***
— И слышать твоих отговорок не хочу! В кои-то веки у нас будет нормальная вечеринка, — воскликнула Поппи. Она стояла надо мной, придерживая мою голову одной рукой и оттягивая кожу у глаза к виску, а другой выводя стрелку на моём дрожащем веке. — Я и не надеялась застать день, когда увижу тебя в чём-то, кроме школьной формы, больничной пижамы или того тряпья, которое ты носишь на свои задания, а у тебя, оказывается, есть приличное платье! Моя отмазка про неотложные дела в Выручай-комнате была встречена холодно, и я обиженно надула щёки, пытаясь придумать другую причину не идти. Свитинг отступила на шаг назад, оценивая симметрию макияжа. Удовлетворённо кивнув, она закрыла пузырек с подводкой и, сменив тонкую кисть на пышную, вытащила из косметички следующую баночку. — А почему ты никогда его не надевала? — Не выпадало удобного случая, — уклончиво ответила я. — Не могу поверить, что в Хогвартсе вот так просто разрешают проводить подпольные вечеринки. Нам точно не попадёт за это? — Это же традиция! Их проводят два раза в год, — со знанием дела хмыкнула девушка, колдуя надо мной. — Я же приглашала тебя… то есть, Амит пригласил нас в прошлом году, но ты тогда помогала Анне. Натти и я всё-таки сходили к когтевранцам, но ей не очень понравилось. — А тебе — очень? — Я же тебе говорила — неплохо, ну… — И профессора игнорируют происходящее? — спросила я. Мой вопрос вызвал очередной саркастичный смешок, и я сразу поняла, что копать в этом направлении бессмысленно. — Ишь ты, о профессорах волнуешься! Преподаватели не будут нас беспокоить, старосты факультетов обо всём договорились. Даже директор Блэк уехал! Пока никто не травмируется, мы можем сами контролировать ситуацию. Они знают, что если не дадут старшекурсникам повеселиться вдоволь, хотя бы иногда, то в один прекрасный день мы разнесем Хогсмид в щепки, — поделилась со мной Поппи, и я приоткрыла глаза, наблюдая за ее воодушевлением с лёгкой опаской. «Мы» из её уст прозвучало странно, и мысленно я сделала себе пометку подумать над этим на досуге. — Ты знаешь сколько народу там будет? — Наверное, не сильно много. Я слышала, что слизеринцы зовут меньше людей, чем остальные факультеты. В этом году они даже ужесточили правила — нужно иметь два приглашения от разных людей, чтобы попасть внутрь. Нам повезло, что нас позвали сразу трое. — Меня еще Нерида звала, — поправила ее я с улыбкой. — Ах ты… Если уж на то пошло, меня позвала Грейс! — Пинч-Смедли? Серьёзно? — Без шуток, — ответила Поппи и показала мне язык. По словам семикурсников, вечеринки у Слизерина были столь же грандиозными, как у Гриффиндора, но нравились они почти всем, кого на них приглашали. Поппи очевидно видела в этом вечере некую возможность, и я сгорала от любопытства, пытаясь угадать её избранника. — Ладно, я поняла, но… Всё-таки, зачем мне туда идти? — Сделай вот так, — показала она, выпятив губы, и кивнула, когда я сделала, что она просила. — Не шевелись. Начнем с того, что я не позволю тебе отсиживаться, пока все остальные веселятся. Там твой жених, его сестра и твой лучший друг. Да, у тебя свои трудности, но прямо сейчас ты тут, с нами. У тебя тоже должно быть, хоть немного, обыкновенного подросткового безумия. А я не хочу идти на вечеринку, которой ты не насладишься как следует. И… Выпяти губы ещё немножко! Моё безумие ограничивалось очень специфическими вещами, и вечеринки в их число не входили, но я вздохнула, смирившись с неизбежным. Подруга сделала ещё несколько едва ощутимых мазков и отошла назад, оценивающе осматривая меня. — Готово, — объявила она. — Одевайся скорее и не забудь посмотреть в зеркало перед выходом. Ты не пожалеешь, что я за тебя взялась! Мне захотелось спрятать лицо в руках и зарычать в качестве протеста, но ощущение ещё влажной краски на губах остановило меня. Поппи порхала по спальне, собирая свою косметику и заканчивая последние приготовления. Мне хотелось просто сидеть на кровати и любоваться ею — настолько очаровательно она выглядела. Завитые на бигуди волосы теперь пышными завитками обрамляли её румяное личико, сияющее из-за едва заметного, но очень искусно выполненного макияжа, а ее одежда… Я захихикала и подавила в себе желание в очередной раз напомнить девушке, что нижняя юбка — это нижняя юбка, и носить ее так не полагается. Какой в этом смысл, если ей так нравится? В вечер среды я села разбирать свои чемоданы в поисках злополучного платья и нашла несколько давно запрятанных от чужих глаз вещей. В боковом кармане отыскалась забытая по ненужности краска для обуви, и, когда я рассказала подруге зачем та нужна, Поппи пришла в полный восторг. Само собой, волшебники тоже ухаживали за своей обувью, но Свитинг не приходило в голову, что и маглы не отстают в подобных мелочах. — Если маглы такие умные, что даже одежду перекрашивать научились, то им и без магии неплохо! — сказала она, улыбаясь во весь рот. Мы вдоволь посмеялись, но вскоре оказалось, что краска нашлась очень кстати. Следующей находкой стал прошлогодний подарок от тётушки — шёлковая нижняя юбка, заказанная специально из Парижа. Интимная вещь, сложенная в несколько слоев бумаги и ни разу не надетая. Я совершенно забыла о ней и теперь удивлялась тому, как просто было отказаться от многослойности магловского гардероба. Мужской был ещё ничего, но женский… Выматывающе закрытый, душный и неудобный. Однако эта вещица была хороша. Украшенная кружевом, эта юбка влюбила в себя Поппи с первого взгляда, словно они были созданы друг для друга. Отправляя мне её, тетушка точно не предполагала, что её даром распорядятся вот так, однако сейчас Диана даже не узнала бы свой собственный подарок. К субботе шёлковая ткань была окрашена в тёмно-коричневый цвет и обрезана до колен, превратившись из нижнего белья в элегантную юбку. Маленькие украшения, подобно тем, что всегда были на школьной сумке девушки, красовались среди лент и завитков кружев. Я успела разглядеть пришитые маленькие сверкающие камешки, латунные ключики, прикрепленные булавками колокольчики и звездочки. Наряд довершали розовая майка и накинутый поверх нее кардиган, соблазнительно открывающий плечи и ключицы. Никаких украшений на шее, пальцах или в волосах, только малюсенькие сережки в мочках ушей и браслеты на руках. Её сияющий юностью и красотой вид заставил меня забыть о собственном нежелании идти на вечеринку. Поппи имела некоторые романтические амбиции, которые ей хотелось воплотить в жизнь сегодняшним вечером. Ничего серьезного, но попробовать стоит, — туманно поделилась она утром и отказалась отвечать на дальнейшие вопросы. — Все, я пошла, — воскликнула она, на ходу перекидывая через плечо крошечную почтальйонку для палочки и пудренницы. — Через пять минут жду тебя у выхода, поняла? Только не задерживайся, я не хочу появиться там под давку! Такая стильная и яркая, настоящая старшекурсница, подумалось мне. Она выпорхнула как сорока, сверкая и позвякивая талисманами, и через секунду в спальне впервые за день стало тихо. Оставаться тут — не выход, как бы сильно мне этого не хотелось. Вздохнув, я бросила взгляд на разложенное на кровати платье. Ещё одна вещь, изменившая цвет для сегодняшнего вечера. Мягкое и такое приятное, что в него хотелось запустить руки — такое было это платье, купленное мною в центре Лондона в магловском магазине перед поездкой в Хогвартс. Оно было прекрасно, нежно-голубое и летящее, и я не смогла с ним расстаться, увидев его на витрине. Лучшие времена, на которые платье было отложено, заставили себя подождать. Дабы не привлекать к себе слишком много внимания, цвет утреннего неба сменился на тёмный-зеленый с оттенком виридана. Чары бесплатны и отменить их обратно можно в любую минуту, решила я, и отказалась от повторения плана Поппи. Само собой, мне хотелось побывать в гостиной факультета Слизерина хотя бы раз в жизни, и я не имела ничего против шумных тусовок как таковых. Просто время сейчас было действительно неподходящее. Меньше недели назад меня отпустили из лазарета, и сегодня я, наконец-то, могла поспать в своей постели. Последствия Круациатуса почти полностью миновали, и время смазало мои воспоминания о пытках, но окончательно я всё-таки ещё не окрепла. Друзья ходили вокруг меня на цыпочках, Себастьян был подозрительно молчалив, а я раз за разом прокручивала в голове воспоминания прошлой недели. В такое время — и идти на вечеринку, будто ничего не случилось. Абсурд. Осторожно надев платье поверх белья, я натянула повседневные коричневые чулки и обула простые школьные туфли. Собрав вьющиеся волосы в низкий хвост и перевязав его темно-зеленой лентой, я наконец-то повернулась к зеркалу. Платье… Сидело сказочно. Длинные рукава и высокий вырез лодочкой выглядели достаточно скромно, чтобы компенсировать подчеркнутые облегающим силуэтом талию и грудь. В последние недели я опять дошла до состояния худобы. Будь бы платье светлым, мои ребра можно было бы рассмотреть во всех деталях. К тому же, темно-зеленый оттенок неожиданно выгодно оттенил сероватую кожу. Юбка-солнце, присобранная на поясе, падала вниз струящейся тканью до середины икр. Я сделала несколько плавных движений бедрами и неосознанно улыбнулась, увидев как она колыхнулась в отражении. Макияж оказался гораздо более спокойным, чем я представляла себе. Глаза подведены, но совсем чуточку, лишь приоткрывая и вытягивая взгляд, румяна на щеках едва заметны. Губы, которые раньше мне казались слишком пухлыми, сейчас выглядели очаровательно с нанесенной на центр нежно-вишневой помадой. Не знаю каким образом Поппи научилась делать макияж, но она действительно постаралась на славу. Мое лицо уже не выглядело болезненно, а улыбка довершила бы образ. — Ты не испортишь себе этот вечер, — прошептала я, внимательно глядя на свое отражение. Изящная девушка по ту сторону зеркала выглядела неуверенно, испугавшись моих слов, и я тяжело вздохнула. Совладать с собой в момент смертельной опасности было определенно проще.***
Не успела круглая дубовая дверь закрыться за мной, как Поппи уже потащила меня вверх по лестнице, причитая по поводу того, что я задержалась со сборами. Мои извинения она принципиально проигнорировала и продолжила щебетать о предстоящей вечеринке так, словно это было настоящее событие года. Мне оставалось только поспевать за ней, перепрыгивая ступеньки на ходу. Замок гудел и вибрировал, соответствуя настроению его обитателей. Большой Холл уже несколько дней был завален хэллоуинскими украшениями, которые потом собирались разнести по остальной школе по возвращению мистера Муна. Из-за неудавшегося Вингардиум левиоса какого-то старшекурсника (— Как он собирается сдавать ЖАБА, если не может поддерживать простое заклинание для первокурсников?! — истерично закричала Сахарисса Тагвуд, чье сияющее платье окрасилось тыквенным пюре. Некоторые когтевранцы с ней охотно согласились) мы встряли в тыквенную пробку и успели поздороваться со всем собратьями по несчастью. Всюду виднелись нарядные старшеклассники, болтающие и флиртующие в укромных нишах, и заискивающие младшие, упрашивающие всех, кто направлялся в подземелья, пригласить их. — Эмили! Эмили, а можно с вами? — это была Зенобия Ноук, подбежавшая к нам с глазами теленка. — Я же не со Слизерина, Зенобия. Как я тебя приглашу? — Ну ты же там всех знаешь, пожа-а-алуйста… Тебе не откажут! Я замялась, не зная как отреагировать, но Поппи вовремя пришла на выручку — проход наконец очистили от завалов (— Пи-и-и-ивз, я знаю что это был ты! — вскричал оскорбленный студент и погнался вслед за показавшимся полтергейстом.) и она юркнула впереди всех, схватив меня за руку. — Дорастёшь до пятого курса — сама придешь! — крикнула Свитинг. — Ну, бли-и-и-ин! Она отстала от нас, напоследок бросив на меня обиженный взгляд. Я расстроилась, вспомнив о том, что школа до сих пор была настроена к ней достаточно враждебно. — Может все-таки.? — Ты с ума сошла? Это же Зенобия, — Поппи перебила мои неловкие упрашивания, бросив на меня укоряющий взгляд. — Её туда даже не пустят, а если кто-то узнает, что это мы ее позвали — меня тоже больше никуда не позовут. И я прекратила спорить, удрученно вздохнув. Моя собственная репутация меня мало волновала, но навлечь еще большую травлю на юную, но уже такую проблемную когтевранку не хотелось, да и Поппи ни за что не простила бы меня. — Тебе надо научиться говорить нет! Как тебе в голову пришло отыскать ее дурацкие игрушки в прошлом году? Ты хоть представляешь насколько ужасно воняют эти плюй-камни? В прошлом году когтевранцы даже выгнали её из собственной гостиной на время вечеринки, чтобы она не смогла испортить кому-то одежду. — Я уверена, что она не специально! Да и вряд ли она до сих пор играет своими камнями… — Еще как играет! Если от кого-то сегодня будет вонять — это ее рук дело, поверь мне. Я попыталась скрыть вырвавшийся из меня смешок, но Поппи бросила на меня лукавый взгляд, говорящий: «Я же вижу, что ты согласна со мной». — Или вспомни про Данкана — разве это хорошо, что благодаря тебе у него теперь незаслуженная репутация смельчака? Да этот парень боится пушишек! Отбеленная мною репутация Хобхауса по непонятной для меня причине регулярно выводила из себя Оминиса, но гнев Поппи был мне хотя бы понятен. Она не могла уважать человека, чьим самым большим страхом были пушишки. — Мне действительно стоит почаще говорить «нет», — отозвалась я и хитро добавила: — Например, я могу сказать нет сегодняшней вечеринке и пойти прямиком в библиотеку. — Я пообещала Себастьяну, что приведу тебя, — категорично заявила Поппи. — Так что даже не думай. — Твои советы очень последовательны, ничего не скажешь, — пробурчала я. Однако, невзирая на все мои старания, я все-таки загорелась интересом к тому моменту, как мы добрались до входа в Слизеринское общежитие. Найти его было не сложно — громкая, давящая на уши музыка послужила нам ориентиром задолго до того, как мы приблизились к подземельям. Пароль в этот вечер предъявлять было незачем — дверь стояла нараспашку, а ученики сновали туда и обратно со стаканами и кубками в руках. На входе с вальяжным видом стояли слизеринские старосты, распугивающие пронырнивую малышню со всех факультетов. Один из них присвистнул и криво ухмыльнулся, завидев нас с Поппи. — Свитинг, Уолдорф, а вы сегодня сногсшибательно выглядите. Можете проходить. — Спасибо, Робертс, — непринужденно откликнулась моя подруга и протиснулась в дверь, не одарив явно заинтересованного ею семикурсника даже взглядом. Значит, это старший брат Нериды, поняла я. Слизеринец переключился на меня, беззастенчиво разглядывая мою грудь, обтянутую тканью платья, и я вспыхнула, поспешив внутрь за подругой. Внутри… Внутри все было иначе. Несколько секунд, стоя на пороге, я просто рассматривала толпу подростков. У меня появилось ощущение, что я попала в дикие джунгли, совершенно не зная их правил. Пьяно, громко и чуточку опасно. Здесь было уже не меньше четырех десятков учеников: галдящих, кричащих, танцующих, выпивающих или просто слоняющихся по гостиной. Мое закрытое платье действительно выглядело достаточно скромным в этой обстановке. В честь веселья, большая часть девушек обнажили ключицы и подкатили юбки, как это сделала Поппи, а парни щеголяли кто в чем горазд. Богаче всех, само собой, выглядели слизеринские парни — костюмы-двойки или тройки в темных тонах на каждом втором, расшитые серебром и перламутровым стеклярусом жилетки, зачесанные назад или на бок волосы, дорогие ботинки, идеально сидящие брюки… И запахи. О, эти запахи напоминали дурман. Ладан, амбра, сандаловое дерево, черный перец, мускус, розы… Я принюхалась и потерялась в разнообразии ароматов, витавших в воздухе, не определив даже половину всех нот. Запах спиртного был, пожалуй, ярче всех остальных. Кто-то сзади меня громко прокашлялся, намекая что мне пора освободить проход, и я соскользнула вниз, юркнув за ближайшую свободную колонну. Несколько знакомых лиц уже промелькнуло в толпе, но я не торопилась нырнуть в социальную гущу событий, дав себе еще минуту на наблюдения. Когда внешний вид учеников был изучен, я переключилась на гостиную Слизерина. Она была именно такой, как о ней рассказывали близнецы и Оминис, но неожиданно я поняла, что мне бы даже понравилось жить здесь. Готическая обстановка сначала обдала меня холодом, однако с каждой минутой уютно полыхающие камины, изящная мебель и величественная атмосфера заставили меня переменить свое мнение. Тут было мрачно, но в хорошем плане. Должно быть, тут отлично думается — когда народу поменьше, само собой. Себастьян и раньше предлагал провести меня на ночную экскурсию, но только сейчас я пожалела, что не согласилась. Такое место хотелось осмотреть в одиночестве, не наступая на мусор и не спотыкаясь о других учеников на каждом шагу. Наконец собравшись с силами, я решила двинуться вперед и внезапно поняла, что не знаю чем бы хотела заняться. Танцевать под льющуюся из зачарованных грамофонов музыку не хотелось, болтать было пока что не с кем. Оставалось только найти алкоголь и доверить ему свою судьбу. Если верить Поппи, на трезвую голову такие мероприятия воспринимаются гораздо хуже. Стол с шипучим пуншем привлек меня, но Себастьян успел перехватить меня, развернув к себе за плечи. Пока он разглядывал меня в восхищении, я занялась тем же самым. Он выглядел потрясающе и у меня сразу перехватило дыхание. Грудная клетка сжалась так же сильно, как когда я впервые поняла что влюблена. Его волосы тоже были приглажены по бокам, но, зная о моих предпочтениях, он все же сохранил свои кудри в целости. Иссиня-черная рубашка обтягивала мышцы на его руках, темно-зеленая жилетка из неизвестного мне материала идеально сидела по фигуре, а на крепких брюках в зелено-черную шотландскую клетку мой взгляд задержался. Мои щеки предательски покраснели, выдавая далекие от приличных мысли. — Я люблю то, как ты выглядишь, — прошептал он, взяв меня за руку. — Да, пожалуй, — невпопад ответила я, не отрывая взгляд от его фигуры. Мне вдруг стало до жути обидно, что я никогда толком не видела его без одежды. — Куда смотришь? — он придвинулся ближе, самодовольно ухмыляясь. — В следующий раз приходи в Выручай-комнату вот так, — отозвалась я одними губами, наконец взглянув ему в глаза, и улыбнулась, увидев какую реакцию вызвали мои слова. — Ты — самый красивый парень, которого я встречала в своей жизни. Себастьян покраснел так быстро, что мне почти стало стыдно за свое поведение. Почти — ключевое слово. Забыв обо всем на свете, я притянула его ближе к себе за пояс, просунув палец под лямку для ремня. — Договорились? — уточнила я, склонив голову набок и наслаждаясь его румянцем. От него пахло алкоголем, но не слишком сильно. Его рука легла на мою спину и, скрытая копной моих волос, скользнула вниз до самого копчика. Теперь уже я потеряла дар речи, дрожа от смущения. — Договорились, — ответил он и наклонился ко мне за поцелуем. — Я очень рад, что ты всё-таки тут. Тебе не помешает развеяться. — Эмили! Ты пришла! Яркая вспышка тканей промелькнула у меня перед глазами, заслоняя лицо Себастьяна, и внезапно я оказалась в чересчур крепких и нетрезвых объятиях Онай. В глазах Анны, стоящей за ее спиной, промелькнуло легкое осуждение и я озадаченно нахмурилась. — Поппи постаралась… Натти, ты в порядке? Гриффиндорка громко рассмеялась и отпустила меня, наконец дав себя рассмотреть. Наряд Натти походил на африканские костюмы, которые носила профессор Онай, но крой выглядел более… шотландским. На фоне мрачной гостинной девушка напоминала огненную комету, окутанную в пылающие красные, оранжевые и желтые ткани. Немного золота в ушах и на запястьях, горящие глаза и длинная, изящная шея — она выглядела чудесно, настоящая гриффиндорка в мрачных и элегантных подземельях Слизерина. Я хихикнула, заметив как ближайшая к нам группка семикурсников смотрит в ее сторону со скрытым восхищением в глазах. Мне понадобилось кричать, чтобы Натти наконец смогла разобрать мои комплименты ее внешности. Кто-то усилил громкость граммофона и вокруг внезапно стало тесно. Себастьян молча закипал, видя, что мое внимание безраздельно похищено, но по непонятной для меня причине не стал вмешиваться в разговор. — Принеси ей выпить, не стой тут, — почему-то злобно крикнула ему Натти. — Спасибо, Эмили! Ты тоже выглядишь шикарно! Мама уговорила меня взять ее ткани, сказала, что нужно ценить семейные традиции и все такое… Но, кажется, мне не хватит терпения отвечать на дурацкие вопросы о Матабелеленде до рассвета. Некоторые на факультете хозяев вечеринки никак не могут поверить в тот факт, что африканская волшебница ничем не уступает им! Себастьян испарился куда-то с недовольным видом, и Анна заняла его место, давая разглядеть себя. На девушке была лиловая атласная мантия-платье до колен, несколько раз обтянутая бархатным цветастым шнуром на талии, а волосы она собрала в высокую прическу, украшенную живыми цветами. Её глаза, сверкающие неодобрением, были прикованы к Онай, словно они только что закончили горячо спорить. Вряд ли необычный наряд девушки был тому причиной, подумалось мне. — Спорим, что она не выдержит и уйдет спать до полуночи, — крикнула мне на ухо Анна после того, как мы обменялись комплиментами. — Она выпила уже две порции огневиски за десять минут и не собирается останавливаться. Может, ты её успокоишь? — Натти, тебе следует быть осторожнее, — отозвалась я, глядя на гриффиндорку с восхищением. — Хорошо, что ты решила отдохнуть, но… — Нам обеим надо отдохнуть, — воскликнула опьяневшая девушка и внезапно выхватила стакан из рук подоспевшего Себастьяна. — Держи, пей все сразу! Холодный стакан из хрусталя очутился у меня в руках и я подняла неуверенные глаза сначала на Натти, а потом на Себастьяна. Последний нахмурился, едва заметно покачав головой. «Помедленнее», говорили его глаза. — Давай не торопиться, хорошо? — примирительно крикнула я подруге и сделала маленький глоток. В отличии от противного сливочного пива или крепленого вина, которое мне изредка доводилось пробовать, этот алкоголь был чертовски хорош. Мягко стекая по горлу, он оставил приятное горьковатое послевкусие во рту, а где-то в районе живота потеплело так, словно я залпом выпила чашку горячего чая. — Надо же… Это что-то очень недешевое, да? — Спрашиваешь! Соломон лично привез мне сегодня утром два ящика отменного огневиски. Он как узнал что осеннюю вечеринку в этом году проводим мы — сразу написал, чтобы я не поил вас дрянью. Тут старик не прогадал. Я удивленно распахнула глаза. Соломон — и сделал что-то подобное? Значит, не такой уж он и принципиальный, каким хотел показаться перед моей тетей. Хотя, Диана бы тоже не отказалась от нескольких глотков такого напитка. — Если мы уже закончили хвалить змея, то я предлагаю остаться в сугубо женской компании, — заявила Натти, заслоняя собою Себастьяна. — Натти, прекрати, — устало отозвалась Анна, положив руку девушке на плечо. — Ты на его стороне? — прошипела гриффиндорка, бросив на нее обиженный взгляд. — Что случилось? Анна и Себастьян синхронно отвели взгляд, стараясь не смотреть на меня или на Натти. — Я считаю, что мы с тобой заслужили один спокойный вечер без нравоучений от тех, кто сами не знают как жить, — заявила мне гриффиндорка, взяв меня под локоть. — Онай, ты, кажется, уже перестаралась с алкоголем… — Заткнись, Себастьян, — оборвала его девушка и я вздрогнула, увидев ее разъяренный взгляд. Ситуация накалялась до бела и мне захотелось сбежать. — Не хочу даже слова слышать от тебя, не то я… — Не то что? Может, хочешь вызвать меня на дуэль? — Себастьян скрестил руки на груди, глядя на девушку с видом уязвленного самолюбия. — Я не против. Мне уже порядком надоело что ты кидаешься на меня как сумасшедшая сука. Онай дернулась, как от пощечины и разгневанно повернулась к нему. — Мерлин, прекратите… — Идем во двор! — крикнула Натти и стремительно метнулась к выходу. Себастьян последовал за ней, старательно избегая моего ошарашенного взгляда, а Анна взяла меня под руку и почему-то повела в другой зал гостиной. — Анна, что случилось?.. — У них свои трудности, но, думаю, они с этим справятся, — раздраженно произнесла девушка. — Надеюсь, завтра им обоим будет стыдно, что ты была свидетелем всего этого. Ты не переживай, они сами разберутся. Себастьян её ни за что не обидит. — Из-за чего они поругались? — спросила я еще раз, в этот раз тверже, но ответный взгляд сбил с меня всю уверенность. Анна несколько секунд смотрела мне прямо в глаза, а после, вздохнув, отвернулась. — Пусть сами рассказывают. Я ни его, ни её не поддерживаю. — А мы можем пойти за ними?.. — Не хочу на это смотреть. И тебе не стоит. Разговор на этом был закончен. Поманив, праздничное настроение испарилось, уступив место липкому стыду. Было очевидно — эта парочка поругалась не просто так. Напряжение между ними, и так превышающее норму в повседневной жизни, сейчас усилилось троекратно. В лазарете и Выручай-комнате я не раз замечала какими взглядами они обмениваются, думая, что этого никто не заметит. Возможно, попытки сдружить их были лишними. Только бы они не навредили друг другу. Я поникла, сжимая стакан с огневиски. Подтаявшие льдинки звенели, сталкиваясь со стенками из хрусталя, и я сделала еще один маленький глоток. В этот раз вкус показался мне не таким уж и приятным. Анна отвела меня к обшитой гобеленом стене и мы прислонились к ней, молча наблюдая за происходящим со стороны. — Прости, Эмили, — наконец отозвалась Анна, заметив, что мы молчим уже слишком долго. — Они должны были держать себя в руках и не портить тебе вечер, но… — Не извиняйся, — хмуро перебила ее я. — Я испортила вам целую неделю и никто из вас так и не решился сказать мне об этом прямо. Думаю, я заслужила одну плохую вечеринку. Мне даже не хотелось приходить. Краем глаза я заметила расстроенное выражение лица Анны, но та не успела ничего сказать. Имельда Рейес появилась откуда-то из толпы и подлетела к нам, вклинившись между мной и Саллоу. Ее руки скользнули нам на талии, притягивая нас ближе. — Амит, сделай фото! — дурным голосом скомандовала девушка, и откуда ни возьмись появился Таккар, вооруженный фотоаппаратом. Будучи совершенно трезвым, в отличии от Имельды, он выглядел как загнанный мул. Интересно, как давно Рейес гоняет его для своей личной фотосессии? — Девочки, улыбаемся! Яркая вспышка случилась раньше, чем я успела придать своему лицу приятное выражение. Амит вылез из-под накидки, кашляя от дыма, и бросил на меня молящий о помощи взгляд. — Отлично, отлично… Эй, а ты чего такая невесёлая? — Имельда нащупала мои выступающие ребра и принялась тыкать в них, прижимаясь щекой к моему виску. — Такая щуплая и маленькая, ужас! Скоро даже Свитинг обгонит тебя по росту! — Имельда, отвали, — пробурчала я, сцепив зубы. — Ну, хва-а-атит уже быть такой неприступной, — протянула девушка, расплываясь в пьяной улыбке. — Ну, поругались разок из-за парня, подумаешь… Их же тут целая тьма, и они мне все уже надоели! — Ты теперь пристаешь к девушкам? — спросила я, недовольно морщась от её прикосновений. — Имельда, пойдем возьмем еще огневиски? — спросила Анна, бросив на меня хитрый взгляд. — Я вот еще ни капли не успела выпить, нальешь мне? — От меня никто не уйдет трезвым! Отпустив мои ребра, девушка мигом переключилась на Анну и, к моему облегчению, обе незамедлительно удалились прочь. Амит, переступая с ноги на ногу, недоверчиво смотрел им вслед, будто боялся, что Имельда позовет и его тоже. К его счастью, о нем на время позабыли. — Значит, теперь ты персональный фотограф капитана Слизеринской команды? — пошутила я, сделав один крошечный глоток виски. — Я… Чёрт, я уже жалею, что принес фотоаппарат, — устало отозвался Таккар, прислоняясь к гобелену рядом со мной. — Мне хотелось отправить родителям фотографии моих друзей, но Имельда решила, что я должен запечатлеть каждый ее шаг… — И ты не смог ей отказать? — А ты бы смогла? Я рассмеялась, глядя на него с пониманием. У нас обоих были проблемы с личными границами, которые вечно кто-то нарушал. — А кого ты хотел сфотографировать для родителей? Хочешь, я тебе помогу? — Думаю, пленка еще осталась… Недолго думая, я огляделась вокруг, пытаясь вспомнить с кем дружит Таккар. Порхающая неподалеку от нас Поппи сразу привлекла мое внимание. — Как насчет Свитинг? — Я… Ну… Если она согласится… — Поппи, подойди к нам! Амит покраснел и булькнул что-то неразборчивое, пока я объясняла подруге свою задумку. — Значит, мне сфотографировать вас? — недоуменно спросила девушка, взглянув на Амита лишь на секунду. — Давайте лучше я вас! — воскликнул парень и достал из зачарованной сумки громоздкий фотоаппарат. Поппи обняла меня за талию и широко улыбнулась, а мне оставалось только натянуть улыбку на губы. Вспышка ослепила нас на пару секунд. — Отличный кадр получился, — радостно отозвался Амит, высунув голову из-под покрывала. — А у меня получится сделать пару снимков? — спросила я, с преувеличенной заинтересованностью приближаясь к старенькому фотоаппарату на разборной треноге. — Ну… Да, думаю да… Нужно посмотреть в видоискатель, а потом нажать вот на эту кнопку… — Значит, я справлюсь. Иди к Поппи, вам тоже нужен совместный кадр. Спрятавшись под пыльное покрывало, я прильнула к маленькому окошку. Амит неловко приблизился к девушке, не зная что делать с собственным руками. — Может, вам стать в какую-то позу? — крикнула я. Взяв дело в свои руки, Поппи выставила ноги Таккара нужным образом и повторила его позу. Она тоже командовала им, но гораздо добрее, чем это делала Имельда, и Амит даже смог улыбнуться для кадра. Я нажала на кнопку. — Еще раз? — спросила я, откашлявшись от дыма. — Может, обнимитесь? Поппи стиснула в объятиях опешившего Амита и я сделала следующий снимок. — Великолепно! Амит, кто у тебя еще в списке? — Ну, я еще хотел снимок с Эвереттом, Махендрой и Гарретом… — Я помогу их найти! — воскликнула Поппи, радостно подпрыгивая на месте. — Уизли только что пришел, Махендра был с ним, а Эверетт был где-то тут… Скинув с себя покрывало, я еще несколько секунд смотрела на раскрасневшуюся парочку с улыбкой, а после незаметно удалилась, воспользовавшись моментом. Мне нужно было срочно найти укромное место.***
Высокие витражные окна, выходящие на подводную часть озера, привлекли мое внимание уже очень давно, и теперь я направилась к ним самым коротким путем, проталкиваясь через толпу учеников. Одна ниша оказалась занята целующимися (это были Лоуренс и Констанция, прильнувшие друг к другу), но следующая, к счастью, пустовала. Скользнув за портьеры и задвинув их за собой, я вздохнула с облегчением. Тут меня вряд ли кто-то станет искать. Толстое стекло приятно холодило кожу, и я прислонилась к нему лбом, глядя на заросли водорослей. Медленно и ритмично, они покачивались из стороны в сторону, путаясь и снова выпрямляясь, будто длинные русалочьи волосы. Какое-то время я просто смотрела вверх, расфокусировав зрение так, чтобы видеть все и сразу одновременно. Черное озеро, на которое выходили эти окна, поразило меня еще в начале учебы, но очень скоро я облетела каждый уголок водной глади на метле и перестала обращать на него внимание. Теперь мне была очевидна экзальтированная заинтересованность Нериды в подводном народе. Стекло запотело от моего дыхания и я отстранилась, выводя спиралевидные узоры пальцем и вспоминая все, что знала об озере. Его обитатели, пожалуй, были интереснее всего: тут водились гриндилоу, мерроу (о том, как он выглядит, я узнала с помощью боггарта Грейс Пинч-Смедли), кельпи, русалки, тритоны, не говоря уже о гигантском кальмаре. Черное озеро было пристанищем для многих народов, включая слизеринцев. Слова старой деревенской баллады внезапно пришли мне на ум, и я тихонько запела, медленно вспоминая, строчка за строчкой, последний куплет: Приходите вы все, неженатые, что живут на земле, Что сидят по домам как влитые. Старайтесь себе заработать на жизнь, И не рвитесь в воды крутые. Допев куплет, я еще несколько секунд вглядывалась в темноту. На секунду меня посетила навязчивая мысль — вот бы оказаться по ту сторону стекла и… Тихие аплодисменты спугнули меня, и я вздрогнула, развернувшись на каблуках на полной скорости, только чтобы застать прислонившегося к каменной кладке Гонта. Его глаза были мечтательно закрыты, а печальная улыбка застыла у него на губах. — Хорошо услышать хоть что-то нормальное за этот вечер. А о чем эта баллада? — Ты меня напугал, — прошептала я обиженно. — Она про русалку и затонувший корабль. Это был последний куплет. — Интересно. Магловская? — Тут уж как посмотреть, — ответила я, вновь развернувшись к окну. — Мне ее отец пел. Он задумчиво кивнул, отпил из своего стакана и медленно опустился в небольшое кресло в углу ниши. Мне захотелось узнать много ли времени он проводит тут — так гармонично он выглядел в этой обстановке. — То есть мораль — не выходить из своей зоны комфорта? — наконец спросил он. — Наверное. Только если ты не русалка — тогда тебе и шторм не страшен. — Дуальная мораль, чудесно, — скучающим голосом произнес Оминис, закинув ногу на ногу. — Ты, кстати, отлично выглядишь. Это он-то мне говорит! Я бегло осмотрела его наряд, напоминающий тот, в который был одет Себастьян: похожие штаны, тоже в клетку, черная рубашка со стоячим воротничком, уложенные назад светлые волосы. Только Оминис добавил к своему образу черный пиджак с зелеными лацканами и богато украшенную изумрудами булавку для галстука. — Спасибо. Ты тоже ничего. Он тихо рассмеялся и отпил несколько больших глотков из стакана. Я опустила глаза на свою почти нетронутую порцию. Лед уже давно растаял. Я поставила стакан и села прямо на пол, закинув локти на подоконник. — Если бы я попала в Слизерин, то это было бы моим самым любимым местом на свете, — прошептала я. — То, что ты не попала в наш факультет, не значит что это не может быть твои любимым местом, — заметил Оминис. — Да, но… Разве так не больнее? Знать, что твое любимое место и не твое-то вовсе. Не иметь возможности прийти сюда, когда вздумается… — Все мы рано или поздно уйдем из школы и вряд ли вернемся. Разве что преподавать. Так что если ты этого хочешь — это твое любимое место. — Пожалуй, ты прав. На несколько минут разговор утих. Я выводила невидимые узоры на стекле пальцем, испытывая удивительное спокойствие и умиротворение. — Как твоя магия? — внезапно спросил Гонт, делая еще один глоток. На пьяного он не походил, но пил крупными глотками. Скорее всего, это было далеко не первое его знакомство с крепким спиртным. — Все так же нестабильно, — ответила я и поджала губы. — Мне не разрешили заниматься трансфигурацией вне Выручай-комнаты и колдовать для зелий, а Гекат пока не допускает меня к дуэлям. Профессора Уизли и Шарп провели настоящую экзаминацию моим силам и пришли к неутешительному заключению — моя магия совершенно нестабильна. По всей видимости, не было никакой взаимосвязи между моими стараниями и интенсивностью чар, и к выходным мне начало казаться, что даже эта сила потихоньку угасает. Слабое утешение после нескольких мучительных месяцев без магии. — Понятно, — коротко отозвался Гонт и опустил голову, задумчиво поглаживая хрустальный узор на стакане. — Себастьян и Натти ушли драться, — внезапно выпалила я и посмотрела на парня, ожидая его реакции. — Давно пора, — так же кратко ответил он, не выказав удивления ни на йоту. — Только бы не поубивали друг друга. — Это из-за меня? — Ну, не только… Но в основном — да. — Может хоть ты мне скажешь в чем дело? Несколько долгих секунд он молчал, а после тихо заговорил, осторожно подбирая каждое слово. — У Себастьяна есть некоторые соображения, которыми он не готов с тобой делиться, а Онай в бешенстве от этого. — Какие еще соображения? — Не имею права рассказывать, прости. Но мне кажется, что Онай больше переживает по поводу пыток круциатусом. — А Себастьян тут причем? — нахмурилась я. — Она только сейчас поняла, что в прошлом году ты не получила совершенно никакой помощи после Скрипториума. Натти считает, что это его вина, особенно теперь, когда ты опять пострадала. — Мерлин, какой бред… Это ведь было всего один раз и… — Дело не в самом круциатусе, хоть она и права. Я тоже тогда совершенно не подумал о том, чтобы проследить за твоим состоянием. Но сейчас Онай просто нужен повод, чтобы злиться на него. Тон его голоса, холодный и ожесточенный, заставил меня вздрогнуть. Мне было страшно думать, что за время моего отсутствия у них появились по-настоящему серьезные разногласия. — Но почему она злится? Потому что он плохой слизеринец? — Потому что он до сих пор не поговорил с тобой как следует и не узнал что происходит у тебя в голове. Или что происходило, когда ты ушла в Хогсмид посреди ночи даже без волшебной палочки. Нам всем, на самом деле, хочется узнать больше об этом. От неожиданности я перестала дышать, чувствуя как спазм боли скручивает живот. Плечи задрожали и я ссутулилась, обхватив колени руками. Мне нечего было сказать в свою защиту. Оминис тоже молчал, внимательно ожидая моего ответа. И тяжело вздохнул, когда я не нарушила тишину даже через несколько минут. — Прости, если давлю на тебя слишком сильно, но мне надоело обращаться с тобой как с маленькой. Ты умная, опытная и рассудительная волшебница, и твоему жениху пора обращаться с тобой соответственно. Даже если ты отморозила полнейшую глупость и чуть не погибла из-за этого. Я опустила голову еще ниже, не зная как реагировать на это. Стыд прожигал меня насквозь. — Пей, — произнес Оминис, склонившись надо мной и вкладывая в дрожащую руку мой стакан. — Пей и отвечай мне. Я послушно сделала несколько больших глотков и скривилась — алкогольные пары больно ударили мне в нос. — Отлично. А теперь защищайся — ты имеешь полное право на это. — Я… Я не думаю, что я взрослая, — прошептала я, страшась собственных слов, что вырывались из меня неподконтрольно. — Это было сказано образно. Тебе ведь еще нет семнад… — Иногда я думаю, что вам стоило бы запереть меня где-нибудь и не дать мне наделать новых ошибок, — продолжила я, прижав прохладный стакан к пылающей щеке. — А ты собираешься наделать ошибок? — вкрадчиво спросил Оминис. — Я не знаю что буду делать дальше. — Значит, что-то тебя останавливает. Можешь сказать мне что именно? — Себастьян, — ответила я прежде, чем успела обдумать свой ответ, и сразу закрыла рот рукой. Если Себастьян — действительно единственное, что удерживает меня от неправильного решения, то я в полной заднице. Алкоголь уже явно ударил мне в голову, раз я так искренне отвечаю на каждый поставленный мне вопрос. А может, дело в Оминисе и его способах убеждения? В любом случае, мне стало стыдно перед ним за свою исковерканную мотивацию. Однако сам Гонт не выглядел разочарованным, скорее… озадаченным. — Не желание быть хорошей волшебницей, не уважение профессоров, не мнение друзей… А Себастьян? Интересно. — Оминис, я… Я могу потерять все, если мои силы опять исчезнут. Я поставлю под удар вас, ведь вы так много знаете. Я подставлю большую часть магического сообщества Британии, если не смогу остановить Безликого. Конечно, я хочу, чтобы вы были рядом, и чтобы профессора мною гордились, и чтобы я могла себя уважать, но… — На тебе слишком много всего. И чем-то надо жертвовать, я понимаю. Но почему Себастьян? — Он… Не думаю, что он сможет простить меня, — ответила я, опустив голову на сложенные одна на одну руки. — А я не знаю как я справлюсь со всем этим без него. Я… Я даже знать не хочу как бы я это сделала. Несколько секунд Оминис молчал, обдумывая сказанное, а потом — внезапно — рассмеялся. Я шокировано подняла голову, услышав, что он веселится. — Ты чего? — Прости меня, пожалуйста… Так забавно каждый раз видеть, насколько вы похожи. Потрясающе. Он вытер выступившие в уголках глаз слезы, продолжая сдавленно хихикать. — Я не понимаю, что смешного в том, что Себастьян может отвернуться от меня. — А с чего бы ему вообще от тебя отвернуться? Потому что тебе можно играться с Темной Магией и заключать договор с сомнительными силами, а ему нет? — Он был там со мной и знает на что я могу согласиться. Да он уже избегает меня, как ты и сам заметил, — горько ответила я, чувствуя как обида подступает к горлу. — Он избегает тебя не поэтому, — коротко и почти злобно прошипел Гонт. — Не спрашивай почему — пусть сам рассказывает. — Но… — Пожалуйста, — попросил он таким тоном, будто не мог ручаться за себя в случае, если я продолжу допытываться. Я умолкла, глядя на него с опаской. — Ладно. Так почему ты смеялся? Он опять улыбнулся своим мыслям и я ощутила жгучее любопытство. — Я уже сказал. Вы ужасно похожи, и это меня поражает уже второй год. Он сейчас думает только о том, как обезопасить тебя. И не думаю, что он тоже рассматривает хоть какую-то вероятность того, что вы будете не вместе, — он хмыкнул, а после коварно улыбнулся: — Но даже при всей вашей чертовой гармонии — вы просто два идиота, которые не могут поговорить друг с другом начистоту. Я отвернулась к окнам, обхватив себя руками в поисках поддержки, и молчала до тех пор, пока слезы не отступили. — Оминис, ты… Ты не понимаешь, — наконец произнесла я. — Что только и подтверждает мои слова, — фыркнул Гонт. — И чего я не понимаю? Слова застряли у меня где-то в горле. Мне совсем не хотелось корчить из себя сложную личность перед Оминисом Гонтом. — Эмили, скажи, что ты чувствовала, когда поняла что влюбилась в него? — Что? — Ты же видела, что он идет по плохой дорожке. Что ты чувствовала тогда? — Я… Мне было больно и страшно из-за того, что он нестабилен и опасен. И я не знала есть ли у нас шанс на хоть какое-то общее будущее. — А когда все изменилось? — Когда он начал говорить со мной начистоту и… Я вздрогнула, осознав к чему идет этот разговор. — Вы думаете, что я опасная и нестабильная? — Само собой. Ты в отчаянном положении, в котором оказалась еще и не по своей вине. Хоть я не люблю преувеличений, твоя ситуация действительно худшая из всех возможных на данный момент. Хранители и их тайна, Безликий и эшвиндеры, родовая инициация… А вокруг еще куча нежных сторонников добра, с которыми нельзя даже поговорить начистоту, да? Я громко хмыкнула, неосознанно соглашаясь со словами парня. Он действительно был прав — я оказалась в этой запутанной ситуации не по собственной воле, однако это не снимало с меня ответственность за чужие жизни и свои поступки. — Я ничего не знаю о том, каково это — нести целый мир на своих плечах, — задумчиво продолжил он. — Но, думаю, это очень тяжелое бремя. А ты как думаешь? — Если бы у меня не было доказательств обратного, я бы в жизни не подумала что здравомыслящий человек может взвалить на себя такое. Глаза пощипывало, но я упрямо смотрела в потолок. Больше никаких слез сегодня. — Оминис, ты меня и вправду поддержишь, если я решу согласиться на условия отпечатка Августина? Он поджал губы и замолчал на несколько секунд, обдумывая свой ответ. — Если тебе так важно мое одобрение… — Важно. — …то я поддержу любой твой выбор. У меня перехватило дыхание от неожиданности. — Само собой, я не могу гарантировать, что буду на твоей стороне всегда. Но сейчас, на мой взгляд, ты имеешь право на любое удобное тебе решение. На долю секунды я успела обрадоваться. Но потом… Потом я кое-что вспомнила. И в этот раз решила не молчать. — Я рассказала вам не все. — Почему? — просто спросил он. — Потому что это опасно, — ответила я. — Но мне стоит об этом знать? — Если ты будешь на моей стороне — да. — Тогда я слушаю. Я сделала несколько глотков огневиски прежде чем заговорить. — Отпечаток увидел мои воспоминания об Анне. Он сказал, что знает как избавить ее от проклятия навсегда. Гонт замер и задумался. — Но еще он пообещал вернуть тебе родителей, помнишь? — спросил он после недолгой паузы. — Если в исцеление я еще способен поверить, то в воскрешение… — Я тоже думала над этим. Но он не обещал вернуть мне родителей, только сказал, что они будут ждать меня внизу. Мы не знаем что конкретно он имел в виду, но это все-таки фамильный Реликвариум. И я не говорю, что верю в это, меня беспокоит другое. — То, что Себастьян думает об этом предложении? — Угу, — промычала я. После вылазки в колодец мы с Себастьяном так и не вернулись к этому разговору, но я понимала, что мы оба беспрерывно думали об этом, когда смотрели на Анну. — Он знает об этом? — Знает. — Это важная деталь, — наконец произнес он. — Но моя позиция от этого не меняется. По какой-то причине, скорее всего связанной с тобой, мой лучший друг превратился в поборника правильных решений и, думаю, он не станет продавливать выгодную для себя стратегию в ущерб тебе. А еще я знаю, что ты приложишь все усилия, чтобы не быть загнанной в бесперспективную ситуацию. — Неделю назад я точно загнала себя в полную… — Неделю назад ты сглупила. Тебе просто повезло, что тебя не прикончили или не похитили, и я до сих пор не могу поверить в твое чертово везение. Но ты боролась и боролась бы до самого конца. Ты такая же, как и Себастьян. Вас даже могила не остановит. Легкая улыбка промелькнула у него на лице и у меня просветлело на душе. Даже находясь под пытками, без собственной волшебной палочки и с нестабильной магией, я умудрилась обезвредить трех эшвиндеров. Я определенно была готова бороться до самого конца, что бы ни случилось. — Спасибо, — произнесла я после минуты теплой тишины. — Спасибо, что сказал мне все прямо. И мне жаль, что я так обошлась с вами. — Ну, честно сказать, друзей ты тоже подбирала под себя. Интересно, кто у кого научился избегать серьезных разговоров и нетерпимости к чужим ошибкам? Я рассмеялась и потянулась к нему, взяв его холодную руку в свою. Он не отстранился и наши пальцы переплелись. У меня сдавило сердце от переполнявшей меня любви. — Знаешь, сегодня Поппи сказала такую странную вещь, пока мы собирались сюда… — Да? — спросил он задумчиво. — Она сказала, что ты мой лучший друг. — Серьезно? — он поднял одну бровь. — Серьезно. И она права. Ты и вправду мой лучший друг, но я не понимала, что это так, пока не услышала. — Не Себастьян? Не Поппи или Анна, или Натти? — Ты же мне не парень и не лучшая подруга, — лукаво произнесла я, улыбаясь. — Я смутила тебя своей фамильярностью? — Нет, мне приятно. Я просто пытаюсь понять, как мне тебя не обидеть, всё-таки мой лучший друг — Себастьян, и ещё есть Анна… — Может быть, когда-нибудь у тебя появится категория «возлюбленная», и место лучшей подруги займу я, — спокойно ответила я, нисколько не смутившись искренности Оминиса. Я не надеялась на взаимность в этом вопросе — уже просто быть его другом было большим социальным достижением. К моему удивлению, Гонт внезапно покраснел и крепче сжал мою руку. — Если тебе захочется об этом поговорить — я рядом, — осторожно произнесла я. — Я… — он замялся, но после быстро взял себя в руки. — Я воспользуюсь твоим предложением, но в другой раз. Спасибо. За портьерам послышалось чье-то неудержимое хихиканье и я вздохнула, осознавая, что передышка окончилась. Мой стакан, на удивление, оказался уже пустым. — Кажется, пора выйти в свет, — произнес Оминис, поднимаясь на ноги. — Согласна, — ответила я, позволив ему помочь мне встать. Ноги, оказывается, здорово затекли от сидения на полу и я почувствовала, что мне ужасно хочется их размять.***
— Эмили? Оминис? — удивленно воскликнули Нерида и Анна, увидев что мы выходим из-за портьер. — Что делаете? — весело спросила я, заметив что они попеременно возбужденно смотрят то на меня, то на следующую от нашей нишу, тоже закрытую портьерами. Девочки переглянулись и тихо захихикали, зажимая рты руками. — Посмотри сама, — прошептала Анна, лукаво глядя на меня. — Давай, посмотри, посмотри, — вторила ей Нерида. Заинтересованный Оминис повернул правое ухо в сторону ниши, прислушиваясь, и застыл, как громом пораженный. Я отодвинула краешек шторы и заглянула в нишу, чтобы обнаружить там целующимися Имельду и… Аделаиду. Не делая лишних движений, я закрыла щелку и повернулась к ней спиной, борясь с желанием потереть свои глаза. — Ну как? — громко прошептала Нерида, сияя мечтательными глазами. Теперь скандализированные выражения лиц этих двоих меня совершенно не удивляли. — Брысь отсюда! — прорычала я так тихо, как вообще смогла. — Да откуда же она знает? Она же с девушкой не целовалась, — почему-то обиженно пробубнила подруге Анна. — Мерлин, как вы думаете, у кого потом спрашивать понравилось ли ей? — Думаю, им обеим нравится, — глухо сообщим нам Оминис, все так же прислушивающийся к тихим звукам поцелуев, доносящимся из ниши. — Уходите, уходите, уходите! Зашипев, я отодвинула всю компанию подальше. Мой стакан остался где-то в нише, и я напрочь позабыла об этом. — Да ну тебя, подумаешь, — подала голос Анна. — Мы же ничего плохого не собирались делать… — Я поражаюсь тому, что они как будто… подходят друг другу, — сказала Нерида, нахмурившись. — Никогда не подумала бы! Ну да ладно, а вы что делали? — Продуктивно пообщались по душам. Анна выразительно посмотрела на Оминиса. — Это был твой фирменный задушевный разговор? — спросила она. — Само собой. — Ладно, обсудим позже, — бросила ему Анна и сразу повернулась ко мне. В ее глазах читалось еще не угасшее возбуждение и я неосознанно улыбнулась ей. — Себастьян тебя искал. — Они вернулись? — мгновенно спросила я, оживившись. — Да, оба живые и здоровые, как я и говорила. — Я тогда пойду поищу его… — Он сам тебя найдет, побудь с нами! Я так соскучилась по тебе! Анна обхватила меня руками, прижав к себе. После нашего прошлого разговора она повеселела и я почувствовала исходящий от нее легкий запах пунша. Забыв обо всем, я обняла ее покрепче, прижимаясь к ней щекой и наслаждаясь ее теплом. Хрупкая и болезненная девочка, которую я знала в прошлом году, уступила место настоящей Анне — смешливой, острой на язык и чрезвычайно умной волшебнице. Иногда я вспоминала брошенные Себастьяном в пылу ссоры слова о том, что я не заботилась об Анне по-настоящему в прошлом году. И действительно, до ее возвращения в школу она была для меня только пораженной загадочным проклятием сестрой Себастьяна. Тогда я не могла даже подумать о том, что она станет для меня практически родным человеком и что в итоге я все-таки смогу ей помочь. Что бы сказала Анна, если бы узнала, что я могу избавить ее от проклятия насовсем? — Как здорово, что ты пришла, хоть нашу гостиную увидела, — радостно прощебетала она, пока я размышляла. — Как тебе у нас? — спросила Нерида, широко улыбаясь мне. — Мне нравится так сильно, что я хотела бы учиться на одном факультете с вами, — выпалила я на одном дыхании, совершенно не приукрашивая своих ощущений. Общежитие Пуффендуя, конечно, было светлым, сказочным и уютным, но сейчас мне казалось, что в подземельях я словно оказалась на своем месте. Что-то в полумраке гостиной отзывалось во мне, словно моя личная тьма нашла, наконец, для себя достойное пристанище. Нерида удивилась так сильно, что запрыгала и захлопала в ладоши от радости. Добрая, спокойная и мудрая, она иногда чувствовала себя не в своей тарелке среди пробивных слизеринцев, и мои слова произвели на нее большое впечатление. — Ты так говоришь только потому, что хотела бы быть поближе к Себастьяну, — коварно промурлыкала Анна. Оминис ухмыльнулся при ее словах, смутив меня еще сильнее. — Я вот радовалась тому, что попала на Слизерин, а на втором курсе мне рассказали что русалки на самом деле ни разу не приплывали к нашим окнам, — печально поведала мне Нерида, бросив тоскливый взгляд в сторону ниши. — Водоросли закрывают весь обзор. Какой смысл делать подводную гостиную и не следить за подводными растениями? — А ты попроси Эмили сплавать и подстричь их, — подкинул идею Оминис. — На моей памяти она еще никому не отказывала в таких вопросах. — Серьезно? — воскликнула удивленная Нерида, переводя недоверчивый взгляд с Гонта на меня и обратно. — Сейчас я берусь за любую работу, но только в пределах замка, — пробубнила я недовольно. — Мне нужно каким-то образом добыть еще пятьдесят галлеонов. — Напиши Диане, — предложил Оминис. — Ну вот еще беспокоить ее из-за такого дорогого подарка моему брату! Еще раз тебе говорю — не балуй его! У него и так хорошая метла, ему не нужна самая лучшая! Что он будет делать с ней после школы? — Твой прошлый день рождения он вообще пропустил, — заметил Оминис. — Насколько я помню, ты о нем вообще никому не сказала. Точно уверена, что стоит делать такой дорогой подарок? — Я уже все решила, так что вы меня не переубедите. А вы-то сами ему что подарите? — спросила я. Оминис ухмыльнулся мне, одними губами отвечая: «Так я тебе и сказал». — Мы редко дарим друг другу подарки на день рождения, но в этом году я кое-что придумала, — поделилась Анна, хитро улыбаясь. — Кто знает, может я подарю ему парочку угольков… — Их же дарят на рождество! — захихикала я. — Почему угли дарят на рождество? — недоуменно спросила Нерида. — Это магловская рождественская традиция — дарить непослушным детям угли, — объяснила я, продолжая посмеиваться. — Мерлин, какой ужас! А тебе дарили угли когда-нибудь? — Никогда, — ответила я с улыбкой. — Моя тетя делает самые лучшие подарки. Перед тем, как я уехала учиться в Хогвартс, она отвезла меня в Париж на целых два месяца чтобы я могла практиковать французский. — Ах, Париж! — театрально воскликнула Анна, падая в мои объятия. — Пообещай, что отвезешь меня туда когда мы сдадим ЖАБА! Я всегда мечтала побывать в Шармбаттоне, я видела фотографии учениц оттуда и у них такая прекрасная форма! И, представь себе, девочкам там позволяют носить юбки выше колена и… Оминис тихонько зашипел, перебив подругу — раскрасневшаяся Аделаида выскочила из ниши и стремглав помчалась в сторону уборной. Мы умолкли, с интересом ожидая появления Имельды, и я почувствовала, что тоже начинаю краснеть. В волшебном мире нетрадиционные отношения не вызывали таких скандалов, как это бывало у маглов, но по реакции одногодок я выяснила, что ситуации, как эта, всё-таки были достаточно редки. Когда в прошлом году я рассказала друзьям про испытания Мерлина и познакомившую меня с ними Нору Тредвелл, чья жена вдохновила ее на исследования секретов легендарного волшебника, они и вовсе были шокированы. — Идет, идет, — взволнованно прошептала Нерида. Анна сдавленно захихикала мне в плечо. Когда появилась Имельда, состояние моей компании оставляло желать лучшего. Один только Оминис смог вести себя как ни в чем не бывало, но внимательный наблюдатель мог заметить, что его лицо нервно подрагивает от желания улыбнуться. Оставалось только надеяться, что Рейес ничего не заподозрит. — Как вам вечеринка? — спросила у нас Имельда. Мы позволили себе лишь секундную заминку прежде, чем заговорить наперебой какую-то чепуху. Имельда Рейес — задает другому человеку вопрос о нем самом. Фантастика. Даже слизеринцы редко удостаивались такой чести. — Можете уже замолчать, — пробубнила Рейес и засунула руки в карманы юбки странного вида. — С вами все ясно — вы всё видели. Я, знаете ли, не глухая и слышала ваши визги. Я медленно склонила голову на бок, присмотревшись к ее наряду повнимательнее. Как эта юбка вообще могла держаться в пространстве с такой изящностью без кринолина? Само собой, это магия, но какого рода? Имельда не стала распускать волосы или краситься так, чтобы это было заметно, но сегодня даже она выглядела неотразимо. Верх платья, напоминающий водолазку с отрезанными по плечи рукавами, шикарно оттенял экстравагантную юбку — самую странную из всех, что я видела за свою жизнь. Сама юбка выглядела так, будто черную блестящую ткань натянули на каркас в форме конуса и разгладили так, чтобы на ней не было ни единой складочки. Это был не просто наряд, это был искусно выполненный магический шедевр. — Мы ничего не видели! — воскликнула Анна. — И совершенно точно ничего не слышали, — добавил Оминис, не сдержав улыбки. — Так я вам и поверила, — парировала Рейес. Ее взгляд то и дело с опаской блуждал по толпе учеников. — У вас что, своей жизни нет? Уолдорф, черт подери, что у тебя с лицом? Я вздрогнула, заметив, что все смотрят на меня. Видимо, я слишком сильно увлеклась разглядыванием наряда девушки, и потеряла нить разговора. — Ты выглядишь восхитительно, Имельда, — восхищенно произнесла я. — Ты сама сделала такую юбку? Маглы используют целые конструкции, чтобы придать объем одежде, но я совсем не вижу следов каркаса или кринолина… — Мерлин, да ты совсем дурочка! — выпалила Рейес, глядя на меня с удивлением. — Ты что, не знаешь про Твилфитт и Таттинг? — Что это? Оминис громко вздохнул. Я почувствовала себя ужасно неловко. Это что, какие-то чары для одежды? — Ты не была в Косом переулке? — спросила Нерида. — Была, но только один раз перед пятым курсом… Кто-то объяснит мне, что такое этот Твилфитт и Таттинг? — Это бутик в Косом переулке, — объяснила мне Анна. — Там продают зачарованные наряды за неоправданно высокую цену, но товары у них высшего качества. — Точно сказано, Саллоу, — злобно произнесла Имельда, бросая на всех нас угрожающие взгляды. — Только заметь, Уолдорф, что это бутик для элиты, и туда не пускают тех, кто болтает о маглах направо и налево. Кто знает, может когда-нибудь тебе даже хватит средств купить там какую-то безделушку? — Имельда, прекрати уже, — тихо произнесла Нерида. — А то что, расскажете всем что вы видели? — Рейес, мы не собираемся портить твою репутацию и рассказывать об этом кому-либо, — серьезно произнес Оминис. — Рассказывать о чем? Голос прозвучал за нашими с Анной спинами и мы обернулись чтобы обнаружить незаметно подошедшего к нам Себастьяна. Я с облегчением заметила, что на нем нет свежих синяков или ран после их дуэли с Натти. — Поделитесь со мной, ну же, — пробормотал он с ухмылкой. — Что такого могла натворить капитан? Слезла с метлы впервые за неделю? Затравила малышню за их технику полета? Имельда, ты что, надела юбку? Он облокотился на наши плечи, поставив подбородок на макушку сестры и играясь с ленточкой в ее волосах. — Удивлен, что я девушка? — спросила Имельда, недобро прищурившись. — Еще как! — ответил он, развлекаясь от души. — Заткнись, идиот, — прошептала ему Анна. — Ты только хуже делаешь. Я забеспокоилась, увидев в глазах слизеринки настоящую агонию. Ей действительно казалось, что мы все издеваемся над ней, и против воли я начала беспокоиться за нее. — Мы никому ничего не расскажем, Имельда, — сказала я ей, стараясь не отводить взгляда. — Даю слово. Все в порядке. Оминис и Анна кивнули, а Себастьян только смотрел на нас с удивлением, надеясь угадать, о чем мы говорили. — Я тоже ничего не расскажу, если выполнишь мое условие, — внезапно заявила Нерида. — И что же ты хочешь взамен? — ядовито спросила Имельда. — Давай на один вечер повеселимся на вечеринке как друзья. Согласна? Несколько секунд они переглядывались странным взглядами, а после Рейес кивнула, опустив глаза в пол. Кажется, она даже покраснела. Улыбнувшись нам, Нерида взяла ее под руку и повела в сторону танцпола. — Ты знала, что они дружили с самого детства и вплоть до второго курса? — спросила у меня Анна, провожая их взглядом. — Не разлей вода были. — Имельда упоминала об этом в прошлом году. Я еще тогда подумала — как можно поссориться из-за того, что у кого-то лучше получается летать на метле? — Там все гораздо сложнее, — задумчиво произнес Оминис. — В конце первого курса они проводили состязание по трассе вокруг школы, и Нерида упала с метлы прямиком в Черное озеро, а Имельда решила закончить гонку вместо того, чтобы вытаскивать ее. — Какой ужас! Нерида же не умеет плавать! — воскликнула я. — Как же она выбралась? — Ее вытащили русалки. Мы тогда видели их в первый и последний раз, — поделился со мной Себастьян. — Зрелище было еще то. Жаль, что мы почти не успели их рассмотреть как следует, а Нерида была в отключке. Я восхитилась их удаче. Выполняя поручение Нериды в прошлом году, я попала в русалочью пещеру и даже нашла их подарок, но так и не смогла увидеть их вживую даже краешком глаза. — После этого Нерида окончательно повернулась на морских жителях и перестала дружить с Имельдой. Та пыталась загладить свою вину, но даже добросердечная Нерида понимала, что ее предали ради рекорда по трассе. — А теперь Нерида, кажется, поменяла свое мнение, — заметила я с улыбкой. — Все мы взрослеем и учимся прощать друг другу старые ошибки, — произнес Оминис. — Верно, Анна? — Ну не знаю, я все еще думаю, что угли были бы преотличнейшей шуткой… Я захихикала, глядя с каким недоумением Себастьян смотрит на сестру. — Кажется, я пропустил что-то очень интересное, — заметил он. — Где Натти? — мгновенно спросила я, развернувшись к нему лицом. — Она в порядке? — В порядке. Мы мило побеседовали и я уговорил ее перейти на пунш. — Она тебя уделала, признавайся? — спросила Анна. — Сначала расскажи что скрывает Имельда! С таким режимом тренировок она скоро убьет меня прямо на поле, мне нужен козырь против нее. — Она всего лишь сделала то, о чем задумывалась практически каждая девушка, — лукаво промурчала Анна. — Серьезно? Каждая? — ошарашенно спросил Оминис, округлив глаза. — Не каждая. Я вот о таком никогда не думала, — произнесла я и почувствовала, что начинаю краснеть. — Да о чем вы вообще говорите? — вскричал Себастьян, схватившись за голову. — Анна, скажи как есть! — Я пообещала не рассказывать, но… Я могу показать. Эми, ты не против? Я не успела ничего сказать. На самом деле, я не успела даже осознать смысл вопроса Анны. Как она собирается показать то, что сделала Имель.? В следующее мгновение ее губы накрыли мои. К своему величайшему удивлению, я не почувствовала отторжения или отвращения. Поцелуй девушки был спокойным и мягким, и продлился всего несколько секунд. Никакой слюны или лишних движений. Я оцепенела, шокированная происходящим. Мерлин, я поцеловалась с девочкой! Более того, с сестрой своего жениха и прямо у него на глазах! — Блять, Анна! Себастьян оттащил сестру от меня и принялся орать на нее нечеловеческим голосом. Я спрятала пылающее лицо в ладонях, отгораживаясь от любопытных взглядов и ползущего по гостиной шепота. — Какого черта ты творишь?! — Ты же сам хотел узнать! Нечего теперь сдавать назад! — Да ты сумасшедшая! Оминис незаметно подошел ко мне вплотную, наблюдая за перебранкой близнецов. — Прямо сейчас я отвратительно сильно завидую тебе, — прошептал он. — Тебе хотя бы понравилось? — Еще один глупый вопрос и я за себя не ручаюсь, — пробормотала я сквозь пальцы. — Ну прости. Я подумал, что ты будешь не против поделиться такими вещами со своим лучшим другом. — Как ей это вообще пришло в голову? — Анна из тех людей, что хотят держать определенные вещи в кругу семьи, так сказать… — Оминис! Твой юмор отвратителен!***
После выходки Себастьян встал физической стеной между мной и Анной, настырно ожидая извинений от сестры в свой адрес. Анна же, впрочем, принесла свои искренние извинения (которые я все равно не смогла бы не принять) только мне и вернулась к прежнему поведению, игнорируя все нападки брата. Оминис выглядел немного тоскливо и я пообещала себе как можно скорее добиться от него откровенного разговора. Мы болтали, шутили, кто-то принес мне еще огневиски и через время к нам присоединились Поппи и Натти, обе веселые и довольные развлечениями. Я с удивлением заметила, что напряжение между Онай и Себастьяном спало. Через время они уже перебрасывались шутками и вполне дружелюбными взглядами, помалкивая о своей дуэли. Несколько бокалов огневиски спустя Себастьян пригласил меня потанцевать. Мы никогда раньше не танцевали друг с другом, поэтому сначала я немного нервничала. До Хогвартса я обучилась многим принятым в обществе танцам, но, взглянув на толпу, я осознала что все мои навыки будут бесполезны в такой обстановке. Каждый двигался на свой лад, у кого-то получалось лучше, у кого-то хуже, но в целом формальные движения не выполнял никто. — Еще раз прости за поведение Анны, — тихо произнес Себастьян, обнимая меня за талию и медленно покачиваясь из стороны в сторону. — Хватит уже извиняться. Это было совсем не так ужасно, как казалось со стороны. — Хочешь сказать, что тебе понравилось? Он спросил это с таким ужасом в голосе, что я с трудом подавила в себе желание коварно захихикать. — Я не хочу ничего такого сказать. Просто теперь я немного лучше понимаю причины, по которым девушкам могут нравится другие девушки. — Гм… Поделишься с мной? — Ну… — я сняла одну руку с его плеча и приготовилась считать, загибая пальцы. — Девушки приятнее в общении и лучше следят за гигиеной, а еще мы понимаем друг друга гораздо лучше, чем парни понимают нас. У нас примерно одинаковый уровень физической силы, что само по себе уже неплохая почва для равноправия в паре. — Все, что ты говоришь, полнейшая чушь, — хмуро пробубнил Саллоу. — Тебе же самому нравятся девушки! Разве это странно что они тоже могут нравятся другим девушкам? — Не странно, просто моей невесты это не должно касаться. И вообще, она моя сестра! — Забудь ты уже об этом. Анна просто… увлеклась. — Еще одно такое увлечение — и я расскажу все Соломону. Ее сейчас должны волновать только ЖАБА! — Она сама в состоянии решать за себя, Себастьян, уже не маленькая ведь. — Я родился на пол часа раньше и имею право считать ее маленькой столько, сколько захочу. — Только ей такого не говори, хорошо? Ей не понравится такое отношение. Он хмыкнул и отвернул голову в сторону, с легкой тревогой в глазах выискивая в толпе сестру. Улыбнувшись, я обвила руками его шею и придвинулась ближе. Под моим ухом билось его сердце и этот звук меня успокаивал. Мы уже так давно не обнимались, что сейчас я была готова забыть о всех недопониманиях между нами. И хотя он по прежнему не стремился прояснить ситуацию для меня, сегодня он был необычайно учтив и внимателен. Поппи была права — капелька подросткового безумия действительно помогла мне почувствовать себя почти нормальной. — Кстати, я забыл тебе рассказать. Мун вернулся. Я встрепенулась, поднимая на него глаза. — Ты видел его? — Да, во дворе. Хочешь сходить к нему сейчас? — Но как же вечеринка? Разве ты не хочешь остаться? — И отказаться от приключения с тобой? Ну уж нет. Тем более, сегодня все в подземельях. Лучше момента не найти. Вечеринка продлится до рассвета, так что мы еще вернемся, если ты, конечно, захочешь. — Пошли прямо сейчас. Только… Можешь сходить за метлой и взять нам теплые мантии? — Боюсь даже спрашивать зачем. — Скоро узнаешь.***
Мистера Муна мы нашли во дворе, там же, где его видел в последний раз Себастьян. Он возился с доставленными к Хэллоуину тыквами, перемещая их на громадные самодвижущиеся тележки. Когда мы приблизились к нему, я смогла разглядеть его получше. На Глэдвине было три шарфа, хаотично обвязанных вокруг головы и плеч, и несколько мантий, неопрятно надетых одна на одну. Вид у смотрителя был, мягко сказать, потерянный. Его глаза бешено мелькали, осматривая близлежащую к замку территорию, и на мгновение я передумала беспокоить его. Глэдвин, конечно, был выдающимся эксцентриком даже по меркам волшебного мира, но сейчас его поведение было совершенно непохоже на привычное. — Должно быть, он ушел в запой, — недобро пробормотал Себастьян мне на ухо, криво ухмыляясь. Я сжала его руку покрепче, намекая, что ему стоит оставить свои наблюдения при себе. — Мистер Мун, добрый вечер! Как прошел ваш м-м… отпуск? Смотритель дернулся, услышав мой голос. Громоздкая тыква размером с малыша дромарога с глухим звуком грохнулась на землю, но не разбилась. — Мисс Уолдорф… Как удачно… Я как раз хотел с вами пообщаться… Он обернулся к нам, дерганый и нервный. Я почувствовала что-то неладное, глядя как на его лбу выступает испарина. — Мистер Мун, у вас все в порядке? — Выглядите вы неважно, — произнес Себастьян, глядя на смотрителя с едва заметной усмешкой. — Все хорошо, все вполне отлично… Лучше не бывает, можно сказать… Особенно теперь, когда я вернулся к своим обязанностям… Должно быть, я чего-то не знаю о взрослой жизни, раз «лучше не бывает» выглядит вот так. — О чем вы хотели поговорить со мной? — Гм… Гм… Предлагаю перенести наш разговор на следующую неделю, время еще есть… Да, мы еще можем подождать… Я пришлю вам сову, когда все подготовлю… Мне бы хотелось услышать ваше мнение по поводу одной ситуации… — А вы не против, если я приду с ней? — спросил Себастьян. Я бросила на него беглый взгляд, услышав его тон. Словно он не спрашивал, а ставил условие смотрителю. — Не против ли я? Ну конечно я не против… Четыре руки лучше, чем две… Или там говорилось про головы? Ну да ладно… У вас, кажется, тоже есть какое-то дело ко мне? Я выдержала небольшую паузу, с беспокойством разглядывая мужчину. Может стоит перенести и этот разговор? Вдруг у него нет при себе ключа? Нет. Себастьян прав — момент идеальный. Я уже знала куда нам нужно было пробраться и отъезд директора был нам только на руку. — Мистер Мун, мне нужен ключ от ячейки директора Ниов Фицджеральд, — выпалила я на одном дыхании. — Вы могли бы одолжить его мне на один вечер? Глэдвин замер, впервые успокоившись за все время нашего разговора. — Ключ… От ячейки директора? Надо же, не думал что кому-то действительно понадобятся эти ключи. У меня никогда никто их не просил, а ведь я служу в Хогвартсе уже достаточно долго… Он хихикнул, засунув руки в карманы, и задумчиво вгляделся куда-то вдаль. Кажется, я непреднамеренно подняла ему настроение своей просьбой. — Так мы можем получить ключ? — спросил Себастьян, теряя терпение. — А! Ключ! Ну конечно… Все, что угодно для мисс Уолдорф, все, что угодно… Где же они… Он продолжил бормотать, извлекая из карманов штанов и мантий различные предметы. Карточки от шоколадных лягушек, бумажки, несколько кнатов, старые пожелтевшие газеты… Список был бесконечен. Часть мусора сыпалась прямо на землю, нисколько не отвлекая смотрителя от своих поисков. Я бы не удивилась, если бы завтра все так и осталось лежать тут, никем не подобранное. Поджав губы, я присмотрелась к содержимому его карманов. Попеременно он доставал и прятал обратно различные устройства, о предназначении которых я не знала совершенно ничего. Лишь одну вещь, повторяющуюся раз за разом, я знала хорошо — это были вредноскопы. По моим скромным подсчетам, их у смотрителя было не меньше десяти штук, и все новенькие, будто только что из магазина. — Вы будто ограбили Зонко, — попытался пошутить Себастьян, но он так и не был услышан Глэдвином. — Ага! Нашел! Теперь только осталось найти правильный ключ… Он извлек гигантскую связку ключей из безразмерного кармана нижней мантии. Практически все ключи были из драгоценных металлов и я тихонько охнула, рассматривая их. Интересно, у каждого директора Хогвартса была своя ячейка? Если так, то некоторые ключи из этой коллекции абсолютно бесценны. — Как вы там сказали? — Ниов Фицджеральд, — еще раз повторила я. — Фиц-дже-ральд. — Никак не могу его найти… В каком веке она была директриссой? — Нам нужен вот этот, — произнесла я, коснувшись золотого ключа указательным пальцем. Я практически не удивилась, увидев на нем следы Древней Магии. — Этот? Ах, действительно, это ключ директриссы Фицджеральд… Глаз у вас что надо… Провозившись значительно дольше, чем того требовала ситуация, он отцепил ключ от связки и протянул его мне без лишних размышлений. К счастью для него, я не собиралась злоупотреблять его доверием, но смотрителю, конечно, стоило бы быть повнимательнее со вверенным ему имуществом. — Вы уже, должно быть, знаете где находятся ячейки… — Да, знаю, — произнесла я, кивнув. — Туда непросто попасть, но вы, пожалуй, справитесь. Не зря же я так хорошо подготовил вас в прошлом году! Вы еще не забирались туда? — Мне не хотелось попасться на глаза директору Блэку. — О, тогда вам понравится вид… Мистер Саллоу, верно? — спросил Глэдвин, наконец взглянув на моего спутника с интересом. — Вы уже пришли в себя после столь отменного заклинания подвешивания? Жаль, та студентка так старалась! Давно я не видел такой драки! Он захохотал, схватившись за живот. Я перевела подозрительный взгляд на Себастьяна, но тот только закатил глаза, притворяясь, что не понимает, о чем вообще идет речь. — Что же, что же… Мне пора заняться этими тыквами, пока не наступил канун дня всех святых… Повеселитесь там на вечеринке за мою ушедшую в этих стенах юность! Он вернулся к своему дерганому состоянию, совершенно забыв о нашем присутствии. Через пару секунд я услышала, как он бормочет себе под нос, прямо как настоящий сумасшедший. Мы отошли от него на приличное расстояние, переваривая услышанное и увиденное. — Мне его даже жаль, — поделился со мной Себастьян. — У него вместо мозгов драконье дерьмо. — Надеюсь, он не попал в беду, — прошептала я. — Узнаем, когда сходим к нему. А сейчас… Что он говорил про то, что к ячейке будет нелегко пробраться? — Там замок высшего уровня прочности. — Черт! И как мы собираемся туда попасть? — Себастьян, я тебя умоляю. Я взломала больше замков, чем ты их видел в своей жизни. Доставай метлу, я хочу поскорее вернуться в тепло. Лицо Себастьяна, шокированного моими способностями взломщика, стоило того пафоса, что я вложила в свои слова. Мне даже хватило выдержки, чтобы не засмеяться. Забравшись на метлу, мы начали стремительно подниматься над школой, минуя башню за башней. Октябрьский воздух был еще холоднее на высоте и я могла только надеяться на то, что нас не снесет с метлы следующим порывом ветра. Тучи, к сожалению, закрывали обзор на звезды, но я не расстраивалась, в сотый раз разглядывая школу с высоты. Определенно, мне никогда не надоест это вид. — Куда точно мы летим? — прокричал мне на ухо Себастьян, примостившийся прямо за мной. — Ты говорила что-то про директора? — Нам нужно в самую высокую точку замка, то есть в помещение над кабинетом директора! Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять что он пришел в полнейший восторг от моих слов. Долетев до наружной лестницы, ведущей от кабинета к верхнему помещению, мы осторожно приземлились на балкон. С такой высоты школа расстилалась у нас под ногами, перемигиваясь окошками и фонарями. — Здоровенный, — прокомментировал Саллоу, глядя на замок. — Это твое экспертное мнение? — пошутила я, опуская на корточки перед дверью и доставая палочку из кармана мантии Себастьяна. Она была мне велика, так что я потратила немного времени чтобы закатать рукава. — Судя по всему, эксперт тут ты, — ответил он. Когда замок был открыт, я повернулась к нему с триумфальной улыбкой. Он тоже улыбался, но немного неуверенно, словно мои навыки взлома заставили его почувствовать себя некомфортно. — Что ты так смотришь на меня? Мистер Мун научил меня, чтобы я помогла ему с поисками лун, — объяснила я. — Мерлин, я же не обвинял тебя в воровстве! Просто я не могу не удивляться тому, что профессиональному взлому тебя научил школьный смотритель. Все смотрители до него сейчас, должно быть, вертятся в гробу. — Ты не спрашивал, но я могу научить тебя. — Ни за что не стану отказываться от такого предложения. Улыбнувшись, я толкнула дверь. Впереди нас ждала круглая лестница, ведущая наверх. Несколько портретов зашипели на нас и я не придумала ничего лучше, чем показать им ключ от ячейки. К моему удивлению, это убедило их не поднимать тревогу и изображенные на портретах волшебники и волшебницы успокоились. Вероятно, Ниов предупредила их о том, что я могу появиться в скором времени. — Прошу вас, не рассказывайте ничего директору, — прошептала я, глядя на особенно сурового волшебника с козлиной бородкой. Тот кивнул, глядя на нас с прищуром, и я вздохнула с облегчением. Комната наверху оказалась небольшой и уютной. Нескольких побрякушек, глобусов, камин, книжный шкаф и письменный стол составляли все убранство комнаты. Но самым главным достоинством было гигантское витражное окно, отрывающее вид на залитую осенними красками долину. — Вид тут действительно, что надо, — восхищенно пробормотал Себастьян. — Эй, тут какое-то письмо… Он поднял пожелтевший свиток с пола и отряхнул его от пыли. — Мерлин, Блэк пытался отменить чье-то зачисление в школу через Министра Магии! Письмо прошлогоднее, а значит… — Значит, он пытался выгнать меня, — закончила я, глядя на письмо с легким отвращением. — Не знала, что Министр заступился за меня тогда. Похоже, он не так плох, как он нем говорят в Министерстве. — Вот же урод. — Тихо! Тут слишком много чужих ушей. Я вновь достала из кармана ключ, пытаясь понять что делать с ним дальше. Эта комната больше походила на приватный кабинет и я не разглядела ни одной замочной скважины. Внезапно ключ выпорхнул у меня из руки и случилось сразу несколько вещей одновременно. Книжный шкаф задрожал, разделившись на две половинки, образуя длинный проход внутрь. Письменный стол отпрыгнул в бок, рассыпая стопки бумаг и переворачивая все письменные принадлежности на пол. Внутри магически расширенного прохода зажглись факелы и мы рассмотрели десятки золотых ячеек, выстроившихся рядами по обе стороны от прохода. Ключ юркнул внутрь, улетая все дальше и дальше от нас, и мы поспешили вслед за ним. Пока мы продвигались вперед, я не могла не рассмотреть некоторые из хранилищ. На каждой ячейке числилось имя директора и период его преподавания, к тому же каждый директор украсил ее на свой лад. Драгоценные камни, рунические символы, изображения магических зверей и растений были лишь малой частью того, что я успела разглядеть. Наконец, мы дошли до ячейки над которой порхал наш ключик. Я попыталась поймать его, но он выскользнул из моей руки и самостоятельно влетел в замочную скважину. Послышался щелчок и ячейка выдвинулась, открывая нашему взору содержимое. — Я ожидал чего-то более интересного, — произнес Себастьян, глядя на аккуратную стопку пергаментов с легким осуждением. — На ее месте я бы оставила самое интересное в банковском хранилище. Не теряя времени, я выгрузила все свертки и распихала их по карманам мантии. На дне оставалась только сложенная вдвое записка и маленький флакон. — Это… то, что я думаю? — Феликс фелицис, — пробормотала я, рассматривая этикетку. — Нам это пригодится. В записке значилось лишь одно слово, написанное витиеватым размашистым почерком. «Удачи» Я усмехнулась, сжав в ладони флакон. Теперь у меня было все, что нужно.