Hertwood Academy

В классе после ухода Хантера и Ёчана снова тишина. Эта тишина гнетущая, она пробирает до костей, обволакивает органы, душит от волнения, от непонятного исхода в конце недели, вдруг кто-то тоже не выдержит, как Юнхо? Вдруг одно из заданий будет настолько отвратительным, что Сынмин решит выйти в тот же путь, что и его возможный одноклассник? В классе тихо только на передних партах, а вот в конце чуть ли не шашлык жарят. Стервы, хулиганы, неудачники. Вся муть класса тут и он один из них. Нафла вообще умудряется закинуть ноги на парту и спать. Кажется, им нахрен учёба не нужна, никакого стремления. Вот отличникам повезло, сидят в начале и не знают мрака задних рядов. Время на уроках тянется, но лучше пусть идет медленно, чтобы не видеть оповещение от «vigi» Когда этот кошмар под названием высшая математика окончен и учитель покидает класс, шум стоит ещё громче, чем на уроке. Все расслабились и снова вошли в роль. — Ненавижу математику, я вообще ничего не понимаю. Хёнджин-аа, помоги братику, — тянется блондин и начинает улыбаться, замечая, как его близнец закатывает глаза и стучит ручкой по парте. — Джин, может ты сам начнёшь думать? Аль краска мозг прожгла? — грубо отвечает ему представитель элиты, убирая темные волосы за уши. Дверь класса открывается с мерзким скрипом, на порог ступает святой ученик по меркам этого места. Кристофер Бан. В прошлом году установил рекорд по очкам, занял место президента, ввел кучу правил для учеников. Не все его любят, атмосфера от него исходит гнетущая, как скальпелем по открытой раной. — Уёни, жених твой, — толкает его в плечо Джинхён и смеется, — Будь хорошим мальчиком! Вы такая милая пара! — выкрикивает он в след уходящему однокласснику. Уен проходит мимо парты Сана, чтобы выбежать к своему жениху, но его хватают за руку и оттягивают обратно. Чон от такого действия пилит взглядом сначала Сана, почти до костей прожигая глазами, а когда Бан решает вмешаться, приходится грубо вырвать руку и убежать в объятья к старшему. — Меня от них сейчас стошнит, такая паказуха, не может он встречаться с таким как Чон! Вот не бывает так, красивые и умные не выбирают таких как он! Они выбирают таких как я! — вопит Хван, вскакивая со своего места, и садится на парту к Нафле. Хлопает глазами и получает сигарету, на нем всегда работает. Переводит взгляд на хмурого Сана и смеется с недовольного лица. — Чхве, тебе же нравится Уён, да? Но ты для него слишком простоват, — грустным тоном говорит блондин, облокачиваясь об парту, смотря, как тот закивает. Прекрасное зрелище. — То есть он должен выбрать тебя? — кричит с первых рядов Хёнджин, оборачиваясь на курящего брата, и хмурится. Раньше его близнец не курил, но связался с хулиганами, примкнул к стервам, и понеслось. — Ну у меня хоть вкус есть. А у тебя, братец, к сожалению, нет. Твой удел — низенькие мускулистые свинки, — смеется, затягиваясь сигаретой, выпуская клубни дыма в сторону элиты. — Чанбин не низкий! Он нормальный! — Да, да, и член у него не маленький, слышал уже. Чанбин такого поворота не ожидал, давится воздухом и с вопросом смотрит на своего парня, как тема от Уёна дошла до его члена? Тяжело уследить за каждым, кто что-то говорит в этом помещении. Внутренние конфликты не интересуют Сынмина, но они сами проследуют его до конца. Когда к нему подходит представитель хулиганства в лице Нафлы, дышать становится невозможно. То ли от страха перед безбашенным, то ли от сигареты, что он забрал у Джинхёна и зажал в зубах. В глазах его вообще ничего нет. Черный экран, такой же взгляд был у тех, кто прошел десятый класс, у старшеклассников или у учителя Саймона, но почему у него? Пустой, безжизненный и холодный. Нафла убирает волосы Сынмина с лица и разглядывает его. Смакует сигарету и выдыхает ему в лицо, зажимая чужой подбородок между пальцами. — Понравился? — спрашивает вернувшийся из коридора Уён и сам подходит к Нафле, становится рядом застегивая на себе первые две пуговицы и заправляя рубашку обратно в брюки, — Отвали от новенького, баллов за него не дадут.— грубо добавляет Чон, но его толкают в грудь так сильно, что он отлетает почти до первого ряда. Шипит, трет место удара. Но подорвавшиеся с места Сан и Минги заставляют даже Блу обратить внимание на балаган. — Хей, я же сплю, — хриплым голосом от сна заявляет Блу, открывая один глаз, осматривая каждого и, быстро анализируя обстановку, выдает — разве Сынмин не лузер? Если есть вопросы к нему, подойти ко мне, Наф, не трогай того, кто слабее, — заявляет Ким, переводя взгляд на Николаса и усмехается, подзывая его к себе рукой. — Чего? Не, братка, все ровно, ссори малой, ты если, Че…эм, Блу, брат, вопросов к дохлику ноль, ссори, если, Че…- быстро проговаривает Николас, выкидывая сигарету в открытое окно и усаживаясь обратно за свою парту. Он смотрит на Джинхёна, что болтает с вернувшимся Уёном, как будто не он несколько минут назад перемывал тому кости. В стервах все про друг друга говорят, каждый может поносить другого за спиной и никто из них не считает себя другом. Они просто держатся вместе, ибо так они сильнее. Удобный выход, у хулиганов тоже самое, только они просто сильнее. — Кажется, новенький во вкусе нашего Блу, — шепчет Уён, толкая Джина в плечо, и тот как-то недовольно хмурится. Нафла свистит: — Джинхён в моем вкусе, придешь ко мне сегодня в комнату? — пихает ногой в берце парту, на которой сидит блондин, и в ответ получает только средний палец. — Ты не в моем вкусе, детка, прости, но я бы пришел к Блу. Блу на это реагирует эмоцией «я рыгаю», что очень задевает и так ранимые чувства местной стервы Хван Джинхёна. Тот дуется на него совсем немного и тяжело вздыхает, когда не видит на себе даже взгляда. Только как Даниэль смотрит в спину Ким Сынмина. *** За школой находится лестница, что работает как местная курилка. Удобное место, нет камер, окон и вообще благодать. Конечно, расположение рядом с спорт площадкой, но за гущей деревьев и не видно, что там на лестнице происходит. — Жопа уже мерзнет, — возмущается Джисон, сидя на каменных ступенях. Смотрит куда-то вдаль, когда между оранжевыми листьями и кустами видит знакомую маленькую красную макушку. Ёчан разносит спорт инвентарь на место, у девятого класса физкультура. А у десятого свободное время, вернее, урок биологии, но на биологию они не ходят. По словами парней «кровь в венах красная, этого достаточно». Ёчан замечает поднятую руку, что зовет его к себе. Джисон не отличается хорошим поведением. В отличие от младшего Ли, у которого есть на цветные волосы разрешение, у Хана его нет, но он все равно ходит с синими и никто ему ничего сделать не может. Пытались, но даже угрозы и оставления после уроков погоды не сделали, кажется, что он непробиваемый, или студсовет замял это дело по какой-то причине. — Чего? — возмущённо спрашивает младший, подходя к компании парней. Становится напротив сидящих и убирает руки в карманы, глядит на сидящего на нижней ступени Джисона и недовольно хмурится, когда его пальцем тянут за край шорт, заставляя подойти ближе. — Я читал твою статью про Сонхва, смешно, — улыбается парень, заглядывая в глаза под красной челкой, поднимая край шорт выше, но отпускает и откидывается назад, удобнее устраиваясь на ступенях. Эта мерзкая ухмылка похабно выглядит. От такого у младшего мурашки по спине. — Спасибо, что-то ещё? — наклоняет голову в бок и готовясь к очередной колкой фразе. Статья не смешная, а правдивая. — Ты не замёрз? Хочешь, согрею? — Джисон уже готов снять пиджак. — Тупость не греет, а у тебя ее переизбыток, отвали. Я повторяю вопрос, что-то еще? На это Хан не успевает вкинуть ещё одну колкость, потому что за спиной младшего Ли вдруг появляется старший. Отодвинув брата за себя, он наступает на ноги Джисону и грозно смотрит ровно до того момента, пока парень не поднимается. Тот становится на ступеньку выше и позволяет себе смотреть на него сверху вниз. Это Минхо не по нраву, никто в этой школе не смеет смотреть на него, как на равному себе. Даже Кристофер испытывает к нему уважение. Придется преподать урок. Схватив за грудки и оттащив до стены школы, он прижал парня к ней, смотря на него с ненавистью и непониманием. Компания поднимается, но Нафла усаживает их обратно, подзывая к себе Ёчана. Младший подходит к нему и недоверительно смотрит, но тот только быстро убирает конфету в карман спортивной куртки Ли и кивает. Смотрит на него более нежно, чем на Сынмина в классе, даже глаза блестят. Никакой ненависти. — Иди, урок давно идет. Ли заглядывает в карман и замечает цветной фантик, как-то с опаской принимает непрошеный подарок. Но его тут треплют по красным волосам. И сразу все подозрения спадают. Значит Николас не такой уж и страшный. Поклон и короткое «спасибо Хён» и мальчишка убегает к одноклассникам. Там его ловит высокий блондин, что сразу же закрывает спиной от хулиганов, и Нафла больше не может смотреть на него. — Что это за любовь у тебя к нему? — смеется Минги, замечая доброту друга. Не в первый раз он видит такое нежное отношение к девятикласснику. — На брата моего похож. Очень…тоже таким же был, вот и смотреть приятно, и вообще, не твое дело, — шипит Нафла и встает с места. Сейчас придется идти на урок. Джисон смеется в лицо Минхо, но тот ударяет его ещё раз спиной об стену и отпускает так грубо, что синеволосый скользит по неровной поверхности и падает на землю. Больно приземляется и с непониманием смотрит на одноклассника. — Твой брат просто подошел, а ты так злишься, не нужно, детка, — шипит сидящий на земле и смотрит на Ли снизу вверх. Но тот окидывает всех взглядом, перехватывает Хана за шкирку и тащит по земле за собой. Тот как мешок с костями даже не сопротивляется и просто тащится. — Вы все со мной в класс, живо, поставлю прогул и будете после уроков сидеть.— кричит Минхо. И удивительно, но это сработает. Все настолько не хотят оставаться после уроков, что бегом следуют за парнем, да так, что некоторые умудряются оказаться в классе раньше него. Старый учитель, кажется, не замечает прибавление в классе. А вот когда Минхо закидывает в помещение Джисона и ещё пинает его, замечают все. Джинхён даже хихикает. — Невероятная драма, может, вы начнёте встречаться? — смеется он, но замечает взгляд Минхо и замолкает. *** Не сказать, что в десятом классе царила идиллия и понимание. Во-первых, нового старосту в лице Сонхва уважали только отличники и элита, остальные клали на него. Большая часть класса даже не знала, что Пак является старостой и была в неком шоке, как так он теперь главный. Но в четыре часа все были уже в кабинете, сидели на своих местах и с тяжестью смотрели на настенные часы. Несколько минут до четырёх. — Никто никому не говорит свои задания, хорошо? — с какой-то нервной ноткой проговорил Хва и выложил телефон на парту, внимательно смотря на заблокированный экран. Атмосфера гнетущая, мерзкая и непонятная. Нафла сидел рядом с Блу и о чем-то увлечённо шептал. Скорее всего о заданиях или про несбыточные мечты. Когда минуты прошли и настало время для задания, общую болтовню пронзил звон оповещения. В ближайший год все возненавидят этот звук. «Здравствуйте! Я ваш помощник Vigi, давайте весело приведем этот год все вместе? Для вас доступно одно задание! Желаете взять ещё?» Тишина продлилась не долго. Секунд тридцать, пока каждый читал свое задание. С задних парт раздется «это легко». Королева драмы Хван Джинхён поднимается с места и походкой победителя приближается до парты Сынмина. Тот разглядывает несколько секунд решительность в глазах парня, ударить хочет? Убить? Что ему вообще надо??? Но тут все намного проще. Мягкими пухлыми губами он касается губ Кима, обхватывая его лицо двумя руками, вжимая в стол. Поцелуй горячий, развязный, Хван сразу же углубляет его, ставя колено между чужих ног, потому что сопротивления нет. Только немой шок, худые пальцы зарылись в темные волосы Сынмина, сжимая их и получая тихий стон в поцелуй. Джинни аккуратно отстраняется, закусывая губу парня и оттягивая ее. Вибрирует телефон и он всем демонстрирует надпись на экране: «150 очков! Поздравляю, задание успешно выполнено!» Блондин слышит овации и кланяется, подмигивая растерянному парню, что только что получил лучший поцелуй в своей жизни. Сынмин слишком разнервничался, раскраснелся и не смог выдавить из себя даже пару слов, только хлопал глазами и, встав с места удалился. Но Хван пожимает плечами и садится обратно. — Ты же мог поцеловать меня! Ну почему он?! Любишь неудачников? — скулит Нафла, хватая его за руку и прижимает ее к своей щеке, громко смеясь. Хёнджин закатывает глаза и встает с места, за ним как привязанный ходит Чанбин, что делает тоже самое, беря своего парня за руку. — Мне нужно идти. Нет времени. Блондин переводит взгляд на уходящего брата и на французском спрашивает: — Tu peux faire ça? — ты сможешь это сделать? В интонации не читается никаких эмоций, но если посмотреть в глаза, то можно заметить испуг. Им не свойственно показывать всем, что даже если они не ладят, дороже никого у них нет. — Je l'ignore, — отвечает ему второй и закрывает дверь. Чанбин выходит из класса следом, благодарно кивая каждому, заостряя внимание на Джинхёне, что как-то потух после своего перформанса. Сидел дальше молча, тревожно печатая брату сообщения, чтобы тот отписался ему сразу же. Кому: Глупый братик 16:23 Братишка! Ты в порядке? Кому: Глупый братик 16:24 Хван Хёнджин! Не смей меня игнорировать! Кому: Глупый братик 16:47 Я ненавижу тебя! Тупой брат! Кому: Глупый братик 17:03 Я зайду вечером, пожалуйста, впусти меня. Кому: Глупый братик 18:45 Чанбин сказал, что твое задание прошло успешно, я рад, я заходил к тебе, но твои соседи меня не впустили. Больше не буду беспокоить. Джинхён убирает телефон на кровать. Вернее кидает его и сам падает на мягкий матрас, обнимая подушку. Брат всегда с ним так. Холодный, он к нему такой холодный. «Я хочу быть на месте твоих друзей…почему ты не смотришь на меня так же…?» пробегает у него в голове каждый раз, когда он видит счастливые глаза, направленные на кого угодно, но не на него. Джинни лезет из кожи, чтобы привлечь внимание дорогого ему брата. Но никто никогда об этом не узнает. Кому: Брат Джинхён. 18:59 Я в порядке, заходи, я жду. Сообщение отправлено. 19:00 Сообщение удалено. Блу смотрит на Нафлу весь вечер, не сводит с него взгляда, от этого даже у несчастного Джисона мигрень. Он к этой ситуации относится вообще никак. Но ему тяжело наблюдать потуги Даниэля заговорить. Он чаще всего не начинает разговор без какого-то контекста. Болтовня не по теме — не для него. — Бро, Че ты смотришь на меня? Я уже весь вечер как на поносе, а ты смотришь…— возмущается Нафла с подоконника, выкидывая сигарету в форточку и идет к другу. Долгий конект, загрузка, передача данных, ошибка, попробуйте снова. — Телепатия не для нас. Мне нужен набор для пирсинга и серьга. Пожалуйста, — последнее он через зубы выдавливает, и Джисон от такого даже сползает с кровати и лезет к парням. — Ого, прошлый раз стол весь в крови был. Треш, что колем? Кого? — тароторит белка и поправляет синие волосы, удобнее садясь у изголовья кровати нафлы. Красноволосый трет переносицу, хлопает глазами и переводит взгляд на соседа, а потом на свои руки. Но набор для пирсинга дает. С условием, что член колоть он себе не будет. После утвердительного ответа сразу же отпускает Блу в ванную, что находится в комнате. Даниэль стоит перед зеркалом без верха и рассматривает себя. Татуировки, худые плечи, шрам под ребрами. Он ещё свежий, всего несколько месяцев. Но болит он так же, как в первый день, тянуть на себе правду тяжело. Особенно если эта правда может разрушить несколько жизней. Руки дрожат, он смотрит на иглу и потом переводит взгляд на свое лицо. Испуг в глазах дает понять, что он не сможет этого сделать. Парень выходит из ванной комнаты и убирает коробочку в карман, надевая на себя рубашку и пиджак. Подходит к двери, но его перехватывает Нафла, что бьет ногой по двери и смотрит в лицо лучшего друга. — Ты однажды вышел так уже! И что было?! Сиди в комнате! — Зол, кричит на Блу. хотя никто в здравом уме не посмеет повышать на него голос. Но ему можно. — Я к Саймону, пусти, — он с силой дёргает дверь и тело, что не давало пройти, отпрыгивает, смотря в спину уходящему. — Нормально все будет. Молния в одно место дважды не бьет. — подбадривает Хан и улыбается своей очаровательной лыбой. *** В этот раз парень доходит без повреждений, он стучит в дверь учительской спальни и ему открывает их классный руководитель. Он смотрит на пришедшего ученика и закатывает глаза, запуская его внутрь комнаты и сразу же закрывая за ним дверь. Между ними нет ненужных фраз, непонятных колебаний, Саймон наблюдает за тем, как парень по-хозяйски садится на письменный стол и снимает рубашку. — Мое задание — проколоть сосок, сам не смог, пришел к тебе, — он достает коробочку для пирсинга и Доминик подходит ближе, становясь между ног. Коробка его не интересует, сейчас ему интересен парень. — Вот оно как, администраторы крышей поехали, — гладит рисунки на коже и осторожно проводит по ним пальцем, сверху вниз и до шрама под ребрами. Как только касается грубой кожи, руку убирает и шипит, как будто обжегся. Этот день запомнился всем. Окровавленый Даниэль в холе первого этажа, Нафла, что нес его на руках в кабинет учителя, крики друга, вопли боли, когда его зашивали на живую, и трясущиеся руки Саймона. «Впервые после войны руки дрожат» — промелькнуло у него в голове в тот момент. Нафла метался с криками, что найдет и убьет, узнает, кто посмел такое сделать. В ту ночь Блу понял, что страх умереть у него все же присутствует и причинить себе боль это высшее мера наказания для него. Испытывать боль от своих рук страшнее, чем от чужих. Саймон натягивает перчатки и берет иглу, свободной рукой придерживает талию и осторожно касается губами линии подбородка. Приступает к проколу, делая его быстро, игла пронизывает кожу и за ней сразу следует штанга. Блу шипит и хватает учителя за шею, но боль заканчивается мимолетно. Он благодарно кивает и спрыгивает со стола, натягивая на себя рубашку с аккуратностью, чтобы ничего не задеть. — Даниэль, оставайся сегодня тут, я не хочу потом думать, дошел ли ты, — учитель говорит мягко, но это приказ и ослушаться нельзя, лучше просто остаться. Парень без разговоров идет к шкафу, где ему выдали комплект спальной одежды. Они любовники с прошлого года. Но их отношения нельзя назвать ненормальными, обоюдное уважение любых личных границ, аккуратные прикосновения, и никто не задаёт лишних вопросов. Пацан с темным прошлым и лидерским характером и мужчина, что отслужил в армии, добился звания Лейтенанта, попал на войну, пройдя все. Устроился в школу и встретил там несносного пацана, что вскружил взрослому мужику голову. Но, несмотря на все слова, что были сказаны ими друг другу, дело дальше самых банальных поцелуев не дошло. Они засыпают даже не в обнимку, только ночью Блу сам подлезает к теплу. Его сразу же обнимают и так они проводят всю ночь. У Доминика руки болят, но он терпит, потому, что не всегда этот шкет спит мирно, только когда чувствует полную защиту от всего мира. Но на утро Доминик уже один, кровать давно холодная и никого как будто и не было, даже намёка на нахождение парня рядом. Блу встречает по пути в комнату Президента школы. Такие важные птицы встают рано. А ещё поздно ложатся и любят гулять ночью. Поклон президенту обязателен, но отвечают на такие действие только кивком головы, в его сторону не смотрят. Но парень даже рад. От взгляда Бана тошнит и выворачивает. Как будто сдирают мясо с костей. В комнате тихо, но фигура на подоконнике выдает, что не все тут спят. Сан сидит и выкуривает сигарету, что-то или кого-то, второй вариант вероятнее, высматривая на улице. Стоит подойти поближе, и в саду среди желтых листьев наблюдается знакомый силуэт. Чон Уён уже который раз доказывает всем, что Чхве на нем повернут в лучшую сторону. — Стишки свои пишет, а ты по нему убиваешься, — Ким хлопает друга по плечу, кидает жалостливый взгляд на парня и возвращается на свою кровать. Залезает на нее прямо в обуви и с таким же интересом смотрит на Чхве. — Он красивый в утренних лучах… А вот и жених его, идет забирать своего парня, да? Он что, целует его? Зубы бы выбил…— шипит Сан, скатываясь с подоконника, плетётся к другу и садится на пол у его кровати. Смотрит на сбитые костяшки и татуировку «baby». — Но когда я к нему подошел, он кинул меня через бедро и сказал, «Чхве Сан, я с 8 класса помолвлен с Кристофером. Не нужен ты мне», а я был так им очарован. Эх, ты же знаешь, какие у него сильные бедра…— скулит Сан, укладывая голову на кровать и прикрывает глаза, мягко улыбаясь от мыслей про стерву Уёна. — Ты у нас театрал, а он поэт, может, вы сошлись бы. А чего ты в театральный пошел? — спрашивает Ким. Впервые он об этом задумался. — Уён ходит на все театральные представления, вот и я решил, думал он меня заметит. Но затянуло так, что теперь не жалею. Нафла встает резко, садится одним движением и быстро моргает. — Христос Воскресе. Боже, так. Я ещё успеваю? Я ушел.- кричит красная голова, когда Сан гусем в след гогочет со смешного подьема их соседа. Николас отличается своей сноровкой и характером придурка, но он видит в этом только плюс. Ворваться в комнату и получить по лицу? Это сложно, но, допустим, возможно. Он долго сопротивлялся, слишком долго, целый день решал, от кого он хочет получить. И решил. Джинхён славится нежными руками. Конечно, пропустить удар по лицу… Это заденет его хулиганскую гордость, но лучше так, чем просто потерять баллы на первом же легком задании. Сейчас все просыпаются потихоньку, а это идеальный вариант ворваться в комнату к местным Стервам. Джинхён живет вместе с Уёном, но лучше всего Уёна не трогать. Во-первых, его жених — президент школы, а во-вторых, удар от него будет не нежной ладошкой, а чем-то тяжелым. Но скорее всего, удара не будет вовсе. Нафла тихо открывает дверь в комнату и замечает худую фигуру в рубашке у зеркала. Он осторожно подходит к нему со спины и обнимает аккуратную талию, прижимая к себе и зарываясь носом в мягкие волосы. — Джинни~ ты так вкусно пахнешь. Можно я…— шепчет в плечо, перебирая пальцами пуговицы на рубашке и расстёгивая каждую снизу вверх. Джин смеется, но ровно до того момента, пока рука не касается кожи. Он вырывается из объятий и толкает его в грудь. — Ты че, накурился? Пошел нахрен, вышел из моей комнаты! Спермобак! Придурок! Ненавижу! — кричит он, кидаясь всем, что попадается под руку. В парня летит расческа, пудреница и острая заколка, что больше похожа на холодное оружие, чем на аксессуар. — Детка! Стой! Блять! — кричит Ник, когда ловит флакон с духами аккурат у своего лица. — Задание у меня! Получить по лицу! Боже, придурок…— смеется, собирает все разбросанные вещи с пола и приносит их Джину. — Я бы не стал домогаться тебя, ты за бутылку водки и косяк сам дашь, — подставляет лицо и ждёт удар, но получает мягкий поцелуй в щеку и недовольно гудит. Но вредный характер даже тут может помочь Нафле получить свои несчастные несколько баллов. Джинхён согласился пройтись по коридорам переменае и выбрать жертву для парня. Но варианты были у него неудачные. — Чанбин? — Он убьет, а не ударит. Они проходят по коридору и тыкают в каждого пальцем, за что получают только недовольные взгляды. Но ему плевать, Джинни слишком высокого мнения про себя и на низкий сброд не смотрит. — Минхо? Он же вас вечно бьет. — Ударить! Не прикончить! Почти каждый, кого предлагет Хван, отметается. — Этот не ударит, этот заплачет, этого надо довести до состояния белого каления, а этот вообще мой лучший друг! Выбор остановился на Сане из хулиганов. Он легко спровоцируется, его удар не убьет, а если что, он сможет объяснить. Но единственный триггер у Чхве — это почти женатый парень. Николас становится рядом с Уёном, которого искусно отвлекает Хван, втирая какие-то местные сплетни. Но вот разговор прерывает хлесткий хлопок по ягодице Чона и крик, что привлекает почти весь коридор, где они стояли. И главная звезда сегодняшнего вечера — Чхве Сан — мгновенно реагирует на крик. Он расталкивает на пути толпу одноклассников, толкает в грудь Джисона, что пытается остановить несущуюся гору мышц, которая сейчас снесет Нафлу и превратит в блин. Замах и удар кулака прямо в нос. Кровь, сопли. Ник впервые получает от друга по лицу. Он ударяется об кафельный пол головой и видит над собой Сана, что готовится вмазать ещё раз. Но красноволосый успевает показать задание на телефоне. — Я бы в жизни не тронул его…ты же знаешь. Но вот Чон другого мнения. Он пинает тело на полу и уходит, махнув рукой на придурков вроде Чхве. Даже спасибо не говорит, но Сану достаточно и того, что он его не оскорбил. Влюбленный по уши. Пострадавшего быстро относят в медпункт, прикладывают лед, выдают замечание и отпускают. Он долго выслушивает извинения и объяснения от Сана, что у него сработал инстинкт. Но Нафлу это даже забавляет. *** Когда комната просыпается и все собираются на учебу, Сынмин резко вспоминает про тетрадь Юнхо, что он нашел под полом. Он лезет за ней в сумку и первое, что он замечает, это ее толщина. Она увесистая и не очень тонкая, значит, писали тут много. Сомнение, стоит ли лезть в такое или нет? Что, если он не хотел, чтобы ее нашли? Ну, тогда он плохо спрятал. Открыв тетрадь на странице, что первой ему попалась, он замечает текст: «Сегодня братья Хван снова ругаются, кажется, они говорят на французском и немецком одновременно. Наверное, чтобы их никто не понял. Но их и так никто не понимает» Это выглядит забавно. У Кима мурашки бегут от того, что он лезет во что-то секретное. Он снова открывает на первой попавшийся странице. «Хосок опять достает Юнги, сегодня он избил его во время перемены и облил молоком. Говорил, что тот кот и должен знать свое место. Но Нафла вовремя вмешался, за что тоже получил. Больше Хосоку никто не мешал. Даже Даниэль не смог ничего сделать, хотя является старостой». После почтения этого возникает множество вопросов. Почему Хосок, что сейчас в неудачниках наравне с Сынмином, мог бить Юнги? Мин же сейчас музыкант и неприкасаемая личность. А Блу был старостой? Из-за этого он имеет такой авторитет? Тогда почему у Сонхва его нет? Он ведь тоже староста. Парень находит дату, которая сообщает, что это середина их восьмого класса. Значит состав класса с тех пор не менялся?