Интелектом обделён,
взгляд немного притуплен.
Когда тебя увидел,
поднялась температура
* * *
— Ты умеешь готовить? — Отвратительно умею, — Лиза смеётся тихо и тянется к клавиатуре ноутбука, чтобы найти какой-нибудь фильм. — Я так же. Сегодня мы голодаем, — плечами пожимает и на телефон выключенный косится. — Или можем заказать что-нибудь. — Если хочешь, то заказывай. Я не голодная, — на потрёпанном устройстве со множеством странных наклеек открывается браузер. — Бойцовский клуб смотрела? — Нет, я в основном Марвел смотрю. Что заказываем? Лиза никогда не любила фильмы про супергероев. Уступать или настоять на своём? — Я же сказала, что не голодная, — глаза заворожено прыгают по кадрам из фильма, — Не будешь против посмотреть его? — Мне всё равно. Если тебе нравится, то можем, — всё внимание сейчас уделяется экрану телефона. Индиго обидно даже, но совсем чуть-чуть. Это же Гаджиева. — Уверена, что не захочешь есть потом? Мы тут на ночь всё-таки. — Если что схожу в магазин, — блондинка кивает, а в заказ всё равно добавляет вторую пиццу и небольшой мафин — Лиза любит сладкое. — Уже пять, пока ты захочешь пойти в магазин стемнеет. — И что? — Опасно красивой девушке одной ночью по подворотням ходить, — взгляд от телефона не отводит, номер карты старательно вводит и несколько раз перепроверяет. — Ты же ходишь, — Мишель улыбается, кивает и, кажется, немного краснеет. — У тебя очень милая улыбка. — Что? — номер карты больше не интересен. — Что? — Андрющенко невинно глазами хлопает, пока Гаджиева сказанную фразу понять пытается. — Это был комплимент? — непонимание с лица стирается и меняется на ехидную улыбку. На секунду кажется, что вместе девушки появился тот самый хитрый Чеширский кот из детской книжки, которую мама каждый вечер в детстве читала. — Не понимаю о чём ты. — Всё ты понимаешь!* * *
— И где Вилка? — Вербицкая из стороны в сторону ходит, камешки небольшие пиная. Волнуется до дрожи в коленях, потому что с Малышенко может произойти абсолютно всё. — Без понятия, — Куняшова лишь плечами пожимает и на телефон косится, в ожидании ответа от всех не пришедших вовремя подруг. — Киры не будет. — Поняла, — очередной камень отлетает от носа кроссовка на несколько метров, а после со скрежетом приземляется на асфальт, — а чего она так? — С очередной подружкой умолишённой развлекается. — Не удивлена даже. Кристина? — в ответ Алиса лишь положительно кивает. Хотя бы кто-то, кроме их двоих, имеет какое-то чувство ответственности и не имеет привычки где-то теряться в канун встречи. — И всё-таки Вилка меня напрягает. — Вилка? — ресницы несколько раз быстро хлопают, всё непонимание подруги показывая. — Точнее её отсутствие, — со вздохом усталым падает на скамейку рядом с брюнеткой и, голову запрокинув, облака рассматривать начинает. — Мало ли что случилось. — Это Вилка. Либо пьяная, либо объёбаная, либо с мамкой посралась. — Ну да, мамка у неё, конечно, кадр. У Вербицкий в голове сразу воспоминания огромными волнами хлещут. Впервые это произошло год назад, когда Вероника только в новую школу перевелась и подружилась с весёлой задорной девочкой с короткой стрижкой, потому что «зацени, стрижка как у Майли Сайрус!». Поздним вечером, кажется, в январе Малышенко вся в слезах к ней домой прибежала и о помощи молила: «Рони, я задыхаюсь! Помоги мне, пожалуйста». Это был её первый бэд трип. Эти походы, мольбы о помощи и слёзы начались именно в тот день. Начались и длятся до сих пор. Это происходит систематически настолько долго, что Рони привыкла и влюбилась. Влюбилась в эти зелёные заплаканные глаза, в постоянные истерики из-за ссор с матерью, в дрожащий голос и даже во вредные привычки. Из-за этой детской влюблённости Вербицкая теперь выкуривает по пачке в день, из-за детской бессмысленной глупости постоянно помогает Виолетте, из-за детской безалаберности, беззаботности и наивности стала тем, кем мама боялась её увидеть — безрассудным, безответственным подростком со множеством пагубных привычек. Когда-то прилежная ученица гимназии в белой рубашечке и длинными косичками сейчас с обрыва канула в прошлое: обрезала и осветлила волосы (на мальчика похожа, ей богу), перестала носить красивые платьица, перестала прилежно учиться, перестала появляться дома. Мать серьёзно думает над тем, чтобы отказаться от своего ребёнка — кажется, дно пробить уже невозможно. Виолетта из раза в раз доказывает, что ниже есть куда. Вероника из раза в раз помогает ей оттолкнуться от этого дна. — О, Виолетта ответила, — Рони сразу живее становится: садится ровнее и активно в телефон подруги заглядывает. — Проспала она, всё нормально. Скоро будет. — Слава богу, — облегчённый выдох. За Виолетту всегда страшно и тревожно, но это слишком привычно, чтобы отказываться от этой привязанности. Нездоровая привязанность — это очередная плохая привычка, которая появилась из-за Малышенко. — Смотри, до дня старения Мишель неделя, — Куня подбородок пальцами обхватывает, стараясь всю свою вдумчивость продемонстрировать. — Может рождения? — Нет, именно старения! — сзади голос Захаровой слышится, а после между девочек виднеется её голова и руки, сложенные на спинке лавочки. — Привет. — Наконец-то! Усаживайся, — Рони показательно на край скамейки сдвигается, чтобы Кристина могла сесть между ними. Она так и делает: обходит лавочку аккуратно, а после её туша падает на нагретое подругой местечко. — Чё с Вилкой? — Будет скоро. Сиги есть? — Обижаешь, Ронь, — Шумахер ухмыляется и гордо достаёт небольшую полупустую пачку сигарет из кармана олимпийки брата. — Полезно старшего брата иметь. — Опа, зачёт. У каждой девушки по сигарете в зубах и одна зажигалка на троих. Все поочередно закуривают и глаза от удовольствия закатывают — никотин приятно расслабляет. Пропащим девушкам для счастья достаточно лишить себя пятнадцати минут жизни. Интересно, сколько в итоге они потеряли за последние несколько лет? — Смотрите, у Мишки день рождения через неделю, — Алиса тишину приятную нарушает и на себя всеобщее внимание обращает. — Надо как-нибудь поздравить её особенно. Семнадцать не каждый день исполняется всё-таки. — Как быстро дети растут, — Кристина делает вид, что слезинку смахивает с щеки, а после смеяться начинает — сама младше на пару месяцев. — Вот-вот, поэтому надо что-нибудь придумать. — Тяжело, — Вероника морщится немного и выдыхает устало — эта неделя будет очень утомительной.* * *
— И чё, это типо мы весь фильм следили за шизофреником? — Мишель взгляд тупит в сторону ноутбука, а после к Лизе поворачивается и брови чуть приподнимает. — Не за шизофреником, — Индиго головой отрицательно машет и кусок пиццы очередной из коробки берёт, — а за человеком с раздвоением личности. — Ага, — резко в улыбке расплывается и за жующей подругой наблюдает. Знала же, что Лиза либо ей руку откусит, либо подъедать старательно будет и обе в итоге голодными останутся. — Не ага! Тут смысл очень глубокий. — Ага, — улыбка с лица Гаджиевой не сползает, а рука тянется к щеке напротив, пару крошек стряхивая. — Что ты делаешь? — Лиза забавно слова зажёвывает, потому что говорить с набитым ртом неудобно. А ещё очень мило щурится, потому что прикосновения к щекам были слишком резкими, приятными и неожиданными. Мишель нравится. — Ешь ты как свинья, вот что делаю, — смеётся, пока Андрющенко её прихлопнуть хочет, точно маленькую, вечно мешающуюся муху. Хочет, но никогда этого не сделает — рука не поднимется. — Не правда! — Индиго щёлкают по носу, от чего недоумение ещё больше места в её замученном сознании занимает. Что она творит? — Правда, — хихикает, а после на телефон отвлекается — сообщение какое-то. Брюнетка, кажется, ревновать начинает, но молчит — Мишель ей никто. — О, девочки на погулять зовут. — Пойдешь? — в голосе некая обида держится, но исчезает ровно в тот момент, когда блондинистая макушка на коленях устраивается и на себя сверху вниз смотреть заставляет. — Завтра. В один момент становится спокойно и тихо. Опять. Лиза готова всё отдать, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Тепло приятно внутри разливается и кровь в жилах закипит вот-вот. Она поняла, что любовь всё-таки может окрылять. Мишель кладёт руку Лизе на бедро. Опять появляется резкое желание взять её здесь и сейчас. По бледной коже бегут мурашки, которые ёжиться заставляют. Что она творит? Спокойствие моментально испарилось. — Миш, — губы скоро кровью истекать начнут, но не закусывать их невозможно. Каждое прикосновение этих горячих рук, кажется, ожогом останется ещё на очень долго. Мишель Лизу игнорирует: сидячее положение на её коленях принимает, а тёплые ладони уже под футболку забрались и во всю по животу разгуливают. Стоит голубым глазам на красные от смущения щёки такой податливой Андрющенко упасть, температура поднимается и с любовью на это лицо хочется смотреть вечно. Где-то далеко, под штанами совесть и общепринятая культура задыхается, пока Гаджиева понимает, насколько же Индиго хороша. Фаланги пальцев лёгкий рельеф пресса нащупывают, а в голове желание задушить всех, кто когда-либо касался или будет касаться этого тела, кроме неё. Мишель всегда считала, что в мире есть некий культ тела. Лиза, по её мнению, идеально в стандарты этого странного обыденного культа вписывается. — Миш, — дыхание сбивчивое, внутри всё тлеть начнёт скоро — слишком жарко. «Миша» не слышит или просто не слушает. Лишь лбом к чужому прикладывается, в глаза ореховые смотрит, руки из-под футболки достаёт и на чужие щёки кладёт, заставляя те ещё сильнее покраснеть. Несколько смазанных поцелуев на щеках, один невесомый на носу, пару мокрых в уголках губ — Лиза полностью потеряна. Андрющенко поклясться готова, что ещё пару минут и она прямо на месте под землю провалится или от стыда сгорит. Лизе нужно научиться выключать звук на телефоне. — Блять, я же маму так и не предупредила, — Гаджиева вздыхает и свою «пленницу» освобождает нехотя, но взгляда с неё не сводит. Тщательно рассматривает каждую складку одежды, каждую прядь чёрных волос. Мишель не понимает, что с ней происходит. Лиза не понимает, что между ними. Вся эта ситуация вызывает сильное чувство дежавю у обеих.* * *
— Ну, теперь точно всё порешали, — Вербицкая что-то старательно в заметки записывает и косится на девушек, которые рядом сидят, уточняя план действий: — На Алисе свободная хата и музыка, на Кристине доставка Мишель, на Кире алкашка, на мне и Вилке декор-р, — последнее слово Рони буквально досадно прорычала, чем улыбки подруг вызвала. Она никогда не любила возиться с шарами, хлопушка и и прочей «детской хуетой», но это любит Малышенко. — Кто тортом и едой займётся? — Давайте Шума и Куня, — только пришедшая Виолетта подруг за плечи хватает и ближе к себе притягивает, в некие душащие объятия заключая. Она постоянно нарушает общее спокойствие, за что её все любят и ненавидят. — Ладно, только отъебись уже, — Захарова из хватки недовольно вырывается и смешки довольные слышит. «Малышенко и Вербицкая — это пара ебаных чертей» — именно так из раза в раз о них отзывается Шумахер, стоит им что-то сделать. Они друг друга стоят. И эти слова в очередной раз нашли отклик в мыслях двух пострадавших от цепкой хватки Малышенко. — Кире не забудьте написать, — Куняшова руку забитую несколькими татуировками пихает недовольно и фыркает, волосы короткие поправляя. — Напишем, напишем, — Виолетта смеётся слишком громко. Рони сообщение печатает контакту «Кирюха» и понимает, что ответ в течении ближайшего часа ждать не стоит — у Медведевой дела поинтереснее. Телефон выключается и в карман чёрных джинс отправляется. — Давайте Мишель вытащим, может? Всё равно всё решили уже, — козырёк кепки аккуратно поправляя, Захарова к Алисе обращается и показательно «пару чертей» игнорирует. Слишком хорошо они спелись, чем и раздражают в последнее время. — Щас напишу, — чат с Мишель найти не сложно — закреплён вместе с остальными. Сообщение быстро отправляется к получателю, а ответ на него себя долго ждать не заставляет. Современные подростки слишком много времени проводят в телефонах.Алиса Куняшова 20:34
Выходь на улицу, все ждут
Мишка 20:35 Я занята Мишка 20:35 В понедельник встретимся в школе — Занята, — плечами пожимает, слыша недовольные вздохи Кристины. Захаровой слишком тоскливо без Мишель в последнее время. Зависть к Индиго прятать всё хуже получается, потому что именно из-за этой раздражающей тихони и глупого бессмысленного спора Гаджиева про лучшую подругу забывает. В последнее время Кристине слишком сильно хочется выбить всю дурь из зашуганной Андрющенко. — Интересно чем, — слышно сильное, напрягающее раздражение. — Крис, не начинай. — Что не начинай? Рони, ты сама говорила, что они как парочка выглядят. — Так мы сами Мишель условия поставили, чё ты возникаешь теперь? — Вербицкая начинает закипать. — Спор есть спор. Потрахаются и разбегутся. — Не разбегутся, ты видела их? — ревность всегда заставляет раздувать из мухи слона. Одна переглядка между этими двумя и у Кристины в голове страшные, по её мнению, картины о том, как Мишель вместе с Лизой живут вместе, заводят лабрадора и вместе проводят выходные, смотря фильмы. В этих картинах на месте Андрющенко хочет быть Захарова. — Разбегутся, — Малышенко очень умело в конфликт вклинивается и всё одеяло внимания на себя перетаскивает, — а если нет, то мы им поможем. Нашли проблему. И это действительно работает. Кристина сразу же успокаивается, ведь так и есть: они в любой момент могут раскрыть мотивы Мишель и Индиго к ней даже близко не сунется от чувства отвращения и разочарования. Теперь Кристине очень хочется увидеть ореховые глаза полные горечи и отчаяния от осознания такого подлого обмана и предательства.* * *
— Ли-и-из. — Что уже? — Андрющенко сидит на небольшой табуретке спиной вжавшись в стену. Мишель у открытого окна стоит, курит и ночное небо очень тщательно рассматривает. Настолько тщательно, что и не подумаешь о том, что она каждый четверг с последнего урока астрономии нагло уходит. — Как думаешь, кем ты была в прошлой жизни? — вопрос странный очень, но задуматься заставляет. Действительно, кем? — С чего ты решила, что у меня была прошлая жизнь? — Ну, если бы была, как думаешь? — без линз глаза Мишель очень завораживают. Они отражают её настоящую натуру: очень хитрые, немного искренние и честные. — Камнем, — всё, что в голову за минуту раздумья пришло. Фантазией Андрющенко никогда не отличалась. — Почему? — смешок сдерживает и вопросительно смотреть продолжает. Эти глаза прожигают в несчастной душе Лизы большую, сквозную дыру. — Ну, а кем по-твоему? — Котом. Чёрным таким, уличным. — Типо потому что у меня в жизнь всё через задницу и я приношу несчастье? — Типо такой же бродячий и запуганный, — окурок летит в окно. Интересно, сколько таких же валяется под этим балконом? — Хотя твой вариант смешнее, но я в приметы не верю. — С чего бы запуганный? — вопрос улыбку искреннюю у блондинки вызывает и это странно очень. — Чего ты улыбаешься? Мишель только кивает молча и ближе к сидячей Андрющенко подходит, наклоняясь. Лиза дёргается моментально, но сама не понимает от чего. Она боится Мишель? — А говоришь, что не запуганный, — хихикает тихо, волосы тёмные треплет и очередную сигарету достаёт, садясь на пол рядом. — Не переживай, на тебя выдыхать не собираюсь. — Ага, — кивает и Мишель опять смеяться начинает — Лиза слишком похожа на болванчика. — А вот ты кем была? — Золотым ретвирером, думаю, — колёсико зажигалки издаёт чересчур громкие звуки. — Почему же? — А ты не любишь собак? — Лиза правда задумывается. Она действительно очень любит собак. — Люблю, но тебя бы сравнила с золотой рыбкой. — Почему же? — Если я скажу, что они глупые, ты меня возненавидишь? — Я скину тебя из этого окна, — брови сведённые к переносице выглядят очень угрожающе. — Ну, почему же? — Они исполняют желания, — Лиза взгляд пугливо отводит и даже не знает чего боится. Это обычный разговор обычных друзей, что такого? — Да ты романтик, — дым завораживает и приятно в темных радужках блестит. — И чьи же желания я исполняю? — Мои, — неловко. До жути неловко и стыдно за эту непонятную чушь. — Вот как, — Гаджиева встаёт и сигарету за спину прячет. Она вот-вот догорит. — И какие же у тебя желания? — над лицом бледным склоняется и даже в лёгкой темноте видит, насколько щёки красные. Лиза молчит. Просто молчит, чем и напрягает немного. — Я тебя поняла, — брови поднимаются, ореховые глаза раскрываются сильнее обычного — Лиза уже ничегошеньки не понимает. Мишель молчит. Быстро делает последнюю для этой сигареты затяжку, хватает Индиго за плечи и втягивает в поцелуй. Андрющенко не была готова к тому, что попробует интересующий её табак со сладким запахом таким образом. Дым обжигает горло, просачивается в лёгкие и появляется ощущение, что Лиза сейчас их выплюнет — кашлять хочется неимоверно. На языке остаётся горький привкус, который Мишель, кажется, жадно хочет слизать. Эти поцелуи стали слишком глубокими. Воздуха не хватает, дым выходит через нос. Мишель проходится языком по нижней губе и отстраняется, с довольной ухмылкой наблюдая за тем, как Лиза паникует и кашляет. — Тебе же было интересно, какие они на вкус, да? — паника. Откуда она знает вообще? — Было, — больно, ощущение, что лёгкие вот-вот порвутся, — но не настолько сильно. — Прости, — очередной окурок летит в окно и медленно падает на землю, — обещаю, что так больше не буду. И Лиза кивает, жадно вдыхая носом свежий воздух. Она больше никогда не захочет пробовать курить. Не захочет, если это не будут горько-сладкие сигареты с абрикосом, смешанные с вишнёвым блеском для губ.