Испытание временем 1: Сын отца

      Трое джедаев сопроводили канцлера обратно в здание Сената — при этом Люк старался держаться подальше от ситха — и теперь, когда канцлер зашагал прочь среди толпы сенаторов, Оби-Ван и Энакин подшучивали друг над другом в словесной перепалке комплиментов, которая, как предположил Люк, каким-то образом должна была решить, кто проведет день с сенаторами. Ему было забавно наблюдать, особенно когда его отец в конце концов признал поражение. — Хорошо, но ты у меня в долгу! И не за то, что я в десятый раз спасал твою шкуру! — Сказал Энакин Оби-Вану с ухмылкой. — Девятый раз, — поправил его Оби-Ван. — Это дело на Катон Неймодии не… не считается. Увидимся на брифинге, — сказал Оби-Ван с улыбкой и взмахом руки. — Я пойду с тобой, Энакин, — сказал Люк, выходя из шаттла и проходя мимо Оби-Вана, чтобы встать рядом со своим отцом. — Ты уверен? Политики, как правило, немного… перегибают палку, — ответил Энакин. — Эй, моя сестра политик! — Сказал Люк, изображая обиду.       Оби-Ван усмехнулся, и Энакин немного покраснел. — Ну, я этого не знал! — Сказал Энакин, защищаясь.       Люк ухмыльнулся. —Все в порядке; она иногда может быть немного чересчур в себе, — рассмеялся Люк. — Ну, тогда ты понимаешь мою точку зрения, — сказал Энакин.       Оби-Ван весело покачал головой. — Я увижу вас двоих в Храме позже. Совет захочет встретиться с тобой, Люк.— С этими словами он улетел на том же шаттле, на котором они прибыли, и Люк немного отстал от своего отца, когда они были завалены сенаторами, поздравляющими и делающими комплименты им, а также высказывающими свои собственные опасения и мнения о войне. Люк просто кивал и улыбался, оставив все разговоры своему отцу, поскольку Энакин был единственным, кто действительно знал, что происходит на войне. До сих пор Люк участвовал только в трех сражениях, и к настоящему времени он в основном был в стороне во всех трех.       В конце концов, большинство сенаторов разошлись, и Энакин и Люк обнаружили, что идут с сенатором от Алдераана. Однако Люк не уделил достаточно внимания тому, чтобы узнать его имя. — Бои будут продолжаться до тех пор, пока генерал Гривус не станет… запасными частями, — говорил Энакин мужчине. Запинка в заявлении его отца заставила Люка с любопытством взглянуть на него, пытаясь понять, что заставило Энакина отвлечься. —Что ж, я сделаю все, что смогу в Сенате, — ответил алдераанский сенатор.       На лице Энакина постепенно появилась улыбка, и он слегка помахал ему на прощание, изо всех сил пытаясь контролировать выражение своего лица. — Извините, я на минутку, — сказал он, отступая. — Конечно, — сказал сенатор. Люк пытался понять, почему Энакин бросил его, когда он знал, что Люк даже не из этого периода времени; что он должен делать?       Люк собирался продолжать путь, думая, что сегодня он достаточно ослушался и разозлил своего отца, прежде чем у него появилось чувство, что он должен остаться. Повинуясь чувству, Люк отступил в тень, когда Энакин подбежал к кому-то, кто прятался в темноте за одной из колонн здания Сената, и Люк остался в пределах досягаемости, чтобы слышать и видеть все, но там, где он не был бы в опасной близости. Он с удивлением наблюдал, как Энакин крепко обнял вторую фигуру, покрутил её в воздухе, прежде чем опустить обратно. Осознание начало падать на ошеломленного Люка, когда двое разделили поцелуй в тени, и Люк покраснел, когда понял, что вторгся в очень, очень приватное воссоединение.       Мама. — О, Энакин, — нежный голос донесся до ушей Люка, и его наполнило приливом тепла, когда он впервые услышал голос своей матери. Пара обнялась, и она снова вздохнула с облегчением. — Я скучал по тебе, Падме, — тихо сказал ей Энакин, когда они снова отстранились.       Падме…значит так зовут мою мать, подумал Люк, охваченный благоговейным страхом перед зрелищем, которое он никогда не думал, что увидит: его мать и отец вместе. — Были слухи… что тебя убили, — сказала его мать — Падме – приглушенным голосом.       Энакин улыбнулся ей. — Я в порядке, — он тихо рассмеялся. —Такое чувство, что мы были порознь всю жизнь.       Его рука обхватила ее щеку, когда он заговорил тихим голосом. — И мы могли бы быть, если бы канцлера не похитили; я не думаю, что они когда-либо вернули бы нас после Осады Внешнего Кольца, — пробормотал Энакин, его голос становился все тише, когда он наклонился, чтобы снова поцеловать Падме. — Подожди, не здесь, — внезапно сказала его мать, отворачиваясь от поцелуя. — Да, здесь, — мягко сказал его отец, раздражение окрасило его тон. — Я … я устал от всего этого обмана, мне все равно, знают ли они, что мы женаты, — продолжил Энакин усталым и безрассудным голосом. — Энакин, не говори так! — Сказала Падме с дрожью в голосе.       Люк нахмурился. Его родители были тайно женаты? Если они были женаты, почему это должно было держаться в секрете?       Энакин обнял ее, чтобы утешить, но внезапно отстранился, пристально изучая ее. — С тобой все в порядке? — спросил он, беспокойство пропитало его тон. Ты дрожишь…       Внезапно Энакин напрягся, и его охватило яростное желание защитить. — Что происходит? — Твердо спросил ее Энакин; он выглядел готовым сразиться с армией ситхов, если понадобится. — Произошло нечто чудесное, — мягко сказала ему Падме. Люк напряг слух, когда она заговорила тише, отчаянно пытаясь расслышать, что так взвинтило его мать. — Эни… — прошептала она. — Я беременна.       Люк был поражен. Совершенно ошеломлен, он даже не начал скрывать это. Смутно он ощущал чувства своего собственного отца через их растущую Силу Связи, несмотря на туман благоговения, окутавший Люка. Энакин был потрясен, как и Люк, но также внезапно наполнился непреодолимой радостью, когда осознание того, что она сказала, охватило его. Затем пришло быстрое, рациональное мышление его отца. Внезапно Энакин почувствовал страх, панику, тщательный расчет, беспокойство, желание защитить, ужас, хотя все это время этот шок и поразительная радость исходили от него. — Это…— Люк внезапно услышал, как его отец говорил, пытаясь найти слова, чтобы описать, что этот момент значил для него. —Это, это…замечательно, — наконец сказал Энакин с тихим, диким смехом, слова рвались из него. Радость теперь пересиливала все остальные чувства, на его лице расплылась широкая улыбка. — Что мы собираемся делать? — Прошептала Падме.       Улыбка Энакина стала шире. — Мы не собираемся ни о чем беспокоиться прямо сейчас. Все в порядке, — он обхватил ее щеку ладонью. — Это счастливый момент... Самый счастливый момент в моей жизни.       С этим последним заявлением Энакина эмоциональный контроль Люка пошатнулся от того, насколько он был тронут, и он даже поймал себя на том, что плачет. Так много любви и приязни от его родителей друг к другу, а теперь и к малышам-младенцам, и к самому Люку, хотя они и не знали об этом, — было тем, что Люку нужно было увидеть. Ему нужно было увидеть эту безусловную любовь своих родителей, и это принесло Люку душевное спокойствие, о котором он даже не подозревал.       Люк, однако, был вырван из своего блаженного мира грез, когда внезапно услышал резкий, опасный голос своего отца. — Кто там?       Люк замер, не уверенный, хочет ли он спрятаться от тона своего отца или сделать шаг вперед и быть честным. Он решил, что последнее, вероятно, было бы лучшим вариантом, и медленно вышел из тени, подняв руки в знак защиты, и виноватая улыбка скользнула по его лицу. — Это всего лишь я, — сказал он успокаивающе       Энакин держал Падме позади себя, как будто защищая ее от нападавшего. — Как много ты услышал? — осторожно спросил он Люка. — Достаточно, — тихо ответил Люк. — Ты ведь никому не расскажешь, правда? — Внезапно спросила Падме, выдвигаясь из-за спины Энакина.       Люк посмотрел на свою мать, когда она вышла из тени. Лея выглядит точь-в-точь как она, подумал Люк с еще большим благоговением. Он покачал головой, собираясь с духом. — Нет, нет, конечно нет, если вы этого не хотите, — Люк сделал все возможное, чтобы успокоить их. — Честно? — Спросил Энакин. Его глаза изучали, впитывая каждое легкое движение, которое делал Люк. Люк понял, что его отец также прощупывал его с помощью Силы, чтобы выяснить, говорит ли Люк правду. Люк подавил желание усилить свою защиту, решив показать отцу, что ему можно доверить такой драгоценный секрет.       Люк кивнул. — Я клянусь, что не расскажу никому. Это твой секрет, и я не имею права делиться им ни с кем, ни при каких обстоятельствах, — спокойно сказал ему Люк.       Энакин скептически смотрел на Люка еще несколько мгновений, и Люк не мог не восхититься тем, как Энакин защищал Падме, как будто он в любой момент был готов сражаться насмерть за нее. Это дало Люку некоторое душевное спокойствие, когда он увидел, что его отец так сильно любил его мать.       Наконец, Энакин ослабил свою защитную стойку перед Падме. Он медленно кивнул, чуть отступив в сторону. — Спасибо тебе, Люк, — тихо сказал он. Он взглянул на Падме, затем снова на джедая. — Эм, Люк, это Падме Наберри Амидала… Скайуокер. Падме, это Люк. Мы с Оби-Ваном столкнулись с ним, когда выполняли задание во Внешнем Кольце.       Падме кивнула и уверенно подошла к Люку, как будто вся эта сцена не произошла всего несколько минут назад. Она пожала ему руку. — Приятно познакомиться с тобой, — мягко сказала она. Она с любопытством заглянула ему в глаза. — Твои глаза практически идентичны глазам Энакина, — беспечно заметила она.       Люк покраснел. — Спасибо. Я определенно унаследовал свой рост от матери. Я едва ли выше ее, — подумал Люк про себя.       Энакин обнял Падме и на мгновение коснулся губами ее лба. —Падме… нам придется наверстать упущенное позже… Совет хочет видеть Люка, — сказал он очень тихо.       Люк лишь слегка поморщился. — Ты обязательно должен был напомнить мне, — простонал он.       Энакин тихо засмеялся, хотя это прозвучало немного не так. Он, должно быть, все еще потрясен тем, что так близко подошел к раскрытию своей тайны. Ему довольно повезло, что это был я, а не кто-нибудь другой, подумал Люк.       Энакин слегка сжал руку Падме, прежде чем подошел и встал рядом с Люком. — Я зайду к тебе после того, как мы встретимся с Советом, Падме, я обещаю.       Она кивнула. — Хорошо, Энакин. Может быть, ты мог бы взять Люка с собой?       Энакин слегка покачал головой, но смягчился с легкой улыбкой. — Я оставил попытки спорить с тобой.       Люк скрестил руки на груди с намеком на улыбку. — Кто я такой? Металлолом?       Энакин усмехнулся. — Нет, Люк, просто… Я давно не был рядом с Падме… И я хотел бы побыть с ней наедине…       Люк слегка побледнел, не в силах сдержать инстинктивной реакции. — Хорошо, я это понимаю.       Падме слегка рассмеялась. — О, Энакин, не ставь его в такое неудобное положение. Да, Люк, ты можешь прийти с Энакином ко мне домой позже. И Энакин будет вести себя хорошо.       Энакин улыбнулся ей с искоркой озорства, вспыхнувшей в его глазах. — Никаких обещаний.       Падме улыбнулась ему, ее глаза заблестели. — О, идите вы двое, я думаю, что вам уже нужно быть там, — усмехнулась она.       Люк послал еще несколько задумчивых взглядов в сторону своей матери, когда Энакин повел Люка обратно туда, куда они прибыли на другом шаттле. Люк сделал паузу и поднял бровь, глядя на Энакина. — Разве мы не должны были остаться с сенаторами?       Энакин усмехнулся. — О, они могут выжить и без нас. Кроме того, чем быстрее мы выберемся из здания Сената, тем лучше. — Тебе действительно не нравятся сенаторы, не так ли? — Я знаю только трёх или четырёх, которые мне нравятся, — мягко ответил он.       Люк усмехнулся. — Ясно.       Энакин покачал головой. — Давай, Люк, Совет будет ждать тебя.

***

      Люк вздохнул, когда они оба сели в шаттл, проводя рукой по волосам. — Я бы солгал, если бы сказал, что не нервничал. Возможно, даже немного напуган до полусмерти. — Это верно… ты сказал, что в свое время у тебя не было Совета, хотя я до сих пор не понимаю почему. Так что тебе никогда не приходилось отчитываться перед Советом, не так ли?       Люк покачал головой. — Нет.       Энакин усмехнулся. — Ну тогда не волнуйся…это так же страшно, как и звучит—.       Люк рассмеялся. — Что ж, это обнадеживает, Энакин! — Это заставило тебя расслабиться, — весело сказал Энакин. Известие о беременности Падме привело его отца в лучезарное настроение; было здорово видеть его таким. Они вдвоем заняли свои места, несколько мгновений сидя в тишине, прежде чем Люк озвучил вопрос, мучивший его на задворках сознания. — Итак, Энакин… кое-что меня смущает…почему вы с Падме должны держать свой брак в секрете? — Тихо спросил Люк.       Энакин бросил на него удивленный взгляд. — Ты джедай! Как ты можешь не знать? Это часть Кодекса джедаев!       Люк уставился на него, его замешательство только росло. — О чем ты говоришь? Я не помню ничего о женитьбе в Кодексе джедаев…       Энакин одарил его недоверчивым взглядом. — Часть о привязанностях: джедаям запрещено создавать привязанности. Лучшее, что у нас может быть — это дружба или отношения Мастера и Падавана .       Люк выглядел совершенно ошеломленным. — Ни мастер Йода, ни Оби-Ван ничего не говорили о том, что привязанности запрещены; ни разу. И у меня есть множество привязанностей: моя сестра, мои друзья, даже мой… даже мой отец, — тихо сказал Люк.       Энакин несколько минут сидел в ошеломленном молчании, обдумывая это новое откровение. — То есть ты мне говоришь… что они изменили Кодекс джедаев и… и разрешили привязанности? — Думаю, да, — сказал Люк с легкой улыбкой.       После нескольких мгновений ошеломленной тишины Энакин встал и начал расхаживать по шаттлу, глубоко задумавшись, когда шок прошел. — У тебя случайно нет какой-нибудь подсказки относительно того, как далеко это время от твоего времени? —настойчиво спросил он.       Люк на мгновение задумался. Если его мать была беременна, то это не могло быть задолго до его рождения. — Примерно двадцать три года, если я не ошибаюсь.       Энакин кивнул. — Тогда… тогда это значит… может быть, есть надежда, что… если мы сможем продержаться достаточно долго… они могли бы изменить правило. Но что заставило их изменить свое мнение? — Казалось, сейчас он больше разговаривал сам с собой, чем с Люком.       Люк пожал плечами. — Я не знаю, что изменилось. Сила, я даже не подозревал, что произошли какие-то изменения.       Энакин казался немного удивленным, как будто он забыл, что Люк был там. Он вздохнул. — Я думаю, это помогло бы, если бы мы знали, что вызвало это изменение.       Люк на мгновение задумался, думая о том, что любовь его отца к своему сыну была тем, что спасло его и вернуло на светлую сторону Силы. — Может быть, они пришли к осознанию, что привязанности — это неплохо… хотя да, их можно было использовать против джедая, как однажды мою сестру использовали против меня, и действительно удалось добиться от меня реакции… Хотя моя привязанность к отцу была тем, что вернуло меня к здравому смыслу, и также то, что в конечном итоге вернуло моего отца с темной стороны, это его любовь к своим детям. Возможно, они поняли, что привязанность также может спасти, возможно, даже больше, чем привязанности могут навредить. Хотя я думаю, что они должны были бы увидеть этот факт в действии, если бы хотели в это поверить, — сказал Люк, подперев подбородок кулаком во время разговора.       Энакин сцепил руки за спиной, глядя на город Корускант, обдумывая слова Люка. — Я полагаю, это предложение просто позволить времени показать? — Вероятно, это безопаснее всего. Если бы мы попытались заставить их, это могло бы обернуться не так хорошо. Я уверен, что для этого есть время и место.       Энакин вздохнул. — Снова позволяем Силе решать, когда для чего-то пришло время, да?       Люк приподнял бровь. — Просто любопытно, почему это тебя так сильно беспокоит? Это означает, что ты ждешь подходящего момента. Так что плохого в том, чтобы ждать, когда Сила скажет тебе, что пришло время?       Энакин пожал плечами. — Я просто предпочитаю сам распоряжаться своей судьбой; решать, когда я что-то делаю и почему я это делаю, — пробормотал он. — Может быть, тебе стоит научиться немного больше доверять Силе, — мягко сказал Люк.       Энакин вздохнул, оглядываясь на него. — Возможно.       Они снова погрузились в уютное молчание, предоставив друг друга своим собственным мыслям, когда они приближались к Храму джедаев.       Что произошло?       Люк поймал себя на том, что думает только об этом.