다시금 나는 연꽃을 피워내 (И я снова заставляю цветок лотоса цвести)

Хан Джисон нервно смотрел в телефон на своё смс Минхо, ожидая ответа. Тот явно был занят Чанбином, он всегда им занят. Джи порой смотрит на него и думает, что в мыслях у Минхо только Со Чанбин. Джисон делает короткий вдох и такой же короткий выдох. Ему нужно собрать с силами: Хан хотел проколоть себе язык, он даже попросил записать его к Чану. Не то, чтобы он боялся проколов или иголок, он не был особенно к этому придирчив, просто боялся последствий. На часах отбивает около пяти, и он выходит из дома, заводит свою машину и едет к Чану в салон. Джисон не хочет вспоминать, как он решился на прокол языка, это было спонтанно, и почти на спор. Хан слегка азартный и не любит в чём-то проигрывать, стараясь добиваться всего. Тем более, в той студии должен был быть Хёнджин, а ему он нравится, — он красивый и яркий, и даже говорит красиво. Джи пару раз представлял, как тот может стонать и возбуждался. — Чёрт, — тихо произносит Хан, прикуривая около студии. — У меня ещё десять минут в запасе. У Хëнджина сегодня с самого утра был сложный день. Сперва он проспал, забыв про записанного клиента, несясь от дома на такси, едва не вырывая руль у водителя, а потом другой клиент его «кинул», отказавшись от первоначального эскиза, прося сделать рисунок больше. Закончив забивать контур, Хëнджин уже был голоден как волк, но тут третий клиент явился на коррекцию, из-за чего обед отодвинется ещё на два часа. По итогу, злой и голодный, он выходит из салона, едва не задевая кого-то дверью. — Ой! Извините, я… — Хван наконец понял, кто перед ним, и заулыбался. — О, Джисон, привет. Какими судьбами? Ты соскучился или друга своего ищешь? Хван прислоняется к стене, но вместо сигареты достаёт леденец. — По тебе соскучился, вот, решил навестить, — говорит Хан, улыбаясь в ответ Хёнджину. — Хотя, если быть ещё честнее, пришёл прокалывать язык, но это не отменяет того, что я скучал по тебе. Джисон вздыхает, бросая окурок в урну. Голова немного гудит от переживаний насчёт прокола, губы поджимаются, но он решает оставить переживания при себе, чтобы не грузить этим Хёнджина. Он и так выглядел помято: с синяками под глазами, взъерошенными волосами и уставшей улыбкой. — Выглядишь изумительно, — произносит Джисон, щёлкая Хвана по носу. — Ладно, мне, наверное, пора идти прокалывать язык. Боже… Хван скривился в саркастичной улыбке. — Что-то мало тянет на правду. Если это был флирт, то так себе — на троечку. Балл накинул за красивые глаза, — фыркает парень с громким причмокиванием выпуская леденец на палочке из пухлых губ. — Ого. А зачем? Нашёл себе кого-то, и хочешь удивить своими оральными навыками, раз с комплиментами не выходит? Хëнджин всегда язва, когда голоден, так что на Джисона сейчас могло обрушиться всё его добродушие. — Честно, не советую, если это не твоё желание. Поверь тому, у кого прокол больше пяти лет. Хван показывает язык, скользя им по сладкому леденцу. — А я так старался. Ну ладно, три не два, уже радует. Поднимаюсь на глазах. — Джисон изучающе смотрит на Хенджина и его язык. — Хм, у меня оральные ласки хорошо получаются и без прокола, хочешь попробовать? Джисон немного хмурится, смахивая свою челку назад, открывая вид на проколотую бровь. — Не знаю, я же уже записался, не хорошо получится, если не приду, — делает выдох Хан. — И как тебе с этим проколом? Покажешь в действии? — Ого. А ты борзеешь прямо на глазах. К Гудвину за храбростью ночью бегал или это так, на адреналине вылетело? — Хван смотрит на парня сверху вниз, оценив прокол на брови. — Я абы кому ничего не показываю. Но могу сказать, что никто из достойных не жаловался. Хëнджин открывает перед парнем дверь и заталкивает в салон. — Чан-хён, у нас тут трус на прокол языка. Скажи, ты будешь сильно ругаться, если он передумал? — кричит Хëнджин, проходя к ресепшену и на всякий случай проверяя свои записи. На сегодня всё. — А я не абы кто, чтобы мне ничего не показывать. Язычок я твой видел, теперь хочу попробовать, — шепчет Джисон на ухо Хёнджину, ухмыляясь. — Или я должен убить дракона, чтобы заслужить внимание прелестного создания? Хан закатывает глаза и проходит внутрь, к ресепшену, падая головой на стол, он нервно вздыхает. — Я не трус, если надо уколюсь, — фыркает Джисон. — Ты разлучник, что строит козни против Бини-хëна, пытаясь увести у него крошку Хо. А ещё, ты продавал ему сигареты и энергетики. Плохой Хан Джисон, — язвит дальше парень, снимая с тела халат и рубашку, совершенно не обращая внимания на парня. — У тебя что, реально игривый настрой в мою сторону? Или ты меня спутал с кем-то? Чан выходит на крик друга, тут же прикрывая глаза. — Так, я ничего не видел! Хан, ты свидетель для Ликса. Чего ты там собирался прокалывать? — Я не… Разлучник и не строю козней Чанбину. Я никогда не хотел увести Минхо, он не в моём вкусе, а вот ты очень даже, — Джисон делает шаг навстречу к Хёнджину, прислоняя свою руку к его шее. — У меня не только игривый настрой в твою сторону. Джисон видит реакцию Чана, пряча за своей спиной язву по имени Хёнджин. Ну, точнее, стараясь, ведь Хван немного больше него. — Ладно, — сглатывает Джисон. — Язык, но я не… особо хочу этого. Парень слишком откровенно флиртовал или издевался, пока было непонятно. Хëнджин хлопнул его по рукам, накидывая чёрную полупрозрачную рубашку, через которую были видны не только татуировки Хвана, но и само тело с его изгибами. — Руки прочь. Я не разрешил себя лапать посреди бела дня. Какие нынче невоспитанные дети кругом. Джин отходит к зеркалу и умывается, а потом проводит мокрыми ладонями по волосам, открывая этим лоб. Чан хмыкнул, когда услышал Джисона, и пожал плечами. — Если у тебя не стоит на это дело, то не стану колоть. Прокольная девственность она особенная. Не стоит делать, если не готов. — Могу полапать ночью или устроить петтинг, всё, что хочешь, любой твой каприз, — Джисон подминает руки вверх, будто бы сдаваясь, и подмигивает Хёнджину. Он заглядывается на него в полупрозрачной рубашке, через которую прекрасно просматривалось тело Хвана и его изгибы. У него правда слюни текут от одного взгляда на такого парня. Он бы и хотел не смотреть на него так пристально, но просто не мог оторваться. — И я не ребёнок, а взрослый молодой человек. Хан всё ещё смотрел на Хвана, что приковывал к себе взгляд. Его движения, руки, лоб… Да он был готов схорониться под его ногами. — Богема… Эм, тогда мне стоит лишиться девственности в другой раз. Пока не стоит, но уверен, в будущем я перестану быть импотентом в этом плане, — вздыхает Хан. — Ладно, спасибо, я сожалею, что потревожил. Хёнджин видел взгляд Джисона на себе, не воспринимая его намерения всерьёз. На него часто засматривались и пытались подкатить, так что это уже не ново. Хотелось особенного отношения к себе, ну или чтобы в Хване видели человека, а не сексуальную дырку на ночь. — Ты тут слюной пол не залей, Казанова. Подкаты всё равно так себе, — отвечает Хёнджин, немного подводя глаза и надевая серьги. — Хён, у вас с Ликси сегодня есть планы, или я могу попросить вас, если что, меня пьяненького из клуба забрать? Обычно Хван ходил в клуб к Чанбину, но пока его нет, приходилось искать страховку у другого друга. — Прости, Джинни, но мы сегодня заняты. Может позвонишь Енджуну? Или возьми Джисона, — предлагает Чан, замечая взгляды Хана. — Я могу сопроводить вас в клуб, и, если надо, отвезти домой. Я на машине сегодня. — Хан всё ещё не мог оторвать взгляда от Хвана, — Тогда придётся без подкатов, а комплименты насколько? Тоже всё плохо? И мои красивые глазки уже не тянут, хотя твои очень даже притягивают. Пусть Джи подкатывал, хотя и по дрянному, как умел, если честно, но был искренен в чувствах. Прежде всего Хёнджин правда очень красив, чего Хан не мог не сказать. Даже когда Хван был пьяным на каждой их совместной встрече, он никогда не приставал, лишь иногда придерживал его, когда тот размашисто садился за стол, или же валился назад. Хёнджин смерил Джисона взглядом, стараясь вспомнить, были ли посягательство со стороны парня раньше, но память молчала. — Хён, запомни этого тихушника. Если со мной что-то случится и меня найдут расчленённого по кустам, он — первый подозреваемый, — указывая изящным пальчиком на Джисона, сказал парень. — Комплименты… Пока сойдёт. Но если захочешь снять кого-то в клубе, то там вообще огонь. Поехали, найдём тебе приключение на вечер посимпатичнее. Хёнджин привык держать оборону, так что пока Джисон мало воспринимался, как парень. Друг, знакомый — да. Но ухажёр… Это было странновато. Хотя, Джи можно было назвать симпатичным и даже милым. — О, я не выгляжу как маньяк-насильник, у меня для него слишком очаровательная внешность. Чан-хён, не беспокойтесь, я не собираюсь его убивать, только если он меня, — Хан приподнимает брови, доставая из куртки ключи от машины. — Не захочу я ни кого в клубе снять, моя забота будет за тобой смотреть, на остальное мне плевать. Джисон пропускает Хёнджина к выходу, идя следом. Они оба прощаются с Чаном и выходят на улицу. Он открывает машину, рукой предлагая сесть вперёд на пассажирское. — Там в бордачке лежит кое-что для тебя, посмотри. — Младший не то чтобы каждый день возил леденцы или что-то подобное, раздавая всем, просто в этот раз сработала удача, и он решил ею воспользоваться. — Угощайся, Хёнджини. Джин забрался в машину, вытягивая свои длинные ноги в кожаных штанах, и заглянул в бардачок. — Если бы у тебя там был стейк, я бы душу отдал. Ну или, на худой конец, бутылка вина. А леденцы… И часто ты кого-то катаешь на своей машине, а после предлагаешь пососать? — фыркает Хван, вытаскивая и пачку презервативов. — Ого. А я оказался прав. Любителей покататься видимо много, раз тут из десяти всего четыре осталось. — Мы можем съездить поесть, если ты хочешь, — смеётся Джисон. — Прошу прощения, Ваше Величество, что у меня не было в бардачке красного вина и стейка, но я могу вам его купить. Хан заводит машину, думая, куда отвезти этого парня поесть. На примете был один не совсем дорогой, но приличный ресторан, где как-то раз он ел в компании Минхо, и им понравилось. И там как раз были стейки и красное вино, как и хотел парень. — Ты первый, кому так повезло. Пока не нашлось того, кто объездит эту машину вместе со мной. — Джисон негромко включает расслабляющую музыку. — Вожу с собой их на всякий случай. Как видишь, случаи были, но не в машине. Хёнджин откидывается в кресле, немного расслабляясь и включая кондиционер. Его тело немного дрожит, но в этом было даже что-то приятное, особенно то, как тонкая ткань прикасалась телу. — Ты сегодня точно перебрал с галантностью. Меня, и в ресторан, это что-то новое. Обычно парни с таким набором из леденцов и презервативов не особенно хотят меня кормить. Чаще всего они просто меня хотят, а ты прям пышешь щедростью, — усмехается парень и переводит взгляд на Джисона. — Ладно, давай честно. Что я буду должен тебе за ужин? Минет в машине? Или торопливый секс в подворотне? Если план такой, то останови машину тут и я сам доберусь до клуба. — Тебе ничего не нужно делать для меня, просто наслаждайся, — Сон поворачивает за угол, — Мы скоро приедем. Расслабься, я просто накормлю тебя и прослежу за тобой в клубе. Мне хочется провести с тобой время как с человеком, ты же не секс-игрушка. Хан ещё раз поворачивает, немного оглядываясь, ищет место на парковке, и, найдя его, припарковывается, глуша мотор. — Выходи, — Джисон отстегивает Хёнджина, а затем и себя. — Пойдём, покушаем. Они заходят внутрь и их ведут за столик в углу, где они были скрыты от чужих глаз. Джи думает, что им, а особенно Хёнджину, чужие взгляды не нужны. Как только они садятся, официантка приносит им меню. — Заказывай, что хочешь, я оплачу. Хёнджину льстит такое внимание, пусть он ещё и не готов поверить парню на все сто процентов. Он садится напротив и с вызовом открывает меню. — Ты не похож на зажравшегося мажора, да и работа у тебя не престижная, чтобы такими суммами разбрасываться. Ты пытаешься снискать моё расположение или просто я тебя слишком быстро раскусил, и теперь ты пытаешься прикидываться хорошим? Парень знает кучу таких, и поэтому его подозрения были обоснованы. Джисон понимает опасения Хёнджина. Во всяком случае, у него самого были добрые намерения в плане старшего, поэтому мягкая улыбка красуется на лице. — У меня несколько работ, с которых я прилично получаю, чтобы сводить кого-нибудь в ресторан, и не только. Я не вожу в рестораны абы кого, последний раз был с Минхо, потому что тот хорошо сдал сессию. — Джисон меняет выражение лица с мягкого на серьёзное. — Поверь, сейчас я хочу тебя накормить, а потом отвезу, куда твоя душа пожелает. Ты готов сделать заказ? Хёнджин замялся, поскольку это и правда с ним впервые. Прикусив губу, он быстро пролистал меню и ткнул пальцем в бифштекс. — Вот это. Но при условии, что ты тоже ешь здесь, — говорит парень, подталкивая меню к Хану. — И бокал красного сухого. Ещё никогда его гулянки не начинались так, если рядом не было Чана или Чанбина. — Допустим, что я пока верю. Чем ещё удивишь? Джисон заказывает им два бифштекса с красным сухим вином для Хёнджина, для себя же он берёт кофе. Напитки принесли почти сразу же. — Смотря, что ты хочешь услышать, Хёнджини, — Сон снова меняется, стараясь не заставлять парня нервничать. Он и так думал, что переборщил с рестораном, но видя блеск в глазах напротив, понимал, что не зря. — Если так подумать, все мои свидания никогда не начинались так, я обычно приводил к себе домой, так как хорошо готовлю, но тебя решил не травить, вдруг тебе не понравится. Не хочу, чтобы ты разочаровался раньше времени. Джисон делает глоток кофе. Хёнджин делает два жадных глотка вина и понимает, что зря. Ведь вино на голодный желудок — весьма опасно. Но, пока его не развезло, у него ещё есть шанс. — Вот значит как. Если с тобой переспать, то ты ещё и накормишь утром или перед сексом. Хитро. И многие на такое покупаются? И почему меня ты внезапно решил оградить от таких желудочных страданий? Считаешь, что я не оценю жест? — Не налегай на вино, пока не принесли еду. Если захочешь, я куплю тебе ещё, расслабься. — Джисон смотрит в ту сторону, откуда уже несли их еду. — Были те, кто соглашался вкусно покушать и переспать, но наутро никто не оставался на завтрак. А я бы приготовил панкейки и полил их сиропом, досадно. Никто не ценил того, что я делаю во время подготовки и самого ужина. Вот ты достоин лучшего, чем просто моя еда и секс, и я бы не сказал, что готовлю ужасно, спроси у Минхо, у меня выходит очень хорошо. Парень благодарит официантку, ожидая, пока Хёнджин возьмёт вилку и начнёт кушать, ведь они приехали сюда ради него. — Хочу поухаживать за тобой. Ты сразу понравился мне, и не только своей внешностью, — негромко говорит Джисон. — Интересно узнать, если бы я пригласил к себе на ужин, ты бы поехал? Джисон никак не тянул на столь рассудительного и галантного парня, но вот он. Сидит тут и говорит, что Хван достоин большего и вообще, едва ли не принцесса. — У меня ещё запланирован клуб без Чанбина, так что принятый алкоголь нужен заранее, ведь он весьма раскрепощает на танцполе и освобождает от лишних трат, — отвечает Хван и начинает есть, довольно жмурясь. — Что до ужина у тебя… Прости, но не знай я всей твоей трогательной предыстории, то точно бы сказал нет. А раз ты вроде как не подонок и не пытаешься сразу же завалить меня на этом диване, я, возможно, и согласился бы. — Я всё оплачу, даже клуб, так что тебе повезло. Сегодня я твой личный лепрекон с золотыми монетами. — Джисон видит, как довольно Джин смотрит на еду, и сам невольно улыбается этому. Он начинает есть, немного поглядывая, ест ли парень. — Хочешь десерт? Тут вкусные чизкейки. Хван и правда тянул на принцессу, особенно с Чанбином и Чаном, они были как его братья, у которых Джисон должен получить благословение. Хан же всегда выглядел не так, как вёл себя: рваные джинсы, растянутая майка и бомбер, а ещё маленькая сумка, в которой он носил ключи, паспорт и всё самое необходимое. Наверное, поэтому о Джисоне и не складывалось положительное впечатление. — Я так и подумал, ещё и мои презервативы с леденцами не делают меня супер-надёжным, но да ладно. Хёнджин, а ты бы хотел домашнее свидание? И вообще, какие тебе нравятся? Джин ел с аппетитом, пусть его голова уже слегка захмелела, а бледную кожу тронул лёгкий румянец. — Ты поосторожнее с предложениями, я всеядный. Чтобы меня прокормить, нужно очень много еды. Ты не смотри, что я такой худой, ем за троих, — предупредил парень, отправляя очередной кусочек себе в рот и смакуя его. — Боже, как же вкусно… Я ведь могу и привыкнуть, и тогда тебе придётся кормить меня на постоянной основе. Расстегнув ещё пару пуговиц на рубашке, Хван обнажил ключицы и рисунок на левой груди в виде ангела с распахнутыми крыльями, спиной насаженного на тонкую пику. Это было что-то вроде благодарности Джисону в эстетическом аспекте. — Я люблю разные свидания. За просмотром кино с возможным петтингом. Свидания классические, чтобы ресторан, музыка, цветы. А можно что-то более отвязное. Как-то Чанбин возил меня на мотоцикле по ночному городу, и в этом было что-то классное. Прижиматься к другому человеку, вверять ему свою жизнь… Джисон улыбается, отпивая пару глотков кофе. Он чувствовал столько нежности в Хёнджине, что хотелось радовать парня чаще, не давая этот нежный цветок в обиду. Он хоть и выглядел развратно, но так красиво и эстетично, особенно с этим тату. — Что означает твоя татуировка на ключице? — Хан кивает в сторону рисунка. — Тогда мне придётся поработать усерднее, чтобы прокормить и побаловать тебя. Джисон подзывает официантку, прося её принести чизкейк для Хёнджина и ещё один бокал вина. — Сходишь со мной на свидание? Или я ещё не заслужил этого? Хëнджин был очень удивлён, что Джисон и правда позвал официантку и попросил для него чизкейк и ещё вина. Будь у Хвана чуть больше совести, он бы начал возражать, но почему-то не хотел. Ему нравилось такое внимание. А ещё то, что парень внимательно следит за ним. Это очень льстило. — Моя татуировка означает разбитое, наивное, чистое сердце. Каждый когда-то обжигается, и невинность, наивность, а также первая любовь разбиваются о жестокую реальность. Ангел теряет веру и становится демоном. Вот, смотри. Видишь на его крыльях тëмные перья, а на лбу маленькие рожки? Когда человек перерождается из наивного ребёнка, он больше не может летать и верить. Но в его руках появляется власть над другими невинными душами. Хёнджин редко кому рассказывает о своих татуировках, но Джисону, на удивление, было можно. Он так наивно просит его о свидании, что это умиляет, пусть и Хван вообще не понимает, на что подписывается. — Ты всё ещё хочешь на свидание со мной? Ты странный. И что мы будем делать на свидании? Хан поражённо смотрел на тату, придвинувшись ближе к Хёндижну. Тот удивлял его с каждой минутой, ведь парень не только был изумительно красив, но ещё и поражал такими глубокими мыслями. — Ты удивительный, Хван Хёнджин, — выпаливает Сон. — Правда, я так сильно сражён тобой. Расскажи ещё что-нибудь. Хан съедает кусок и слегка хмурится, думая над тем, куда бы он сводил этого парня. Возможно, это было бы банальное свидание с кино, но такое Джин уже видел, а Хану хотелось поражать его, удивлять и баловать. Он не думал, что Хван ему понравится настолько сильно. — Я бы свозил тебя к морю, мы бы бегали по мокрому песку, может быть, устроили пикник на берегу или сходили в ресторан, чтобы был красивый вид из окна, как тебе? Или лучше прогулка по ночному городу, а потом красивое место и ужин на капоте? — Что поделать, таким меня создала природа. Я не должен тебе такое рассказывать, но на самом деле, я не человек. Несколько сотен лет назад меня создал один одинокий скульптор. Создавая моё лицо, он так сильно влюбился, что не мог представить жизни без меня. Он смешал свои слёзы и кровь, напоим мои ещё безжизненные губы и я ожил. Я жил со своим создателем долгие годы, пока он не умер от старости, а мне всё было нипочём, ведь я не человек. Я долго скитался, ища смысл своей жизни, и несколько лет назад встретил мальчика. Это был Чан-хён, хотя, я намного его старше. Он приютил меня и дал возможность воплощать искусство на человеческих телах. Хёнджин говорил это тихим и завораживающим голосом, смотря Джисону прямо глаза. В доказательство он притронулся к его щеке своей прохладной рукой, наблюдая за реакцией. — Только никому не раскрывай мой секрет. Хорошо? — Вау, Хван Хёнджин, ты нереален. — Хан сидел, открыв рот, и наблюдал за движениями парня. — Ты такой… У меня нет слов. Я даже не могу подобрать эпитетов, чтобы описать, насколько ты прекрасен и божественен… Джисон льнёт к ладони, положив на его руку свою, его прохлада была такой приятной и опьяняющей. Он берёт в свои руки хёнджиновы, и сжимает их, начиная греть. — Ты так и не ответил насчёт свидания. Тебе нравится? Или мне стоит придумать что-то другое? — Младший выпускает из своих рук руки Джина, думая, что не стоит давить на него. — Кушай, скоро принесут твой чизкейк, а потом ты поедешь веселится и найдешь себе кого-нибудь интереснее меня. Хёнджин сперва смеётся с такой реакции, не вырывая руку, но последняя фраза как-то неприятно кольнула. Так быстро сдался? Понятно, значит не очень-то и хотел. — Ты один из немногих, кто воспринял мои шутки и даже не покрутил пальцем у виска после этого. Я думал, ты будешь чуть более напорист, раз начинал столь уверенно. Но, раз готов отпустить меня к первому встречному, то я разочарован. И насчёт свидания, не будь тебе всё равно, то я бы согласился на любое. Но ты захотел отвезти меня в клуб, с чего-то решив, что с тобой мне не интересно. Парень поднялся со своего места, достал деньги и положил на стол. — Не хочу показаться нахлебником. — Сядь на место, — Джисон хватает парня за руку, сажая его на диван рядом с собой. — Ты ещё не доел, и тебя ждёт чизкейк. Я не готов отпустить тебя к первому встречному, ни сейчас, ни потом. Ты слишком прекрасный, и порой я думаю, что у меня нет шансов. Ты мне нравишься, но смотришь меня так, будто бы я не достоин тебя. Джисон нежно гладит руку Хёнджина. Она всё ещё была прохладной, Джисону хотелось согреть этого парня, ему хотелось быть рядом с ним, хотя бы немного. — Ты самый красивый, яркий, нежный, привлекательный, сексуальный, ослепительный, шикарный, грациозный, стильный, сказочный, безупречный, изысканный, одурманивающий, улыбчивый, возбуждающий, бесподобный… Я могу до бесконечности говорить тебе это, потому что это правда, которую я готов тебе преподносить каждую минуту, — Джисон хмурит брови и поднимает взгляд на Хёнджина, придвигаясь к нему, оставляет невесомый поцелуй около губ. — Прошу, не смотри на меня так, я хочу ухаживать за тобой и дарить радость. Хочу, что бы твои глаза сияли, как в тот момент, когда ты смотрел на только принесённый бифштекс. Хёнджин вздрагивает от такого повелительного тона и садится рядом, слегка ударяясь ногой о стол. Он смотрит на Джисона, что буквально обрушивает на него поток комплиментов, от чего Хван слегка краснеет. Ему было очень приятно. Да, почти всё это он слышал, но никогда ещё к нему не относились с подобным трепетом. Руки у Джисона тёплые и ласковые. Хёнджин в принципе холодный по жизни, и дело даже не в открытых нарядах. У него были проблемы с сосудами, поэтому он был бледным и холодным. Робкое признание Хана заставило парня улыбнуться. — Я бы не хотел смотреть на тебя, как на бифштекс. Мне пришлось бы тебя съесть. И, поверь, у мяса есть куча конкурентных преимуществ. Не пытайся соперничать с едой, — говорит парень и наклоняется чуть ближе. — Но мне понравился твой слегка приказной тон. Хорошо, я останусь на десерт. Хёнджин приближается, но оставляет поцелуй на шее Джисона, возвращая своё внимание к вину и делая глоток. — Ты ушибся, прости. Больно? — Джисон трогает ушибленную ногу, немного гладя её. — Мне теперь использовать приказной тон, чтобы ты меня слушался? Джи млеет от оставленного Хёнджином поцелуя в шею. Он тает на глазах, ему ещё никогда не было так хорошо, ни с одним человеком. Никогда не было так приятно чувствовать чужие губы на своей шее. — Я не буду соперничать с едой, тут у меня нет шансов, но я могу хотя бы рядом постоять. Если ты позволишь, конечно, — улыбается Хан, всё ещё не отпуская руку Хвана из своей. Через пару минут приносят чизкейк, убирая остальное со стола. — Угощайся, ты больше не голодный? Или ещё что-нибудь хочешь? Сделаю всё, что ты пожелаешь. Джисон гладил парня по коленке, и это было приятно. Хёнджин не считал такие прикосновения чем-то откровенным, но, по факту, его ладони заводили. Самую малость. Как и его осторожность. — Это со мной не всегда работает, и я больше люблю ласку, но можешь попробовать. Только к месту. Хван берёт десертную ложку и отламывает кусочек чизкейка, передавая его Хану. — Попробуй сперва ты. Я не люблю очень сладкий. — Тогда я буду с тобой ласковым, раз тебе это больше нравится, — Джисон продолжает гладить парня, но уже по бедру. Ему нравилось чувствовать его, хоть и через одежду. — И в меру строгим. Хан берет от Хёнджина сладость, прикрывая глаза. Как же он любит чизкейки, а если он ещё из рук Хвана, то вдвойне. — М, как вкусно, ты только попробуй, тебе должно понравится, — мычит от удовольствия парень. — Я просто обожаю чизкейки, а больше классических люблю только шоколадные. Джисон удовлетворён тем, что с ним поделились сладостью, так ещё и чизкейком. Он облизывает губы, снова смотря на Хёнджина. — Так куда мы направимся после? Куда ты хочешь? Джи вновь ведёт себя чуть более раскованно, но это не раздражает Джина. Тот ест с аппетитом и улыбается. Хван раздумывает несколько секунд, прежде чем поцеловать парня, проводя по сладким губам проколотым языком. Он лишь ненадолго скользнул в чужой рот, отстранившись. — И правда вкусно, но не адски сладко. — улыбается парень и отламывает себе кусочек. — Честно, я очень хочу в клуб. Для меня это способ снять напряжение. Или у тебя есть предложения? Джисон довольно улыбается, когда чувствует язык Хёнджина. Он бы хотел продолжить поцелуй, но не хочет давить, пусть Джин сделает так, как ему хочется, поэтому тот лишь слегка мажет по губам парня, быстро отстраняясь. — Тебе даже чизкейк не нужен, чтобы быть сладким, — Хан ухмыляется, вновь облизывая губы. — Кушай. Тогда, если очень хочешь, поедем в клуб. Я же говорил, исполню любой твой каприз. — М-да, твои ухаживания похожи на сказку. С двенадцатым ударом ты исчезнешь? — спрашивает Хван, довольно уплетая десерт и делясь им с Джисоном. Когда они закончили, Хёнджин был слегка пьян, но в целом ещё в порядке. Они дошли до машины и парень с удобством расположился на пассажирском кресле, пока Джи обходил машину. — Не исчезну, машина не превратится в тыкву и твой наряд, я надеюсь, не пропадёт, пока мы будем в клубе, — Джисон пристёгивает Хёнджина, а затем пристёгивается сам, заводя машину. — Тогда мы едем в клуб, принцесса. Младший опять включает музыку и кондиционер, чтобы Хвану было комфортно. Он сосредотачивается на дороге до клуба. — Мне нравится твоё умиротворённое лицо с румянцем, — резко отзывается Хан, останавливаясь на светофоре. — И твои губы нравятся, хочется их целовать. — Ты просто не видел всего остального. Поверь, во мне прекрасны не только губы, — немного пьяно смеётся Хван, сладко потягиваясь и выгибаясь в кресле. — А насчёт моей одежды и её исчезновения, тут многое зависит от алкоголя и музыки. Как-то работал в одном из клубов в качестве танцора. Но чаще одежда оставалась на мне, а карманы зрителей пустели. Джисон улыбается, украдкой поглядывая на Хёнджина. Этот парень… Его милый пьяный смех пленил. Хван сейчас был настолько очаровательным, что хотелось его спрятать и обнимать, никому не показывая. — Очаровательный… Я верю, ты весь и полностью прекрасный. Боюсь с тобой машину водить, очень часто отвлекаюсь на твою манящую красоту. — высказывается Хан, наполняя свою речь комплиментами. — Это всё потому, что ты очень привлекательный и умеешь управлять своим телом. Я видел, как ты танцуешь, и могу сказать, что от тебя глаз не оторвать. А иногда и рук. — Будешь сегодня моим телохранителем? — парень фыркает и смеётся.— Это многих удивит. Обычно я хожу с более объёмными ребятами, а тут ты. Хотя, я видел твою спину и руки, ты тоже очень даже хорош. — Да, не позволю кому-то прикасаться к тебе, — Джисон подхватывает смех Хёнджина. — Спасибо, что заметил, я тоже не забываю ходить в спортзал, и, если надо, смогу втащить. Доехав до клуба, Хёнджин посмотрел на себя в зеркало, ещё будучи в салоне, и поспешил ко входу, проходя с Джисоном без очереди. Музыка сразу начала поглощать всё вокруг, и Хван ощутил себя в своей стихии. Подойдя к бару, он заказал себе выпить, а для Джисона взял безалкогольный коктейль. Подойдя чуть ближе, Хёнджин смело оставляет на шее парня несколько поцелуев и отправляется танцевать. Хан следовал за Хваном, кивая парочке знакомых. Он садится за барную стойку, как только коктейль оказывается в его руках, Джин целует его в шею. По телу Джи расползаются мурашки, и он хватается за чужую руку, придвигая Хёнджина ближе, оставляет на губах лёгкий поцелуй, отпуская его танцевать. Хёнджин — идеальный, и сейчас он доказывал это своими движениями. Хан не сводит с него глаз, попивая свой безалкогольный коктейль. Старший знает, что красив. Знает, что Джисон смотрит на него, и от этого его тело двигается всё соблазнительнее. Он понятия не имеет, что будет дальше, но для него сейчас важно всецело завладеть вниманием парня. Его лёгкие поцелуи буквально дразнили парня, и Хван ловил себя на мысли, что хотел бы почувствовать нечто большее. Несколько песен сменились, и Хван решил вернуться к бару, чтобы выпить свою текилу. — Не устал за мной смотреть? — Не устал, ты так обворожительно двигаешься, — Джисон всё ещё смотрит на парня, не отводя глаз. — Я бы с удовольствием потанцевал с тобой, но не умею, поэтому просто наблюдаю. Хёнджин пьёт свою текилу, и парень видит, как Хвана начинает немного мазать, а щёки краснеют ещё больше. Джисон хмурится, придерживая парня за талию, немного её сжимает. — Не устал танцевать? Хёнджин смеётся, обнимая Джисона за шею и немного расслабляясь в его руках. Наконец он не думает о работе и своих проблемах, а Хан рядом выглядит слишком очаровательно и невинно. — Не будь занудой, Хан-а. Ещё немного потанцую и можешь отвезти меня домой. Но, если ты торопишься или у тебя появились другие планы, то оставь меня тут. Я позвоню кому-нибудь ещё. — Хёнджин ластится к шее Джи, нежно покусывая её. — Я видел, как к тебе дважды подходила девушка. Если хочешь, то можешь идти к ней, я всё пойму. Джисону так приятно чувствовать руки Джина на своей шее, это так расслабляло, но он помнил, что должен следить за Хваном. Он такой очаровательный, и его улыбка заставляет улыбаться в ответ. — Девушка? Какая девушка? Я пришёл с тобой, с тобой и уйду. Сейчас я весь твой, и моё внимание только твоё. — Джисон придвигает Хёнджина ближе к себе, целуя шею. — Не звони никому, я буду с тобой столько, сколько ты захочешь, и отвезу тебя домой. Хёнджину щекотно и он заливисто смеётся, выбираясь из объятий Джисона. — Какой ты торопыга, Хан Джисон. Я ещё не разрешал так откровенно трогать себя. Или думаешь, что я смогу отдаться всего за один ужин? — Я не тороплюсь, просто не смог сдержаться, — смеётся в ответ Джисон, а когда Хёнджин, выпив ещё одну стопку, сбегает на танцпол, то лишь томно вздыхает. Несмотря на алкоголь, Джин легко контролирует своё тело, танцуя недалеко от бара. Через несколько минут парень ощущает чужие руки на своей талии. Повернув голову, он видит Джисона, а значит, его трогает кто-то другой. Развернувшись, он пытается что-то доходчиво объяснить, но парень его не слушает, вновь начиная трогать и тянуть в сторону, уводя с танцпола. Хан наблюдает за Джином, не спуская с него глаз и, когда он видит, как какой-то парень уводит Хвана с танцпола, это его не то чтобы напрягает, а натурально злит. Он хмурит брови, начиная скалиться. Хван не игрушка, чтобы его так тащить. Джи подрывается в мгновение ока и оказывается около старшего и отталкивает того парня от Джинни. Налетает на него с кулака в челюсть, а потом ещё раз бьёт по лицу, для профилактики. Его лицо искажает гримаса ярости. — Подумай пару раз прежде чем приставать, ублюдок, — рычит Джисон, облизывая свои пересохшие губы, а после плюёт рядом с ним. Он поворачивается к Хёнджину, а на его лице сразу же проступает переживание, и кладёт ладони ему на щёки. — Ты в порядке? Тебе не больно? Может пойдём? Джи берёт того за руку, переплетая их пальцы, и ведёт к выходу. Хёнджин немного опешил и даже протрезвел, когда Хан налетел на незнакомца с кулаками. Парень просто не ожидал подобного, ведь Джисон не был качком, а тот незнакомец легко мог отправить его в больницу одним ударом. — Всё нормально. Пойдём, пока охрана не пришла. Хёнджин выходит с Ханом на улицу и немного дрожит от холода. После душного клуба здесь было весьма прохладно. Взглянув на руку Сона, парень заметил припухшие костяшки. — Ну, вот зачем ты так? Теперь же болеть будет. Поехали ко мне домой, тут недалеко. И не делай так больше. Я не хочу потом по тюрьмам с тобой видеться. Джисон выдыхает, когда выходит на улицу. Адреналин всё ещё был в теле, а он сам держал Хёнджина, переживая за него. Хан снял свою куртку, надевая её на Хвана и наплевав на холод. Попутно он достаёт ключи от машины, открывая её, усаживает Хенджина, а затем садится сам. — Прости, я не сдержался. Просто не люблю, когда кто-то кого-то принуждает или пристаёт, — выдыхает Джисон, заводя мотор. — Хорошо, больше я так не буду. Но и ты будь аккуратнее, я не мог… Не мог по-другому. — Всё нормально. Сейчас доедем, я обработаю тебе руку и ты отдохнешь.— как можно спокойнее сказал Хёнджин, кутаясь в куртку Джисона. — Это было весьма благородно, но глупо. Ты сам мог пострадать. — Наплевать, важнее, что ты не пострадал, — выдыхает Джисон. Ехать далеко не пришлось, и уже через десять минут они стояли на пороге квартиры Хвана. — Проходи на кухню, я сейчас принесу аптечку. Там, кажется, была мазь от ушибов, — сказал парень, снимая куртку Джисона и проходя в ванную. У Хёнджина была небольшая, но весьма уютная квартирка. Маленькая кухня находилась слева по коридору, дальше — спальня и ещё одна комната, что больше напоминала кабинет с большим количеством рисунков и книг по анатомии. Парень нашёл мазь и пошёл к Хану, заодно сняв рубашку, и накинул на плечи небольшой шелковый халат, оставаясь пока брюках. Как только Джи оказывается в доме Джина, оглядываясь, проходит на кухню, но перед этим заглядывает в другие комнаты. Хан перенервничал сегодня из-за того парня, он не особо любит драться или угрожать. Обычно он делает всё языком, умея договориться, но тут не смог себя сдержать, ведь Хёнджин… Достоин большего. — О, вау, какой у тебя шёлковый халат, тебе очень идёт, — увлечённо смотрит на Хёнджина Джисон, когда тот входит. — И квартира у тебя очень уютная, прямо как и её обитатель. — Ты всё своё красноречие сейчас растеряешь, а я потом виноват останусь, — хихикает Хёнджин, присаживаясь на пол и беря руку Джисона в свою. — Ну, хоть ничего не выбил себе, Рембо на минималках. Сейчас намажем, даже отёка завтра уже не будет. Парень всё ещё был навеселе, но серьёзно подошёл к обработке синяка. Его волосы уже не держались в импровизированной укладке, мягкими волнами спадая на половину лица, от чего парень иногда дёргал головой в попытке убрать их. Тёмно-синий халат был на манер кимоно и поэтому от каждого движения скользил по коже, так и норовя съехать с плеча. Джисон аккуратно заправляет за ухо волосы, чтобы Хвану ничего не мешало. Он сейчас так усердно мажет его руку мазью, будто парень был в серьёзной драке, а не просто пару раз врезал левому чуваку. — Не останешься ты виноватым, — хмыкает Хан, немного шипя от боли. — Пожалуйста, аккуратнее я очень нежный. Твой халат явно не очень хочет сидеть на твоих плечах, мне помочь его надеть? — Кто из нас ещё принцесса, — усмехается Хёнджин, довольно смотря на обработанную руку. — Теперь ты спасён. Тёплые пальцы, что осторожно заправили прядку за ухо, не хотелось терять. Хёнджину нравились такие нежные прикосновения, но он молчал об этом. Поведя плечами, он не заметил, как оголилось правое. — Моя нагота сильно тебя смущает? Может, хочешь чай? — Тут же перевёл тему парень, поднимаясь на ноги и, слегка пошатываясь, пошёл к чайнику. — Ты всё ещё принцесса. Я спас тебя от злого дракона, немного пострадав, и твоя забота, как принцессы, залечить раны рыцаря, — смеётся Джисон, всё-таки поправляя халат Хвана. — Не смущает, а возбуждает. Если тебе не сложно, то можно чаю. Джи расслабляется, смотря на Хёнджина, который изящно двигался в своей маленькой кухоньке. Он ещё минуту наблюдает за спиной Хвана, а затем встаёт, обнимая, укладывает свои руки на талию, поглаживая плоский живот. Хёнджин нажимает кнопку электрического чайника и прислушивается к тихим шагам со спины. Джисон оказывается слишком близко, а после его руки опускаются на талию, ладони гладят живот. От этого у Джина в паху собираются приятные мурашки, но он не спешит поворачиваться, продолжая собирать чай своему спасителю. — Чай ещё не готов, мой дорогой рыцарь. Или ты внезапно соскучился? Тело Хвана было очень приятно трогать, и Джисон не мог остановиться гладить его живот. Губы Хана нежно целуют шею, не напирая. Он думает, если Хёнджину это не понравится, то тот всегда может прекратить это, сказав или отстранив. Поцелуи уходили на плечи, выцеловывая каждый миллиметр. — Очень соскучился. Хёнджин стоял смирно и не пытался вырываться. Это было не в его характере — просто так позволять к себе прикасаться, но от Джисона исходило столько нежности и тепла, что он расслабился. Небрежно скинув ткань с плеч, Хёнджин обнажил спину в ожидании, что же ещё сделает Хан. Джисон ведёт руками вверх, укладывая их на грудь, начинает массировать соски, немного сжимая их, пока губы целуют спину, немного кусая. У Хëнджина кожа была такой мягкой и нежной, что хотелось её целовать. Джисон двигает Джина к столу, прижимаясь к нему плотнее, почти всем телом, чтобы Хван чувствовал его легкое возбуждение. Хёнджин тихо стонет, едва прогибаясь в спине, чувствуя, что возбуждается. — Может хочешь, чтобы я повернулся? — Тихо спрашивает парень, опуская свои ладони поверх рук младшего и осторожно поглаживая от запястья к локтям. — У тебя такие мягкие губы и горячие ладони. Мне определённо нравится чувствовать их на своём теле. Джисон отрывается от спины, поворачивая Хёнджина к себе лицом. Сейчас он выглядел ещё прекраснее. Хан убирает волосы со лба за ухо, а затем придвигая к себе Джина, впивается поцелуем, мягким, тягучим, он не лезет языком внутрь, не делает поцелуй пошлым. Одна рука крепко сжимает талию Джина, двигая к себе, а вторая находится на соске, продолжая манипулировать им. — Мне нравятся твои тихие стоны, они возбуждают. — Губы Хана ползут по линии челюсти к шее, легко кусая. Хёнджин грустно стонет, когда его лишают законного поцелуя, а тёплые пальцы так правильно и нежно ласкают его сосок, что это сводит с ума. — Тогда мои громкие стоны точно доведут тебя до оргазма, — ухмыляется парень и ловит лицо Джисона в свои ладони.— Я не закончил. Хван притягивает Джи для поцелуя, медленно и нежно выцеловывая его губы и, наконец, проникая языком в горячий рот. — Я не сомневаюсь в том, что твои стоны могут сделать это, — отвечает парень, ползая одной рукой по спине, — Так продолжи. Вторая рука теперь тоже была на соске, теперь он массировал каждый слегка меняя нажим с нежного на более жёсткий. Соски были такими твёрдыми, что Хан скулил от этого чувства, а когда губы Хёнджина обхватили его, он низко простонал. Их языки сплелись, соперничая за главенство. Этот поцелуй продолжался бы вечность, но воздуха стало нехватать, поэтому Джи отрывается, оставляя между ними ниточку из слюны. Но через секунду вновь накрывает губы в таком же жарком поцелуе. У Хёнджина кружилась голова, но не от алкоголя. Во всём был виноват Хан Джисон и его поцелуй. Хван с наслаждением сплетал их языки, позволяя прочувствовать удовольствие, играясь с ним, чтобы тот оценил поцелуй со штангой. Парень не хотел больше стоять, поэтому, разорвав поцелуй, потянул Джисона за собой в спальню, но вместо постели внезапно утянул парня на огромный пушистый ковёр. Джисону чертовски нравился поцелуй с Хёнджином и его язык со штангой… Что-то особенное, он не мог не сказать, что, но возбуждало его сильнее. Отрываться от Хвана просто не хотелось в принципе. — У тебя, конечно, очень мягкий ковер, я оценил его, но думаю, нам будет лучше в кровати. — Джисон поднимается, неожиданно, даже для себя, закидывая Хёнджина на плечо, и относя в спальню, а уже там аккуратно сажает на край кровати. — Понравилось, принцесса? Джисон накрывает губы в лёгком поцелуе. — А может я просто обожаю секс на полу, ты не подумал об этом, — капризно говорит Хван, кусая парня за губу и меняя с собой местами. — Ты просто не знаешь, насколько там приятно. Хёнждин сидит перед Джисоном на полу, поглаживая его колени и смотря снизу вверх. Его ладони гладят бедра и пах, чувствуя, как член парня крепнет. Пальчики начинают расстёгивать молнию на штанах, припуская их чуть ниже. — Ты уже так возбуждён, Хани. Твой малыш уже такой горячий и крепкий. — В следующий раз будет на полу, если ты так хочешь. Мы можем вообще где хочешь, — отвечает Хан, смотря на парня, что был сейчас на коленях перед ним, он смотрел на него таким взглядом, что мурашки побежали по телу. — Я представляю, насколько хорошо у тебя на ковре. Джисон следит за действиями парня, не ограничивая его в возможностях. Ведь картина, которая открывалась ему, была очень возбуждающей. Халат, что почти слетел, и обтягивающие штаны, которые натягивались от возбуждения между ног. — Твои стоны сделали своё, — хмыкает Джисон, ожидая дальнейших действий. Хёнджин смеётся, смотря на Джи с лукавой ухмылкой. — Ещё первого раза не было, а ты уже второй планируешь. Ты забавный, дорогой. — Ладонь Хвана гладит чужое возбуждение, а он сам облизывает пухлые губы, не отводя взгляда от парня. — Может, мне тогда просто постонать, чтобы ты кончил? Дразнить Хана было весело, и Хёнджин не мог себе в этом отказать. Джин сидел так, что парень мог видеть всё его тело, немного прогибаясь в спине и демонстрируя то, как сильно штаны обтягивают бёдра. — Он скоро будет, я уверен, ты его не забудешь, дорогой, — Джисон улыбается, всё ещё терпя издевательства со стороны Хёнджина. Его глаза, губы и даже тело: всё его возбуждало. Через пару минут Хан сдаётся, подхватывая старшего, укладывает его на постель. Это было невыносимо, но лучше не стало, ведь парень был нереально нежным. Он двигается к губам, оставляя поцелуи, медленно сползает вниз, обжигая кожу Джина своими губами. Руки снимают шёлковый халат, а затем расстегивают штаны. Джи спускается губами к соскам и торсу, ненадолго отрываясь. — Ох, малыш, ты так возбуждён. — Младший окончательно стягивает штаны, оставляя Хвана полностью обнажённым. — Такой прекрасный. Хан поднимает ногу Хенджина, целуя её от основания, проходясь горячими поцелуями по бедру, заканчивая своё путешествие губами на члене. Хан облизывает мошонку парня, а затем и возбужденный член. Нога парня лежит в стороне, открывая Джи новую сторону Хёнджина, губы возвращаются к головке, нежно её облизывая. Хёнджин тихо охает, но не сопротивляется, позволяя парню раздеть себя. Хван знал, насколько он красив без одежды, и был уверен, что Джисон не останется равнодушным. — Ты решил зайти с козырей? — простонал Хёнджин, пока парень целовал его ноги и ласкал пах. — Ох! Хани, продолжай. Только нежнее. Я не люблю торопливых. Хёнджин любит нежность и ласку, хотя если взглянуть на него, ощущение совершенно иное. Но по факту Хван очень ранимый, и в сексе предпочитает заботу партнёра. Иногда ему хочется чуть больше жестокости, но обычно, нет. — Я знал, что тебе это понравится, — отвлекается Джисон, целуя вокруг паха. — Хорошо, малыш, как пожелаешь. Джи снимает с себя майку, откидывая её в сторону. Честно, Хан гордится своим телом, он считает его идеальным — в меру накаченным и в меру худым, поэтому не стесняется показывать его окружающим. Губы возвращаются к члену, продолжая его облизывать, пошло причмокивая. Джисон редко делал кому-то минет, но тут хотелось обласкать и облюбить парня. Поэтому он не скупится на ласку, медленно и нежно облизывает, помогая себе рукой. Вторая рука массировала яички, перебирая их в руках. Хёнджин прикрыл глаза и полностью расслабился, буквально растворяясь в чужой ласке. Ему не нужно было как-то направлять Джисона, ведь он и так делал всё идеально. Длинные пальцы перебирали шелковистые волосы Хана, просто давая понять, насколько правильно он всё делает. Стоны Хёнджина менялись всякий раз, когда Джисон прикасался к какому-то более чувствительному месту, заставляя парня млеть от наслаждения. Хёнджин раздвигает ноги чуть шире, поджимая пальчики, когда парень ласкает его головку. Это было так приятно, словно Сон знал чужое тело как своё. Джисон плывёт от стонов Хёнджина, его пах дёргается каждый раз, когда Хван меняет их. Слышать то, как парню приятно, было одно удовольствие. Джисон равномерно двигал языком и головой, создавая различные узоры на члене парня. — Моей принцессе приятно? — Джисон чмокает головку, которая была очень мокрой от возбуждения и слюны Хана. Губы возвращаются к головке, немного издевательски её лаская. Хан видит, как член парня набухает, и снова продолжает медленно, возбуждающими движениями сосать. В таком состоянии Хёнджин не мог нормально говорить, а только лишь стонал, выгибаясь вперед, едва не укладывая свои длинные ноги на плечи Джисону. Собрав своё шаткое самообладание, Хёнджин лихорадочно гладит Хана по голове и плавно толкается ему в рот. — Да, Хани. Ах… Если ты так хорош сейчас, то что же будет дальше, дорогой? Джисон оставляет вопрос без ответа, ведь занят немного другим, поэтому продолжает активно доводить парня до оргазма. Хан чувствует пульсацию головки, начинает заглатывать глубже, помогая руками довести парня до пика. Джи не сопротивляется, когда Хван делает толчок и активно кончает в горло. Он проглатывает, облизывая головку. — Дальше будет только лучше, — наконец отвечает Хан, продолжая нежить парня поцелуями. Оставляя небольшие засосы по телу. Он подбирается к соскам, опять немного играется с ними, бусинки сосков так привлекали его и он, как активный кот, играл с ними. Ключицы, шея, уши, скулы и самое сладкое — губы. — Малыш, ты так красиво кончил, — говорит в губы Джисон, оставляя лёгкий поцелуй. — Моя принцесса, самая красивая сейчас. От стона Хёнджина точно должен был кто-то проснуться. Его тело дрожало от удовольствия и боли. Головка была чувствительной, но Джисон не планировал так просто её выпускать из плена своих губ. Джин даже не помнил, что именно шептал, но это поистине был один из самых ярких и потрясающих минетов в его жизни. — Только сейчас? — с нежностью в голосе спрашивает Хван, обнимая Джи и ластясь к нему, словно тот может защитить его от целого мира. — Всегда, но сейчас по-особенному. Глаз оторвать не могу от такой красоты. — Джисон нежит парня: сначала убирает его челку с лица, а затем оглаживает формы, коротко целуя. Хёнджин такой нежный и ласковый сейчас, и это всё было для него, для Джисона. Если ему достанется такой нежный цветочек, он готов горы свернуть, чтобы Хвана никто не обидел и не потревожил. Поцелуи продолжались, получаясь тягучими и такими сладкими. Старший всегда был жаден до внимания. И не просто внимания, а именно нежности, которой получал не так уж и много. Он с трепетом отвечал на чужие ласки, торопливо снимая с Джисона его штаны и белье, просто мечтая ощутить чужое тело целиком. Он гладил, целовал и прижимался, лишь бы Джисон видел, что тоже не безразличен ему. Оседлав чужие бёдра, Хван плавно двигался, потираясь о чужой член, пока его губы с нежностью и под аккомпанемент сладких стонов не могли оторваться от губ Джисона. — Если ты продолжишь так говорить и целовать, я ведь влюблюсь в тебя, глупый. — Может я этого и добиваюсь, не думал? Мне очень нравится нежный Хёнджини на моих бёдрах. — Джисон гладит округлые бёдра, задницу, сжимает, целуя. — Подашь смазку? Джисон целует плечи, шею, пленя его лаской. Он делал всё, чтобы Джину сейчас было хорошо, чтобы он не стеснялся стонать. Ведь его стоны — это нечто прекрасное. Парень подаёт смазку в руки Хана, тот её принимает, выдавливая на пальцы. Он подносит их к дырочке, сначала только слегка надавливая, мажет смазку вокруг. — Ты у меня такой сладкий, как чизкейк, так бы и съел тебя, — прижимает ближе к себе Хёнджина, кусая его за шею. — Продолжишь так целовать, и я влюблюсь в тебя ещё больше. Хан только сейчас проникает внутрь пальцами, Джин уже был слегка растянут. Хан удивлённо смотрит, ухмыляясь, всё-таки продолжая растягивать. От прикосновений внутри Хван дрожит, падая на грудь Джисону, и слегка царапает её. Ему нравится, когда пальцы парня растягивают его, но сейчас в этом не было острой необходимости. — Хан-и, я готов, просто сделай это. Или позволь сделать это мне, — стонал старший, ластясь к шее, оставляя на ней яркий засос. — Я люблю иногда играть с собой, так что поверь, ты не причинишь мне боли. Я хочу почувствовать тебя и твои медленные и глубокие толчки внутри себя. Прошу, мне так необходима твоя… Любовь. Джисон сам стонет от того, какой Хёнджин охренительный, его дрожь приятна его телу. Он так жмется к нему, что не может не радоваться и не влюбляться в парня сильнее. — Хорошо, сделай это сам, — Хан вынимает пальцы из Джина, давая ему свободу. — Почувствуй мою любовь. Джисон целует в плечо, оставляет такой же яркий засос. Хëнджин взял смазку и, налив немного себе на ладонь, размазал по члену Джисона. Ему нравился его размер и, приподнявшись на коленях, Хван плавно опустился на его член. Сперва было немного больно, ведь парень самую малость недооценил Хана, но, как только его бёдра опустились на пах, удовольствие перекрыло любой дискомфорт. — Хани, я только сейчас понял, что ненавижу тебя, — стонет Хван, обижено смотря на мужчину под собой и после давая несильную пощёчину чистой ладошкой. Джисон громко хмыкает, опешив. Сона это, конечно, не злило, но неприятно делало. Он тут Хёнджину и так, и эдак, лишь бы счастлив был, а он тут его ненавидит, ещё и на члене сидит. Хан удерживает его бедра, чтобы тот не двигался и привык к длине. — И как мне это прикажешь понимать? — целует Хвана куда-то в щёку. — Что я успел натворить, малыш? Хëнджина не устраивают поцелуи в щёку и он тянется к губам Джисона, кусая его и целуя долго и жадно, ёрзая на бёдрах. — Так и понимай. Ты мог набраться смелости и подкатить ко мне раньше? Просто два месяца лишал меня шикарного секса, подлец. — шипит старший в губы и прижимается теснее. — Ты должен мне за два месяца твоих торможений. Джисон облегчённо выдыхает, смеясь в поцелуй. Хан прижимает Хёнджина ближе за талию, делая первый пробный толчок. Как же в нём было узко. Распробовав, он начинает делать плавные неспешные толчки. — Мог и хотел, я планировал, но ты казался таким нереальным и таким недостежимым, — стонет Хан. — И это только ради секса, а как же всё остальное? Хван плавится от нарочитой нежности, двигаясь навстречу Сону и ластясь к его рукам. Ему нравлюсь целоваться с парнем и ласкать его мягкие щёчки поцелуями-бабочками. — Конечно же не только! Ещё несколько ужинов должен и миллион… Нет! Десять миллионов поцелуев. — мурчит парень на ушко и, приподнявшись, вновь насаживается на член с громким стоном. — За мою симпатию к тебе будешь должен отдельно. Хëнджин не мог оторваться от Джисона, раз за разом целуя его и ощущая горячий член внутри. — Только попробуй после этого не предложить мне встречается. Я пожалуюсь Чанбину и Чану. Этот парень завораживал Хана, пленил, влюблял. Он продолжал двигаться медленно и размеренно, даря парню нежность в любом её проявлении. Ему так нравилось его целовать, его губы, щёки, уши, шею. Джи убирает налипшие волосы со лба, целуя его. — Я подарю тебе миллиарды миллионов поцелуев, я подарю тебе всё, что только захочешь, — Джисон сам стонет от того, как плавно Хван отпускается на член. — Не жалуйся, я предложу, уже готов, а то мне Чанбин шею свернёт сначала за Минхо, потом за тебя, а я хочу жить. Хочу с тобой встречаться. Джисон кусает за основание шеи, оставляя очередной засос. Хан немного увеличивает скорость, но плавность остаётся такой же. — Какой же ты, — рычит Джи, с напором толкаясь внутрь, целует. — Какой я тормоз, боже. Хëнджин стонет громко, давно забив на соседней и правила приличия, лишь принимая в себя член Джисона раз за разом, рассыпаясь от удовольствия. Ему даже не нужна никакая лишняя стимуляция, настолько мужчина был для него идеален. — Я рад, что ты умеешь признавать свои ошибки. Ты и правда тормоз, но теперь только мой. Хван держится за плечи, сам двигая бëдрами. Толкнув парня на кровать, он стал двигаться резче, не стесняясь показать себя целиком и полностью. Его волосы сейчас были взлохмачены и падали на лицо, но даже так он смотрел только на Джисона, кусая свои зацелованные губы. Джи хватается за бёдра Хвана, сжимая их своих руках, направляет их. Хан сейчас смотрел только на Хёнджина, только в его глаза. Мысли принадлежали ему, да что угодно у Хана принадлежало ему. Он толкается в парня, заставляя млеть обоих. Сколько бы у него не было партнёров, никто не сравнится с Хёнджином, абсолютно никто. Джи коротко мычит, понимая, что скоро кончит. — Только твой, — стонет Хан, его руки лезут к груди Хвана, нежно начинают её мять. — Скоро кончу, ты позволишь? Хëнджин не может говорить, только судорожно кивает, тяжело дыша и двигаясь в своём темпе. От ласк Джисона оргазм накрыл его слишком неожиданно. Хван впивается ногтями в грудь Джи, замирая и дрожа. Его член изливается, пачкая животы обоих, пока Хëнджин через силу доводит до оргазма и Хана. Ощущение горячего семени внутри выбивает из него очередной всхлип, и он едва не падает в чужие объятия, тяжело дыша. Джисон глубоко дышит от полученного оргазма, такого яркого и желанного. Он обнимает Хёнджина, крепче прижимая податливое тело, член всё ещё был внутри, пока Хван приятно сжимал его, и тело подрагивало от удовольствия. — Ты мой, Хван Хёнджин, только мой, — шепчет ему на ухо Хан. — Пошли мыться или ещё немного так полежим? — Ты маньяк, Джисон. Я не могу двигаться ближайшие полчаса. — стонет Хёнджин, расслабляясь полностью в чужих руках и закрывая глаза.— Я любовник, а не боец, так что сейчас без меня. Джин удобно устраивается у парня на груди и трётся макушкой о подбородок. — Раз такой живой, то гладь. Сон начинает гладить парня по голове и телу, иногда коротко сжимая, попутно достаёт член. Хану самому не хотелось двигаться, просто вот так лежать с Хёнджином. — Зато я самый привлекательный и обаятельный маньяк, — отвечает Джисон. — Боже мой, какой ты нежный. Мужчина жмет парня ближе к себе, медленно целуя куда придётся. — Теперь я не буду номером один для убийства у Чанбина, — выдыхает Джисон. — Если я не буду тупым, конечно. — Уверен, что при первом знакомстве ты подумал обо мне совсем другое. Что я ебливый кобель, что агрессивен и активен. Я угадал? Что ещё? — хриплым шёпотом с улыбкой спрашивает Хёнджин. Он сейчас словно огромный кот жмётся и поддаётся на всевозможные ласки, сам целуя Джисона в ответ. — Так и быть, я не дам тебя в обиду, Хани. Если ты меня не бросишь. Там уже я не ручаюсь за твою жизнь. — Что я подумал о тебе, когда увидел, хм? Частично, ты угадал, но ещё я решил, что ты очень красив и у меня вряд ли есть шансы на тебя, но сейчас… Я думаю, вполне есть все шансы, — говорит Джи, утопая в ответных ласках от Хёнджина. — Хёнджини, ты будешь моим парнем? Хан смеётся с вопроса, он и правда мог сделать это давным давно, но он был неуверен и поэтому немного тормозил, но сейчас, лаская парня в руках, он чувствует прилив такой нежности, что от первой мысли, что он кобель, не осталось и следа. — Мой ты малыш, я тебя точно не брошу, ни при каких условиях. И это не потому что моя жизнь мне дорога, это всё потому, что ты нежность мира. — Божечки, как же это слащаво, Хан, — тянет парень, но довольно улыбается. — Не смей меня звать замуж, а то я буду реветь неделю, а потом затрахаю тебя нежностью и нытьём. Останемся в гражданском браке. Хëнджин действительно доволен и сейчас ему слишком хорошо, настолько, что он несколько раз кусает Сона за плечо и зацеловывает укусы. — Ещё бы ты меня не любил. Я бы точно пожаловался своим большим братьям. Ладно, я спать хочу, а из меня вытекает твоя сперма. Мистер «Самые мягонькие щëчки», неси меня в душ и как следует помой. Я ведь принцесса. Сам говорил. — Я уверен, тебе такое нравится, малыш, — Джисон целует Джина в висок, удерживая его, он спускается с кровати. — Какой ты лёгкий, Джинни. Младший заносит Хвана в ванну, ставя его в душ, а затем заходит сам. Включая воду, регулирует её. — Я назло тебя замуж позову, не отвертишься от меня больше. Теперь только со мной будешь, — говорит Хан, начиная мыть Хёнджина. — Ты моя принцесса. Джисон аккуратно поворачивает Хвана спиной, облокачивая на стену, заставляет проснуться в спине, и начинает вымывать. — Какой вид, малыш, и это всё мое? — Я ещё ничего не обещал. Пока все долги не отдашь, я не выйду за тебя. — смеётся Хван и нарочито потягивается, прижимаясь грудью к кафелю. — Ты меня моешь или опять возбуждаешься? Джисон обращается с ним так нежно, что у парня совсем нет сил сопротивляться или вредничать. — Может, лучше принц? А то я не так уж феминен, как Минхо, например. — Мою и возбуждаюсь, ты такой… как тут не возбудиться, ещё и такие формы, — Хан прижимается к Хвану сзади и целует шею, оставляя засос. — Ладно, но как только долги отработаю, ты будешь моим весь и полностью. Джисон берёт гель для душа, капая себе на руку. Он начинает гладить парня, поворачивая к себе. — Мой шикарный принц, — говорит в самые губы мужчина, притягивая Хвана ближе. Хëнджин позволил вымыть себя и даже оставил несколько минут на поцелуй. Джисон понятия не имел, с кем он связался. Хван был слишком большим охотником до ласки, и теперь будет требовать её регулярно и в большом обьëме. Чаще всего его объектом любви были Чан, Феликс и Чанбин, но если появился свой парень, то Хван готов был завладеть его вниманием целиком. Выбравшись из душа, Хëнджин накинул только бельё и, скинув покрывало с кровати, нырнул в чистое постельное бельё, затягивая с собой и Хана. — Ну, что я могу сказать, Хан Джисон… У тебя появился парень, с чем тебя и поздравляю. Как только Хан оказался в постели, Хëнджин устроился на его груди, целуя в уже истерзанные за сегодня губы. — Знаешь почему Чанбин меня не любит? Потому что я был слишком любвеобилен к его парню. Но теперь у меня появился свой, поэтому я от тебя не отлипну, — Джисон ещё сильнее прижимает Хёнджина к себе, целуя в ответ. — На тебя обрушится шквал моей тактильности. Хан сейчас счастлив как никогда, он не думал, что когда-нибудь будет лежать в кровати Хван Хёнджина и петь ему серенады о любви. — С утра блинчики или омлет? — Ты просто не знаешь насколько тактилен он, — смеётся Хван и гладит Хана по лицу. — Если у него настроение обнять весь мир, то нет никому спасения. А ты лапал его парня, а теперь ещё и спишь с его другом. Почти с братом. Так что ты всегда будешь от него получать, а я буду жалеть тебя. Хёнджин ещё никогда не испытывал настолько тактильный голод. Он постоянно хотел трогать Джисона и даже кусать и нюхать. От парфюма Хана у него стояло ничуть не меньше, чем от поцелуев. — Я согласен на всё. А с меня, приятное пробуждение от минета. Тебе нравится мой прокол? — Боже мой, мне в любом случае конец, если я сделаю что-то не так, — стонет Сон, утыкаясь в макушку Хёнджина, прижимая его к себе. — Малыш, я очень нежное создание, и я боюсь Чанбина, я надеюсь на тебя, на то, что ты будешь защищать меня от него. Джисон закрывает глаза, представляя губы на своём члене с утра и язык с проколом, член дёргается в приятной неге. Джисон и правда обожает Хвана всей душой. — Мне нравишься ты и твой прокол, и твои тату, и весь ты полностью, — целует Хвана в макушку, засыпая.