***
— Берешь меня на слабо, Mr. Policeman? — Бан Чан рукой показывает всем уходить, берет у одного пистолет, так, на всякий случай. — Okay, baby. Let's play by your rules, — интересный факт: английская речь Чана будоражила слух многим любовникам. Этот чертов австралийский акцент, видимо, нравился и Минхо. На крыше только они вдвоём, и младший находится в более затруднительном положении: сидящий, с травмой, без оружия, в чём старший сильно сомневается. Однако вновь азарт от незнания пробегает по телу. Чувство неизвестности приятно. — What do you wanna talk about, honey? — присаживается на корточки, рукой поднимает чужое лицо за подбородок, крепко удерживая на месте и заставляя смотреть в глаза. — Are you confessing your love to me? Or do you want to finally kill me? — смеется. Нет, младший не выстрелит, не в этой жизни. Он всегда отпускает. Так и будет продолжаться. — Расскажу о том, как усажу тебя на электрический стул и зажарю до хрустящей корочки, — Лино высунул язык, будто подразнивая. Зубки показывать рано. Кристофер может заподозрить неладное. Не сосчитать, сколько раз глава «Бродячих Детей» слышал угрозы в свою сторону. Обещали голову оторвать, кинуть на съедение собакам, медленно срывать кожу с тела, придушить, застрелить, самое страшное — посадить на бутылку. Много всего было, но никто так и не дотянул свои руки до Чана, а вот он — вполне. Воспринимал ли угрозы всерьез? Ни разу. Максимум, что лично Минхо ему сделал — запустил пару пуль в руку и сломал несколько костей, но на Чане всё быстро заживает. Полицейский не даёт возможности ответить, в мгновение приподнимается, перехватывает руку преступника с оружием и толкает того на крышу, усаживаясь на его бёдрах. Крепко держит руки на уровне головы, чтобы не получить по лицу. Нельзя позволить чувствам одержать вверх. Нужно выстрелить. Но парень не справляется с собой. Он понимает, что так нельзя, всё давно в прошлом. Сейчас они по разные стороны баррикад: один убивает, а второй садит плохих парней за решетку и обязан поймать первого. Всё было бы проще, если бы Ли сам не попал в прочные сети. Минхо наклоняется вперед и грубо целует Кристофера. Мягкие губы полицейского ложатся на сухие, с придурью сминая и прикусывая. На какое-то время Бан встал в ступор, что длился совсем немного. Мнимое согласие получено, и Чан отвечает на давно желанный поцелуй. Хотелось прижать хрупкое тело ближе к себе, сжать в ладонях массивные бедра и никому не отдавать. Их тянет друг к другу, но никто не хочет этого признавать. Не положено. Есть охотник, есть жертва. Третьего не дано. Звук полицейских сирен обоих возвращает в реальность. Поцелуй длился слишком мало, младший не успел вдоволь им насладиться. Последний раз они целовались на прощание в тот день, когда Минхо решил бросить Чана. Оставил наедине с проблемами, опустил руки, повёл себя, как настоящий трус. Бросил человека, который больше всего в нём нуждался. Кто знает, если бы тогда всё сложилось иначе, вдруг сейчас бы Крис вёл законопослушный образ жизни? Но сделанного не воротишь, остаётся принять настоящее. Ли стал быстро соображать, как копы догадались о местонахождении «Детей». Неужто за ним следили? Мыслительный процесс прерывает старший, что отворачивает голову и усмехается. Им дали мало времени, чтобы побыть вдвоём. — Значит, всё-таки вызвал копов? Как предсказуемо, — на щеке проявляется ямочка, а в голосе будто слышится грусть. — Не задерживайся сегодня на работе. Позже за тобой приду, — ударяет Минхо по ушам, затем покидает место преступления, оставив валяться тело на крыше.***
Полицейские уже повсюду шныряют: из больницы вывели персонал и больных, задержали пару «Детей» и усадили по машинам. Труп Пака завернули в чёрный пакет и увезли из палаты. Хвана, которого уже освободили из плена и привезли в больницу, волновал только один вопрос. Осмотрев палату на пятнадцатом этаже, Хван вышел обратно в коридор и увидел открытую дверь на лестницу. Ли Минхо очнулся в палате с перевязанной грудью и парой синяков. Не критично, но ощутимо. Вокруг него несколько человек, включая напарника, что общаются между собой и пытаются понять, куда дальше двинулись «Дети». Заметив очнувшегося, полицейские переключили всё своё внимание на него. Начальник отдела ругал за неосторожность, Хёнджин грозился переломать руки и ноги, если Хо снова вздумает уйти молча. — Замолчите, — всё, что может сказать Лино. Сейчас ему нужна тишина и время на размышления. В больнице он точно не останется, нужно идти домой. Кристофер обещал прийти.***
— Собирайте своё шмотьё, мы идём в гости к мистеру полицейскому, — громко произнес Крис, зайдя в комнату, где сидели Чанбин, Феликс и пара «Детей». Похищение? Такого на практике не припомнит, по правде говоря, но звучит заманчиво. К тому же, брать будет не ноунейм статиста, а важного для себя человека. «Мой Минхо» звучит сладко, отчего раз за разом хочется повторять. — Неужели ты решился? — Чанбин делает удивленное лицо, кладя ладони на щеки. — Батюшки, послушал своего напарника? Твой возлюбленный сменит место жительства, и ты наконец перестанешь ебать нам всем мозг? Ах, где моя валерьянка! — хватается за сердце. — Молодец, Бин~и, экспрессия на уровне детского сада, так держать! И я что-то не припомню, чтобы ты предлагал мне похитить человека, — делает задумчивый вид. Чану нравится дразнить Чанбина. Советы Со даёт пригодные, Бан часто прислушивается, но ради драмы можно развести комедию. — Иди на хуй, хён, — не стесняется в выражениях, а зря. У Чана, что потирал пистолет, могла соскользнуть рука, но в этот раз ограничился испепеляющим взглядом. — На выход.