Когда погаснет пламя

      Дождь лил всю ночь не прекращаясь, лишь иногда сбавляя силу. Когда гроза стихла, Норен оторвался от бумаг, устало протёр глаза и предложил Мирее остаться у него в палатке. Несмотря на то, что она ожидала этого предложения, её это немного смутило. И всё же девушке не хотелось ночевать под дождём на мокрой земле, оттого согласилась.       Расстелив на мягкий мох спальное место, Мирея завернулась в плащ и уснула так быстро, что не успела развить и одной мысли. Ночь была тихой и убаюкивающей. Падая на широкие листья деревьев, дождь приятно ласкал слух, точно колыбельная матери. Устоять перед этой усыпляющий мелодией было совершенно невозможно.       Мирея проспала крепким, беспробудным сном вплоть до раннего утра. Разбудил её назойливый звон посуды где-то за стенкой. Глядя на посветлевшую улицу сквозь приоткрытый полог палатки, девушка передумала вновь закрывать глаза. Она лениво приподнялась и обнаружила, что Норен ещё спит. Он ничем не укрылся, оттого съежился от утренней прохлады. Стараясь не шуметь, Мирея уселась на плащ и протёрла ещё сонные глаза. Когда ясность вернулась в её разум, она вперила взгляд в Норена. Ей не хотелось как-то заострять на нём внимание, это вышло само собой, посеяв на лице мягкую улыбку. Бесспорно, она, как и многие девушки её возраста, считала, что джар наделён не только властью и богатством, но привлекательной наружностью, оттого легко заполучал дам. Мирея вдруг подумала, что для мимолётных романов юноша прекрасно подходил, но продолжительные отношения с ним не все девушки вынесут. Манара не выдержала его контроля и сбежала, так поступила бы любая на её месте. Мирея тоже не переносила таких отношений. Она считала, что между любящими людьми должно быть негласное доверие и прочная верность с обоих сторон. Норен не мог пойти на такие жертвы, оттого и лишился девушки.       Поймав себя на столь удивительных даже для неё мыслях, Мирея смутилась, покачала головой, стараясь выгнать то, что не должно её касаться, и поднялась. Она прихватила свой плащ и аккуратно укрыла съёжившегося Норена. Он вздрогнул, когда ткань коснулась его оголённых рук, но глаз не открыл. Мирея испугалась, что случайно разбудила джара, оттого замерла. Когда Норен лишь глубоко вздохнул и продолжил тихо и размеренно сопеть, она прихватила пару листов и угольный карандаш и покинула палатку.       Мирея долго ходила по лагерю и зарисовывала разные сцены: суетящихся поваров и их помощников, спящих воинов, дежуривших стражей, бормочущих мардо. Всё казалось ей интересным, требующим внимания. Её ловкие пальцы выводили линию за линией, рождая на некогда пустом листе прекрасные картины. Мирея не всегда была довольна зарисовками, но в них присутствовала какая-то своя изюминка, что останавливала её уже нацеленную на уничтожение ладонь.       Когда девушка закончила изображать очередную сцену и взялась за новый чистый лист, к ней подошёл Язуан. Она уже давно заметила, как он порой бросает на неё мимолётный взгляд, отрываясь от бесед с командиром, и ждала, когда же парень осмелится подойти.       — Ты рано встала, — с улыбкой произнёс он, держа руки на спиной. — Не спится?       — Я выспалась, — так же добродушно произнесла Мирея и постучала карандашом по губам, разыскивая глазами новый объект для зарисовки. — Почему ты не спишь? Завтрак же ещё не готов.       — Да мне что-то не спится. Голова побаливает.       Язуан как-то растерянно пробежался глазами по лагерю и пригладил хорошо уложенные кудрявые волосы. Мирея с прищуром осмотрела с виду строгого советника и чуть отошла. Профиль его был очень симметричным, за исключением крупного носа.       — Стой так, — удерживая образ в голове, Мирея уткнулась в листок.       — Что ты делаешь?       Заметив на лице Язуана смятение, Мирея посмеялась.       — Не волнуйся. Мне говорят, я хорошо рисую. По крайней мере, попробую.       — Нет. Только не меня. Не надо, — парень помотал головой и нахмурился, словно его заставляли делать что-то недостойное. Лишь чуть вспыхнувшие щёки выдавали смущение Язуана.       — Стой, говорю, как стоял, — наигранно строго вымолвила Мирея и топнула ногой для утверждения. — Я уже начала рисовать твой профиль.       — Тут полно более эстетичных мужчин. Вон Дигала нарисуй.       Когда Язуан поспешил уйти от столь неудобного положения, Мирея схватила его за руку.       — Хватит упрямиться. Это будет тебе на память от меня. Если захочешь, потом сожжёшь. И не говори глупостей, у тебя очень симметричное лицо.       Казалось, Язуан вот-вот взорвётся от покрывавшей его неловкости. Он весь покраснел, и Мирея была довольна, что смогла вогнать его в краску.       — Только нарисуй нос меньше. Мне он не нравится.       — Нет. Я нарисую тебя таким, какой ты есть. Твой нос — это одна из твоих неповторимых особенностей.       Парень хмыкнул, стараясь сдержать уже вертевшийся на языке протест, и замер. Мирея видела, как неровно и глубоко он дышит, как тёмные, как ночь, глаза бегают по воинам. Его смущение вызывало на её лице улыбку. Над профилем юноши она старалась куда больше, чем над другими своими рисунками. Мирее показалось, что Язуан слишком придирчив к своей внешности, и ей хотелось показать, что он по-своему красив. Она особенно выделила его целеустремлённый взгляд, ровную осанку, ухоженные волосы и острые скулы, что особенно украшали молодое лицо парня.       Закончила Мирея как раз перед завтраком. Рисунок не занял у неё много времени, но результатом она осталась довольна. Подойдя к Язуану, Мирея чуть помялась. Ей немного боязно было увидеть разочарование в его глазах.       — Дарю тебе это на память, Язуан.       Когда Мирея протянула ему украшенный множеством деталей портрет, парень в изумлении замер. Она видела, как в его глазах вспыхнуло недоверие. Разглядывая каждый участок своей фигуры, он притрагивался к себе, словно желая проверить, действительно ли это его изобразили.       — Нет. Это не я, — как-то взволнованно прошептал Язуан и одёрнул мимо проходившего мужчину. — На кого похоже?       Не совсем такой реакции Мирея ожидала от парня. Она сложила испачканные в карандаше руки на груди и уставилась на воина, спешно сравнивающие портрет с оригиналом.       — Так это Вы. Один в один.       Отослав мужчину прочь, Язуан вновь уставился в рисунок. Глядя, как его лицо постепенно светлеет, как уголки губ вздрагивают от сдерживаемой улыбки, Мирея поняла, что добилась того, чего хотела.       — Спасибо. Это действительно очень красиво, — Язуан выдохнул и позволил себе широко и искренне улыбнуться. — Я сохраню его. Ни один художник на такое не способен.       Мирее приятны были столь лестные слова. Она пообещала ему ещё что-нибудь нарисовать на память, если вновь придёт вдохновение, и Язуан с благодарностью заверил, что будет ждать ещё прекрасных творений.       Проследив за шагающими к полевой столовой воинами, Мирея и Язуан заглушили болтовню животов и разошлись.       Девушка быстро добежала до палатки, где остались её вещи, бесцеремонно распахнула полог и тут же наткнулась на Норена. Будить его не пришлось. Юноша сонно улыбнулся и поинтересовалась где была Мирея. Ей не хотелось вдаваться в подробности, ибо сильно проголодалась, а Норен и не стал её мучить.       Ни за столом, ни в пути джар не выглядел опечаленным. Он добродушно вел разговоры с Язуаном о минувшей грозе и даже предложил отправиться на охоту во время следующего привала. Такая весть быстро обошла отряд, и тут же получила хвалебные отклики от воинов, что хотели бы сопроводить джара. Уже во время похода они не постеснялись поддержать эту идею.       — Давно не охотился, — говорил Язуан, направляя мардо подальше от других копытных. — Но я отличный охотник. Как-то поймал здоровенного варзига, загнал его в угол и как швырнул копьё.       — Ты? Хочешь сказать, что ты загнал двухметрового сильного варзига и убил его? Он сдался без сопротивления? — иронично произнёс Норен и тоже выровнял мардо.       Мирея также не могла поверить, что Язуан мог один загнать массивного варзига. Хищник был наделён продолговатой мордой с острыми клыками и длинными когтями, которыми мастерски владел. Он не мог просто так сдаться.       — Конечно, думаешь, я не могу? Ха, — Язуан демонстративно выпрямился и устремил гордый взгляд куда-то вперёд.       — Как же он тогда выглядел? Может, это был большой кабан? — пошутила Мирея, и её шутку коротким смехом поддержал Норен.       Язуан резко повернулся к девушке и яростно сверкнул глазами.       — Я что, по-твоему, не отличу поросёнка от хищника? — с ноткой обиды выплюнул он. — У варзига были длинные острые рога, которые ни с чем не перепутать. Он меня ими чуть не пырнул…       Его рассказ прервал глубокий и заразительный смех Норена, который он, как ни старался, сдержать не смог. Юноша успокоился лишь тогда, когда живот свело от напряжения.       — Варзига, говорит, он убил, — продолжая посмеиваться, заговорил Норен. — Да это же обычный пряморогий лось.       — Ну и пусть, — отмахнулся Язуан и, словно обидевшись, направил взгляд прочь от отряда. — Я же его выловил.       Норен ещё посмеялся, разыгрывая сцены той охоты, а после поинтересовался у воинов, кого им удавалось изловить. Одни не могли похвастаться крупной дичью, а другие хвалебно, в ярчайших красках делились, как выслеживали аясталов, варзигов, бологов и других крупных хищников. Но самой яркой оказалась история худощавого мужчины, что ехал в третьем ряду от джара. Норен так заинтересовался, что попросил его подъехать ближе. Мужчина представился Аном и, с позволения джара, начал рассказ заново. В его глазах по-прежнему остался отпечаток от ужаса, что он тогда испытал. Это заинтересовало и Мирею. Она внимательно слушала, как мужчина десять лет назад с напарниками вышел на след. Ему было неизвестно, какое существо оставило глубокий, но небольшой отпечаток, оттого азарт ещё сильнее разгорелся. Несколько часов мужчины петляли между стволами и кустами, пока не вышли на растерзанные остатки животного. Вся орошённая кровью трава возле этого места была истоптана, и, как заметили опытные охотники, существо совсем недавно покинуло место трапезы. Не испугавшись, мужчины поскакали вперёд, и вскоре между деревьями замелькало жёлтое небольшое пятнышко. Существо заметило преследователей и мигом ускорилось, но мардо были быстрее.       — Когда мы приблизились к этому существу, то удивились. Лучше бы мы не совались туда, — Ан покачал головой и печально вздохнул. — Мы поздно сообразили, что преследовать это существо было опасно. И опасно не потому, что он был свирепым хищником. Напротив, это был всего лишь детёныш. Чуть больше жеребёнка. Но, узнав в этом мальце дракона, мы погнали к нему мардо, яростно стуча пятками по их бокам. Нам хотелось рассмотреть его поближе, ничего плохого и в голову не приходило.       Мирея поражённо приподняла брови. Встретить дракона было великой редкостью, тем более в лесу недалеко от людей, оттого они казались сказочной диковиной. Она не удивилась, что мужчины решили рассмотреть его поближе. Девушка оторвала горевшие восторгом очи от взволнованного мужчины и случайно пересеклась взглядом с Нореном. Юноша, как только Мирея посмотрела на него, чуть улыбнулся и обернулся на мужчину, который подходил к самому важному моменту его жизни.       Ан вздрогнул от нахлынувших воспоминаний, но всё же нашёл силы припомнить детали. Он и его напарники выгнали дракончика не поле, куда резко спикировала его мать. Она яростно зарычала, до смерти напугав мардо. Животные встали на дыбы и поскидывали со спин троих мужчин, остальные двое смогли удержаться в седле. Не думая и секунды, Ан сильно пришпорил пропитанного ужасом мардо и направил обратно в лес. Лишившись ездового животного, его напарники лишились и жизни. Дракониха щёлкнула челюстью, и они исчезли в её большой пасти. Ан не помнил, как унёс оттуда ноги, но благодарил судьбу, что ему удалось выжить. Дракониха не стала его и ещё одного всадника преследовать.       Все воины были поражены услышанным. Им никогда не удавалось даже издали увидеть дракона. Их не беспокоили погибшие люди, а вот это почти исчезнувшее существо интересовало. Кто-то даже пошутил, что осмелился бы поохотиться на них.       — Это создания Эльзары, — строго заметил Норен. — Драконов запрещено трогать, и вы все это знаете. Наказание будет суровым.       Почувствовав некоторую неловкость, отряд притих. Лишь единицы продолжили болтать, рассказывая разнообразные случаи из жизни.       Мирее показалось, что хорошее настроение покинуло Норена, но, заметив его и Язуана полуулыбку, решила заговорить.       — Вы знаете, что люди раньше были способны связываться с драконами?       Норен и Язуан покачали головами и оба заинтересованно уставились на Мирею, желая слышать продолжение.       — В некоторых источниках упоминается что-то вроде волшебной связи, — продолжила Мирея, жестикулируя руками. — Что благодаря ей дракон подпускает к себе человека. Я мало об этом знаю, но это удивительно. Мне кажется, это здорово. Можно на его спине бороздить воздушные просторы. Правда, я где-то вычитала, что со временем они становятся единым целым, и человек превращается в дракона.       Норен улыбнулся и посмотрел на свои ладони.       — Я бы не хотел имеет чешуйчатые руки. Хотя броня дракона очень крепкая. Хорошо бы обзавестись такой.       Мирея поддержала его слова улыбкой и оторвала взгляд от непонятно чем цепляющих глаз. Что-то внутри неё как будто рухнуло, перестав сдерживать непонятные чувства. Мирея ощутила их присутствие ещё той ночью, когда они прислушивались к вою аясталов, но развивать и размышлять об этом не видела смысла. А теперь ей хотелось всё чаще смотреть в сторону высокого юноши и невольно ощущать какой-то лёгкий трепет глубоко в груди.       Когда очередные сутки подходили к концу, Норен велел устроить привал, но отдыхать не планировал. Ему настолько не терпелось развеяться, что он собрал отряд из пятнадцати человек и отправился на охоту.       Мирея не понимала, зачем идти охотиться ночью. В лесных сумерках каждая ветка могла показаться добычей. Чуть больше, чем за полмесяца она успела привыкнуть к Норену, Язуану и отряду. Девушка беспокоилась, оттого не могла найти себе места. Она заговаривала то с одним мужчиной, то с другим, но так и не смогла вникнуть в суть беседы. Волновалась не одна Мирея. Воины не легли спать даже глубокой ночью. Они сидели кучками у костров, хотя на улице было тепло.       Устав слушать хохот и говор мужчин, Мирея ушла от костра и вышла за пределы лагеря. Насекомые вечно досаждали ей, оттого она нервно размахивала веткой и разгуливала вдоль лагеря. Девушка прислушивалась к говору леса, но услышать приближение отряда так и не смогла. Воображение рисовало мрачные, ужасающие картины, от которых сердце Миреи начинало колотиться всё быстрее. Она вернулась в лагерь и беспрестанно переходила от одного костра к другому. Девушка подбивала мужчин оправиться на поиски, но те отмахивались. Отец Миреи не любил охоту, оттого она понятия не имела, как много на это нужно времени.       — Вы слишком переживаете, госпожа, — с улыбкой проговорил Ан и протянул ей заваренный чай. — Успокойтесь. Наш джар в надёжном окружении, да и охотник из него хоть куда.       Мирея приняла горячую железную кружку и ничего не ответила. Пряные травы чуть успокоили её, и она перестала метаться. Девушка не особо вслушивались в разговоры о торговле, рыбалке и строительстве. Мирея неотрывно смотрела в танцующие языки пламени, пока не услышала, как патрульный провозгласил о приближение отряда. Она обратно вручила кружку Ану и мигом подскочила.       Пробежав через лагерь, Мирея оказалась в толпе мужчин. Она слышала, как они охают и что-то неразборчиво щебечут. Это ещё сильнее взволновало и без того неспокойную девушку. Просочившись сквозь них, она нахмурились.       Впереди отряда шло четверо мужчин. Они тащили огромного лося, сражённого несколькими стрелами, за ними, прихрамывая, плёлся Норен на пару с Язуаном и множеством воинов. Разглядывать убитое животное девушка не желала, зато обратила внимание, как выглядел джар и ещё несколько мужчин из его отряда. Их одежда была помятой, местами порванной. У двух воинов из небольших ран на лице когда-то текла кровь.       — Что произошло? — строго спросила Мирея у них, но они не услышали вопроса.       Никто из её окружения словно не заметил потрёпанного вида вернувшихся охотников. Мужчины довольно хвастались добычей и нахваливали какого-то безучастного джара. Он лишь с полуулыбкой постучал по плечу пустившегося в яркий рассказ Язуана и, обойдя толпу, скрылся у себя в палатке. Это смутило Мирею и, даже не став дослушивать растянутую историю охоты, последовала за Нореном.       Не спросив разрешения, Мирея распахнула полог и залетела внутрь. Она желала разузнать всё из его уст, но в смущении замерла. Девушка не ожидала застать Норена по пояс оголённым.       — Ты бы хоть разрешения спросила, — с улыбкой произнёс Норен и отвернулся.       Мирея покраснела и хотела выйти, но заметила, что у юноши до крови содран бок. Пока Норен скованно пытался вывернуть чистую белую рубаху, девушка подошла ближе и присмотрелась.       — Это лось тебя так? — удивлённо спросила она.       Норен, устав бороться с болью, вздохнул и обернулся.       — Мы были неосторожны. Он махнул головой и раскидал нас по разным сторонам. Я, как и ещё несколько мужчин, врезался в дерево, вот и поцарапался.       Мирея уже вполуха дослушивала его рассказ, мысленно намечая свои дальнейшие действия.       — Не одевайся, я сейчас приду.       — Удивляешь. Раньше я бы не подумал, что тебе нравится так бесцеремонно смотреть на голых мужчин, — посмеиваясь, пошутил Норен, когда девушка откину полог палатки.       — Много ли ты знаешь обо мне? — отозвалась она на шутку и поспешила уйти, чтобы скрыть румянец своих щёк.       Отыскав тележку, где лежали перетёртые целебные травы, Мирея отсыпала горсть в чашку и немного поварила их у костра. Пока вода тихо кипела, она взяла из своей сумки чистый платок. Эта лёгкая суета отвлекла её мысли. Когда травы заварились, гронхеймка всё же вернулась к Норену.       Джар её уже не ждал. Он сидел за столом, как-то сильно наклонившись вперёд. Когда Мирея оказалась в его палатке, юноша даже не обернулся. Какой-то неприятный жгучий червячок впился в её сердце, когда он не отозвался. Быстро подойдя к нему, Мирея поняла причину его равнодушия. Пока она суетилась с травами и ожидала, когда они приготовятся, Норен присел за бумаги и, не справившись с усталостью, уснул, понурив голову.       Как-то нежно улыбнувшись, Мирея намочила платок и осторожно принялась промачивать его содранный бок. Норен вздрагивал от прикосновения горячей воды, но не просыпался. Девушка без конца дивилась, в какой глубокий сон погрузился Норен за такое короткое время. Пока юноша спал беспробудным сном, Мирея преодолела смущение. Она с любопытством рассматривала крепкие изгибы его спины и рук. Раньше девушка не замечала за собой такого сильного интереса. Она уже видела оголённое мужское тело, и оно её привлекало совершенно иначе. Мирея с прищуром смотрела на какой-то запретный, недосягаемый артефакт и краснела с каждым мгновением всё сильнее.       Гронхеймка испуганно вздрогнула, когда Норен во сне пробубнил что-то невразумительное. Она тут же оторвала взгляд от него и резко поднялась. Ей было страшно, что Норен вдруг увидит её интерес. Пристыдив себя за свою легкомысленность, Мирея осторожно потрясла Норена. Юноша приоткрыл сонные глаза и как-то вяло поднялся. Не говоря и слова, он направился на выход.       — Куда ты? — остановила его Мирея.       — Надо проверить. Мардо сегодня буйное. Разбежались, — торопливо ответил Норен и пошатнулся.       Мирея поняла, что он ещё не до конца проснулся, и посмеялась. Удержав его за руку, она потянула его вялое тело обратно в палатку.       — Всё в порядке. Никто не разбежался. Тебе нужно нормально лечь и поспать.       Норен остановился и какими-то пустыми глазами уставился в землю. Его пошатывало из стороны в сторону, словно он допился до беспамятства. Когда ясность глаз вернулась к нему, Норен потряс головой и зажмурился.       — Да, надо лечь спать, — хрипло отозвался он и, шикнув от боли, неумело натянул рубашку.       Справившись со столь нехитрым занятием, Норен присел на край кровати и сонно посмотрел на Мирею.       — Долго я проспал?       — Нет, — улыбнулась она. — Но вашего лося уже начали готовить. Кто его сразил?       Юноша хмыкнул и вытянул ноги.       — Ох, да я даже и не знаю. Вроде Язуан, а вроде и Зарун, может, вообще я. Стреляли несколько раз. Сильный оказался, мышцы крепкие. Хорошая охота выдалась, — он довольно улыбнулся. — Манара никогда не одобряла, когда я отправлялся на охоту. Даже на тела животных не смотрела.       — Ты скучаешь по ней? — не зная зачем, спросила Мирея.       Как-то загадочно и задумчиво осмотрев своё ложе, а потом вход, Норен пожал плечами.       — С Манарой у нас не ладилось в последнее время, теперь-то я понял почему. Честно сказать, я уже всё обдумал. Хорошо, что ты меня остановила. Глупостей удалось избежать, — Норен закинул ноги на кровать и лениво потянулся. — Даже если бы я и вернул её, ничего бы не вышло. Она меня не любит и, честно сказать, наверное, и не любила, как и я её. Влюблённость была когда-то, но со временем для меня это превратилось в что-то обыденное, как завтракать по утрам. Не поверишь, но я даже рад, что так сложилось, — его глаза просияли, и он посмотрел на Мирею.       Девушка не сомневалась, что он говорит правду. Голос его ни разу не дрогнул от обиды. Он говорил так легко, словно с девушкой расстался несколько лет назад.       — Думаю, Манара рада, что ты её отпустил. Она заслуживает счастья и настоящей любви.       — А я — нет? — нахмурившись, вопросил Норен.       Такая резкая перемена настроения смутила Мирею, и она растерянно пробежалась глазами по палатке, жалея, что начала вообще этот разговор. Тяжесть с её сердца спала, когда Норен посмеялся.       — Ладно. Можешь не отвечать.       — Я не это имела ввиду, — улыбнувшись на его смех, заметила Мирея. — Каждый достоин любви, даже такой самолюб, как ты.       — Ах я самолюб? — весело произнёс Норен и, остановив своё падение на кровать, вновь присел. — Я и забыл, как ты бываешь резка. И не боишься ведь наказания за такие дерзкие слова, сказанные джару.       — Не боюсь, потому что это правда, — Мирея перекинула широкую косу за спину и с дерзкой иронией посмотрела на Норена. — Если ты сам себя любишь, то зачем тебе другая любовь?       Юноша отмахнулся от девушки и лёг.       — Хватит надо мной издеваться, — хихикнул он. — Я стараюсь измениться.       Мирея забрала со стола кружку и холодный мокрый платок.       — Я не знаю, какой ты был до похода, — она чуть улыбнулась. — Но, смею предположить, весьма легкомысленным и своевольным. На балу ты показал себя во всей красе. Но сейчас, мне кажется, что-то в тебе и правда что-то изменилось, — Мирея потупила взгляд и направилась на выход. — Доброй ночи.       — Мирея, — Норен приподнялся на локти. Когда девушка обернулась с немым вопросом, он предложил: — Если хочешь, можешь отдыхать в моей палатке. Она большая, я тебе никак не помешаю. Даже можем сделать из неё две отдельных комнаты, — он провёл рукой по воздуху. — Вот тут можем натянуть какую-нибудь ткань. Ты не сочти моё предложение каким-то бесстыдным, просто, мне кажется, спать под открытым небом без какой-либо крыши неудобно.       — Я уже несколько недель так живу, — Мирея смущённо улыбнулась. — Неудобства создают лишь насекомые и дождь. Да и мне не хочется, чтоб другие считали…       — Нет, — нахмурился Норен. — Их мнение не должно тебя волновать. Да, воины наверняка знают о моих похождениях, но ты-то прекрасно себя показала. У них не возникнет мыслей, что ты мне очередная пассия. А если я узнаю, что кто-то распространяет про тебя слухи, быстро пресеку.       Мирея задумчиво провела рукой по пологу палатки и посмотрела в угол, где пережидала грозу.       — Спасибо за предложение, — наконец ответила она, — но я лучше останусь на улице. А если будет дождь, то с твоего разрешения ночую здесь.       Когда Норен коротко кивнул, девушка вышла на улицу и дошла до своей сумки. С её лица не сходила глупая улыбка, причину которой она не понимала. Вдохнув аромат обжаренного на костре мяса, Мирея завернулась в плащ и уснула глубоким и каким-то приятным сном, не желая дожидаться ужина.

***

      Из-за того, что отряд передвигался неспешно, обходя деревни стороной, поспеть в Суар вовремя никак не получалось. Только на восьмой день уставшие люди приблизились к его окрестностям.       Выехав из леса, отряд джара очутился под чистым безоблачным небом под ударами палящей Гилеи. Ветерок, что волновал сочные белые от цветов луга, не приносил нужной прохлады. Чтобы защититься от безжалостного светила и не погибнуть от перегрева, воины поснимали военную защиту и прикрыли головы. У многих раскраснелось лицо и руки, и стекавший по ним пот болезненно щипал.       Многим хотелось укрыться в теньке, но джар двигал их вперёд, хоть и сам едва дышал от нестерпимого зноя. Он надеялся уже к утру достигнуть Суара. И всё же, побыв несколько часов под изнуряющим пеклом, Норен заглянул в карту и велел воинам свернуть с проторенной дороги, пожаловавшись, что сейчас рухнет в беспамятство.       Далеко ехать не пришлось. Миновав невысокий подъем, отряд остановился у обрыва, где внизу едва волновалось спокойное голубое море.       — Видимо, я не туда посмотрел, — проговорил сам себе Норен и вновь открыл карту.       — Мой джар, — подъехав ближе к Норену, отсалютовал командир, — разрешите воинам искупаться? Уж больно они рвутся.       Осмотрев так и норовивших спешиться мужчин, джар довольно улыбнулся и провозгласил:       — Ненадолго задержимся здесь. Кто желает, может искупаться.       Воины быстро спешились, привязали повода к прибитым колышкам и принялись раздеваться. Заметив это, Норен и Язуан посмеялись.       — Штаны хотя бы оставьте, у нас в отряде девушка, — добродушно скомандовал Норен и тоже спрыгнул с пропавшего резким потом мардо.       Пока мужчины раздевались, Мирея подошла к обрыву. Его высота впечатлила девушку и заставила чуть отойти. Мирея надеялась, что воины передумают, когда увидят обрыв в девять человеческих ростов, но, похоже, их это не смущало. Повернув голову, она заприметила куда более удачный спуск, хоть купаться и не собиралась.       Пока Мирея разглядывала искрившуюся воду, несколько воинов подошло к ней, довольно хлопнуло в ладоши и отошло. Девушка в испуге шарахнулась, когда двое мужчин пронеслось рядом с ней и, хорошенько оттолкнувшись, рухнуло вниз. Она в ужасе посмотрела на то, как они погрузились в воду и с хохотом вынырнули.       — Ну и хороша вода! — крикнул один из них. — Ныряйте, тут глубоко. Камней нет.       Мирея покачала головой и быстро отошла от края. Стоило ей уйти оттуда, как с обрыва сорвалось ещё пятеро мужчин. Когда девушка вернулась к месту остановки, то обнаружила кругом разбросанные вещи и сапоги. Искупаться захотели все, даже Язуан и Норен. Они оголили торсы, покрепче затянули ремни и стянули сапоги.       — А ты не пойдешь? — поинтересовался Язуан.       — Нет, я лучше тут вас подожду, — отмахнулась она.       — А зря. Освежиться не помешало бы, — почесав длинный и стройный торс, отозвался юноша и выдохнул лёгкое напряжение. Попрыгав немного на месте, он цокнул и побежал на встречу тихому морю.       — Он прав. Искупаться стоит, — подойдя к Мирее, улыбнулся Норен. — Ты боишься что ли?       Мирея покачала головой, глядя в безбрежный простор моря.       — Ничего страшного. Мужики не разбились же, — Норен погладил заживший бок, куда только что укусила мошкара. — Пойдём.       — Мне не хочется, — сняв плащ с мокрой спины, проговорила девушка. — Да и высота там огромная.       — Так и думал, что боишься, — Норен глянул на мужчин, что уже вылезли из воды. Они, не обсыхая, вновь разбежались и прыгнули в воду. — Вон, им понравилось. Тебе тоже понравится.       — Я так не думаю, — Мирея улыбнулась и оторвала длинную травинку. — Лучше искупаюсь в ванне. Там безопаснее.       Норен вздохнул и тоже глянул в море. Далёкий горизонт окутался лёгкой дымкой, а голубая вода словно слилась с безоблачным небом.       — Красиво, — произнёс он и глянул на Мирею.       — Да, изумительно, — чувствуя на себе взгляд Норена, Мирея не сводила глаз с горизонта. Под таким пристальным надзором ей даже дышать стало трудно.       Девушка вздрогнула, когда Норен вдруг взял её за руку. Она резко и возмущённо обернулась на него. Ничего подобного Мирея никак не ожидала. В ответ на её недоумевающие взгляд Норен как-то ехидно улыбнулся и, прежде чем девушка пожелала выдернуть ладонь, побежал к обрыву.       — Нет! — испуганно крикнула Мирея, но остановиться не успела.       Испустив пронзительный крик, Мирея крепко вцепилась в руку Норена и уже через мгновение погрузилась в тёплую воду. Её толща обволакивала каждый участок тела, поднимая одежду и мелкие пузыри кверху. Мирея отпустила ладонь Норена и активно загребла руками. Вырвавшись на горячий воздух, она глубоко вздохнула. Её потрясывало от страха, но с лица не сходила радостная улыбка. Мирея посмотрела на высокий обрыв и подивились тому, что осталась жива.       — Как ощущения? — подплыв к Мирее, с лёгким смешком вопросил Норен.       Девушка оттолкнула его руками и улыбнулась дрожащими губами.       — Чуть не умерла от страха, но мне понравилось, — Мирея, расталкивая прозрачную освежающую воду, поплыла к берегу.       — Ты куда? — крикнул ей вслед Норен.       Она обернулась и радостно ответила:       — Хочу ещё раз прыгнуть.       Поднявшись, Мирея сняла сандалии, боясь их потерять, и перевязала волосы. Язуан удивился, что она всё-таки решила прыгнуть, но ничего говорить не стал.       Девушка ныряла и купалась до тех пор, пока не заболела голова. Только тогда она вылезла из воды и, уподобившись примеру мужчин, легла на траву. Переодеваться никто не стал. Влажная одежда приятно холодила тело.       Немного отдохнув, отряд вновь оседлал мардо и продолжил путь. Воины были довольны. Им удалось ненадолго смыть липкость тела и освежиться. Мирея не стала исключением. Она поглядывала на свою ладонь, за которую юноша насильно уволок её к обрыву, и улыбалась. Какое-то тепло заволокло её душу, заставляя глаза ослепительно сиять. Никакая жара не могла испортить её цветущее настроение.