low stage

      Разве может быть ещё хуже?       Ужасно.       Абсолютно нелепо.       — Это Бэйдоу. Она согласилась помочь нам в постановке. — с горящими глазами объявляет мистер Браун, едва ли не хлопая в ладоши от восторга.       Нингуан осматривает эту девушку с ног до головы. Длинные каштановые волосы, собранные в высокий пучок, резкие черты лица и чересчур мускулистое телосложение.       Она вообще женщина?       Сомнения отпадают, когда Бэйдоу стягивает с себя толстовку и остаётся в обтягивающей майке, из-под которой виднеется небольшая грудь.       Она не танцор, черт возьми. Нингуан с первого взгляда может понять, занимался ли человек когда-либо танцами. И эта Бэйдоу... нет, точно нет. Может быть, бегом, борьбой, бодибилдингом, в конце концов, но точно не танцами.       Как Чжунли угораздило сломать ногу? Участие в спринтерском забеге обошлось ему очень дорого. Перелом большеберцовой кости будет заживать невозможно долго, и к этому моменту предстоящий фестиваль уже пройдёт.       Маленький гаденыш. Он даже не представляет, как сильно подставил Нингуан.       И теперь она должна танцевать с этим... человеком. С этой девушкой, если уж на то пошло. Все девчонки в студии будут танцевать с симпатичным подтянутыми парнями, а Нингуан с ней.       — Ладно. У нас мало времени, поэтому начнём прямо сейчас. — мистер Браун — преподаватель хореографии в колледже искусств, своенравный и довольно дерзкий мужичок — хлопает в ладоши, призывая студентов занять свои места.       Нингуан сразу же встаёт у станка, вытягиваясь в классической стойке. Она смотрит на своё отражение в панельном зеркале и буквально восхищается результатом своего труда.       Ежедневные физические нагрузки явно пошли ей на пользу. Она больше не серая мышка, не полноватый закомплексованный подросток с пессимистическим взглядом на жизнь.       Колледж искусств находится в самом центре Сиэтла. Можно сказать, что это современное дорогое здание является главной гордостью города.       Здесь совсем другая жизнь, невероятно отличающаяся от жизни за пределами кампуса. Никогда не затихающие разговоры, постоянный шум и пёстрые студенты, устраивающие целые концерты на каждом углу — то, что сопутствует Нингуан на протяжении всей её трехгодичной учёбы.       Поступление сюда — своеобразный акт протеста назойливым родственникам, которые всеми силами пытались затащить её в юриспруденцию, постоянно твердя, что она порочит их семейное наследие.       «Художник — не профессия! Танцор — не профессия! Как ты собираешься зарабатывать на жизнь?» — и всё в таком роде.       Еще будучи зелёной старшеклассницей, Нингуан не знала, как правильно дать отпор, чтобы семья, наконец, от неё отстала и позволила жить так, как она сама того хочет.       Какая им вообще разница?       Оглядываясь назад, она благодарит Кэцин за то, что она помогла ей с поступлением. Только благодаря еë поддержке всё сложилось именно так, и Нингуан теперь может заниматься тем, что действительно приносит ей удовольствие.       Мистер Браун щёлкает переключателем, и светлый танцкласс тут же заполняет классическая музыка, под которую они обычно разминаются.       Нингуан украдкой поглядывает на своего нового партнёра. Она смущённо почесывает затылок, спрашивая преподавателя, какое место ей занять. И её голос... Он слишком низкий и хрипучий для девушки. Нингуан неприязненно морщится. С тем же успехом она бы лучше бесконечно слушала надоедливый блюз.       — Первая позиция, работают руки. И, начали! — мистер Браун встаёт перед зеркалами, вальяжно облокачиваясь на станок и надзирательски наблюдая за учениками. Его чуткий профессиональный взгляд улавливает каждое неверное движение, потому Нингуан знает, что на его уроках расслабляться нельзя.       Вообще, хоть в колледже и поговаривают, что добиться его расположения невозможно, Нингуан, кажется, неплохо с этим справилась. Браун часто хвалит её и ставит в пример нерадивым первокурсникам, отмечая её великолепные природные данные и невероятный сценический талант.       Нингуан, совершенно случайно выцепив Бэйдоу из общей массы танцоров, может лишь со вздохом прикрыть глаза, сдерживая желание хлопнуть себя по лбу.       Бэйдоу она... просто ужасна. Её движения дерганые, ломаные, ноги стоят криво, совсем не по позиции. Когда настаёт очередь гранд плие, она едва не падает на задницу, чудом успевая схватиться за поручень.       Ужас.       Нингуан с ней ещё танцевать, и она даже представить не может, как это будет. Скорее всего, ей придётся таскать Бэйдоу за собой, будучи своеобразным моторчиком в их паре.       — Нингуан, неплохо. — как бы невзначай бросает мистер Браун, на самом деле очень гордясь тем, что в его коллективе есть такие выдающиеся танцоры. — Бэйдоу... нет. Ничего-ничего. Ещё раз: руки должны быть немного согнуты в локтях.       Его ласковый наставнический тон, предназначенный лишь для новеньких, звучит чрезмерно неестественно. Конечно, ему больно смотреть на топорные движения Бэйдоу, но что ещё остается делать, кроме как не слепить из этого оловянного солдатика профессионального артиста за месяц?       — Смотри. Первая позиция — стопы направлены в разные стороны, руки в подготовительной, как будто держишь арбуз. Да, вот так. Ну, почти... — несмотря на то, что Нингуан стоит спиной к этой ходячей вакханалии, она знает, что профессор сейчас тяжело выдыхает, сжимая переносицу пальцами.       — Э-э, ещё раз, куда девать руки?       — Просто... Просто положи их на палку.       — Палку? — тихо, но недостаточно для того, чтобы Нингуан не услышала, спрашивает Бэйдоу. Это заставляет её усмехнуться, закатив глаза, и продолжить разминку.       — На эту деревяшку. Просто опусти. Вот так. Корпус подай вперёд, как будто ты сейчас упадешь. Но не падай!       Абсолютно нелепо.       Когда с разминкой наконец покончено, мистер Браун позволяет студентам сделать короткий передых. Обычно он запрещает даже сидеть после разогрева, аргументируя это тем, что так они садят мышцы. Но сейчас ему требуется немного времени, чтобы показать Бэйдоу хотя бы самые азы.       — Как тебе Бэйдоу? — звучит в динамике голос Кэцин.       Нингуан смачивает горячий лоб холодной водой из-под крана, фыркая, когда вода попадает в нос. В раздевалке пахнет резким мужским парфюмом, от которого у неё начинает кружиться голова.       — Как я и предполагала — ужасно.       — В каком смысле? Типа, ужасно, но терпимо, или просто отвратительно?       Она хмыкает, вытираясь бумажным полотенцем. Из всех вещей Кэцин спрашивает именно это. Неужели больше не о чем поговорить, кроме как о бестолковой Бэйдоу? Например, почему бы Кэцин не спросить, как Нингуан себя чувствует?       — Скорее, второе.       На заднем фоне раздаётся влюбленное щебетание Ганью. Боже, они всегда были такими тошнотворно сладкими друг с другом?       — Мы только что встретили Чжунли в инвалидной коляске. Он выбирает молоко. Ой. — Кэцин застенчиво откашливается. — Так Бэйдоу с тобой в паре?       — К сожалению, да. Она не знает буквально ничего. Двигается, как кукла на шарнирах, хотя я уверена, что они и то подвижнее.       — Просто будь с ней помягче, ладно? Она не профессионал, как ты или любой студент с твоего факультета.       — Это не даёт ей права косячить. По крайней мере на самом фестивале. — Нингуан смотрит на время, собираясь закончить этот пустой диалог. — Мне пора. — и отключается.       Где-то глубоко внутри неё теплится крошечная надежда, что Бэйдоу не так уж плоха, как кажется. Классика никому не даётся легко, даже ей самой пришлось постараться, чтобы достичь определённых результатов.       Кстати, она не видела её раньше. Бэйдоу не из колледжа? Нингуан закатывает глаза при этой мысли, потирая шею мокрым полотенцем. Глядя на фигуру этой полудевушки создаётся такое впечатление, словно она ежедневно работает грузчиком. Или шахтёром. Или и то и другое вместе.       Сейчас начинается самый сложный семестр. Впереди экзамены, куча долгов, недописанный реферат по МХК и ещё много дел, которые Нингуан обязана сделать за эти несколько недель. Конечно, учёба даётся ей довольно просто, в отличие от других менее... талантливых студентов?       Нет. Нингуан предпочитает называть это собственным трудом, а не талантом, как говорят многие.       Затянувшийся перерыв заканчивается.       Нингуан возвращается в класс и сразу же застаёт пыхтящую над движением Бэйдоу. Она пытается сделать какой-то — самый простой, на самом деле — элемент танго, который у неё всё никак не получается. То руку опустит слишком низко, то спину не держит, ссутулившись в плечах, то поскользнется на ровном месте.       — Да черт возьми... — шипит она сквозь зубы, с трудом сдерживая нотки разочарования, сквозящие в голосе. — Это вообще возможно сделать? Как мне нужно прогнуться, чтобы при этом не сломать мой чертов позвоночник?       Нингуан ведёт бровью, прислоняясь к холодной стене у двери. В класс начинают стекаться студенты, шумно толпясь у прохода. Мистер Браун, вспотевший и красный, беспрерывно комментирует каждое движение Бэйдоу, показывая как нужно и как не нужно.       Бэйдоу делает только так, как не нужно.       По еë лбу скользят блестящие капельки пота, длиннющая чёлка беспорядочно разметалась по лицу, грудь часто вздымается.       Одно движение, и уже устала?       Как, черт возьми, она собирается танцевать подвижное танго на четыре с лишним минуты?       Афера. Это полная афера, в которой Нингуан невольно принимает участие.       — Ладно. Пока достаточно. Отдохни немного, воды попей, умойся. — Браун встаёт у палки, обмахиваясь руками, словно веером. На самом деле, Нингуан никогда не видела, чтобы он так уставал, что практически не может дышать, разделяя слова промежутками молчания.       Бэйдоу коротко кивает, смахивает чёлку со лба и направляется в раздевалку, захватив с собой бутылку воды. Нингуан прожигает взглядом её спину и широкие плечи, пока она окончательно не скрывается за дверью раздевалки.       — Это провал. — констатирует мистер Браун, качая головой и складывая руки на груди. — Она просто... Это даже хуже, чем я предполагал, но у нас нет другого выхода, ведь никто больше не согласился участвовать в постановке.       — Откуда она вообще взялась? — Нингуан становится перед зеркалом, с лёгкостью делая простейший наклон, который Бэйдоу не смогла осилить.       Браун задумывается, почесывая седую щетину. Потом он хмыкает, разводя руками.       — Честно говоря, я и сам не знаю. Знаю только, что она из соседнего колледжа. Про факультет можешь даже не спрашивать.       Нингуан хочет язвительно ответить, что и не собиралась, но получить смачный подзатыльник от преподавателя не входит в её планы.       — Мы должны поставить танго за три недели? Как мы успеем, если...       — Успеем. Нет ничего такого, с чем я бы не смог справиться. — уверенно заявляет Браун. — Встали, что сели? Только ноги размяли. Лентяи и оболтусы! — он снова поворачивается к Нингуан. — Тебе тоже придётся постараться. Похоже, в вашей паре рулить будешь ты.       — Не сомневаюсь. — выдыхает Нингуан.       Когда Бэйдоу возвращается, мистер Браун решает распределить их по парам, чтобы они смогли немного друг к другу привыкнуть.       — Надо танцевать с кем-то? — глаза Бэйдоу вмиг становятся квадратными, выражая испуг и разочарование одновременно.       — Бэйдоу, танго — это танец вдвоём. — с немного нервной улыбкой отвечает Браун. — Поверь, с партнёром, особенно профессиональным, танцевать намного проще.       — Ну, может быть. — неуверенно отвечает Бэйдоу, смущенно потирая шею, когда любопытные взгляды студентов обращаются на неё. — Что?       — Встаньте по росту. Быстро, быстро! — Браун хлопает в ладоши.       Нингуан, стоящая почти в самом конце, выглядывает вперёд, выбиваясь из общей шеренги. Бэйдоу стоит сразу после самого высокого двухметрового парня, которого все называют Шпалой. Невероятный рост для девушки. Просто невероятно.       Профессор быстро раскидывает студентов по парам, основываясь на росте и фигуре. Полные оказываются с полными, худые — с худыми, низкие — с низкими. Когда без пары остаются только Бэйдоу и Нингуан, Браун задумчиво морщит нос.       — Думаю, справедливо, если Бэйдоу будет танцевать с тобой, раз уж Чжунли больше не в состоянии.       Нингуан прикрывает глаза, тяжело выдыхая. Конечно, она знала это с самого начала, но сейчас... совсем не легче. Танго — танец для двоих. И Нингуан не хочет тянуть всё на себе, как рабочая лошадь. К тому же разве не Бэйдоу должна быть ведущей? Если Нингуан будет таскать её — почти двухметровую — по сцене, как слепого котёнка, это... Просто будет смешно.       У Брауна звонит телефон, он извиняется и выходит из класса, приказав повторять уже известные движения.       — Эй, привет. — Бэйдоу, после того, как проводила взглядом удаляющегося преподавателя, поворачивается к Нингуан, ослепляя её своей белозубой улыбкой. — Я Бэйдоу.       Нингуан борется с желанием закатить глаза. Как она могла не знать, кто эта девушка, если она уже успела стать звездой сегодняшнего вечера?       — Нингуан.       Бэйдоу, кажется, немного смущена тем, что новая знакомая на неё даже не смотрит, но вместо того, чтобы просто замолчать, она продолжает:       — Где ты учишься? Давно занимаешься танцами? Это хобби или...       — Это моя специальность. Мне казалось, несложно догадаться, ведь сейчас мы находимся в колледже искусств.       — Да, но, — Бэйдоу кашляет в кулак, и Нингуан немного отшатывается от неё. Ей бы не хотелось подхватить грипп в самом начале семестра. — Я тоже сейчас нахожусь в колледже искусств... Немного пафосно звучит, не находишь? Но я же здесь не учусь.       Конечно она здесь не учится. Нингуан ни разу не видела её имя в каких-либо списках или документах, с которыми ей часто приходится работать. Да даже лицо этой Бэйдоу кажется совершенно незнакомым, хотя... Латиноамериканцы все на одно лицо, возможно, они встречались и раньше.       — Может, лучше отработаем кое-какие совместные элементы? — пытаясь незаметно перевести тему, Нингуан говорит первое, что приходит ей на ум. К счастью, Бэйдоу успешно заглатывает наживку.       — Да, почему нет?       Нингуан только сейчас замечает её характерный акцент. Она явно не из Вашингтона, хотя это и так понятно по её специфической наружности и манере улыбаться всему подряд.       Жители Сиэтла так не делают.       — Тогда мы можем начать с самого простого. — будет ли это «самое простое» простым и для Бэйдоу? Нингуан в этом глубоко сомневается. — Основная стойка.       — Стойка?       — Да. Тебе нужно положить руки мне на талию. — Нингуан подходит ближе, намереваясь показать, как это правильно сделать на собственном примере.       Этот запах... Теперь, когда она стоит практически вплотную к Бэйдоу, она понимает, что удушливый мужской парфюм, заполонивший всю раздевалку, принадлежит ей.       — Вот так? — спрашивает Бэйдоу, сдувая челку с лица и опуская ладони на тонкую талию Нингуан.       — Да, что-то типа того. — Нингуан снимает одну ладонь и берет её в свою, переплетая их пальцы. — Немного опусти руку, ты слишком высокая для меня.       Бэйдоу снова застенчиво усмехается, опуская руку на уровень солнечного сплетения. Нингуан переводит взгляд на её майку, на которой изображён маленький морской якорь. Под якорем красуется название колледжа и факультета.       Она что, собирается стать мастером спорта?       Другого объяснения Нингуан найти не может. Многие её друзья сейчас учатся в этом колледже, да и она сама рассматривала его, когда собиралась поступать. Дело в том, что там ежедневные занятия профессиональной физической культурой, которые многие просто не вывозят и бросают обучение на полпути. Неудивительно, что Бэйдоу такая мускулистая.       — Куда ты смотришь?       Нингуан моргает глазами, поднимая взгляд на всё ту же Бэйдоу с её назойливой широченной улыбкой. Как только она приоткрывает рот, чтобы ответить что-то язвительное, в класс возвращается мистер Браун.       — У нас мало времени, начинаем постановку. Бэйдоу, — он обращается к ней, снисходительно улыбаясь. — Разберешься по ходу дела. — и заговорщицки подмигивает Нингуан.       Нингуан хватает Бэйдоу за руку, таща за собой к краю класса. Когда они оказываются у станка, Нингуан закидывает ногу на палку, разминая связки, и незаметно для Бэйдоу вытирает руку о штаны, неприязненно морщась, когда понимает, что ей придётся каждый раз сталкиваться с её потными ладошками.       — Почему мы ушли? — Бэйдоу оборачивается назад, где мистер Браун с абсолютно счастливым видом танцует под медленную часть танго, вырисовывая носком танцевальной обуви круги по полу.       — Ему нужно пространство для творчества.       Бэйдоу широко раскрывает рот, беззвучно кивая головой.       — Так к какому дню мы должны, ну.... Сделать этот танец? Я не знаю, как у вас, танцоров, это называется.       «Она серьёзно не знает?» — думается Нингуан. Нет проблем в том, чтобы отвечать на вопросы по существу, но... Разве никто не предупреждал её, когда она единственная согласилась участвовать, что мероприятие состоится совсем скоро?       — Через два месяца состоится фестиваль. Мы будем выступать на Дне города, на большой сцене. Толпы людей будут смотреть на нас, так что мы просто обязаны выступить безупречно. — Нингуан лишь надеется, что это не прозвучало слишком агрессивно, потому что при одной лишь мысли о том, что кто-то из коллектива накосячит, её бросает в нервную дрожь.       — Ты любишь всё идеальное? Перфекционист, да?       — Все любят всё идеальное.       — Неправда. Я люблю неидеальных людей. У каждого могут быть свои недостатки. Люди без недостатков — скучные люди. Ты так не думаешь?       — Нет. — Нингуан закатывает глаза. Кажется, за несколько минут их увлекательного общения она сделала это уже больше десяти раз.       — Ладно. Встали, быстро. Вы сюда, вы — туда. — Браун судорожно замахал руками, боясь упустить гениальную мысль, пришедшую в его голову. — Нингуан, будете пока в центре, чтобы я вас видел. Начинаем в основной позиции.       Нингуан встаёт на середину. За ней тянется Бэйдоу, едва перебирая ногами.       — Давай, основная позиция, как я показывала. — Нингуан случайно заглядывает ей в глаза, в которых вдруг появляется испуг и растерянность. — Что?       Бэйдоу встряхивает головой. Может быть, она сомневается, что справится? Ну, в таком случае Нингуан бессильна. Она не будет давать ложных обещаний только потому, что у Бэйдоу низкая самооценка.       — Просто я не думала, что мы будем на самом видном месте. — Бэйдоу пожимает плечами, швыркая носом.       — Мы не на самом видном месте. Посмотри на ребят из первой линии. — саркастично взмахивая рукой, отвечает Нингуан. — А теперь возьми меня уже за талию, вторую руку на уровне груди, но не так высоко!       Бэйдоу ойкает, когда на её спину натыкается какой-то парень. Они оглядываются по сторонам. Нингуан с тихим смешком понимает, что все уже начали делать простейшие движения, а они до сих пор стоят, потому что Бэйдоу не знает, куда девать руки.       — Не опускай руку, сделай шаг на меня, стопу тяни... Да черт, Бэйдоу! — Нингуан шипит из-за пронзившей пальцы ног боли.       — Прости, прости! Я не специально!       — Просто иди уже на меня простым шагом и не пытайся отдавить мне ноги!       — Сейчас, да...       Нингуан раздражённо стонет, цокая языком. Бэйдоу ужасна. Просто ужасна. Если бы Нингуан пришлось выбирать, она бы лучше танцевала с каким-нибудь толстяком из их группы, который будет хоть что-то уметь...       Нингуан косится в сторону преподавателя. Сейчас одному партнеру нужно прогнуться, а другой должен его держать.       Господи, сделай так, чтобы Бэйдоу её не уронила.       — Теперь, — Нингуан снова поворачивается к Бэйдоу, которая всё это время, кажется, задумчиво пялилась на неё. Она решает оставить этот момент позади, игнорируя раздражающую мысль. — Возьми меня под лопатки.       По её лицу понятно, что она собирается спросить, поэтому Нингуан просто хватает её руку, заводя за спину, и ставит именно туда, куда нужно.       — А вторую куда? Тоже на лопатки или куда-то...       — Сюда. — её вторая рука оказывается прямо под ягодицей Нингуан, на задней части бедра. Нингуан не может не заметить, как покраснели щеки Бэйдоу. — Теперь ты должна как бы... поднять мою ногу? Неважно, просто делай.       — Вот так? — Бэйдоу, счастливо улыбаясь, наклоняет Нингуан так, что та едва не падает, чудом успев зацепиться за её плечи. — Что, слишком сильно?       — Бэйдоу! — стонет Нингуан от разочарования, отталкиваясь от её жилистого тела.       И так проходит всё занятие. Когда все уже делают другое движение, Бэйдоу и Нингуан с горем пополам заканчивают предыдущее. Все шагают влево — они вправо, где у всех полшага — у них два.       Нингуан берёт роль ведущей на себя, потому что понимает, что такими темпами скорее состарится, чем дождётся Бэйдоу. Ей на самом деле уже глубоко плевать, как смешно она выглядит, таская за собой огромную груду мышц.       Движение за движением, шаг за шагом. Бэйдоу все время спотыкается на ровном месте, надоедливо ойкает, слишком сильно сжимает ладони Нингуан едва ли не до хруста, закручивает её до звёздочек в глазах. Нингуан почти тошнит к концу занятия, но она продолжает держаться лишь потому, что не хочет подводить мистера Брауна и опозориться на фестивале.       Хотя они и так опозорятся, если эта Бэйдоу так ничему и не научится.       — Закончили. Все молодцы. — Браун хлопает в ладоши излюбленным жестом. Замаявшиеся студенты начинают расходиться.       По спине Нингуан градом льётся пот, её лицо горит, запястья, которые Бэйдоу сжимала слишком сильно, болят, и вообще, она чувствует себя так, словно только что пробежала полный марафон.       В раздевалке, как всегда, полно народу. Она опирается на дверцу шкафчика, чтобы хотя бы немного перевести дух и подождать, пока станет немного менее забито.       Эта тренировка... она, по большому счету, ничего не дала. Только изрядно потрепала нервы Нингуан. И эта Бэйдоу... Нингуан не помнит, когда в последний раз встречала настолько раздражающих людей. Её постоянные улыбки, даже когда что-то не получается, её дурацкие вопросы, дерганые ломаные движения, как будто она огромное бревно...       — Привет. — Нингуан подскакивает на месте, открывает глаза и видит Бэйдоу, которая вытирает взмокший лоб полотенцем и неизменно улыбается. — Ты собираешься остаться здесь? Мне кажется, эти лавки не особо удобны для сна. Ну, ты понимаешь, о чем я? — теперь её брови превращаются в ехидную волну.       — Не могла бы ты оставить меня одну? — говорит Нингуан, оглядывая раздевалку и замечая, что в ней никого кроме них не осталось. Её виски начинают пульсировать, и она прикладывает огромные усилия, чтобы не подавать виду.       Бэйдоу, кажется, нисколько не смущена таким грубоватым заявлением Нингуан. Она лишь коротко усмехается, натягивая толстовку через голову. В нос снова ударяет резкий запах одеколона, заставляя болезненно поморщиться.       — Ладно. Тогда до скорого! — Бэйдоу салютует двумя пальцами, закидывая портфель на одно плечо.       Дверь захлопывается. Нингуан скатывается по стене, тяжело выдыхая сквозь стиснутые зубы.       Абсолютно нелепо.