Тёплый плед, коты и чай в подарок.

Ночной зимний лес, такой тихий и пугающий, но в тоже время притягательный. Вокруг были лишь высокие вековые деревья, ветви которых колыхал промозглый ветер, его ледяные руки пробирались под тонкую куртку, оглаживая своими ледяными пальцами гладкую кожу даже через плотную ткань водолазки. Холод пронизывал всё тело, руки и ноги немели, каждый новый вдох просто разрывал лёгкие изнутри заставляя их гореть, а ветер бьющий в лицо мешал нормально видеть дорогу. Возможно если бы были другие обстоятельства, Кью с радостью бы прогулялся по зимнему лесу в тишине и полюбовался природой, но в данный момент, он мог думать только о том как выбраться из этого бесконечного лабиринта деревьев. Казалось всё живое давно покинуло это проклятое место и в этом лесу остался только Кью. Сжимая рукой раненный бок, промокшие по колено джинсы, были скованны льдом, что сильно мешало передвижению по заснеженной земле. Хруст снега под ногами, отдалённо, напоминал хруст ломающихся костей, что прочно засел в подкорке сознания. Бывали дни, когда даже во сне ему снился этот звук вперемешку с криками и звуками выстрелов. Быть координатором тоже не простое дело, может он лично и не убивал людей, но он был свидетелем их смертей и косвенно принимал участие в из умерщвлении. Тёплая кровь сочась через бледные дрожащие пальцы, медленно стекала вниз небольшими каплями падая на белоснежный снег. Периодически прерываясь за парнем тянулся след из крови, указывая на весь его путь, по этому следу легко можно было его найти. Этот след напоминал красную «нить судьбы», или скорее в его случае «нить жизни», которая вот вот может порваться. Силы покидали Кью, но он упрямо продолжал идти вперёд. Его спутниками были завывающий ветер, хруст снега и тяжёлое дыхание вперемешку с хрипами. Сквозь густые ветви хвойных деревьев пробивался лунный свет, что хоть немного но освещал ему дорогу, тем самым помогая хоть немного различать вещи перед собой. Наконец он вышел на большую поляну, её окружало кольцо из деревьев, стволы которых казалось были чернее угля. Белоснежный нетронутый снег лежал ровной гладью, а лунный свет падающий на него, заставлял его блестеть словно это были миллиарды алмазов. Осмотревшись, Бутройд продолжил свой нелёгкий путь. Сердце в груди бешено стучало готовое пробить рёбра и разорвать его плоть, чтобы выбраться наружу. Дойдя до середины поляны, он остановился. Куда ему идти? Что делать? И как ему выбраться из этого проклятого леса? Перед глазами всё плыло, сил идти дальше больше не было, он заставил себя сделать ещё пару шагов, но ноги тряслись и отказывались слушаться, а затем они и вовсе подкосились и он рухнул на спину. Кью не мог пошевелиться, всё тело просто онемело и больше не желало выполнять команды посылаемые мозгом. Как ни странно, но боли он не чувствовал, так же как и холода. Он мог только лежать и смотреть в ночное небо, такое чёрное и усеянное звёздами, а во главе такая яркая и красивая луна. Кажется сегодня полнолуние? Пронеслось в затуманенном сознании. Густая кровь продолжала течь, окрашивая снег в багровый цвет, пороча его чистоту своими пороками и грязью. По небу медленно плыли облака, вскоре всё небо было укрыто ими, выглядывала лишь луна и ласковыми лучами освещала обездвиженное тело.   Пошёл снег. Маленькие хлопья кружа в небе свой первый и последний танец опускались на землю, покрывая всё вокруг новым слоем мягкого снега. Снежинки ложились на тело и лицо Кью, оставляя на бледной коже свои следы, другие путались в копне каштановых волос, а некоторые ловко преодолев преграду в виде очков, опускались на густые ресницы. Несколько снежинок легли на губы парня, словно даря свой прощальный поцелуй. Скоро он полностью покроет всё тело, скроет его от глаз других, сотрёт все его следы пребывания в этом лесу, чтобы никто не смог найти и вырвать его из этих ледяных, но таких ласковых рук. Ветер утих, теперь он не ревел, а лишь тихо напевал свою колыбельную для него, чтобы он поскорее уснул, отправившись в объятья смерти.   «Интересно, от чего я умру раньше? От потери крови? Или может, от обморожения? Что будет с котами? Наверное они будут скучать...По мне ведь будут скучать? Хоть кто-нибудь ведь будет?». Эти вопросы плавно кружили в голове парня, пока он медленно моргая, всматривался в небо. Хотелось оказаться дома, в тепле со своими котами, хотелось открыть глаза и увидеть привычный светло-серый потолок, встать с кровати и пройдясь босыми ногами, по холодному полу, до ванны, принять утренний душ, затем одеться, покормить котов и отправиться на работу. В глазах постепенно темнело, а сознание покидало стремительно холодеющее тело. Ну вот и всё. Пришло его время. Совсем скоро он закроет глаза навсегда и больше никогда не откроет их вновь, больше никогда не увидит хоть один рассвет или закат, не выпьет свой любимый чай из своей дурацкой кружки, не почувствует на своей коже тепло ласковых лучей солнца, не погладит своих котов и не соберёт крутой гаджет для агентов «00».Но больнее всего, что он больше никогда не заглянет в любимые голубые глаза, такие чистые и полные веселья, никогда не почувствует запах этого отвратительного одеколона, никогда не увидит этой самодовольной ухмылки, не услышит уверенные шаги, что прочно засели в память, никогда больше не скажет «007» и никогда больше не сможет назвать его по имени. Из последних сил, он поднял окровавленную руку вверх и потянул её к небу. Яркий белый свет резко ударил в его глаза, но также быстро исчез, оставив после себя темноту, что плотно окутывает его тело. «Это конец? Я не хочу...прошу, кто бы ни был там в небе. Прошу, дайте ещё один шанс. Я не готов...я не хочу умирать». По холодной бледной щеке, скатилась одинокая слеза, оставляя после себя мокрую дорожку. Ресницы украшенные снежинками, слабо трепетали, открывать глаза было страшно. Руку протянутую к небу окутало тепло, словно кто-то взял и сжал его ладонь. Рядом раздался знакомый до боли голос, он звал его так яростно и настойчиво. Кью хотел ответить, но голос застрял в горле, а губы не хотели открываться. Голос любимый и ласковый, этот голос сейчас полный страха и отчаянья доходивший до него как сквозь толщу воды, с каждой секундой становился всё тише и тише, затем и вовсе пропал. Его полностью поглотила тьма.