Поход по мирам 3: Город Енотов

      15.30       Таллис              Посиделки в банке проходили замечательно. У нас и правда был кондиционер и кофемашина. Но на этом весь минималистичный сервис заканчивался, а главным преимуществом здания становилась его защищенность.       По предложению Нирана, приравненному к приказу, работники Банка опустили ролеты и закрыли двери на замки. Желающих пройти внутрь стало сразу же меньше. Действительно, кто будет пытаться ломиться в закрытый бункер, откуда нет ни выхода, ни входа?       Объяснять происходящее работникам банка приходилось снова понятно и просто, как в оружейно-охотничьем магазине. Ситуация упрощалась тем, что увиденное ими в официальных новостях резко сбавляло градус скепсиса и недоверия. Бродячие мертвецы, в которых полицейские на глазах репортеров высаживали полные магазины из пистолетов, как-то не вдохновляли на мечты о светлом будущем. Но мы успокоили работников банка, предложили им созвониться с семьями и вызвать их лучше сюда. Проще с гарантией отсидеться в безопасности в одном укрепленном здании, чем оказаться в центре давки у ворот города.       Да и что же это за город такой волшебный, если при вспышке эпидемии корпорация «Амбрелла» смогла в считанные часы выставить цельный периметр и обнести его непроходимым забором? По канону заявлено, что к вечеру из города остался единственный выезд. А как же река? Бегство в лес своими ногами? Мост, мелкие развилки и улочки, которые в нормальных городах ведут к пригороду и дачно-фермерским участкам? Или «Амбрелла» заведомо построила Раккун-Сити за большим забором, так что это никого не напрягло?       Непонятно.       Какая-то магия канона.       Но, предположим, город смогут закрыть. Выставят кордоны, спешно развернут колючую проволоку, людей с автоматами поставят… При наличии средств и людей сделать подобное возможно очень быстро. А уж чего у Амбреллы много, так это бабла…       Работники Банка боялись, но хотели нам верить. Рожи у нас были подготовленные, да и Ниран выручал своей харизмой. Я в стороне тоже не оставался. Для них мы сошли за очень осведомленных местных, кто имеет некие связи с корпорацией. В Раккун-Сити было много таких — огромное число людей работало в «Улье», и еще больше в городе оставалось их семей. Но «Улей» недавно закрыли из-за выброса вируса в вентиляцию.       Так, стоп. Ведь его не просто закрыли… Красная Королева попросту убила там весь персонал.       Где же новости об этом? Где городская трагедия? Где обвинения в адрес корпорации и массовые обращения семей погибших?       Сколько времени прошло с момента первого инцидента в «Улье»?       К сожалению, ответить на этот вопрос может только тот, кто собирал вторую группу разведки, которая сегодня вскрыла этот «Улей». А сколько бы я дал времени на это? Месяц? Всполошились бы семьи. Неделя? Тоже слишком много для того, чтобы удерживать персонал в «Улье» под замком и делать вид, что они до сих пор живы.       А если всего лишь несколько суток?...       Сколько времени потребовалось бы Немезису, чтобы мутировать из человека в это существо?       Суток при сверхбыстрой мутации достаточно.       А оперативные группы у Амбреллы всегда наготове.       – Вы ведь не знаете, что случилось в «Улье», не так ли? — спросил я сотрудника банка, когда Ниран ушел с охраной проверять все вентиляционные выходы.       – Улье? О чем вы? — всполошено переспросила женщина в деловом сером костюме и классической юбке карандаше.       – О филиале корпорации Амбрелла в городе, — уточнил я.       – Нет, простите, — пожала она печами. — Но я не слежу за работой корпорации. К тому же, я не очень понимаю, о каком именно филиале идет речь. Потому что Амбрелла охватывает широкий спектр деятельности…       Ах, у корпорации значит здесь еще не один филиал, а много. Что тоже логично, потому что «Улей» описывается как сверхсекретный объект. В то время как статус «дома Амбреллы» Раккун-Сити должен был получить за расположение официальных и мирных офисов и филиалов. Таких как штаб-квартира фармакологического корпуса и офиса корпорации в сфере компьютерных технологий. Потому что никто не стал бы разглашать о наличии вирусной лаборатории под городом!       Я потер лоб со смирением. Ситуация усложнялась.       Кажется, я слишком разбалован домашними биолабораториями и мутагенными оборотами, чтобы закладывать срок формирования Немезиса в сутки. Здесь всё не настолько круто, хоть воплощенка, порой, блещет кадрами о мутации людей под Т-вирусом в монстра за пару часов.       Нет, тут что-то не так. По фильму создавалось отчетливое впечатление, что «Улей» находится под карантином некий приличный срок. К тому же за это время корпорация вполне успела раскинуть свои бюрократические планы на выживших людей, и договориться о тестировании сверхлюдей в боевых условиях. Выжившие мужчина и женщина получили кодовые имена, с них собрали достаточно информации, а мужчину-монстра вообще успели оснастить подходящим под его руку оружием и пошить одежду.       Я думаю, такое быстро не делается. И в этом большая загвоздка, потому что смерть огромного числа персонала умолчать невозможно. Ровно как скрыть от прессы и всего мира факт большой трагедии из-за «аварии в лаборатории». Конспирологи тут же подхватят новость и начнут обвинять Корпорацию в страшных секретных деяниях. К слову, не зря.       Но ничего этого нет! А главный город Амбреллы уже которые сутки спит спокойно в блаженном неведении.       Однако, с чего я взял, что работники «Улья» должны быть обязательно местные?       Они могли там жить на полном обеспечении и работать безвылазно. Потому что никакая подписка о неразглашении не защитит корпорацию, разрабатывающую вирусное оружие под городом, от слива информации.       Да и кто вообще делает лаборатории с такими вещами под городом?! Это же нарушение всех систем безопасности! Всех правил защиты. Это… Это просто безобразие.       Но против канона не попрешь.       Либо против боссов Корпорации не попрешь. Потому что всё выглядит так, что им было плевать на Раккун-Сити, который был построен как прикрытие для своей главной секретной лаборатории.       И им плевать на то, что произошло в «Улье», а от семей погибших они наверняка откупились большой суммой денег. Ведь весь персонал знал, на что подписывался. Все знали, про опасное производство и протоколы на случай заражения. А то, что убила всех Красная Королева, местная защитная ИИшка, так ведь даже людской фактор не обвинить в убийстве. Сработала автоматика, которая вышла из строя. Глюк в системе повлек за собой гибель персонала. Как там говорят? Простите. Поймите. Мы разбираемся и устраняем системные неполадки…       Странно всё это получается. Или же в городе время траура миновало. Большинство просто не затронуло трагедией. А те семьи, что пострадали от сбоя в работе системы «Улья», уже тихо продолжают жить, не поднимая скандалов и массовых демонстраций. С большой денежной компенсацией и правда нет смысла возбуждать шумные расследования. Тем более, если власти города, к примеру, уже официально заявили о причине гибели людей на базе.       Что-то я заговариваюсь и мысленно хожу по кругу. С чего я вообще начинал?       Громкий разговор одного из сотрудников банка по сотовому телефону привлек моё внимание, отчего я уже не мог сосредоточиться. Мужчина старательно и уже с истеричными нотками в голосе доказывал своей женщине, что она должна непременно сворачивать к нему в банк.       Я невольно прислушался.       – …Не надо тебе туда! Слышишь меня? Уезжай из очереди!       Мне стало любопытно, кто стал таким паникером и решил бросить мужика в городе. Нормального, хоть немного щуплого мужика, но в приличном костюме.       – Это плохая идея! Джейн! Послушай меня… возвращайся. У нас здесь спокойно, мы можем все переждать… тогда как в очереди стоять просто опасно. Ну или хотя бы сверни с шоссе! Езжай через парк. У тебя же хорошая машина…!       И снова из сотового донеслась женская торопливая трель.       – Ничего не понимаю. Какой забор?!       В женском тоне добавилось истеричного возмущения.       – Как подняли… — тихо переспросил мужчина.       А вот тут я быстро подошел к мужчине и вопросительно развел руками. Сотрудник банка стеклянными глазами смотрел в пустоту через щелку металлических ролетов на улицу, явно не понимая, о чем ему вещает женщина.       – Могу я попробовать? — тихо уточнил я.       Мужчина невнятно кивнул, после чего сообщил даме:       – Дорогая, тут хочет с тобой поговорить один человек. У него есть немного информации…       И не дослушивая ее возмущений, мужчина передал мне телефон.       – Мэм, добрый день, — заговорил я без паузы. — Для начала без паники. Можете описать мне забор?       – Без паники?! — тут же орнули мне в ухо, отчего пришлось отодвинуть телефон от головы. — У меня нет паники! Все замечательно! Я в центре бесконечной пробки, которая встала, когда поперек шоссе вырос бетонный забор! Вырос забор! Вы об этом хотели меня проинформировать?       – Погодите-погодите… — мне пришлось ее перебить. — Что вы имеете в виду под словом «вырос»?       – Какое значение этого слова вам не понятно!? — продолжила истерить дама.       Я малость подвис и включил фантазию. Значит, она хочет сказать, что забора там еще недавно не было? Вырос… откуда. Из-под земли что, как трава? Бред какой-то.       – Мисс, будет лучше, если вы….       – Да пошел ты на хуй!! Ты и твой ёбаный банк!! В этом сраном городе!..       Я не стал дослушивать, отодвинув трубку от головы и удивленно хлопая глазами то на нее, то на мужика. От громкости динамика казалось, что аппарат даже вибрировал в руке.       – Она вам кто? — тихо спросил я мужчину.       Тот стыдливо отмахнулся.       – Подруга с сайта знакомств, — виновато махнул он рукой. — Пригласил ее в город.       – А-а… — протянул я с пониманием. — Любовь?       Сотрудник банка покачал ладонью.       – Легкий флирт. Был.       Только флирт? У банкира с бабой на внедорожнике? Что-то видимо у них круто не сошлось.       Из телефона продолжал доноситься злобный американский мат.       – …Я подам в суд на ваши службы! — вещала она, уже далеко уехав от темы. — На дорожную компанию! На полицию! На организаторов!       – О! Жить долго намерена! — оценивающе с уважением цыкнул я на телефон и продолжая говорить с банкиром. — Раз она еще судиться собралась, то ради этого протянет.       Мужчина растерянно моргнул.       – Сколько машин перед тобой? — перекричал я ее поток брани.       – Не надейтесь! Я достою!       – И все же?       – Всего пятьсот футов!       Я провел беглый расчет. Это ж всего метров сто пятьдесят! Естественно, ей уже забор видно.       – Окей! Стой там! — радостно заявил я. — Ты успеешь!       Я надеялся повесить трубку, как меня оттуда прервали уже с наездом, а не истерикой.       – Что значит успею? Эй ты! Не смей вешать трубку. Куда я успею?!       Закатив глаза, я вернулся к разговору.       – Успеешь выехать из города, до того, как его перекроют, а потом зачистят к херам.       – Ты что-то знаешь! — сообразила она.       – Да ты прям Капитан Очевидность! — сказал я с ядовитым сарказмом, а потом серьезно добавил: — Уматывай из города как можно быстрее и как можно дальше.       – Погоди… — она ненадолго замолчала, так что по связи мы, наконец, услышали почти непрекращающиеся автомобильные гудки на фоне, которые затмевал до того ее тон.       Молчала она долго. Я даже начал волноваться. Закрыв глаза, я поддался любопытству и мысленно представил себе эту леди. Без поправок на встроенный в имплантат переводчик, с образом высокого внедорожника на шоссе, с видом на забор.       Картинка поймалась довольно быстро и вскоре я наблюдал с закрытыми глазами практически онлайн-образ того, как высокая мулатка спортивного телосложения перевесилась через переключение коробки передач и выглядывала в пассажирское окно. Снаружи, сразу за дорогой, начинался зеленый парк, густо поросший кустами и деревьями. Узкие дорожки для велосипедных прогулок лишь немного давали простора для видимости. Но и этого хватало, чтобы застать момент, как стая окровавленных крыс гнала перед собой ошалевшую кошку. К эпизоду из жизни животных прибавлялись голодающие вороны, которые, приметив теряющих внутренности крыс, тут же слетелись с ближайших деревьев и принялись склевывать легокодоступное мясо.       – Я передумала, — резко и уже без истеричности заявила дама и мигом повесила трубку.       Мы с мужиком в растерянности одновременно уставились на сотовый, издающий теперь уже ритмичные противные гудки.       – Она всегда так? — спросил я.       Сотрудник банка, отвел глаза.       – Стальная дама, — с уважением припечатал я, возвращая телефон.       А потом вновь навелся на образ и только успел заметить, как бодро и уверенно крепкие руки сняли машину со стояночного тормоза, переключили рычаг коробки передач, а затем резво развернули руль, и автомобиль с утробным рыком вырулил из пробки, перескочив газон по центру. Через несколько секунд темно-синий джип уже несся обратно по пустой стороне шоссе, игнорируя всякие правила скоростного режима.       Я только и успел изумиться.       Оригинальные тут всё-таки бывают особы.       Похлопав мужика по плечу, я отправился обратно вглубь банка под кондёр и к печенькам. Информацию о заборе предстояло обдумать. По всему выходил какой-то бред. Как бетонные перегородки могли… вырасти?       Вскоре Ниран вернулся с охранниками довольный. По его заверению, нежить в здание не проникла. Ни людская, ни птичья, ни животная. Это он мог сказать с однозначной гарантией. Охранники ему верили с трудом, но то ли поддавались на военно-командирские замашки моего напарника, то ли верили глазам. Когда хотел, Ниран вел себя как вышедший на отпуск главком, по случайности вновь попавший в типичный апокалипсис, каких повидал немало. Лицо у него было такое. Что не день, то мир грозит рухнуть, а вселенная схлопнуться. Ничего, главное, делать всё, как он велит, и будет всем счастье.       Вот только про предполагаемый сброс экспериментальной бомбы на город мы открыто говорить работникам банка не стали. У них как раз начали подтягиваться семьи, которых мы придирчиво осматривали. Народ на какое-то время впал в счастливое успокоение, веря в череду новостей, где обещали вот-вот устранить все беспорядки. По новостям даже заявили, что спецвойска корпорации выдвинулись на подмогу.       М-да. Помню я те спецвойска по фильму. Одна вертушка с группкой наемников, которую пробно закинули на целый город непонятно зачем. Патроны, видимо, израсходовать. Даже жаль их потом стало.       Ну ладно, выдвинулись и выдвинулись. Людям от этого немного полегчало. В узкие щелки наружу и правда виделась мирная улица без лишних зомбей. Редкие прохожие носились по своим делам, а в полицейский участок браво под сигналками привозили особо бешенных беспредельщиков. Живых и не только. Ниран скептично морщился, но не вмешивался, позволяя другим верить, что порядок в городе будет восстановлен. Пока полицейский участок гудел как разворошенный улей, у людей еще жила надежда на спокойную ночь.       Когда легкая организационная суета в банке закончилась я подошел к Нирану, выглядывающему через окно и заговорил:       – Я тут слышал версию, что город огородил «выросший забор», — тихо сказал я, пока очередное осмотренное и допущенное Нираном семейство обнималось в холле от счастливого воссоединения.       Последние полчаса мы пока не опускали металлические ролеты, потому что в банк начался наплыв родственников. Ожидалась еще пара семей с дальних районов города, и Ниран, как единственный, кто легко может почувствовать заражение, бдительно стоял на страже. Правда, его бдительность видел лишь я. Внешне мой спутник просто привалился сейчас к стене и когда надо просто открывал дверь банка, временно отправив охранников отдохнуть и перекусить.       – Это версия или кто-то видел своими глазами? — спросил Ниран.       – Утверждается, что видели.       – Значит, они могли это видеть…       Я поднял на своего спутника тяжелый укоризненный взгляд.       – Ниран…       Он милейше и покровительственно мне улыбнулся.       – Ты не задал мне вопроса, чтобы я на него ответил.       – Я хотел поделиться странным фактом и обсудить бредовость заявления. Потому что я не представляю какими силами вояки «Амбреллы» могли заставить этот забор… вырасти.       – Лис... — Ниран являл собой эталон терпения и тактичности. — Этот мир достаточно технически развитый. Если уж в древних гробницах делают монолитные двери, вырастающие из стен, то что уж говорить об этой реальности.       Я задумчиво прогонял его высказывание, хорошо представляя каменные плиты в стенах, но пока еще ломаясь на целом заборе. Просто так навестись на уже прошедший образ мне было непросто. Скорее разгуляется фантазия. Хотя я, конечно, представил. Город, тишина, парк с зеленой травкой. А потом целые секции газона отходят в сторону и из-под земли с грохотом на внутренних рельсах и механизмах выдвигаются монолитные плиты. Эпично должно быть зрелище. Красивое и страшное. А также безумно затратное, потому что, когда бы Корпорация успела всё это заложить? Неужели одновременно с возведением «Улья»? Но зачем?! Людей что-ль отсюда не выпускать?       Или, наоборот, чтобы защитить город от того, что поднялось бы в случае эпидемии снаружи?..       А вот это уже звучит как план, который легко продать боссам города и совету директоров! Город Енотов, центр обновленного человечества! Самый защищенный открытый город на планете! За его станами вас ждет прекрасный последний оплот цивилизации, а также безопасные подземелья «Улья».       Вот только оттуда, наоборот, всё началось.       Я задумчиво глядел на счастливые семьи в банке, прислонившись к стеклу парадного входа, когда на улице послышался громкий визг покрышек. Мы с Нираном одновременно отлипли от стекла и повернулись на звуки хаоса на дороге.       После громкого гудка и протяжного визга колес по асфальту между банком и зданием полиции показался резвый темно-синий джип. Кто-то успел отскочить с дороги. Один полицейский оттолкнул с проезжей части закованного в наручники гражданина. Игнорируя все препятствия, джип вырулил из-за плотно припаркованных автомобилей на стоянку перед банком, повернулся окровавленной мордой к главному входу, а потом, рыкнув мотором, поддал газу и начал карабкаться по ступеням.       На шум машины ускорился какой-то бредущий неподалеку зомбяк. И когда джип делал уже последний рывок, между банком и капотом образовалось погрызенное тело с обрубком чужой руки, болтающейся на втором кольце наручников. Джип от такого визуала скатился на пару ступеней назад, а потом двигатель снова рыкнул, и капот лихо боднул окровавленное тело.       Хруст костей под колесами мы услышали с Нираном даже через стекло.       Поездив для гарантии пару раз по зомбяку, джип свернул на крыльцо банка и рывком вскарабкался всеми колесами на площадку, разом заняв ее всю своей массивной тушей. Остановился джип водительской стороной почти вплотную к дверям банка.       Мы с Нираном от этой наглости не могли отвести глаз.       После короткой возни дверь джипа открылась и оттуда выскочила высокая мулатка в алом сарафане, простеньких кедах с туго затянутой косой длинных волос. Что забавно, на пассажирском сидении валялись летние босоножки на каблуках, мелкая сумочка и бутылка воды.       Ниран уже шагнул к двери, когда красотка, оценив наше здание, вдруг развернулась спиной и бесстыдно вновь занырнула в салон своего авто, копаясь в бардачке. Хозяйственная деятельность продолжилась и на заднем сидении. Ныряя то назад, то снова к водительскому месту, дама виляла своими спортивными видами, прикрытыми алой юбочкой и рельефом ажурной кромки белья. Вынырнула она из машины только когда поставила руль и педаль на блокиратор. После чего подхватила с заднего сидения несколько вещей и направилась ко входу в банк.       И вот в таком виде, в сарафане, с рюкзаком на плече, с джинсами, перекинутыми через локоть, она подошла к двери и кончиком биты постучала в тонированное стекло.       – Эй, девочки? Примерочная свободна? — громко позвала она, краем глаза поглядывая на легкий хаос, который творился на другой стороне дороги около полицейского участка. Стражи порядка косились на джип и на его водителя, но хватать не спешили. У них было полно проблем с другими взбесившимися гражданами.       Ниран хмыкнул и потянулся к замку. Вскоре после череды манипуляций бронированная створка на тугой пружине распахнулась.       – Для тебя, красавица, эти двери всегда открыты, — улыбчиво отозвался мой спутник.       – Надеюсь, не на выход? — отсканировав приметного Нирана с головы до ног, спросила яркая леди.       – А ты намереваешься нас так быстро покинуть?       После чего он отошел в сторону и пропустил ее в банк. Навстречу женщине тут же поспешил уже знакомый мне сотрудник, общавшийся с ней по телефону.       – Джейн! — с неким удивлением, но и радостью воскликнул он.       Красотка дружелюбно поприветствовала его, но взгляд смелой и независимой хищницы продолжал цепляться за Нирана.       – А говорила, что в суд подашь, — окликнул я ее, улыбаясь.       Меня тут же приметили и, судя по всему, опознали по голосу. А еще смерили взглядом и мысленно раздели, как и Нирана.       – Судебные издержки слишком дорого обойдутся, — милостиво отмахнулась леди. — Так от чего я должна была там успеть? И к слову, где тут у вас переодеться? Я обязательно вернусь к этому вопросу, мальчики, не рассчитывайте на мою короткую память.       Ее друг предложил проследовать за собой и отвел к ближайшей туалетной комнате. Было это недалеко от входа, так что мы с Нираном только молча проводили парочку взглядом по коридору.       Бывают же колоритные особы…       А я даже не спросил, как звать того мужика. Да и пиджак с бейджиком он давно снял, так что… впрочем, какая разница? Здесь в банке этих людей уже почти полсотни. Со всеми что-ль знакомиться? Зато имя Джейн просто запомнилось само собой. Видимо по старой памяти от одной бравой космодесантницы.       Через некоторое время мужчина был отправлен ею по каким-то важным делам, а сама Джейн, повозившись недолго в туалетной комнате, вскоре высунулась и, деликатно прикрываясь дверцей, с ехидцей в тоне спросила:       – Мальчики, кто-нибудь из вас является обладателем большого… ножа?       Мы с Нираном переглянулись, а потом одновременно хмыкнули. Мой спутник уверенно и неспешно подошел к уборной, и с удовольствием подыграл, медленно извлекая из ножен на поясе длинный мачете.       Джейн смотрела на тесак и игру с мелочным восторгом, даже прикусив нижнюю губу.       – Никогда не думала, что попрошу об этом… — многозначительно начала она. — Но… Режь. По пояс.       С этим словом из-за дверцы вспорхнуло нечто алое, и к Нирану протянулась рука, держащая красный сарафан за бретельки.       – Уверена? — уточнил мой спутник.       – Абсолютно. Оно, конечно, стоило мне пару тысяч, но в современных условиях, я думаю, мне будет больше пользы от половины.       Ниран подхватил сарафан за подол, растянул с помощью Джейн, а потом легко рассек ткань заточенным лезвием. Как бритвой по маслу. Дама от полученного результата и от точной руки осталась в восторге.       – Восхитительно! — обрадовалась она и картинно вздохнула, когда обе половинки перекочевали в ее руки. — Полторы тысячи и семьсот…       После чего она вновь скрылась за дверью, а потом выплыла оттуда уже в джинсах и легком шелковом алом топике с аккуратной кромкой разреза. Хороший все-таки у Нирана мачете, острый, точил он его со знанием дела.       Банкир-приятель тем временем раздобыл бутерброд, чашку кофе и махнул ей рукой, подзывая в закуток зала ожидания. Джейн показала ему большой палец, а потом ее хитрый взгляд стрельнул снова на нас.       – А вы, ребята? — спросила она воркующим тоном. — Свободны или ждете подружек?       Ниран от такой лихости расхохотался и, приобняв меня демонстративно за пояс, ответил:       – Извини, красавица, но мы играем за другую команду.       Я как ведомый не успел даже среагировать. Лицо Джейн переменилось, ее брови удивленно взлетели вверх, после чего она наигранно-обиженно надула губки, и в заключении понимающе улыбнулась и спасовала в этой короткой неудачной охоте.       – Как скажете, парни, но это всё равно не отменяет моего вопроса о ваших планах на вечер! К тому же к тебе, сладенький, у меня еще есть много вопросов.       Что… Это ко мне-то?! Я аж подрастерялся.       – Не будем заставлять твоего бойфренда ждать, поболтаем за кофе, — выручил меня Ниран и потащил нас всех за собой.       Кто б мне сказал, что уверенные в себе и целеустремленные дамы могут заставить меня растеряться. Особенно своей бодрой попыткой мгновенно построить мне глазки и оседлать.       Признаться, я так прихерел, что по пути к залу ожидания не проронил ни слова. Джейн тем временем расцвела от врученного ей сэндвича со стаканчиком кофе, с видом гурмана оценила на вкус горький напиток, а потом вновь обратилась к нам.       – Простите, парни, весь этот сумбур, но кажется, мы еще не знакомы, — заявила леди и вежливо представилась. — Джейн Холлис. Приехала погостить в этом чудесном городе.       – Ниран ан Таллари, — пожал ей руку мой спутник. — Можно сказать, прибыли с другом на общественное мероприятие.       Я представился следом и тоже пожал ей руку.       – Общественное мероприятие? — уточнила Джейн с иронией. — То самое, которое сейчас происходит на улице?       Ниран загадочно улыбнулся.       – Так всё же, какая вечеринка запланирована на вечер? — спросила Джейн чуть посерьезней. — Не верю, что вы, парни, не имеете игрового плана. Или хотя бы счастливых билетиков на выход.       Ее друг, тем временем немного непонимающе глазел на нас, словно мы общались шифровками. В целом так-то оно и есть. Иносказательность немного выручала от прямых расспросов про городскую зачистку. И ведь хорошо выручала, потому что за всё время с момента, как я оговорился по телефону, тот же банкир не стал нас дальше расспрашивать.       – Как бы тебе сказать, — я решил взять слово. — Расскажи сначала, что там было с забором?       Джейн сделала крупный глоток кофе и посерьезнела, оставив прочие шутки.       – Забор? Ты имеешь в виду те бетонные блоки? Так вот, сперва впереди замигали желтые огни. Нам повезло, что все ехали медленно, хотя даже тогда нашлись идиоты, смотрящие жопой на дорогу. Потому что после этой мигалки на земле впереди открылись какие-то створки, а потом снизу, как по лифту поднялся забор. За десять секунд! Я специально считала! Огромный бетонный чертов забор, высотой примерно в два-три этажа. Без рельефов, без лестниц. Он просто там появился поперек дороги и вырос во все стороны, огибая город. Ёбаный забор от «Амбреллы»! Я никогда не поверю, что этот хлам был сделан для безопасности граждан внутри этого милейшего городка.       Мы выслушали её поток, не перебивая, лишь пару раз обменявшись с Нираном взглядом. Это гениальный ход Корпорации. Аплодирую стоя! Зачем бы они это ни делали, это было грандиозно, просто и великолепно по своей простоте. А сложности исполнения… скажем так, строительство ветки метрополитена аналогичной длины выйдет сложнее и затратнее.       А еще лично я иногда тупил на странных выражениях, которые мне выдавал автоматический переводчик. Потому что американским слэнгом леди пользовалась в полной мере, отчего выражения звучали… странно, вынуждая меня вслушиваться в оригинал. В частности, я завис над тем, о каком «хламе» шла речь, пока не вспомнил, что в оригинале это звучит как «трэш», что значит в контексте «дрянь».       – Почему «Амбреллы»? — не удержался я от вопроса.       Аккуратные тонкие брови девушки изогнулись как крылья птички.       – А что у нас здесь сделано не Корпорацией? Почти каждая техника сделана с ею! Микроэлектроника, станки, оборудование. Всё... — она помолчала, обведя зал рукой, а потом тише и уже откровенно добавила. — Ну а еще на нем было просто написано.       А, ну это многое объясняет. С этим фактом спорить сложно.       – Так что будет вечером? — не сдавалась она.       – Утром, — поправил я. — Вечером дискотека закрывается вместе со всеми участниками, а утром ожидается заключительный фейерверк, после которого в Раккун-Сити наступит грибной сезон.       Джейн замерла и ее глаза расширились от изумления. Иносказательность до нее дошла в полной мере. А вот её друг успел что-то прослушать, увлекшись просмотром животрепещущих кадров по новостям.       – Вы как-то слишком спокойны… — потухшим голосом заключила она, и все шуточки окончательно сдохли. — В банке, даже в хранилище, это все не пересидеть…       – Ты права, — ответил я, пока её друг втыкал в очередные экстренные выпуски. — Даже банковские сейфы не выдержат. Но есть факт, что «Амбрелла» не станет применять нечто фатально-разрушительное и «грязное». Город по окраине в целом может устоять. Ведь проблемы будут с теми, кто будет кучковаться на поверхности.       Я покосился на плазменный телевизор, подвешенный на кронштейне на высокой стене. Кто-то из гостей банка попросил сделать погромче, и его просьбу исполнили. Так что теперь репортеры с паникой в голосе вещали об возрастающих беспорядках, кровавых разборках на улицах, беспределе и разграблении магазинов на фоне общей истерии.       – Что на самом деле вы знаете? — понизив голос, спросила Джейн, лишь краем глаза следя за телевидением. — Ведь дохлые крысы, гоняющие кошек, это только начало, верно? Мы в эпичном провале? И это неизлечимо?       Я вновь подтупил. Каком провале? Ах, ну да. «Эпик фэйл». И правда.       Потом я внимательно посмотрел на нее. Как же радует, когда имеешь дело с умным людьми. А Джейн, при всей напускной ветрености, была все-таки человеком умным.       – У тех, кто получил критические повреждения организма и начал как бешеное животное кидаться на всё с целью сожрать, разум уже не восстановить, — ответил я. — Однако, если человека укусили и вирус еще не убил его разум, заражение ещё можно остановить. Не сподручными средствами, конечно же. Противоядием владеет Корпорация. Но в городе есть несколько капсул. Вот только где они — в настоящий момент неизвестно. Да и мы искать их не собирались. Противоядий там всего на несколько человек.       – А что вы собирались тут делать? — спросила Джейн, глядя на меня и на Нирана. Именно так «собирались». Не собрались, не решили, а именно: зачем мы сюда прибыли. Поняла, коза, что мы тут не мимо проезжали.       – Наблюдать, — ответил я. — По возможности мы предупреждаем тех, кто ещё в силах себя защитить или спасти. С фейерверком я, конечно, не пошутил, но я не знаю, как там в итоге решат «наверху». Сама понимаешь, если город к вечеру станет центром зомби-апокалипсиса, то такое проще зачистить чем-то радикальным, чем отправлять одиночных бойцов с автоматами на убой.       – Я видела ворон, жрущих дохлое мясо, — мрачно заявила Джейн. — Давай не делать друг из друга идиотов. С такими приколами территорию надо вычищать сразу на десятки километров, пока какая-нибудь сраная птица не улетела в закат. Потому что потом будет уже слишком поздно. Зараза пойдет по миру. И тогда уже действительно… наступит Апокалипсис.       – Поняла уже, — вздохнул я.       – Я не потому вернулась, что ищу приключений, голубчик, — заявила леди тяжелым тоном. — А потому что понимаю, что скоро это станет везде. Не завтра, так через неделю. Или месяц. А что потом? Карантин, прививки, давка в очереди, мародерство?       – И ты решила, что все это пойдет по миру так быстро и никто не озаботится массовой вакциной? — изумился я.       – Я в городе с утра на ногах, — максимально тихо сказала Джейн. — Я видела, как быстро «доходят» укушенные. Меня не обмануть сказками про массовое исцеление. Не важно, это был чей-то спецплан или ошибка. В то время как ты… или вы что-то знаете. А еще вы не похожи на тех, кто собрался делать драму и помирать.       Умная ж стерва.       – Признавайтесь, вы от Корпорации и вы привиты? — спросила она уже без прелюдий.       Я изумился.       – Нет и… нет, — ответил я даже честно.       – Тогда с хера ваша уверенность и знания? — без злости, но с недоумение развела она руками.       И вот как ей ответить. Предыдущие легенды Нирана так классно работали, и все верили его словам, будто он всего лишь имел небольшие связи с «Амбреллой» и вляпался наравне со всеми. Сейчас такая версия просто не проканает. Ну а как сказать? Честно что ли?       – Давай у тебя будет повод дождаться нас тут до утра и выжить, а потом мы сможем ответить, — ушел я от разговора.       – Дождаться? То есть вы еще и уйдете? — уперла она руки в бока.       – Да, мы с Нираном.       – Когда на улице станет только хуже.       – Абсолютно верно.       – Супергероями себя почувствовали? Или Терминатором?       Я не удержался.       – Скорее уж парнями из «Рока». IDDQD и вперед.       Как звучит. Из того самого легендарного и великого «Рока», ставшего чуть ли не первой культовой компьютерной игрой в объемном формате. Рубилово как оно есть. Кровь, сопли и кишки, намотанные на бензопилу. Классика! Разве что вокруг не Ад, а Обитель Зла. И IDKFA тут не работает…       Джейн несколько секунд тупила, а потом поняла и расхохоталась, оценив шутку. Правда, в заключении все же плоско улыбнулась с чувством неудовлетворенности.       – Значит, пока не скажете, кто вы, — заключила она.       – Извини, Джейн, не хочу пока врать или чувствовать себя тупо, рассказывая правду.       Это так. А еще у нас обстановка не самая приватная и подходящая, чтобы делиться душещипательными историями об инопланетном туризме. Все будет потом.       – Но она есть, и какая-то очень особая.       – Да.       Девушка придирчиво сощурилась, будто по глазам пыталась прочитать нашу загадочность.       – Что ж, окей. Надеюсь, не разочаруете.       Мне не послышалось? Теперь она непременно будет ожидать от нас крайне необычной истории? Не просто признаний, что мы какие-то там знакомые работников «Амбреллы». Это ее раздосадует. Ее даже расстроит, если мы окажемся всего лишь сотрудниками Компании. Даже внештатными. Даже если какими-то наблюдателями особыми, которые должны что-то вовремя сделать и от нашего решения зависит, будет ли город жить или нет.       Все это фигня будет по её мнению.       Другое дело, если мы окажемся кем-то интереснее!       – Когда уходите? — спросила она нетерпеливо. — Может чем-то помочь?       – Помочь разве что здесь организовать оборону, — сказал я. — Банк — бункер хороший и крепкий. Не то что люди, даже звери сюда не пролезут. Главное не позволять местным инфантильным сострадальцам впускать всех подряд.       Я кивнул на собравшуюся группу сотрудников и их семей. Мужья обнимались с женами, дети жались к ногам. Всем было страшно, все обсуждали новости. Женщины боялись, мужчины пытались держаться. Охранники тусили у выхода, поглядывая недружелюбно наружу на припаркованный прямо у входа джип. Обзор он перекрыл почти целиком. Мужикам с оружием наперевес это не нравилось, и на Джейн они косились неодобрительно. Кто-то из женщин пытался договариваться с одним охранником, а он пока вежливо отказывал. Кажется, пора вмешаться и разобраться, что там происходит.       – Нир, что там? — спросил я.       – Леди просит выпустить ее, чтоб она забежала за сыном. Дескать ему плохо, — ответил спутник, не поворачивая головы. Слух у него был прекрасный и среди других голосов ему не составляло труда вычислить нужный. — Говорит, он ей позвонил, как подъехал.       – А он?       Ниран безрадостно покачал головой. Значит видел и чуял, что пацан — не жилец.       Я показал Джейн на охранника и умоляющую его женщину.       – Вот постарайся, чтоб из-за таких случаев вас всех тут не перегрызли. И не важно, кто там будет снаружи. Мальчик, девочка, котенок, да хоть милая птичка: любой, кто покусан, пройти сюда не должен. Ясно?       Тем временем драма у двери начала набирать обороты. Дама пыталась уже не на шутку прорваться к выходу, намереваясь отодвинуть охранника руками. Мужик сопротивлялся, но как вежливый и добропорядочный гражданин пока еще никак не реагировал. Действия дамы пока не вписывались в его привычные рамки, за которыми бы он начал применять силу. Она не пыталась грабить банк, кого-то бить, кому-то угрожать оружием. Применять к ней физическое насилие было не за что. И дама этим пользовалась.       Ситуация дошла до маразма, когда по другую сторону стеклянных бронированных дверей действительно показалось тело. Молодой парень в джинсах и футболке медленно огибал синий джип, обтираясь об его капот и с трудом волоча ноги. Обрадованная мать, не видя препятствий на пути, ломанулась к выходу, попросту оттеснив охранника своим не хрупким женским бедром. Мужик от действа впал в ступор, на рефлексах вскинул оружие, но громкий предупредительный рявк женщину не остановил.       А дальше он стрелять не решился. Ведь не за что еще!       Дама же скакнула к двери, отпирая пока еще не закрытый на ключ замок.       Кажется, Ниран был последним, кто эту дверь трогал. Почему он ее не запер? Может быть в назидание? И кстати, где он сам?.. Только что ведь стоял рядом…       Правда, когда счастливая дама щелкнула замком, и на этот звук паренек поднял окровавленную морду, Ниран вновь к нам вернулся с тихим удрученным матом, на котором спасовал мой переводчик.       А потом все произошло очень быстро.       Вот только что радостная дама распростерла объятья, чтобы встретить сынишку. Охранник, заподозрив неладное, метнулся вперед. Толпа в зале затаила дыхание, словно болельщики на трибуне, готовые к хэпиэнду. Как вдруг приехавший парень кидается сразу в прыжок, летит, раскинув руки ко входу, и… вцепляется в женщину, с размаха вгрызаясь ей в шею.       Раздался визг, чей-то ор, и с чавкающим звуком кровь дамы прыснула на стекло. Растерялся охранник.       А в следующий миг Ниран легким жестом вскинул свой арбалет к плечу, поднося одновременно в другой руке болт и натягивая тетиву свободными пальцами. И стоило болту лечь на ложе, как мой спутник произвел меткий выстрел, отправив стремительный толстый дрын к двери.       Миг и два тела дернулись как от пинка. От резкого жеста встрепенулась в страхе толпа, возвышая тон визга почти на фальцет. Тела же, завалились назад, и в судорогах осели, пробитые черным болтом через головы.       Визг в зале затихал очень медленно. Какофония звуков как прибой то затухала, то, от осознания произошедшего, наполнялась словами и ропотом. Но, всё же, звуки угасали. Почти в тишине щелкнула вновь тетива и второй болт предупредительно лег на свой ложемент в арбалете. Ниран дождался наступления полной тишины и внимательно обвел всех взглядом.       – Урок всем понятен? — спросил он почти не повышая тона. — Или будут еще желающие оказать безрассудное милосердие?       Народ сам собою притих. Возможно, заряженный арбалет был тоже стимулом их молчания.       Не говоря больше ни слова, Ниран неспешно отправился ко входу в банк, медленно склонился, коротким рывком выдернул арбалетный болт из костей и пинком ботинка откинул тела убитых зараженных от двери. Ровно настолько чтоб закрылась створка. И настолько, чтобы пробитые головы были другим выжившим видны в назидание.       Вернулся к нам Ниран только закрыв дверь на замок. Джейн осторожно и внимательно посмотрела на меня и Нирана, после чего неспешно всплеснула руками и шепотом выдала вновь неожиданное.       – Какого… черта?       Я изумленно вскинул брови, не поняв суть предъявы.       – Что. Это. Было? — тихо и разборчиво спросила она, изображая пустыми руками то, как Ниран взводил двумя пальцами спортивный арбалет.       Мой спутник явно был не в духе после такой бестолковой человеческой выходки, но к спокойному вопросу решил отнестись с вежливостью. Тем более, за проявленную внимательность.       – А об этом расскажем, когда уладим дела в чудесном городе, — едва ли не плотоядно улыбнулся Ниран.       Джейн с натяжкой улыбнулась, хотя здоровое опасение подсказывала ей, что мой спутник скрывает намного больше, чем ей казалось поначалу. Она явно хотела что-то еще сказать, но тут я услышал ментальный зов от Учителя и, кивнув Нирану, отошел в сторону, чтобы побеседовать, не отвлекаясь на разговоры с окружающим миром. Под видом важной занятости, я перекочевал к закутку охранки и присмотрелся пока к камерам, зорко следящим за тем, что происходит снаружи.       – «Слышу тебя. Что-то случилось?» — ответил я Учителю.       – «Скрим чует стаю.» — коротко сообщил Сэнхас. — «По моей памяти, единственные стайные существа, способные к ментальному взаимодействию и имеющие все задатки ульевых созданий — это лизуны.» — поколебавшись, он все же добавил: — «Скримрейк, как действующий Хозяин Улья, постоянно вырабатывает феромоны. Такова его природа. Лизуны могли их почуять.»       Гадство!       Вот как можно было так выбрать нам спутников, что они подошли под канон один лучше другого? Что Ниран с чутьем на нежить. Что Скрим с чутьем на лизунов. Канон постарался сделать из них дрянь, не слабее каких-нибудь Чужих. Что в рамках города является верной смертью для любого, кто с ними столкнется.       – «Есть идеи, что они от него хотят?» — после паузы осмысления спросил я. То, что Скрим их чует, это, с одной стороны, хорошо… они дают о себе знать, а, значит, нападения со спины можно не опасаться.       В теории!       – «Они не нападут, иначе не долбились бы в мозг. Зов очень четкий и точный. Тут без вариантов: они зовут его в стаю.» — он покосился на Скрима, вслушивающегося в наш разговор и в нудёж лизунов, зализывающих ему мозги. — «Вопрос феромонов: они имеют очень специфическое действие, если ты помнишь. Лизуны бесполы. По крайней мере, пока. Но они способны к размножению после некоторого развития и вроде как не являются носителями Т-вируса, зато дико мутагенные. Они могут воспринять Скрима как вариацию их развития, раз «сели» на одну менталку. Глаз у них нет: они не поймут разницу в видовой принадлежности и во внешности. Но у них есть обоняние и сенсорика, которые однозначно пометили Скрима как своего. А еще они стайные и могут считать его старшим, ведь он тупо по возрасту старше и развитее. Такие твари это всегда чувствуют.»       Даже не знаю, успокаиваться мне или начинать бояться. Скримрейк-то у нас прелесть и обожаемая радость, но с багажом лизунов он уже приобретает несколько иной вес. Даже не знаю, чего мне опасаться больше. Что Скрим их не примет, или наоборот, если они ему понравятся.       – «Будете пытаться пересекаться?» — с тревогой спросил я.       – «Придется. Лизуны не отстанут. По следу феромонов отследят элементарно. Вопрос только времени, когда они на нас выйдут.» — Сэнхас вздохнул. А потом его осенила явно стрёмная догадка. — «Лис, вы еще будете по городу перемещаться?»       – «Конечно. Скоро намерены выходить. Кстати… А вот и первая точка канона.» — сказал я, поддавшись вперед к экранам, и всматриваясь в поджарую фигуру боевой дамочки в шортах, топике и пистолетной разгрузке поверх скромной одежды, которая бодро вбежала по ступеням полицейского участка как к себе домой.       Бравая леди настолько диссонировала с образом полицейских, что могла бы сойти за случайную прохожую, которая эпотажно вламывалась в главное управление стражей порядка. Но мужчины в форме ее не то что не остановили, но и посторонились, чтобы она быстро и беспрепятственно прошла внутрь. И даже на подтянутую задницу в шортах никто вслед привычно не посмотрел. Видимо, чревато.       Валентайн из «Специальной тактической и спасательной службы» в полиции Раккун-Сити знали все. Как и само элитное спецподразделение, состоящее когда-то из двенадцати экс-военных и гражданских ученых. Они были героями. До недавнего времени. Пока один из отрядов недавно не погиб в Арклейских горах, расследовав убийство с каннибализмом, из-за чего несколько чудом выживших сотрудников не уволили за чушь, которую они несли, рассказывая о происшествии.       Джилл Валентайн как раз была одной такой выжившей. И начальство Амбреллы постаралось отстранить офицера от дальнейшей работы за то, что данные ею показания проливали ненужный свет на события в пригороде.       Считается, что погибший отряд впервые столкнулся с мутировавшими тварями Корпорации. И именно там, в Арклейских горах, еще до катастрофы в «Улье», появились первые зомби.       Что, к слову, объясняет дальнейшее смелое поведение Валентайн в городе и в участке. Леди не пыталась помогать коллегам удерживать буйных преступников. А где-то сейчас на верхних этажах коротко и быстро перестреляла всех обращенных в головы, разъясняя полиции, как дальше действовать. Народ ее, что характерно, слушал и доверял. У многих, наоборот, сошелся последний паззл в голове, связанный с её увольнением. Ведь если слова выжившей коллеги подтвердились, то весь город действительно в заднице.       – «Если можете, проверьте один магазинчик.» — учитель скинул нам пометку маячка, оставленного в антикварном магазине. — «Хозяин там, Волтер, классный мужик, да и оружка у него зачетная.» — он приложил образ своего дадао и копья, ныне принадлежащего Скриму. — «Если лизуны пойдут по следу феромонов, могут к нему заглянуть. От них Волтер ну никак не отобьется, но если его укусили зомби, а потом загрызет лизун… У него может появиться интересный шанс.»       Он скинул вдогонку короткий образ растерзанного тела у поезда, с хрипом тянущегося к ноге Элис и смотрящего на неё поразительными пронзительно-голубыми глазами. Настолько яркими, что, казалось, они чуть мерцают и светятся изнутри.       Да, я помню эти кадры из первого фильма.       – «Заедем. Где будете вы?» — спросил я, принимая такую идею и соглашаясь. Тем более, что Ниран так и не отказался от идеи найти себе хорошее клинковое оружие. Арбалет — штука прикольная, но заряды у него конечные, если не ходить потом забирать.       – «Мы подкатим туда же, но сперва разберемся с лизунами и… я кое-что сделаю».       Помявшись, он все же решил сказать, как есть:       – «Лис. Игра-игрой, но я не могу смотреть на весь этот пиздец. Я не говорю про спасение людей: это конченая затея с момента, как произошла первая утечка в «Улье». Насрать на первое и второе вскрытие «Улья»: зараженное зверье уже было в технических туннелях на станции поезда под особняком. Зараза уже тогда вышла из-под контроля. А ты помнишь судьбу этого мира: у него нет шансов. Канонная развязка — это лишь агония, не более того. Сценаристы плохо знают генетику и пул вида для рестарта. Но я не об этом.»       Он замер на мгновение, вновь окунувшись в тот океан разливающейся силы, что струилась вокруг всех нас.       – «Ты знаешь, благоволение Леди было мне дано очень давно. Оно со мной, сколько я себя помню. Но, Лис, мне будет стыдно смотреть в Её глаза, если я позволю Её силе столь… бессмысленно развеяться по ветру. Я начну работу. Как раз, когда пройдут сутки и девушки с супругами покинут мир, можно начать разворачивать всю систему. Я расскажу, что можно сделать. А пока я просто проведу всю подготовку. Хорошо?»       Я молча вздохнул. Примерно это я и ожидал от учителя. Работу с миром, с энергетикой смерти, даже работу по генетике и химерологии. Что ж, это прекрасно. Но почему же тогда его решение вгоняет меня в тоску?       Не от желания же взяться за реальность? Ведь я рассчитывал на его помощь. Или… все дело в том, что он не учитывает в работе меня?       Озарение горечью скользнуло по разуму, напомнив очередной раз, что Учитель так мыслит постоянно. Не из недоверия остальным или мне, в частности. Просто, он всегда такой, самостоятельный и редко нуждающийся в настоящей помощи. У него половина жизней прошла в одиночестве, а вторая половина в спонтанном прилипании спутников к нему, сильному и независимому. Я не могу и не имею повода укорять его за привычку к самостоятельному решению проблем.       Хотя зачастую его планы звучат обидно и грустно.       Просто я регулярно напоминаю ему о себе и о возможности помочь.       – «Я знаю. Я начал думать об этом ещё раньше, — сдержанно сказал я. — Не знаю, слышал ты мое воздействие или нет, но я приберу мир и не оставлю его на самотек. Раз я все начал, то ответственность держать дальше тоже придется».       – «Да, я ощутил наложение Печати, но очень приглушенно, — хорошо, что мой легкий перепад настроения он не заметил. — У нас тут прямо всплеск. Поток смертей забивает все восприятие, и я задницей чую, что работать надо начинать прямо сейчас. Вот совсем сейчас. Так что как отключусь, буду ставить печати.»       От сказанного меня посетило другое мимолетное разочарование. Может, не стоило мне с Нираном заседать в банке, если там на улице столько работы?       Учитель же после короткого колебания и нашего совместного молчания, спросил еще:       – «Согласен, что этот мир уже непригоден для живых? Они тут даже выживут… на какое-то время.»       Я очнулся из своих размышлений и задумался. Мир для нежити? Как еще одна уникальная планета, которую полностью охватит план Смерти? Любопытное решение. Логичное, если не пытаться как-то сдерживать заражение, а пустить его на знакомое русло. Сэнхас уже имел в своем багаже мир, который гармонично изменился после магического зомби-апокалипсиса. Почему бы не сделать здесь похожую или просто подобную грань существования. Так мы сможем сохранить и биосферу, и часть людей, которые естественным образом изменятся под воздействием среды. И даже сбережем цивилизацию, или ее островки, если, конечно, человечество не похоронит себя под волной всеобъемлющего ужаса. То, что часть жителей мира станет не совсем полноценно жива — даже на первый взгляд будет не заметно. «Не жизнь» — это тоже жизнь, просто иная.       – «За редким исключением, но… да. Разные формы подойдут всем», — согласно кивнул я.       – «Хорошо. Тогда я пока начну. Приберу что получиться. Как все пройдет, тогда уже окончательно решим с итоговым проектом и приступим к работе.»       – «Ладно. Тогда и мы выдвигаемся… Буду рад помощи.» — сказал я вдогонку.       – «Ты же знаешь… всегда.» — он улыбнулся мне, чувствуя, как гаснет связь.       Вот и где у нас случилось недопонимание? Или привычка к совместной работе поломала умение принимать независимые решения? Хотя у него проблем с независимыми решениями как раз нет. Это я с запозданием думаю и гружусь о том, что я за комфортом упустил.       Какого хера, а?       Я вернулся из сторожки в зал ожидания, где мой спутник уже подозвал одного охранника к Джейн и, судя по обрывкам разговора и жестам, красотка торговалась за право получить оружие в свои руки. Это или другое из запасов банка. На что охранник ворчливо отвечал, что у них тут не оружейный склад, и проще вооружиться мешком банкнот, чем разжиться лишним магазином к помпачу.       – Ну тогда дай мне свою пушку, и я добуду себе оружие через дорогу, — уверенно вещала Джейн, протягивая руку.       – В РПД? — изумился охранник, показывая на департамент полиции напротив. — Это безумная идея, леди!       – Это здравая идея, мальчик! — разговор уже начал переходить на агрессивные тона. — Если тебе не хватает смелости перебежать дорогу, мамочка все уладит.       – Вы начинаете переходить границы, — предупредил охранник.       – И что? Выгонишь меня отсюда? Хочешь получить мою смерть на своей совести? Хотя, знаешь, нет… Я-то сяду и уеду, но тогда мой парень не будет прикрывать ваши двери.       – Какой парень? — не понял охранник.       – Тот парень! — тонкий пальчик указал на синий джип.       Ох, пора было это завязывать.       – Так, стоп, довольно, — я вмешался под скучающий взгляд моего напарника. — Нир? Можно начинать выдвигаться за байками. Валентайн прибыла в участок, а нас ещё попросили заскочить в антикварный магазин. Джейн, выйдешь с нами, добудем тебе оружие в участке. Годится?       – Так меня потом обратно не впустят, — она закатила глаза.       – Я думаю, мы это уладим, — успокоил я ее, мрачно глядя на охранника.       – Конечно, не беспокойтесь! — пробурчал охранник.       – А знаете, не очень-то и надо! — отмахнулась Джейн к нашему с Нираном удивлению. — Парни? Может вас куда-то подкинуть? Это тухлое общество не вызывает у меня доверия. У меня есть предположение, что с вами куда интереснее.       – Зато с нами не безопаснее, — ответил я, с сомнением воспринимая идею получить эту особу себе на прицеп. Хотя дама она в принципе интересная, но у нас были разные планы.       – Как раз именно рядом с вами, я думаю, безопаснее, чем во всем этом городе, — подметила Джейн.       С этим сложно поспорить.       Я посмотрел на Нирана, тем самым спрашивая его мнение на ее счет.       – В целом, поддержка нам не помешает, — ответил мой спутник, направившись к своему рюкзаку.       Я посмотрел на просиявшую Джейн и доброжелательно махнул ей рукой. Нехай тоже собирается. Тем более, мы, вроде как, планировали ещё байкера из магазинчика на хвост подцепить.       Охранник от нашего решения и перемены у взбалмошной леди только хлопал глазами и стоял какой-то совсем потерянный, не зная, радоваться ему, что мы уедем, или нет.       – К слову, мальчики, зачем вам байки, если у меня есть машина? — спросила Джейн, подхватывая рюкзачок и выискивая среди людей своего приятеля-банкира.       – Пригодятся позже, — ответил я. — Джип твой не везде проедет.       – Куда же вы собрались… — отозвалась Джейн, но, не дожидаясь ответа, она отошла вглубь банка к своему другу. По-видимому попрощаться.       Тем временем я собирал свои вещи и ко мне подошел Ниран с сакраментальным вопросом:       – А нам не сказали, что ещё в том антикварном магазине осталось? — бодро уточнил он.       Я невольно улыбнулся. Все-таки один взгляд на него меня уже радует и прогоняет внезапно накатившее странное состояние.       – Нет, не сказали, но мы скоро это проверим.       Ко мне подошли и жизнеутверждающе хлопнули по плечу.       – Тогда тем более хорош жевать сопли и пошли работать. К тому же, если нас так любезно готовы подкинуть.       Я повернулся на тихие голоса Джейн и ее приятеля, и лишь вздохнул, глядя на эту не сложившуюся парочку. Извини, мужик, но этой леди для тебя слишком много. Особенно сейчас это было отчетливо заметно по тому, как он мялся и боялся, глядя на улицу. Там, в агрессивном мире с зомби, ему было страшно. Тогда как Джейн испытывала явно нездоровый азарт и цепко, с уверенной хваткой, держалась за биту.       Вот как-то так и расходятся люди по интересам. Она уже попробовала чужой крови, пусть это и кровь зараженных, которых гнал голодный инстинкт. Не факт, правда, что она кого-то прибила уже своими руками, зато под колесами джипа уже натекла густая темная лужа от раздавленных конечностей.       Не все могут убивать. И не все готовы с этим смиряться. Я смотрел на Джейн и видел, что она максимально трезво представляет, что ждет город с наступлением вечера, но она готова к этому. Более того, она хочет оказаться в центре событий. Без погони за комфортом, безопасностью и без боязни «сломать ноготки».       Такие люди всегда есть и всегда будут. Авантюристы и немного безумные в душе. Но лишь самую малость. Настолько, что эта безуминка обычно не мешает им жить.       Зато, когда они входят во вкус, то начинают расцветать. Они смелеют, становятся собой, крепнут в душе, а потом уже не могут вернуться обратно к тихой жизни. И нет, это не монстры в среде людей. Скорее защитники чужого спокойствия. Потому что пока такие люди готовы сражаться и воевать, они позволяют другим, не готовым к кровавой обороне, не браться за оружие.       Я смотрел, как Джейн крепко обнялась с другом, тепло поцеловала его в щеку, с улыбкой заботливо стерла оставшийся след от помады, а потом подхватила рюкзак и отправилась к выходу. Довольная собой, даже какая-то свободная на душе. С посветлевшим лицом, словно где-то в своих фантазиях она облачалась в броню, снаряжалась и готовилась к тому, что жизнь, наконец-то, подарила ей — свободу сражаться.                     Сэнхас              Последние отголоски эмоций омыли разум, и ментальная связь с супругом и Учеником свернулась. Я лишь мельком взгустнул, что Лис снова расстроился, но… как еще его приучить самостоятельно напрашиваться и проявлять упорство? Ничего, еще выйдет из ступора. Но… работать он уже начал. И, что занятно, тоже сам.       Надо будет с этим что-то делать, но не прямо сейчас. Когда понадобится, мы быстро начинаем работать совместно. Пока же хорошо, что он уже наложил Печать на эту реальность — проще будет мне работать. Одно дело — захват ничейной зоны с такой работой, но совсем иное, если я займусь тем, что уже принадлежит нам. И пусть эта собственность — зыбкая, еще неполноценная реальность, в которой существует только один город и окружающий его лес, а остальное — как зыбкий отпечаток канона. Рябь на волне реальности, оживающей на наших глазах.       У меня есть время на работу. Сейчас — самое оно. Тихо. Спокойно. Скрим на стреме, слушает своих красавчиков и ждет. А мне много не надо.       Отойдя от моего живого благоверного, я поднял вокруг него защитный полог, отчего Скрим мелко вздрогнул и растерянно глянул на меня, но быстро отвел взгляд.       Пора мне вспомнить, чем я был и была.       Пора вспомнить этот флёр любимой, родной, бесконечно-уважаемой Первоосновы, под сенью и благоволением которой проходили многие мои жизни. Флёр, растекающийся щедрой волной сырой мощи, расплескивающейся с каждой новой смертью по ауре еще живой планеты.       Присев на корточки я коснулся шершавой поверхности теплого, прогретого солнцем и жарой асфальта. Собирая разлитую вокруг меня силу, я формировал Печати. Уловители и накопители, собирающие то, что не должно вольно разливаться по этой планете без контроля и присмотра.       Но даже это — лишь часть того, что надо сделать. Рожденные здесь и сейчас Средоточия — лишь приятный бонус. Но самое важное иное. Другое теперь встало для меня во главу угла, жаль, осознание пришло с запозданием, но хорошо, что оно пришло, когда еще что-то можно сделать.       Т-вирус порождает живых мертвых. Не нежить. Тем более — не немертвь. Он создает нечто иное. Мертвое, но не умершее до конца, лишенное касания Первоосновы Смерти и привязки к Чертогам. Существо не умирает полноценно: от момента клинической смерти до подъема проходит всего несколько часов, а то и минут. Этого времени недостаточно для полноценной смерти! Тело умирает гораздо дольше, чем могут себе представить люди. Оно живет. На клеточном уровне, само по себе, удерживая энергетику и ауру в целостности еще долгое время. Гораздо дольше, чем надо вирусу, чтобы возродить из погибшего человека немертвое существо со всеми повадками нежити. А это создает новую беду. Проблему, о которой не узнает ни один местный человек.       Душа застревает в теле, которое не может умереть.       Сотни. Тысячи. Миллионы живых душ навечно застрянут в телах, которые не могут умереть. Даже если они иссохнут в мумию, они не сдохнут и не отпустят душу на круг перерождения. А душа при таком… хранении начинает деградировать. Умирать. Развеиваться по жадной ауре планеты, ведь она тоже оживает. Ей нужна будет энергия. А где ее взять? В смертях и в душах. Вот планета и пытается выжить за счет населения, которое ранее ее убивало.       Печати формировались одна за другой, вписывая исключения и формируя новые правила для круговорота душ в этой реальности. Пока еще призрачные. Зыбкие. Не подтвержденные Волей Лорда или Леди. Но они будут действовать, накапливая освободившиеся души в момент, который прописан как «смерть».       Не тогда, когда человек становится мертвяком. Нет. Даже тогда у него есть шанс на развитие и становление как новое существо, в будущем — разумное. Не тогда, когда ему сносят голову: тогда душа отлетит сама собой, естественно. А тогда, когда тело переходит в состояние гибернации. Чуть позже я внесу новые поправки, изменю систему, но прямо сейчас — это лучшее, что я могу придумать. Прибрать свободные души и пометить те, которые встряли в неумирающих телах.       Потом это поможет.       Под моими пальцами наливался стылостью теплый асфальт, теряя свое тепло под призрачным светом Печати, собирающей энергию смертей. Это — лишь бонус, который поможет людям немного дольше протянуть. А вот вторая Печать…       Со всех сторон ко мне стекались крохотные искры новых, едва лишь сформированных душ, которые так щедро сделала Кузня для нового мира.       В потоке не было ни одной души, прошедшей смерть и рождение. Все как одна — новые. Чистые, как говорят. Души, которые… не жалко развоплотить, ведь за ними еще не закрепилась личность. Это — расходный материал воплощенных реальностей. Самая первая ступень развития и эволюции души. Новая. Чистая. Ничем не запятнанная душа. По сути — природный источник энергии. То, ради чего иногда осознанно создают воплощенные реальности разные наделенные мощью твари, пускающие эти искорки новых личностей в топку своих проектов.       Первый кристалл-хран наливался сиянием пойманных хрупких искр. Те, кто уже погиб. Разбился. Был застрелен после, до или во время обращения в мертвяка. Бедолаги, которые погибли едва ли начав жить. Всего лишь десяток часов жизни…       Всего. Одиннадцать. Часов. Жизни.       Эти души не имеют особой ценности в глазах многих, но для меня… Наверное, после некоторых случаев в моих жизнях, любая душа имеет ценность, если на ней хоть мимолетно легла личность. А даже если нет… Это уже готовая душа со всеми привязками нашего Дома. Имея это, я могу воссоздать любой мой погибший народ. Я могу возродить то, что я утратил. То, что было уничтожено волной Перезапуска, природной катастрофой или орудиями врагов. Я смогу вернуть тех, от кого остался лишь опечатанный дух при давно распавшейся душе.       Я могу… многое.       Создать тело, любое тело — вообще не проблема, имея хорошую лабораторию и богатый опыт химеролога. Я могу наложить на своих созданий существующую энграмму вида, которую я храню на своей душе, или могу разработать новую и получить в итоге совершенно новый вид. Ведь души уже есть, а чистая душа примет любое тело и любую энграмму.       Да я могу даже наклепать доппелей и оживить их этими душами, получив нулевой пул любого вида! Я могу создать армию, старшую расу, рой, улей… да что угодно!       Кристаллы формировались на печатях, искрясь в ярких лучах осеннего солнца, а я смотрел на собираемое по городу сокровище и тихо, мелко улыбался. Поднимая один заполнившийся хран за другим.       Сотни смертей. Тысячи. Разбившийся поезд из-за обращенного водителя метро, и вот они — сотни новых душ, на которых даже не осело следа их прежних владельцев. Личность не успела запятнать или осветить этот самый совершенный источник энергии, какой только существует.       Единственный воистину вечный, безграничный источник энергии.       Душа.       Печати отрабатывали одна за другой, собирая первый урожай душ. Потом я повторю это действо. Потом я попрошу Нирана. Или… приглашу Его. Посмотрим. Но теперь, пока работают эти печати, оживающая реальность не сожрет эти крохотные искорки чужих будущих жизней. Не поглотит жадно, пытаясь выжить и развиться за их счет.       В этих смертях нет надобности: мы подсадим реальность на подпитку от ядра Доминиона. Ядро сделать можно. Любой хаосит умеет их делать. Но создать душу… Это — уникальный навык. И его надо… заслужить. А заслужив, понимаешь и осознаешь ценность того, что я держу в своих руках.       – Иногда можно получить настоящее сокровище прямо из воздуха. — с мрачной иронией произнес я, укладывая кристаллы с сотнями душ в смешной сиреневый девчачий портфель с мультяшными длинноногими девочками-в-матросках, покоривший меня и дополнившим мой облик какой-то абсурдностью. Зато как ломаются люди, когда замечают на мне это непотребство… Какие у них становятся глаза и как резко они теряют свои мысли и слова. Ну да, здоровый крепкий рыжий мужик с хорошей мышцой, длинным массивными дадао и сиреневым школьным рюкзаком с девочками в коротких юбочках.       Люблю эпатировать народ! Особенно, когда мне это ничего не стоит.       Скрим лишь стрельнул на меня взглядом, напряженно шаря глазами по стенам домов. Я потер лицо, покосился на высотки.       – Ладно, давай, зови своих пиздюков.       – Они не мои. — привычно проворчал Скрим, но я почувствовал, как улетел зов.       Хороший Зов. Сильный. Отработанный в прошлом клане. Приказной Зов Хозяина Улья своим… кому? Стражам? Разведке?       Посмотрим по факту.              Долго ждать не пришлось: какие-то пара минут, и в темноте проулка грациозно метнулась гибкая проворная тень, двигающаяся так быстро, что появлялся эффект телепортации. Первый лизун спрыгнул на асфальт, прижался к нему, жадно водя головой по сторонам, вспахал когтями и потек к нам.       Роскошная тварь.       Мощная. Гибкая. Быстра подобно вампиру. Невероятно сильная даже в личиночном состоянии, в котором она находится сейчас. Стремительно мутирующая и подстраивающаяся под среду обитания и под выбранную пищу. Идеально мимикрирующая. С развитой менталкой и сенсорикой.       Как химеролог говорю: ничего амбрелловские генетики не понимают в химерах, раз посчитали их тупиковой ветвью. Это не так. Они просто не развились полноценно и правильно. Они просто не нашли себе точку опоры, которая укажет им путь и даст то, что им надо. Но теперь — они нашли. И стая идет на Зов своего будущего Хозяина. Того единственного, кто станет для них осью развития и задаст новый виток эволюции.       Лизуны стекались к нам со всего города: стая шла на зов, а первый прибывший уже подошел, принюхиваясь к тому, от кого так вкусно пахло… чем-то родным.       Феромоны Хозяина Улья — это совершенно уникальное вещество. При полноценном развитии такое вещество способно улавливаться всеми, кто хоть призрачно подходит для этого Улья и сможет, даже после серьезной мутации, влиться в его структуру как неотъемлемая часть. Даже люди чувствуют эти феромоны: Скрим когда-то был человеком, как и народ, чья энграмма на него легла после возвращения в тело. Мутировал его Клан под действием непонятного мутагена. Мутировал и Скримрейк. Он изменился. Стал единственным и неповторимым, перейдя из статуса Обращенного в Партнера тогдашнего Главы Клана, по сути — Хозяина неполноценного Улья. Но потом, уйдя в самостоятельное развитие, он стал полноценным Хозяином Улья. Иным. Отличным от того, первого. Изменившись сам, переработав полученное наследие под свои сумасшедшие мозги и… свою особенность, Скрим достиг пика своего развития и вышел на полноценный путь эволюции.       Чего удивляться, что на него сбежались все лизуны в округе?       Ведь эти существа тоже когда-то были людьми. Они мутировали. Принудительно, в изоляции своих капсул. А потом — сбежали. Недоразвитыми. По сути — личинками. При этом, уже будучи стайными.       Я лениво размышлял, следя за жалким существом, пока еще — бледной немощью от той роскоши, какая может развиться под чутким руководством. А лизун подошел, стелясь и прижимаясь к асфальту, жадно водя слепой головой с открытым мозгом. Странный глюк мутации… но его можно поправить. Можно нарастить броню и прикрыть уязвимое место.       Хотя… Насколько я помню, даже выстрелы в открытый мозг его не тормозили: с его скоростью мутации, регенерация должна быть под стать. Как и голод. С таким-то метаболизмом…       Скрим подошел к существу без страха, приглашающе протянул руку с раскрытой ладонью. Лизун мялся, переминался, вспахивая асфальт когтями, словно он бумажный. За его спиной тихо спрыгнуло еще трое собратьев. И вот, наконец, мутант вытянул длинный язык и осторожно коснулся ладони.       О да… Этот запах феромонов и привкус настоящего Хозяина Улья… То, что никогда не ощутят и не поймут люди и разумные, далекие от подобного вида существ. Но лизун аж заурчал от удовольствия, подтек ближе, ткнулся башкой в подставленную руку. А по его телу волной шла новая мутация, спровоцированная новым сильным генетическим материалом: феромонами их нового и теперь уже единственного хозяина.       – Поздравляю, Скрим. — негромко произнес я, глядя, как стекаются к нам существа и слизывают с ладоней моего супруга настолько вкусное вещество.       – Благодарю. — промурлыкал он, собственнически оглядывая стаю. — И что теперь?       – Раскармливать их. — для меня это был очевидный ответ. — В зоопарке.       Подойдя, я протянул открытую ладонь первому лизуну. Крохотные капельки не имеющего явного запаха вещества выступили на коже. Существо тихонько курлыкнуло, почти заскулило, подтекло, жадно ткнувшись языком мне в ладонь. Да-да. Еще вкусняшки. Еще геном, который не появлялся в Мультиверсуме уже почти одиннадцать Перезапусков и еще не скоро появится полноценно.       Кушайте. Мутируйте. Развивайтесь.       Вы станете нашей опорой в этом мире. Той силой, против которой не выстоят ни танки, ни огнестрел, ни даже ядерный заряд. Потому как вы станете поразительно живучими. Потому что я так хочу. Потому что Скрим так решил. Потому что вы вышли к нам сами. Сами позвали. Сами себя нам предложили. Отдали нам всё, что еще у вас осталось. И сделаете для нас всё без исключений, даже если надо будет живьем проложить нам путь сквозь огонь, сталь или пули.       В этом фишечка Улья. Безграничная преданность его порождений своему Хозяину. Особенно, таких созданий, лишь немногим сообразительнее хомячка. Пока они по мозгам даже до домашней кошки не дотягивают! Но ничего. Скоро поумнеют.       – Иин. — промурлыкал я, оглаживая доверчиво льнущее и уже обожающее меня существо по открытому мозгу.       Лизун радостно скулил и курлыкал, позволяя мне почесывать ему самое нежное и ценное. Легонько скользя пальцами по плотной крепкой, но прозрачной кожице, я гладил это несуразное, но смертельно опасное существо, приучая ко мне и к моим рукам.       – Надо их кормить.       Скрим согласно кивнул, обхаживая чуть более крупного лизуна, стелящегося перед ним и тихонько смешно курлыкающего.       – Но сперва заглянем к Волтеру. Посмотрим, что там с ним.       Как бы мне ни были грустно, но я не верил в то, что Волтер сумел выжить. Или что он, о чудо, пережил встречу с лизуном. Но… найти хоть что-то я все же рассчитывал, как рассчитывал из этого «что-то» собрать Волтера обратно. Это возможно, а у меня нет никаких ограничений.                     * * *              В темном кабинете подземного офиса Корпорации «Амбрелла» на другой стороне планеты сгущались тяжелые эмоции.       Кожаные перчатки исполнительного директора заскрипели от крепко стиснутых подлокотников, когда очередной экран вспыхнул съемками с камер.       Подчиненные исполнили свою работу великолепно. Стоило только в Раккун Сити появиться новой вспышке пси-активности, как орбитальные спутники быстро поймали в фокус источник. Даже не разбираясь, токийские сотрудники Корпорации мигом переправили видео на экран начальства. Иностранец стрельнул взглядом по полимерной панели, свисающей с потолка, вызвал окно видео поверх остальных, а дальше его захватила лавина эмоций.       Он почти позабыл каково это — злиться за то, что не поддается контролю, тревожиться оттого, что выходит за рамки познаний.       Алые глаза блондина пылали огнем, пока на видео с Америки крутилась съемка со спутника. Ясный день, опустевшая улица, просвет между домами и одинокая фигура в центре всполохов засветки, которые мерцали подобно заснятому полярному сиянию. Пульсация вспышек расходилась от фигуры кольцами как рябь на воде, тогда как чуткие приборы зашкаливали, фиксируя бешеную амплитуду энергетических всплесков.       Хуже то, что спутник выхватывал даже детали. За вспышками размазанного света была видна осознанная работа. Процесс, не поддающейся иному описанию, кроме как «ритуальный мистицизм». Исполнительный директор «Амбреллы» повидал разное, он даже не отвергал тонкую науку психонавтики, давая себе свободу на принятие существования странных вещей. Но чего Альберт Вескер не ожидал, так это настолько явного и откровенного свидетельства своей… беспомощной неподготовленности. Потому что именно это состояние стало тупиковым, к которому привели все потоки эмоций.       Первый живой восторг мигом прошел, сменившись любопытством и осознанием пробела в собственных знаниях. За вопросами стегнула досада на несовершенство технологий Корпорации, которые не могли уменьшить засветку. Соседние камеры с улиц в городе попросту транслировали белый шум помех. А приборы, фиксирующие мощность пси-воздействия, захлебывались величиной и были не более информативны, чем визуальная картинка со спутника.       Итого, у них не было понимания, что сейчас происходило в городе. Зачем этот всплеск? Что из себя представляет? Какие последствия за собой повлечет?       У них был лишь факт. Намеренная мощная работа в городе, под покровом которого скрывается их главный центр будущего всего человечества.       Чем это не повод для злости?       Под перчатками, эластичным волокном рукавов и немного на шее мужчины вспухла мелкими буграми кожа, но он удержал себя на границе контроля. Лицо исказилось мимикой злости, когда на экране вокруг фигуры на миг на асфальте отпечатался яркий сферический рисунок.       А потом на несколько секунд все угасло. Остался в центре лишь ждущий чего-то человек.       Альберт поддался вперед в кресле, взял себя под контроль, присмотрелся к картинке со спутника и увидел то, что оказалось еще страннее первого всплеска.       Множество огоньков начали стекаться к человеку, снова засвечивая камеру так, что она демонстрировала лишь малую часть. Помехи это или нечто иное, ни Альбер, ни весь, казалось, замерший в работе отдел Корпорации не знал.       Странности лишь копились, а исполнительный директор не терпел потери контроля за ситуацией. Тем более над объектом, который он обязан защищать.       Лишь приведя эмоции и как следствие себя в должный вид, Вескер связался дистанционно с сотрудниками.       – …Кто этот человек? — прозвучал его главный вопрос.       – Проводим обработку данных, — поступил ответ с другой стороны.       Под теперь уже четкие кадры упаковки нескольких камней… или брусков, на экране рядом с видео перед Вескером появилось досье. Имя, права, документы, место рождения, учебы, работы… Ничем не выделяющаяся история типичного американца. Альберт не сомневался, что он вместе со своими сотрудниками сделал одинаковый вывод.       – …Узнайте, кто он на самом деле, — спокойствие голоса Альберта можно было назвать эталонным.       Японец по связи смиренно принял указание, хотя работа после беглых проверок уже обещалась нелегкой.       Альберт хотел было отдать очередное указание про обработку кадров и поиск соответствий сверкнувшего изображения с чем-то известным, как вдруг его внимание отвлекло странное движение в кадре. К мужчине и его спутнику начали стягиваться весьма характерные тени.       На долю мгновения Вескера даже охватила тревога и кольнувшая досада за то, что неизвестная парочка по глупости станет жертвой химер Корпорации. Ведь, по идее, что как ни всплеск пси-активности должен был привлечь их стаю! Но что-то менялось, выглядело странным. И если по прогнозу химеры должны были проявить интерес к рюкзаку, где скрылись камни или хотя бы к создателю тех странных силовых волн, то твари, наоборот, разрушили беглый анализ.       Они льнули к другому.       Какая… дикость.       Лицо Вескера вновь исказилось брезгливым презрением, пока он все еще находился с сотрудником на голосовой связи. Вот только вновь клокочущая в груди злость коварно намекала Альберту, что тут было нечто иное. Вовсе не презрение заставляло его болезненно морщиться, глядя на ластящихся к чужакам тварей. А нечто очень…       …Личное.       Глаза иностранца вновь полыхнули, и он быстро сжал окно видео почти до минимального размера на экране. Достаточно, чтобы видеть общую картину, но недостаточно для наблюдения подробных деталей.       – Свяжитесь с офисом Корпорации в Лос-Анжелесе, — произнес Альберт, жестко себя контролируя. — Пусть подготовят оперативную группу для слежения за этими двумя. По их готовности свяжите меня с командиром отряда.       И еще одно вежливое согласие прозвучало эхом за отданным приказом.       Не забыл Вескер и про символы со светящегося рисунка. Самый удачный кадр с записи поступил на обработку аналитикам, которые не брезговали даже поиском по мировой сети интернета.       Неизвестные люди вновь подкинули Корпорации и исполнительному директору пищу для новой работы.       А когда все распоряжения были отданы и связь с сотрудниками прервалась, Альберт рывком вскочил с кресла и нервно прошелся по внезапно показавшемуся очень тесному кабинету. Но даже приглушенное освещение не смазывало чувство тесной коробки. Замкнутой коробки.       Дыры. Технологичной клетки, в которую пришлось забиться.       Сперва того требовало время. Потом потребовались дни тренировок и приспособлений. Даже сейчас до сих пор случаются рецидивы, из-за которых долгое общение с коллегами пока… неуместно.       Даже по токийскому офису уже ходят разные слухи. Но, к удовлетворению Альберта, азиатские сотрудники и коллеги чуть менее нервно относятся к человеческим странностям из-за традиционной привычки к повсеместному мистицизму. Они сами находят объяснения его состоянию. И, в отличии от американцев, не стремятся строить планов по сопровождению Вескера в лабораторию.       Альберт совершил еще несколько нервных кругов по кабинету, пока последние остатки странного эмоционального состояния не растворились за чередой усердных размышлений. Успокоившись, мужчина вернулся к экранам и вновь в экспериментальных целях прокрутил запись с химерами перед глазами. И вновь не смог спокойно досмотреть ее до конца. Организм предательски вспыхивал новой порцией злости, за которой разум Альберта с трудом неохотно признал жгучую зависть и… ревность.       И опять по рукам заструились грубые волны окрепших волокон. Альберт дергано ухватил себя за руку, сжимая пальцами неконтролируемые бугры на запястье. Щекот и мелкие судороги прошлись по лицу. Как бы ни возмущался такой бурной реакции холодный разум, опыт вирусолога-генетика заставлял тщательно фиксировать малейшие странного своего состояния. В том числе эмоциональные перепады. Особенно такие неконтролируемые, проявляющиеся по определенному триггеру. Раз за разом. Вне зависимости от базисной подготовки.       Реакции, свойственные проявлению… инстинктов.       Которые, вкупе с яростью доказывали, что именно он должен был находиться там. Именно он должен был подчинить эту стаю. Ведь именно он — вершина их эволюции и совершенства.       Из груди мужчины вырвался низкий и утробный рык.       А потом на остатках сверкнувшего страха из-за близкой потери контроля в мгновение ока он оказался у двери, закрывая ее изнутри на прочный замок. Потому что никто не должен застать его в таком состоянии. Никто не должен послужить триггером, из-за которого развеется последний контроль, а он рискует потерять разум.       Никто не должен войти. Если они все хотят остаться в живых.                     16.00       Эрис              Вовремя мы начали строить баррикады. Стоило закончить, как в поле зрения появились первые мертвецы, которых уже нельзя было спутать с живыми. Походка, агрессия… Я рванула к школьному радио. Пока еще люди думают о том, что они увидели, можно успеть вложить в их головы нужную мысль и не допустить паники. Иначе придется действовать жестче.       – Внимание всем. В городе случились чрезвычайная ситуация с утечкой вируса. Зараженные проявляют агрессию. Вирус передается при укусе. В школы вы попали до утечки, и тут безопасно. — я говорила максимально четко и спокойно.       В этот момент мой голос мог стать опорой этим людям. И нам в их лице отбиваться вместе будет легче. И все зависело от того, как себя поведут подростки и их наставники. Подростки — существа стайные. И надо было правильно обозначить им, где их стая и кто в ней будет вожаком. Когда баррикадировали входы я видела, что актовый зал школы достаточно большой и что там окна в отличии от классов — небольшие. Значит можно собрать всех там.       – Просьба учителям собрать классы в актовом зале для инструктажа. Когда класс готов идти в зал — с класса выйдет один из учеников и ждет около двери. Выходим все, когда вас позовут.       Я очень надеялась, что паника еще не накрыла детей и у меня получится сработать.       Каждый класс старшей школы как маленькая стая. И как в каждой стае, здесь тоже были свои главари. Услышав сообщения, они цыкнули на дрожащих училок и рявкнули на толпу своих подпевал. В головах подростков тем временем зрели свои собственные планы…       Координацию движения на себя забрал муж. Он следил в коридоре за тем, как из-за дверей появляются подростки, передавал по мыслесвязи мне, а я озвучивала какой класс следующим идет на сбор. И заодно комментировал мне то, что я не могла видеть — практически везде класс вел один из подростков, а учителя максимум создавали видимость, что что-то контролируют. Как я подспудно ожидала: авторитетных взрослых тут можно было пересчитать по пальцам одной руки. А раз вожаки даже не скрывают, то договариваться напрямую.       Осталось понять с кем из лидеров мы сможем договориться. И, самое страшное для меня, что делать с теми, с кем не договоримся.       Хмурясь и иногда иронично усмехаясь исподлобья, ученики следовали к залу… где, в конце концов, оказалось, что все если и влезут в зал, то очень битком.       Когда до меня дошло что все не влазят, я матюгнулась, но откатывать назад было поздно. Впрочем… Коридор рядом был достаточно просторным. Поэтому…       – Простите, я не рассчитала место, так что придется расположиться еще и в коридорах. Школа на данный момент закрыта. Как вы все видели, на улицах сейчас небезопасно. Дальше будет только хуже. Заражение будет распространяться. Так что школа сейчас, одно из самых безопасных мест в городе. Если мы его, конечно, отстоим.       Стоило мне договорить, как вдруг с глубины актового зала донесся одиночный девчачий вскрик:       – «Ай!!! Тири, стой! Ловите его! Тири!»       По толпе пошло движение и гомон. Народ суетливо закрутил головами, кто-то подпрыгивал, поджимая ноги, девушки завизжали, хаос начал нарастать.       От вскрика мне поплохело. Не надо было гадать — речь о питомце из живого уголка. Я надеялась, что мы успеем перекрыть заражение через животных, но нет, не успели. И эта девочка в толпе через несколько минут уже может покусать кого-то еще. Ее надо срочно изолировать. При этом как-то объяснить это остальным, она сейчас — одна из них. И любая агрессия сразу выстрелит агрессией всех в нашу сторону.       Хуже то, что времени на принятие решений у меня не было — лавинообразная паника в зале распространялась как зараза по свеженапуганным подросткам! А в центре и вовсе начиналась опасная давка!       – Кериль, что делать? Сейчас она — источник заражения, как и ее питомец, которого надо тоже изолировать пока он не укусил кого-то еще. И счет на секунды, в лучшем случае — минуты. А еще я ошиблась, собрав столько народу в одном месте. Любой эмоцией толпа сейчас заразится мгновенно и это будет концом. Я забыла про эффект толпы. Пока они сидели по классам, это было более контролируемо.       Супруг холодно и хмуро смотрел на паникующую ораву малолеток и думал. Тянулись сущие секунды, но для меня они растягивались как резина. О чем думал Керилль, я не знала. Но видела, он был недоволен! На что? На кого? Но более того я понимала, что он не знал или не спешил это самостоятельно решать!                     Намирэ              Мы подъезжали к театру в потоке людей, спешащих к мосту, к единственному выходу из города. Оттуда доносились все те же крики, шум, давка, мольбы пропустить, крики о детях… мы стояли на краю эстакады, придерживая велики, и моя рука на руле дрожала от общей нервозности. Обречен не только город. Обречен весь мир. И меня уже начинало потряхивать. Не от ощущения смерти, нет. Первооснову в полной мере я не могла ощутить, но знала, что именно ждет планету. Постепенное, медленное заражение всей биосферы до последнего комара. Потому что можно отутюжить город ядерным зарядом, но нельзя толком засечь и остановить дохлую ворону, крысу или собаку… Вопрос лишь в том, что с этим миром сделают Сэнхас и Таллис. Один — как имеющий благоволение Престола, второй — как инициатор. Люди спасутся, но это ненадолго — на год, на два, на три, на десяток лет — не больше.       Театр разочаровал. Типовое американское здание со стеклянным, просматриваемым первым этажом, толстыми кирпичными перестенками меж ростовых окон, плоской крыжей и предельно простой планировкой. Тот же ТЦ или кинотеатр, только под другим соусом. С другой стороны, что еще можно было ожидать от театра в провинциальном городке. Явно не массивное здание с колоннадой или атриум с арками. Могла бы догадаться, но проверить хотелось. Все же суть зала и сцены должна была быть сохранена. Да и территория эта не популярная. Кому из людей придет в голову прятаться в театре?! Значит, и зомбей здесь должно быть меньше.       – Н-да. Я предполагала несколько другое.       – Что делать будем?       – Уже пятый час. — я посмотрела на часы. — Канонные личности зашевелились, началась цепочка. А я, боюсь, на другой конец города уже не докачусь, если не передохну. Да там и зомби стаями.       – Хорошо, попробуем задержаться здесь, но как надолго — не знаю.       Мы скользнули сквозь людской поток на противоположную сторону, проехали к зданию через заставленную брошенными автомобилями парковку и помахали одинокому настороженному охраннику, давая понять, что мы живые.       Однако, пожилой мужчина с выправкой отставного десантника едва ли повернул головы в нашу сторону, собирая вещи. Толкнув стеклянную дверь, он кинул на нас косой взгляд и поспешил прочь. Даже не стал запирать дверь.       – Валили б вы тоже отсюда, пока целы, — буркнул он и грузно рванул к своей машине чуть ли не рысью.       Мы вошли в вестибюль с пустынным гардеробом, и я откровенно упала в кожаное кресло под работающим кондером. Сбоку у стен до сих пор стояли металлические подставки с программками, рекламой и прочими листовками. Неподалеку от входа призывно мигали огнями автоматы с шоколадками и газировкой. На полу лежали чистые ковровые дорожки, которые, видимо, успели привести в порядок перед очередным вечерним сеансом. Впрочем, внутри холла театр еще как-то напоминал о развлекательном заведении, не то что снаружи.       – Где-то часов до десяти вечера время есть, потом… в толпе у выезда города появится первый зараженный.       Харен кивнул, опустился рядом, оглаживая ствол дробовика. Здание полностью пустовало и по идее не представляло никакого интереса для мертвых сейчас, а кровью от нас почти не пахло: все следы после стычек тщательно замели. Под сканеры в числе общей толпы нам было категорически нельзя: мало ли, что они там насканируют в геноме и в крови. В вестибюле также стоял еще работающий кофейный автомат, и я принесла нам по чашке кофе — не взбодрит, так хоть успокоит нервы.       Меж тем к зданию театра все же потянулись одиночные зомби. Они что, тепло чувствуют?.. Или живое мясо?       Кофе был допит одним глотком, стаканчики смяты и брошены в урну. Мы подхватили вещи и поспешили на приземистый второй этаж весь увешанный афишами, по возможности запирая и подпирая за собой двери чем-то тяжелым. Оттуда по пожарной лестнице — на крышу. Харен, высунувшись между огромных световых квадратов с буквами, на несколько секунд замер у ограждения и выстрелил из дробовика по первым трем зомби.       Но что-то видимо с патронами и расстоянием мы не учли, потому что мертвяки пошатнулись и двое их них как ни в чем не бывало поперли дальше, нашпигованные дробью.       – Сука, — процедил дракон. Подпустил поближе к зданию. Выстрелил снова.       Ситуация становилась опасной. Отстреливаться долго не получится, патроны рано или поздно кончатся, с учетом неизбежного конусного рассеивания дроби, скорее рано. Зомбаки за это время успеют набежать, вернее, наползти в опасном количестве. Перемещаться можно было только поверху, избегая лизунов. Геройски прыгать по крышам с рюкзаками можно, но не факт, что получится.       Но даже соседние от театра крыши были вне доступа. Здание было удобно как одиночный форпост с полным обзором и далеко просматриваемой парковкой. Но это же был и его минус. Допрыгать до соседних зданий по крышам них через парковку не представлялось возможным. Хотя Харен мог бы перелететь. Но показывать нечеловеческую природу пока не хотелось.       – Спускаемся и бегом через задний ход, — рыкнул супруг. — Сидеть здесь не получится, здание ненадежное.       – А транспорт?       – Там найдем. Брошенного много. Вопрос в том, куда идти.       – Без разницы, их сейчас везде одинаково.       Спустились и на какое-то время задержались, ища два подходящих дрына, желательно металлических. И даже нашли, в гардеробной, выдрав штыри от костюмных манекенов. Вооружившись таким образом, двинулись к черному ходу, но там уже долбились в двери зомбаки. Да почему они такие назойливые?! Мы им что, светимся? Людей же на улице неподалеку полно! Я все еще боролась с искушением тупо закатать эти туши в стазис.       – Судя по звукам их там как минимум трое.       Открыв дверь, Харен со всего размаху всадил штырь в рожу мертвеца, выдернул, пнул тушу — она завалилась, роняя других, еще двумя ударами он перебил им шеи. Выскочив прямо по телам, мы понеслись через пустырь до ближайших домов.       Живых там уже не было. Мы искали выживших, петляя между стенами, в переулках, рысью перебегая широкие улицы и понимая, что ни в каком «удобном» тупике задержаться надолго не выйдет. Отбивались от трупов, где ножами, где палками, благо сил пока хватало. Но всю ночь я так не пробегаю, это точно.       По городу тем временем уже вовсю полыхали пожары. Воздух полнился запахом гари. А уж одиночные выстрелы и очереди слышались уже со всех сторон. Народ, не стеснялся в средствах.       А еще стоял непереносимый смрад, который забивал глотку и сбивал дыхание... Возможно, его чувствовало только наше чуткое обоняние, а люди в горячке боя не придавали такому значения. Хотя как тут не придать… Если большинство зомби вымазаны в крови и своих же экскрементах.       Это пока еще они даже не начали разлагаться… Хотя жара сегодняшнего дня быстро создает тухлятину.              * * *              На парковке театра все еще блудили одинокие зомби. Бессмысленно теряясь в машинах, некоторые из них спотыкались, подворачивали ноги, а какие-то вовсе бились внутри врезавшихся автомобилей, не в силах открыть двери.       Однако, само здание оставалось нетронутым. За начищенными окнами висели светлые жалюзи. Пара двойных распашных дверей даже не заляпали кровавой размазней. Театр был девственно чист и безопасен внутри.       И правда, кому придет в голову задерживаться здесь и тем более прятаться?       Однако, примерно через полчаса после того, как последние живые покинули здание театра, на улице рядом послышался резвый скрежет стираемых об асфальт покрышек. А еще через мгновения на парковку влетели три массивных джипа, забитые вооруженными людьми.       Машины бодро сбили особо плетущихся зомби, с хрустом проехались по костям, даже почти не потревожив подвеску, и остановились рядом с пустым зданием, ярко просветив его фарами. Холл по-прежнему оставался пустынным. Затем последовала короткая команда, и из джипов вывалилась организованная группа крепких мужчин с одинаковыми нашивками на рукавах белых футболок. Профессионально, по-военному рассредоточившись, мужчины вскинули длинноствольные огнестрелы и юркнули в здание театра, просвечивая каждый угол фонариками и водя дулами даже по потолкам.       Водители терпеливо ждали в машинах. По одному бойцу в каждом джипе высунулось из люка, готовые в случае чего, прикрывать отступление. Вскоре в здании раздалось несколько одиночных выстрелов… а после, докладчик группы высунулся из театра и крикнул остальным, показывая большой палец:       – Чисто!       В тот же миг остальные бойцы высыпали из машин. Бравый командир с рацией на жилетке, его помощник все еще в форме с полицейским значком. Были среди них и относительно молодые ребята, присоединившиеся к отряду недавно, но уже уверенно чувствующие себя среди остальных. Народ работал молча, не отвлекая друг друга беседами. Гремели оружейные кейсы, вытаскиваемые из машин. Щелкали магазины с патронами. Металлически застежки ремней ружей и винтовок тихо звякали о крепкие пряжки на военных разгрузках. Мужики забирали из машин всё. Оружие, сумки с припасами, рюкзаки с пайками, батарейками и спутниковыми телефонами. Все это с большим запасом патронов унесли в здание, проверяя хвост из зомби за спиной.       Суровый седоватый командир, чей возраст даже не накладывал отпечаток на боевые навыки, оглянулся, поискал взглядом коршуна нужных парней и скомандовал.       – Вы двое — с винтовками на крышу, — прозвучал приказ отрядным снайперам.       – О да-а, детка! — жизнерадостно протянул боец в белой ковбойской шляпе с образцовой американской улыбкой и техасскими замашками, после чего всучил проходящему мимо бойцу ненужный автомат. Удобнее перехватив кейс с винтовкой, снайпер хлопнул молодого напарника по плечу, отчего того малость качнуло, но он героически устоял.       Подхватив раскладные стулья сторожей из подсобки, мужчины дружно направились к лестнице наверх. Уже наверху они пожелали друг другу удачной охоты и разошлись по разные стороны крыши.       Лопнув большой пузырь жвачки, техасец грюкнул раскладным стулом за массивными светящимися буквами «Театр» и перегнулся через ограждение. Вся парковка и подходы к зданию были у него как на ладони. Прицелившись как можно дальше, молодой мужчина сплюнул химозно-розовую жвачку, которую цапнул раньше, проходя мимо разбитого ларька. Внимательный и острый взгляд придирчиво оценил выбранную позицию, осмотрел края парковки и далекий забор, а потом снайпер бережно отложил кейс с винтовкой в сторону.       Следом на крышу грюкнул груженый рюкзак, раздутый от набитого барахла.       Вжыкнула молния в почти безмятежной тишине театральной парковки, звякнули стеклянные бутылки среди коробков с гремящими как гирлянды патронами. На вентиляционный выступ крыши, как на столик, по очереди начали выставляться предметы.       Наконец, последними щелкнули металлические замки оружейного кейса.       А где-то через пару минут, сидя с комфортом в раскладном кресле с болтовой винтовкой наперевес, снайпер нажал кнопку на своем дисковом плеере, прицепленном к поясу, и под первые звуки бодрой рок-музыки блаженно сделал глоток прохладного пива.       Отряд S.T.A.R.S., понимая, что город спасать уже бесполезно, окопался в полном составе в здании театра.