***
[ 20**.??.??
Я запомнил, как за тобой закрылась дверь. Запомнил, как разбилась ебучая ваза, символизирующая конец наших неудачных дружеских отношений. Хочешь знать, что я почувствовал? Пустоту вперемешку со злостью. Почему ты ничего не сказал? Бросил без ответа и убежал, словно я для тебя был каким-то незнакомцем. Ты разрезал моё сердце без ножа, Минхо. Теперь у меня остался только Ким Намджун, мой лучший друг. Я должен был сказать, что он ошибся, не так понял твои чувства ко мне. Люди старше тебя не всегда бывают правы — все ошибаются, будь тебе 10 или 60 лет. Людям свойственно совершать ошибки — от них никто не застрахован. На следующий вечер я медленно направился к Джуну, раз за разом прокручивая в голове твой напуганный образ. Я не собирался корить друга за ложные надежды, потому что это не имело никакого смысла. Тогда мне впервые захотелось напиться, лишь бы не думать о произошедшем. Я не заботился о последствиях, не волновался о том, что смогу стать таким же отвратительным алкашом, как и мой папаша. Мне было похуй. Мой смысл держать себя в руках пропал вместе с тобой. Возле дома Кима стояла чёрная иномарка и несколько мотоциклов. На моей памяти у Намджуна не было настолько богатых друзей. Это меня и напрягло. Спрятавшись на заднем дворе, пройдя через щель в заборе, я стал наблюдать. Окна, выходящие во двор, Джун с детства не любил закрывать. Я впервые увидел Чон Чонгука. От одного его вида исходила опасность: забитый специальными символами рукав, лицо в пирсинге и блядская улыбка до ушей. Чон крутил в руках нож — ржавый нож, от силы подающий признаки жизни. Мне пришлось напрячь слух, чтобы понять, о чём вёлся диалог. — Джун~а, – Чонгук подошёл ближе, указав двум подчинённым держаться чуть поодаль, — я похож на попугая? Или на долбоеба? – присел на корточки и левой рукой взял Джуна за подбородок. — Я заебался слушать твоё нытье. Думал, что тебе удалось от меня сбежать? До бедного мальчика не дошло, что он попал в капкан? Я рад принять твою тупость, – довольно облизнул нижнюю губу и приставил нож к горлу, надавливая лезвием. — Я проебался, – Намджун пытался оправдаться и не сглатывать лишний раз. — Но я стою перед тобой на коленях, чтобы вернуть всё то, что забрал. Деньги в той тумбочке. Там вся сумма! — Мои подчинённые не поймут, если я просто так отпущу тебя. На проценты ты решил забить хуй? Обеспечить семью на деньги, украденные у главы «Кайзеров».. Мозг в твоей башке явно отсутствует, но тем веселее. Жалко, что сестрёнка плакать будет. Или её мне тоже убить, чтобы не мучилась? — Не трогай мою семью! – закричал Намджун. Это была его роковая ошибка. Чон вогнал нож в горло и резко дёрнул в сторону. На шее Намджуна.. кровь. Я закрыл рот рукой, чтобы не закричать. Уёбок встал, достал пистолет и дважды выстрелил в бездыханное тело. Чон сдержал слово — убил сестру и мать Джуна. Кому-то в полиции заткнул рот деньгами, избавился от троих тел. Я остался сидеть, сжимал рот руками и не сдерживал поток слёз. Что я мог сделать? Ничего. Я достал телефон и написал тебе: «Знаю, ты меня ненавидишь, но ты единственный, к кому я могу сейчас обратиться. Пожалуйста, Минхо». Через время пришёл ответ. Я вызвал такси и поехал по этому адресу. Кто-то сказал, что ты находишься на втором этаже, а дальше.. Блять, твоё кайфующее лицо преследовало меня в кошмарах. Ты хотел, чтобы я увидел именно это? Ты опять сделал мне больно, котёнок. «Ты был для меня развлечением, но я устал играть. Забудь обо мне», – написал ты после удачной вечеринки у Ким Сынмина. Дома я припал к ногам матери и по-настоящему разревелся от боли, страха, разочарования в жизни. Она гладила меня по волосам. — Сынок, что случилось? – её нежный голос успокаивал меня. — Намд.. его.. убили.. кровь.. нож.. пист.. он.. – пытался выдавить из себя цельное предложение, но у меня ничего не получалось. На хныканья пришёл отец. Он поднял меня за шиворот, развернул к себе и ударил кулаком в лицо. Пять раз, и я упал на колени. Настолько я был слаб, что не мог ответить, или боялся? — Настоящий мужчина должен держать эмоции в себе, а не реветь, как сука, на коленях мамаши, – грозный голос отца прозвучал над головой, последовал пинок в живот, и я скорчился от боли. — Ты позоришь меня! А ты, тварь, – он дал матери пощёчину, — посмотри, какое жалкое ничтожество ты воспитала! При отце мама всегда сдерживала слёзы. Она была мягкотелым человеком, предпочитала разговоры кулакам. Жаль, что эта черта не досталась и мне. Я старался не верить в гены, но со временем всё больше стал походить на отца. Ты был прав, что я его точная копия и, вероятно, закончу с такой же пулей в башке. Может, это будет справедливо по отношению к тем, кого я убил. К Аду я давно готов. Я остался в одиночестве, которого боялся больше смерти. Чтобы не утопиться в этой хуйне, я поставил перед собой задачу отомстить. Когда есть деньги, то справки наведёшь буквально через неделю. Чон Чонгук, глава «Кайзеров», был заядлым игроком, ни во что людей не ставил. Он был монстром, который убивал своих же подчинённых за косой взгляд. Садистские наклонности проявлялись во всём, но тебе это известно. Ангелом он точно не был. Меня с подозрением пропустили в клуб. В то время расцветал подпольный игорный бизнес. «Кайзеры» пиздились с уже исчезнувшими «Рихами» и иногда с «Курьерами». Может кто-то из старожилов помнит, но не об этом сейчас. Чонгук сидел со своей свитой в дальнем углу, смеялся и пил. Жалкие люди рядом не были его друзьями — купленные собачки. Больше всего к нему пытался прилизаться Рикки, но я переключил их внимание на себя. — Слышал, вы любите большие ставки, – я оказался в ловушке, но пути назад нет. Старался выглядеть сурово, но иногда голос выдавал волнение. Чон оглядел меня с ног до головы. — Хочу с вами поиграть. Победитель забирает состояние и тело проигравшего. — В качестве шлюхи? – он посмеялся. Любой бы на его месте посмеялся. Что там тело какого-то школьника? Позже Чон сказал, что посчитал меня сумасшедшим, раз я предложил такое. Он редко проигрывал. — Малыш, ты не знаешь, какой именно секс я люблю. Состояние? Блефуешь. — Предлагаю 7 миллиардов, – я помахал чеком перед его лицом, – и несколько строительных фирм, до которых полиции нет дела. Тело идёт в качестве.. приятного бонуса. — У него уже есть одно, – фыркнул Рикки и положил руки на бёдра Чонгука. Доставил же мне этот пиздюк лишних хлопот. В каждой дырке затычка. — Ебальник закрой, – Чону был противен прилипчивый Рикки. — Вот как значит, – сцепил руки в замок и положил на них подбородок. Моё предложение заинтересовало. — Играем, сладкий. Я проиграл. Те 7 миллиардов ничего не значили — отец получал такую сумму как нехуй делать. Моей задачей было втереться к Чону в доверие, и это оказалось пиздец как сложно, но я и не рассчитывал, что всё пройдёт гладко. В мафиозных кругах нет места лёгкости. Либо ты жестокий руководитель, либо твои же подчинённые убивают тебя, после кидая тело гнить на свалку за городом. — Я не удивлён, – Чон подошёл ко мне сзади и положил руки на плечи, сжал. Моё сердце хотелось остановиться, но я сдержал приступ паники. — Настало время получать приз, – прошептал мне на ухо. Холод пробежался по моему телу. Как-то слишком деликатно он взял меня за руку и повёл в комнату для его припизднутых игр. В коридоре мы столкнулись с Чанбином — лицо избитое. Сколько же ему тогда было? Кажется, 17 лет. Младше меня. Но он не выглядел жертвой, скорее с точностью наоборот. Мы встретились взглядами, и Бин будто говорил: «Нахуй ты сюда залез?» Столько времени прошло, но этот взгляд помню до сих пор. Малыш Бин~ни ещё тогда пытался мне помочь. Полгода я втирался в доверие к Чону, аккуратно подслушивал его разговоры с мафиозниками. Если он меня палил на горячем, мне приходилось тащить его в постель. Зажимы, удары хлыстом, небольшие царапины и горячий воск на них. Чон любил тянуть, наблюдать, как я пытался дышать, что-то сказать через кляп во рту, дёргал руками и ногами в наручниках. Веревки всегда давили на шею, а Чонгуку до пизды. Я был для него игрушкой, которую он в любой момент мог выебать и бросить с болью во всём теле. — Активнее, – Чонгук вернулся с задания уставший, сразу приказал раздеваться. И мне приходилось подчиняться, садясь на него сверху. — И погромче. Ты сегодня какой-то тихий, – вдавил ногти в ягодицы, развёл их в стороны и делал поступательные движения, пытаясь выбить из меня хотя бы звук. Это стало нашей игрой. Я обычно прикусывал губу, чтобы не застонать. Через время я привык к сексу с Чоном, и это постепенно доставляло мне больное удовольствие. — Мы полгода знакомы, – я начал издалека. — У меня никогда не было такого ахуенного любовника, как ты, – позволил себе дерзость, переместил руки на уровне головы Чонгука. Я говорил ему в губы, не целуя. Чон ненавидел поцелуи. — Мне нравится секс с тобой, нравишься ты.. — Твои проблемы, – он ускорился, заставляя меня сбивчиво дышать. Я и не надеялся на симпатию. — И я хочу быть не просто твоей шлюхой. Можно вступить в банду? – до моего конца оставалось несколько толчков, но Чон остановился. Меня это раздражало, ведь и руками я не мог себе помочь, иначе получил бы в ебало. — Зачем? Из мафии никогда не выйти, – неразумно брать под своё крыло человека, который хуй пойми как появился на пороге с огромной кучей бабок. — Твоя общительность соберёт вокруг тебя врагов на дохуя лет вперёд. Живым ты не выйдешь, в какую бы щель не забился. Тебя я и на этом, и на том свете найду. — Я почти всегда рядом с тобой. У нас же уговор, – я принял инициативу на себя. Чон после оргазма становился немного добрее. — Пожалуйста.. Хочу заниматься тем же, чем и ты. Мне нравится запах свежей крови, – было важно выяснить, что Намджун говорил правду насчёт спизженных у Чонгука денег. — Кстати, а кто твои.. жертвы? — Те, кто забирает принадлежащие мне вещи, либо те, кто мне неприятен. Но я рад переубивать всех. Всякий раз Чон подтверждал свои слова. Намджун украл деньги и поплатился, но почему он не занял их у меня? Я терзался этим вопросом. Я снова оказался ненужным. Мне почти удалось отпустить Намджуна и тебя, но ты вновь решил напомнить о себе. Честно сказать, я растерял все эмоции и не знал, как реагировать на тебя. Как смотреть в твои глаза, слушать твой голос. 31 августа — наша дата. Именно тогда мы решили окончательно разойтись. Глупая шутка про полицейского и преступника оказалась чистой правдой, но я в какой-то степени того и хотел. Ты игрался с моими чувствами, потом я принял ведущую роль, кидая тебе координаты преступлений. Котёнок, ты был таким игривым. Что с тобой случилось сейчас? Нет, молчи. Я не закончил. Через полтора года я убил Чон Чонгука его же ножом и взял себе эту привычку. Постельное белье пропиталось его грязной кровью, и я наконец почувствовал умиротворение. Как я и говорил тебе ранее, я не любил его. Шихёк недолго возмущался, истеричка Рикки пытался убить меня за своего любимого шизика, но не получилось. Смелости не хватило, наверное. А мои будущие «Дети» только вдохновились сменой руководителя. По сравнению с Чоном я был божим одуванчиком. Бан Кристофер Чан в 21 год стал главой преступной группировки. Хорошее звание, скажи? Неожиданно для себя я сблизился с Со Чанбином. Побороть его юношеский максимализм до конца не удалось, но поубавить — вполне. Мы вместе разрабатывали планы, «вербовали» новичков. В этом мафиозном дурдоме он стал мне другом, который не хотел и не хочет до сегодняшнего дня воткнуть мне нож в спину. Хан Джисон присоединился к нам чуть позднее, и я выделил ему часть территории. Со и Хану я мог доверять, а за остальными внимательно следил. Чтобы не повторить ошибку Чона, я спал исключительно с девочками по вызову, пока не познакомился с Шин Рюджин. Её единственную не интересовали отношения и семейное будущее — этим она меня и зацепила. Мы трахались, выпивали и общались, не затрагивая слишком личные темы. Если так сильно довериться человеку, выдавая ему все тайны, то можно сдохнуть от его руки. Мне помирать пока рано. Чуть раньше меня на востоке города начал работать Праведник. Никто не знал, откуда он появился, стоило ли считать его угрозой. Для мирного населения скорее нет, но для полиции мы были примерно на одном уровне опасности. Пусть снайпер действовал сам по себе, однако выполнял ту же цель, что и мы — карал настоящих преступников. Выйти на него было немного сложнее, чем на Чона, но всё же мне удалось. — Тебе всё равно, почему я решил убить собственного отца? – спросил я у него ради интереса. Не посчитай, что я хотел найти в нём родственную душу, нет. — Не волнует, – маска закрывала лицо, оставляя небольшие прорези для глаз, а голос Праведник менял с помощью какого-то устройства. — Половина стоимости сейчас, половина после выполнения задачи. — Мы могли бы сотрудничать, – на крыше мы были одни, и я подошёл к нему ближе. — Мы делаем одну и ту же работу. — Я не привык работать в команде. Забот слишком много, – и я, почему-то, поверил ему. В команде работа идёт труднее, потому что у каждого есть своё мнение, которое нахуй никому не сдалось. Доверять можно только себе. — Ты по большей части убиваешь ради удовольствия, я же вижу, – мне показалось, что Праведник дёрнулся. — Справедливость в твоих действиях тоже присутствует, но в меньшей степени. Многие виновные бегут, как крысы с корабля, а я бы мог сливать тебе информацию взамен на деньги тех уродов. Деньги от них ты никогда не трогал. — Это грязные деньги, – отрезал он. — Я не могу ими пользоваться, – и как-то упускал момент, что получает те же деньги за убийства по заказу подозрительных лиц. — Грязные деньги можно использовать в благородных целях. Например, помогать тем, кто не может помочь себе. Детям в приютах, бездомным.. Деньги — расходный материал, не имеющий веса. Тебе ли не знать? Оглянись вокруг. Хуже ты никому не сделаешь — они сами себя закапывают на несколько метров под землёй, попади в руки крупная сумма денег. Мы с тобой не такие. Мы стоим на вершине «пищевой цепи», и я не планирую делать тебя врагом или конкурировать с тобой. Если вдруг надумаешь, то в знак доброй воли могу подослать к тебе пару проверенных ребят, чтобы помогли избавиться от.. последствий. — Лучше новую винтовку, – он оглядел снайперку. — Эта уже отслужила. — Что угодно в целях разумного, – и понятие «разумного» давно расплылось в голове. — Хорошим оружием не обижу. — Значит, мне — избавление от виновных, тебе — деньги? – повторил Праведник и немного склонил голову направо, пальцами постукивая по винтовке. — Верно, – ухмыльнулся я. Такие, как он, мне всегда понадобятся, когда не захочу марать руки о всякую шмаль. — Сотрудничаем, господин Праведник? – протянул руку и ожидал реакции. — Давай. Сделки так заключаются, – но он медлил, обдумывая моё предложение. ]***
— По итогу Праведник пожал мою руку, – продолжил Чан, делая несколько глотков после долгого рассказа. — Должен сказать, что работу он выполнил идеально. Спросишь, почему я сам не убил отца? Не хотел быть похожим на него. Иронично, да? В психушке старик получил в голову пулю от снайперки и замертво упал. Я не почувствовал скорби — он заслужил смерть как у собаки. Это животное должно было сдохнуть под забором, когда гулял налево, поднимал руку на меня или на мать. Когда ей сообщили о смерти мужа, она на некоторое время впала в кому. Полиция обо мне ничего не знала, и я смог устроить похороны достойные для неё и ничтожные для него. В руках алкоголь и месячный запой. Примерно в то же время, а то и раньше, я узнал о сводном брате, Ким Хонджуне. Хороший парень не заслужил к себе такого отношения. Никого не напоминает? — Нет, не напоминает. Хонджун не пытался добить пострадавших, а помог им остаться в живых. Что сделал ты? Ударил Чанбина и, уверен, Хану тоже досталось. — Такова работа главы, – Чан пожал плечами. — Люди, которым я верю, умолчали о стычке. Как я должен был среагировать? По головке погладить? Нет. Но Хонджуну я сказал спасибо за всех них и за себя в том числе. Светлый мальчишка при знакомстве извинялся за появление на этот свет. Я не имел права винить Джун~ни в чём-то, ведь проёбы нашего отца — не проёбы сводного братишки. Удивительно то, что с ебанашкой мамашкой Хон умудрился вырасти адекватным человеком и не испугался меня. — Медики с рождения обладают крепкими нервами. Наверное. — Перескачили. Как бы то ни было, мы помогли вам очистить картотеки, пока вы нихуя не делали. Признай, что полиция тебя разочаровала с первых секунд, как ты туда устроился. Твоя детская мечта не совпала с суровой реальностью, Лино. — В некотором плане, – признался Лино и забрал бутылку обратно. — Но это не значит.. — Вот скажи, где была полиция, когда отец избивал нас? Где была полиция, когда Чон хуярил людей прикола ради? Рот полиции затыкали дяди с толстыми кошельками, а может и хуями. Но был иной вариант развития событий. Чтобы успокоить граждан, полиция врала, типа: «Ситуация под контролем. Преступник пойман», когда на деле нихуя не было. В детстве ты не видишь этой несправедливости. Ты — маленький ребёнок, находящийся под защитой родителей, и то если повезёт. Но что делать остальным? — Поэтому ты решил перестроить порядок Чона, – подытожил полицейский. — Забирать деньги у нелюдей, чтобы помогать беспомощным. Грязные или чистые — всё равно деньги, сделанные на одном заводе. У кого их больше, то и имеет власть. — Наконец-то ты меня понял, – вздохнул Крис и достал пачку сигарет. — Можно? — Когда ты спрашивал у меня разрешения? – Минхо немного улыбнулся. Будто снова вернулся в детство. — Верно, – Хо заметил, что Чан тоже улыбнулся. Тонкая струйка дыма поднялась наверх. — Я честно тебя ненавидел. Ненавидел твоё молчание. Со временем я стал считать это своей работой. Мне хотелось выдавить из тебя всю душу, но, признаюсь, чаще вспоминал время, проведённое вместе. Когда набухивался до белочки, то либо разбивал чьё-то лицо, либо думал о тебе. О твоём запахе, смехе, глазах, прикосновениях. В такие моменты я ощущал себя пиздец уязвимым, и Чанбин приводил меня в чувства. Его же идеей было похитить тебя, чтобы я не мучился. Однако получилось наоборот. И сейчас я лежу на твоём плече, пересказывая слезливую историю своей неинтересной жизни. — Мы каждый раз возвращаемся друг к другу. Судьбой не назовёшь, а нас долбоебами — да. Если бы мы убили друг друга в парке, то сейчас не было бы никаких проблем. Мне бы не пришлось гоняться за тобой, а тебе — продолжать этот путь. Народ не простит тебя, сколько добра ему не принеси. Ты убивал и продолжаешь убивать, и это является выступающим фактором. Я обязательно посажу тебя за решётку, и присяжные решат тебя казнить. На твою могилу никто не будет приходить. Люди забудут о тебе, твоём своеобразном добре. Не уверен, что тебе удастся остаться в истории города. — Почему ты не уехал после всего, что случилось? – отстранился и сел ровно. — Этот город оставил одни плохие воспоминания. Ты бы не хотел от них сбежать? — В любом городе я продолжал бы обычные будни. Плохие воспоминания? – прикусил нижнюю губу и посмотрел в сторону. — Их больше, чем хороших, но всё же нет. В какой город не убеги — останешься одиноким, – Хо не думал упомянуть о Хёнджине. — Бессмысленно бежать от прошлого. Это твоя часть, твоя история, это ты сам. Прошлое можно принять и проработать. Иначе никак. Ли Минхо не верил в свои же слова. Шесть лет прошло — внушительный срок, но изредка в памяти всплывали ужасные картинки, болезненные ощущения. Шрамы на теле словно чесались изнутри. — Значит, надо начинать изменения с себя? Мне всего 25 лет, но я уже проебал жизнь. Весело, – Чан потушил сигарету и бросил окурок между прутьев ограждения. — Осталось сложить голову на плаху, чтобы ничего не чувствовать. Но я не могу бросить «Бродячих Детей», скинуть на замов всю работу. Это моя нынешняя жизнь, и я вполне ей доволен. Я ебанутый мудак, заслуживающий смерти, но по щелчку пальцев не сдамся. Не дождёшься. — С возрастом люди осознают многие вещи, но кто-то предпочитает закрыть глаза и заткнуть уши. Это в порядке вещей. Когда-нибудь и до тебя дойдёт, Чан~и. — Если не умру раньше? Приедут копы.. Нет, твой Хван быстрее выстрелит. У него отличная реакция. Именно поэтому ты стал его напарником? — Хёнджин к разговору не имеет никакого отношения, – где-то в груди заболело. Минхо не рядом, не поддерживает словами старшего Хвана, пока тот волнуется о жизни брата. В нужный момент Хёнджин оказался рядом, а как отплатил Хо? — Мы говорим о тебе. — Я, откровенно говоря, заебался остатки гнилой души изливать. Бан взял Ли за руку, переплёл их пальцы. Тёплая рука Чана согревает ледяную руку Минхо, прямо как в детстве. Тепло близкого человека помогает расслабиться. Старший немного поднимает руки и мягко чмокает тыльную сторону руки младшего. Сухие губы прикасаются к потёртой коже, в некоторых местах которой застыли капли крови. Бывшие друзья смотрят в глаза друг другу. Уставшие, глубокие и безжизненные. Кем парни стали? — Я хочу забыть тебя из прошлого, – шепчет Чан, — отпустить фантомные надежды, веру в светлое будущее рядом с тобой. Но прежде расскажи мне свою историю. Настала твоя очередь выливать всю грязь из светлой души. Полицейский помедлил. Преступник с упорством смотрел в глаза, чётко говоря: «Ты не можешь не ответить». Это будет равноценный обмен. Бан Чан изложил полную историю своей жизни после расхода и желает услышать то же самое от Ли Минхо. Но вечер откровений не должен закончиться слезами младшего.