Кладбище бабочек

      Кайл                    Я триумфально опускаю крышку белого рояля. Одобрительные аплодисменты засидевшихся посетителей ласкают уши. Взлетаю с банкетки, благодарно кланяюсь. На ходу поправляю неровную челку. От влажного воздуха непослушные волосы стали виться еще сильнее. Бесит, конечно, но оно того стоит. В жизни наступила светлая полоса, под стать новенькому роялю. Превосходно!              Пора закругляться! Уже разгар ночи, а я до сих пор не закрыл бар. Гостеприимный до усрачки, блин! Cдерживаю короткий смешок и уверенно топаю мимо столиков, улыбок и болтовни. Свежий ветерок колышет цветастую рубашку, разноцветных попугаев и амариллисы на черном хлопке, мятежные завитки на голове, тюль на распахнутых окнах, в то время как меня ничего не колышет, кроме тараканов, подгоняющих в спальню. Да, тараканы все еще со мной. Правда, теперь они совсем невозмутимые и спокойные. Релаксируют на постоянной основе. Греются под теплыми лучами солнышка, бултыхаются в бирюзовой воде и пьют коктейли. Я с ними прямо-таки в Раю, не меньше. Охренительно, ничего не скажешь. На нас сошла благодать с небес. Мы за мир во всем мире. Просветлились, познали дзен. Хиппуем, короче.              Я торопливо сгружаю грязные бокалы в мойку под пожелания доброй ночи. Народ потихоньку расходится, разбрасывая напоследок позитив и благодарности за приятный вечер. Вежливо киваю, рассыпаю улыбки как не в себя — искрю радушием. Хотя хочется подгонять всех на выход чуть ли не пинками. Это не со зла. У меня есть веские причины. И какого хрена я сегодня тут так долго тусуюсь? Осел культурный, блин! На бис он играл. Видимо, мямлю до конца из себя вытравить не удалось. Ну и черт с ним! Мне и так нормально. Да, рыжие? Как атмосфера? Все спокойно? Конечно, спокойно, мать его! В Раю по-другому не бывает. Слава богам, в Раю тут, а не там, среди облачков, где по замыслу настоящие ангелочки обитают, блин. Ха! Да, Барбадос восхитителен... Я довольно жмурюсь, плыву в идиотской ухмылке. Наверное, смакую божью милость. А может, просто поймал приход от морского воздуха. Кто его разберет.              Все! Последний ушел! Я уже на низком старте. Пока-пока! Удачи и всего хорошего! Некогда мне тут лясы точить, меня ждут в другом месте. Быстренько пробегаюсь по залу. Закрываю деревянные ставни, смахиваю крошки и пепел со столиков. Готовлю бар ко сну. В задницу! Подмету завтра. Кого в земном Эдеме волнуют такие пустяки? Верно. Абсолютно никого! Всем фиолетово.              Я нетерпеливо проворачиваю ключ в замочной скважине. Щелчок! — и закрыто. Дорогие посетители, мы отдыхаем до следующего вечера. Будем рады видеть вас завтра! Бла-бла-бла! Ну и что за пустой треп, Кайл? На этот раз я смешок не сдерживаю. Он вырывается на волю и несется к шуму волн и шелесту пальм. Закурив, оборачиваюсь на бар, словно прощаясь с дорогим сердцу любовником. Ярко желтые буквы на вывеске складывают слово «КОКОН». Да! Больше ничего мертвого — только жизнь. Из этого кокона вылупляются и вылупляются тысячи бабочек, чтобы собирать пыльцу с тропических цветов. Чтобы поражать красотой узоров на крыльях. Никакого забвения! Табу! Лишь эфемерный полет. Я еще разок оглядываюсь на кокетливо подмигивающую вывеску, на виднеющееся у горизонта море. Море, твою мать! Потрясающе! До него рукой подать! В темноте этот вид кажется сказкой. Снова улыбаюсь, как блаженный. Такими темпами у меня заклинит какой-нибудь лицевой нерв, и моя улыбка станет вечной. Ну и прекрасно! Я согласен, никаких проблем.               Кстати, о любовниках!              Стремительно преодолеваю деревянные настилы и избавляюсь от окурка. Жаль, не от дурной привычки, но сейчас вообще не суть. Шаг, еще, следующий — и вот я у цели. Аллилуйя! Резко распахиваю незапертую дверь, по-хозяйски вхожу. А что? Я как бы тут тоже живу. Тараканы, хватит мне фигню какую-то нашептывать. Умолкните! Пейте свои коктейли и не высовывайтесь. Я сюда приперся не для того, чтобы языком чесать! Хотя… Язык тела, любви, все дела... Нет! Это совершенно другое.              Нахально врываюсь в спальню, довольным взглядом окидываю далеко не пустующую кровать. И рот выгибается такой многоговорящей дугой — кажется, еще немного и треснет. Так! Для полной картины не хватает музыки. Вприпрыжку двигаю себя к проигрывателю. Ставлю «Aerosmith — Dude», и, небрежно пританцовывая, иду к пункту назначения.              Он выныривает из-под одеяла, лукаво скалится, вытирая влажные губы. Смоляные патлы взъерошены, синие глаза затуманены возбуждением.              — Ангелочек, чего-то ты какой-то взвинченный… Изголодался по чужим гениталиям?              — Клоун! На себя посмотри, — прыскаю я.              — Я тебя тоже люблю.              — А я говорила тебе, что надо было всех послать и идти с нами. Но нет же! Ты же у нас само благородство и воспитанность. Нимб не давит?              Она тянется ко мне пушистыми ресницами и ласковыми руками. Я наклоняюсь, тонкие пальцы обвивают шею, притягивают. Верхняя губа на нижнюю, нижняя на верхнюю — перевернутый поцелуй.              — Я уже успел соскучиться.              — Ага. Мы видим, — он недвусмысленно кивает на бугор в моих шортах.              Все с той же блаженной улыбкой качаю головой. Ну что, Кайл, вперед! Ты дождался.              Рубашка летит на голые половицы вместе с попугаями и остатками терпения. Очки в леопардовой оправе отправляются куда-то на хер. Да, вкусы некоторых психов все-таки могут быть заразительны... А я немедленно прыгаю в кровать, в объятия моих сумасбродных бабочек. За распутывание шнурков на шортах тут же принимаются две пары рук. Профессионально и без лишних вопросов.              В животе нещадно щекочет. Есть догадка, что калликоры устроили оргию. Плевать! Мне сейчас не до них.              Теперь я знаю. Я чертовски хорошо знаю, чего именно хочу!