It's too hard to be your Universe

      Юнги казалось, что он на мгновение потерял сознание от боли, но даже тогда она не прекратилась.              Наверное, Юнги попал в ад. Его настигло наказание за все грехи. Иначе как объяснить эту чудовищную боль?              Руку будто погрузили в раскалённую лаву. Будь рядом врач, Юнги бы умолял ампутировать.              Очнувшись, Юнги был уверен, что скоро перестанет чувствовать руку, но боль всё не успокаивалась. До Юнги донеслись приглушённые крики Хосока. Юнги увидел, что Хосок катался по земле, держась за руку. Он сразу забыл про себя, подошёл к Хосоку и лёг рядом.              — Что случилось? — спросил он.              — Рука… как у тебя… как же больно…              Юнги сжал зубы и переплёл их пальцы, слушая тяжёлое дыхание Хосока. К большому удивлению Юнги, боль начала стихать. Взгляды Юнги и Хосока встретились, и Юнги понял: Хосок удивлён не меньше него.              Через какое-то время боль стала терпимой. Юнги опустил его руку и поднёс запястье к глазам.              Прямо под браслетами судьбы чёрными буквами было выгравировано «Чон Хосок». Юнги взглянул на руку Хосока, которую тот тоже с любопытством разглядывал. Там было написано «Мин Юнги».              — Что это? — прошептал Юнги.              Он, конечно, многое в своей жизни повидал… но чтобы на руке сама по себе появилась татуировка? Может, они на пару с Хосоком сошли с ума, и им мерещилось?              — Не знаю, — прошептал Хосок, а потом резко убрал руку подальше от глаз. — Что-то изменилось… Тучи!              Юнги только сейчас осознал, что небо расчищалось. Видимо, из-за боли они не могли думать ни о чём другом, вот и не сразу поняли, что посветлело.              Что-то изменилось.              Буря и землетрясение стихли так же быстро, как и начались, и в этом была явная магия.              — Юнги, — прошептал Хосок, — смотри!              Юнги посмотрел. Их татуировки светились изнутри. Может, в другой раз у Юнги подобное вызвало бы страх, но сейчас он вдруг испытал спокойствие. Юнги будто на интуитивном уровне чувствовал, что так и должно быть.              Юнги подвинулся ближе. Чувство вины никуда не делось. К нему прибавилось трепетное ощущение бабочек в животе, которое Юнги переживал впервые.              — Прежде чем настанет конец света, — прошептал Юнги, — я хочу, чтобы ты успел меня простить.              — Мне кажется, конец света отменяется, — ответил Хосок.              Он чуть потянулся вперёд, а потом остановился, словно ещё сомневался. Юнги подвинулся ближе, преодолевая расстояние, что разделяло их, и жадно впился губами в его губы. Хосок не сопротивлялся, и это было главное. Ненадолго можно было представить, будто между ними всё как раньше, будто обман Юнги не раскрылся… или будто обмана не было вовсе.              Ближе. Глубже. Юнги целовал настойчиво и пылко. Он положил руку на его волосы, нежно провёл по ним, потом опустился на шею, выводя узоры на гладкой коже. Одновременно с этим почувствовал, как рука Хосока легла на его бедро. Всё так правильно. Всё так и должно быть. Хотелось остаться здесь навсегда.              Оба не помнили, как долго они так лежали, но их разняли люди, вышедшие из укрытий.              А потом чрезвычайное положение сняли по всему миру.       

***

      — Что это было в итоге? — спросил Юнги на следующий день, дружески обнимая Сокджина.              Вопреки опасениям Юнги, тот не бросил его несмотря на то, что случилось. Наоборот, искал среди людей, что выбрались на улицу, которая теперь не представляла опасности.              Юнги смутно помнил крики людей, противный запах их тел — далеко не все жили с такими удобствами, как Юнги с Хосоком, и не могли нормально помыться. Но он хорошо помнил тепло тела Хосока и его дыхание на своей щеке. Помнил, как его звали, говорили, что надо подняться, иначе его тут затопчут.              Хорошо помнил, как сегодня утром объявили о том, что Ену и его прихвостни погибли. Ветхое здание, куда они увели Юнги с Хосоком, обрушилось, погребая их под обломками.              Если карма существует, то она такая.              — Почти у всех появились такие татуировки, — прошептал Сокджин, глядя на свою.              На ней красовалось женское имя. Судя по тому, как покраснели щёки Сокджина, он был знаком с его обладательницей.              — Почему катастрофы закончились? — настаивал Юнги.              — Я пока не уверен, но один мой знакомый увлекается мистикой, эзотерикой… что-то в этом роде. Пока ни один учёный не может объяснить, что это было, но он со своей командой давно увлекается исследованиями энергии земли. Он делился со мной своими предположениями, но это прозвучит глупо.              — Рассказывай, — потребовал Юнги, искоса посмотрев на Хосока, сидящего рядом.              Тот поднял заинтересованный взгляд. Юнги внутренне заликовал. Хосок последнее время выглядел как ходячий труп, редко какие-то новости могли вывести его на эмоции.              — Он очень странно смотрит на мир. Все считают его ненормальным, — предупредил Сокджин. — Это покажется бредом.              — Говори уже. Я во что угодно проверю.              — Согласно его теории, мир соткан из энергии. Каждый человек соткан из энергии и излучает её. Все эмоции, поступки — и положительные, и отрицательные — тоже излучают энергию. Но должен сохраняться баланс, чтобы всё живое существовало. Объясню на примере. Ты выкопал яму. Рядом образуется горка земли. Объём земли равен объему ямы. Иначе и быть не может, правда? Так и с энергией. В основном ей управляем мы, люди, так как мы являемся самыми разумными существами. Если положительная или отрицательная энергия перевешивает, то начинаются разного рода катаклизмы. Мой знакомый считает, что отрицательная энергия сильно перевесила положительную. И это вылилось таким образом. А что насчёт татуировок… Никто не может объяснить, почему мы влюбляемся. У нас не простая физиологическая потребность в размножении, как у многих животных. Мы можем прожить в любви, возможно, даже с человеком своего пола, и не родить ребёнка. Мой знакомый считает, что в древности у людей на коже появлялось имя соулмейта.              — Соулмейта? — переспросил Хосок и переглянулся с Юнги.              Сокджин кивнул.              — Это человек, с которым ты будешь счастлив. Человек, который предначертан тебе судьбой. Имя появляется не сразу после рождения, а когда ты встретишь своего человека и сблизишься с ним. Только тогда. Потому что глупо с детства знать имя своей судьбы. Любовь считается самым сильным чувством на планете. Она излучает безграничную энергию. Когда люди начали строить дома и вмешиваться в естественные процессы, губить природу и прочее, у них перестала появляться такая своеобразная подсказка. Людям пришлось самостоятельно скитаться в поисках второй половинки. Разочаровываться, изменять, терять, жалеть о том, что потеряли. Ну, вы знаете, как это бывает. Таким образом Вселенная показала свой гнев. Однако всё стало хуже. Люди ещё больше предавали. Всё это привело к тому, что баланс сильно нарушился. Наверное, я не с того начал рассказывать, да?              Сокджин рассеянно почесал голову.              — Да нет, всё понятно, — возразил Хосок. С каждым словом он всё больше заинтересовывался в истории. — Скажи, почему это случилось из-за нас с Юнги?              — Баланс восстановился, — пожал плечами Сокджин. — Видимо, ваши чувства были особенно светлыми и сильными в этот момент. Пока живы подобные чувства, человечество имеет шанс на счастливое будущее. Если подумать, то вы много пережили. Я надеюсь, что у вас всё будет хорошо.              Юнги опустил взгляд и не смог сдержать улыбки.              — Ну, Сокджин! Скажешь тоже.              — Мне кажется, кто-то покраснел и засмущался! Меня зовут. А может, мне кажется. В общем, я вас оставлю.              Сокджин скрылся. Юнги оглянулся. Убедившись, что вокруг не было посторонних глаз и ушей, он сел ближе к Хосоку и взял его руки в свои, поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони.              — Хосок, — прошептал он, не веря, что говорил сейчас это, — как думаешь, такая теория может быть правдой?              — Она объясняет всё очень логично.              — Ты правда сильно меня любишь? Так сильно, что, думаешь, это могло бы изменить весь мир?              Хосок поджал губы и опустил взгляд. Юнги сжал его руки чуть сильнее.              — Прости! — тут же осёкся он. — Я понимаю, что тебе сейчас тяжело. И мне тоже. Я до сих пор не могу поверить в то, что Юми больше нет. У меня будто дыра в груди.              Юнги опустил голову, прижавшись лбом к плечу Хосока. Так он чувствовал себя в безопасности.              — Всё это нас сильно изменило. Мы сломлены. Я думаю, что пережитый ужас отразится на нашей психике. Нам придётся долго отходить. Нам с тобой придётся снова сблизиться, ведь после всего этого между нами возникла стена.              Юнги взял запястье Хосока, поднёс к своим губам и оставил лёгкий поцелуй возле метки соулмейта.              — Будет больно и страшно привыкать к новой жизни. Будет сложно. Но, пожалуйста, пусть мы пройдём этот путь вместе. Я никогда такого не испытывал, Хосок. Чёрт, я никогда так не говорил о своих чувствах кому-либо. Пожалуйста, давай дальше будем вместе.              Слова закончились. Юнги казалось, будто в душе образовался вакуум — так легко стало. Рядом с Хосоком он превращался в сопливого героя романов. Мин никогда не думал, что возможно испытывать что-то подобное к парню.              Сейчас, оглядываясь на предыдущие ошибки, Юнги понимал, что слишком много в своей жизни наворотил. Теперь он постарается быть терпимее к людям, даже если они ему не нравятся.              Хосок притянул к себе. Сначала несмело, а потом прижал крепче. Юнги принялся оглаживать руками его спину, уткнулся носом в шею, оставил лёгкий поцелуй. Хосок был такой тёплый, желанный, ароматный, нежный. Его не хотелось отпускать.              — Ты тоже, — ответил он.              Прозвучало глухо: Хосок говорил куда-то в его футболку.              — Ты для меня тоже особенный. Ты тоже заставляешь меня испытывать что-то невообразимое. В последнее время я правда очень устал. Всё слишком сложно. Но ты прав. Мы соулмейты, значит, должны пройти через это вместе.              Юнги чуть отстранился. Нежно провёл по носу Хосока указательным пальцем, легко чмокнул в губы.              Теперь, когда их имена на сердцах друг друга выгравированы, они должны быть вместе, стучало в голове у Юнги.              — Ты моя вселенная, — против воли вырвалось у него.              — Тяжело быть твоей вселенной, — ответил Хосок. — Но я готов попробовать.