***
Раф со своейственной ему небрежностью отбросил тело потерявшего сознание футовца в сторону — чужая шобо выпала из рук и укатилась куда-то в сторону. Ниндзя, к некоторому его удивлению, оказался неожиданно сильным и соразмерно наглым — Раф едва успел увернуться от летящего в его лицо сюрикена. Хотя последнее могло быть объяснено довольно просто: он слишком расслабился, оставив футовцев в покое на столь долгий срок. Раф фыркнул, встряхнувшись от неприятных мыслей, и, зайдя в тень громоздских контейнеров, направился к месту погрузки. Наверное, оставлять Донни и Эйприл наедине с Карай и Бибопом было не лучшим его стратегическим решением, но, отгоняя от них подоспевших на помощь футовцев, Раф ушёл так далеко от изначального места битвы, что ему и быстрее, и резоннее было добраться сразу до корабля, чем возвращаться назад. Тем более, подмогу, в теории, уже никто вызвать как не мог, так и не смог бы: Карай и Бибоп были слишком заняты сражением, а рядовые футы, даже если бы и покинули свой пост, не успели бы за помощью: к тому времени, пока они бы добежали до здания клана, объяснили ситуацию и вернулись назад, груз был бы уже безвозвратно уничтожен. Последовав этой логике, Раф принял решение разобраться с грузом самостоятельно, не забыв также мысленно с акцентировать на том, что в его арсенале имелась парочка изобретённых Донни «штучек», специально для этого предназначенных. Ничего не подозревающие ниндзя-футы встретили его грохотом брошенных на землю контейнеров — бедолаги явно почувствовали небывалое облегчение, когда сняли со своих плеч такой неподъёмный физически груз. Раф кисло усмехнулся — клан Фут, видимо, совсем лишился даже остатков человечности, раз заставляет людей выполнять работу машин. Задача справиться с оставшимися ниндзя не оказалась даже мало-мальски достойной проблемой: к приходу Рафа солдаты были до такой степени уставшие и измученные тяжёлым физическим трудом, что, даже несмотря на их количество, Раф быстро и без прикладывания особых усилий вышел абсолютным победителем. Раф, без интереса переступив через нескольких бессознательных футовцев — людей он не убивал, зато роботов рубил будь здоров — сделал несколько шагов по направлению к грузу, стряхнув друг о друга ладони. «Что ж, осталось только разобраться с товаром, и можно будет возвращаться к Донни», — подумал он, уже предвкушая перед глазами объятое пламенем содержимое контейнера. Мгновенье, и Раф почувствовал, как душный августовский воздух за его спиной рассекло что-то стремительное и быстрое. Он, не медля ни секунды, отпрыгнул в сторону, развернувшись в момент прыжка, чтобы увидеть нежданного противника и сразиться с ним лицом к лицу — но вместо нападавшего успел разглядеть лишь острозаточенное лезвие кусаригамы, пронёсшееся в нескольких сантиметрах от его глаз. Оружие ударилось о землю, но тут же было притянуто обратно за длинную и довольно крепкую на вид цепь — Раф поворотом головы проследил за удаляющимся из-под его ног оружием. Хозяин кусаригамы — существо в длинном чёрном плаще, скрывавшем не только возможный вид, но и половую пренадлежность в принципе — молчаливо стоял на образованном контейнерами входе к главной пристани. Раф раздражённо стиснул зубы — когда это Шреддер успел добыть на своё поле новую чёрную пешку? Незнакомец в это время стремительно рванул к нему, в пару длинных прыжков оказавшись перед Рафом. Тот, мгновенно среагировав, вытащил саи — послышался скрежет сошедшегося в бою металла, и лезвия двух оружий оказались плотно прижаты друг к другу. Руки футовца оказались чуть выше уровня его собственных, и Раф, грубо оттолкнув противника в сторону, поражённо застыл, заметив у новообретённого врага пальцы, так сильно схожие с его собственными. Черепашьи пальцы. Не успел он до конца осознать увиденное, как неизвестный вновь напал, остервенело стараясь оттеснить противника как можно дальше от груза в сторону деревянной, не очень прочной на вид пристани. С этого момента Раф был абсолютно уверен — перед ним была мутировавшая черепаха: теперь он смог отчётливо рассмотреть не только пальцы, но и руки полностью. — Ты ещё кто такой! — на выдохе процедил Раф, в очередной раз блокируя саями опасные выпады со стороны противника. — Неужто Шреддер решил завести себе в качестве питомца ещё и домашнюю черепаху? Противник не ответил и чуть отошёл назад, готовясь нанести новый удар. «Он ведёт меня к воде, но ведь это ему мало чем поможет, — Раф нахмурился. — Неужели остался кто-то ещё? Или он надеется утопить меня своими силами?» Раф почувствовал, как шестое чувство забило тревогу. Что-то в этом новеньком существе было не так: начать хотя бы с того, что Раф впервые видел этого мутанта в рядах футовцев. Конечно, за то время, что они не вылезали наружу, Шреддер мог полностью поменять всех своих подчинённых, включая наиболее приближённых. Но главное и действительно важное — откуда, чёрт возьми, во всём мире было взяться ещё одной черепахе помимо его братьев?! В груди Рафа что-то заныло, стоило ему только вспомнить некогда полную и счастливую семью. Раф мысленно встряхнулся — нет; у него нет времени отвлекаться. Сначала нужно выйти из битвы победителем, а сразу после можно будет и расспросить нового знакомого как подобает в такой ситуации. Бой продолжался, а противник тем временем не торопился менять тактику: то не переставая атаковал, то отходил, затем вновь нападал. Он менял эти фазы так быстро и ловко, что Раф не был уверен в том, что вообще понимает чужой замысел: тянет ли он время до прихода помощи или пытается рассправиться с Рафом самостоятельно? — Тебе не кажется, что наш бой проходит немного суховато, а? Не хочешь немного поболтать? — Раф сделал вид, что собирается атаковать сверху. Противник поставил блок, но ожидаемого удара не последовало ‐ вместо этого он, сбитый с ног, оглушительно грохнулся на землю, издав сдавленное шипение. У его горла незамедлительно оказался сай. — Так что, согласен? — Раф как можно сильнее прижал противника к земле. Тот упорно молчал, раздражённо ёрзая под чужим телом и активно пытаясь дотянуться до собственного оружия, совершенно не обращая внимания на то, что был уже побеждён. «Какой прыткий, — невесело заметил Раф. — Ещё б чуть-чуть…» Незнакомец продолжал молчать, игнорируя заданный раннее полуриторический вопрос. — А ты не особого разговорчивый, да? — Раф перехватил чужую руку, попытавшуюся выхватить у него из ножен второй сай, и с силой сжал её. Со стороны противника вновь послышалось недовольное шипение. — Даю тебе последний шанс. Обойдёмся без особого насилия, согласен? Незнакомец оскалился — Раф демонстративно закатил глаза: все они такие борзые в начале, а потом… — Согласен. Раф ощутимо вздрогнул, потеряв контроль над телом. Голос. До чёртиков знакомый, такой родной и некогда добрый. Его голос. Воспользовавшись чужим замешательством, он схватил кусаригаму и резким, жаждущим свободы движением прошёлся лезвием по руке Рафа, оставив глубокий, горячий от крови порез от плеча до сгиба локтя. Раф мгновенно отпустил его, ошарашенно пытаясь всмотреться через плотную чёрную ткань в лицо, до этого казавшееся ему незнакомым. Существо под ним улыбнулось той самой улыбкой, доводящей до иступления своей лучезарностью и теплом. Раф, едва сдерживая некотролируемый тремор в руках, потянулся к чужому капюшону и тяжело сглотнул, не смея отвести испуганного, неверящего взгляда с чужого лица — мутант под ним, внезапно ставший необычайно покорным, замер вместе со своею улыбкой. Раф снял с него капюшон. И тотчас же встретился взглядом с двумя голубыми, точно ясное июльское небо, глазами. — Майки… — Раф вглядывался в знакомые черты, не смея вдохнуть — он чувствовал, как руки предательски затряслись, готовые вот-вот согнуться в локтях, чтобы их обладатель глупо рухнул на чужой пластрон, даже если бы это означало поражение в битве. Он не мог поверить, не мог дать добро мысли в своей голове, кричащей, что его брат — его хороший, милый, несчастный брат — жив. Жив и здоров. Здоров и жив. И Раф был готов расплакаться. Но не от счастья. Потому что наивная радость всё же сменилась болезненным озарением: его брат не просто жив, а сражается на стороне вражеского клана; клана, которого он когда-то презирал и ненавидел за всё совершённое всем сердцем. — Братишка… — ему всё ещё казалось, что ещё чуть-чуть, ещё совсем немного, ещё пару глупых мгновений, и он бросится обнимать младшего брата, даже если тот будет скалить зубы, шипеть и браниться; и он наплюёт на рану, от которой наверняка останется шрам, и простит брату этот случай, даже если тот будет упрямо его упоминать; и он забудет про кровь, капающую с чужого оружия и лично сотрёт её, лишь бы ничего больше не напоминало об ужасе прожитого. Но Раф так и не бросился обнимать мёртвого брата — улыбка Майки перестала быть тёплой и хотя бы немного ласковой. — Ага, он самый, — глаза напротив были холодны и выражали надменный огонь издёвки, разжигаемой искрой неподдельного веселья и извращённого ехидства. — Так мы продолжаем, или ты обойдёшься побегом?***
— …И я сбежал, — Раф вынудил себя вдохнуть, преодолевая боль в охватываемых спазмом лёгких. — Не знаю почему, ведь мне следовало схватить этого мудака за шкирку и притащить к Дону, чтобы тот вправил ему мозги. Кейси глядел на мрачного Рафа ошарашенными, не верящими в услышанное глазами. Тот, заметив его взгляд, скорчил недовольную гримасу: — Ты обещал, что никак не будешь комментировать эту истор-… — И Дон с Рыжиком тебе не поверили? — Кейси бесцеремонно перебил друга, продолжая смотреть на него. Его голос приобрёл повышенный тон, а лицо стало даже более шокированным, чем раньше. Раф невесело вздохнул: — Да. Поэтому-то они и вызвали тебя. Посчитал, что у меня, не знаю, галлюцинации? Дон, кажется, вообще решил, что я вместо того, чтобы уничтожить груз его нюхал, — Раф сжал кулаки, стараясь унять нарастающую злость. — У него, сука, на роже было написано, что он мне не верит! Я, может, и не самый нормальный, но мои глаза ещё ни разу меня не обманывали, и… Раф замолчал, не зная, что говорить дальше. Что вообще можно было сказать? Что его младший брат перешёл на сторону врагов? Что его семья не верит в чудесное, но по иронии судьбы злое воскрешение? Что он сам себе напоминает больше сумашедшего, слетевшего с катушек от горя брата, чем здравомыслящего воина? Что было бы легче, будь это действительно галлюцинацией, а не жестокой правдой? Что даже призрак не способен изобразить ту самую улыбку настолько точно, как это сделал он? Раф растерянно обернулся, когда сбоку послышался уверенный и решительный голос друга: — Значит, мы найдём его и заставим объясниться, — Кейси внезапно встал, пристально глядя на друга. — Я имею в виду Майки, — добавил он, чтобы исключить недопонимание. Это, впрочем, было лишним: Раф сразу понял, про кого он говорит. — Раз он выбрал такой путь, то пусть будет добр рассказать, что его на это подтолкнуло, — он перевёл взгляд на луну, что сверкнула в его глазах бесстрашным блеском. — Тем более, вдруг ему вообще нужна наша помощь, и он находится в опасности, а?! — Кейси резко замахал руками, будто пытаясь как-то ещё продолжить эту тему, но сдался, вздохнув. — Серьёзно, Раф. Нам надо его найти. Даже если не верит Дон — верю я. Я и Эйприл смогу убедить, если понадобится, а даже если она не поверит — плевать! Тогда мы притащим его в логово связанным, чтобы все убедились, что это правда! Лицо Кейси было таким сосредоточенным и серьёзным, а речь до того живой и пламенной, что Раф, поднимаясь, не сдержал благодарной улыбки: — Спасибо, дружище. Я рад, что хотя бы ты мне веришь. — Да без проблем, брат, ты же знаешь, я всегда на твоей стороне, — Кейси улыбнулся в ответ. Стали видны его отсутствующие зубы. — А пока давай ещё чуток так посидим, а? Давненько всё же не выбирались на свежий воздух.***
В тронном зале — как его полушутя, полуиспуганно называли приспешники Шреддера — в одно мгновенье воцарилась такая зловещая и давящая тишина, что Карай захотелось провалиться под землю как можно глубже, лишь бы подальше от этого места. Находящиеся позади другие важные члены клана — Карай была уверена — испытывали тоже самое: молча преклонив колени и боясь поднять головы, они покорно застыли в ожидании реакции повелителя, словно каменные неприхотливые изваяния. Шреддер встал. Пускай его лицо было почти полностью скрыто шлемом, глаза отчётливо и ясно выражали весь тот незамутнённый гнев и злобу, исказившиеся на его лице. — Повтори ещё раз. — в его голосе не было неуверенности или удивления — он просто желал услышать это снова. Карай сглотнула. — Черепахи вернулись, отец. Пока мы видели только двоих, без их лидера, поэтому, есть вероятность, что он мёр-… — И где их головы, Карай? У неё перехватило дыхание. Ожидаемо. Слишком ожидаемо. Она обязана была перебить врагов на месте или хотя бы схватить одного из них, чтобы не только смягчить гнев Мастера, но и наконец доказать ему, что её навыки в искусстве ниндзюцу возросли на деле, а не на словах. Но ничего из этого она не сделала. — Мы не смогли их поймать, они всё так же быстрые и… — И это твоё оправдание? — она замолчала. Множество иголок, состоящих из разочарования к себе и ненависти к черепахам, вонзились ей в язык, парализуя тело и ум. Единственным страхом сейчас была лишь переспектива того, что отец решит спуститься к ним. — Это звучит жалко. Почему уже много лет я слышу одни и те же оправдания? — он обратился к стоящим позади Карай. — Кто-то хочет объяснить мне это? — Мастер Шреддер, это всё было простым совпадением. Мы просто не были готовы к нападению, а подмога пришла слишком поздно! — истерически взвизгнув, прокомментировал ситуацию Бибоп, чьё перепуганное рыло высвечивалось на экране небольшого планшета. — Ты ещё на меня вину свали, — едва слышно процедил Саблезуб, кинув на экран предостерегающий едкий взгляд. — Мои подчинёные должны быть готовы к бою всегда, иначе останки их бесполезных костей отправляются на съедение помойным крысам, — тихий, но звучный, покрытый гневом голос Шреддера разлетелся по залу. Мастер наконец сел, не мало успокоив тем самым присутствующих — взгляд его, однако, спокойнее не стал. — Кто-то ещё желает высказаться? Повисло недолгое молчание. «Высказываться» никто не желал, как и подставлять свою шкуру под гнев повелителя. — У меня есть что сказать. Мутант в чёрном плаще, с небольшой, но аккуратной красной вышивкой эмблемы клана Фут в правом углу подола, осторожно поднял голову — Шреддер перевёл на него взгляд, сквозящий плохо скрываемым безразличием и незаинтересованностью. — Выйдите. — отчеканил он остальным подчинённым. Те, послушно встав с колен и откланявшись, вышли, стараясь не создавать лишний шум и не привлекать внимания. — Говори, — мутант мгновенно подчинился приказу. — Сегодня я сражался с одним из черепах, Рафаэлем. Я лишь хочу сказать Вам, Мастер, что черепахи не стали сильнее: мне пришлось вызвать помощь только в качестве подстраховки. В этот раз враги не должны стать для нас большой помехой, ведь до того, как год назад они трусливо спрятались от нас, Вы уже почти избавились от них. Тем более, — черепаха посмотрела на Шреддера своими пронзительными голубыми глазами, — тот факт, что родной брат перешёл на сторону их врага, должен серьёзно их подкосить. За это время Вы успеете придумать план действий. Они неотрывно смотрели друг на друга, пытаясь прочесть в чужих глазах хоть что-то. Наконец, Шреддер заговорил: — Допустим, что ты прав. Что нам это даёт? Его бесцветный голос не выражал былой злости — мутант продолжил: — Я хорошо знаю Леонардо. Раз он не явился в порт, значит, он сейчас не с семьёй. Если он мёртв — перебить оставшихся черепах будет легче лёгкого; если же жив, но по каким-то причинам просто не пришёл — весть обо мне сильно по нему ударит. Он точно захочет меня найти, и тогда, заманив его в ловушку, мы сможем расправиться с ним, вернувшись позже к первому сценарию. Шреддер некоторое время молчал, пока наконец не заговорил вновь: — Что ж, это неплохая мысль, Майкл, — это можно было бы назвать редкой и приятной похвалой, если бы не создавалось паршивенькое ощущение, что половину всей речи Шреддер просто забудет через три минуты. — Свободен. И Майкл, поклонившись, незамедлительно вышел из зала.***
— Надеюсь, тебе там сильно досталось, черепаха, — взгляд Рахзар был полон таким уровнем презрения и всеобъемлющей ненависти, что Майкл — как его теперь звали — был уверен: не знай Крис, что мутант напротив не постесняется откусить протянутый ему в шутку палец — то обязательно бы разорвал его в клочья ещё давным-давно. Майкл мысленно фыркнул: он вообще-то, спас их всех от неминуемой публичной экзекуции своим длинным объяснением почти что очевидных вещей — Брэдфорд мог хотя бы сделать вид, что благодарен! — Ага, нехило так, спасибо, — невпопад закивал он, желая поскорее отвязаться от неприятного собеседника, и пошёл дальше по коридору, в сторону выхода. — Не теряйте, я гулять. — Стоять, — Майкл встал на месте. И как он умудрился не заметить в проходе огромного злого тигра? — Сегодня патрулируют Рокстеди и Ксевер. А ты, — Тигриный Коготь подошёл ближе, — остаёшься здесь и ждёшь дальнейших указаний, — он, кажется, был сегодня не в настроении, как и их Мастер. — Я понятно объяснил? — Предельно, — закивал Майкл и покосился взглядом в конец коридора, где его ожидала спасительная дверь. — Но я всё-таки выйду, Вы не против? Такеши вместо ответа издал приглушённое рычание — белые усы угрожающе приподнялись у корня. — Понял, понял, отхожу от двери и ухожу ждать указаний, — Майкл, сдаваясь, комично поднял руки вверх, аккуратно прошмыгнул между двумя названными товарищами, проигнорировав тихое и едкое: «Идиот», брошенное Рахзаром ему вслед. Стоило черепахе скрыться за поворотом, как Такеши начал: — Брэдфорд, — Майкл, заслышав обращение, замедил шаг до метра в час и прислушался, — отправь Рокстеди ко мне в кабинет для выдачи поручения. Рахзар чуть помедлил, прежде чем ответить: — Ты уверен? Тогда придётся снять его с патруля. — Да, пусть сейчас же зайдёт ко мне. Подмени его сегодня, а завтра… Майкл, не став дослушивать их разговор, снова ускорился до нормального шага, больше по привычке, чем вынуждено, стараясь ступать как можно тише — это, правда, мало чем ему помогло. — Надеюсь, ваш бесстрашный лидер сдох. От него было многовато проблем, — Карай, облокотившись на перила лестницы, ведущей к нижним этажам, внимательно изучала взглядом реакцию черепахи. Особой реакции не последовало — потому что ну, во-первых, она была наверное права; во-вторых, что-то все больно разговорчивые стали после того, как от Шреддера вышли; а в-третьих, кое-кто явно довольно долго стоял под дверьми зала и слышал весь разговор. — А подслушивать нехорошо, ты знаешь? — Майкл невозмутимо прошёл мимо неё — он ведь минуту назад совсем не подслушиванием занимался! — и, спустившись на пару ступенек, заговорил вновь. — Но согласен, его смерть была бы приятным сюрпризом к Обону. Хотя бы будет ради кого пустить торо нагаси. — Очень смешно, — Карай фыркнула, но тут же с нескрываемым подозрением в голосе спросила. — Куда ты? Комнаты выше. — В медпункт, — ответил Майкл и, скорчив страдальческую гримасу, продолжил спуск. — По мне разве не видно, как я си-ильно пострадал? — воскликнул он и прежде, чем Карай успела что-либо ответить, скрылся из виду.