Через границу/Across the boundary

Ноэль не может найти Исаги, и он чувствует, что вот-вот взорвется. Он обыскал весь дом – по общему признанию, он очень большой, чтобы вместить его рюкзак – и нигде нет даже его запаха. Исаги - вампир, его запах резкий, металлический и округлый с детства, так что выследить его не составит труда.   Но Ноэль нигде не может найти его.   То есть, конечно, до тех пор, пока Курона не тащит Кайзера к Ноэлю за ухо и не бросает его прямо на землю у ног Ноэля. Он только что вернулся с поисков в их гараже – Исаги любил охотиться на маленьких пауков и жуков, которые там шныряли, – но безуспешно.   Он собирается отчитать Курону за его агрессивное рукоприкладство, но когда он встречается глазами с Куроной, его взгляд полон ярости, и Ноэль замолкает.   Курона смотрит на Кайзера сверху вниз и пинает его. Раздается глухой звук: ― Скажи Ноэлю то, что ты сказал мне. - Мрачно бормочет он.   ― Что? - Съеживается Кайзер. ― Нет, с чего бы мне?   Курона снова пинает его, на этот раз сильнее, в спину, заставляя его согнуться пополам. Кайзер хрипит, а Ноэль гримасничает.  ― Скажи Ноэлю то, что ты сказал мне.   ― Отлично! Хорошо! Только не пинай меня снова. - Кайзер втягивает воздух, и выражение его лица приобретает что-то вроде виноватого блеска. Он на мгновение поднимает взгляд на Ноэля сквозь челку, прежде чем его глаза снова опускаются.  ― Ноэль, сэр, я... - Он прерывисто дышит, собираясь с духом. ― Я знаю, где это отродье Исаги.   Затем удар. ― Что?   Кайзер пожимает плечами в том месте, где нога Куроны поднялась, чтобы предостерегающе надавить на его плечо, и поднимается на ноги. Он отшатывается от Куроны, который явно смотрит на него с явным отвращением, нехарактерным для мальчика, и поворачивается обратно к Ноэлю.   ― Ты знаешь, где Исаги? У него проблемы? С ним все в порядке? Где он?   — Он, э-э... - Кайзер медлит, а его лицо краснеет. — Он за пределами территории.   Ноэль быстро холодеет. — И какого черта он за пределами нашей территории? - Ноэль разражается злобным рычанием. — Как долго он там?   Кайзер отводит взгляд. — Ал...Несс и я подумали, что было бы забавно сказать ему, что все члены стаи должны были пройти инициацию, проведя ночь за пределами границ нашей стаи. Чтобы закалить его — но мы не хотели, чтобы это зашло так далеко! Клянусь, это была просто безобидная шутка! Мы вернулись туда, где высадили его потом, и его там не было! Должно быть, он ушёл.   — Ему десять, Майкл. Ты должен был присматривать за ним. - Гремит Ноэль. — И на случай, если это вылетело у тебя из головы, он также вампир. Он не может обнюхивать территорию, как мы. Вероятно, он пытался найти дорогу назад и заблудился!   По крайней мере, у Кайзера хватает порядочности выглядеть несколько пристыженным. Он опускает голову.   Гнев Ноэля бурлит, горячий и едкий, но он знает, что злиться и кричать - не самый эффективный способ направить свои эмоции в нужное русло. Вместо этого он делает глубокий вдох, чтобы попытаться немного унять свою ярость, и говорит так спокойно, как только может. — Где ты его оставил?   —... Ты знаешь дуб у каменоломни?   Ноэль массирует виски, изнеможение и гнев ведут войну внутри него за контроль над своими чувствами. — И почему ты решил, что все это было хорошей идеей?   — Он вампир, он такой же, ка...   Ноэль предупреждающе рычит.   — ... Он не такой, как мы. - Тихо, неловко поправляет Кайзер. — Он не из стаи, мы просто нянчимся с ним, пока ты не найдешь ему подходящий вампирский ковен, чтобы принять его. Я не знаю, я думал...   Глубокое рычание Куроны прерывает его.   — Может быть, тебе пора перестать думать. - Курона холодно огрызается, а Кайзер взглядом стреляет в него кинжалами. Парень игнорирует его, смотря на Ноэля. — Сэр, я могу организовать поисковую группу, если вы хотите. Мы отправимся в карьер и отследим его запах... Он не мог уйти далеко, и дождя не было...   — Когда я привел Исаги в стаю, я ясно дал понять, что с ним нужно обращаться как с одним из нас. - Отвечает Ноэль. — И он под моей ответственностью. Я возглавлю поисковую группу, Ранзе. Собери пару человек вместе – и Майкл, не думай, что тебя и Алексиса не заставят пойти с нами.   Плечи Кайзера поднимаются до ушей. — Да, сэр. - Бормочет он. ——— Кайзер обводит местность узловатыми корнями дуба, прорастающими над землей, создавая сеть ветвящихся корней. Он ходит взад и вперед, затем превращается из волка в человека. Кайзер поднимается на ноги, когда Ноэль шагает к нему. — Я оставил его здесь, Ноэль, я клянусь...   Ноэль, чувствуя, как его инстинкты нестройно гудят в затылке, хватает Кайзера за рубашку и грубо встряхивает его.  — Где он, Майкл?   Он не тряс его достаточно сильно, чтобы нанести какой-либо долгосрочный урон, но он никогда не был физически агрессивен по отношению к своей стае, поэтому действие заставляет Кайзера скрипеть.   — Я не знаю! Я оставил его прямо здесь! Он.. Я не знаю... Он, наверное, проголодался и куда-то ушёл? - Ноэль отпускает его рубашку, и Кайзер уходит назад.   Издалека Курона все еще в своей волчьей форме, с лохматой коричневой шерстью и большими глазами издает резкий лай, и Ноэль поворачивается к нему. Он шарит кончиком носа по корням дуба и по направлению к ряду кустов, обрамляющих поляну, прежде чем остановиться. Он снова лает.   Смысл ясен. Ноэль резко кивает ему, и Курона исчезает в кустах в облаке меха. Ноэль остается в человеческой форме, как и Кайзер, неуклюже слоняющийся за ним, как отчитанный ребенок. Остальные отправляются вслед за Куроной, и Ноэль следует по их следу. Он чувствует запах Исаги в воздухе, затхлый, возможно, пару дней назад. Это заставляет его кишки сжиматься.   В конце концов Курона всегда был лучшим следопытом в их стае. Как оказалось он привел их на... Кажется на человеческую ферму. К большому облегчению Ноэля, он не ведет их прямо к фермерскому дому (стал бы Исаги питаться человеком? Трудно сказать. Вампиры были такими привередливыми, и он не видел Исаги по-настоящему голодным с тех пор, как они впервые увидели маленький кусочек обочины дороги.) но вместо этого обогнул окраину живой изгороди, прежде чем остановиться возле того, что выглядит как изношенный старый сарай.   Ноэль прокладывает себе путь к началу стаи. Запах Исаги здесь сильнее – он, должно быть, какое–то время прятался в сарае или вокруг него - и он также поражен дурманящим запахом овечьей крови. Он колеблется при мысли. Это то, чем Исаги питался последние несколько дней?   Могут ли вампиры выжить, питаясь только кровью животных?   Он отмахивается от этой мысли и обходит сарай сзади, направляясь туда, где запах ребенка Исаги самый сильный. Однако там Ноэля поражает другой запах – этот пробуждает старые воспоминания в его затылке – запах с такой неприятной ассоциацией, что он отшатывается назад, губы уже скручиваются в подобие рычания.   — Ноэль, сэр? Что случилось? - С опаской спрашивает Кайзер, делая шаг к нему. Другие волки заметили его расстройство, и им становится не по себе. Кайзер всегда был самым смелым среди них, даже когда он был на плохой стороне Ноэля. — Что такое? - Он замолкает, когда сам зажимает рот и нос рукой, также пораженный зловонием.   — Это Эго. - Ноэль рычит. — Он был здесь. - Ноэль немного следует за запахом, и затем запах Исаги становится ужасно кислым от страха, а затем – к огорчению Ноэля – его запах смешивается с запахами Анри и Джинпачи, прежде чем все три запаха отклоняются в сторону маленькой грязной тропинки. Они нашли Исаги. Они забрали его у Ноэля и его стаи.   – Что мы собираемся делать? - Бормочет Кайзер.   Взгляд Ноэля возвращается к его стае. — Мы идем за ними. - Коротко говорит он, и никто не возражает. Большинство из них полюбили маленького неоперившегося птенца, живущего в их стае, буквально приютившегося после того, как ребенок слишком часто забредал на их территорию, и Ноэль решил, что для ребенка будет безопаснее остаться с ними, а не уходить и быть убитым более агрессивной стаей. Собственная стая Ноэля доминирует на значительной части территории. Они хорошо известны своими способностями. Ноэль думал, что Исаги будет в безопасности. Он бросает взгляд на Майкла, который пристально смотрит в землю. По крайней мере, в безопасности от внешних угроз.   Ноэль принимает форму волка. Есть причина, по которой он возглавляет стаю – его фигура огромна, дополненная большими лапами на длинных ногах, покрытых густым серебристым мехом. Он поворачивается к собравшейся группе и опускает голову. Затем, когда все они кивают в ответ, опуская головы в знак уважения, Ноэль возвращается на тропу и начинает отслеживать. — Джинпачи может учуять волков задолго до того, как увидит их. Анри посоветовала ему немного отдохнуть, после того, как он позаботился об Исаги и познакомил его с мальчиками и Мегуру довёл его до изнеможения, и ребенок наконец заснул, он чувствует, как усталость тяжестью отдается в его костях.   К несчастью для него, Джинпачи также несет ответственность за целую компанию вампиров разной молодости, некоторые из которых заставляют его смотреть, как они выполняют различные гимнастические трюки в их саду перед домом. Мегуру, по какой-то причине, казалось, решил охранять дверь Исаги, но Рео, Хема и Рин здесь.   Рин не по своей воле, но один взгляд Анри означает, что он дуется снаружи, а не в своей комнате. По крайней мере, здесь Эго мог присматривать за ним.   Он сидит на ступеньках крыльца, когда Рео кричит. — Джин-сан! Джин-сан! Смотрите! - Он прыгает в дугообразную стойку на руках. Джин аплодирует, хотя медленно и без особого шума.   — Очень хорошо, Рео-кун. - Отвечает он. Дети привыкли к его монотонному голосу, и Рео улыбается ему, несмотря на сухость тона.  — В следующий раз вытяни пальцы ног, чтобы ты...   Запах врезается в него, как товарный поезд, и Джин отключается. Волки. Их много. Он не может точно определить, сколько их — все запахи как бы сливаются воедино, но он знает, что их много, и от них разит агрессией.   Джин поднимается на ноги.  — Внутрь. - Говорит он. Мальчики смотрят на него широко раскрытыми глазами, удивленные и смущенные его внезапной сменой темперамента.  — Внутрь. Сейчас.   Они знают, что возражать не следует — возможно, они могут почувствовать беспокойство Джина или присутствие чего-то еще на горизонте, поскольку они быстро собирают свои вещи и устремляются вверх по лестнице за ним, закрывая дверь.   Все тихо.   Взгляд Джина охватывает горизонт, темную пелену деревьев, окаймляющую поляну. Их дом глубоко погружен в безвестность, у черта на куличках, покрыт и скрыт густым, почти непроходимым лесом. Лунный свет заливает поляну, покрывая все вокруг серебристым покрывалом.   Через мгновение Анри оказывается рядом с ним. — Джин... - Начинает она. — Что это... - Тогда она, должно быть, тоже чувствует этот запах, поскольку ее веснушчатое лицо морщится, как будто она съела что-то протухшее. Ужас пробуждается.  — О.   Джин не отводит глаз от горизонта: — Я думаю, они идут с востока. - Бормочет он, и Анри наклоняет голову, чтобы проследить за его взглядом.   Он слышит, как она сглатывает. —Чего они хотят?   Джин фыркает. — А что ты думаешь?   Анри молчит. — Меня не волнует, что Исаги не из наших. - Наконец говорит она, голос колеблется между спокойствием и начинающимся рычанием.  — Если эти волки причинят ему боль, я разорву их на части.   Джин думает об этом маленьком ребенке, с большими голодными глазами, с пухлыми щеками и запахом страха, и обнаруживает, что он молча соглашается.   Эго прислоняется к одной из опорных балок на крыльце и пытается держаться непринужденно, даже когда каждый мускул в его теле кричит об угрозе, угрозе, угрозе. Итак, когда волки прорываются через подлесок на поляну, Джин готов.   Несмотря на это, его губы скривились при виде них.   Самого большого волка Джинпачи мог узнать с закрытыми глазами. Ноа неуклюже продвигается вперед, а большие лапы ударяют по земле. Он не рычит открыто, но когда его глаза встречаются с глазами Джина, и он смотрит на тщательно выученное лицо Джина, его губы изгибаются назад, обнажая алебастровые клыки.   Джин не рычит в ответ, и он видит, что Анри физически сдерживается, чтобы не последовать его примеру.   Ноа превращается в человека, но другие волки этого не делают. Они окружают его, как защитный барьер, все взгляды сосредоточены на порхании между Анри и Джином, как будто они не могут точно сказать, кто представляет большую угрозу. Джинпачи - это тот, у кого в прошлом были напряженные отношения с Ноа, но Анри - старая вампирша, могущественная вампирша, и они должны быть в состоянии почувствовать это в ней.   — Эго. - Холодно приветствует Ноа. — Я думаю, у тебя есть кое-что мое.   — Что-то твое? - Оскорбленный Джин вторит. — Пожалуйста, скажи, что именно ты имеешь в виду?   Ноа переводит дыхание, и Джин слышит, как ему приходится физически сдерживать себя от выпада. От этого наблюдения у Джина в животе закручивается что-то приятное.   — Неоперившийся мальчик. - Говорит он Джинпачи. — Исаги. Я знаю, что ты нашел его, но он принадлежит стае, так что, если бы ты мог, я был бы признателен...   — Он не принадлежит к твоей стае. - Говорит Анри. — У тебя хватает наглости приходить сюда после того, как он застрял у черта на куличках на дни.   На челюсти Ноа дергается мышца.  — Я могу заверить тебя, Тейри, что это было недопонимание, которое больше не повторится. Ошибка. От внимания Джина не ускользает то, как Ноа бросает мрачный взгляд через плечо на пепельно-белокурого волка.  — Мы нашли мальчика на обочине дороги. Его ковен бросил его, поэтому он оставался с нами, пока мы не смогли найти подходящую замену.   — Как будто мы должны верить в это? - Анри холодно отвечает. — Оборотни убивают молодых вампиров.   Ноа выглядит более открыто сердитым из-за этого, его разочарование накапливается и смешивается с чем-то, что может быть почти обидным. — Мы никогда не причинили бы вреда ребенку. - Он умоляет, и его серьезность застает Джина врасплох. — Спроси мальчика сам, он тебе скажет...   Ноа делает шаг вперед, к собственности.   Одним плавным движением Джин блокирует входную дверь своим телом, действуя как баррикада, в то время как Анри занимает позицию между ними, как еще одна линия обороны. Джин не может видеть ее лица из-за головы с коралловыми кудрями, но он слышит, как она кусает себя горло, когда шипит. ― Ни на шаг ближе. Ты не тронешь ни единого волоска на их чертовых головах.   Ни один из них не рычит по-настоящему, поскольку это было бы чрезмерно грубо, а показ клыков определенно является признаком агрессии, но Джинпачи чувствует, как к горлу подступает рычание. Он с горечью проглатывает это чувство обратно.   Джин слышит учащенное дыхание за дверью, вздохи из легких, которые он может идентифицировать, легкие работают так быстро, что они звучат как маленькие птички, запертые в грудных клетках. Он так и не смог избавить их от привычки дышать – в конце концов, вампиры нежить.   Тот, который звучит немного менее знакомо - Исаги – находится дальше в доме. Другие дети, должно быть, защищают его, понимает он с внезапным и нехарактерным приливом гордости.   Ноа снова делает шаг назад, вытягивая руки. Некоторые из волков позади него рычат на неуважение. Взгляд оборотня снова устремляется на Джина, как будто он единственный, с кем из них двоих можно договориться, и он вздыхает. ― Смотри. - И начинает расстегивать первые несколько застежек на своей рубашке.   Джин смотрит, где-то между смущением и отвращением, как Ноа расстегивает переднюю часть своей рубашки, обнажая загорелую кожу, прежде чем он оттягивает ткань в сторону, обнажая крепкую линию его шеи и ключиц.  ― Видишь? - Спрашивает он раздраженно. ― Если бы мы действительно хотели навредить ребенку, позволили бы мы ему это сделать?   Джин неохотно делает шаг вперед, чтобы рассмотреть поближе. На участке кожи, где его плечо встречается с шеей, виднеется какофония бледных шрамов – маленьких полумесяцев, которые, по мнению Джина, уже должны были зажить.   Нет, внезапно он понимает, что это следы укусов.   Мгновение спустя Анри нажимает. ― Ты позволяешь ему пить из себя? - Она недоверчиво спрашивает. ― Что за хрень?   Вопрос повисает, когда Ноа застегивает рубашку обратно. Поправив воротник, он оглядывается на Анри с суровым выражением лица. ― Он хороший парень, и ему нужно было поесть. Он всегда останавливался, когда мы ему говорили. Какой еще вариант у нас был?   ― Я... - Замолкает Анри.   ― Если ты с ним такой дружный. - Джинпачи замечает ее спотыкание, делая шаг вперед от двери. ― То почему ты бросил его на той ферме? А если бы тот фермер не был таким отзывчивым, он бы не позвонил мне и Анри. Он бы вызвал охотника, и Исаги был бы застрелен.   Ноа микроскопически вздрагивает при последнем слове.  ― Это была ошибка со стороны члена стаи. - Повторяет он низким голосом. ― Я могу заверить тебя, что этого больше не повторится.   ― Звучит так, будто ты не так их контролируешь, как хотелось бы. - Усмехается Джин. - ― Контролируй своих собак, Ноа.   Этот комментарий вызывает какофонию сердитых звуков от волков, но Ноа остается стальным.   ― Не нужно обзываться, Джинпачи. - Ноа отвечает, и Джин скрипит зубами при упоминании его имени. ― Правда в том, что Исаги остается с моей стаей, поэтому мы хотели бы, чтобы он вернулся сейчас.   ― Как в аду. - Говорит Анри, яд прямо сочится из ее голоса. ― Он вампир. Мы вампиры. Конечно, вы можете понять, что такой юный недолетка должен оставаться с людьми своего вида. Мы делали это раньше, мы знаем, как это работает...   Внезапно ее прерывает шквал легких ударов – шагов - по земле за дверным проемом. Джин поворачивается, чтобы взглянуть ненадолго. Дверь с грохотом распахивается. Бледное маленькое существо размытым пятном проносится между ног Джина и сбегает по ступенькам крыльца. Менее чем через секунду второй ребенок врезается в ногу Джина. Это Хема, который, похоже, хотел последовать за Исаги на лужайку, но остановился при виде такого количества волков.   ― Йоичи! Подожди! - Хема зовет его вслед, его маленькие пальчики нервно теребят ткань брюк Джина.   Но Исаги не ждет – и Джин напрягается при виде того, как он несется к ногам Ноа. Он подтягивается, напрягается, готов нырнуть и перехватить их в тот момент, когда все пойдет наперекосяк—   Но лицо Ноа расплывается в улыбке облегчения. Он наклоняется как раз вовремя, чтобы Исаги набросился на него, когда он подхватывает ребенка своими огромными руками и поднимает его.   ― Ноа-сан! - Исаги практически визжит, выдавливая из себя успокаивающе-счастливый-безопасный звук в глубине горла. ― Ты здесь! Ты вернулся! - Он обвивает руками шею Ноа в объятиях.   Джин запинается, сбитый с толку, и обменивается взглядом с Анри. Ее лицо отражает столько же, сколько он чувствует, и краем глаза Джин видит, как остальные их дети столпились в дверном проеме, выглядывая множеством огромных глаз — от того, что на их территории так много оборотней, или от того, что Исаги обнимает одного, как шабаш, он не уверен.   ― Ты... - Начинает Джинпачи, затем замолкает, нахмурившись. Это явно не то, чего он ожидал от Ноа. Когда они в последний раз разговаривали (по общему признанию, в очень плохих отношениях) Ноа наглядно выразил свою неприязнь к вампирам и их ‘паразитическим’ методам. И вот он здесь, подхватывает и обнимает неоперившегося вампира, как будто это самая естественная вещь в мире. Он вздыхает. ― Я думаю, тебе лучше зайти внутрь, а?