Tabula rasa

Он лежал ничком на дрожащей земле. Где-то там, вдалеке, атомные бомбы превращали города в руины, сметая подчистую дома, небоскребы, километровые рекламные щиты, ту огромную и страшную империю, которой давно уже пора было кануть в небытие . Всего лишь пара минут - и от прошлой жизни не осталось ничего. Только страшные отзвуки этой быстрой, бессмысленной войны. И странное ощущение....свободы? Когда дрожь утихла, он смог приподняться и открыть глаза. Рядом с ним поднимался Вальтер и старик Аврелиан. И другие - чуть дальше, по всей железнодорожной колее. Их осталось совсем немного. Призраки прошлого, хранители памяти. Те, кого старый мир отверг и выбросил на обочину. Им пришлось жить в это странное время, когда мыслить считалось преступлением. Когда звуки природы и разговоры заменяли орущие в тысячи голосов телевизионные стены. Когда единственным достойным развлечением считались дикие гонки на диких скоростях, а если в процессе доведется сбить кого-нибудь насмерть - так вообще вечер удался. Мир "фаст-фуд". Мир ярких, быстросменяющихся картинок и тотального потребления. Мир, в котором люди не слышат друг друга - ведь у каждого в ухе "наушник" с оглушающей какофонией звуков. Мир без забот и проблем - а какие тут будут проблемы, когда человеку все подается на блюдечке? Робот-духовка готовит обед. Телестены заменяют семью и друзей. Вместо книг - картинки-комиксы, а политические новости отлично заменяются очередным шаблонным и дурацким реалити-шоу. А если устал от жизни, всегда можно съесть пару лишних таблеток снотворного. Если успеешь - откачают, если нет - в каждом доме был свой личный крематорий. Эта горстка людей - тех, кто приходили в себя сейчас в колее, были живыми памятниками своей печальной истории. Профессора и преподаватели, которых уволили из закрывшихся за ненадобностью университетов. Священники, чьи церкви давно запретили. Ученые, чьи разработки и изобретения оказались слишком ненужными в это беспечное время. Писатели и поэты, труды которых считались преступлениями против действующего режима. Историки, которые не захотели перекраивать прошлое. Инженеры, отказавшиеся делать бомбы и истребители. Философы и библиотекари. Врачи и богословы. Умнейшие люди своей эпохи - постаревшие, грязные от земли и копоти, но с такой яркой надеждой на лицах! И среди них затесавшийся он - жалкий, потрепанный жизнью, бывший правильный винтик в четко отлаженной системе. Но у любой системы, как известно, бывают сбои. Вот он - и есть тот сбой.

***

Когда ты слышишь слово "пожарник", что первое приходит тебе на ум? - Человек, который тушит пожар. Ведь жилища людей такие хрупкие, а огонь такой сильный. А еще бывает, что горят леса, горит под землей. Гореть может что угодно. Вот для этого и нужны те, кто борется с огнем. На огромной машине, в защитном костюме, с брандспойтами, по которым потоками льется вода, побеждая разбушевавшееся пламя, в защитном костюме, с закопченным лицом и едким запахом дыма. Пожарник - своего рода спасатель, ведь рискуя собой, он вытаскивает из огня случайные жертвы. Благородная профессия, достойное дело. А что бы ты подумал, если бы я тебе рассказала, что пожарники это те, кто не тушат пожары, а устраивают их?

***

Еще пару недель назад он даже помыслить не мог о том, что окажется здесь. Работа, которая спорилась, роскошный дом, жена...казалось, у него было всё, о чем можно мечтать. Но один вопрос, два жалких слова - и всё полетело в тар-тарары. — Вы счастливы? Два слова. Два жалких слова, которые разрушили весь привычный уклад жизни и заставили тучи ненужных мыслей и сомнений раздирать его душу надвое. Девчонка из соседнего дома, которая любила гулять под дождем. Та единственная, в чьих глазах он впервые увидел жизнь. Кларисса. Её имя словно шум ветра в листве деревьев, как солнечный луч посреди теплого летнего дня. Как кучи других дивных и прекрасных явлений этого мира, которые он до встречи с ней не замечал. А теперь Клариссы больше нет. И его мира тоже. Но ведь это закономерно: на месте старого всегда образуется новое. Как там, помнится, было в Книге Екклезиаста? ...время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить.... Книги...сколько же в них мудрости! Вся жизнь, весь опыт сотен тысяч лет поколений тех, кто был на этой земле. Они - словно машина времени. Словно разговор с кем-то далёким, но очень дорогим. Нет, не прав был Битти, когда недооценивал эту воистину мощную силу. Ох, как был неправ. Да, и все они, те власть имущие, кто устроил этот почти век откровенной глупости и невежества. Это ж надо додуматься - сжигать книги! Видеть в них всё вселенское зло, в этих старых страницах, пыльных обложках и вереницах букв, так гармонично складывающихся в слова. Не в своих грязных, чёрных душонках, в которых зияют гигантские провалы размером с чёрную дыру, не меньше. Не в том, чем эти дыры заполняют - все эти безумные развлечения наподобие смертельных гонок, убийств и доносов, наркотиков разной степени тяжести и полного отречения от реальности. Нет. Опасность именно в книгах и в тех, кто их читает. Это такое непостижимо безумие, в которое все верили так много лет. И он тоже верил. И тоже сжигал. Но то время ушло - настало новое. В прошлой жизни он разрушал, в этой же будет строить.

***

— Гай! Гай, ты меня слышишь? - пожилой мужчина в старой, истрепленной пасторской сутане незаметно подполз к нему и тряс за плечо. - Грейнджера слегка контузило, с ним там Питерс и доктор. Ты как? — Вроде как живой, - Гай нервно усмехнулся и встал во весь рост. Сразу закружилась голова, в ушах зашумело, он охнул и присел на землю. Рядом приземлился Аврелиан — Это скоро пройдёт. А пока - надо разыскать остальных. Впереди трудный и долгий путь, сын мой. Но дорогу осилит идущий, по-другому никак. Мы будем нужны этому миру. Гай Монтэг огляделся вокруг. Где-то там, вдалеке, был разрушенный войной его старый мир. Он раскинул руки навстречу ветру. Впереди - чистый лист. Возможно, Бог, если Он где-то там вдруг и есть, дал Гаю шанс всё исправить.