十
Следующий день разбудил лучом бледного осеннего Солнца прямо в закрытые веками и дешёвой чёрной маской глаза. Даже через ткань маски оно грело мои очи. Космический будильник, плевавший на любую этику — лишь бы разбудить. Поднимаюсь с кровати и снимаю маску с лица. Комната небольшая. В пустом встроенном в стену шифоньере справа, чья дверь гармонично сочетается цветом с пастельными стенами, и чьё зеркало отражает всё ещё сонного меня, лежат мои творения, что я оставил на личное хранение. На полках слева лежат книги — половина из них являются сборниками произведений с выставок. На столе спереди, чуть слева, стоит компьютер. На оставшемся свободном месте стоит мольберт на плотной белой ткани. Холста на нём нет. Откидываю с ног одеяло и встаю с кровати. Подхожу к столу и одеваюсь в привычную мне одежду, что ношу на своём теле уже почти десять лет, донашиваю за убитым в ДТП братом. Мне его жаль, но в последний раз я посещал его могилу на кладбище три года тому назад. Не из-за того, что ненавижу и припоминаю ему какой-то его поступок — из-за простого и нечеловеческого отсутствия времени. Выхожу из комнаты в небольшую гостиную, захожу в кухню, завариваю себе чай, нахожу недоеденную пачку печенья. Завтракаю. От сухого печенья и крепкого чёрного чая хочется пить. Выпил кружку воды. С полным желудком всего, умылся в ванной, прошёл в прихожую и обулся. Накинул на плечо сумку. Вышел из квартиры, а вскоре и из дому, на светлые и приятные улицы.十
Открыл тяжёлую дверь мастерской и вошёл внутрь. Снял обувь и прошёл в главную комнату. Сразу же подошёл к своему столу и уселся. Положил сумку рядом, включил лампу. На бумажке написан счёт. Еле оплатили квоту за предыдущую выставку. Такова рутина. Это лишь один из немногих моментов, что нас сопровождает на нашем тернистом пути. Вздохнул и принялся ждать товарищей. Через минуту вспомнил о вчерашней мысли, вытащил телефон и написал в общий чат: «Сегодня собрание. Нужно обсудить один важный вопрос.». Положил телефон на стол и продолжил ожидание. Медленно, но верно, мастерская наполнялась жизнью. Один за одним приходили художники, скульпторы, артисты стрит-арта, инсталляций и видеоарта. Из-за огромного числа разных областей наши выставки дают и воплощают всё, что требуется. Итого: почти двадцать пять человек из разных областей. Приятно видеть такое разнообразие. Выдержал пять минут, чтобы дать им наговориться. Поднялся из-за своего стола, обошёл их, попросил внимания. Все остановили свои разговоры и монологи, обернулись ко мне. — Как вы наверное знаете, последняя выставка, «What Happens To the Best of Us», была… мягко говоря, не очень успешной. Мы еле-еле смогли оплатить квоту. Я очень долго думал над тем, что нам делать, и… Пауза. Потерял мысль. Слушатели-товарищи по бедствию готовы были ко всему. — …пришёл к неутешительному выводу, — продолжил я. — Нам всем придётся вернуться в общество, вернуться в рутину. Проще говоря — нам всем придётся найти работу. Каждый отреагировал по-своему. Одни вздохнули. Другие всплеснули рукой или руками. Третьи сказали свои мысли собеседникам. Одно было общим — недовольство. — Я знаю, это звучит неприятно, — сказал я. — Однако у нас нет иного выбора. Если мы не станем это делать, мы просто лишимся не только этого места, этого второго дома, но и первого дома в целом. Поймите — это должно было когда-то произойти. Благо, что оно не произошло раньше. Плохо, что оно не произошло позже. Я надеюсь, что вы в ближайший срок найдёте себе работу по душе. И не волнуйтесь, «Slash-Aught-2» жив, живёт и будет жить. Из группы артистов подошла невысокая девушка, чьё имя я уже давным-давно забыл. Ростом её я был на голову выше. Она казалась ребёнком, всегда обращалась на вы. И выглядела она хорошо. Свитер с длинными рукавами обтягивал её грудь и был заправлен в юбку. На её лице были очки… или нет. Не вспомнить. Помню только её волосы — эти мягкие, шелковистые короткие чёрные волосы в простой причёске. — Я только спросить, — сказала она. — Мы все будем работать — и вы тоже? — Обязательно, — ответил я с улыбкой. — И кем же вы будете работать? — спросила она. — Профессором арта, — ответил я.