Когда погаснет пламя

      Мягкий свет из приоткрытого беспламенного светильника ласково ложился на уютно обставленную ароматными цветами и мебелью комнату, в которой всего мгновение назад суетились люди. Теперь же у приоткрытых плотных коричневых занавесок осталась лишь хозяйка спальни. Юная девушка, чувствуя неудержимое волнение от предстоящего вечера, с надеждой и страхом смотрела на сияющий светом высокий дворец Олигейла — столицы магов огня. Он всегда восхищал её красотой и манил, как пламя холодным вечером. Мирея с детства мечтала попасть туда, и вот появилась такая возможность.       На совершеннолетие детей короля всегда организовывались празднества. В городе проводились пышные ярмарки, устраивались шумные гулянья, а во дворец приглашались состоятельные жители Гронхейма. Когда старшему сыну короля Юрона исполнилось двадцать лет, Миреи едва исполнилось три года. Тогда на балу побывали лишь её родители, но теперь, когда ей стукнуло восемнадцать лет, девушка получила приглашение.       Ликуя от радости, Мирея перемеряла множество нарядов и украшений, пока не осталась довольна. В свободном пламенно-рыжем платье, изящно подчёркивающем её стройную фигуру, девушка вышла на пару с отцом на встречу своей мечте.       Дворец встречал гостей радушно, с теплотой, словно каждый из них носил корону. Девушка, едва дыша от волнения, разглядывала крепкие ворота, большие залы, алые дорожки, искусную мозаику, а главное, её поразила строгая красота. Маленькие статуэтки, светильники, большие люстры и цветы — всё лежало на своих местах.       Попав в толпу незнакомых лиц, девушка покрепче ухватилась за локоть отца, который здоровался то с одними, то с другими. Она так нервничала, что боялась упасть в обморок. Её мечта исполнилась. Оказавшись в большом тронном зале, Мирея обратила внимание на алый высокий помост, где, возвышаясь над гостями, стоял небольшой стол и четыре трона. Два, что побольше, принадлежали королю с королевой, два поменьше — сыновьям. Рядом с небольшими золотыми, обитыми красным бархатом тронами пристроились кресла настолько изысканные, что Мирея не осмелилась бы даже коснуться их.       Толпа гостей, находясь в таком же приятном возбуждении, что и юная девушка, без конца болтала, обсуждая убранство дворца, предстоящий праздник и свои привычные дела. Люди умолкли лишь тогда, когда двустворчатые двери распахнулись и в неё зашли два высоких стража. Они синхронно стукнули копьями о мраморный пол и объявили о приближении королевской семьи. Мужчины и женщины, не сговариваясь, расступились по разным сторонам. Молодые девушки, желавшие увидеть королевскую чету, протиснулись вперёд, сместив Мирею назад. Её огорчило такое поведение, и отец заметил это. Он улыбнулся, схватил покрепче руку дочери и протиснулся сквозь толпу.       Под звуки гулких колоколов, знаменовавшие наступление полуночи, в зал вошла правящая династия. Король Юрон, несмотря на свой возраст, был по-прежнему красив и статен, но на фоне своей грузной королевы выглядел тростинкой, что не сказать о его сыновьях.       Эзор — старший джар, был крупного телосложения с длинной ярко-рыжей бородой поверх большого живота, которая заметно прибавляла ему возраст, а ведь тому не так давно исполнилось тридцать пять лет. Виновником торжества стал его брат — Норен. Его атлетическое стройное телосложение, острые скулы, густые тёмные брови заставляли девушек краснеть и смущённо перешёптываться.       Мирея впервые видела королевскую семью. Она была восхищена каждым из них, но особенно ей, как и многим юным девам, приглянулся Норен. Ей нравилась его осанка и мягкий приветливый взгляд, которым он одаривал гостей. Рядом шагавшая с ним, как решила Мирея, стройная и невероятно красивая невеста была горда находиться подле столь желанного жениха. Ей повезло больше всех собравшихся, но девушка не завидовала. Мирея восхищалась столь красивой парой, в отличие от её ровесниц, которые не раз бросали обиженные взгляды в сторону невесты Норена.       Как только королевская семья на пару с советником присела за стол, начался бал. Играла музыка, на заставленных едой столах то и дело менялись блюда. Более смелые жители пускались в пляс. Отец Миреи вытащил дочь в толпу танцующих. Поначалу девушка стеснялась и пыталась тайком сбежать, но вскоре сдалась. Она смело танцевала с отцом, смеялась, взлетала вверх от его поддержек и представляла, что в округе нет никого, кроме них.       Мирея любила отца, пусть он и был большую часть времени занят работой. Но в тот вечер именно этот невысокий мужчина позволил дочери расслабиться, забыть о тревоге и от души насладиться таким редким балом.       Когда Мирее становилось жарко, она вместе с отцом уходила на балкон. Оттуда открывался изумительный вид на её родной город и горы, оберегающие столицу от врагов.       — Какая красота, — вдыхая свежий ночной воздух, с наслаждением говорила девушка, не замечая присутствия посторонних.       — Несомненно, — подтверждал Марон, приобнимая дочь за плечи. — Ты достойна большего, моя девочка. Гораздо больше того, что я могу дать тебе.       Мирея ничего не говорила, а лишь обнимала отца. На самом деле, она жила счастливой жизнью, пусть без матери и без возможного будущего в роскоши, ведь её отец не раз был на грани разорения.       Каждый раз, когда они, устав от толпы людей, поднимались на балкон, девушка с любопытством смотрела на перекрытые стражей коридоры, мечтая узнать, что же за ними прячется. Но в этот раз даже путь на балкон оказался закрыт. Суровая стража не пропускала никого.       — Но почему? Вечер же ещё не закончился, — смело возмутилась Мирея, опечаленная тем, что больше не увидит ночной город с высоты.       — Пойдём, Мирея, — как-то встревожено позвал её отец и потянул вниз по лестнице.       — Пожалуйста, пропустите в последний раз. Такие виды не открываются больше ни где, — Мирея, не наделённая высоким ростом, смотрела на них разгневано, но стражей её вид заставил лишь улыбнуться.       Девушка насупилась и уже собиралась последовать за отцом, но случайно увидела причину возникшего препятствия и замерла от страха и растерянности.       — Какие нынче упёртые девушки, — улыбаясь, провозгласил король Юрон. Его помутнённые от горячительных напитков глаза смотрели на юную девушку, совсем потерявшую дар речи.       — Мы просим прощения, Ваше Величество, — тут же раскланялся отец Миреи. — Мы ни коем образом не хотели Вас побеспокоить.       Юрон широко улыбнулся и что-то сказал страже, но Мирея не расслышала его.       — Ты ведь Марон? — продолжая улыбаться, спросил Юрон и, получив одобрительный робкий кивок, махнул ему за собой. — Мне сказали, что у тебя огромная ферма мардо северо-восточнее Олигейла. Что она снабжает нас лучшими скакунами.       — Да, Ваше Величество. Так и есть.       — Ну и как же продвигаются дела? Надо будет вас посетить как-нибудь. Мне нужно крепкое мардо, чтоб удержало мой буйный нрав, — Юрон расхохотался и подошёл к балкону, зазывая мужчину за собой.       Они долго говорили о повадках мардо, о красивых жеребцах, что, непременно, будут по душе королю, о состоянии ферм и прочих вещах, которым Мирея не придавала значения. Она не могла поверить, что стоит всего в трёх шагах от короля Гронхейма, который своей простой манерой общения мог снять любую напряжённую обстановку. Мирея не знала, как себя вести и что делать. Решив превратиться в немого слушателя, она облокотилась на балкон и, всё ещё оставаясь напряжённой, поглядывала на Юрона.       Ситуация осложнилась, когда к ним с более высоких этажей спустились джары Гронхейма. Мирея так и замерла, глядя на их приближающиеся фигуры.       — Сейчас фейерверк запустят, — проговорил как-то неестественно тяжело дышавший Эзор. — Что ты тут остановился? Мать ждёт.       — Я ещё не договорился о визите, — отозвался Юрон и отхлебнул от полупустого бокала вино. — Ладно, идём со мной. Там договорим.       Юрон оттолкнулся от балкона и, чуть пошатнувшись, последовал за сыновьями. Миновав середину коридора, он обернулся и более настойчиво позвал за собой Марона.       — Не сочтите за грубость, но я не могу пойти без дочери, — виновато проговорил мужчина, словно просил милостыню.       — Разумеется, она идёт с нами, — Юрон ещё раз осмотрел Мирею. — Такой красивой госпоже понравится предстоящий фейерверк.       Мирея покраснела и чуть слышно поблагодарила столь любезного правителя. Она и не думала, что Юрон настолько близок к простому народу, что так легко ведёт с ними беседу и приглашает в свою благородную компанию.       Фейерверк с высокого балкона и вправду оказался изумительным. Мирея с восхищением наблюдала за яркими вспышками в сопровождении криков горожан. В это мгновение она совершенно забыла, где находится. Её очарованные глаза ни на миг не оторвались от разноцветных огоньков. Даже когда грохот умолк, а дым затянул улицы Олигейла, Мирея не присоединилась к королевской семье и её приближённым. Она очнулась лишь тогда, когда к ней обратился отец.       — Идём вниз?       Мирея заметила, что на балконе почти никого не осталось. Она улыбнулась горящим от радости глазам отца.       — Нет, я ещё тут побуду.       Когда Марон ушёл, девушка осталась одна и смогла вздохнуть полной грудью. Напряжение покинуло её тело. Мирея покружилась на месте, не веря, что всё это произошло с ней, и зажгла в ладони маленькое пламя. Оно осветило её огненно-рыжие волнистые волосы и смуглую кожу.       — Можно было бы и больше фейерверка, — не очень внятно проговорил голос за спиной девушки.       Мирея вздрогнула, и пламя тут же развеялось. Когда девушка обернулась, её лицо тут же покрылось багрянцем, а руки похолодели. Всего в шаге от неё стоял джар Норен. Он был один. Даже стража осталась где-то позади.       Волнение накрыло Мирею с головой. Чтобы скрыть дрожь в руках, она спрятала их за спиной и неумело поклонилась, спрятав смущённое лицо.       — Понравился фейерверк?       Девушка скромно кивнула. Норен пошатнулся, прошёл вперёд и встал рядом с Миреей. Он молчал, она тоже. Девушка отчётливо ощущала крепкий запах алкоголя с его стороны.       — Неужели в эту красивую ночь двадцать лет назад я родился? — он обернулся к Мирее. — Что ж так боишься? Поговорить даже не хочешь.       — Вовсе нет, — неожиданно резко ответила девушка. — Боюсь, что неверно сказанное слово будет дорогого мне стоить.       Норен улыбнулся и пообещал, что никто ни о чём не узнает. Он говорил с Миреей так, словно она была равна ему по статусу. Видимо, решила девушка, это наследственность Юрона. Вскоре от её застенчивости осталось лишь маленькое пятно. Девушка надеялась, что джар пьян настолько, что утром и не вспомнит, что говорил с ней, а у неё останутся незабываемые впечатления. Так и случилось, только Мирея никак не ожидала, чем запомнится ей та ночь.       Норен знал, что нравится девушкам. Он не раз ловил на себе их взгляды. Поэтому не сомневался, что Мирея одна из них. От разговоров о свежих уличных запахах, о вкусных блюдах и изумительных видах джар перешёл в действиям. Он без лишней нежности обхватил Мирею за талию и, прежде чем она успела что-либо понять, жарко поцеловал её в губы.       Не думая ни секунды, девушка машинально оттолкнула настойчивого джара. В её жилах вспыхнул гнев и отвращение. Если бы он не был сыном короля, она, не жалея сил, хорошенько ударила бы его, как когда-то учил отец.       Не желая и секунды оставаться в его компании, Мирея подхватила подол платья и побежала на лестницу, всё ещё чувствуя его унизительный поцелуй на губах.       — Постой, — слышала она за спиной, но даже и не думала останавливаться. Ей было страшно от того, что ещё могут вытворять развязные руки могущественного человека.       Мирея успела миновать всего десять ступеней, как услышала глухое падение. Только тогда она обернулась. Охмелевший джар ничем не отличался от мужчины в любой таверне города. Он также плохо держался на ногах, от того, стараясь догнать девушку, оступился и упал, пролетев несколько ступенек.       С минуту Мирея ничего не предпринимала, не зная, как поступить. Кем бы ни был этот юноша, он нанёс ей оскорбление, посчитав одной из легкомысленных дам. И всё же жалость к нему победила. Она помогла ему подняться.       — У Вас кровь, — холодно произнесла Мирея, но сама содрогнулась. Теперь ей не отделаться от наказания.       Норен прикоснулся к содранному лбу.       — Заживёт. Но никому не слово, как это произошло, иначе поплатишься за это, — прошипел он.       — Вы только угрожать умеете? — отрезала Мирея, сама удивившись своей резкости.       — Ну почему же, — Норен улыбнулся и пошатнулся. — Позови внизу стражу. Я сам не дойду. Голова кружится.       Мирея, несмотря на возражения, не оставила его и проводила до стражи. На этом её вечер закончился. Она вернулась в зал и вместе с отцом отправилась домой.       Целую неделю Мирея жила в страхе, что за ней пришлют и накажут, но этого не происходило. Только тогда, когда она спокойно выдохнула, за ней прислали посыльного. Он сообщил, что ей велено явиться во дворец. Отцу девушка не рассказывала о случившемся и была рада, что в том момент его не было дома.       Переодевшись, Мирея тихо миновала горничную и вместе с посыльным отправилась во дворец. Она сильно удивилась и смутилась, когда вместо наказания Норен предложил ей показать дворец, которым так восхищалась.       — Может быть, сразу к делу? — недовольно проговорила девушка, глядя на его покрывшуюся корочкой ссадину. Она не боялась навлечь на себя беду, ведь всё, что было возможно, уже сделано. Хуже не станет, думалось ей. — Какое меня ждёт наказание?       Норен широко улыбнулся, оголив ровные зубы.       — Это и есть твоё наказание. Составь мне компанию.       Мирея прищурилась, надеясь разглядеть какой-то тайный смысл в его речах. Когда он более настойчиво позвал её за собой, она всё же согласилась. Устоять от соблазна прогуляться во дворце девушка никак не могла.       Они долго гуляли по многочисленным этажам. Норен рассказывал об истории разных предметов, встречающихся на их пути: вазах, картинах, скульптурах, но особенно уделил внимание железному мечу.       — Я как-то уронил его, когда был ещё ребенком, и пустил по лестнице, — Норен впервые рассмеялся в присутствии Миреи, а она, чувствуя его настроение, тоже заулыбалась. — Видела бы ты слуг, разбегающихся по сторонам. Правда, веселье длилось недолго. Шар испортил плитку на своём пути, отчего мне попало по заслугам.       Чаще всего слово держал Норен. Он говорил о совершенно разных вещах, порой таких, в которых девушка совершенно не разбиралась. Тогда она задавала вопросы и быстро схватывала ответы без подробных объяснений, иногда даже пускаясь в собственные рассуждения.       — Ну хоть одна дама способна поддержать беседу, — как-то выдал Норен.       Такой комплимент понравился Миреи. Тогда она всё чаще начала комментировать его рассказы, уже не стесняясь высказываться. Даже когда дело доходило до обсуждения дел Гронхейма, девушка не побоялась сказать:       — Вам нужно самим ездить по городам, а не выслушивать доклады посыльных. Их легко подкупить, Ваши же глаза куда сложнее обмануть.       Норен согласно кивал и обещал, что подумает над этим вопросом. Так они и проговорили до самого вечера, не заметив, как пролетело время.       — Прошу прощения за своё поведение, — напоследок произнёс Норен и, кажется, сам не верил, что говорит. — Вёл себя неподобающие. И всё же я рад, что ещё остались приличные дамы в состоятельных сословиях.       Мирея покраснела от его слов, хоть он и был прав. Оскорбление, что нанёс джар, сильно задело её внутренний мир. Хоть она и заверила, что не держит на него обиды, сама себе солгать не могла. Он показал себя, оставив скверный осадок на душе Миреи.