Дела семейные и не очень

      Руки Бена мокрые от крови. Он непонимающе смотрит на ладони, покрытые алым. Как такое может быть? Кровь не густеет, не сворачивается и словно хочет заползти ему под кожу, смешаться с его собственной. Бена мутит. Нервно и напряжённо Бен трёт руки о штаны, но кровь всё ещё покрывает его руки, точно уродливые перчатки убийцы. Идеальный цвет, подходящий размер, а уж фасон…       Ржавая вонь щекочет ноздри и нервы. К ней примешивается гнилостный запах содержимого кишечника убитого наёмника. О, а теперь ещё раз, ещё и ещё: вспомни, с каким влажным и мерзким звуком внутренности посыпались на пыльную землю. И вот они ползут, склизкие, облепленные грязью, к тебе. Ползут к тебе, Бен. Уродливые черви. Они жаждут загубить тебя, лишит искры жизни, сделать подобным себе.       Ты помнишь, что говорил учитель? Про баланс, равновесие, тьму, свет и прочую чушь? Ну как, на что похоже убийство? Готовил ли к этому Люк?       Конечно же, нет. Бен Соло не готов. Ты не готов.       Ты всегда был скор на гнев и не умел вовремя взять себя в руки. Ты считал, что со всем справишься, что ты лучше других учеников. Но ты не можешь пережить даже то, что убил. Прикончил. Забрал жизнь. И теперь придётся убить ещё раз.       Бен сглатывает. Краем сознания он понимает, что происходящее — ещё один кошмар. Очередной фантасмагорический плевок подсознания, попытка принять и пережить ситуацию. Бен вновь смотрит на свои ладони — теперь кровь почти что покрыла его предплечья. Она такая горячая. Ещё немного и доберётся до шеи, зальётся солёной жижей в рот.       Проснись!       «Проснись», — сипит из-под металлического шлема, что скрывает мертвые стеклянные глаза. «Проснись». Мертвый железный голос, который никогда не принадлежал человеку. Или Бену хотелось бы, чтобы оно было так. Железное лицо, железный голос. Железный запах крови.       «Проснитесь, мастер Бен». Что? С каких пор убитым наемникам не чужда вежливость?       — Встаю, Трипио, — хрипит Бен, не открывая глаз. Сон улетучивается — до поры. Дроид ставит на тумбу у кровати чашку. Чашка исходит паром, как свежевыпотрошенное нутро в прохладе корусантского переулка. Пахнет кафом.       — Ваша матушка хотела бы вас видеть, мастер Бен. Когда вы как следует позавтракаете.       Позолоченное лицо дроида ничем не походило на шлем наемника. Горло Бена позволило ему сделать большой, жадный глоток. С тостами было сложнее. На них Бен взглянул и скривился — протестующе сжался желудок. Бен подхватил чашку, отсалютовал дроиду, и, отметив, что руки почти совсем не дрожат, улыбнулся — по привычке зажато, стараясь не показывать зубы. Пусть Во, которая имела обыкновение высказываться по их поводу, поблизости не было.       — Что же, не буду заставлять ее ждать. Спасибо за каф, Трипио. Он потрясный. Ты бы знал, как я по нему скучал.       Дроид прижал руки к груди в порыве сильных, пусть и электронных, чувств, но не успел ничего ответить. Бен ушел, не оглядываясь.       Мать горбилась над приборной панелью, устроив подбородок на сцепленных ладонях. В окне чернел шар, опутанный золотыми нитями света. Будто кто-то уменьшил Корусант в несколько десятков раз.       — Луна контрабандистов, — сообщила Лея, не оглядываясь. — Ты поел?       — Никогда бы не подумал, что именно ты меня сюда притащишь.       Сначала он услышал ее смешок — и только потом увидел глаза. Она смотрела на него через плечо. Она приветливо улыбалась, но глаза ее нервничали, дотошно ощупывая его лицо. Она тревожилась — быть может, знала, что он видел во сне. Они так и не поговорили об этом, но весьма долго и продуктивно об этом помолчали. Нет, Лея хотела что-то спросить — но, что бы она ни спросила, Бен не знал бы, что ответить, а потому тогда он мягко, но решительно оборвал ее. И они помолчали.       Может, она, в свою очередь, не хотела говорить об отце, чей образ теперь будто бы завис в воздухе, призванный неудачной шуткой Бена.       — Я бы тоже никогда не подумала, — Лея уставилась на напичканную огоньками планетку. Повела плечом, затем продолжила:       — Здесь полным-полно различного рода ублюдков и негодяев. Кто-то из них может что-то знать, но в основном нас будут пытаться обмануть. Люк учил тебя, как убеждать с помощью Силы?       — Разумеется. Мы потом пробовали друг на друге… — Бен осёкся. Честно сказать, он пока ещё не знал, как общаться с матерью. Готова ли она услышать истории, которые не хотела слышать раньше?       —Ты не закончил, — Лея всё-таки заметила.       — Я просто рассказывал тебе об этом. Когда-то давно.       — Что ж, освежи мою память. Мне всё-таки не шестнадцать.       Странно, но она слушала. Сажала корабль, и внимательно слушала Бена. Горькая мысль родилась в его голове: «как хорошо, что на неё объявили охоту. Теперь у мамы куда больше времени и желания быть просто мамой». Он усмехнулся про себя, решив, что думает, как мальчишка. Глупый и эгоистичный мальчишка.       Здесь было даже хуже, чем на нижних уровнях Корусанта. Резкий неоновый свет резал глаза, и Бен пожалел, что не взял с собой очки. К его костюму контрабандиста, как обозвал этот прикид Трипио, они бы подошли. Но мама сказала, что в очках он будет выглядеть подозрительно. Как и с респиратором. К сожалению, дышать здесь тоже было тяжело. Не столько от вони мусора, буквально выстилающего улицы, немытых тел, испражнений и всевозможных алкогольных паров от местных обитателей. На Нар-Шаддае вечно что-то перебирали, красили, переделывали — подпольных цехов было хоть отбавляй. Бен начал мысленную игру, заключающуюся в подсчёте всевозможных странностей и диковинок, встретившихся им по пути. Однако вскоре это ему надоело, и он перестал чему-то удивляться.       Увы, световые мечи пришлось оставить под присмотром Трипио. И если Бену было не по себе без привычной тяжести на бедре, то Лея нисколько не смутилась. Всё-таки ей куда привычнее бластер. С собой они взяли улику — снятый с тела наёмника шлем. Обернули в тряпьё, чтобы поменьше шумел, и засунули в сумку. Ради шлема всё и затеяно.       Но всё-таки Лея нервничала. Бен улавливал это в колебаниях Силы вокруг матери, но при этом она держалась довольно расслаблено. Лея не глазела по сторонам, но и не была чрезмерно беспечна. Не глазела, но видела. Не смотрела, но замечала. Золотая середина. Должно быть, она научилась этому у Хана. Вспомнив, как вёл себя отец, Бен постарался скопировать его походку и выражение лица. Судя по тому, каким печальным взглядом его окинула Лея, у Бена получилось.       — Это он показал тебе это место? — тихо спросил Бен, не сбавляя шага. Они лавировали промеж местных торговцев и толп проходимцев, точно корабли сквозь пояс астероидов.       — Я была сенатором, а не изнеженной дамочкой, Бен, — Лея поправила капюшон. — К тому же, в своё я время возглавляла восстание.       Он не ответил. Лея резко свернула в переулок, потянув за собой сына. Оглядевшись, Бен не понял, от чего они прятались или… не прятались, а показывали себя? Решив, что задавать лишние вопросы не круто, он просто ждал, прислушиваясь к Силе. Ничего подозрительного. Минуты никак не хотели заканчиваться. Ожидание грозило затянуться. Но потом в противоположном конце переулка сдвинулась скрытая дверь. Она беззвучно отъехала в сторону, недвусмысленно приглашая внутрь. Лея поймала взгляд сына и кивнула.       Каким бы не был её план, Бен слепо доверился. И крифф его дери, какое это было приятное чувство! Приключение, инициатором которого стала Лея, вызвало у него почти что ребяческий восторг, но ещё лучше было то, что Лея взяла его с собой, не оставила на корабле под надуманным предлогом. Более того, Бен был ей нужен. Наверное, не так проводят время нормальные семьи, но когда они были нормальными? Они честно попытались сходить за покупками на Корусанте. Поход закончился его первым трупом. Похоже, вселенная на что-то намекала.       Тайный проход представлял собой бесконечную обшарпанную лестницу, такую тёмную и крутую, что одно движение — и ты мигом окажешься внизу. Бонусом сломанная конечность. Лея остановилась на полпути и прошептала: «будь начеку». Бену хотелось возразить, что он и так собран и не отпускает контроль, но решил промолчать. Так будет солиднее.       Первое, на что обратил внимание Бен — звон стаканов и едва различимая за гулом голосов музыка. Затем до его обоняния дошли запахи алкоголя и дешёвой, жирной закуси. Так же он обратил внимание на посетителей: в основном гуманоиды, преимущественно четырёхрукие и низкорослые латеронцы. Они сверлили Лею и Бена настороженными взглядами, кто-то демонстративно показал оружие.       Адреналин закипал в жилах юного Соло. Типичная картина, с которой приходилось сталкиваться отцу — криминальные морды, тягучая, накалённая обстановка, загаженный пол, к которому липнут ботинки, паршивая музыка. И ради этого Хан Соло постоянно сбегал? К этому его тянуло?       — Господин Бо, я полагаю? — поинтересовалась Лея, вызвав целый хор презрительных смешков.       Бен подумал, что никто здесь никогда не говорил слов вроде «господин» и «полагаю». Господин Бо, тем временем, отер грязные до черноты руки о засаленный передник и ухмыльнулся, осветив едкий полумрак своими золотыми зубами. Кожа у рта собралась в рыхлые складки. Выглядел Бо под стать заведению.       — Если бы я знал, что ко мне заявится с визитом целая принцесса, я бы прибрался.       — Но вы знали. Я связалась с вами час назад.       — И то верно. Но, принцесса, всего час? Этого мало даже для того, чтобы выпнуть всех этих ублюдков наружу.       Ублюдки загалдели, явно довольные тем, что никто, очевидно, не собирался их никуда выпинывать. Они вовсю глазели на принцессу, пока та шла мимо столов, высоко держа голову. Бен следовал за ней, стараясь осадить взглядом каждого, кто слишком уж нагло на них косился, но ничего из этого не выходило. Вязкое любопытство отступило, только когда за ними троими закрылась ржавая гермодверь.       Господин Бо, грузный и тучный, уселся за обшарпанный стол, и стул под ним жалобно, но как будто привычно-смиренно застонал. Рука Леи дернулась — она явно хотела отряхнуть свой стул перед тем, как сесть, но подавила этот порыв, чтобы не оскорбить странного информатора. По крайней мере, не оскорбить раньше времени. Бен, собиравшийся было демонстративно подпереть стену, по некотором размышлении последовал ее примеру.       — Хотите поговорить о погоде? Выпить? — господин Бо снова показал золотые зубы. Будто хвастался. Поставил перед собой и Леей мутные стаканы. Перед Беном он стакана не поставил. Он подошел к древнему навесному шкафу, взял с полки тяжелую бутыль темного стекла.       Лея легко коснулась плеча Бена, и, когда он наклонился, прошептала:       — Не здесь. Захочешь — попробуешь виски на корабле, Бен. Но не здесь.       Он и не собирался — Сила упаси, мама же видела эти стаканы! Однако Бен не хотел дать ей повод отозвать интригующее предложение. Виски, подумать только. Он всегда думал, что и с виски его познакомит отец. То есть, не всегда, а до тех пор, пока еще мог вообразить отца в своем будущем.       — Погода на Корусанте такая же, как здесь. Просто ее немного больше, — Лея учтиво улыбнулась вернувшемуся Бо, не глядя на тонкую золотистую струйку, ниспадающую в ее стакан.       — Однако нечто все же побудило принцессу сменить обстановку. Предупреждаю, негодяя Соло я не видел уже давно. Я не о тебе, парень.       Бен прекрасно знал, что господин Бо говорит не о нем. А Бо знал, что он это знает. Лея не стала тянуть, высвободила шлем из тесного плена сумки, очистила от тряпичной шелухи, как луковицу, и аккуратно поставила на стол, между своим нетронутым стаканом и наполовину опустевшим стаканом Бо.       Бармен взял ведро в руки, перевернул и любопытно заглянул внутрь. Бен знал, что никакой мертвой головы там нет. Лея стащила шлем с трупа, пока его тошнило за углом.       — Интересная работа, — бармен постучал по шлему согнутым пальцем. Звук вышел глухой и тихий. — Сдается мне, ваш папаша славно разбирался в таких штуках, а?       Лицо Леи окаменело. Страх забился в Силе, как запутавшаяся в паутине гигантского джунглевого паука птичка. Он напугал Лею, этот господин Бо, а Бену оставалось только недоумевать, чем. И почему покойный Бейл Органа должен был разбираться в шлемах, ему было решительно неясно. Мать не прояснила загадку — только в очередной раз… Все испортила.       — Дорогой, тебе лучше подождать снаружи. Только ни с кем не говори и не ищи неприятностей, хорошо?       У нее не дрожал голос. Она держала себя в руках. Она боялась и гнала его прочь, потому что обожала множить недосказанности. Препираться под взглядом какого-то негодяя из отцовского мира не хотелось. Бену было очень жаль, что гермодверь нельзя открыть пинком. Несомненно, мать позже расскажет не все. Только то, что захочет.

✦✧✦✧

      Рей не могла сказать, что ей так уж неприятен рыжий капитанишка. Он был себе на уме, это да, к тому же, слишком зазнавался. В большинстве случаев ей хотелось его отлупить, чтобы немного сбить спесь. Но кое-что в Хаксе подкупало — он тоже ненавидел Ренов. Викрул, как говорится, вынес себя сам. С другими рыцарями этот трюк тоже возможен, но капитан слишком умён, чтобы избавляться от шайки-лейки открыто. Рей хватило упрямства, чтобы попытаться отравить главного говнюка крысиным ядом. К сожалению, каким-то непостижимым образом Армитаж Хакс об этом узнал. Усилил контроль над ней, приставил парочку штурмовиков, ограничил практически все контакты с Ренами.       Рей смогла выдохнуть, когда Хакс забрал её с собой на какую-то тайную шпионскую миссию. Разумеется, она понимала, что он был вынужден взять её с собой, потому что контроль контролем, но штурмовики недостаточно расторопны и внимательны, чтобы её остановить. Признаться, Рей не против развеяться, бесконечные тренировки тела и разума начали её поддушивать. Потому будь, что будет! Нар-Шаддаа, так Нар-Шаддаа. И хотя это злачное местечко не попало бы в список мест, которые хотела бы посетить Рей, выбирать не приходилось. На самом деле для неё, бывшей мусорщицы с Джакку, всякая планета была в диковинку.       И вот, что странно: она всё ещё ощущает себя жалкой песчинкой в бесконечном море жизни. Почему? Ведь теперь у Рей есть Сила. А ещё её окружают люди, которым она нужна… Пусть не так, как того хотелось Рей, но выбирать не из чего. Она ведь не одинока, так?       Пока очередные противно-скорбные мысли не погрузили на дно самобичевания, Рей провела рукой по лицу и осмотрелась. Да, тут точно такой же контингент, что зависал у Платта в порту Нииима. Отбросы всех сортов и мастей, уж в них Рей разбирается. Жизнь научила. Микромимика, язык тела, да даже стиль в одежде, если это можно назвать стилем… Неужели все негодяи и мошенники совершенно одинаковые?       — Ты ведь знаешь, что от тебя несёт одеколоном? — Рей вскинула брови и показательно принюхалась. — От бандитов обычно разит потом и перегаром.       — Вообще-то, мой парфюм сидит весьма близко к коже, — Хакс в очередной раз поправил идеально уложенную шевелюру. — К тому же, мне не нужно походить на своего. Пусть видят, что перед ними статусный человек с кучей кредитов.       — Ага. Конечно, — усмехнулась Рей. Ей не особо-то хотелось переубеждать Хакса. — Я такая голодная, что съела бы целого банту. Может, сначала поедим?       — Хочешь подхватить кишечную инфекцию? Тебе стоило бы больше ценить труд меддроидов и не добавлять им лишней бессмысленной работы.       — Вот как ты нам сейчас? Знаешь, единственное, чего ты добьешься — чтобы в первой же подворотне тебе набили рожу. Так оно бывает со статусными человеками с кучей кредитов.       — Ты умная не по годам, но лучше смотри и молчи.       Едва увидев Хакса, завсегдатаи паршивой (как будто здесь были другие) кантины подтвердили догадки Рей. Пока только косвенно: на выряженного в грубую, но дорогую и новую куртку из ранкоровой кожи Хакса нацелился десяток недружелюбных взглядов. Никто не трудился убрать ногу из прохода или подвинуться, пока они двигались к единственному свободному столу. Хакс брезгливо сморщился, обнаружив, что рукав прилипает к столешнице, а отлипает с таким звуком, словно кого-то рвут на части. Рей уселась на край стула, закинула ногу на ногу. Болезненно-зеленушный мириаланец за соседним столом подобрался, сгорбился, и пара его товарищей расправили плечи, будто бы удобнее устраиваясь на местах. Хакс прекрасно все это заметил, но равнодушно отвел взгляд. Что же, в одном из этих дурацких голофильмов наверняка бы сработало. Но что-то подсказывало Рей — Хакс вовсе не относится к тем самым героям, которые могут показательно уложить кого-то из припрятанного под столом бластера так, что остальные лезть побоятся. Раньше, чем мириаланец успел открыть рот — а он уже начал, Рей видела — она показала ему знак, понятный большинству хотя бы условно разумных обитателей галактики, и выплюнула:       — Даже не думай, приятель. Если не хочешь, чтобы наши ребята разнесли эту дыру. Тебя придавит крышей, зуб даю.       Хакс совершенно не поменялся в лице, и все же донести до нее мысль о будущей головомойке ему удалось. Мириаланин презрительно скривил рот — однако плечи расслабил, и его приятели осели на стульях, как песок, уроненный внезапно стихшим порывом ветра.       — Слышь, ржавый, почем сучку продашь?       — Сегодня я не продаю, — невозмутимо отозвался Хакс, небрежно бросая на некогда глянцево-красную, а ныне неравномерно-коричневую столешницу пару тонких пластинок. — Это охотничье заведение, я ведь не ошибся дверью, верно?       Мириаланин подвинул к ним свой стул, развернул спинкой и уселся задом-наперед, положив на вытертую спинку локти. На локтях его куртка протерлась, и морщинистая запыленная кожа зияла в прорехах. Бледнокожая женщина встала сразу за ним. Поднялась пара молчаливых приятелей бандита — один встал за Хаксом, другой за Рей. Не слишком близко, но так, что затылком она чувствовала, что он прямо там.       — И какого зайку тебе подстрелить, ржавый?       — Никакого. Я покупаю информацию.       Как бы для придания веса своим словам Хакс небрежно вывалил на стол еще три пластинки. Рей страдальчески зажмурилась. А когда Хакс продолжил, чуть не вздрогнула.       — Есть здесь профессионалы, или как?       Она слышала о том, что перед смертью кто-то видит фрагменты из собственной жизни, какие-то важные моменты, поворотные точки или совсем уж сентиментальные сцены с собственным участием. Рей не умирала и точно не собиралась, но перед глазами пронеслись воспоминания — все бессмысленные попытки договориться с бандитами. Умасливание, взывание к совести, гиперсерьёзность, лесть, пренебрежение… Это никогда не срабатывало и всегда заканчивалось плохо. Эта каста говорит на другом языке. Языке силы.       И вот они переглянулись между собой. Рей даже не нужно было залезать им в головы, чтобы прочесть мысли. Вот так удача! Лох заявился к ним сам.       Рей обвела взглядом присутствующих, прикидывая, сколько из них вступят в драку. Двое против… Да уж. Результат подсчётов ей не слишком понравился, поэтому нужно выкручиваться по-другому.       — Да это же шайка ленивых ублюдков, — вскользь бросила Рей. — Им неохота сопоставить факты. Думаете, этого пижона отпустили бы сюда без охраны?       — Это ты, что ли, охрана? — прыснула бледнолицая.       Хакс очень, очень выразительно посмотрел на Рей. Проигнорировав капитана, она, как ни в чём не бывало, продолжила пудрить гадам мозги.       — Я типа переводчик. С вашего языка на его, — она сложила руки на груди и ухмыльнулась. — Охрана в переулке. Кое-кто дежурит у двери.       Судя по их лицам, они не очень ей поверили. Вот же крифф! Вот и как ей быть достойной, внушающей страх леди-ситхом, если она не в силах запугать тупого гуманоида. Жажда лёгкой наживы отчётливо светилась в узких и жадных глазках мирилианина. Он забулькал-засмеялся и обратился напрямую к Хаксу:       — Точно не продаёшь? Брехливая сучка.       — Да просто давайте уже договоримся о цене, — не выдержал капитан. — Мне нужно выйти на Хана Соло.       У Рей ненадолго заложило уши от того, с какой интенсивностью загалдели проходимцы и жулики в кантине. Визги, сиплые смешки, вой. Прямо-таки какофония зверинца.       — Мужик, — сквозь противный смех сказал мириаланин, — взгляни-ка туда.       Толстым зелёным пальцем он ткнул куда-то в сторону. Не поворачивая голов, Рей и Хакс, скользнули взглядом на криво приклеенное объявление на всеобщем: «не спрашивать об ублюдке Соло». Кем бы ни был этот Соло, расспросами о нём успели надоесть даже такой публике.       Хакс невозмутимо улыбнулся краешком губ:       — Уже спросил. Спрошу ещё раз: сколько стоит нанять Хана Соло?       — Наша цена — двести тысяч кредитов, — выпалила Рей.       — За двести я вам разве что его нарисую на салфетке, — сморщила нос бледнолицая, лениво поигрывая маленьким бластером. — пятьсот.       — Пятьсот тысяч за поглазеть на какого-то деда? — фыркнула Рей. — Пойдем отсюда, профессионалов тут нет.       — Твой переводчик сломался. — бледнолицая обратилась к Хаксу, но смотрела на Рей, раздув ноздри и опасно сощурив темные глаза.       — Согласен. Рей, подожди снаружи.       — Что? Тебя же сейчас нагреют, как старую микросхему! — Рей зашипела, точно ядовитая гадюка.       — Я сказал, жди меня на улице.       Под громовой хохот, ссутулив плечи, Рей вышла — иногда ее толкали плечом, но не более. Очень уж хорошее выдалось настроение у местных ублюдков. Сначала их от души насмешили, а теперь лох покладисто самосервировался, обещая сытную поживу.       Кое-чего еще Хакс явно не знал — что в местах вроде этого, если ждать на месте слишком долго, можно дождаться разве что по голове. Задерживаться у дверей гадюшника она не собиралась — раз Хакс такой умный и богатый, пусть сам вытаскивает себя из зыбучих песков. Обида жгла глаза, но Рей упрямо шла вперёд. И как она только могла подумать, что этот рыжий придурок ничего! Он абсолютно такой же, как все они. Ни во что её не ставит.       Что-то знакомое и ледяное шевельнулось где-то в районе желудка. Мерзкое, отвратительное чувство. А затем Сила вдруг завихрилась вокруг неё, туманя зрение. Рей шла вперёд, не разбирая дороги. Она спотыкалась, пару раз чуть не упала, но прохожие отшатывались от неё, должно быть считая, что девчонка перебрала со спайсом. А Тьма тем временем нашептывала Рей, какая она слабая и жалкая. Как была, так и осталась мусорщицей, цепляющейся за жалкие объедки внимания. Никчёмная. Недостойная наследия Императора Палпатина маленькая крыса.       — Эй, ты в порядке? — к ней обратился какой-то патлатый каланча. Неужели хочет обокрасть или того похуже?       — Я в порядке, — сквозь зубы ответила Рей. Она оперлась плечом на грязный камень и присмотрелась лучше. Слишком молодой и симпатичный для преступника. Да и глаза какие-то добрые.       — Я почувствовал… А, не важно. Тебя, кажется, сейчас вывернет. Давай я провожу тебя в безопасное место?       — И там изнасилуешь?       — Что? — её собеседник слишком натурально возмутился. На бледных щеках проступил румянец. — Может, это ты притворяешься больной и несчастной, а сейчас меня окружат твои братки и заботливо вставят перо под ребро?       — Ну ты и дурак. Я, если что, могу постоять за себя. Чего ты вообще пристал?       — Просто хотел помочь даме в беде. Меня Кайло зовут, — он протянул свою здоровенную ладонь для рукопожатия. — И я тебя не трону.       Рей фыркнула. Дама в беде. Трижды ха. Четырежде. Его наивно-возвышенная чистенькая физиономия, блескучие кудрявые патлы, как у кабацкой певички, широко распахнутые глаза — вон, ресницами захлопал, как по башке ударенный… Если кто здесь и походил на того, кто окажется в беде, так вовсе не она. Чем-то он напомнил ей Хакса. Тоже старался делать вид, что он здесь считай как дома, и получалось у него так же скверно. На рукопожатие она не ответила, демонстративно скрестив руки на груди, но смягчилась все равно. Сама не зная, почему.       — Я Кира. И ты можешь отвести меня поесть.