Кодекс Чести

      Суд над Лестрейнджем был недолгим. В совокупности все его доказанные преступления потянули на двадцать лет в Азкабане без возможности досрочного освобождения. На деле он, конечно, заслуживал большего, но парадокс был в том, что все особо жестокие бесчинства он совершал в бегах, находясь в других странах. А возиться с этим не хотелось никому.       Гарри сидел в зале Визенгамота, наблюдая за тем, как безразличие на лице Лестрейнджа сменилось злобной гримасой, когда стукнул молоток и усиленный чарами голос огласил решение верховного совета магов.       В помещении было многолюдно. Стайка представителей прессы с вертлявыми перьями бросились, как коршуны, к аврорам, когда те выводили осуждённого из зала для последующей его переправы на новое место дислокации.       Двадцать лет для жизни волшебника не слишком много. Но и немало. Гарри поймал себя на мысли, что желает Рабастану в ближайшее время отправиться в семейный склеп. Это было бы хорошо для дела с пропажей акромантула. К тому же он так и не заставил этого упыря снять проклятье с Паркинсон. Оно спадет вместе со смертью Лестрейнджа, а это могло случиться очень и очень нескоро.       Таким образом, если этот подонок сдохнет в Азкабане, закрылось бы сразу несколько вопросов.       Сама Пэнси утверждала, что уродливые шрамы на руках — это, конечно, не слишком приятно, но бывали вещи и похуже. Во всяком случае, если оставаться на достаточном расстоянии от Рабастана, то проклятье не агрессивно.       Но сегодня она присутствовала в зале. Пэнси сидела прямая, как жердь. В чёрных перчатках до локтей и с идеальной причёской. На лице застыло каменное выражение, и Гарри с болью подумал о том, как ей сейчас мучительно находиться от Лестрейнджа в такой близости. Но она пришла, чтобы своими глазами увидеть, как справедливость восторжествует.       И та на этот раз действительно торжествовала. Гарри видел, что лишь один раз по лицу Пэнси пробежала судорога боли, когда авроры провели Лестрейнджа мимо неё. Но в следующий момент она взяла себя в руки.        — Купер, — позвал вдруг Гарри дремавшего рядом коллегу. Тот лениво приоткрыл глаза и недовольно поморщился. — В чём заключается «долг» у чистокровных? Между спасённым и спасителем?       На лице Купера появилась досужливая скука.        — Долг жизни? Ну, это значит, что спасённый будет служить своему спасителю, — он подавил зевок и оглядел зал.        — Это я знаю, — не отставал от него Гарри. — Но не может же это на самом деле работать просто так? Каков принцип?        — Считается, что это древний обычай. Если спаситель принимает этот «долг», то магия скрепляет согласие. Это в старые времена было распространено. Спаситель мог призвать спасённого, если находился в опасности, и тот чувствовал призыв. Если не подчинялся, магия могла проклясть за нарушение долга жизни.        — То есть, сейчас это утратило свою актуальность? — уточнил Гарри.        — В некоторых странах ещё встречается, — неохотно ответил Купер. — Да и в Англии я про такое слышал, некоторые старики связаны долгом жизни.        — То есть, в одностороннем порядке это не работает, правильно я понял?       — Да откуда я знаю! Я ни с кем не заключал таких долгов. Если бы работало в одностороннем порядке, у аврората не было бы проблем с кадрами, — расхохотался Купер, поднимаясь и хлопая Гарри по плечу. — Бывай, аврор Поттер.       — Подожди. Как твоё дело об исчезновении акромантула?       Энтузиазм у аврора улетучился, когда ему не удалось сразу напасть на след той самой ведьмы из воспоминаний Горбина. И теперь он по своему обыкновению, тянул расследование, занимаясь чем угодно — только не корпел над делом. Это было только на руку Гарри. Хотя всегда существовала вероятность, что Робардс рассвирепеет и отдаст это дело любому другому подвернувшемуся аврору. И не обязательно Гарри. А если даже и Гарри, то он совершенно не представлял, как закрыть это расследование так, чтобы не возникло подозрений.        — Я в процессе, — уклончиво ответил Купер и поспешил убраться подальше, чтобы не отвечать на неудобные вопросы.       Гарри подавил усмешку. А сколько было бахвальства ещё неделю назад. Он проводил взглядом удаляющуюся спину аврора и вздохнул про себя. Если бы на этом можно было поставить точку. Но нет. Он развёлся, но не развязался с Джинни. Это вызывало глухой протест и одновременно ноющую боль в душе.        — Аврор Поттер!       Гарри дёрнулся при звуке этого голоса. Рядом с ним стояла Рита Скитер и широко улыбалась.        — Добрый день, — натянуто поздоровался Гарри.       — Я хотела выразить вам своё восхищение. Вы действительно героически спасли мисс Паркинсон, — с выверенной ноткой почтения произнесла она.       Гарри лишь хмыкнул. Хотелось многое сказать ей в ответ. Припомнить, как трепали его имя безобразными намёками в газетах. Но Грейнджер была права — он выше этого. Гарри лишь пожал плечами, и сделал вид, что наблюдает, как толпа волшебников медленно вытекает из зала суда.        — Не дадите ли интервью об этом? Небольшая заметка — я же знаю, что вы не любите излишнего внимания к своей персоне, — понимающе покачала головой Рита и поправила очки.        — Нет, мисс Скитер, благодарю.       — Но, может, вы все же…       Учтиво попрощавшись, Гарри поднялся и направился к ближайшему выходу. Внизу, в стороне от толпы, стояла Пэнси.       Вдруг показалось, что она ждёт его.       Не слишком удобный момент для разговора. Скитер так и жаждет сенсации и напишет свою «небольшую» заметку на два разворота в воскресном номере газеты. Поэтому Гарри резко поменял направление своего движения и слился с толпой, выходящей в дверь в другой стороне зала. Не хотелось бы, чтобы Пэнси восприняла это как нежелание пересекаться с ней.       Ладно, он отправит ей сову с… Чем? С поздравлением? С пожеланиями, чтобы Рабастан скорее сдох в Азкабане и его проклятье оставило её?       Как глупо, Мерлин.       — Гарри! — Гермиона спешила к нему, как всегда, прижимая кучу папок к груди. — Какая удача, что я встретила тебя. Послушай, ты не ответил на моё приглашение. Помнишь ведь, что мой день рождения уже в конце этой недели?        — Помню, но… — Гарри остановился и повернулся к ней. — Я, скорее всего, не смогу. Давай встретимся где-нибудь в баре в другой день…        — Ну нет, Гарри Поттер! — Гермиона бы упёрла руки в бока, но к счастью, они были заняты кипой бумаг, поэтому она только нахмурилась, так напомнив сейчас школьную версию Грейнджер. — Я предупреждала, что отказы не принимаются! Я лично пойду к Робардсу и попрошу освободить тебя от службы в субботу!        — Ладно, — поскучнел Гарри, засовывая руки в карманы аврорской мантии. — Если ты сама не понимаешь, я скажу тебе прямо: я не хочу находится в одном помещении с Малфоем.        — О-о… — На лице Грейнджер нарисовалось волнение. — Но… будет много гостей, и вам не обязательно…        — Он будет с ней? — Гарри спросил это нейтральным тоном, но конечно было понятно, что этот вопрос чрезвычайно важен.        — Не думаю, — передёрнула плечами Гермиона. — Я отправлю ему приглашение на одну персону. Он не посмеет явиться с… ней. Пожалуйста, Гарри! Я хочу, чтобы ты присутствовал на моём дне рождения!        — Я посмотрю, что можно сделать, — сдержанно пообещал Гарри и поспешно распрощался с ней.       Добравшись наконец до своего кабинета, он нашёл на столе записку с отчётом, что Драко Малфой активировал портключ вчера и сейчас находится в Лондоне.       Как и Джинни Уизли.       Как бы этого не хотелось, но им нужно встретиться, чтобы обсудить её появление в Лютном. Что она ещё скрыла и до чего сможет докопаться Купер? Нужно идти на опережение.              Гарри достал перо и быстро накидал записку. Сложил бумагу и вышел из кабинета, чтобы отправить послание сейчас же. И не думать об этом до самого вечера.

***

       — И где ты провёл ночь?       Драко даже не сразу понял, что этот вопрос адресуется ему. Салазар, он десять лет не считал нужным отчитываться, где, с кем и как провёл время. Но отец, чинно восседая во главе стола за завтраком, явно ожидал развёрнутого ответа.       Нарцисса поджала губы, выражая недовольство мужем.       — Не думал, что обязан дать отчёт, — с иронией сказал Драко, давая понять, что обсуждать это не намерен.       — Обязан, — невозмутимо выдал отец. — Пока ты не глава рода, обязан.       — Я так не считаю.       Мать метнула в Драко предостерегающий взгляд. А Люциус, сделав глоток чая, бесшумно поставил чашку на стол.        — Каждое моё слово ты воспринимаешь в штыки. Между тем, если ты планируешь жениться, тебе необходимо озаботиться репутацией. Что это за женщина, с которой тебя засняли в Италии? Ты считаешь, Булстроуд не читает газет? И будет счастлив отдать свою дочь за ветреного отпрыска Малфоев? Который ко всему прочему возомнил себя сатиром, только и знающим, что таскаться за ведьмами, проводить время в пьянстве и на квиддичных стадионах.        — Люциус… — мягко осадила его миссис Малфой.        — На какой вопрос ты хочешь услышать ответ, отец? — поинтересовался Драко, усмехнувшись.       Малфой-старший окинул взглядом своего сына. Он был бы рад прицепиться к внешнему виду Драко, но бурная ночь не оставила следов. Малфой-младший не опоздал к завтраку и выглядел свежо и представительно. Идеально уложенные волосы, белый воротничок рубашки, чёрный жилет, безукоризненно сидевший на его фигуре, запонки с фамильным гербом на манжетах. Всё это было настолько безупречно, что даже несколько походило на фарс. Впрочем, именно такого эффекта Драко и добивался.       Придя к такому же выводу, Люциус едва уловимо фыркнул.        — Если ты хочешь продолжать разгульную жизнь, тебе следовало всё-таки подумать над кандидатурой Грейнджер. Для неё наши обычаи не имеют смысла, её родители маглы. Ваш союз будет основан на взаимной выгоде. Уверен, она точно не будет возражать против твоих мелких интрижек на стороне. Муж магловской королевы, как я слышал, весьма нечистоплотен в этом деле.        — Думать над кандидатурой Грейнджер я не собираюсь, — равнодушно отозвался Драко.       Люциус театрально вздохнул и покачал головой.        — Кого ты здесь обманываешь, Драко? Портрет Брутуса мне рассказал, что у вас с ней общие делишки.       — Были, — не повёл бровью Драко.       — Что мешает возобновить? — вкрадчиво спросил отец. — Или спать с грязнокровкой можно, а жениться на ней — нет?       Мать беззвучно ахнула. Не потому, что узнала что-то новое (портрет ещё летом ей доложил об их связи), а потому что испугалась реакции сына на этот выпад.        — Прошу меня извинить, — нарочито снобским тоном произнёс Драко, откладывая салфетку на стол и поднимаясь, — но я сыт.       Он склонил голову в учтивом поклоне, выглядевшем, как издёвка, и, демонстративно вертя волшебную палочку между пальцами, неторопливо двинулся к выходу из помпезной столовой.       Мать не удерживала. Отец не удостоил его взглядом на прощание.       Едва оказавшись в спальне, Драко едва удержался, чтобы не впечатать кулак в стену.       Жить под одной крышей с родителями он давно отвык. Если мать и гостила в мэноре изредка, то никогда не ждала от него полного отчёта о личной жизни. Да, она пыталась это выпытать, но своими методами — это никак не вязалось с грубым вмешательством отца в жизнь взрослого сына.       Ещё и портрет деда растрепал, что его с Грейнджер не только бумажки связывали. Впрочем, Драко и не собирался это скрывать. Ему просто было всё равно, узнает отец или нет. Это ровным счётом ничего не меняло.       Часы показывали четверть девятого. Тренировка «Драконов» уже началась. Отлично, он обязательно её посетит сегодня. Тем более, что он обещал Джиневре.       Малфой-младший вызвал эльфа и велел подать чай. Спешка ни к чему. Даже наличие отца в поместье не может помешать ему насладиться чашечкой ароматного напитка утром.       Драко стоял у окна, из которого открывался вид на парк, разбитый в строгой геометрии. В одной руке он держал фарфоровую чашку, а в другой — блюдечко с долькой лимона на нём. Он раздумывал о приглашении, которое получил — торжество по случаю дня рождения Грейнджер. На одну персону. Гермиона на всякий случай давала понять, чтобы он не вздумал явиться с Джиневрой. Конечно же, на празднике будет присутствовать золотое трио в полном составе. Если Драко выйдет из камина под ручку с Джинни, всё внимание переключится с именинницы на внутрисемейные разборки. И хорошо, если всё завершится банальной потасовкой, а не лучами проклятий. Драко хмыкнул и сделал глоток чая.       Стук в дверь возвестил о визите матери. Нарцисса вошла в его комнату, всем своим видом демонстрируя решимость.        — Присоединишься? — кивнул Драко на чайную пару, тут же возникшую на круглом мраморном столике.        — Да, пожалуй, — мать грациозно присела на стул. Чайник тут же плавно поднялся и наполнил чашку дымящимся чаем.        Они немного помолчали. Драко заранее готовил себя к увещеваниям и уговорам матери. Но она вдруг огорошила:       — Драко, я поговорила с отцом. Он больше не будет навязывать тебе Грейнджер.       — Вот как? — хмыкнул Драко, чуть развернувшись. — Легко он сдался.        Мать пристально на него посмотрела.       — Но он прав в одном: тебе следует быть осторожнее со связями. Булстроуд любит своих дочерей. Если его младшая воспротивится браку с тобой из-за каких-то сплетен, он пойдёт ей навстречу.       — Не волнуйся, мама, — невозмутимо произнёс Драко, отворачиваясь от окна. — Девчонка будет мною очарована.       Нарцисса неопределённо повела плечами.       — Я так понимаю, отец отказался от своих планов, выдвинув новые?       — Он требует, чтобы я сегодня же отправилась к Булстроудам и назначила дату помолвки, — напряжённо сказала мать, явно ожидая, что сын будет протестовать.       — Хорошо, — равнодушно сказал Драко. — Конец октября — прекрасное время.       Мать внимательно вгляделась в него. В целом, Драко не возражал против помолвки. Между помолвкой и свадьбой может пройти целый год.       Нарцисса сделала маленький глоток из чашки. Отправила её на блюдечко и подняла голову.       — У меня плохое предчувствие.        — Это ещё почему?       Миссис Малфой побарабанила пальцами по деревянному подлокотнику, будто тщательно обдумывая то, что собирается произнести.       — Эта девушка, с которой тебя засняли в Италии. Ты же ночевал у неё сегодня? — прямо спросила она.       — Мама, — рассмеялся Драко, одним глотком допивая остатки чая, — пусть это тебя не беспокоит.       С этими словами он поставил чашечку на мраморный столик.       — Я отправляюсь на стадион. Потом загляну в лаборатории. Вернусь к ужину, — Драко накинул мантию на плечи и, стоя перед зеркалом, придирчиво осмотрел своё отражение. Затем он поцеловал мать в щеку на прощание и стремительно вышел из комнаты, аппарировав в следующий же миг.

***

       Первая тренировка после отпуска началась с общего собрания команды. Джинни не терпелось оказаться в воздухе, но тренер Воспер нудно и обстоятельно рассказывал, какую тактику они будут применять в следующем матче.        — Ближайшая игра — первая пятница октября! И не расслабляемся, в норвежской команде в этом сезоне замена половины состава! Игроки сильные и дерзкие!       Джинни слушала и украдкой покосилась на новую охотницу, которая заняла место Анжелины. Вивиан Мэддок напоминала американских ведьм — блондинка с кукольным лицом, большой грудью и осиной талией. Джинни подозревала, что размер груди не результат магического вмешательства, а скорее всего магловская операция. Общительная и открытая, она сразу же сделалась «своей» в команде. Вивиан тут же всем сообщила, что является полукровкой и узнала о статусе каждого из них.       Хмурый Оливер Вуд был молчалив. Джинни подсела к нему и попыталась разговорить, но тот не поддержал беседы. Он отстранился от неё, уйдя в себя.       Не надо было гадать, что за перемена произошла с их вратарём — мужская солидарность штука серьёзная. Развод с Гарри Поттером конечно бросал на Джинни тень, тем более что в команде подозревали, как обстоит дело. Эта мысль была неприятна и будила стыд.       Именно поэтому Джинни хотела уйти из «Драконов». Осторожные взгляды и фальшивые улыбки давали ей понять, что она теперь тут чужая. Не стоило поддаваться уговорам Малфоя и оставаться в команде. Но что делать, если он был так убедителен, и она в очередной раз просто не устояла.       Когда тренировка наконец началась, Джинни отвлеклась от невесёлых дум. В воздухе было проще взаимодействовать с игроками. Здесь все профессионалы, и личная жизнь друг друга должна оставаться за пределами стадиона.       Прошёл час, и Малфой появился на трибунах. Задрав голову, он наблюдал за тренировкой, и Джинни невольно залюбовалась им. Мантия была небрежно перекинута через предплечье, руки в карманах брюк, белая рубашка и чёрный жилет, так идеально сидевший на его фигуре. Драко Малфой выглядел в своём элегантном одеянии как всегда естественно. Находился ли он на квиддичном стадионе, или за обедом в неприлично дорогом ресторане — он везде смотрелся уместно. С толикой небрежности в манерах и легкой надменностью во взгляде.       Он нашёл её в небе и Джинни почувствовала жар на лице. Это было очень странно — они расстались несколько часов назад после ночи, проведённой вместе. Да что там, они только вчера вернулись из совместного отпуска. И команда об этом наверняка догадывается.       — Уизли! — окрикнул её тренер. — Три круга с ускорением. Вперёд!       Джинни встряхнулась, перехватив свою «Яджируши» покрепче. Обращение по девичьей фамилии казалось нелепым и чем-то давно забытым. Раньше Уизли называли Анжелину. Теперь она ушла из команды, а фамилия осталась.       Оливер Вуд отсутствовал. Он так и не вылетел на тренировку. Никто не обратил внимания на это, а значит, все знали, в чём дело. Только она одна, как отверженная пария, была не в курсе.       Джинни сцепила зубы и продолжила тренировку. Злость и горькая обида на свою команду, которая за столько лет стала почти родной, разрасталась в душе. А что-то тёмное внутри так и норовило подбросить мрачных мыслей на эту тему.       — Уизли, меньше агрессии! — напротив завис капитан, хмуро глядя на Джинни, когда та излишне резко метнула квоффл.       — Я закончила на сегодня, — крикнула она и спустилась вниз. Стараясь не смотреть в сторону Малфоя, она покинула стадион.       Она уйдёт раньше, чтобы не сталкиваться в раздевалке с Чанг и этой Мэддок. Настроение было на нуле.       В расстроенных чувствах она направлялась к камину, как вдруг раздались шаги позади. Без особого интереса Джинни обернулась.        По коридору шёл всё такой же безупречно-идеальный Драко Малфой, бесстрастно глядя на неё. Едва поравнявшись с ней, он заключил Джинни в объятия. Под его напором она вынужденно попятилась, и он втолкнул её в переговорную.        — Прекрати, вдруг нас увидят! — приглушённо воскликнула Джинни, когда он невербально бросил запирающее заклинание на дверь.        — Здесь никого нет, кто бы нас увидел, — он сжал её сильнее, откидывая голову и исступлённо целуя.       От поцелуев подкосились ноги и закружилась голова. Все переживания вытеснились из головы его собственническими прикосновениями, настойчивыми губами, которым она не могла не отвечать. Сумка свалилась с плеча на пол, и Малфой обхватил её талию, усаживая на стол для переговоров.        — Малфой, — выдохнула она, — не здесь…       — Помнишь тот день, когда я подарил тебе «Яджируши»? — рука обхватила её затылок, а дыхание обожгло местечко за ухом. — У меня с тех пор появилась навязчивая фантазия: посадить тебя на этот стол и трахнуть. Чтобы ты сидела абсолютно голая на нем, с распущенными волосами и этим твоим блеском в глазах, который меня возбуждает.        — Малфой, но…       — По имени, Джинни, — вкрадчиво проговорил он. — Как сегодня ночью — называй меня по имени.        — Драко…       Он ухмыльнулся, и в его глазах мелькнуло одобрение. Джинни страстно захотелось запустить пальцы в его уложенные волосы, разодрать этот чёрный пижонский жилет на нём… Нарушить эту невозмутимую элегантность. Целовать, пока его дыхание не станет рваным и глухой стон не сорвётся с этих губ, всегда сложенных в ироничную полуулыбку.       Внезапно Драко круто повернулся. Джинни понадобилась секунда, чтобы понять, что к чему.       В дверь кто-то стучал.       — Мистер Малфой! — приглушённый голос Бирча донёсся до них. — Вы здесь? Я вас везде ищу, нужно обсудить некоторые аспекты…        — Дракл, — прорычал Малфой, поворачиваясь к Джинни, которая забыла, как дышать. — Я загляну к тебе в девять. После ужина с родителями.       Джинни быстро соскользнула со стола и подхватила сумку. Два шага, пригоршня летучего пороха — и она ушла через камин в свою квартиру в Боро Фулем.       Оказавшись дома, она в бессилии упала на диван. Смежила веки, положила тыльную сторону ладони на лоб и наконец выдохнула, усмиряя сердцебиение.       Как было хорошо ещё вчера! Вдали от Англии и всех этих проблем. Она развелась, а тайные встречи остались. Драко Малфою не выгодна публичная связь с разведённой Джиневрой, урождённой Уизли. Сейчас она ему интересна, как звезда квиддича. Он хочет её, играет с ней, дарит дорогие подарки, пока ему это нравится. Как только он заскучает, без малейшей жалости он оставит Джинни с разбитым сердцем.       А её команда смотрит на неё, как на прокажённую, падшую женщину, предавшую самого Гарри Поттера. Наверняка, все они всё поняли, когда он ушёл вслед за ней со стадиона.       И как долго она будет мириться с этим? Она что же, растеряла всю свою гордость?              Скрежет привлёк внимание Джинни. На окне сидела министерская сова и противно царапала когтистой лапой по раме. Сердце снова заколотилось. Едва ли это хорошие новости. Джинни впустила птицу и отцепила записку. На выдохе развернула её.

«Нам нужно поговорить.

Гриммо, 12.

8 P.М.

Г.П.»

      Джинни нервно сглотнула. Если Гарри назначает встречу… наверняка это связано с ядом акромантула. Не задумал же он просить её вернуться, в самом-то деле?       До самого вечера она не находила себе места. Не смогла заставить себя навестить Нору, уклонилась от очередного предложения Анжелины встретиться. Открывала и закрывала книги, бесцельно перекладывала вещи с места на место.       И, когда подошло время, Джинни накинула простую мантию на плечи и вошла в камин, коротко произнеся адрес.