Старший брат

– Садись в автобус, Кадзутора! – Я не хочу! Водитель позади Чифую закатывает глаза и сигналит, быстро теряя терпение. Чифую фыркает и делает шаг вперед. Он наклоняется и хватает Кадзутору за руку, а затем втаскивает его в автобус, прежде чем водитель успевает огрызнуться. Он быстро извиняется за задержку (в ответ слышится ворчание), оплачивает их проезд и продолжает тянуть до тех пор, пока они не сядут сзади. – Боже, видишь? Это было не так уж трудно. Кадзутора потирает ноющее предплечье. Чифую выглядит неважно по сравнению с большинством парней из Томана, но он действительно силен. Подросток постарше хмуро смотрит на своего друга, выглядя как расстроенный котенок. – Это похищение. Чифую закатывает глаза и достает телефон из кармана, чтобы проверить, нет ли новых сообщений. – Ты такой драматичный. – Я даже не знаю, куда ты меня ведёшь! Ты только что заявился в мою школу и похитил меня! Младший подросток убирает своё устройство, не увидев ни новых уведомлений о текстовых сообщениях, ни пропущенных звонках. – Тебе следовало бы стать писателем-фантастом. Ты бы неплохо на этом заработал. Кадзутора усмехается и снимает свой рюкзак. Он кладет его себе на колени. – Как скажешь. Не мог бы ты сказать мне, куда мы направляемся? – Средняя школа Икигай. – Средняя школа Икигай?! - Кадзутора рычит. Все в автобусе оборачиваются, чтобы посмотреть на него, и он застенчиво извиняется за свою вспышку. Понизив голос до гораздо меньшей громкости, он шипит: – Черт возьми, это так далеко! – Это не так уж далеко, - беспечно отвечает Чифую, как будто он говорит о погоде, совершенно не беспокоясь о том, что его друг недоволен им. Он сбрасывает с плеч свой собственный рюкзак. – Это всего в тридцати-сорока минутах езды...по крайней мере, с транспортом. Он слегка хмурит брови. – Теперь, когда я думаю об этом, возможно, нам следовало сесть на поезд. Скорее всего, нам придется пересаживаться на другой автобус, а эти машины движутся чертовски медленно. Поезд был бы быстрее... На самом деле, знаешь что? Неважно. Я только что вспомнил, какие они чертовски дорогие. Кадзутора медленно моргает, слушая эту бессвязную речь. – Это то, что тебя беспокоит сейчас? Неужели? Поезд? Не тот факт, что ты похищаешь меня всю дорогу до долбаной школы Икигай? – Ага, - говорит Чифую с ухмылкой, радостно выговаривая букву "а" и кивая головой. Парень постарше вздыхает и на мгновение задумывается, почему он вообще дружит с этим парнем. – В любом случае, зачем мы вообще туда идем? Я никого не знаю из этой школы. – Ты не знаешь, но я знаю. Моя тетя там преподает математику, и мне нужно забрать у неё кое-какие вещи для моей мамы. Их многовато принести самому, поэтому мне понадобится твоя помощь. Я бы побеспокоил этим Баджи-сана, но он снова наказан. Кадзутора фыркает на фразу о Кейске. Его лучший друг позвонил ему накануне вечером, чтобы пожаловаться на то, как его мать злится на него из-за его оценок и что он не сможет много пользоваться телефоном и не сможет засиживаться допоздна. – Но не слишком ли поздно для того, чтобы занятия продолжались прямо сейчас? Школа уже закончилась. Чифую напевает. – Так и есть, но она проводит внеклассные занятия для учеников, которые не справляются с математикой, так что она будет там немного позже. Всё в порядке. Кадзутора качает головой и опускается на свое место, признавая поражение. – О, ну, в любом случае, я не могу сейчас выйти из автобуса. – Ты прав. Ты застрял со мной. - Чифую ухмыляется, как кошка. – Думай об этом как о способе пообщаться со мной после всего того странного поведения, которое у тебя было. – ... Ты заметил это? – Чувак, все так делали. Ты не очень хороший актер. Мы все знали, что ты пытаешься избегать нас, но мы ничего не сказали, потому что не хотели усугублять ситуацию. – А, я понимаю. - Кадзутора застенчиво поигрывает безделушкой-колокольчиком на своей серьге-капельке, которую он получил от старого "друга". – Извини, просто у меня было много дел. Чифую понимающе улыбается ему и достает две конфеты Hi-Chew из кармана своей куртки. Одну со вкусом ананаса он отдает Кадзуторе, а другую со вкусом манго, свою любимую, оставляет себе. – Все в порядке, такие вещи иногда случаются. Кадзутора никогда особо не делился своей уродливой историей с Чифую, и он знает, что Кейске сделал то же самое. Он обнаруживает, что ему это нравится, потому что так легко ушел от этого разговора. Он принимает конфету. – Спасибо. Остальная часть поездки на автобусе проходит в комфортной тишине, если не считать разговоров тут и там об интересных вещах, которые бросаются им в глаза, когда они проезжают мимо. В конце концов, они выходят из автобуса и садятся в другой, который доставляет их в старшую школу Икигай. ________ – Хм, она сказала, что её класс 3-Б, на третьем этаже, - говорит Чифую, глядя на свой мобильный. Кадзутора стоит рядом с ним в вестибюле, засунув руки в карманы, поворачивая голову во все стороны, чтобы хорошенько рассмотреть это место. Она оформлена как любая типичная японская средняя школа, но она не унылая и занудная. Возле каждого угла стоят маленькие горшки с комнатными растениями, стеклянная витрина с летней и зимней униформой и пара плакатов тут и там, чтобы добавить немного жизни. Вскоре двое друзей трусцой поднимаются по лестнице, пока не достигают третьего этажа, затем начинают свой путь по пустынному коридору. Они могут слышать звуки разговоров и смеха студентов, доносящиеся откуда-то впереди. Оказавшись у открытой двери класса 3-Б, Чифую вежливо стучит, чтобы привлечь внимание своей тети — женщины, которая могла бы сойти за его мать, учитывая, насколько они похожи внешне, — и все оборачиваются, чтобы посмотреть на мальчиков. Все глаза с интересом смотрят на них, и Кадзутора напрягается, чувствуя себя неловко, тем более что он и Чифую не похожи на типичных учеников средней школы (тем более он). Однако его дискомфорт быстро сменяется шоком, когда его песочно-карие глаза встречаются с удивленными карими, которые принадлежат очень знакомому лицу. "Это она!" - думает он. "Эта девушка, Эмико-чан!' ________ Эмико неловко играет со своим коктейлем соломинкой, и Кадзутора спокойно смотрит на свой. Чифую сидит на другой скамейке, не так далеко, с многочисленными сумками, которые дала им его тетя. В одной руке его собственный стакан, в другой - телефон. После того, как они собрали вещи, Кадзутора сказал ему, что они должны подождать на скамейке перед небольшим рестораном, который находится напротив школы, потому что ему нужно поговорить с одной из учениц его тети. Чифую поднял бровь и указал на то, что он сказал, что не знает никого из школы Икигай, а Кадзутора просто объяснил, что не ожидал увидеть этого человека там. Чифую неохотно согласился на его просьбу, и, к счастью, ожидание не было долгим, потому что вскоре Эмико вышла из здания, осматривая окрестности в надежде, что они всё ещё будут в поле зрения. Как только она увидела их, то быстро подбежала и помахала рукой. И вот они здесь, сидят в не очень людном близлежащем парке, держа в руках смузи, которые купили в баре с соками и смузи. – Итак, - Кадзутора отрывает взгляд от своей чашки, чтобы посмотреть на неё – как у тебя дела с тех пор, как... эм... ну, ты знаешь...в тот день? Эмико медленно выдыхает через рот и запускает руку в свои лохматые каштановые волосы. По выражению её лица Кадзутора приходит к немедленному выводу, что всё довольно плохо и, вероятно, хуже, чем он может себе представить. – С тобой всё в порядке? - спрашивает он. Подобно плотине, ожидающей подходящего момента, чтобы прорваться, Эмико мгновенно разражается слезами от этого вопроса и плачет, отчего и без того широко раскрытые глаза Кадзуторы становятся еще шире от паники. – Чт-почему ты плачешь?! Я...мне жаль, что я тебя расстроил! Не плачь! Черт! Пожалуйста, не плачь! – Нет, н-нет, - задыхается она, кладя локти на колени для поддержки, прежде чем сгорбиться и закрыть глаза руками. – Я просто...это.. это очень тяжело. Кадзутора неловко кивает и предпочитает молчать рядом с ней, чтобы дать ей время высказаться. Он хочет утешить её, но не совсем уверен, как ему следует это сделать. Он должен похлопать её по спине? Заставит ли это её чувствовать себя неловко? Может быть, он может пошутить, чтобы отвлечься? Хотя его чувство юмора иногда может быть таким мрачным. Что, если он скажет что-то не то, и она в итоге расплачется еще больше? Возможно, она хотела бы услышать обычные слова о том, что "все будет хорошо"? Раньше он ненавидел, когда люди говорили ему это, но в эти дни он верит, что все действительно будет хорошо. Хотя он не уверен, что от этих слов Эмико почувствует себя лучше. – Если бы Такемичи был здесь, он бы знал, что делать, - размышляет Кадзутора. Но это не так, поэтому подросток может только чувствовать себя бесполезным, когда Эмико рыдает рядом с ним. – Извини за это, - говорит она через некоторое время с сухим смешком. Она вытирает слезы салфеткой, которую ей дали в смузи-баре. – Всё в моей жизни просто было по-настоящему безумным. Кадзутора медленно поворачивает свою чашку в маленькой лужице воды, образовавшейся у него между бедер. Напиток уже не холодный, и он сомневается, что ему все еще захочется его после того, как он встанет со скамейки. – Ты... хочешь поговорить об этом? Эмико внимательно смотрит на него, смотрит долго и пристально, размышляя, должна ли она открыться ему о своей жизни. Он смотрит на неё в ответ, и она ценит его смелость поддерживать зрительный контакт, потому что выражение его глаз заставляет её чувствовать, что ему можно доверять в этом. В конце концов девушка вздыхает и отворачивается. Она считает, что, поскольку Кадзутора помог ей, не помешало бы сообщить ему кое-какие новости. Разговор об этом тоже мог бы заставить её почувствовать себя намного лучше. Итак, она говорит. Она рассказывает ему, что ей потребовалось больше недели, чтобы рассказать своей маме о том, что её одноклассники делали в том переулке, потому что она чувствовала себя очень неловко, и что её мама плакала и убеждала её, что они должны подать заявление в полицию. Её дыхание сбивается на несколько секунд, прежде чем она продолжает о том, что она больше не знает, правильно ли выдвигать обвинения, потому что бабушка одного из нападавших - бывшая начальница её мамы. – Когда мне было двенадцать, мой отец умер и оставил нас в долгу. Маме удалось расплатиться с этим, но я помню, что иногда она почти ничего не ела, потому что хотела, чтобы у меня было больше еды. Честно говоря, так жить было тяжело, но в конце концов моя мама устроилась уборщицей в известную частную больницу, и у нас появились деньги. Что ж, достаточно, чтобы мы обе могли больше есть и чтобы у меня были все необходимые школьные принадлежности. Однако нам всё ещё нужно было оплачивать счета. Эмико шмыгает носом и вытирает салфеткой насморк. – Денег просто не хватало, чтобы по-настоящему свести концы с концами, особенно с тех пор, как наш домовладелец решил повысить арендную плату. Я подумывала бросить школу, чтобы сократить расходы, но однажды босс моей мамы дал ей немного денег. Моя мама никогда не вдавалась в подробности, потому что, вероятно, чувствовала себя неловко, но из того, что я поняла, я думаю, что ее босс застал ее плачущей или что-то в этом роде и вытянул из нее правду. – Этих денег было достаточно, чтобы помогать нам по крайней мере полгода, и мы работали со строгим бюджетом, чтобы тратить как можно меньше. В конце концов мы переехали в квартиру подешевле, и мама работала в больнице, пока я не пошла в среднюю школу. Нам даже удалось открыть небольшую пекарню рядом с нашим домом. Он не переполняется клиентами каждый божий день, но работает хорошо, и у нас дела идут намного лучше, чем пару лет назад. Эмико болтает ногами. Она невысокая, так что не ноги находятся всего в нескольких дюймах от земли. – Моя мама довольно крутая. Она самоотверженно так много сделала для меня, даже когда сама страдала. Вот почему я так усердно учусь. Я хочу отплатить ей тем, что стану тем, кем она сможет гордиться. – Но...тот же самый босс, который помогал нам пару лет назад, угрожает этим. Она сказала моей маме, что может разрушить моё будущее и разорить нашу пекарню, если мы не заберём назад наши заявления о том, что её глупый внук и его глупые друзья пытались ... эм ... да. Я даже не знала, что она и Такуми были родственниками, так как он не в моем классе — он в 3-C. Честно говоря, всё это было шоком, но эта старая карга пытается превратить мою маму и меня в злодеев. – Моя мама действительно в стрессе, потому что она не хочет просто оставить всё это, но она боится, что меня заставят уйти из школы ... или даже хуже. Я больше не могу сосредоточиться на уроках, проваливаю контрольные и засыпаю на уроках, потому что просто очень устала. Все мои учителя жалуются! – Они продолжают твердить о том, что раньше я была идеальным образцом для подражания для своих сверстников, но сейчас я расслабляюсь и больше не соответствую их ожиданиям. - Она усмехается и закатывает глаза. – Мой парень тоже страдает. Он беспокоится, но я просто ничего не говорю. Я продолжаю думать, что мне следует порвать с ним, потому что я не могу позволить себе уделять ему то внимание, в котором он нуждается сейчас. Она замолкает и делает глубокий вдох. Это было тяжело для её груди, но впервые за долгое время она чувствует себя легкой, а не тяжелой. Два воробья пикируют близко к земле, а затем снова взлетают, гоняясь друг за другом и радостно чирикая. Двое подростков наблюдают, как они кружат вокруг ствола вяза, а затем улетают вдаль. – Прости, что сваливаю всё это на тебя, - говорит Эмико, чувствуя себя немного виноватой. Легкий порыв ветра нежно треплет ее челку. – Это... всё в порядке, - отвечает Кадзутора. Все это время он был тих как мышь, внимательно слушая историю Эмико и изо всех сил пытаясь понять её разочарование. Это поведение он перенял у Такемичи и его психотерапевта. Однако он не совсем уверен, что должен чувствовать сейчас, потому что это, безусловно, были эмоциональные американские горки. Он оглядывается на Чифую, чтобы проверить, как он, не забывая, что он тоже в парке, и борется с желанием зевнуть, когда видит, как он это делает. Чифую всё ещё разговаривает по телефону, и то, как он агрессивно двигает пальцами, наводит Кадзутору на мысль, что он либо играет в игру, либо спорит с кем-то. Он поворачивается обратно к Эмико и изучает её. Он не эксперт, когда дело доходит до общения с людьми и их проблемами, поскольку сам является развалиной, но, возможно, он сможет помочь. Медленно вдыхая, он надеется, что она не расстроится из-за того, что он собирается сказать дальше.