Оффлайн Ведьма

      Ни разу в жизни Сергея ему не приходилось бывать в строительных фирмах. Как-то так само сложилось, что к нему на рекламу никогда не приходили строительные компании. Его клиентами были владельцы отелей, дизайнеры и рукодельницы, только-только открывшие свой бизнес. Он даже рекламировал магазин обоев, у которых помимо импортных товаров было ещё и своё маленькое производство. Но вот строительных фирм Сергей не рекламировал никогда и потому даже представить не мог, как должна была выглядеть такого рода организация.       Поэтому, поддавшись распространённым в обществе стереотипам, он нарисовал себе в мыслях ангары и бараки, оставшиеся от заводов, или же что-то стеклянно-бетонное в духе «РеклаМамы». Так что, когда вечером после работы он ехал по старому центру мимо домов дореволюционной постройки, последнее, что Сергей ожидал увидеть, так это вывеску «Добрострой» на двухэтажном доме, построенном буквой «П», с огороженным задним двором. Здание выделялось новеньким, чистеньким фасадом без трещин с обилием лепнины и огромными, почти в человеческий рост, деревянными окнами, которые словно только что поставили.       Когда Псих парковался на маленькой, выложенной тротуарной плиткой парковке возле главного входа, в его голове мелькнуло лишь: «Так вот, что значит человек со вкусом».       Немного консервативно и несовременно, и в то же время стильно и вкусно – вот, как выглядело здание «Добростроя». Да и образ клиентов Добронравова рисовался Сергею таким же – консервативные люди, которые совершенно прекрасно существуют в этой своей несовременности, для которых новомодные веяния – лишь проходящая бесследно блажь.       И, несмотря на предостережения Саши, в офис её отца он входил с мыслью, что он обязательно должен сработаться с этим человеком. Потому что ему нужен отель, который станет местом вне времени. Местом, в которое люди захотят вернуться и через пять, и через тридцать пять лет. Место с шармом старых домов, которые любят за их неповторимую чарующую атмосферу и уникальную, в отличие от безликих человеческих муравейников, архитектуру.       Сергею отчего-то казалось, что Пётр Евгеньевич – именно тот архитектор, который сможет создать эту правильную атмосферу, а не безликий лакшери отель, на котором так настаивал Ефимов.       Однако в маленьком фойе, которое раньше вполне можно было назвать «парадной», Сергея встретил паренёк на ресепшене. Улыбающийся такой, счастливый, как и должен быть работник ресепшена. Правда, паренёк явно не вязался с образом, который навевало здание. Это был типичный представитель молодёжи: с ирокезом, тоннелями в ушах, пирсингом в носу и в футболке с какой-то рок группой. И жвачкой во рту, которую тот постоянно перекатывал из одной стороны в другую.       Изучив Психа долгим взглядом, этот самый паренёк поменялся в лице и тоном подростка, уставшего разговаривать с глупыми взрослыми, произнёс:       — Вообще-то мы работаем до шести. На вывеске написано, — и всё это, не прекращая жевать, словно какая-то разновидность жвачно-человеческого существа. То ли человек, то ли корова – сразу и не поймёшь.       Сдержав желание напомнить парню о манерах, Сергей произнёс:       — Вечер добрый. Я к Петру Евгеньевичу. — И, когда паренёк выпучил глаза и собирался что-то ответить, добавил: — Мне назначено.       Паренёк нахмурился, задумался, помолчал с минуту, а затем произнёс:       — Но Петра Евгеньевича нет. Он сегодня вообще не приезжал. Дарий Петрович был, но после обеда свинтил, — работник ресепшена достал папку из стола и принялся листать её. — Вы уверены, что вам на сегодня было назначено? И именно в это время?       — Уверен, — категорично заявил Сергей.       — Просто у нас тут уже бывали случаи, правда с одним и тем же клиентом… Ему назначали на пять вечера, а он приходил в пять утра.       — Молодой человек, — перебил его Псих, которому было совершенно не с руки выслушивать истории о каких-то там клиентах.       — …Егор, — представился парень.       — Хорошо, Егор, позвоните своему начальству и спросите, что и как, а не тратьте моё и своё время на пустой трёп.       — Но у меня нет номера Петра Евгеньевича. Я могу позвонить только в его кабинет. Но там никого нет. Собственно, как и во всём офисе. Все уже разошлись.       — Если все уже разошлись, то что здесь делаете вы? — с усмешкой спросил Сергей, которого паренёк начинал забавлять.       — Я? — с искренним изумлением спросил Егорка.       — Да, вы.       — Ну я…. хм… что же я делаю? — парень явно сконфузился. И вопрос задал так, словно Сергей должен был знать на него ответ.       И по тому, насколько более нервным становился парнишка с каждой минутой, и тому, как его взгляд то и дело съезжал на настенные часы, Сергею начало казаться, что он знает более чем забавный ответ на вопрос.       — Кого-то ждёте? — спросил он.       — Нет, что вы, — отмахнулся Егор. — Петра Евгеньевича всё равно нет. И если у вас нет его номера, приходите лучше завтра.       — У меня есть его номер, — с улыбкой ответил Псих. — Давайте я позвоню, раз вы не можете.       — Чёрт, — тихо ругнулся парень, и в этот самый момент дверь за спиной Психа распахнулась.       Сергей повернулся и встретился взглядом с ответом на вопрос Егорки. Тот явно кого-то ждал. Но нет, не Петра Добронравова. Если только отцом Саши не является миловидная студентка-шатенка на высоченных шпильках и в плаще. В застёгнутом наглухо плаще в конце августа. Шатенка, явно не ожидавшая увидеть Психа в фойе рядом с Егоркой — настолько ошарашенно-испуганным стал взгляд девушки, которым она смотрела сначала на парня — скорее всего, своего — а потом на Сергея.       Девушка, прижимая одной рукой ворот плаща к груди, как раз хотела что-то спросить, но тут дверь второй раз открылась, и перепуганная незнакомка отскочила в сторону, оборачиваясь. На сцену вышел теперь уже явно отец Саши, которого Егорка видать так же явно не хотел. Паренёк тихонько ругнулся.       А девушка, окинув их ещё одним взглядом, теперь уже возмущённым, посмотрела на Егора и зло прошипела:       — Я вообще-то не подписывалась на секс вчетвером. Так ещё и с каким-то стариком! Грёбанный ты извращенец, Егор! Не зря мне мама говорила, что рок слушают только нарики да извращенцы, — и, обогнув ничего не понимающего отца Саши, выбежала из «Добростроя».       А Егор с криком:       — Женечка, ты не так поняла! — побежал за ней.       Сергей же даже в самом страшном сне не мог представить, что встретится с отцом своей девушки в таких вот обстоятельствах.       Пётр Евгеньевич же, явно огорошенный, прокашлялся и произнёс:       — Я так понимаю, вы Сергей?       — Да, всё верно, — кивнул Псих.       — Я не совсем понимаю, что здесь сейчас произошло, но приношу вам свои извинения. Я разберусь в случившемся чуть позже, и виновные будет наказаны, — создавалось впечатление, что Сашин отец всеми силами пытается удержать лицо и не подпортить свою репутацию.       Сергей же, которому стало немного жалко неудачливого паренька, предложил:       — Я думаю, ситуацию стоит просто отпустить. Парню ведь и так достанется.       С губ Петра Евгеньевича сорвался короткий смешок, и он кивнул.       — Тоже верно. Тогда пройдёмте в мой кабинет, — и жестом указал на деревянную резную лестницу, ведущую на второй этаж.       Внутри здание «Добростроя» оказалось таким же, как и снаружи. Старинным. С деревянными полами, выстланными коврами, и крашенными стенами. С отреставрированными дверьми, и высокими потолками. С лепниной и люстрами, с кожаными диванами и столиками в зоне ожидания… Всё это вместе создавало впечатление, словно ты шагнул в предыдущую эпоху.       Заметив заинтересованность Сергея, Пётр с полуулыбкой пояснил:       — Я очень люблю старый фонд. Хотя не знаю, можно ли назвать «Добрострой» старым фондом. Здание было нежилым уже порядка тридцати лет, и от него остался только фасад, когда я подавал документы в администрацию на выкуп.       — Только фасад? — переспросил Псих, которому было сложно поверить в услышанное, настолько достоверным ему казалось всё, что он видел перед глазами. Словно то была нетронутая старина.       — Да, и то не полностью, — кивнул Пётр Евгеньевич, ведя Сергея по сквозным коридорам второго этажа в свой кабинет. — Оставалась лишь кладка с уличной стороны и более-менее углы дома. Так что мы возводили всё практически с нуля. Это был долгий проект. Мы переехали сюда лишь в прошлом году.       — А где вы?.. — начал было Сергей, но Пётр, поняв его вопрос, сразу же ответил:       — Я снимал несколько кабинетов в бизнес-центре за Болотинским парком. А всё оборудование хранил по гаражам. Неудобно, если честно вам признаться. Гаражи под сдачу всегда маленькие. По высоте маленькие. Знали бы вы, сколько я шишек в них набил, — Пётр коротко, весьма иронично хохотнул. — Две так и не прошли, а стали жировыми уплотнениями под кожей на голове. Моя жена периодически смеётся, называя меня чёртом с рогами, и её совершенно не волнует, что рога у меня на одной стороне.       Сергею в этот момент вспомнилась Саша, которая вполне могла сказать или сделать что-то подобное. Но, что самое забавное, Саша, как и её отец очень много говорила. На деле опыт от общения с её отцом вышел до боли интересным. Сергей про себя отметил, что это всё равно что взглянуть на производство любимого творожка и не разочароваться в нём.       И, несмотря на Сашины слова, Сергей не увидел в Петре Добронравове ничего страшного. Он выглядел как нормальный мужчина без каких-либо загонов ревнивца со стажем, который жену ревнует даже к стулу, на котором она сидит.       Сергей скорее был куда больше согласен с Олегом, как бы противно это ни звучало. Пётр производил впечатление располагающего, приятного, доброго — в общем, мирового — мужика. Хотя, возможно, Сергей слишком мало его знал. Та же Ида могла прикидываться лапочкой на первой встрече, и лишь после показать все грани своего эгоцентризма.       Кабинет Петра оказался таким же, как и всё вокруг. С деревянным столом на резных львиных ножках, с совершенно не офисным креслом и местами выцветшим ковром на полу. С деревянными панелями на стенах и с неким подобием библиотеки вдоль окна. С макетами мостов и домов на полках и с полномасштабным макетом парка под колпаком, который занимал целый стол. Почему-то только в этом кабинете Сергей доподлинно осознал, что находится именно в строительной фирме, а не в красивом раритетном доме.       И по мере того, как складывался разговор, Сергей то и дело ловил себя на мысли, что, может быть, Саша намеренно сгущала краски. Ведь не было в Добронравове ничего такого, чтобы встречу с ним можно было сравнивать с походом в гнездо скорпионов. А бывают ли вообще у скорпионов гнёзда?       Пётр предложил сесть за стол, попутно убирая с него какие-то чертежи, а затем начал расспрашивать Сергея о том, каким именно он видит будущий отель, начав с чего-то простого и отдалённого в духе «какая стилистика вам нравится». Попутно он делал какие-то записи и зарисовки на больших листах короткими и рваными, но уверенными штрихами. В этот момент отец Саши напомнил Психу маму Ника. За работой та тоже становилась увлечённой, а лучшие её творения рождались не на эскизах, а на людях или манекенах, когда первых под рукой не оказывалось. Когда она творила сразу на ткани, скрепляя шедевр лишь иголками и булавками, она словно бы дарила одежде кусочек себя, свою душу. Когда же работала по эскизам, проекты словно бы теряли капельку своей индивидуальности.       Вот и Пётр напоминал скорее творца, чем простого строителя. И Сергей так и не понял, как так получилось, что их разговор затянулся до полуночи.       Было даже интересно наблюдать за тем, как раскрепощённо и комфортно Сашин отец чувствует себя в «Добрострое», словно это был его дом, а не обычное рабочее место. Сергей даже подметил это в разговоре и в ответ получил искренний смех:       — Судя по тому, сколько ночей я провёл на диване в коридоре, я вполне могу называть «Добрострой» вторым домом.        Пётр несколько раз предлагал кофе и сам же его и варил на кухне для персонала, на которую под конец и предложил переместиться для удобства.       И то была не маленькая кухня, как в офисе самого Сергея, где можно разве что погреть еду в микроволновке и сварить кофе — в «Добрострое» кухня была полноценным местом для переговоров. С большими окнами, с широким столом и удобными стульями, с техникой, вполне удачно вписанной в интерьер, а не выбивающейся из него. И да, здесь имелась настоящая печь. Не классическая русская печь, как из сказки, на которой можно полежать, а её маленький вариант, сложенный из кирпича. Аналог современной плиты, которую в деревне, где вырос отец Сергея, называли, кажется, «монашкой».       Но куда больше Психа удивила не сама печь — таких в деревнях полно, — а то, что рядом с ней лежали настоящие брёвна и ведро с золой. А на самой печи стояла резная фигурка мужчины в медвежьей шкуре, рядом с которым нашлось место монеткам, лоскуткам, свечам, пучкам трав и каким-то ещё мелочам. Сергей даже подошёл поближе, чтобы изучить.       Заметив его интерес, Пётр, который как раз варил кофе у самой современной кофемашины, произнёс:       — Это алтарь Велеса.       — Что? — переспросил Псих, не совсем поняв, о чём идёт речь.       — Алтарь, — повторил Сашин отец. — На удачу в делах и богатство.       — И что, помогает? — с немалой долей скепсиса в голосе спросил Псих.       — Да немного, — с ироничной улыбкой ответил Петр. — У нас тут своеобразная традиция — перед каждой новой сделкой или постройкой ходить на поклон к Велесу.       — Это что-то в духе «халява, приди», как у студентов? — Сергей искренне пытался не показать, насколько его забавляет вся эта вера в помощь высших сил, но, наверное, плохо старался, потому что Пётр заметил.       — Смейтесь-смейтесь, молодой человек. Я тоже в своё время смеялся. Вот только с того момента, как моя жена подарила мне его, у меня не было ни одной неудачной сделки. А мои ребята со временем тоже начали таскать ему подношения. И у них тоже многое наладилось.       — «На Бога надейся, да сам не плошай», — хмыкнул Псих.       — Так я и не плошаю, — согласился Сашин отец, поставив две чашки на стол и жестом предложив Сергею сесть. — Но признайтесь честно, иногда ведь хочется верить, что тебя благоволят откуда-то сверху. Что тебя ведёт если не бог, то хотя бы судьба. Дрия всё это именует красивым словом «Вселенная», но суть от этого особо не меняется.       Сергей лишь пожал плечами, не оспаривая, но и не соглашаясь. Скептик в нём не то чтобы вопил от возмущения, скорее тихонечко иронизировал. Ему раньше казалось, что все эти староверческие штуки на пару с верой в оккультную науку, если её можно так назвать, остались далеко в прошлом. Оказывается, нет — то там, то здесь ему попадались люди, которые верили в то, что он считал бредом. Отец Саши верил в помощь божественного, мать Никиты в своё время носила красную нитку на запястье и говорила, что, когда та развяжется, её заветное желание исполнится. Ида вообще верила во что ни попадя: от хиромантов до херов в мантиях. А бабушка Серёжи, когда ещё была жива, если в доме что-то пропадало, говорила, что это унёс домовой и, чтобы вернуть вещь, нужно его задобрить и принести подношение.       Сергей в целом считал, что, пока его не трогают чужие тараканы в головах, люди могут верить во что хотят. И без разницы, во что они там верят: в богов, в домовых, или же в макаронных монстров. Главное, чтобы человек был хороший.       Так что, сев за стол, он решил не заострять внимание на вере, а продолжить разговор о более важных вещах. Об отеле.       И, кажется, Петру тоже было куда проще говорить о работе. Они легко переключились на тему строительства и больше с неё не съезжали.       Сергей никогда даже подумать не мог, что будет всерьёз обсуждать целесообразность установки бетонных колец под канализацию и то, есть ли в близлежащей деревне центральный водопровод или же им целесообразнее пробурить скважины.       — Вам нужно сделать анализ земли, чтобы мы понимали, как глубоко залегают грунтовые воды, есть ли глина и участки с плывунами, чтобы не получилось так, что мы осенью выкопаем котлованы и начнём подготовку, а по весне не сможем зайти на участок, потому что все котлованы будут стоять заполненные водой, как озера.       — По весне? — переспросил Псих, слегка озадаченный.       — Да, — кивнул Пётр. — А вы как думали? Полноценно стройка развернётся в лучшем случае к апрелю, если нам повезёт и воды уйдут быстро. По осени нужно провести все подготовительные работы. Канализация, вода, газ, если будем его проводить. И желательно за месяц до первых морозов установить фундаменты там, где они будут нужны. Если мы хотим строиться уже по весне, а не к концу лета.       — Но Олег говорил иначе, — понимая всю глупость этой фразы, всё-таки выдал Псих. — Что-то в духе, что до зимы нужно поставить фундамент, стены и всё это покрыть.       Пётр фыркнул.       — Ух ты! Ну, Ефимов в своём репертуаре... С ним после подобных высказываний даже брат двоюродный перестал работать.       — Брат? — скорее с ужасом переспросил Сергей, для которого наличие ещё одного члена семейства Ефимовых на горизонте могло грозить сердечным приступом.       — Да, Колька Крючков. Шикарный бригадир, без шуток. Да и лучшего каменщика и кровельщика я в жизни не встречал. Правда, он уже давно не работает — человеку уже скоро шестьдесят и четыре грыжи на спине. У него своё небольшое производство: он единственный у нас на весь город, кто гнёт металл.       — А почему они вместе не работают, раз в одной сфере? — отпив поздний кофе из кружки с эмблемой «Добростроя», спросил Псих.       — Если я все правильно помню, у них с Колькой огромная разница в возрасте, порядка двадцати лет. Да и у Коли работы на лето всегда хоть отбавляй. А в наших кругах Крючков — это гарант качества. Все сроки, всё всегда выдержано. Если он клал стены, то они получались идеально ровные, даже штукатурить не надо было для выравнивания, только для сцепки. Вот ну и Крючок, по глупости своей, предложил как-то Ефимову поработать у него водителем. Лет десять назад это было, если ничего не путаю, — отец Саши смачно зевнул, а Псих глянул на его наручные часы — время уже перевалило за полночь. — У нас же тогда вся реклама состояла либо из сарафанного радио, либо из объявлений в газетах, либо были площадки для рекламы. В общем, всё на звонках. А Крючок с дуру доверил Олегу свой телефон. Ну и началось: Ефимов отвечал на звонки и всем звонившим обещал, что Крючок на следующий день приедет объект посмотрит, и чуть ли не через сутки выйдет на кладку. А Кольке говорил, что ему звонили и просили приехать посмотреться. В результате Крючок выкраивал время и ехал на объект, а там каждый раз случался неимоверный скандал, потому что людям сначала говорили одно, а на деле получалось другое. И мало кто соглашался ждать. На одном из таких объектов я, кстати, с Крючком и познакомился.       Пётр оказался на дело интересным рассказчиком. Последовательным и завораживающим. И Сергей поймал себя на мысли, что его интересно слушать не потому, что он отец Саши, а потому, что как человек тот был интересный.       — О том, что архитектор Олег Ефимов и «младший брат-балабол» — это один и тот же человек, я узнал уже многим позже. А лично я впервые с ним встретился в администрации, когда представлял проект Болотинского парка. Ты просто вдумайся в это, человек предлагал единственный крупный городской парк с деревьями, высаженными лет двести назад, выкорчевать и пустить всю территорию под масштабный торговый центр. Как тебе идея? — Кажется, у Петра от одного только воспоминания глаз задёргался. — Надо было видеть, каким взглядом на него смотрел наш мэр. Олег, кстати, так и не смог ответить ему на вопрос, кому будут сдаваться такие колоссальные торговые площади. Неудивительно, что проект тогда достался мне, я единственный предложил обычную реконструкцию.       — Единственный?       — Да, — кивнул Пётр. — Так, конечно, хороших предложений было много… Несколько строительных фирм из Москвы, ребята откуда-то из Калуги. Но все они держали курс на чрезмерное осовременивание, которое в рамках нашего города не совсем уместно.       Сергей понимающе кивнул.       — Так, ладно, давайте всё-таки вернёмся к нашим вопросам, — решил больше не уделять времени Олегу Пётр Евгеньевич. — Вы можете либо сами найти фирмы, которые сделают вам анализ земли, а могу этим заняться я…       — Я поищу.       — Отлично! Тогда эту задачу я с себя снимаю. По остальным пунктам вам нужно будет взять доверенность у Белозёрова, чтобы заняться остальными вопросами по коммуникациям. И чем быстрее вы это сделаете, тем лучше. А то у всех — что у газовиков, что у водоканальщиков — сроки на подключение разные. И нам нужно сразу же разобраться со всеми вариантами, чтобы я знал, как и где закладывать коммуникации.       — Я так понимаю, что решить всё это я могу только на месте? — спросил Псих, мысленно составляя список того, что нужно сделать.       — Да, — подтвердил его предположение Сашин отец. — Исключительно на месте. Причём если это деревня, вам нужно будет найти районное отделение и с ними решать. Как-то так….       — И за один день это не решится? — с разрушенной надеждой в голосе поинтересовался Сергей и получил в ответ полную сострадания и жалости улыбку.       — Вам очень повезёт, если за две недели управитесь. Это же деревни, рабочий день в лучшем случае до обеда.       Сергей мысленно ругнулся, только теперь понемногу начиная осознавать, какую мутотень на него скинули. Не связывался он со стройкой — и не надо было! А теперь-то что делать? Послать Белозёрова лесом и в срочном порядке искать новую работу? Эх, заманчивое предложение… Но нереальное.       Псих уже морально впёрся в проект, так что физически не мог бросить тот, даже не начав. Вот только не совсем понимал, как теперь привлечь аудиторию, ведь он изначально думал, что стройку можно превратить в занимательное реалити-шоу. Но сейчас лично он не видел ничего занимательного в том, чтобы транслировать на всю округу, как он пытается решить вопросы с сельским водоканалом. Это тебе не сериал о богатых и успешных, скорее, нечто на грани безумного кринжа.       И, если уж быть честным хотя бы с самим собой, ему совершенно не хотелось светить своим лицом в подобном сюжете.       — На самом деле Белозёров поступил безответственно, скинув всё на тебя. Для стройки он должен был подготовить поле деятельности. А тут скинул и сказал «делай». Может, ему этот проект вообще не важен? Просто нужно хоть как-то реализовать землю?       — Всё может быть, — пожал плечами Псих.       — А с бюджетом что? Вы его обговаривали хотя бы приблизительно?       — Полный карт бланш.       — Знаете, Сергей, как показала практика, для каждого человека «полный карт бланш» значит разное. Я настоятельно рекомендую обговорить точную сумму бюджета и провести её по бухгалтерии. Чтобы не было потом неприятностей с налогами и не пришлось согласовывать каждую правку. А ещё… от всей души вам советую обзавестись помощниками. Вывезти такой масштабный проект в одиночку — это нереально. Как физически, так и морально.       — Да, я понимаю.       Отец Саши покачал головой.       — Нет, не понимаете. Вам нужны люди, заинтересованные в этом проекте. Люди, которым не по боку. Те, кто будет работать не за зарплату, а за идею.       Сергей молчал, обдумывая слова Сашиного отца, пока тот продолжал:       — Знаешь, как моя жена именовала мою первую строительную бригаду?       — Боюсь даже представить, — ответил Псих.       — «Еся и три лося».       Сергей коротко хохотнул:       — Отличный личный бренд, а главное — запоминающийся.       Пётр тоже улыбнулся:       — Он отражал суть — бедный Еся, который впахивает с утра до ночи, и ничего не делающие лоси. Как показала практика, работать с друзьями или своими дальними родственниками практически всегда решение проигрышное. Хотя, если честно, иногда даже с собственными детьми не стоит работать в одной сфере. Насмотревшись всех этих историй удачного семейного бизнеса, я мечтал, что мой сын пойдёт по моим стопам, уговаривал его поступать на архитектора мостов, — Пётр почесал затылок и снова зевнул. — А теперь и не знаю, как его спровадить из «Добростроя». Вот так вот мечта может обернуться самым страшным ночным кошмаром.       Когда отец Саши заговорил о её брате-музыканте, который почему-то решил удариться в стройку, Сергей вспомнил об Алёшеньке, которого уже пытались впихнуть ему в помощники. И в голове что-то щёлкнуло — а почему бы не поставить Белозёрского сынка на роль, так сказать, «лица отеля»? Будет ходить по сельским администрациям и светить личиком, а Псих всё это дело снимет на камеру. Зря что ли Алёшу генетика наградила неплохой такой мордашкой? Считай, почти греческим профилем, если смотреть издалека. Да и почему Сергей должен один отдуваться, если в будущем этот отель станет наследством как раз-таки Алёши?       «Вот пусть он и вкалывает!» — решил Псих, и настроение заметно поползло вверх.       А тут ещё и телефон в кармане завибрировал, оповещая о новом сообщении. Сергей вежливо извинился и достал тот, чтобы посмотреть микропоэму Удачливой Ведьмы.       «Если твоё дневное сообщение значило, что ты собрался похитить моего отца, а не меня, то знай — либо рыцарь Марфа заберёт свою принцессу с боем, либо ты сам вернёшь его с доплатой, когда он проест твой мозг до макушки историями о том, какая моя мама прекрасная женщина».       Сергей усмехнулся. Пожалуй, это было самое неординарное напоминание о времени, которое он когда-либо получал. А время действительно было уже позднее.       «Мы скоро закончим», — написал он и убрал телефон.       — Значит, коммуникации? — решил подвести итог ещё раз Псих.       — Да, начни с этого, а я пока буду потихоньку отрисовывать всё остальное.       — Тогда мы можем на сегодня закончить?       Пётр посмотрел на часы.       — Да, точно. А то мне вставать завтра — точнее, уже сегодня — рано.       Пётр сполоснул кружки в раковине, отнёс все свои бумаги с записями в кабинет, и они вместе с Сергеем спустились на первый этаж, где стали свидетелями одной поистине шикарной сцены: Егорка, свернувшись в три погибели, спал на стуле у входной двери.       — Он у вас тут вместо сторожа? — шёпотом спросил Псих.       — Ещё утром просто на звонки отвечал и людей встречал, — так же тихо ответил Сашин отец и, подойдя к парню, потрепал того по плечу.       Егор всхрапнул, встрепенулся и, открыв глаза, в испуге уставился на Петра Евгеньевича, который с лёгким недоумением смотрел на того.       — Егор, ты почему ещё здесь? Домой иди, — без малейшего подтекста и даже по-доброму произнёс Пётр, вот только глаза подчинённого округлились в ужасе.       Сергей не мог представить такого паренька на роли администратора, поэтому мысленно приписал ему статус «консьержа». И этот самый паренёк-консьерж испугался настолько, что начал путаться в словах.       — Евгений Петрович, простите меня. Я… Только не увольняйте. Такого больше не повторится.       Отец Саши тяжело вздохнул и поправил:       — Пётр Евгеньевич. Евгений Петрович — мой отец.       — Пётр Евгеньевич, простите, — парня, подскочившего со стула, походу, слегка заело, как кассету на перемотке. — Такого больше не повториться. Честно. Только не увольняйте. Мне же нельзя увольняться.       — Почему нельзя? — с улыбкой спросил мужчина.       Сергей же тихонько наблюдал со стороны и помалкивал. Ему было интересно узнать, какой он, Сашин отец. Без прикрас. Как он ведёт себя с людьми, с подчинёнными. Отец всегда говорил: «Хочешь узнать человека — посмотри, как он ведёт себя с тем, кто слабее». Про самого же Сергея он говорил что-то в духе: «Хватка бульдога, разум носорога». Потому что тот если что-то зубами схватил, то пробивался лбом до последнего. Просто физически не умел отступать назад.       — Так я же платник! — взмолился парень. — Мне скоро половину за учёбу оплачивать. А родители мне денег не дадут. А если меня попрут, я же это… Осенним призывом в сторону казармы-то пойду! А мне нельзя! У мамы здоровье слабое…       Пётр слушал паренька с полуулыбкой человека, которому плевать на то, что ему говорят. А у Сергея промелькнула мысль, что Егорка пытается давить на жалость.       — Егор, — слегка сурово, надо заметить, всё-таки перебил Пётр, — оставь свои дешёвые манипуляции для кого-то другого. Понимаешь ли, «Добрострой» — строительная фирма, а не ночлежка для любвеобильных подростков, которые хотят построить добрую семью.       — Я не подросток! — воскликнул парень. — Мне двадцать один!       — А мне уже за пятьдесят, — весомо заметил Пётр. — И в твоём возрасте я прекрасно понимал, что место, где я работаю, не является моей постелью. И что у любого действия есть последствия.       — Пётр Евгеньевич…       — Егор, иди домой. Я тебе не увольняю, но… — у Егорки аж глаза заблестели от радости, в них так и читалось, какое счастье, что пронесло. Вот только Сашин отец не собирался заканчивать так просто. — С футболом знаком?       Парень кивнул.       — Тогда я не стану объяснять, что значит жёлтая карточка.       Егор вздрогнул.       — Я всё понял. Тогда до завтра, — подскочив к столу, он начал собирать портфель с эмблемой какой-то группы.       — И да, Егор, отдай ключи от здания, — добавил Пётр, заметив связку, которую тот запихнул в кармашек. Егор вздрогнул ещё раз, но отдал требуемый предмет.       — А кто завтра откроет? — с какой-то грустью в голосе спросил парень, направляясь к выходу.       — Дара попрошу, — коротко ответил Пётр и повернулся к Сергею. — Держите меня в курсе того, как будут развиваться события.       — Обязательно, — кивнул Сергей. — Доброй ночи.       Отец Саши попрощался с ним, и Псих вышел из «Добростроя», услышав, как Пётр предлагает Егору подвезти того до дома, раз время такое позднее.       Садясь в арендованную машину, Сергей подумал, что Пётр Добронравов оказался чем-то средним между мировым мужиком и скорпионом. Наверное, как и Саша, которая была чем-то средним между милой девушкой и ведьмой.       И стоило ему только подумать о Саше, как она вновь написала.       «Как прошла встреча?»       «Продуктивно», — одной рукой напечатал Псих, ещё не тронувшись с места и наблюдая за тем, как Сашин отец сам закрывает тяжёлые деревянные двери. — «И разочаровывающе».       «Почему?» — тут же пришёл вопрос в купе с удивлённым смайликом в очках.       «Мне придётся снова ехать на Эльтон», — ответил Сергей и завёл двигатель. — «И, похоже, не на пару дней».       Саша какое-то время молчала, и когда Псих, уже прогрев двигатель, вырулил на улицы города, всё-таки написала:       «Значит, свидание в субботу отменяется?»       «Похоже на то», — ответил он.       «Грустно», — настрочила Саша. — «А куда ты кота денешь? Ты же на пару дней уедешь?»       Сергей начал набирать ответ, что в целом он может закинуть его к Димке, и в этом нет никакой проблемы, но так как он параллельно ещё и рулил, то писал медленно, и следующее сообщение Саши пришло быстрее:       «Хочешь, возьму Таза к себе?»       Псих стёр уже почти готовый ответ и настрочил заново.       «Если тебе не сложно».       «Думаю, с котом я справлюсь», — пришло сообщение со стикером ухмыляющегося чертёнка.       «Буду благодарен», — с улыбкой отправил Псих.       Несмотря на гору проблем, он чувствовал себя вполне счастливым, ведь с каждым днём они с Сашей вклинивались в жизнь друг друга всё больше и больше. И с каждым днём Сергею становилось все интереснее и интереснее, куда они в итоге придут. Он чувствовал себя немного идиотом, улыбаясь в ночь, а с неба ему светил зарождающийся серп луны и звёзды.       Думал ли Псих о символизме?       Нет.       Ему нравилась луна. Красивая Луна.