Одаренная проклятием

      Наш мир — подобие дешевой психиатрической клиники. Сюда свалили весь сброд, перемешали и оставили выживать. Ходили слухи, что когда-то все виды были строго разделены: территорией, правилами, иерархией. Но не сейчас. В наши дни значим лишь тот, кто сильнее и хитрее. Если ты вовремя освоил эти качества, то шанс на выживание увеличивается. Так и мне пришлось на своей шкуре испытать этот закон «зверей».       Мое имя Виетта Донелли, рожденная 27 марта 1887 года в ночь Красной луны от порочной связи охотника и человека. По иронии судьбы моя сущность не смогла выбрать сторону, к которой бы она стремилась, поэтому я осталась где-то по центру: не человек, не охотник. Но и назвать себя нормальным вампиром мне тоже сложно, потому что в отличие от других кровососов, я могу питаться себе подобными. Так я и существовала все это время, не принятая нигде. Люди и вампиры боялись за свои жизни, находясь рядом со мной.       Свое детство я провела с матерью, Эмилией Шелди: девушкой невысокого роста, с утонченной фигурой и большими добрыми глазами, цвет которых отливал золотом на солнце и поглощал тьмой в ночи, а светлые волосы подчеркивали ее слегка загорелую кожу. Она была Мамой с большой буквы. Вся любовь и нежность, которые таятся в моей душе, были заложены именно ей. Из ее внешности мне досталась лишь миниатюрная фигура. За все остальное можно сказать спасибо отцу, которого не было в моей жизни.       Мы жили в небольшом городе Прант, находившемся на границе с центром нашего мира — Алиастром. Городок был тихим и спокойным, но в тот же момент отличался своим ритмом жизни. Здесь проходили многие торговые пути. Большинство торговцев считали это место перевалочным пунктом. Местом отдыха как до, так и после посещения столицы. В том числе благодаря этим торговцам мои детские годы протекали легко. Бо́льшую часть времени в нашем доме останавливались путники, принося в знак благодарности продукты, одежду, деньги. Это и помогало нам жить.       Но не может все продолжаться вечно.       Время шло — и моя мама, будучи человеком, стала слаба здоровьем. Из года в год мы принимали все меньше и меньше постояльцев. Жить становилось труднее. Матери требовались лекарства. Большинство средств, которые мы получали от сдачи комнат, шли на лечение. Я искренне старалась найти работу, но это оказалось намного сложнее, чем я думала. Виночерпий, торговка, помощница швеи, посыльный — все попытки оказались тщетны. Я старалась закрывать глаза на непотребное отношение к себе, но порой не сдерживалась, и мои эмоции брали верх. Так из раза в раз из-за моего вспыльчивого характера я теряла работу. В свои тридцать три года я попробовала множество профессий. Но эти поползновения пришлось прекратить. Мне приходилось следить за домом и за матушкой, которая тем временем потеряла способность к передвижению. Длилось это недолго. Через год мама скончалась. Я буквально училась жить заново. Мне пришлось продолжить то занятие, которое получалось лучше всего: сдача комнат в аренду. Оказывается, все это выглядит не так радужно, как виделось мне, будучи ребенком. Часто я сталкивалась с домогательствами, обманом и воровством. Либо все это прежде мама усердно скрывала от меня; либо я намного хуже хозяйка, чем она. Тогда-то я и осознала, что в этом мире нельзя ждать добра и помощи.       Поняв, что я осталась одна и защитить меня некому, я стала развивать свои способности. Скорость, сила первые поддались тренировкам, но моя выносливость оставляла желать лучшего. Я приходила домой полностью выжатая. Даже после трехчасовой тренировки мои силы были на исходе. Обычная еда не могла восстановить их. Именно в тот момент я решила дать волю своей внутренней сущности. Поборов страх и брезгливость, я вышла на охоту. Для начала, ради эксперимента в лесу мной был пойман олень. Испив его крови, я недолго мучилась от угрызений совести. Ощутив прилив сил и энергии, я осознала, что на верном пути. Но дело было не только в приливе энергии. После того, как кровь попала в мой организм, во мне будто что-то ожило; то, что долгое время находилось в спячке. Мой слух стал улавливать звуки на расстоянии нескольких километров; я могла всем телом ощущать приближение другого существа. Глаза стали открывать тайны, скрывающиеся под ночной пеленой. Росла я — росла и моя сила.       Спустя два года я стала более уверена в себе. Продолжать дело мамы стало куда проще: я могла постоять за себя и свое имущество. Слухи о моем доме и сильной хозяйке разлетались быстро, поэтому люди перестали испытывать меня на прочность, и все шло своим чередом.       Пока одним осенним вечером на ночлег не остановилась компания мужчин. Было их четверо: один из них отличался высоким ростом и крупным телосложением, другие же были среднего роста и худощавы. Перед расселением они прошли в столовую, решив плотно набить свои животы. Изобилие еды и алкоголя, веселые разговоры и шутки перешли в спор и драку. Мои попытки предотвратить катастрофу провалились. Самый большой из них стал махать своими ручищами и разбил нос и челюсть своему товарищу. Тот потерял сознание, а после и вовсе не особо подавал признаков жизни. Двое остальных пытались остановить его, но это было зря: схватив мужчин за головы, он разбил их друг об друга, словно те были лишь маленькими орешками в его огромных руках. Я смотрела на все это со стороны, замерев на одном месте. Но, к моему удивлению, я не испытывала страха перед этим человеком, а все больше утопала в гневе. Злость окутывала меня с головы до пят. Мое дыхание стало сбивчивым, сердце билось так, что вот-вот выпрыгнет из груди. «Как он посмел обезобразить то, что я воскрешала таким трудом?!» — эта мысль, как заевшая пластинка повторялась в моей голове. Сделав шаг в сторону этого амбала, я обратила на себя его внимание.       — Девочка, будь умницей и прибери здесь. Этим вечером твой дом был пуст, как бордель в воскресное утро.       Услышала я голос этого идиота. Неужели он и правда решил, что, разгромив мой дом и осквернив его кровью этих людей, у него получится выйти отсюда на своих ногах? Он развернулся в сторону выхода, но не успел сделать и шага, как в него полетел брошенный мной стул. Увернувшись, он уставился на меня разъяренным взглядом.       — Не забыл ли ты, мой милый друг, в чьем доме находишься? Эти стены заслужили свою славу не благодаря покорности, а благодаря стойкости его владельца. Мне придется объяснить доступным для тебя языком, что мусорить там, где ты ешь, для такого выродка, как ты, непозволительная роскошь.       По его лицу пробежала омерзительная улыбка, в глазах зажегся огонек, понятный лишь его владельцу. Я не могла угадать его мыслей, пока он не открыл свой рот:       — Ха! А ты довольно резкая штучка. Не люблю девок, которые мнят из себя что-то большее, чем прислуга. Твоя задача — послужить и обслужить. Твой рот прекрасно бы смотрелся вокруг моих яиц, нежели в попытках извержения мыслей. Думаю, мне стоит задержаться и показать наглядно, что я имею в виду.       От этих слов кровь побежала по моим венам с неимоверной скоростью. В голове стоял шум. Дальнейшие его слова и действия были как размытое пятно — гнев застилал мои глаза. Мгновение — и я обхватываю его огромную шею руками. Он извивается, пытается освободиться, что-то орет, и у него почти получается дотянуться до меня своими лапами, как в эту же секунду мои клыки дырявят его шею. Я с жадностью поглощаю теплую кровь. Таких ощущений мне не доводилось испытывать никогда. Сила, ясность ума, да и вообще все чувства обострились. Просто очаровательно. Неужели человеческая кровь так восхитительна? Я больше не чувствовала голода, слабости, страха. Ощущение всесилия. И вот он обмяк в моих руках: тело больше не сопротивляется, ноги повисли веревками. Отпустив его и отпрянув, я стала приходить в себя. Гнев полностью растворился — и лишь тогда я поняла, что наделала. Я впервые вкусила человеческой крови. В моей голове шла борьба: как можно было поддаться слабости и выпить кровь человека, тем более настолько омерзительного?; как можно было все это время отказывать себе в столь превосходном удовольствии, тем более, что этот выродок был ужасен, и его жизнь ничего не стоила? Решив отложить все мысли на потом, я пошла разбирать «завал», оставленный гостями. Тела мужчин закопала в подвале собственного дома, прикрыв то место огромными стеллажами с продуктами. К утру дом блистал чистотой.       «Мой дом — храм перед службой, а не бордель во время нее», — пронеслось в моей голове. Мысли снова ворвались в мой разум. Налив себе ванну и погрузившись с головой в воду, я наконец-то расслабилась.       «Неужели я теперь буду зависима от человеческой крови? Почему столько лет борьбы дало трещину именно сейчас? Могу ли я решать, кому жить, а кому умереть? Или я могу оставлять людей в живых? Если могу, то как защитить себя от лишних слухов? Есть ли еще такие, как я? На что способен мой организм? На что я способна?». Эти и куча других вопросов томились в моей голове.       В то утро я приняла себя. Я стала собой. Той, кто я есть. С этого момента у меня началась новая жизнь.