Норма

      Они в очередной раз расположились на кровати — Кёнига не сильным, но настойчивым нажатием рук усадили на кровать на колени, и он послушно принял эту позу, словно пёс, который ждёт следующей команды от хозяина.       Саймон мягко пристроился сзади, водя руками по торсу и бёдрам, губами же приникая к шее — он начал с мягких коротких поцелуев, постепенно переходящих в лёгкие укусы. Гоуст собрал его знатно отросшие волосы рукой в низкий хвост и приподнял, открывая себе доступ к коже. Он обсыпа́л поцелуями-укусами все плечи и шею австрийца. Джонни зеркалил его действия спереди, особенно уделив внимание кадыку Кёнига, игриво прикусив его, отчего всё тело австрийца пробило мелкой дрожью от пробежавших мурашек.       Его шею покрывали следами с двух сторон, отчего Кёниг млел, прикрывая глаза, не в силах сдерживать тихие стоны на грани выдоха.       Руки МакТавиша блуждали по плечам и предплечьям, мягко поглаживая, в то время как губы уже ласкали его грудь.       Кёниг не понимал, чем заслужил такое внимание, но наслаждался каждой секундой, что мужчины дарили ему.       Он буквально чувствовал на своём теле улыбку Соупа, продолжающего дразнить его ненавязчивыми ласками. Кёниг никак не мог отбиться от мысли, что эти двое определённо что-то задумали.       И он был абсолютно прав. Отпустив его волосы, Саймон осторожным, медленным, словно надеясь, что Артур этого не заметит, движением отвёл его предплечья назад и сложил их за спиной, удерживая одной рукой. Кёниг услышал какой-то шорох позади, и только он начал теряться в догадках, как почувствовал, что его рук касается нежная ткань. Он всё же обернулся и краем глаза увидел, как выверенными движениями Гоуст связывает его руки длинной чёрной атласной лентой. Ему ничего не стоит вырваться из этих пут, но он точно не захочет.       Низ живота Кёнига заныл от предвкушения, когда он, кажется, начал догадываться, к чему всё идёт.       Руки Соупа наконец добрались до уже полностью вставшего члена Кёнига, однако вместо ожидаемого австрийцем прикосновения руки, он вновь почувствовал ткань. Джон завязал бантик на основании его члена точно такой же чёрной атласной лентой, сложенной вдвое. «Если подарок на рождество, то именно такой», — посмеялся про себя Кёниг.       Он перевёл на МакТавиша взгляд — тот несомненно был доволен своей работой, игриво ухмыляясь как школьник, чья проказа удалась.       Артур чуть наклонился вперёд, с желанием сцеловать эту ухмылку с губ Соупа, и тот ответил, зарываясь в отросшие волосы, с которыми он обожал играться. Кёниг тихо проскулил, когда Джон не оставил ему и шанса на доминирование в этом поцелуе — он буквально вылизывал его рот, игрался с языком Артура, мокро и сладко — в уголках губ Кёнига собралась слюна, которую большим пальцем вытер Соуп, когда наконец отстранился от тяжело дышащего австрийца.       Руки Саймона спускались всё ниже, пока не дошли до бёдер, с нажимом их огладили и куда-то пропали. Раздался тихий щелчок. Кёниг был абсолютно прав.       Уже ожидая касания, Кёниг расслабился, и действительно — Саймон покружил смазанными пальцами по колечку мышц, слегка надавливая, но на удивление не встречая сопротивления.       — Хороший мальчик… — с улыбкой сладко прошептал Гоуст на ухо мужчине перед собой, увеличивая давления пальцев и, наконец, проникая одним, начиная медленно его растягивать.       С проникновением пальца Кёниг тихо выдохнул и сконцентрировался на новых для себя ощущениях — ранее он не бывал в принимающей позиции. И он был безмерно благодарен Гоусту, который растягивал его неторопливо и тщательно.       Соуп, видимо, попытался его отвлечь, положив ладони на его лицо и втягивая в очередной поцелуй. Кёниг полностью отдавался Соупу, будто больше никогда не сможет прикоснуться к этим губам. За этим Артур не заметил, как Саймон растягивал его уже двумя пальцами, раздвигая их и пытаясь нащупать простату. Когда Райли вставил пальцы достаточно глубоко, чтобы надавить на заветную точку, Артур дёрнулся в его руках и протяжно простонал.       — З-здесь… А-ах… С-сделай это ещё раз… — между стонами произнёс Кёниг, теряясь в ощущениях. Ему показалось, что он физически ощутил короткую усмешку мужчин. Гоуст аккуратно добавил третий палец, продолжая ласкать комок нервов, на что Артур реагировал красноречивыми всхлипами.       — Кто бы мог подумать, что ты такой нетерпеливый… — с усмешкой проурчал Соуп, дразня член австрийца подушечками пальцев, ведя от чёрной ленты на основании до истекающего смазкой кончика.       — Bitte… — на грани слышимости прошептал Кёниг. МакТавиш продолжал ласкать его тело руками, нарочно не касаясь члена.       — Битте что? — Соуп, кажется, упивался потерявшимся в новых ощущениях Кёнигом, он приподнял его голову за подбородок, чтобы заглянуть в помутневшие глаза.       — В-возьмите меня… — проскулил тот, отчего вспышка возбуждения прошибла обоих мучителей, которые тоже начинали терять терпение перед таким несвойственно мягким австрийцем.       Мужчины одновременно отстранились, и почувствовавший пробежавший по телу холодок и непривычную пустоту внутри, Кёниг коротко вздрогнул. Но надолго его не оставили — Саймон помог Артуру лечь на спину поперёк широкой кровати, устраиваясь меж его ног, одним коленом упираясь в край кровати. Поза Кёнига оказалась не из удобных: связанные руки вынуждали прогибаться в спине, а шея упиралась прямиком в край кровати. Гоуст подтянул австрийца к себе за бёдра, немного улучшив его положение.       Потеряв из вида Соупа, Кёниг быстрым взглядом окинул комнату, наконец найдя шотландца рядом с Гоустом — мужчины сцепились в горячем глубоком поцелуе — Артур невольно засмотрелся. Всё же вспомнив о наличии третьего участника, Джон отпрянул от Саймона, становясь напротив него с другой стороны кровати.       Не теряя времени, Саймон подхватил Кёнига под бедро, закинул одну его ногу себе на плечо и приставил горячий член ко входу австрийца, вновь дразня его, водя гладкой головкой по колечку мышц, но не проникая. Артур поднял затуманенный взгляд на Соупа, поглаживающего себя прямо перед лицом мужчины, без слов давая понять, чего от него ждут.       Не успев послушно открыть рот, Кёниг несдержанно и громко простонал, дёргаясь всем телом, когда в него медленно начал входить Саймон, который тихо выдохнул из-за резко сжавших его мышц.       — Ш-ш-ш, спокойнее, — прошептал Гоуст, успокаивающим движением поглаживая бедро Артура, замирая, чтобы у того было время привыкнуть. Потихоньку он начал двигаться, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не сорваться на грубый темп. «Ещё рано», — скандировал разум.       Почувствовав ладонь на своей шее, Кёниг всё же постарался сосредоточиться на Соупе, который терпеливо ждал, когда Артур справится с первым толчком. Не убирая руки с шеи, Джон приставил член к губам и проник внутрь, когда австриец наконец удосужился открыть рот и откинуть голову. Ему было тяжело удерживать внимание на горячей плоти во рту, когда Гоуст начал делать более серьёзные толчки, задавая медленный темп. Кёниг буквально ощущал то, как Саймон сдерживается. Он попытался двинуть бёдрами навстречу Гоусту, как бы намекая, что он сможет выдержать. Райли лишь тихо прорычал, крепче хватая австрийца за закинутую ногу, фиксируя его положение.       — Напросишься ведь, — серьёзным тоном тихо сказал Саймон, делая следующий толчок более грубым. Соуп не мог сдержать своей фирменной ухмылки на сию картину, явственно ощущая, что надолго их терпения не хватит — хотелось грубо толкнуться в эту узкую излюбленную глотку, чтобы ощутить, как растягивается кожа под ладонью, слышать задыхающиеся всхлипы и пошлые хлопки кожи о кожу.       Глухо стонущий под ними Кёниг возбуждал до безумия, в такой позе абсолютно беспомощный, открытый, готовый принять всё, что только могли бы дать ему мужчины. Его практически нетронутый за сегодня член подрагивал и тёк, лента местами была уже мокрой. И этот блядский бант, дополняющий картину. Ебучее произведение искусства.       МакТавиш наконец исполнил свою недавнюю фантазию, фиксируя голову Артура второй рукой и задавая собственный темп, вбиваясь в горячую узость и ощущая, как расширяется горло под ладонью. Кёниг под ним удивлённо что-то промычал, однако полностью расслабил челюсть, позволяя Соупу абсолютно бесстыдно трахать его рот.       Саймон посчитал Артура готовым и, практически полностью выйдя из него, толкнулся одним движением до основания, гортанно простонав от великолепной узости мужчины под ним и наконец начав двигаться увереннее и быстрее. Не ожидавшего резкой смены темпа Кёнига выгнуло дугой на кровати, однако крепко державшие его мужчины не позволили ему сдвинуться с места. Из глаз брызнули невольные слёзы из-за упирающегося в стенку горла члена. Всё, что мог предпринять сейчас Кёниг, так это лишь задушено стонать и всхлипывать, пытаясь не задохнуться. Собственное возбуждение уже начинало неприятно давить — до безумия хотелось разрядки, однако, мужчины словно специально игнорировали его. Он попытался освободить свои руки, возможно даже неосознанно, но был остановлен Гоустом:       — Если не перестанешь дёргаться, я остановлюсь, — жёстким как сталь тоном произнёс Саймон, и, словно доказывая, что не блефует, вышел из Кёнига, оставляя мышцы судорожно сжиматься вокруг воздуха. Артур разочарованно промычал и отстранился от Соупа, загнанно дыша.       — Н-нет, пожалуйста… Саймон! — несдержанно прохрипел практически потерявший голос Артур, глухо вскрикнув, когда Гоуст грубо толкнулся обратно, подхватив Кёнига под бёдра и буквально насаживая на свой член. Артуру казалось, что Райли проникает сквозь все внутренности, настолько глубоко ощущался его член, с каждым толчком удачно проезжающий по простате.       Сверху он услышал тихие стоны Соупа, который доводил себя быстрым движением руки прямо над лицом Кёнига. Наконец он почувствовал, как с его члена пропала лента и к нему впервые за вечер полноценно прикоснулись, начиная быстро дрочить в такт толчкам. С хриплым из-за сорванного голоса стоном Кёниг обильно кончил, заливая собственную грудь, но ему было абсолютно плевать — ему казалось, что он сейчас отрубится, однако он всё же чувствовал последние короткие толчки Гоуста и как тот в последний момент вышел из него, кончая тому на живот. И не мог он не почувствовать, как кончил Соуп на его лицо — пара капель попала на губы, которые он, не задумываясь, облизал. Кёниг никогда не чувствовал себя таким грязным, в прямом и переносном смысле.       Кёниг не мог пошевелиться, даже если бы хотел — его тело безвольной куклой лежало на кровати, и лишь часто вздымающаяся грудная клетка давала понять, что всё же он жив. Все трое тяжело дышали, восстанавливая дыхание.       — Мне кажется, мы переборщили, Эл-Ти? — несколько встревожено прозвучал Соуп.       — Ну да, на лицо было кончать не обязательно, Джонни, — отшутился Гоуст, понимающий, что с Артуром всё в порядке. Он придвинулся ближе, нависая над мужчиной, попавшейся под руку тканью вытирая лицо австрийца, наконец открывшего глаза и одарившего мужчин абсолютно заебанным, но довольным взглядом.       — Может, теперь хоть развяжете? — прохрипел уставший Кёниг, на что Гоуст коротко улыбнулся и, перевернув громоздкое тело на бок, убрал чёрную ленту и немного размял затёкшие руки. С трудом Кёниг сел на кровати и принял от вернувшегося из ванной Джонни влажное полотенце и стакан воды. Какое-то чувство дежавю.       Соуп нежно поцеловал Кёнига в щеку, словно извиняясь, и проводил взглядом как всегда направляющегося первым в душ Саймона.       Конец их вечера практически всегда был одинаков, они помогали друг другу привести себя и комнату в порядок, выходящий из душа Саймон целовал их обоих, прежде чем уйти в свою спальню, в этот раз даря Кёнигу особенно нежный поцелуй, видимо также прося прощения за свою несдержанность.       И лишь в этот вечер Артур осознал, насколько зависим от всего этого. Зависим от этих двоих.