Часть 1
29 апреля 2023 г. в 05:19
Когда у человека в жизни всё было хорошо и события складывались в хорошем ключе, то о Боге он даже не задумывался. Но в то же время Бог не задумывался о человеке - творении исключительно наглом, горластом: ему всегда было мало; даже при идеальных условиях тому хотелось большего. Так на земле выросли тысячи заводов, повлёкшие за собой экологические катастрофы; в желании всё контролировать и доминировать над всеми возникли вымирающие виды животных.
В желании собственного достатка они портили даже воздух: в Гонконге тот можно было собирать пылесосом, а через тридцать минут вытаскивать полностью забитый пылью контейнер - жить в мегаполисах современного Китая являлось решительно невозможным.
И ведь человек самостоятельно довёл ситуацию до критического уровня за каких-то жалких тридцать лет, что в масштабах вселенной было большим достижением.
Большинство передач по телевизору были призваны отвлекать простых людей от грязных проблем и чудовищных событий: контроль над массами давно был отработан почти до идеала. Большинство людей, конечно, идиотами не были и всё видели, всегда всё слышали, но в отсутствие поводыря ничего не собирались делать. Пока у толпы не включали стадный инстинкт - она тыкалась как слепой и беспомощный котёнок. Это вызывало у Виктора лишь глухое раздражение на весь мир, но не ему, далеко не святому, пусть и решительному человеку, было судить других.
«Жажда держать всё под жёстким контролем и повиновением когда-нибудь погубит нас. Но ладно, Бог рассудит всех», — думал он, перезарядив АКМ и поправил жгут на ноге.
Всю грязную работу выполняли силовые структуры, специальные отряды из людей, готовых служить стране. А служить стране, отдавая всего себя - это дело гиблое. Задание за заданием, от обычных патриотов зачастую оставались выгоревшие хорошие ребята, которые уходили на гражданку и не смотрели новости, видя между слов то, что раньше пропустили бы мимо ушей. Они не могли жить обычной жизнью, не имели возможности отбросить свои отработанные умения и навыки, а государство бросало своих бойцов. Каждый полноценный солдат - это машина для убийства, их отработанные в бою навыки иногда проявлялись в неожиданные моменты, что приводило к катастрофе. Убитый грабитель в магазине, которому его же нож воткнули в сердце; ликвидированный в переулке двумя движениями маньяк...
Государству было плевать на тех, кто ушёл на гражданскую жизнь. За вышедшими из горнила войны не устраивалось наблюдение, им не предлагали психологическую реабилитацию или хоть какую-то помощь - их отпускали в свободное плавание, считая, что те сами со всем могли разобраться. «Выжили в Афганистане - выживут и на улицах родного города». Но многие не могли разобраться со своими проблемами, потому что перед глазами стояли мёртвые лица тех, с кем они обедали, делили казарму, обменивались шутками и играли в карты. Они помнили лица тех, с кем воевали, и видя представителей той же нации, с кем пересматривались в прицел, не могли расслабиться. Не со всеми так было, но это не являлось поводом для того, чтобы оставлять ситуацию без контроля.
А те же, кто шёл по пути солдата дальше, забывали красивые слова, озвученные им в призывном пункте и на плацу: защита страны, родины, наведение порядка… От былого восторга оставался лишь голый профессионализм, эти господа имели полное право называться «профессиональными» военными; не от слова «профи» - лучший, а именно «профессия».
«Существует такая профессия: убивать. Ради чего? Причины разные. Но она, работа, есть. Если идёшь от страны или частной военной компании - это даже законно. Что за профессия? „Солдат“», — эти слова пронеслись в голове человека, одетого в серого цвета военную форму, рождая многочисленные картины прошлого: кабинет полковника; множество парней, стоящих в строю; полигон и постоянная беготня в полном обмундировании.
— Дружище, не спи. Нельзя спать!
Солдат с косынкой на голове встряхнул мужчину, вырывая того из пространных рассуждений в своих мыслях. Он с трудом сфокусировал взгляд на грязном морщинистом лице лейтенанта и улыбнулся.
— Спать - это для лохов, — пробормотал раненый, уже не морщась от ощутимой боли в бедре. — Перетягивайся, я прикрою.
«А я останусь тут, проконтролирую, чтобы вы получили достаточную фору», — он подполз поближе к камню и приготовился.
— Только ты давай следом! — азартно воскликнул косыночник.
Дождавшись когда Виктор откроет огонь из автомата, он вскочил и перепрыгнул через камень позади них, оставляя после себя дымовую шашку.
«Это для меня», — улыбнулся, перезаряжая автомат, выдавая длинные очереди по противникам.
Перебитая артерия в бедре не была обыкновенной царапиной, как он говорил товарищам. Поправив жгут на ноге, он почувствовал насквозь мокрую ткань. «Костлявая» постепенно сжимала свою крепкую хватку на его душе и готовилась вырвать её из слабеющего тела. Мужчина вскоре умер бы либо от кровопотери, либо от шальной пули талибов, а это выбор небольшой. Сидя перед удобным валуном, солдат пожинал последствия своего решения.
— Фараон! Скорее! Пока дым не рассеялся! — кричала рация.
— Мне в ногу попали, не чувствую её совсем, — ответил тот, коротко нажав на кнопку прибора. — Не могу бежать. Без ме…
Окончание фразы оборвалось, когда он судорожно перехватил автомат и одиночными выстрелами из оружия оборвал жизнь наглого афганца. Противник всё пёр и пёр, словно бы и не боялся шквала пуль от спецназовца, которому уже нечего было терять. Умирая один за другим, они вызывали праведную ярость у своих собратьев, которая обращалась на солдата.
— Ты чем думаешь?! Мы прикроем, просто беги! — уже другой голос орал через рацию.
— Валите уже! — крикнул он в ответ. — Много крови потерял! Бесполезно!
— Сукин сын! — короткий ответ был полон смысла и невероятно красноречив. — Зачем?..
Вырубив рацию, он выкинул её подальше, заставив укатиться со склона горы, и продолжил стрелять по мутным теням. Оставался один магазин, когда Виктор заметил высунувшегося гранатомётчка: он ни с чем не мог спутать длинный ствол с толстым наконечником. Выстрел автомата совпал с выстрелом ракетницы. Талиб умер на секунду быстрее, вслед за ним отправился на воздух разорванный на куски солдат, который в последние мгновения ни о чём не жалел - он сделал осознанный выбор ещё месяц назад, когда подписывал документы.