~ Малфой ~
Этот взгляд имел обыкновение леденить всё вокруг. И не важно, что ты уже вырос и возомнил себя мужчиной. С промахами такого масштаба, как тот, что оплёл светом пару ладоней, сохранить спокойствие под родительским прицелом почти невозможно. Ситуацию усугубил эльф: мелкая прилипчивая дрянь какого-то чёрта взяла за руку без спроса и, воспользовавшись замешательством, аппарировала. Чтобы в Мэноре такому случиться — да никогда! Здравствуй, двойное унижение. И да будет ещё! — Кровь Блэков со своей прогрессивностью последних поколений, очевидно, сыграла злую шутку и с тобой, — замогильно проговорил Люциус. На стол упал тот самый сентябрьский выпуск Пророка с тем самым чёрно-белым вальсом, с которого всё началось. — Андромеда, Сириус, Регулус. Теперь ты… — Драко вздохнул и шагнул в сторону, быстренько прикидывая свои шансы сохранить мозги в целости. — Золотая девочка Поттера. Это сильно, сын. Хорош сарказм, особенно, если его нельзя распознать. А разговор, который душит ещё до начала, не может вызвать иного желания, чем испариться. Пальцы инстинктивно оттянули наглухо застёгнутый ворот рубашки. — И очень выгодно, — ответил Драко, изо всех сил изображая невозмутимость. — Как игрок, ты вполне мог бы оценить публичное примирение сторон пред очами нашего несравненного министра… — Ты думаешь, я не понял ничего? — Отец презрительно сощурил глаза, ткнув пальцем в газету. — Я был поражён, Драко. До глубины души. И ничего не говорил матери, это слишком! Она не переживёт…— Родительские ноздри заиграли от напряжения. — Ты же понимаешь, что вечно скрывать это будет нельзя? Что — это? Отцовская манера вести диалог ещё никогда не казалась Драко настолько дурацкой. Так и хотелось спросить прямо, за что именно папаша решил выговорить, столь драматично преувеличивая. За стародавнее невинное или же… Он не успел придумать ни единой версии причины визита, потому что дверь распахнулась… Было бы слишком смешно и слишком сказочно, если бы этого не произошло. Драко едва не выругался! Этот нелепый брак, похоже, отменял все запирающие чары, и теперь отца точно хватит удар. Грейнджер почти влетела — красная как рак от негодования — но встала тем не менее без единого слова. Драко почти разучился дышать за те секунды убийственной тишины. Вот оно — зло в трёх лицах. На миг идея удара, хватившего Малфоя-старшего показалась очень даже спасительной, потому что мир буквально замер от встречи века… — Дитя моё… — неожиданно пропел отец, подплывая к Грейнджер. Взял её руку и, минуя ошеломлённый взгляд, наклонился, чтобы поцеловать её пальчики. Она издала неопределённый звук и, кажется, словила невербальный Ступефай — причём не простой, а Ма́ксима — когда душный джентльмен расплылся в приторной улыбке и положил свои руки на её плечи. — А теперь могу я обнять тебя по-свойски? Её охуение было принято за согласие, и Люциус припал к ней, как добренький единорожий дядюшка из сказок. По-свойски сука. По-семейному. После отпрянул, показательно любуясь невесткой. — Добро пожаловать в нашу семью, юная мисс. Вернее, уже миссис Малфой. Самое главное вы с Драко сделали, осталось только подписать дополнительные контракты, но это, видит Мерлин, мы сделаем во время каникул. В тёплом семейном кругу, как говорится. Это. Был. Сюр. Болтливая умничка и злобная праведница в лице Грейнджер получили под дых. Наверно это был повод гордиться семейным мастерством дипломатии и обезоруживания, однако Драко был слишком обескуражен творящимся когнитивным диссонансом, чтобы делать какие-либо выводы… — А, мистер… А можно я… Я… Грейнджер шагнула назад и указала большим пальцем на дверь позади себя. Её большой и могучий мозг определённо сигналил ей бежать из этого филиала клиники для душевнобольных. Очнувшись от шока, Драко почему-то почувствовал необходимость подойти к ней и подержаться за неё — как за соломинку. Через один вздох с улыбкой идиота он бережно взял её руку в свою. — Да, пока иди. — Эти слова он сопроводил умоляющим взглядом, в который постарался вложить всё отчаяние. — К нашему зелью. Пожалуйста… Я разберусь с этим. Если выживу. На удивление это сработало, и она отступила без возмущений. У Драко не было времени подумать, почему и что ждёт его дальше. Когда дверь закрылась, он повернулся достаточно резко, и само как-то вылетело недоброе: — Что это за спектакль, отец? Вызывающая оскомину сахарная улыбка Малфоя-старшего канула в небытие. — Нет, это ты мне скажи, какого дракла ты не сообщил о том, что собираешься жениться? Конечно я был шокирован, когда обнаружил на нашем генеалогическом гобелене новое лицо и узнал его. Твоё счастье, что я успел это сделать раньше матери и в итоге отправил полотно в долгую чистку. Не мог отдышаться поначалу, проклиная этот бред, когда у нашей семьи ушло пятьсот лет на то, чтобы окончательно завоевать доверие фанатиков крови, и тут как по мановению волшебной палочки наследник выбирает грязнокровку. — Он подошёл так близко, что Драко снова на миг оцепенел. — Но когда я взвесил все выгоды, — он вдруг улыбнулся, — партии более блестящей я и вообразить не мог. — То есть ты… На этом Люциус уже помрачнел, потому что ненавидел, когда его перебивали. Сжал губы в тонкую линию. — Конечно же я помню о своих словах. Благородная династия и только. Однако в нынешнем положении вещей здесь, в Британии, она… является фактически принцессой. Принцессой революции, если хочешь. Совсем не грех побывать женатым на такой особе — без детей, безрассудства и преждевременной огласки, разумеется… А после… — Он вздохнул, задумчиво достал из кармана белоснежный носовой платок и картинно промокнул в уголке глаза несуществующую слезу… — Кровавый закат первой любви. Весь мир скорбит с безутешным молодым вдовцом… Драко сморщился, потому что в памяти, словно в подмогу, восстали слова матери: Папа, он… не в себе и вряд ли поправится. И если раньше Драко воспринимал их как простой пессимизм и лёгкий, буквально шуточный сдвиг, то сейчас… Кое-кто, похоже, улетел в мир злодейских грёз и принялся сочинять козни на будущее своего отпрыска, совершенно не понимая последнего. И не важно, что Драко облажался и не мог объяснить себе самому целую кучу вещей — как-то всё не вязалось воедино. Отчего-то даже захотелось поговорить о захвате власти в семье с кем-нибудь понимающим. И желательно мёртвым. — Так значит, прогрессивность Блэков, — острожно проговорил Драко, приподняв уголок губ. — Плоха, — немедленно отрезал родитель. — Просто знай, что твоё блестящее брачное чутьё — от меня. — Далее он, явно настроенный на продолжение семейных объятий, подошёл ближе и добавил не по-люциусовски вкрадчиво: — Сын… Папа. Где-то здесь, в момент своего рода единения двух Малфоев, Драко мог увлечь вопрос, а будет ли он таким же… своеобразным, когда придёт время, но в голове неожиданно вспыхнуло совершенно другое… Забини. Шаман. Загадочный обитатель Выручай-комнаты, заключённый в ветхую раму. Как он мог не подумать об этом раньше?! Похожесть двух людей объясняется в первую очередь кровным родством! — Боб! — выпалил Драко, поражённый стихийно набредшей идеей. Люциус брезгливо сморщился с нелепо распахнутыми объятиями: — Что? — Ничего, я просто… — Драко покачал головой, отстраняясь. Ногам захотелось бежать. Эту встречу нужно было срочно заканчивать и отправлять святого идиота к тому портрету в горе хлама! — Мне пора идти, извини… Отец кивнул на удивление понимающе. Подобрался, готовый к расставанию, когда Драко оказался у двери, и оставил на прощание своё повеление: — Пришли мне, пожалуйста, копию вашего брачного контракта. Нужно составить множество дополнительных соглашений и морально подготовить мать. Только не совой. Завтра я пришлю эльфа.~~~
Приближение дементора всегда сопровождается зловещим обледенением окружающей среды. Примерно то же происходило с внутренностями Драко Малфоя, который узрел наконец заветную дверь и невольно замедлил свой шаг. Там всего лишь Грейнджер. Своенравная, диковатая, но приструнённая за прошедшие сутки как минимум трижды — элегантно, ловко и полностью горячо. Не богомол же она, в конце концов! Не страшная. Сладкая и даже милая. Иногда. Наверное, эти мантры сработали бы, если бы формулировка «Грейнджер» была всё ещё актуальна. Увы. Через минуту осознания неизбежного последовал горький вздох, и деревянное полотно сдвинулось легче обычного, явив взгляду некий загадочный лабиринт. Тот засосал Драко, как вышеупомянутое исчадие Тьмы… Ну конечно. Орать и карать вблизи котла, который только вчера устроил большой маленький бум, было нельзя, и Грейнджер придумала такую ловушку, чтобы было можно. — Отменная пространственная магия, госпожа, — прокомментировал Драко, оглядывая полутёмный тупик. Магия словно смяла как воск привычные замковые стены вместе со свечами и прочими предметами и впопыхах слепила новые. Выпутаться бы теперь. — Госпожа, — повторила она. Сначала по голосу, а после и по её лицу было понятно, насколько она далека от понятия «доброта». Драко набрал побольше воздуха для ответа, но её Силенцио оказалось быстрее и шлёпнуло его по губам. — Господин, госпожа, все эти словечки из уст домашнего эльфа; твой невинный взгляд в духе «я тут ни при чём», якобы случайное обручение, чёрный туман в шутку. Твой папаша весь из себя ласковый змей. Меня же чуть не стошнило!!! Скажи сразу: всё было спланировано?! Если быть честным, то касаемо тошноты Драко полностью разделял её чувства. Однако её тон, палочка, заряженная чем-то явно боевым, и все предъявы никак не располагали ни к шуткам, ни к добродушию. Способность говорить вернулась к нему вместе с её коротким выкриком: — Отвечай! Безусловно, как мужчина в целом и как наследник благородного семейства в частности, Драко был первым, кто нёс ответственность за неожиданный поворот. Виноват, облажался. Но спланировал?! Да кем она себя возомнила? Умная, отважная, золотая, самая-самая! Вот только такая вся из себя потрясающая и блистательная в его мире легко уступала посредственности с родословной, наследующей выдающийся магический и материальный ресурс! Драко пояснил бы ей это с радостью, если бы… Если история знала хотя бы одного мистера Малфоя, который посчитал возможным унизить или оскорбить свою миссис Малфой. Увы, праведный гнев натолкнулся на фамильные заповеди, и пришлось отделаться лаконичным: — Нет. — О, надо же, нет, — всплеснула она руками. И сморщилась: — Нет? Начало доходить, да, милая? Драко не сдержался и закатил глаза. — Очнись, Грейнджер. Я предложил бы тебе сотню контрактов на подпись. Обложился бы выгодами со всех сторон. Отец? Да он просто решил извернуться за неимением выбора. Домовики тупы и виктимны до мозга костей, уж извини: им только дай волю попресмыкаться перед волшебниками. Любят они так, понимаешь? А Забини… Забини правда просто неудачно пошутил, не подумав о своих потенциальных шаманских задатках. Ты просто не в курсе, насколько он был близок к тому, чтобы распрощаться со своей жизнью всего час назад. На этом тело Драко отпустили остатки оцепенения, и оно резко вспомнило, что такое возбуждение — разумеется не рассчитав, уместно это было или не очень. Он шагнул ближе к Грейнджер, несмотря на её буквально зависшее в воздухе желание держать дистанцию. Сколько времени прошло с того момента, как славно она выгибалась, не имея на себе ни клочка одежды и не выражая ни единого протеста? Какого, мать твою, ты такая? Рука сама откинула волосы с её плеча, и это вышло далеко не деликатно. Её угроза палочкой внезапно потеряла всю силу. — Какого? — прошептал Драко вслух. — Ты… — Нагнуть бы её ещё разок, прямо здесь. Чтобы напомнить! — Ночью ты была совсем не против того, чтобы принадлежать мне. Чтобы мы… Ты… — Наверное, в этот миг он выглядел как полнейший маньяк, но похер. Ведомый каким-то бесстрашным инстинктом, он нагло воткнул свой нос в её шею и глубоко вздохнул. — Ты ведь так и не принимала душ, как я велел, верно? Тебе понравилось. — С чего ты вз… — Это был не вопрос. — Драко припечатал свои губы у неё под ухом, после чего, оторвавшись, выпрямился и обхватил её личико обеими руками. — Тебе. Понравилось. Но когда вдруг что-то не по плану, уже противно, да? Мысль о том, что он и правда был ей противен, больно кольнула — ну надо же. Драко даже не подозревал, что окажется настолько чувствительным к подобным вещам. Руки не сжались крепче лишь чудом, и он убрал их от неё совсем. — Ты нагло отобрал мою свободу, — прорычала Грейнджер. — Чувствуешь разницу? Чувствуешь цену за… Она осеклась. Дальше, видимо, должно было прозвучать «ерунда», «баловство», «одноразовое, ничего не значащее развлечение» или что-то похожее, но чёрта с два он даст ей уронить себя в грязь! — Ты получила великую честь быть Малфой. Даже если на пару дней, даже на пару часов — это круто. С этими холодно озвученными словами он будто стал выше, и чуть полегчало, несмотря на то, что несносная миссис презрительно сощурила взгляд. — А если не на пару? — Прикажешь рыдать? — парировал он. — Спасибо, мне больше не надо. И тебе наверняка тоже! С этой репликой напряжение как будто стихло. Грейнджер прозвучала почти нежно: — Что же теперь делать? — Успокойся и помоги мне, умничка, — ответил Драко, поцеловав её руку, что вышло как-то бездумно, будто само собой. — Недавно я обнаружил кое-что… Вернее, кое-кого. Есть шанс, что он сможет подсказать, с чем мы столкнулись… — Тут объяснительная речь запнулась о скептичный взгляд, и Драко стало неловко… Пришлось вытянуться, расправить плечи и слегка сменить вектор разговора. — После я объясню тебе, что значит быть Малфой и как нам надлежит вести себя, пока мы связаны узами брака. — Это возмутительно! — снова взвилась Грейнджер и отпрянула. — Я не собираюсь связывать себя ни узами, ни рамками. — Она задумалась на миг, глядя в сторону, на собственноручно созданную мешанину материи, и после снова повернулась к Драко. — Хорошо, с тем, что мы очень глупо попались, я согласна, и придётся теперь скрывать это от окружающих, каким-то чудом обманывать Макгонагалл и весь педагогический состав… — Уважение, Грейнджер, — отрезал Драко, фактически проигнорировав её слова. Всё же им следовало немедленно обозначить границы! — Взаимное. Я не требую его, не подумай. Я просто объясняю тебе, что в чете это такая же насущная вещь как твоя и моя магия или, скажем, земное притяжение. Ты же не будешь бунтовать против гравитации? Ты смиряшься с ней даже когда используешь заклинания ей в обход. Она открыла рот, но ничего не сказала. Не придумала, видимо. Драко очень устроило бы, если бы эта тема была закрыта окончательно прямо сейчас, но… На этом он внезапно почувствовал острую необходимость закрепить свою правоту поцелуем. Припал губами к её губам, затолкав таким образом все невысказаные возражения обратно в Грейнджер, и переплёл пальцы. На фоне общей бредовой картины это был отличный момент. Спустя несколько секунд сопения агрессивной, но тем не менее не бунтующей против поцелуя умнички, он уже был готов навестить озадаченного выродка по фамилии Забини. Оторвавшись друг от друга, оба обнаружили, что кабинет вернул привычные очертания. Котёл с зельем исходился лёгкими ажурными парами — ну прям как по книжке. Всё ещё рассерженная и растерянная Грейнджер, находящаяся буквально в его руках, была поистине прекрасна в молчании, и это заставило Драко продлить чудесный момент: — Тише, милая, — ввернул он, пока она не завелась, тут же развернул к рабочему столу заботливо и подвёл ближе. — Видишь наше прекрасное детище? Так мирно сопит. Не тревожь спящий эликсир — знаешь ведь эту мудрость? От Грейнджер откатила горячая волна, и едва ли это была страсть. Пришлось быстро подхватить её за руку, вывести в коридор и увлечь разговором о скорейшем разводе. Да, возможно, ему не стоило так шутить. Но что делать, если собственный стресс, полученный за короткий отрезок времени, грозился зашкалить? Психику надлежало беречь, особенно если она, далеко не железная от природы, совсем недавно была изрядно потрёпана.~ Поттер ~
След нужного человека вёл в замковую кухню — без чудо-карты Гарри пришлось искать буквально по запаху. Подруга, как выяснилось, заплутала совсем не туда, и он поспешил на помощь. Расспросить бы её как следует на предмет неприятностей. Если учесть то, с кем и как он поздоровался за полдень в своей же гостиной. Он застиг её у самого входа, шепчущей заклинание с палочкой в руке. Шаркнул ногой, чтобы она, слегка вздрогнув, обнаружила его присутствие. — Гарри… Скинул с себя Невидимку за секунду до того, как услышал своё имя. Улыбнулся, прислонившись к противоположной стене. Она припала ухом к двери, косясь на него. — Выкуриваешь домовиков с их территории? — осторожно спросил Гарри. Гермиона сверкнула взглядом: — Ничего не говори, хорошо? Выбор ему — согласиться и смиренно кивнуть. Мог бы предложить короткий путь в «Три метлы» или навестить Хагрида, но, кажется, было поздно. Спустя несколько мгновений тишины оба проникли в абсолютно пустую кухню. Гермиона по всей видимости была очень голодной — сразу позабыла о присутствии Гарри и озаботилась огромной корзиной с хлебом. Это вызывало множество не самых хороших вопросов. — Выглядишь измотанной, — не сдержался он. И добавил тут же, чтобы не сочла за грубость: — Но тебе идёт. — Я… Да, — она быстро кивнула и тут же тряхнула головой. — Выходных не было толком. И правда замоталась. Пропустила завтрак и обед, надо теперь протянуть до ужина… Гарри не собирался задерживаться. Схватил яблоко, на которое смотрела явно сомневающаяся Гермиона, и протянул ей руку. Она приняла её без лишних слов и последовала на выход с совестливым причитанием: «Да, это далеко не самая красивая из моих импровизаций». Гарри не стал это комментировать. Не ему о красивом говорить. И причину, почему она пришла сюда, а не в до боли знакомую гостеприимную хижину, он понимал. Всё не то у них обоих. Впутались во врагов, и дом главного добряка детства стал местом совсем не подходящим. Сочное яблоко с хлебом… Всё это поглощалось Гермионой почти с остервенением. В последний раз она ела в такой манере, находясь в его компании в палатке в недрах глухого и холодного леса. Наблюдать это сейчас было странно, даже дико. Так, спустя непродолжительное время, сидя на подоконнике в дальнем углу хозяйственного крыла, она наконец заговорила: — Староста ворует еду, а второй ей помогает. Как-то это неправильно. Мягко говоря… — Просто напомню тебе, что всю нашу школьную жизнь мы нарушали правила. Гермиона улыбнулась слабой улыбкой. Обычно бодрая и подтянутая, она выглядела непривычно затуманенной, даже блаженной и звучала очень устало. Гарри совершенно не мог прочитать её в тот миг. — Да, но ведь это… было правильно в самом корне. Правильный мотив, понимаешь? — А сейчас что не так? Гарри знал ответ на свой вопрос — всё. Он же мелькнул и в дружеских карих глазах, застывших на мгновение донельзя пронзительными омутами. — Ты вообще представляешь, о чём… — Она замолкла, резко распахнув глаза. Будто ошпарилась. — О боже… — положила раскрытую ладонь к виску и, отвернувшись, провела по лбу, покачав головой. — Ты знаешь, что со мной. Конечно. Я же оставила… Я… В короткое мгновение она покраснела так сильно, что Гарри пришлось уставиться в стену напротив, сказав вкрадчиво: — Никто не пострадает, Гермиона. Не волнуйся. Я отвечаю. Если сама не попросишь иначе. Она усмехнулась, подняв согнутые ноги и положив голову на колени. — Я сомневаюсь в этом. Но мне бы хотелось, чтобы ты был прав. И мне бы хотелось не сомневаться в правильности собственных поступков… Знать, что это такое. Помутнение? Блажь? Эгоизм? Или… — Или просто ты и твой выбор. Разве это не честно? Он выпалил это чересчур эмоционально. Не подумал, что проницательная подруга непременно зацепится. И она зацепилась, конечно же. Моментально. Подобралась ближе, пересилив собственную неловкость. — Что бы сейчас сказал Рон? — проговорила она, глядя открыто и прямо. — Я знаю. Он сказал бы: от тебя разит Слизерином. И был бы прав. А ты так легко прощаешь мне, Гарри. Почему? Ты же не… — Нет! — Он понял намёк и сразу же отрезал эту неактуальную версию. — И мне больше не хочется. У меня, — его голос предательски дрогнул и сник до хриплого шёпота, — другая блажь, если хочешь. Гермиона слегка склонила голову набок. — Это связано с тем, что ты стал много читать? Гарри кивнул. Гермиона знала, что он больше ничего не скажет. Закрыла глаза на несколько секунд, с глубоким вздохом. — Мне нужно отдохнуть, иначе… — Она подняла брови и снова вымученно улыбнулась. Зашептала, позабыв о завершении произнесённой фразы. — Обещаешь, что мы скоро оправимся? Не далее как сегодня я поняла, что защита Хогвартс слабее, чем положено, и Макгонагалл не справится в одиночку. Мы нужны ей, Гарри. Обещаешь? — Да, — ответил он без колебаний. Потому что правда был настроен на благое. Гермиона ушла, больше ничего не сказав. Гарри снова опутали мысли. Что-то не так с самим Хогвартс — об этом всё больше и больше звоночков. Один факт падения на тренировке вызывал необъяснимую панику… Что и говорить о наркотиках… О добром друге Рональде, изрыгающем яд… О Малфое, заглянувшем в Башню Старост отнюдь не ради стакана воды… О Пэнси Паркинсон, осевшей сладостью на губах и кончиках пальцев… — Обещаю. Прошло уже немало часов с их с Гермионой разговора, когда Гарри повторил это вслух — глубокой ночью, на счастье морозной и звёздной. Я обещаю. Обещаю. Я, блять, обещаю! В месте вечного покоя почему-то хотелось закричать. От всех добрых намерений и планов, от чувств и страхов хотелось очень громко кричать, но Гарри собрался в кулак и замер, уронив на редкий снег свою чудесную мантию. — Так много звоночков, — прошептал он. Глупо было складывать орудие и так рано завершать свой воинственный путь. — Простите меня… Ночь была светлой в добрую помощь. Все трещины были чётко видны. Простите, профессор. С выверенным взмахом палочки швы играючи разошлись: тёмная магия, которая рассекла камень, была по прежнему сильнее той светлой, что склеила их обратно. Фрагменты плиты расступились, открывая могильную черноту. Гарри не смотрел туда и не дышал, чтобы не принять в себя ненароком запах тлена. Простите меня. Я обещаю. Рука вытянулась вперёд. Без понятия, выйдет ли что. — Акцио! И вышло — беззвучно и чётко. Она будто ждала. Гарри отшатнулся, упав на колени, и сердце взбесилось, когда пальцы огладили бугорки резного бузинного древка.~ Грейнджер ~
Если составить список причин, по которым обычно женщина выходит замуж, то он будет выглядеть примерно так: Любовь Расчёт Беременность Глупость Есть ещё один, пятый пункт, который переплюнет нелестный четвёртый — случайность. Что станет причиной брака умнейшей ведьмы своего поколения, золотой героини, подопечной Министра и гордости Хогвартс? Конечно же она!!! Кажется, назавтра на коже Гермионы останутся синяки. И нет, не из-за постельных приключений, до которых наконец добралась её охочая ведьминская натура. А из-за того, что щипала себя в попытке проснуться. Тщетно — само собой. День превратился в сплошной аффект. Гермиона творила магию и общалась с людьми, но как именно — не понимала. Украла еду, чтобы не свихнуться. Украла. Еду! И вот мгновение истины — пробуждение. За окном — ночь, в комнате полумрак и новая, необыкновенная свежесть. И муж. Поначалу она его не увидела. Не сообразила даже, который час. После, когда события начали возвращаться в памяти, взгляд упал на ту самую руку, на то самое свечение… и с другой половины кровати послышался вздох. Гермиона нахмурилась. Посмотрела в сторону, готовая немедленно возмутиться. Он возлежал, направив задумчивый взгляд вверх — в полурасстёгнутой рубашке и лёгких брюках. Сама Гермиона была замотана в нечто объёмное и крайне приятное на ощупь. Да, в какой-то миг ей правда очень хотелось заговорить. Откинуть в сторону уютную вещицу, встать, нависнуть над наглецом, вынести мозг, прочертить линию, выставить в итоге. Но слова застряли. Что-то поменялось в самой атмосфере.. Сначала она заметила, что вся зелень постели куда-то исчезла. Простыни стали белыми. Гермиона осторожно шевельнулась, и мягкость материи вызвало желание касаться и касаться ещё. А засыпала тем временем как попало — кажется, бросилась на кровать прямо в футболке и джинсах. Позорно. Источником аромата оказался букет цветов, и можно было сделать вывод, что это просто своевольно наведённый декор, если бы не карточка со знакомым гербом. Подарок. Тоже белый. Немногим светлее, чем мужская стопа на постели, выглядывающая из-под штанины. Деталь за деталью, окружающая нежность застала Гермиону врасплох. Визг и разборки казалась такими тупыми, неуместными и такими далёкими. Что ей вообще было сказать? Ты предупреждал меня не трогать тебя, но… …я очень хотела. Так и лежала молча. С принцем, принадлежащим ей по закону, которого ещё утром — сама призналась себе! — не хотела бы пока отпускать. А он в их дневной перепалке выглядел до глубины души оскорблённым её легкомыслием. Богатейший чистокровный наследник магической Британии был обижен холодностью грязнокровки! Она лежала наконец с мужчиной, которому не нужны были намёки для того, чтобы сделать шаг в её сторону: он был не против принадлежности друг другу даже несмотря на идиотские обстоятельства, связавшие их вместе! Кажется, у тебя проблемы, Гермиона. Не можешь придумать ни единого хода, кроме как… Её нога медленно скользнула в сторону, задела стопой стопу Драко. Оба как по команде уставились друг на друга, без улыбок — словно вступили в глупое соревнование «кто быстрее нарушит тишину». Он сдался первым, прошептав требовательно: — Поцелуй меня… Серьёзно так. Умоляюще. Будто от этого зависело что-то очень большое и важное. Гермиона не смогла совладать с собой, приблизилась к нему лицом к лицу, провела пальчиком по капризным губам — само, чёрт побери, вышло. — Поцелуй, — повторил он ещё тише. Чмокнул её палец, мягко огладил всю ладонь. Сложно было не сдаться партнёру не только по постели, но ещё и по несчастью… Как только губы коснулись губ, Гермиона оказалась заключённой в тесных объятиях и почти сразу же перевёрнутой на спину, втопленной в мягкость постели. Язык Драко быстро заявил о себе. Сомневалась, что так будет? Пожалуй нет. Но на всякий случай заставила отпрянуть охваченного скорой страстью мерзавца и спросила: — Может, лучше поговорим? Он сдул от её загоревшегося лица надоедливые волосинки, и снова склонился для поцелуя с однозначным ответом: — Нет.