вполне, — пожал плечами цирюльник. —Ему полезно немного прогуляться. Чем скорее он встанет на ноги, тем быстрее вы сможете уехать на поезде из этих мест. Уильям неловко поднялся. Неуверенный в том, что ноги выдержат его вес, он оперся рукой о стену. Через мгновение он сделал нерешительный шаг вперед, затем еще один, следуя за пожилым мужчиной, который продолжил свой путь к двери. —Скоро увидимся, Уильям, — услышал он голос Баффи у себя за спиной. —Мы сможем… тогда поговорить. Разрываясь между желанием кивнуть и покачать головой, он не сделал ни того, ни другого, а просто последовал за Стивеном за дверь в сторону все еще дымящихся руин Рок-Спрингс. Мысль о том, что он выберется из грязной одежды и позаботиться об обыденных мелочах, странным образом успокаивала его. Это напомнило ему о том, что он чувствовал после смерти матери. Он терялся в боли и обнаружил, что лучшим выходом было сосредоточится на повседневных заботах. Это не помогло бы преодолеть пропасть, внезапно разверзнувшуюся посреди его брака; это просто был способ существовать, пережить текущий момент, и он с благодарностью принимал это. Стивен провел его через квартал и привел в магазин мужской одежды. Для пригородного магазина в нем было поразительно много товаров. Цирюльник посмотрел на бледного нервного работника за прилавком и поприветствовал его кивком. —Это Уильям, — буркнул Стивен. —Он помогал разобраться с некоторыми вчерашними проблемами. Вы должны его приодеть. Все самое лучшее, бесплатно. Comprende? Нервный продавец, видимо, все понял и жестом пригласил Уильяма следовать за ним в занавешенную примерочную в дальней части здания. Парень молча смерил Уильяма взглядом и через мгновение вернулся с ворохом одежды. Уильям медленно расстегнул свою испорченную рубашку. Воротник, пропитанный кровью, прилип и стягивал места, где присох к коже, и он осторожно попытался освободиться от него. Послышались робкие шаги за шторой, и работник просунул под занавеску металлический таз с водой. После того как Уильям втащил воду в маленькую комнату, появилась рука продавца с двумя мочалками. —Спасибо, — произнес Уильям, взяв сложенную ткань, но служащий ничего не ответил. Чертовски странный город. Он окунул тряпку в воду и тщательно, насколько это было возможно, протер шею и грудь. Количество крови, пропитавшей его одеревеневший костюм, было шокирующим. Он знал, что кровотечение из ран на голове обычно трудно остановить, но от крови, копоти и грязи весь костюм пришел в негодность. Поскольку даже незначительные движения вызывали пульсацию в голове, одевание заняло гораздо больше времени, чем обычно. Парнишка снабдил его полным комплектом одежды а стиле Дикого запада. К тому времени, как он закончил, у него появилось более чем легкое головокружение. Ноги, которые уже более тридцати минут выдерживали его вес, начали дрожать в знак протеста. Он вышел из примерочной и направился к выходу из магазина. —Сэр? — наконец заговорил продавец. Он жестком указал на большое зеркало, висевшее на стене, и Уильям подчинился. Стоя перед зеркалом, Уильям не сразу узнал себя. Выражение «одежда делает человека» как никогда подходило ему, ведь она, казалось, превратила его в совершенно другую личность. Приличествующий английскому джентльмену образ полностью исчез. Вместо него он увидел колониста, не очень-то отличающегося от тех бандитов, с которыми они столкнулись прошлой ночью. На нем была синяя рубашка в западном стиле, шоколадные широкие брюки с черным кожаным ремнем, а также черные кожаные ботинки на толстой подошве. Продавец протянул темно-коричневый кожаный плащ, и Уильям натянул его на плечи. Подол плаща опустился на его подрагивающие икры, и это странно успокаивало. Когда он поднял взгляд выше, то увидел осунувшееся лицо очень уставшего человека. Он выглядел ужасно бледным. Повязка над левым глазом была лишь немного светлее его кожи; белая ткань марли только подчеркивала контраст с его внезапно покрасневшим глазом. Он спрашивал ее, кто она такая, но вполне мог задаться вопросом, кто, черт возьми, он такой. Его зеркальное отражение пошатнулось, и Уильям понял, что он стоит на ногах гораздо менее уверенно, чем ему казалось. Он повернулся и кивнул служащему, —Благодарю. —Разумеется, сэр. Сожалею о ваших… неприятностях. Цирюльник ждал его у двери. Он окинул Уильяма беглым взглядом и покачал головой. —Вы белее, чем сиськи монашки-альбиноски. Простите за мой французский. Я лучше верну вас вашей супруге, пока вы не размякли. Пожилой мужчина открыл дверь, и Уильям последовал за ним по улице в сторону депо. За время их недолгого отсутствия помещение преобразилось с прибытием поезда, идущего на восток. Очевидно, слухи о беспорядках дошли до близлежащих крупных городов, и они оперативно отреагировали на них. На маленькой станции кипела бурная деятельность. Со стороны железнодорожных путей собралась группа из примерно тридцати солдат, а внутри депо несколько политиков и репортеров вели беседы с жителями Рок-Спрингс. Уильям огляделся в поисках Баффи, держась за стену для опоры. Его ноги, которые начали дрожать еще в магазине одежды, теперь сильно тряслись, и он не верил, что они смогут долго удерживать его вес. Несмотря на то, что здание было заполнено до отказа, оно не отличалось большими размерами, и поиски Баффи должны были занять всего мгновение. Опираясь на стену, он двинулся по периметру депо, в поисках ее. Не могла же она снова улизнуть, не так ли? Она бы так не поступила. Кто она? —Мистер? — знакомая рука потянула его за штанину. Он посмотрел вниз и увидел именно ту, кого ожидал: девочку с косичками, с которой познакомился накануне. —Ваша миссис? Она имеет обыкновение сбегать, верно? —Ты знаешь, где она? —С поезда сошел здоровяк и начал разговаривать с вашей супругой. Судя по всему, он ей не очень понравился, и она утащила его в кабинет начальника станции. Уильям сглотнул комок страха и, опираясь на стену, направился обратно к маленькому кабинету в конце здания. Неужели этот день никогда не закончится? Казалось, что этот день длится уже целую неделю, а ведь еще не было и девяти утра. Окно офиса было настолько маленьким, что он не заметил его во время поисков. Подойдя к двери, он заглянул в маленький прямоугольник стекла. Баффи стояла спиной к нему, но тон ее голоса был повышен от волнения. Однако из-за шума, создаваемого вновь прибывшими пассажирами, расслышать, что она говорит, было невозможно. Мужчина, стоявший перед ней, был настолько впечатляющим, что Уильям остановился и некоторое время рассматривал его. Незнакомец был в одежде, которую Уильям не видел с тех пор, как покинул Лондон. Он был одет в стиле эстетизма: пурпурный парчовый жилет, полосатые брюки и сюртук с узором «пейсли». Он был так же неуместен, как сапфир в вороньем гнезде. Кроме того, размеры этого человека просто поражали. Дело не в том, что он был высок, хотя его рост составлял около метра девяносто, а в том, что он был просто пропорционально крупнее обычных мужчин, но без единого грамма жира. Длинные каштановые волосы обрамляли его совершенно безмятежное лицо. Его грустные карие глаза смотрели на Баффи, а полные губы в задумчивости поджаты. Хотя в голосе Баффи звучал гнев, мужчина оставался абсолютно спокойным, кивая и слушая ее. Уильям открыл дверь без колебаний, без стука. Когда Баффи повернулась, чтобы посмотреть, кто вошел в комнату, у нее вырвался вздох удивления. Незнакомец быстро оценил Уильяма. —Вам что-нибудь нужно, сэр? — у него был ирландский акцент, но с гласными, присущими хорошо образованному человеку. —Да, — ответил Уильям, сложив руки на груди в жесте, который, как он надеялся, был достаточно властным. —Мне нужна моя жена. —Ваша… жена? — мужчина недоверчиво уставился на Уильяма, а затем повернулся, чтобы посмотреть на Баффи. —Его жена? —Как я и говорила, — Баффи демонстративно сложила руки на груди. —Все сложно. Уильям почувствовал, как комната покачнулась, и прислонился спиной к стене. —Позвольте мне представиться. Я Уильям Пратт, — он надеялся, что выглядел властным, но был готов согласится на то, чтобы звучать как человек, который не находится на грани обморока. —И поскольку, судя по всему, вы уже представились моей жене, я хотел бы знать, кто вы. —Простите мои манеры, пожалуйста, — высокий мужчина отвесил обязательный поклон, который Уильям не видел с момента прибытия в Америку. —Оскар Уайльд, к вашим услугам. —Оскар Уайльд? Обладатель Ньюдегейской премии? Мужчина выглядел удивленным и застенчиво улыбнулся. —Именно он. Хотя, признаться, к тому, что обо мне слышали в Америке, я совершенно не привык. Особенно на периферии. —Я… в общем, да…, — запнулся Уильям. —Я читал, что вы выступаете с лекциями в колониях. Баффи по-прежнему таращилась на Уильяма, а он продолжал, пока еще оставался в сознании. —Как бы ни было замечательно познакомиться с вами в такой обстановке, мистер Уайльд, меня интересует другое - как получилось, что вы знаете мою жену? —О, я… — Оскар поджал свои полные губы. —Может ли этот день быть более отстойным? — Баффи подняла глаза к потолку. —Уильям, я только сейчас с ним познакомилась. Он приехал из Огдена, потому что услышал о том, что произошло прошлой ночью. —Оскар Уайльд прервал свой цикл лекций, потому что услышал о беспорядках? — спросил Уильям. —Ну, вроде того. Он услышал о… том, что я сделала. Приехал сюда, чтобы представиться мне. —Я совершенно не понимаю, — Уильям покачал своей ноющей головой. —Почему события этой ночи требуют такого знакомства? Кто он для тебя, Баффи? —Ох. Он мой… о, черт, — она вздохнула и встретилась с ним взглядом. —Уильям, Оскар - мой Наблюдатель.