Приручение дикой

Уже смеркалось, и тренировки наконец подошли к концу. Уён размеренным шагом направлялся в свою комнату. Вставил ключ в замочную скважину, повернул в замке. На мгновение ему показалось нечто странное — ручка была выгнута практически до конца, тогда как он специально оставляет её приподнятой. В комнате не было света, но красные глаза Уёна быстро привыкли к темноте после полутемного коридора воинского общежития. Аккуратно расстегивая куртку, харасс сделал вид, что подходит к окну. Чутье следопыта не подвело — противник ждал его справа от двери, замерев на месте в тени, и сжимая в руке тонкий кинжал. Уён развернулся инстинктивно, чувствуя движение. Заслоняясь рукой от удара, он моментально отпрыгнул в сторону. Его предплечье ударилось о занесенную для удара руку противника, и в тот же миг второй рукой он сумел оттолкнуть локоть неизвестного. Вовремя. Ибо острый стальной клинок не уперся ему в живот, а прошел мимо, едва полоснув бок. Где-то недалеко вдруг прогремел жуткий взрыв. Ни Уён, ни его противник не ожидали этого, парализованные шумом и ударной волной — окна в комнате просто вынесло напрочь. Незнакомец закашлялся, теряя на секунду бдительность. И тут же острие ножа вошло ему под рёбра. Уён вытащил нож из тела противника и отшвырнул того ногой. Не давая ему опомниться, харасс мигом оказался сверху на каком-то высоком тощем недруге и прижал нож к его горлу. — Ты кто такой? — прошипел Уён, нервно дергая рукой. Незнакомец откашлялся кровью, но не мог схватиться за раненный бок, чужое тело пригвоздило его к земле. Свет из выбитого окна был тусклым, но сейчас стало возможно разглядеть худое лицо харасса с большими округлыми глазами. — Ты — Юнхо из преследователей! — удивленно воскликнул Уён. — Какого… Что это значит? Зачем ты хотел убить меня? Ты продался фарланцам? — Я? — рассмеялся сквозь кровавые зубы Юнхо. — Кто бы говорил. Это за тобой прислал Орден, как за предателем. — Что? О чем ты говоришь? — Судя по взрыву… что-то пошло не так в библиотеке при задержании твоего дружка. Проклятье, — харасс закашлялся кровью. — Опять Минги устроит выговор, что я облажался первым. — Да о чем ты?! Что с моим дружком?! — Уён схватил его другой рукой за шиворот и с силой тряханул. Затем вдавил ножом в горло противника посильнее, образуя легкий порез. — Говори сейчас же, что происходит, или твоя голова украсит мою стену! Почему меня обвиняют в каком-то предательстве? — Ну хоть сейчас не строй недотрогу! — фыркнул Юнхо. — Мы заметили вас, переместившихся в казармы. Вы не были магами, и не были уполномочены брать определенные реликвии для печатей. Активных заданий за вами закреплено не было… С этих слов Уён уже понял, что как только они попались на прыжках — всё пропало. Юнхо тем временем продолжал: — За Саном мы стали наблюдать. И он таки часто исчезал из своей комнаты ночью, объявляясь под утро. Мы подключили Сонхва к расследованию, и он установил в комнате Сана обнаруживающие магию устройства. Так мы узнали, что он использует запрещенные печати. Сонхва же давно подозревал неладное. Он был уверен, что в весенней миссии кристалл силы утащил маг-фарланец по имени Есан. Тогда Сан бросился за ним следом, но маг ушёл. Это было странно, учитывая, что фарланец был ранен. А Сан слишком опытный следопыт, слишком быстрый, чтобы упустить добычу. И вот теперь… Теперь ясно, что они в каком-то сговоре. Сан не смог бы соорудить эти печати без силы осколка. Значит, фарланец поделился с ним. Так что, Уён, что вы замыслили со своим другом? На что променяли наш Орден, на какие обещания от фарланцев? — Это всё чушь, — тихо сказал Уён. — Это бред, нет никаких основа… — Основания все есть! — зарычал Юнхо, перебивая его. — Отпустить врага! Присвоить себе осколок силы! Скрывать магию! Это всё трибунал! И ты пойдешь следом, на тебе есть временная печать. Значит, ты всё знал, ты соучастник. Чем думал твой драгоценный Сан не понятно. И что за херня сейчас произошла в библиотеке, что за взрыв? Это означает одно — было сопротивление при задержании. А если сопротивлялся — значит виновен! — Да пошел ты! — взбесился Уён, как вдруг Юнхо воспользовался его мимолетной вспышкой злости и ударом кулака влепил по виску, скидывая харасса со своего тела. Уён быстро перекатился через плечо, мгновенно вскакивая на ноги с занесенным ножом. Момент был упущен — Юнхо уже выпрыгнул через разбитое стекло. Он был ранен, и мог далеко не убежать. Уён бы выследил его быстро, но… Но он уже бежал тёмными переулками в сторону магической библиотеки. Паника и страх захлестнули его. К ужасу, он увидел полностью разнесенное правое крыло библиотеки. Здание было полуразрушено, частично горело, везде валялись разломанные доски и пепел. И тела. Множество тел харассов разнесло от какого-то взрыва, многих ранило от разлетающихся деревянных брусков. Уён в ужасе пробирался сквозь обломки, внутрь здания, игнорируя двигающиеся стонущие тела. Он нашел его прибитым доской подле четырех трупов магов. Отшвырнув все препятствия, Уён поднял друга за шею, разворачивая к себе лицом. Выглядел Сан кошмарно — в его правом ребре торчал нож, несколько рассечённых глубоких ран исполосовали всё всю спину. Огромные ожоги на пол туловища и шее. По лицу расползалась зелёная магия. Сан был при смерти. — Дружище? Дружище? Что же ты натворил! — воскликнул Уён — Как ты мог, тупица! Держись, дурак! Держись, мой хороший. — Он попытался рукой осторожно ощупать повреждения от ожогов — кое где уже торчало мясо, заливая весь пол кровью. Сан вдруг открыл глаза, несколько мутным взглядом рассматривая харасса перед собой. Затем на мгновение его взгляд несколько прояснился. — Это ты … — прошептал он, а затем закашлялся, тут же морщась от боли. — Я верил, что ты найдёшь меня. Прости, я так виноват… Теперь они считают, что ты тоже причастен, и тебя тоже будут искать. — Что ты несёшь там? Сейчас не время, надо уходить! — Прости… — шептал его друг. — Прости… — Заткнись, я уже бегло знаю, что произошло, за мной пытался прийти этот долговязый скелет Юнхо. Но потом всё выясним, надо подняться… На глаза Уёна наворачивались слёзы, он уже на подкорке сознания понимал, что к лекарю они могут не успеть. — Ну что ты натворил, придурок! Как это разрулить? — Да, я подвел тебя… Я слышал, как они сказали схватить тебя. Прости… Я подвёл тебя… Я всё сделал не так, друг. — Да какая уже разница? — оскалился Уён. — Это всё не так уже важно. Тебя нужно отвести к лекарю! — Он попытался поднять друга, но Сан вдруг схватился рукой за его край рубашки. — Поздно… — простонал Сан сквозь зубы. — Послушай меня… — Нет, нет! Мы всё сейчас поправим, мы спасём тебя! — паниковал Уён. — Послушай меня! — Сан глухо рассмеялся окровавленным ртом. — Ты видишь, что мне осталось недолго. Сейчас придёт подкрепление, и нас обоих поймают. Уже нет смысла. Ты не успеешь сбежать. А ты должен жить. Я не смог переместиться, потому что они что-то успели наложить на мою руку, какое-то останавливающее заклинание. Сразу, как вошли в комнату, и я не успел сообразить, что меня собираются схватить. — он показал свою ладонь, на которой словно рассечена была красными линиями потухающая печать. — Я пытался сопротивляться, но их было слишком много. У меня было с собой мое новое изобретение… Взрывающее устройство, собранное благодаря частичках кристалла силы. Это я тут и разнес всё… И в моем секретном доме остался ещё один осколок… — Да что ты такое несёшь? — разозлился Уён, тяжело дыша. — Откуда у тебя ещё один осколок? Мы же отдали его тогда! — Слушай внимательно, — Сан, казалось, игнорировал всю его злость. — Ты не должен позволить себя схватить. Ещё можешь уйти. Уйти в другие земли. В земли Ничейные. Я же знаю, на самом деле ты тоже этого хотел. — Да какого… — Понимаешь, что тебя тоже схватят и, скорее всего, предадут бессмысленным пыткам! И ты ничего не докажешь, так как был со мной. Послушай меня, дружище. У меня в доме остался ещё один осколок, Фоти знает, где он лежит. Я настрою сейчас твою печать на другой выход. Если ты сожмешь в руке осколок и попытаешься переместиться, я думаю, что ты выйдешь наконец-то за барьер дома. — Чего?! — воскликнул Уён. — Сейчас не время для гипотез о твоих экспериментах! Где-то на улице послышались крики харассов, кажется, кто-то спешил к разрушенному зданию. Сан вновь закашлялся кровью и взвыл от боли, изгибаясь в пояснице. — Нет времени, да и отпечаток твоей печати-копии скоро исчезнет через пару часов! — прошипел Сан. — Это твой шанс, ты сможешь уйти. Переместиться. И там уже в новых Ничейных землях начать новую беззаботную, свободную, главное свободную жизнь. Но ты должен пообещать мне кое-что, — он уже хрипел, в его лёгких что-то колотило. — Я умоляю тебя как своего друга. — О чём ты? — чуть ли не рыдал Уён, он понимал, что начинает задыхаться, не сразу осознавая, что его душат подступающие рыдания. Абсолютно несвойственные ему. То, что когда-то было с ним лишь в глубоком детстве. — Ты должен забрать с собой Фоти. Обещай мне. — Да о чём ты? — возмутился Уён. — Это сейчас не та тема, которую мы должны обсуждать! — Уён! Я сейчас подыхаю. Я твой единственный и лучший друг. Выполни. Моё. Последнее желание. Я просто умоляю тебя! — со всей серьёзностью выдохнул Сан. — Это действительно моё последнее желание. Ты должен вернуться в дом, откуда переместишься. И забрать каремио с собой. И с ней уйти в Ничейные Земли. Она одна в доме просто умрет с голода, ведь не сможет выйти. Пожалуйста, не обижай её. Помоги выжить. Оставь её только тогда, если будешь уверен в её полной безопасности. Но спаси. — Прекрати нести чушь! — Уён попытался поднять друга, но тот с трудом отмахнулся рукой. — Я прошу тебя об одном. Защити диковинную женщину, она очень необычна, она стала мне так дорога. И я хочу спасти вас обоих. Это моё последнее и единственное желание. — твёрдо сказал Сан кровавыми губами. — Обещай, что сделаешь. — Я не могу! — слезы уже градом лились по щекам Уёна. — Ты можешь! Ты мой друг. Ты должен мне это пообещать. Это единственное, что я прошу, что ты спасёшь её и спасёшь себя. Обещай мне. — Нет! Я не могу такого пообещать! — Обещай мне. Пожалуйста… — Не заставляй меня говорить такую срань, — плакал Уён. — Долбанный предатель, это нечестно! — Пообещай мне, Уён. Пообещай мне. Ну скажи же, ну! Харасс посмотрел на него сквозь слёзы, на его глупую, абсолютно неуместную сейчас улыбочку. — Хорошо, — еле выдавил из себя Уён, подтирая рукавом слёзы с лица. — Хорошо, сранный ты козел! Рядом уже послышались чьи-то шаги. — Времени нет, — прошептал Сан. — Тебе не справиться со всеми. Я задержу их. Я не могу переместиться из-за блокирующего заклинания. Но у меня ещё осталось немного взрывного порошка. — Он вдруг схватил своего друга за руку ладонью. Магический символ на его руке вспыхнул фиолетовым светом, озаряя всё. Уён вздрогнул, ощущая эту силу в своей руке. Его печать стала гораздо сильнее, меняя направление несколько колец. — Я сделал перенаправление, — выдохнул Сан. — Если воспользуешься кристаллом, сможешь переместиться в другое место. А теперь — иди! Забирай оттуда её. И строй себе новую жизнь. — Нет, придурок! — Уён не мог принять эту реальность. — Давай! — превозмогая боль, крикнул Сан. Внезапно их окружило несколько магов и три воина-харасса. В воздухе зажглись ледяные кольца, мечи устремились на двоицу лежащих друзей. — Без глупостей! — сказал один из магов. — Не оказывайте сопротивления, и, возможно, выживите. — Быстрее! — шикнул Сан, харкая кровью. — Я задержу! — и он толкнул друга в грудь. Уён видел краем глаза, как вспыхнуло ледяное кольцо мага. Инстинкты охотника сработали в нем быстрее — он сжал ладонь, вызывая печать. И мгновенно переместился. Последнее, что он успел осознать и услышать — как Сан вытащил из-за пазухи окровавленными трясущимися пальцами какой-то мешочек. И швырнул взрывающуюся пудру в своих противников. Самого Сана накрыла ледяная волна, но тут же раздался ужасающий фиолетовый взрыв. Уши несколько контузило от звука ударной волны. Ноги Уёна оказались на твёрдой поверхности секретного домика. Он стоял как вкопанный, не зная, что делать. Как осознать ситуацию. Его друга больше нет. Он понимал, что с этими ранами невозможно было выжить. После этого взрыва невозможно было выжить. Коллегия магов не дала бы уйти. Возвращаться просто не было смысла. Уже не за кем. Рука Уёна вдруг нашла стол, и он припал на него, облокачиваясь локтями, пытаясь дышать. Паника сотрясала его, истерика поглотила полностью. Он только что лишился друга. По его же тупости, по его же! И всё из-за его глупой несчастной мечты. И из-за этого проклятого осколка, который он своровал. Уён не мог дышать, ему было плохо. Он пытался сосредоточиться, осмыслить ситуацию. Сердце словно перестало стучать, защемило. Единственное. Это было единственное существо, важно ему в этом мире, и его не стало. Нет никакого дальше смысла. Ни в чём. Нет смысла в охоте, нет смысла в их жизни. Больше не интересно подчиняться Ордену. Он стал изгоем.

…

Фоти услышала звук телепортации и, скучающая весь день, радостно выбежала из спальни. — Сан! — весело воскликнула она, но тут же осеклась. Вместо Сана на кухне стоял Уён, облокотившись о стол. Вид у него был жуткий. Он тяжело и шумно дышал, сильно зажмурив глаза. Волосы растрепаны, одежда в саже. Пальцы с дикой силой вжимаются в деревянную столешницу. — А где Сан? — осторожно начала девушка, держась на расстоянии. Он ей не ответил, пребывая в себе, пытаясь справиться с дыханием. Она вдруг увидела, что его охотничья куртка в крови. — Ты ранен? — тихо спросила Фоти, делая шаг к нему ближе. Ей было страшно, и эта странная ситуация её напрягала. Уён вдруг шумно вздохнул и запрокинул назад голову. — Собирайся. — внезапно сказал он, не поворачивая к ней головы. — Собирай все нужные вещи, одежду и запасы. Мы выдвигаемся. Неизвестно куда, поэтому нужно собраться как в поход. — Что? — протянула девушка, удивленно пялясь на него, не отрывая взгляда. — Где Сан? — Ты же вроде понимаешь слова. Вроде должна, — глухо отозвался Уён. — Я сказал, что нужно собраться, или пойдешь только налегке. — Где Сан? — вновь упорно повторила Фоти. — Не произноси вообще это имя, — прошептал он в ответ. — Тебя силой заставить собираться? — Где Сан, я спрашиваю! — Фоти уже гаркнула, повышая голос. — Да нет его больше! — вдруг заорал Уён, резко разворачиваясь. — Нет его! Сдох он! Сдох! Фоти в ужасе замерла, глядя, как он в два шага подлетает к ней. Она испугалась, что он сейчас её ударит, но он лишь навис над ней с перекошенным от злости лицом. — Что значит… нет больше? — испуганно протараторила Фоти, съеживаясь под ним. — А то и значит! — Уён выкрикнул ей прямо в лицо, и девушка ощутила капли отлетевшей от ярости слюны. Его клыки злобно клацали над её лицом. Он безумно вытаращился на девушку, кипя от бешенства и истерики. — Из-за его тупых идей и мечтаний, его схватили за предательство, которое он не совершал! Но таковым он для них и являлся! Он отпустил врага ради несчастного кристалла. Чтобы заполучить это сранное место! А затем ещё притащил эту сранную самку, помешался на ней! И попался как идиот, просто шляясь сюда каждый день! И теперь его не стало! — он просто орал на неё, нависая. Его лицо вспотело, напряглось до предела, на лбу и шее от напряженного крика проступили огромные вены. — Не стало! Его сожгло, раненного, собственным изобретением и глупостью! И его кости останутся там, не похороненные, где-то одинокие! А может, ещё над ними с позором надругаются… — он отступил на пару шагов назад. И Фоти впервые увидела, как взрослый парень, здоровый харасс рыдает. Слёзы текли по его щекам, и Уён просто выл навзрыд, опустив голову как мальчишка. В груди девушки что-то тяжело заскребло. Что он только что сказал? Это правда? Может, он сочиняет? Но эта реакция вовсе не сочиняющего человека. Это слишком даже для хорошего актёра. — Он… он правда…умер? — спустя какое-то время тяжело произнесла Фоти дрогнувшим голосом, от чего-то чувствуя, как на глаза наворачивается странная влага. — Его … больше… — Не смей! — вдруг оскалился Уён, бросая на неё полный злости и слёз яростный взгляд. — Не смей сейчас разыгрывать скорбь! Меня этим не возьмешь! — Да сдался ты мне! — в сердцах воскликнула девушка. — Как я должна поверить, что Сана нет сразу, с первого слова?! Ты появляешься из ниоткуда и говоришь такое! А он вдруг возьмёт и вернется вечером! — Никто уже не вернётся! — прокричал Уён. — Он погиб пару минут назад! — Ты же мне не врешь?! Это же не шутка?! — Я похож на того, кто будет таким шутить?! Нет, совсем не был похож. Ни капли. Фоти в каком-то шоке развернулась и прямиком направилась в спальню. Она села на край кровати и бездумно уставилась в стену. Что за чертовщина?! Иногда она боялась, что Сан не вернётся за ней как-нибудь. Тогда она сдохнет здесь как зверь в клетке от голода. Она давно поняла, что он притащил её сюда тайно, и это может ей выйти боком. Но одно дело представлять, а другое дело, когда это уже произошло. И осмысление ситуации никак не укладывалось в её голове. Сан погиб? Так внезапно? Ещё вчера они занимались любовью на шкуре животного, а сегодня его вот так просто не стало? Она больше не увидит его ямочек? Не примет ванну, не будет зависать над книжками и готовить вместе ужин? Фоти застыла на месте, осмысляя новую реальность. Она просто сидела и не двигалась, опустошенная и пораженная. Спустя какое-то время в комнату зашел Уён. На его лице уже царила каменная маска спокойствия и хладнокровия. Лишь мокрые дорожки на щеках и покрасневшие нижние веки говорили о том, что у этого парня была недавно истерика. Харасс открыл одинарный шкаф и достал оттуда охотничью куртку Сана. На какой-то момент он замер, застывшим пустым взглядом рассматривая оленью кожу на одеянии. Сан частенько носил эту куртку. Уён молча стянул с себя окровавленную верхнюю одежду и натянул новую кожанку. Куртка Сана была ему несколько великовата в плечах. — Он сказал, что ты покажешь мне, где спрятан осколок кристалла, — не поворачивая головы, произнес харасс, завязывая шнурки на рукавах. Тон его был спокойный и ледяной. — Покажешь? — Да, — Фоти слабо кивнула. А смысл уже скрывать? Чтобы он битьем это вытащил из неё? Она молча направилась в зал и принесла из тайника осколок кристалла. Уён уже вытащил походные сумки и складывал в одну из них одежду. Его взгляд безучастно остановился на её протянутой ладони, где лежал маленький осколок мерцающего кристалла. Проклятая сила. Он молча взял осколок и спрятал у себя за пазухой. — У нас мало времени, — сказал Уён. — Моя печать была сделана вчера, скоро она исчезнет. Поэтому надо быстрее уходить, если не хочешь навсегда остаться запертой в этом доме. Собери, что надо, но поживей. Ты вообще понимаешь, что я говорю? Ты разумна для осмысления сказанного? — он удостоил ей беглым взглядом, задумываясь, а не слишком ли умно он говорит с дикой каремио. — Вполне, — спокойно ответила Фоти. — Но зачем… Ты хочешь меня забрать? Куда? — с опаской спросила она. — Понятия не имею, — последовал равнодушный ответ. — Пока просто туда, где безопасно — подальше от моих собратьев. — Тогда разве я не обуза для тебя? — Обуза. Рад, что ты понимаешь. — Но…почему… — Потому что он просил, — быстро перебил её Уён. — Это было его последнее желание — не дать тебе умереть. Мне не хочется его исполнять, но я исполню. Это был мой лучший друг. Так что если хочешь жить — давай собирайся. У тебя пятнадцать минут. Фоти молча кивнула, не желая с ним спорить. Ей ещё трудно было переварить всю ситуацию, понять, что она чувствует. Даже не страх ей сейчас овладел, а растерянность и апатия. Девушка оделась теплее, натягивая плотные одеяния Сана. Она воспользовалась второй его курткой, которая висела на ней как оверсайз. Взяла пару сменных рубах и портянок. Из обуви у неё были только её же кеды, придется идти в них. Фоти отправилась на кухню, набрав орехов, сухого мяса, лепешек. Уён уже набирал фляжки с водой. — Нет, — сказал он вдруг ей, когда Фоти потянулась за ножом. — Всё режущее — у меня. Возьми просто ложки, миску и кружку. Повесь два ковша на походную сумку, захвати кремень. Я возьму более тяжёлые вещи. Котелок для костра я уже нашел. — Но мне тоже надо если что…защищаться. — упрямо возразила девушка. — Нет. Это не обсуждается. Спорить с ним было страшновато. Да и нечаянно не пронесешь, явно осмотрит. Он уже проверял её сумку, похожую на походной рюкзак. Харасс скептически отнесся к маленькому покрывалу, но промолчал. Он ушел вновь в спальню, порылся в сундуке, пока не вышел с двумя крупными свертками и мотком веревки. — Палатки здесь нет, но хоть два спальника нашлось, — сказал он вслух. То ли Фоти, то ли самому себе. Всё выглядело так, словно они собирались в поход с ночлегом. Уён закрепил все снасти на рюкзаках, проверил ещё раз содержимое сумки девушки. Зачем-то долго оглядел весь дом пустым взглядом. А потом достал осколок кристалла и сжал в своей ладони. Тот вспыхнул лёгким мерцанием, освещая горящую пентаграмму на ладони харасса. Уён протянул вторую руку девушке, но даже не посмотрел на неё. — Хватайся. Мы переместимся. Фоти уже натягивала свою сумку на плечи. Было несколько тяжело. — Куда мы переместимся? — обеспокоено спросила она. — Понятия не имею, — сухо ответил Уён. — Но надеюсь, что не обратно в наш лагерь в поле. Девушка невольно поджала губы, понимая, что спокойной жизни настал конец. Но что, если это спасение? Либо жуткая погибель. Она подняла руку, сжимая протянутую ладонь. Мозолистые пальцы обхватили её в ответ, перед глазами вспыхнула фиолетовая вспышка, и два тела мгновенно переместились прочь из райского домика.

…

В голову ударило странное чувство, какое наступает после похмелья. Всё вокруг на мгновение было плавящимся, переливающимся разными цветами радуги. Тело парило, несясь в этом иллюзорном пространстве. В глазах искрились разноцветные краски. А затем Фоти невольно падает на землю. Из-за странной боли в руке она не сразу понимает, что её крепко держат и рывком ставят на ноги. Тяжело отдышавшись, девушка распрямляет ноги, удивленно озираясь по сторонам. — В этот раз прыжок какой-то другой был… Это что — лес? — удивленно вопрошает она. Они действительно были посреди какого-то леса. Фоти задумчиво повертела головой по сторонам — деревья, много зеленых деревьев. Мелкие кусты на земле, изредка видневшиеся огромные грибы, бугры, слабо поросшие чахлой травой, где-то вдали шумели какие-то птицы. На вид — самый обычный красивый лес. Уён молча посмотрел на осколок в своей ладони, он всё так же горел слабым фиолетовым свечением, не растратив своей силы. Значит, получилось? Кристалл прорвал барьер дома и вышвырнул их куда-то за пределы. Харасс подошёл к дереву, рассматривая листья. Это была несвойственная их землям растительность, в их лесах точно не росли деревья с такими листьями — форма была черешковидной, с перистым жилкованием. «Что ж, нужно найти реку и идти вдоль реки», — подумал он. Уён развернулся, ориентировочно направляясь на север. — Подожди! — воскликнула Фоти, кидаясь за ним следом. — Ты куда? — Просто рядом следуй. — Ты понимаешь, где мы? Знаешь, куда идти? — Нет, просто будем искать выход из леса. Если найдется река, всё станет проще. — А потом что? — Понятия не имею. — Ты всегда так отвечаешь? — запыхиваясь, заворчала Фоти. Уён вдруг резко развернулся, что девушка чуть ли не впечаталась в него с размаху. На его лице пролегли плохо скрываемая злость и раздражение. — Если ты меня действительно хорошо понимаешь, — практически прошипел он. — То просто заткнись. Закрой свой рот и иди молча. Я не хочу сейчас слышать ничего, в особенности твой голос. — его клыки по-звериному клацнули прямо над её лицом, и душа девушки чуть не ушла в пятки от страха. Взгляд этого харасса был таким бешеным, словно он готов был избить её в ту же секунду. Уён развернулся, раздраженно продолжая свой путь, даже немного ускоряя темп. Фоти нервно смотрела ему в спину, на секунду парализованная страхом. Она чувствовала, как он её ненавидит, как она бесит его только одним своим присутствием. Он миновал уже пару деревьев, и даже не обернулся проверить, следует ли девушка за ним. Фоти, нервно сглотнув, поспешила следом.

…

Они шли молча уже третий час. Ноги Фоти от непривычки начинали зудеть. К счастью, погода была очень тёплой, и было даже жарковато поначалу. Но в лесу всегда влажно, поэтому к скорому времени ощущение жары спало. Можно было услышать пение отдельных птиц, постоянный шелест листьев от легкого ветерка, скрипучие звуки раскачивающихся веток деревьев. Фоти уныло брела, ощущая непривычную тяжесть рюкзака уже который час. Она следовала за харассом, который так и не проронил ни слова. Иногда он оставлял зарубки кинжалом на деревьях. Чтобы понимать путь? Но ей никто ничего не говорил. Мысли девушки то и дело устремлялись к Сану. Она старалась о нём не думать, чтобы держать своё состояние под контролем. Но с каждой минутой, теряя бдительность от усталости, она проваливалась в воспоминания. Что она чувствует сейчас, зная, что его больше нет в живых? Они были знакомы, если так можно сказать, всего полтора месяца. Она даже привыкла к нему за это время. Оказавшись в этом проклятом месте, ей повезло в какой-то степени. Из всех жутких насильников девушка встретила самого менее агрессивного, просто того, кто не желал причинять насилия по своей природе. А если бы Сан существовал в её мире, был воспитан их моралью? Он же был бы прекрасным парнем, хорошим отцом. В её голове как некстати вспыхнул его образ. Его ямочки, когда он улыбался. А ещё она забыла его нарисованный портрет в домике, единственное, что могло напомнить о нём. Почему к её горлу вдруг подступает какой-то ком? — Ты точно видел, что он погиб? — пытаясь справится с эмоциями, громко спросила она. — Видел… его тело «окончательно»? А что если… Может он… — Нет, — быстро прервал её Уён, даже не поворачивая головы. — Он был тяжело ранен ножом и магией. В него швырнули льдом, он взорвал ещё раз здание. После такого невозможно выжить. Они шли молча. Уён всё это время пытался переварить ситуацию, пока какая-то странная пустота не одолела его, и он просто бездумно брел сквозь деревья. Его уху вдруг донесся странный звук. Он всё же обернулся, смерив взглядом бредущую следом каремио. Та пыталась совладать с рыданиями, ненароком всхлипывая. Он отвернулся, чувствуя прилив раздражения. До чего же гадкий и лицемерный звук из её уст. Всхлипывания не прекращались, периодически становясь громче. Он слышал, как каремио пытается утереться рукавом. — Чего ты ноешь? — наконец спросил Уён, огибая толстое, покрытое мхом дерево. — От страха? От неизвестности? Что пришлось покинуть тёплый домик? — Нет, — спустя мгновение ответила Фоти. — Я просто вспомнила, что оставила портрет Сана в доме. Это… могло напоминать мне о нём, но теперь этого нет. — Напоминать? — одна бровь Уёна взлетела вверх. — Зачем? Или ты скажешь, что расстроена? — Конечно, я расстроена! — возмутилась девушка, чувствуя подступающую агрессию. — Или одному тебе можно порыдать за ним? Ноздри харасса шумно вздохнули, тот пытался унять злость. — Ты не сравнивай, каремио. И передо мной можешь не стараться, что вообще что-то чувствовала к нему. Просто не оскорбляй своим наигранным лицемерием его память! — Позволь мне самой, харасс, решать — оплакивать или нет. Мне нет дела до того, что думаешь о моих чувствах. Я знаю, что тебе на них наплевать. Так что просто не обращай внимания, если тебе так противно. — Я бы не хотел обращать внимания, но у меня слишком хороший слух. Поэтому я не могу сосредоточиться, слушая эти наигранные страдания. — Так зачем я тебе тогда сдалась? Если тебя так воротит моё присутствие? — Я обещал Сану, я же уже говорил тебе, дырявая голова. — И ты вот прям такой благородный, прям держишь слово? — тон Фоти уже походил на ехидное шипение. — Через силу, через не могу, через тошноту к этой противной каремио возьмешь да и сдержишь слово? Уён остановился и резко развернулся, быстрыми шагами налетая на девушку. На мгновение она даже опешила, испугалась и оступилась назад, когда он молнией подошел к ней и с перекошенным лицом уставился на неё, чуть не тараня грудью. — Ты думаешь, меня это забавляет? — прошипел он, его глаза сузились от злости, ставшие похожими на щелки. — Тащиться с тобой? Стать изгоем и переть через какой-то лес с обузой? Я делаю эту срань только потому, что сдуру пообещал это лучшему другу, который потерял голову от такого нелепого существа! Да, меня тошнит от тебя, ибо ты причина, начало этого конца! То, что довело его до этого! — Не обвиняй меня в этом, — Фоти выдержала удар, напор его взгляда. Не разрывая зрительного контакта, она буравила его молниями в ответ. — Я это не выбирала себе. Сами меня притащили туда, поймав как зверушку в капкане. И дом этот, найденный благодаря кристаллу, существовал до меня. Ходили бы и так туда, попавшись рано или поздно. И не было бы меня, была бы другая каремио! Так что не смей обвинять меня в его смерти! Она чувствовала, как хрустят его пальцы, сжатые в кулаки. Как обдает её лицо горячим от ярости дыханием. Фоти уже готова была к последствиям. — Что? Хочешь выместить на мне свою злость? — абсолютно бездумно выпалила она сквозь предательски наворачивающиеся слёзы. — Так давай! Я вряд ли отвечу, но могу стать грушей для битья — облегчишь на мне свою злость! Раз так бешу тебя! Что вообще вылупился, носатый? Спасаешь меня, да? А как? Что делать будем, как я буду в безопасности в твоём понимании? Его глаза багровели с каждой секундой, и Фоти думала, что сейчас всё решится, это её последние минуты. Но Уён вдруг протяжно вздохнул, а потом так же выдохнул, словно успокаиваясь. Он отошёл на два шага назад, смерил её ледяным взглядом. — Понятия не имею, что с тобой делать, — усмехнулся он. — Логичнее, продать тебя кому-то. За говорящую каремио, со смазливым личиком я получу огромную сумму, что мне хватит прожить очень приличное время. А ты будешь где-то в тепле и пристальном внимании. Чем не спасу? — иронично спросил он. Фоти затравленно смотрела на него, кипя от злости. — Не знаю, найдем ли кого-нибудь, — ехидно продолжал он. — Но вообще есть более простой вариант. Я тебя уже вытащил, так что спас от смерти взаперти. Хочешь свободы — я не буду держать. Я просто отдам тебе нож, как ты просила, и иди себе восвояси. У тебя есть провизия, будет оружие — делай что хочешь. Моя совесть будет чиста. Так поступим? Девушка смотрела на него молча. Всё, что ей сейчас хотелось — просто разрыдаться. Очень логичное решение, а главное, решило бы все проблемы, да. По правде говоря, всё, что она сейчас несла своим ртом, было сказано на нервах. Фоти хотела свободы, хотела домой. Но она боялась остаться одна, в этом диком мире. Повстречай она ещё других харассов — она никогда не выберется снова. И с новым «хозяином» ей так не повезет. В лучшем случае её убьют. В худшем — многолетнее жестокое насилие. — Я так и думал, — усмехнулся Уён, глядя в её растерянное лицо. — Сплошная бравада. Он развернулся и побрел дальше. — Пошли давай, не отставай, — спустя пару секунд крикнул он через плечо. — Поныть ещё успеешь. Будем искать что-то… «безопасное». Фоти, шмыгнув носом, поплелась за ним следом.

…

Начало сильно темнеть, и лес не был так красив по ночам. Может, кому-то и был, но явно не Фоти. «Так устрашающе выглядит, когда садится солнце». С сумерками лишь немногие лучи пробивались к земле. И их поглощали разлапистые ветви чернеющих елей. Деревья росли все выше и выше в жажде света, и старейшие из них достигали многих десятков метров, восьмидесяти, девяноста, ста, а в иных местах и более. Под их корнями было явно холодно и сыро. Ноги девушки уже тонули в опавшей хвое, плохо видимой из-за темноты. Не выдержав, она наконец-то взмолилась: — Я больше не могу идти, мне больно. Давай сделаем привал. К её огромному удивлению Уён неожиданно согласился: — Хорошо. Я уже заметил местечко, нужно остановиться за ночь. Я тоже устал от… сегодняшних событий. Он достаточно быстро развёл костер. Расстелил их спальники из грубого сукна с каким-то замшевым подшерстком. Фоти блаженно уселась у огня, вытянув ноги. С непривычки, они безумно гудели. Пока харасс возился сзади, она достала из сумки пару картофелин, запеченных ещё дома. Она захватила их собой, ведь Сан уже не поужинает. От этой мысли Фоти передернуло. Справившись с эмоциями, она нанизала картофелины на ветку деревьев и чуть подогрела в костре. Протянула Уёну, и тот, на удивление, молча взял. Он уселся подальше от неё, тихо принялся жевать ночной поздний ужин. Они сидели ещё какое-то время молча, после того, как поели. Просто пялились в языки огня. — Ты хоть любила его? — внезапно спросил Уён. Тон его был спокойный, но чувствовалась какая-то горечь. Он не поворачивал к ней головы, обхватив колени когтистыми руками. — Любила? — тихо произнесла Фоти, переспрашивая. — Да. Хоть хорошо ему было? Оставила бы его, если бы была возможность? Девушка какое-то мгновение задумчиво смотрела в костёр, сама размышляя над этим. — Я не хотела ни с кем быть, — наконец ответила она. — Я всегда хотела бы быть одна, подальше от вас. У меня не было выбора. Иногда я действительно думала, что могу с ним сделать, если выпадет возможность сбежать… Но… он был хороший. Я не знаю, какие бывают другие харассы. По факту я видела кроме него тебя и бешеного другого, любителя избивать. И Сан мне показался … хорошим. — Он действительно был слишком хорошим, — иронично хмыкнул Уён. — Таких и вправду больше не было. Хоть и скрывал, но его сердце было слишком добрым для этого мира. — Да, он таким был. За всё это время он терпеливо обучал меня, никогда не проявил агрессии, спокойно что-то объясняя. Это частично растопило моё сердце. Я бы…никогда не причинила ему вреда намеренно. — Он не брал тебя силой? — вдруг спросил Уён. — Нет, — ответила Фоти, смущенная таким вопросом. — Всё было… по согласию. — Согласию? — удивленно переспросил Уён. — Давай эту тему мы не будем обсуждать, это слишком личное. Я говорила тебе, что он был добрым. И у нас всё было гладко. Это можно назвать частично любовью. Не совсем, но… это могло перерасти во что-то более крепкое и светлое, будь он… жив, — последние слова она произнесла тихо, но знала, что её услышали. На душе снова стало как-то беспокойно, Фоти ощутила, как морально становится тяжело. — Понятно, — протянул Уён. Его пальцы нервно теребили друг о друга. О чём он думал, вглядываясь в темноту деревьев? Харасс поднялся, отряхиваясь от земли. — Надо спать, — сказал он, направляясь к спальнику. — Костёр оставим, чтобы не замерзнуть. Вряд ли здесь ходят толпы фаранцев. Фоти залезла в свой спальный мешок следом. Было жутко неудобно и твёрдо. Уён лежал спиной к ней неподалеку. Как лег, так больше и не двигался. Фоти ещё какое-то мгновение умащивалась, непривыкшая. Она скукожилась и скрутилась калачиком, пытаясь согреться. Спала девушка плохо. Ей снились кошмары, как она босиком бежит по лесу. Жесткая трава и камни до крови ранят голые ступни. А позади слышится громкая погоня. Десятки голодных и похотливых волков-оборотней несутся за ней следом. Один из них нагоняет её и в прыжке валит на землю. Фоти кубарем катится по влажной земле. Оборотень медленно обходит вокруг нее. И суется холодным и мокрым носом ей между ног, в бедра, оставляя влажные следы на коже. Огромная волчья пасть расплывается в дьявольской клыкастой улыбке. Фоти от ужаса вскрикивает и просыпается. Она поднимается в своем спальнике, сонно озираясь. Утренний лес приветствует её пением птиц и яркими лучами солнца. Девушка невольно разворачивается, ища взглядом харасса, но застывает изумлённая. Костер давно остыл, а возле него лежала часть оставленной провизии. Не было ни второго рюкзака, не было возле неё ни второго спальника. Лишь след на траве, где недавно лежало мужское тело. Да охотничий нож, оставленный возле её ног. Уёна и след простыл.