Через границу/Across the boundary

Анри наклоняет голову, чтобы заглянуть за сарай. Влажный ветер со свистом проносится мимо нее. Пара испуганных глаз яркого цвета ализарина, с радужками, уменьшенными до размера булавочных уколов, смотрят в ответ. Вампир. Его кожа восковая от пота и белая, как кость, а дыхание хриплое и неглубокое. Значит, только что обращенный. "Где его сир?" — Хей. - Говорит Анри, пытаясь подчеркнуть себя как можно более неугрожающей. Она держит его тело в центре низко и двигается без колебаний, но с медленной целеустремленностью. — Ты в порядке? Вампир обнажает зубы с рычанием, которое отдается эхом в его горле. Это должно было быть угрозой, обещанием оставить-обидеть-уйти, но оказалось бесполезным из-за худощавого телосложения и широко раскрытых глаз. Его десны покрыты нежными розоватыми пятнами, кровоточащими там, где его заостренные клыки торчали изо рта. Волосы как чернила, вампир завивается, когда смотрит на Анри. "Он такой маленький." — Меня зовут Анри. - Тихонько начинает говорить девушка. — А как тебя? По-прежнему нет ответа. Во всяком случае, детеныш все глубже забивается в узкую щель, как будто хочет, чтобы тени поглотили его. Вряд ли это выглядит удобно, втиснувшись вот так за сарай. Тесновато даже для мыши, не говоря уже о человеке, с одной стороны живая изгородь, а с другой - гнилое дерево и щепки. Анри делает шаг назад и бросает безнадежный взгляд на Джинпачи. Другой поднимает бровь. — Ну? - Его руки скрещены на груди, а на бледном лице появляется морщинка, но Анри видит, что ее собственное беспокойство отражается на нем. Она качает головой, затем заправляет выбившуюся прядь рыжих волос за ухо и отвечает: — Нехорошо. Я не знаю, что произошло, но он выглядит почти диким. Я не чувствую никаких признаков происхождения. — Черт. - Если это возможно, то Эго Джинпачи нахмурился еще сильнее. — Сколько ему лет? — Ты имеешь в виду, как вампиру, или до этого? Может быть, около одиннадцати? Сложно сказать. Что касается превращения — максимум месяц? - Она нервно сгибает руки. — Где бы он ни был, это явно было нехорошо. — Я могу сказать. Ни один уважаемый сир не оставил бы своих птенцов вот так. - Джинпачи невесело фыркает. - Неважно, что чучело спрятано за сараем какого-то фермера посреди территории изгоев. Анри кусает себя за щеку. Больно думать об этом — бедные родители-вампиры. Это приводит ее в неоправданный гнев. Те вампиры, которые превращают людей в себе подобных существ и бросают их, пока они по колено увязают в свежих инстинктах и, спотыкаясь, привыкают к обостренным чувствам и осознанию. Она переводит дыхание, унимая дрожь в руках. — Возможно, у них не было выбора. Может быть, они были убиты. - Анри знает, как нелепо это звучит, даже когда она говорит это, но девушка не может не пытаться цепляться за это как за правду. Глупая надежда, от которой она не может избавиться. — Похоже, парень пробыл здесь какое-то время. - Джинпачи отмечает это, и Анри ненавидит то, что он прав. — Кто бы ни оставил его здесь, он не вернётся. Анри закрывает глаза. Она наклоняется к Эго всего на мгновение, когда он откидывается назад. Их тепло сливается друг с другом, как будто происходит передача энергии и мужества, затем Анри отстраняется. Она сжимает челюсть, кивает Джинпачи и поворачивается обратно к недолетке. Он слегка дрожит. Его руки сжаты в кулаки, но это не полностью устраняет дрожь, который сотрясает его, сотрясает всю его фигуру, если Анри присмотрится достаточно внимательно. — Послушай, малыш. Я знаю, что ты, наверное, сейчас очень напуган и голоден. Если судить по глазам. Я знаю, это тяжело, но мы с моим другом хотим, чтобы ты пошел с нами. Мы можем тебе помочь. Дать тебе еду, тепло. - Она продолжает говорить, изливая бессмысленные утешения, а ребенок продолжает настороженно наблюдать за ней. Затем, наконец, когда Анри заканчивает говорить, парень наконец то говорит: — Нет. — Нет? - Анри устало опускает свои плечи. — Как тебя зовут, малыш? Я ведь знаю, что у тебя есть имя. Его глаза сузились, но он неохотно произнес: — Я Исаги. Анри кривит губы. — Приятно познакомиться, Исаги. Мой коллега вон там - это Эго. А теперь, не мог бы ты, пожалуйста, рассказать нам, почему ты хочешь остаться? Почему ты не хочешь пойти с нами? Парень хмурится. — Мне и здесь хорошо. Овцы достаточно близко. - Его голос тих и ровен. Плечи приподнялись до ушей. — Овцы? - Начинает Анри, затем обрывает себя, когда ее губы невольно кривятся в гримасе. — Эй, послушай. Ты не можешь продолжать пить кровь животных. Это не обеспечит того же питания, что человеческая кровь. Ты заболеешь. Не говоря уже о том, как расстроился фермер из-за того, что все его овцы пали духом. Вот тогда-то он и позвонил Анри, потому что, очевидно, теперь она какая-то странная система борьбы с вредителями для одичавших недолеток. (Она делала это достаточно много раз.) — Я в порядке. - Повторяет он, и хотя в его тоне есть твердость, его глаза все еще затуманены и безумны. Он где-то между напуганным до смерти и инстинктивно жаждущим убийства, обнажающим зубы. — Я не причиню тебе вреда. - Твердо говорит ему Анри. — Ты будешь свободен, как только поправишься, но, пожалуйста, малыш. Либо мы, либо люди, которым фермер позвонит, когда мы уйдем без тебя. Мерзкие люди. Люди, которые не предложат тебе такого приглашение. Ребенок вздрагивает, и чувство вины раздувается, как воздушный шар, в животе Анри, но она яростно загоняет его вниз. Девушка протягивает руку ладонью вверх и раскрывает. — Давай. Позволь нам помочь тебе. Ребенок продолжает смотреть на нее. Продолжает смотреть своими бледными, водяными глазами. Он неуверенно поднимается на ноги. В какой-то момент мальчик проталкивается мимо Анри к выходу. Затем он изо всех сил пытается вырваться из крепкой хватки Джинпачи и визжит так, как будто это обжигает его. Эго, будучи Эго, не сдается и упрямо держит свои руки крепко. Малыш корчится в его хватке, но в своем ослабленном состоянии он ничто против каменных рук Эго. Сдавленный всхлип вырывается из груди ребенка. Анри поднимается на ноги. — Полегче, малыш. Легко. Успокойся. Успокойся, или ты поранишься... Малыш проводит когтями по лицу Джинпачи. Он разрывает кожу, багровые жемчужины рассыпаются по неровным сердитым линиям. — Эй, малыш, - говорит Джинпачи, на этот раз более строго. Рана уже заживает, застегиваясь сама по себе. — Нет! - Визжит ребенок. — Отпусти меня! Отпусти меня! - Из его горла вырывается стон, полный боли, страха, злости, и Анри может только смотреть, с сердцем, застрявшим в горле, как Джинпачи оседает на землю, а малыш все еще пытается вырваться. — Успокойся. Ты в порядке. - Говорит Джинпачи сквозь стиснутые зубы, продолжая извиваться. Затем Эго к большому удивлению Анри начинает тихо, неуверенно мурлыкать. Он делает это нечасто, так что получается довольно сильно, немного неуверенно. Однако это возымело желаемый эффект. Анри чувствует, как нос вибрирует у нее в черепе. Это призвано успокаивать, расслаблять и подчинять. Битва недолетки замедляется, ослабевает, а затем и вовсе прекращается. Он все еще жалобно плачет в шею Джинпачи, когда тот снова поднимается, прижимая к себе ребенка. Его слезы безмолвны. Это немного сбивает с толку. Анри вздыхает, ее грудь вздрагивает. — Спасибо. - Устало говорит она коллеге. Джинпачи только кивает, нежно покачивая Исаги взад-вперед в своих руках. — Ты хочешь забрать его? — Похоже, ты все предусмотрел. - Улыбается Анри. — И ты сказал мне, что не умеешь обращаться с детьми. Джинпачи хмурится: — Я и не умею. - Говорит он ей, затем морщит нос, поправляя хватку. — Боже, от этого пацана несет оборотнем. - Выплевывает он это как проклятие. Анри напрягается: — Оборотнем? - Повторяет она, приближаясь. Теперь, когда он упоминает об этом, Исаги чувствует запах – грязи, леса и чего-то немного похожего на дождь. Настолько мощный, что он омывает ее язык и заставляет ее гримасничать. Однако у Джинпачи всегда был нюх получше, поэтому она оглядывается на него. — Ты думаешь, это... - Она замолкает, как только замечает его мрачное выражение. — Да, я думаю. - Выдавливает он и ядовито выплевывает свое последнее слово.— От него воняет Ноа. ——— Мегуру Бачира - благословенный ребенок. Анри хочет, чтобы все знали, что она его очень любит, что он сам по себе энергичный маленький помощник, маленький солнечный лучик и грозный боец, когда его к этому подталкивают, но когда он врезается в нее, когда они возвращаются в ковен, она почти спотыкается о него и врезается в Джинпачи, у которого на руках ребенок. — Привет! - Щебечет Мегуру. — Привет! — Привет, малыш. - Отвечает запыхавшаяся Анри и взъерошивает ему волосы. — Как все прошло, пока нас не было? Широко раскрытые золотистые глаза Мегуру мечутся между Анри, Джинпачи и малышом. Очевидно, что он хочет спросить, но его потребность ответить на вопрос Анри (и его врожденная неспособность молчать более десяти секунд) на мгновение пересиливает его любопытство. — Рин и Сае снова подрались. - Мудро говорит он Анри, когда пара следует за Джинпачи в гостиную, нетерпеливая, как маленькая уточка. — Затем Ренсукэ попытался вмешаться, и Рео и Хеме пришлось его оттаскивать. — Неужели они сейчас? - Спрашивает она, лишь наполовину думая о разговоре, наблюдая, как Джинпачи укладывает ребенка на диван. — И где ты был во время этого? Мегуру по-совиному моргает. — Я подначивал Рин. Анри вздыхает. — Мы поговорим об этом позже. - Шагая дальше к Джинпачи, готовая принести их аптечку первой помощи по первому знаку с его стороны, она чувствует, как Мегуру прикована к ее пяткам. (Большинство вампиров достаточно сильны, чтобы им не нужно было пользоваться какой-либо первой помощью. Они исцеляются мгновенно. Однако для других, таких как этот ребенок, страдающий от недоедания, может потребоваться гораздо больше времени, чтобы поправиться.) — Могу я встретиться с ним? - Мегуру вытягивает шею, чтобы его глаза следили за Джинпачи и фигурой в его руках. — Пока нет. — С ним все в порядке? - Мегуру дышит, большие глаза устремлены на спящую фигуру. Эго тщательно проверяет его жизненные показатели, его глаза, его клыки, поэтому Анри немного отстает. Она чувствует, как Мегуру прижимается к ней: — Анри-сан, что с ним не так? — С ним в порядке. - Упрекает она. — Но он определенно был не в лучшем состоянии последние несколько дней. Ты знаешь, как я и Джин-сан вернули тебя в наш ковен, когда твой собственный был не лучшим? - Он кивает. — Ну, мы делаем то же самое для Исаги, здесь. Рот Мегуру кривится в форме буквы ‘о’ от удивления. — Значит, он болен? Анри открывает рот, чтобы ответить, но вмешивается Джинпачи. — Ничего, что не исправит немного времени и питательных веществ. - Он поворачивается и переводит этот нервирующий взгляд на Мегуру. Сам Мегуру, непоколебимый маленький ребенок, кажется, совсем не обеспокоен своими пустыми глазами. — Хочешь быть полезным, Бачира? Иди и принеси литр крови из холодильника. Или, на самом деле, лучше сразу два литра. Мегуру взволнованно кивает и выбегает из комнаты размытым пятном в направлении кухни. Когда он больше не прилипал к ее ноге, как пиявка, Анри направляется ближе к дремлющему Исаги. Сон не выглядит таким спокойным, как ей хотелось бы — он все еще хмурится, даже в бессознательном состоянии, и время от времени слегка шевелится. Ее глаза сканируют его фигуру просто скользящую вещь, как послеполуденная тень. — Пахнет Ноа, да? - Говорит она тихо. — Как ты думаешь, какую роль он играет во всем этом? Оценивая его, выражение лица Эго становится серьезным. — Я не знаю. - Наконец признается он, позволив ее вопросу слишком долго висеть в воздухе. — Оборотни никогда раньше нас не беспокоили. Я знаю, что этот парень точно не считается одним из нас, но он все еще вампир. Я думал, что у Ноэля были лучшие моральные принципы, чем связываться с каким-то недавно обращенным ребенком. — Связываться с ним? - Шепчет Анри. — Ты думаешь, он украл Исаги из своего ковена? - Джинпачи морщится. — Хотелось бы надеяться, что нет. Дверь распахивается, и Мегуру влетает обратно в комнату. Он резко останавливается перед Джинпачи и поднимает два пакета с кровью, чтобы тот осмотрел их. Эго берет их своими тонкими пальцами: — Очень похвально, Бачира. - Хвалит он, ставя одну на стол и уже начиная откупоривать крышку другой. Она раскрывается, и насыщенный, острый запах крови наполняет воздух. Анри - очень старая вампирша, она обладает невероятным самообладанием, поэтому запах крови почти не заставляет ее дергаться. Она отворачивается и смотрит на Мегуру: — Ты можешь что-нибудь для нас сделать? - Его голова выглядит так, будто она может отвалиться из-за того, как быстро он кивает. — Ты можешь действовать как наш телохранитель, чтобы держать других подальше? Мы не должны давить на Исаги. Это немного коварно, но это работает как удовольствие. Херувимское лицо Мегуру внезапно становится осмелевшим, когда он убегает, а затем закрывает за собой дверь. Анри верит, что он сможет держать и себя, и других детей подальше. Джинпачи берет открытый пакет и подносит его к носу Исаги, как нюхательную соль, и реакция почти мгновенная. Исаги встряхивается ото сна и бросается, все еще сонный и только наполовину в сознании, к сумке. Его руки шарят в воздухе, и он рычит. Джинпачи держит его над головой, потому что они не хотят, чтобы он разорвал его, пролил кровь на мебель и выпил ее слишком быстро, чтобы потом ему стало плохо. И тогда Исаги, кажется, действительно оценивает свое окружение, и он напрягается. Настороженные глаза окидывают сначала Джинпачи, затем Анри, а затем и гостиную. Его спина напряжена, когда он смотрит на пакет с кровью, который держит Джинпачи. — Хей. - Тихо бормочет Анри. Он отшатывается в угол дивана. — Ты узнаешь нас, не так ли, малыш? Он с опаской кивает. Исаги не отрывает взгляда от того места, где он жадно выпивал кровь. Он выжидательно протягивает руки за кровью, но Джинпачи отворачивается еще дальше, пробормотав. — А-а. Пока нет. Сначала ты ответишь на несколько вопросов. — Эго Джинпачи. - Анри хмурится, ее тон полон предупреждения, но он игнорирует ее. — Что ты знаешь об оборотне Ноэле Ноа? Исаги облизывает губы, внезапно подозрительно глядя на него. Значит, он его знает, думает Анри. — Чего ты хочешь от Ноа-сана? - Бормочет он. "Ноа-сан." - Глаза Джинпачи сужаются. — Так ты его знаешь? - Эго присаживается на корточки рядом с диваном, чтобы они с Исаги смотрели друг другу в глаза. Желтоватое лицо Джинпачи яростно сосредоточено, но за ним есть что–то еще - почти ужас. — Ты должен сказать нам, малыш он причинил тебе боль? Забрал тебя из твоего ковена? Мы ведь можем защитить тебя. К удивлению Анри, губы Исаги растягиваются в легком оскале, снова обнажая свои детские клыки. — Ноа-сан не причинил бы мне вреда. - Шипит он. — Он хороший человек. — Он оборотень. - Скучно отвечает Джинпачи. — Они вообще не люди. - Вздыхает он, когда Исаги упрямо опровергает его. Анри отталкивает Джинпачи плечом, предлагая Исаги, как она надеется, ободряющую улыбку, когда она занимает его место, опускаясь на колени у дивана. — Малыш послушай. Такой юный недолетка, как ты, действительно нуждается в своем родителе. Если ты... Если Ноа что-то сделал, ты можешь сказать нам. Мы вернем тебя в твой ковен. Исаги хмурится. — Ноа-сан ничего не сделал. - Он рассказывает ей, а затем отказывается вдаваться в подробности, независимо от того, как сильно она пытается добиться дополнительной информации. Вздохнув, Анри поднимается на ноги. — Дай ему кровь, Джинпачи. - Говорит она коротко, не видя причин затягивать это дальше, поскольку ребенок, очевидно, не собирается давать им больше информации. Да и он выглядел изголодавшимся. Ей было бы неловко удерживать его от этого дольше. Джинпачи фыркает, медленно перемещая руку в сторону Исаги, глаза которой расширяются до размеров блюдец. — Ты будешь пить это медленно. Если проглотишь это сразу, тебя стошнит, и тогда ты больше ничего не получишь. Хорошо? Исаги, похоже, ограничился молчанием, поэтому он продолжает хмуро смотреть на Джинпачи, когда тот снова протягивает руки с отвратительным кивком. Когда Эго протягивает пакет с кровью, Исаги снова ныряет за ним, и Джинпачи уворачивается с его пути. Затем, в следующий раз, когда Исаги идет, чтобы схватить его — на этот раз с пронзительным воем "нужно, пожалуйста, хочу" , Джинпачи помогает поднести пакет к губам Исаги и помогает удерживать его там. Исаги бережно держит его в руках и делает медленные, многозначительные глотки, как будто лелеет каждую каплю. Он смотрит на Джинпачи широко раскрытыми глазами, и Эго смотрит прямо в ответ, выглядя невозмутимым. "Плохо с детьми, да?" - Думает Анри про себя, несколько самодовольно. Подумать только, когда они оба взяли к себе братьев Итоши много лет назад, Джинпачи так опасался этого. Были ли они оснащены, чтобы справиться с воспитанием двух недолеток? Они вообще знали, что делали? И каким-то образом они разобрались в этом, с трудом превратив пару в полностью функционирующих молодых вампиров, прежде чем принять больше недолеток, которым нужно было где-то остановиться. Сравнение, которое другие делали с Анри раньше, почти как усыновление человеческого ребенка. И посмотрите на Джинпачи сейчас. Она считает, что инстинкты давались ему все легче и легче. Ранее он без малейших колебаний поднял Исаги и со скрытой нежностью усадил его на диван. Слишком скоро сумка пуста, и Джинпачи отступает, сворачивает ее в маленький квадратик и засовывает в карман. Исаги снова скулит. Этот звук режет барабанные перепонки Анри: — Ты можешь выпить еще немного позже. - Успокаивает она, протягивая руку, чтобы стереть пятно крови с его впалой щеки. Звук его скулежа затихает, и она чувствует облегчение. При первых звонках в бедственном положении всегда кажется, что что-то пытается прогнуться под ее ребрами: — Мы не хотим перегружать твой организм питательными веществами после столь долгого отсутствия. Ты можешь заболеть. Исаги принимает эту новость с дрожью. Он облизывает губы и начинает бормотать. — Вкус другой... — Отличается от овец? - Посмеивается Анри. —Да, вкуснее, верно? Человеческая кровь намного богаче. Брови Исаги морщатся, и он открывает рот, как бы не соглашаясь, прежде чем снова закрыть его и отвести взгляд. Анри протягивает ему руку: — Не хочешь помыться, малыш? Эта грязь на твоем лице, должно быть, раздражает. - Он на мгновение колеблется, прежде чем дать свою руку. — И у меня есть несколько человек, с которыми, я думаю, ты хотел бы познакомиться.