Как нормальные люди

Дальнейшее помнилось Чэнмэю с трудом, урывками. Он сидел у стены, прижимая к груди левую руку — ее нестерпимо дергало, тянуло, и Чэнмэю было страшно на нее посмотреть. Что-то грело правый бок, и, скосив взгляд, Чэнмэй увидел, что к нему прижимается А-Цин. — Порядок? — спросил он ее сиплым, неузнаваемым голосом. Она несколько раз мелко кивнула. Вокруг царила суета. Появились какие-то люди в бронежилетах и наушниках, Сун Лань что-то им говорил, и Синчэнь тоже. Потом появились другие люди, в костюмах парамедиков, и один из них принялся светить фонариком в глаза Синчэня, а второй подошел к Чэнмэю и попытался с ним заговорить, но Чэнмэй замотал головой и не ответил. Думать было сложно. Понимать было сложно. Краем глаза он видел, как еще несколько парамедиков возятся с Чан Пином. Тот выглядел как политая красной краской ростовая кукла, и от этого зрелища Чэнмэя тошнило и даже рука как будто заболела еще сильнее. Потом Чан Пина погрузили на носилки и куда-то понесли. Потом начали грузить и уносить его людей, но их сначала упаковывали в черные мешки. Это что-то значило, но Чэнмэй никак не мог вспомнить, что именно. Потом над ним кто-то склонился. — Мне сказали, что ты отказываешься от медицинской помощи. Чэнмэй поднял голову. Перед ним стоял Синчэнь. — Что с глазами? — Что? — Синчэнь присел на корточки, вопросительно склонив голову, и Чэнмэй повторил вопрос, надеясь, что в этот раз голос звучит громче. — Что с глазами? — Опять темно, — легко ответил Синчэнь, улыбнувшись. — Вероятно, из-за стресса. Точнее скажет врач. Что-то темное, злобное шевельнулось внутри. Синчэнь как будто почуял — протянул руку и положил ладонь Чэнмэю на щеку. — Не надо, — попросил он. — Все закончилось. Теперь все будет в порядке. — В порядке? — странно высоким голосом спросил Чэнмэй. — В порядке — это как раньше? — Если ты хочешь, — спокойно ответил Синчэнь. — А ты? — спросил Чэнмэй. — Ты хочешь? После…этого? Ты сможешь? Мы сможем? — Мы все сможем, — мягко ответил Синчэнь, опускаясь на колени и придвигаясь ближе. — Могли же раньше. Что изменилось? — Я просто хочу быть с тобой, — прошептал Чэнмэй. — С вами обоими. Жить как нормальные люди. — Я не возражаю, — улыбнулся Синчэнь, и А-Цин рядом шмыгнула носом. Чэнмэй, с трудом подобрав под себя ноги, сел на колени и залез в карман джинсов. Синчэнь ничего не спрашивал, но снова наклонил голову, словно на слух пытался определить, чем там Чэнмэй занят. А-Цин сидела тихо, насторожившись, будто мышка. Взяв Синчэня за запястье, Чэнмэй вложил коробочку ему в ладонь. — Ты… — голос сорвался, пришлось начинать заново. — Ты будешь моим мужем? А-Цин, кажется, даже дышать перестала. Синчэнь же, на ощупь открыв коробочку, аккуратно вынул кольцо. Растерянная, но нежная улыбка осветила его лицо. — Конечно, — тихо и неожиданно хрипло ответил он. — Конечно, Чэнмэй. Разрыдавшись, А-Цин пихнула его локтем в бок и полезла обнимать Синчэня. *** Потом была больница, где врачи долго возились с Чэнмэем, таская его то на рентген, то на МРТ, то еще хрен пойми в какие штуки. Наконец ему позволили лечь, примотав руку к груди слингом, накачали обезболом и оставили в покое. Но не успел Чэнмэй расслабиться, как явились другие люди, как две капли воды похожие на Сун Ланя, и принялись задавать вопросы. Как ваше имя? Где вы живете? Где работаете? Кем вам приходится Сяо Синчэнь? В каких отношениях состоите с Чан Пином? И так далее, и тому подобное. Он отвечал честно, как мог бы отвечать Сяо Чэнмэй, ни словом не вспоминая о Сюэ Яне. Он понятия не имел, к чему это все приведет. В тюрьму не хотелось, на электрический стул — тем более, но при этом на Чэнмэя снизошло спокойствие. Арестуют так арестуют. Лишь бы дали устроить свадьбу. Он улыбнулся этой мысли, и допрашивающий его следователь нахмурился. — Вы в непростом положении, господин Сяо, — произнес он, словно бы намеренно выделив голосом фамилию. Чэнмэй пожал плечами. — Ну, что поделать. — Признание могло бы облегчить вашу участь. — В чем мог, я признался, — ответил он. — А что до преступлений Сюэ Яна, то ничего не могу о них рассказать. Даже если я и есть он, я все равно ничего не помню. Наконец они ушли. И Чэнмэй только начал задремывать, когда дверь снова открылась, и вошел Сун Лань. — Дадут ли покоя человеку в этом месте, — раздраженно проговорил Чэнмэй. Сун Лань его проигнорировал. — Тебе повезло. — Да неужто? — сардонически отозвался Чэнмэй. — И в чем же? — Сюэ Ян не оставлял следов. Его много в чем подозревают, но доказать невозможно. Даже если все наниматели расколются, все равно бесполезно — в лицо его мало кто видел, за работой — тем более, а настоящих имен киллеры при найме не называют. — Умный парень этот Сюэ Ян, — пробормотал Чэнмэй, обмякая на подушках. Сун Лань смотрел на него раздраженно и неодобрительно — наверное, мысль о том, что преступник не понесет наказания, вызывала у него чесотку. — В этом есть только один плюс — Синчэнь не расстроится. — Я вспомнил, — невпопад ответил Чэнмэй, — вспомнил, чем он меня так разозлил. Сун Лань будто бы подобрался. Чэнмэй вздохнул и закрыл глаза. — Мне было лет восемнадцать. Я услышал про него и его расследования. Я написал ему анонимку, рассказал про Чан Цыаня. — И он не ответил? Чэнмэй хмыкнул. — Конечно, он ответил. Спросил про обстоятельства. Спросил, нахожусь ли я в опасности прямо сейчас. Посоветовал обратиться в полицию. Сообщил, что передал информацию в службу защиты детей. — Понятно, — мрачно ответил Сун Лань. — И больше ничего не произошло. — Ага, — небрежно отозвался Чэнмэй. — Защитник обездоленных, борец за справедливость Ясный ветерок, или как там было его журналистское прозвище, забил на меня. — Теперь мы квиты? Чэнмэй вскинул голову. В дверях, держась за косяк, стоял Синчэнь. Горло вдруг сжалось, глаза заволокло. С трудом, выталкивая из себя слова, Чэнмэй ответил: — Наверное, да… Отпустив косяк, Синчэнь вытянул руку вперед — Чэнмэй увидел, как Сун Лань дернулся помочь, но сдержался, — подошел к кровати и осторожно присел на край. — Я хотел спросить, — неожиданно произнес он, — там, в подвале, ты рассказывал Чан Пину, как умер его отец. Ты это вспомнил или?.. — Да ничего я не вспомнил, — буркнул Чэнмэй — и телом ощутил, как расслабляется Синчэнь. — Просто говорил ему, что Сун Лань рассказал. Рука Синчэня легла ему на грудь. — И все же он здесь, с тобой. — Да, — глухо ответил Чэнмэй. Эта тьма, этот сгусток ненависти и злобы, эта страшная сила не оставили его. Сюэ Ян оставался с ним. Он был его частью. Чэнмэй мог бы сказать: да, он здесь, со мной. И это он привел нас сюда. Это он, зацепившийся за тебя всей силой своей ненависти, там, в том страшном подвале, когда ты был в его власти — увидел тебя. Узнал. Захотел. Пожелал того, чего у него никогда не было. Нормальную жизнь. Любовь. Дом. Это он нашел в себе силы выпустить на волю Чэнмэя. Отпустить ребенка, которого когда-то закрыл собой, в этот большой, страшный, полный опасности, но также прекрасный и счастливый мир. Стать нормальным человеком. Чэнмэй мог бы сказать — но не стал. Он знал — Синчэнь видит все сам. Для этого зрение не нужно.