Чистота золотого сияния

— Опавшие листья принесли нам весть… «Великое Кольцо Элден разбилось. Там, за туманом, у нас дома — в Междуземье. Марика Бессмертная, наша королева, бесследно пропала, и Годвин Золотой первым пал в Ночь Черных Ножей. Вскоре отпрыски Марики, полубоги, завладели осколками Кольца Элден. Одурманенные обретенной силой, они развязали войну, вошедшую в историю как Раскол. Войну, в которой не было победителя. И тогда Великая Воля отреклась от них. — Восстаньте же, Погасшие! «Усопшие, в которых тлеет жизнь. Все мы слышим зов давно утраченной благодати. Хоара Лукс, повелитель Пустоши. Золотая Маска, величайший из героев. Фия, спутница мертвых. Омерзительный Поедатель Отбросов. И сэр Гидеон Офнир Всеведущий!» Тлеющий огонёк золотой благодати, проделавший столь долгий путь от самого Древа Эрд, наконец, нашёл свой долгожданный покой у западного берега моря Тумана, среди заплесневевших коряг и обломков лодок и кораблей, которым не удалось покинуть когда-то Междуземье. Преодолев тлеющие земли вулкана Гельмир, сумрачную пелену Лиурнии, неистовый шторм Замогилья, и даже отравленную гладь Эонийских болот, благодать нашла своего обладателя. Огонёк приземлился на торчащую из песка ветвь, что острым концом тянулась наверх, к ночному небу. Она была покрыта толстым слоем серо-зелёного мха и старыми, мёртвыми ракушками. Золотой свет маленькой благодати слился со ветвью, и нежный блеск озарил лучами округу. Ветвь, куда пала благодать, оказалась рукой мертвеца, давно потерявшего свой человеческий облик из-за беспощадного времени. Бриз Штормового Берега смахнул песок с коряг и веток, оголяя старый, серо-коричневый череп, с клочком бесцветных, длинных волос. Песок постепенно редел, сдуваемый ветрами, открывая звёздному, замершему небу обладателя старых костей — женщины, на руке которой до сих пор покоилась металлическая цепочка, покрытая грязью. Под сенью ночи, по ледяному песку, преследуя благодать, шла тёмная фигура в саване тёмного цвета. Фигура остановилась у золотого рассыпающегося света — Моё солнце … — мертвецки-нежный женский голос молвил из-под чёрной, бархатной мантии, что скрывала лицо и тело таинственного наблюдателя. Женщина присела на колени перед Погасшим, которого только что благословила Великая Воля, и потянула бледные, холодные руки к останкам, по-матерински обнимая тощие, обтянутые старой, сгнившей кожей кости, — … Ты вновь озарена благодатью, Погасшая душа. Мы пройдём этот путь вместе, моё драгоценное дитя … Совсем скоро ты вновь увидишь сны … Женщина, укутанная в чёрное одеяние, не соврала. Оставшись рядом с телом усопшей девушки, она убаюкивала её, будто на руках был плачущий и испуганный ребёнок. Её могильный шёпот напевал колыбельную, наблюдая со страстным интересом за превращением тела, которое обретало черты человека — молодой, совсем молодой девушки, которой она была при жизни. Тусклая копна волос обрела ярко-оранжевый оттенок и волосы распушились, старая, тонкая кожа напиталась жизнью, скрывая собой появившиеся органы и мышцы. Бледное, обнажённое тело на руках женщины окрасилось в живой оттенок; кровь, которая быстро начала циркулировать по венам, словно свежее молоко согревало теплом золота изнутри. Незнакомка в нетерпимом ожидании ждала конца мучениям, которые испытывала в эти минуты всё ещё мёртвая девушка. — Я отправлю тебя домой, солнце. И ты воссоединишься со своей семьёй. Когда-нибудь, мы с тобой встретимся вновь, Погасшая душа. Погасшая же всё это время не чувствовала ничего, кроме боли, ледяной пустоты и ощущения невесомости в груди. В последние секунды она испытала муки, о которых не могла сказать. Резкая боль в душе отразилась на учащённом сердцебиении. Глаза не видели и метались в темноте, пытаясь ухватиться за подобие света, пока веки не могли открыться. Последнее, что помнила Погасшая из своей жизни до — высокий утёс, красно-бурый песок, огонь, крик и блеск чёрных клинков, от которых исходил обжигающий холод. Тела многих мертвецов были бережно укрыты от сырости и ветра в надёжных катакомбах или мавзолеях спутниками мёртвых или же неравнодушными лицами, которые провожали тела усопших в последний путь. Покойников предавали омовению, надевали на них лучшие одежды по их статусу и влиянию, а также читали для них эпитафии, чтобы смягчить их нелёгкую участь — пережить смерть. В последний раз обряд похорон проводился в Междуземье так давно, что многие забыли о традициях, и какие эмоции должны присутствовать при появлении смерти перед глазами: не то страх, не то восторг. Люди страшились долгой жизни, а о смерти могли лишь мечтать. И лишь Погасшим удалось пережить и жизнь, и свою погибель, от чего они были нелюбимы златоглазыми жителями бескрайнего Междуземья вдвойне. Лишённые благодати, познавшие смерть, пришедшие по зову Великой Воли, которая стала глуха к мольбам своих верных, нечастных рабов. Воскресшие люди находили себя в разных местах — среди трупных ям, выкопанных давным давно для погибших в междоусобных войнах во время Раскола; среди обломков древних мавзолеев, которые утратили великолепие, отражающее высокое аристократическое положение покойника; некоторые Погасшие и вовсе не помнили кем они были до того, как ответить на зов Кольца Элдена, и их жизнь была схожа на вечные скитания по рекам памяти в поисках себя. Все жизни до смерти и после были обесценены и обезличены. Великой Воле было плевать, кто защищал интересы Золотого Порядка — почивший аристократ, верный принципам солдат, отъявленный мерзавец или простой крестьянин — не имело значения чьи руки омоют в крови Междуземье, когда всех Погасших объединяла цель — починить Кольцо Элдена и отбить Великие Руны у предателей-полубогов. И всё же среди избранных божеством были исключения, не стремящиеся к власти. Их помыслы невинны, а глаза полны надежды и печали, пронзающие их тлеющий огонёк души скорбью по старому миру и по утраченному теплу любви, которая давно покинула Междуземье и оставила лишь привкус былой нежности. И лишь одному человеку был дан шанс пройти путь, сотканный из золота и крови к трону Повелителя Элдена. На Междуземье опустился серый сумрак, освещаемый лишь золотым листопадом малых деревьев, которые росли сияющими, величественными ветвями ввысь, стремясь быть похожими на само Древо Эрд, что гордо и неподвижно возвышалось над миром, будто хозяин над своими владениями. Свет лепестков озарял темноту и насылал свою благодать, разгоняя тьму, пока вечноживущие люди бездумно бродили по дорогам, ностальгически изображая что всё ещё живут. И лишь солдаты старались исполнять свой долг, хотя недалёк тот день, когда и они потеряют разум и впадут в вечную меланхолию «нежизни». В регионе Замогилья, возле заброшенного склепа, высеченного в скале и уходящего далеко вниз, вглубь земли, на сыром камне лежала девушка, на вид молодая, хрупкая и изнеможенная. Она была одета в холщовую, старую рубаху, обтянутую лишь бечёвкой на поясе. Её длинные оранжевые, слово осенние хризантемы волосы плавали на поверхности большой лужи. Белокожие руки, в которых просвечивались синие вены, свисали с камня вниз и изредка подёргивались. Она видела сны, как и обещала ей женщина, заменившая ей на время мать. С ней говорил голос не то женщины, не то мужчины, рассказывая сказки с несчастливым концом. И после каждой истории Погасшая уходила в глубокий сон всё дальше и дальше, время от времени подавая признаки жизни короткими, измученными стонами. Но в этот раз, дружественный рассказчик в её голове велел ей просыпаться, так как рядом была «…твоя опора на первое время». — Не волнуйся, Поток, удача на её стороне, — безмятежный и спокойный женский голос прервал тишину Плавучего кладбища, — Она имеет право злиться. Рано или поздно, наш друг примет свою судьбу, даже если придётся нарушить Золотой Порядок. Сколько тягот выпало ей на плечи… Голос стих. Погасшая пыталась открыть тяжёлые веки, но не могла. Ей удалось лишь почувствовать рядом присутствие кого-то, кто пытался помочь. Мимо ноздрей пронёсся терпкий аромат подсолнуха. Мимолётное ощущение покоя сменилось на пустоту и страх одиночества. Тепло, исходившее от неизвестного голоса, растворилось в атмосфере отчаяния, которое царило в старой, заплесневевшей пещере. Наконец, слабые оковы сна спали, и Погасшая смогла открыть глаза, впервые за десятки, а может сотни лет. Перед собой она увидела смутное отражение в глади воды: белая, обветренная кожа, родинки, нелепый нос и серо-золотые глаза, в которых отражалась бескрайняя тоска. — Я… — хрипло произнесла девушка, едва подняв затёкшую руку. Поднеся пальцы к щекам, она принялась судорожно щупать себя, чтобы убедиться, что это не очередной сон. Затем последовала вторая рука, пытавшаяся опереться о камень, но та соскользнула, и Погасшая скатилась по овальному краю на каменистый пол, ударяясь об него телом. Лицо скривилось от дискомфорта и ужасной боли. По коже пробежали мурашки вкупе с ознобом, который сковал и без того замученную плоть. Девушка привстала и попыталась подняться на ноги, цепляясь пальцами за выступы каменной плиты, на которой ранее лежала. Своё первое серьёзное испытание Погасшая не провалила и вскоре, после нескольких попыток устоять босыми ногами на ледяном полу, она твёрдо и уверено пошла к самому светлому участку кладбища — к еле освещаемому благодатью деревцу, который пророс внутри сырой могилы, у подножья каменной лестницы. — Делай, что должна, — утешающе произнесла девушка сама себе, пока непослушные ноги медленно, шаг за шагом двигались к деревцу и подножью. Серые, встревоженные глаза то и дело смотрели в разные стороны пытаясь запечатлеть совершенно новые её разуму картины — письмена на каменных плитах, рисунки на треснутых, пыльных надгробиях, пустые могилы и множество мёртвых тел, которые больше напоминали вяленое, сухое мясо, а не людей. Девушку это привело в тихий ужас. У неё не было сил бояться, она молча прошла мимо, добравшись, наконец, до единственного выхода из сырой могилы. — А что я должна делать … ? — упав на первые несколько каменных ступеней, чтобы перевести дыхание, Погасшая подняла глаза наверх, продолжая говорить сама с собой. Мощные корни деревьев на потолке вряд ли ответили бы ей на этот вопрос, но она ждала какого-нибудь знака, чтобы рассеять в себе растущее отчаяние. Дрожащие от холода пальцы потёрли переносицу. В голове девушки было множество мыслей, которые наседали слоями друг на друга по мере осознания, что она не в родных краях, а далеко от них. Сколько бы раз она не поворачивала голову в разные стороны, девушка видела лишь сырые, шероховатые углы камней, треснутые, чёрные могилы и корни, пока могильную тишину иногда прерывали капли воды. Вдруг, откуда-то со стороны пронеслось тихое, жалобное эхо прошлого, заговорившее голосом умершего мученика: «Отважная Погасшая душа. Пришла пора … Учиться и вспоминать. Пробуди в себе воина. Пусть в твоих жилах закипает кровь, жаждущая битв» Призрачное эхо напугало Погасшую. Сердцебиение участилось, она тяжело задышала и опираясь руками о ступени, быстро поднялась на ноги и побежала по ним к дверям, едва не падая вперёд. Крик застрял где-то в горле, в попытках вырваться, но напуганная девушка сдержала его. Она всем своим весом выбила деревянные двери на бегу. Закрыв за собой двери, Погасшая обернулась. Перед глазами была более освещаемая комната могильника, где были каменные кирпичные стены, неровный, разрушенный пол и множество скелетообразных останков людей, в которых были воткнуты древки копий и рукоятки проржавевших мечей. Лишь на несколько секунд напуганная Погасшая остановилась. Её лицо побледнело. Она поторопилась дальше, переступая босыми ногами скелеты, обломки, и свечи которые горели не красным пламенем, а белым и холодным. У ступеней в новую комнату чуть выше, её взору предстал манящий жёлтый свет. Это было куда лучше, чем вид мёртвых тел и темень, в которой ничего не было видно. Погасшая поторопилась туда. Поднявшись по лестнице в новый зал, она остановилась у порога наблюдая перед собой настоящее чудо — сгусток благодати, вокруг которого искрились отблески чистого золота. Глаза девушки заблестели, а в груди рассеялся страх. Золотой огонёк приманивал к себе Погасшую, протягивая ей сверкающие волны из света, чтобы обнять … или поглотить в себя без остатка. Но помимо красивой картинки, в благодати были секреты — видения, которые было тяжело распознать в хаотично-меняющемся свете. — «Узри же золото, дева, что тебя ждёт! Узри истину, которую страшатся!» Погасшая схватилась за голову, её разум будто кольнуло иглой. Она услышала множество голосов, которые говорили, кричали, а их речи сопровождались видом горящего человека, который держал в руках сухие ветви дерева. Пламя, исходящее от него, раздробилось на множество бабочек, которые на лету превращались в белоснежный пепел, оседающий на руинах белокаменных статуй. Наконец, боль в голове прекратилась. Ошарашенная девушка прислонилась к стене, не решаясь подходить к сгустку ярко-золотого света. Её глаза прослезились от увиденного, словно она пережила на мгновение то, что происходило в видении. Внутри возникли сомнения — стоит ли идти дальше. Не проще ли сесть здесь, в этом кладбище под землёй, и ждать своей истинной смерти, надеясь избежать встречи с неизвестностью? Погасшая успокоилась, перевела дыхание и опустила голову вниз, вытирая ладонью глаза и щёки. Взглянув на прозрачные слёзы на коже, она сжала руку в кулак и с отчаянием вздохнула, прикрыв глаза. — Ты обещала маме… — с дрожью в голосе яростно прошептала девчушка, словно эти слова из неё выпытывали. Она отошла от стены и, набрав в лёгкие побольше затхлого воздуха, подошла к золотому, парящему над землёй огоньку, протянув ему свои руки. И как только кончики пальцев коснулись тёплых языков света, комнату озарила благодать, всплеском окутав Погасшую чувством безопасности и окрыления. Тяжесть в теле прошла, словно её не было. Ободранные колени вновь зажили, а руки перестали трястись от страха и паники. Даже мысли стали собранными воедино. От такого эффекта девушка отдёрнула руку от света, прижав её к себе. Она недолго смотрела за тем, как парит над землёй свет, а затем с опаской обошла его, чтобы пройти к аркам, где стояла огромная, каменная конструкция, напоминающая алтарь. — … Спасибо, — напоследок поблагодарила Погасшая нечто, что помогло ей. Она знала, что кроме неё здесь никого не было, но почему-то внутри было чувство, будто за ней следили. Погасшая перестала трындеть себе под нос, оказавшись в маленьком помещении с ржавым рычагом и аркой с выпуклостью посередине пола. Девушка недолго ходила вокруг неё. Она наступила на круглой формы кнопку, которая провалилась вниз с её ногой, активировав что-то большое. Раздался каменный скрежет, словно где-то друг о друга тёрлись каменные плиты. Звук древнего механизма напугал девушку и она собралась прыгать с конструкции, но та начала подниматься ввысь. Ноги подкосило. Бедная Погасшая, ни разу не видевшая подъемники, затряслась от ужаса и закрыла голову руками, думая, что её сейчас раздавит об потолок. Она даже бубнила про себя слова молитв, умоляя всех известных Богов сжалиться над её жизнью. Услышали ли они её молитвы или нет, но подъёмник остановился напротив широкой, каменной лестницы и большой двери. Девушка убежала подальше от машины смерти, поднимаясь по лестнице, иногда оглядываясь назад. Звук. Там, за толстой дверью, Погасшая услышала звуки свободы, схожие со звуками родных безмятежных краёв, где шуршал песок, гоготали птицы и гуляли дикие ветра. Девушка обрадовалась, ощущая как через щель в полу пробирается свежий воздух. Она присела на корточки, просунув свои пальцы под самый порог, и начала изо всех сил поднимать дверь наверх. И через минуту неудачных попыток и поцарапанных пальцев, дверь сама поддалась и облегчила Погасшей задачу, поднимаясь наверх самостоятельно, словно на пружине. Яркий свет ослепил глаза Погасшей, отчего она зажмурилась и прикрыла глаза ладонью. И, наверное, впервые за всю свою короткую жизнь, девушка была заворожена. Под своими ногами она увидела зелёную траву. Девушка от изумления чуть не закричала, открыв рот. Повернув голову в сторону, она увидела множество деревьев с настоящими, живыми листьями. И конечно, её глаза не могли не заметить красу и ужас Междуземья — самое большое дерево, которое было величественно огромным и неприлично ярким. Его ветви доставали до облаков, позолоченные листья покрывали собой всю землю, которая была у него на виду. Погасшая не могла поверить, что когда-нибудь увидит его так близко, а не через море Тумана. — Так вот ты какое … — тихо сказала она с улыбкой, покинув, наконец, тёмное кладбище, в котором очнулась ото сна. Свежий, чистый прохладный ветер неистово свистел в ушах и нежно прикасался и без того обветренной кожи новоприбывшей гостьи. Оранжевоволосая девушка в длинной рубахе, с голыми ногами и руками, привлекла к себе внимание высокого, худощавого человека в белой, поношенной маске и в серо-голубой одежде полевого врача, закрывающая всё его тело. Он удрученно вздохнул, наблюдая как Погасшая рассматривала траву, щупала её и всё время пялилась в разные стороны, в упор не замечая его. Ему было комфортно стоять под лучами тёплого солнца в полном покое, слушая охи и ахи в стороне, пока те не стали громче. Его глаза устремились в сторону незнакомки. Юная девушка перелезала через валун и огромными шагами, чуть ли не вприпрыжку, направлялась к нему. Он напрягся, представляя очередную болтовню с Погасшим, которых за последнее время было не так много. Та махала ему руками. Её бледное личико порозовело, и она улыбнулась, демонстрируя свои неровные зубы цвета кости. — Привет, я … — Ты из Погасших верно? — мужчина не дал девчонке закончить. Он прервал её радостные приветствия, сопровождая слова вздохом, — Тебя сюда привело Кольцо Элдена. Как и многих твоих собратьев. Я здесь для … помощи таким потерянным как ты. Погасшая замерла на месте, слушая загадочного человека в маске. Его голос звучал спокойно, с меланхоличной хрипотцой, словно он говорил на церемонии похорон. Девушка только после его приветствия заметила кровь, в которой он был испачкан. Она выглядела старой и давно засохшей. — Я не думаю, что… Незнакомец снова прервал девушку. Он прислонил к силуэту губ на своей маске палец. — Это не важно. Как и то, что было до. Я — Варре, нищая душонка. Мужчина осмотрел оранжевоволосую с ног до головы, намекая, что он назвал её так не просто потому что захотел. Послышался короткий смешок с ноткой издёвки. — Какая прелесть. У тебя нет ни соратников, ни меча, ни служанки. Так грустно, что тебя никто не выбрал. Видимо, в твои силёнки никто не верит. Девушка сделала шаг назад от таинственного Варре и начала осматривать себя. На ней буквально ничего не было ценного. Старая рубаха, спадающая с плеча, рваная внизу, бичёвка и ничего. Ей стало грустно от слов, которые она услышала от него. Мужчина снова посмеялся, а затем грубо схватил девушку за обнажённое плечо и развернул её спиной к себе, подтолкнув вперёд. Его ледяная фарфоровая маска коснулась уха заблудшей нищенки. — Не расстраивайся, именно поэтому я здесь и стою — помочь тебе. Очень многие Погасшие видят благодать — дар, по-настоящему ценный дар, который указывает им дорогу, заблудшая моя … Ты видишь её, м? Немногие её видят, в последние годы это редкость. И вправду. Перед ногами Погасшей был тот самый золотой огонёк, от которого исходили волны света и яркие искры, точно такой же как в Плавучем кладбище. Девушка протянула к нему руку и свет снова озарил собой округу, обволакивая девушку щедрой благодатью. Варре с наслаждением наблюдал за тем, как из пустоты перед ним появляется золотой всплеск, который окутывает его незадачливую подругу. Он хмыкнул и отпустил плечо незнакомки, а затем сложил вместе руки перед собой, продолжив свой монолог. — Очень хорошо, даже слишком… Уверен, благодать укажет тебе дорогу к замку Грозовой Завесы, что высится на скале. Обиталищу немощного полубога, Годрика Сторукого. Спешу предупредить, что целыми пока оттуда не возвращались, Погасшая душонка … — У меня имя есть, — наконец-то, девушка смогла вставить своё слово в диалог. Пускай она и не видела этого за белой маской, но Варре вскинул от удивления брови, — Я не Погасшая, моё имя Росса. В Междуземье у меня есть семья, я хочу найти её. — Семья? Мне не послышалось? — тема, которую затронула девушка, явно тепло отозвалась в сердце Варре. Он не мог не умилиться столь наивным высказываниям в реалиях Междуземья, где всё ещё идёт продолжительная война между полубогами, пускай и не так открыто, как сотни лет назад. Мужчина блаженно застонал, прикрыв свои янтарные глаза от одной лишь мысли, что где-то там у жалкой души есть семья. Он ненароком вспомнил и свою семью, которой служил верой и правдой, — Как очаровательно… Росса. — Да, не послышалось, — ответила Росса, осматривая отвлечённо окрестности, наблюдая за птицами, которые летели парами в сторону большого замка за туманными холмами, на утёсе, — А ты сможешь помочь мне? Ты же местный? Варре не на шутку заволновался, слушая новоиспечённого Погасшего. Его глаза метались из стороны в сторону. Поведение девушки его смущало, но при этом к её персоне у него возник научный интерес. Мужчина указал ей в сторону возвышающейся башни храма неподалёку, что был скрыт среди деревьев. — Знаешь, мне бы хотелось тебе помочь, однако я не в силах, да и желания у меня, хе-хе, нет. Но там, насколько я помню, остановился один человек, знающий чуть больше меня. Крысы, снующие в каждый угол, тебе будут хорошими товарищами в поисках … семьи. Росса взглянула на башню храма, а затем снова на Варре. Его околовежливая манера речи её обидела. Тёмные, густые брови нахмурились. — Спасибо… — ответила Погасшая. — Благодать направит тебя. Она всегда помогает нищим душам в поисках Кольца Элдена, и тебе тоже поможет в поисках. На твоём месте, я бы навестил повелителя Годрика, мало ли … У тебя получится то, что не удалось ни одному Погасшему до этих пор. Никогда не поздно попробовать что-нибудь новое, да? Например, найти новую семью. — Наверное стоит сходить к Годрику, — ответила девушка и обошла мужчину. Она зацепилась за край камня и полезла вниз, продолжая слегка обиженно говорить с Варре, — Короли обычно умные, может он составит мне аудиенцию и поможет. Хирург молча, с издевательским упованием наблюдал за тем, как оранжеголовая идёт к руинам храма Элле, не подозревая что её ждёт дальше. — Загрызут бедненького ягнёнка … Ох загрызут ...