Чёрные, Зелёные и Красные

Новая жизнь – Глава 141 "Сын", - сказала я Хелейне, чувствуя, как болит тело и тяжелеет голова от усталости. Моя младшая сестра тоже была измотана, ей едва удавалось держать глаза открытыми, но я не упустила из виду гримасу чуть ли не горя, промелькнувшую на ее лице, когда акушерка вручила ей плачущий сверток. "Что не так?" "Мама будет..." "Ничего не сделает", - твердо сказала я, обрывая ее. Я добьюсь этого, даже если мне придётся лично бороться с ней. "Это время радости, Хелейна". "Я знаю", - прошептала она, баюкая своего малыша. Чудо, что я вообще смогла услышать ее, несмотря на поднявшийся шум, две розовые руки взметнулись в воздух, когда ее сын сообщил миру о своем недовольстве. "Как ты его назовешь?" Я спросила. Ее лицо снова исказилось. "Эйгон хочет назвать его Джейхейрисом". Из-за одного только упоминания этого имени у меня по спине пробежала струйка страха, и я заставила себя улыбнуться. Конечно, он выбрал именно это имя для своего наследника. Алисента будет явно в восторге, и я надеюсь, что этого будет достаточно, чтобы изменить его мнение. "Прекрасное имя", - ответила я, протягивая руку вперёд, чтобы погладить его по щеке, его вопли на мгновение стали громче. "Сильное имя для сильного ребенка". "Мне оно не нравится", - всхлипнула она, крепче прижимая к себе малыша. "Он заслуживает своего собственного имени". Я успокаивала ее, как могла, в своих объятиях, прекрасно осознавая, что совершенно неподготовлена к подобному, и неспособна справиться с… что бы это ни было. Травма? Больно даже думать, что она никогда прежде не говорила мне об этом. Думала ли она, что я использую это против Алисенты? Что я окажусь кем угодно, только не любящей ее старшей сестрой? Я проглотила внезапно сформировавшийся ком в горле, чтобы слезы, которые угрожали было пролиться, не потекли вниз, когда я целовала ее лоб. Все, что я получила в ответ, так это всхлип. "Я пришлю к тебе Эйгона", - сказала я ей. "Скажи ему это, пожалуйста. Он любит тебя. Он любит малыша". Алисента, отец и Эйгон ждали снаружи, каждый, казалось, волновался больше другого, когда я, шатаясь, вышла, ноги казались сейчас ватными. Я совершенно уверена, что сама была в нескольких мгновениях от того, чтобы разрыдаться, хотя бы из-за той боли, которую я увидела во взгляде Хелейны, когда тот оказался направлен на ее новорожденного сына. Глядя на лицо Алисенты, разрывающейся между беспокойством и гневом, мне хотелось накричать на нее. Сказать ей, что это она расколола нашу семью. Все было бы хорошо, если бы она просто не вмешивалась на каждом шагу. "Как она?" - спросил Эйгон, опередив даже отца и Алисенту. Момент ярости прошел, вопрос Эйгона смыл её, словно поток воды. Я моргнула и неуверенно улыбнулась ему, прежде чем мотнуть головой в сторону двери, через которую только что вышла. "Посмотри сам, брат". Он не ответил мне, проскользнув мимо меня мгновение спустя. Мне показалось, что я слышала его прерывистое дыхание, когда он проходил мимо меня. На мгновение воцарилась тишина, поскольку вопли младенца стали громче, прежде чем дверь закрылась, снова приглушив их. Затем Алисента шагнула вперед, и отец схватил ее за плечо. "Нет, любовь моя, - прошептал он, - дай ей отдохнуть". "Визерис", - прошипела она, ее глаза метнулись ко мне, а затем снова к отцу. "Ты что, серьезно?" "Абсолютно. Оставайся здесь и составь компанию Рейнире". Я не знаю, намеренно ли он проигнорировал полный ненависти взгляд, который она бросила ему в спину, или он действительно не заметил это, но я тогда должна удивиться его храбрости, если он увидел это и все же повернулся к своей жене спиной, несмотря ни на что. Как только он отправился к Хелейне, маска Алисенты вернулась на её лицо, но она теперь явно треснула. Самое хладнокровное выражение лица в мире не могло скрыть боль в ее глазах, особенно учитывая то, как ее руки теребили платье. Оно также не могло скрыть прерывистое дыхание. "Сир Бирен", - сказала я, заставив рыцаря подпрыгнуть от неожиданности. "Не могли бы вы распорядиться, чтобы принесли чаю?" "Да, ваша светлость", - ответил он, проходя мимо королевы, которая никак не отреагировала. Сир Эррик занял место уходящего рыцаря у двери, серьезно кивнув мне. Сир Аррик одарил его подобием улыбки, прежде чем на лица обоих легла та своего рода деревянная маска, которая, почему то, всегда используется королевскими гвардейцами на службе. Я села до того, как у меня подкосились ноги, мысленно аплодируя акушеркам, которые, без сомнения, все еще ухаживают за Хелейной, несмотря на то, что были на ногах дольше, чем я. "Возможно, тебе стоит присесть, моя королева", - предложила я. Затем эти зеленые глаза остановились на мне, в них вспыхнула ярость. "Я замечательно постою", - ответила она после минуты молчания, которая затянулась слишком надолго. Она снова перевела взгляд на дверь, ведущую в покои Хелейны. Я услышала, как отец громко рассмеялся, и скрыла собственную улыбку. Он действительно любит детей, без сомнения, он был близок к тому, чтобы сломать Эйгону ребра несколько раз за те несколько минут, что они пробыли там. "Почему она не хочет, чтобы я была там?" - спросила Алисента, и я не была до конца уверена, кому она это говорит, пока она не повернулась ко мне. "Я ее мать. Мы можем спорить сколько угодно, но ..." Я могла бы ответить ей. Я могла бы рассказать Алисенте все, что сказала мне Хелейна. Возможно, она даже поверила бы мне, приняла бы это к сведению и начала работать над исправлением ошибок, которые допустила в отношении своих старших детей. Возможно, в каком то идеальном мире. Когда я ничего не сказала, она раздраженно фыркнула, одергивая платье еще более нервно, чем раньше. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что я не видела, чтобы она делала так годами.… с тех самых пор, как мама столь жёстко обрушилась на неё за то, что она помогла мне улизнуть. Я рассмеялась, не сдержавшись. Я виню в этом усталость и те американские горки эмоций, на которые Хелейна втягивает меня постоянно. Однако это вызвало гнев Алисенты, и мгновение спустя она уже была прямо передо мной, точнее нависая надо мной, с горящими глазами. "Что здесь смешного?" спросила она. "Тебя так забавляет мое горе?" "Нет", - ответила я, не желая поднимать голову, чтобы посмотреть на нее. "Нет, ты прекрасно знаешь, что это не так. Я просто… Помнишь тот день, когда мама выяснила, кто помог мне сбежать и отправиться на встречу с Сиракс?" Судя по выражению лица Алисенты, когда она отступила назад, я удивила ее чрезвычайно. Легкий румянец появился на ее шее, переместился на щеки, и она отошла ещё дальше, прежде чем ее лицо исказилось от раздражения. "Конечно, я помню", - прошипела она, взглянув на гвардейцев-близнецов. Я лениво подумала о том, куда же подевались сир Рикард и сир Виллис. Я так редко видела их в последние дни, интересно, вмешательство отца? "Из-за твоего идиотизма я чуть не потеряла место при дворе!" "Мне было шесть", - ответила я, чувствуя легкое головокружение из-за столь явного недостатка сна. "Тебе было, сколько, тринадцать?" "Пятнадцать", - ответила она кисло. "Взрослая женщина". "И все же ты помогла мне, маленькому ребёнку, улизнуть из Драконьего Камня". Гнев отступил, и она плюхнулась в кресло рядом со мной, как раз в тот момент, когда вернулся сир Бирен вместе со слугой, несущим заказанный мной чай. Мы молча подождали, пока он нальёт каждой из нас по чашке и снова уйдёт. "Раньше я ненавидела эту дрянь", - пробормотала я, делая первый глоток и тут же обжигая сама себе рот. "Лейна подсадила меня на неё". "Я не понимаю, что ты нашла в этой женщине", - пробормотала Алисента, прежде чем осторожно подуть на свою чашку. "Она..." Мой предупреждающий взгляд прервал ее, и она ограничилась фырканьем. "Ты победила ее в той борьбе за отца. Если бы тебя не было в игре, он бы женился именно на ней", - сказала я, наконец. "Так почему это должно иметь значение теперь?" "Ты все равно не поймешь", - наконец сказала Алисента, некоторое время она обдумывала мой вопрос. "Ты никогда не понимала, даже тогда. Слишком погружена в свои книги". "Раньше мы вместе читали", - сказала я, вспоминая те дни, проведенные вместе в библиотеке, когда каждая из нас была поглощена своими книгами, иногда указывая друг другу на что-то особенно интересное. Это приятное воспоминание, я тогда вовсю потакала своей фанатской сущности поклонника этой вселенной. Все было не так суматошно, не так сиюминутно. "Это приятные воспоминания". Услышав это мое признание, она поставила свою чашку на маленький столик, ее рука слегка дрожала. Она бросила взгляд на королевских гвардейцев, чьи глаза были прикованы к нам, будто они боялись, что мы может напасть друг на друга в любой момент, и наклонилась. "Не пытайся притворяться моим другом", - прошипела она. "Ты - яд. Ты извращаешь все, к чему прикасаешься. Деймон, Визерис - а теперь ты хочешь отобрать и моих детей". Я спокойно сидела на своём месте, хоть и слегка напряглась из-за столь явной ненависти в ее голосе, но ее рука неожиданно легла на ту мою руку, которой я не держала чай, и больно сжала ее, заставляя меня вздрогнуть. Это вызвало у неё довольную улыбку. "Я ненавижу тебя", - сказала она, наконец, когда я попыталась освободить руку. "Если бы я могла вернуться на годы назад и добиться того, чтоб с тобой произошел какой-нибудь несчастный случай, я бы это сделала. Я хотела бы, чтобы это я убила Элис Стронг, я хотела бы, чтобы твой противный маленький ребенок покончила с собой на том корабле, и я хотела бы, чтобы Корри убил твоего жалкого мужа-шпагоглотателя ". Она в последний раз сжала мою руку, еще раз сдавив её, прежде чем отпустить. Я поняла, почему, мгновение спустя, когда сир Эррик заговорил. "Все в порядке, ваша светлость?" Именно эта ненависть, столь неподдельная, помешала мне ответить сразу. Я, конечно, знала, что она ненавидит меня, но получить непосредственное подтверждение это совсем другое дело. Я прижала пульсирующую от боли руку к телу и с улыбкой повернулась к сиру Эррику. "Я в порядке, - ответила я, - просто устала". Он кивнул и снова занял своё место у двери, когда я повернулась к Алисенте, которая настороженно наблюдала за мной, словно ожидая моего ответа. Я спокойно и аккуратно поставила свою чашку рядом с ее чашкой и затем размяла руку, которую она сжимала с такой удивительной силой, прежде чем устремить на нее, как я надеюсь, пугающий взгляд. "Если бы ты чего-то стоила, я бы придумала какой-нибудь хлёсткий или остроумный ответ", - сказала я ей. "Но ты ничего не стоишь. Давно уже нет. Ты жалкая неудачница, цепляющаяся за остатки былого влияния, и скоро даже твои дети отрекутся от тебя. Ты спросила, почему Хелейна не хочет, чтобы ты была там? Все просто. Хелейна, Эйгон и даже Эймонд видят тебя такой, какая ты есть на самом деле. Злобная сука ". Она собиралась дать мне пощечину, я поняла это слишком поздно, когда она уже приподнялась в кресле, потому я решила никак не реагировать, думая вместо этого о том, как это всё поможет мне, когда отец узнает. Как бы то ни было, именно Эймонд спас меня от удара, сам того не подозревая, ведь пока Алисента вскакивала на ноги, он открыл дверь и вбежал внутрь. "Рейнира", - закричал он. "С ней все в порядке!? Почему меня никто не разбудил!?" "Я не знаю", - сказала я, вставая и обходя теперь по-настоящему разъяренную Алисенту, чтобы обнять своего младшего брата. Я не решилась оглянуться на королевских гвардейцев, хотя у них не может не быть подозрений по поводу того, что только что произошло. Да, Эррик будет поддерживать меня до посинения, но я сомневаюсь, что Аррик будет настолько же честен. Все, что требуется, это чтобы один из рыцарей поставил под сомнение мои слова, и тогда отец за секунду убедит сам себя, что это какое-то недоразумение. "Но с Хелейной все в порядке", - сказала я ему, и он вздохнул с облегчением. "Отец и Эйгон сейчас с ней". "Слава Семерым", - выдохнул он, выскальзывая из моих объятий, румянец появился на его щеках. "Кто ... кто же родился..." "Сын", - сказала я и проигнорировала тихий скулящий звук, который Алисента издала. "Я полагаю, сейчас они обсуждают возможные имена". Я ни за что не смогла бы выбрать лучшего времени для этого признания, ведь дверь в покои Хелейны резко открылась, и оттуда вышел отец, его лицо блестело от слез. Эйгон последовал за ним, выглядя каким то потрясённым, когда прижимал сына к груди. Так, словно он не мог до конца поверить в то, что держит своего ребёнка на руках, будто он боялся проснуться и обнаружить, что все это ему приснилось. На его лице была широкая улыбка, когда он, наконец, посмотрел на всех нас. Малыш уже в достаточной мере успокоился и довольствовался тем, что сердито извивался в руках отца. "Позвольте мне представить вам всем, - сказал он с явной гордостью, - Рейкара Таргариена".