Наш любимый КуроПикоВаруЗонт!

К удивлению Вару, банок с зелёной краской в квартире было несоизмеримо много. Под его кроватью, под кроватями ребят, в ванной, в холодильнике, в цветочных горшках, под ковриком… Даже у местного гопника в подъезде вместо банки энергетика была баночка с другой невкусной зелёной жижей. «Хорошо подготовилась, зараза,» — подумал про себя Пиковый Валет — «5 часов бессонной ночи, но оно того стоило. Посмотрим, как теперь развлечётся эта авторка… Авторша… авториторесса… Неважно!» В четвертом часу ночи во дворе стоял великий пожарище, а по округе распространялось не менее великое амбре. Краска очень хорошо горела, в отражении зелёных стёкол в стройном танце кружились ярко-рыжие искры. А когда пожарище добиралось до банок со взрывоопасным содержимым — ух! — вальс пламенных частичек прервался на бомбезный джаз и фееричное танго. Сердце Вару наливалось кровью от такого масштабного уничтожения боеприпасов, но, чёрт побери, от этого зрелища глаз оторвать было невозможно… К утру, наконец, запах выветрился, а последняя баночка дотлела. Это была, пожалуй, самая красивая ночь в жизни Вару. Теперь, когда нет первопричины всех бед, он может спокойно улечься в мягкую постель и насладиться сладким сном… Но вдрук в дверь ктота пазванил. Званок бил громкей паэтму Вару быстра праснулся и пашол откреватб фхадную дверь. — Ти Вару? — Да, а что? — Тибе падарак! На диржи! И таниствнный даставщек дал Вару банку с зилёной краскай и патом убижал. — Твою ж мать, я не заказывал этот подарок! — подумал было Вару, но иму очинь хатлось использавать иту банку и поскарее. Паэтму он ни долго думая пабижал к Зонтеку и вылел на иво голову всю банку с краскай. А банка была бальшой и тижолой, и поэтаму Вару ришил пабить Зонтека банкай, патму шта он лох и тряпка. Но Крамаку услышол то что иво волета бъёт Вару и поэтму он ворвалса в комноту и выбел Вару зуп. — Так тибе будит удобние сасать маю писю! — и Крмаку снял трусяки. Пабил Вару ризинкай от трусяк и засунул в щелб зубоф Вару свою салёную писю. И тут эта увидил Пук и ришил отамстить Крамаке и стал пихать в попу Зонтека банку с краскай… Вобщим, всё закончелось харашо пряма на краватке Зонтека. — Вару, ты же обещал убрать все банки с краской из дома! — плакал несчастный Зонтик, потирая свою многострадальную пятую точку. — Да блин, в чём я виноват-то? Я всю ночь её выискивал, всё сжёг, а тут вот доставка. Я откуда должен был знать, что там очередная банка?! — Спокойнее, Вару, мы образованные люди и осведомлены о проблеме свыше, — постарался разрядить обстановку Куромаку, — В любом случае, данный день вывел меня на одну интересную мысль… — Что всё же надо было отрубить голову Зонтика? — саркастично дополнил мысль Пиковый Король. — Возможно, это действительно послужило бы лучшим исходом, но нет, — после этой реплики Куромаку Зонтик вздохнул с облечением, — Вот что пришло мне на ум: сценаристы вполне могут добавлять в свои сюжеты так называемые «рояли в кустах». То есть, условно говоря, наша любительница написания непотребств вполне бы могла просто материализовать банку с краской из воздуха. Однако, она поступила элегантнее, и вызвала доставщика. Это позволяет сделать следующий вывод: наша сценарная богиня не так всесильна, как кажется на первый взгляд. Она может манипулировать нашими действиями, поведением окружающих и, отчасти, интерьером, но законы мироздания и созидания она нарушить не в силах. — Это очень интересная лекция, и всё такое… Но как нам это поможет?! — дал Вару свою критику для этой речи. — Я к тому, что раз банки не материализуются из ниоткуда, достаточно просто не выходить за пределы квартиры для получения новых ресурсов. — А… Ок… С этим я уж точно справлюсь, — гордо заявил Вару и ушёл из комнаты. Все остальные, уже без напоминаний, вскоре покинули кровать Зонтика, оставив его наедине с Диклофенаком.

***

Вару рассудил так: если нельзя никого впускать или выходить самому, проще всего запаять дверь. Сказано — сделано: раздобыв в ящике с инструментами маленький паяльник, Пиковый Валет накалил дверную ручку по такой степени, что та лишь чудом не расплавилась. Ту жу операцию он провёл кое-где в пазах между косяком и самой дверью, а для надёжности вбил ещё пару досок и привинтил несколько железных скоб к проёму. Получилась незатейливая, но крепкая дверь, словно в самодельном бункере. После очередного ночного труда можно со спокойной совестью лечь в кровать… Почти вторая бессонная ночь, а потому не мудрено, что Вару уснул очень крепко… А ва снах Вару тока и думал что а сваей единствинай любви: зилёнай краске. Поэтму он ни выдиржал этех сноф и побижал к двири! — Ха-ха, выкуси! — думал про себя Вару, — тут уж я постарался! Но дверь била запирта… И паэтму Вару ришил выпрегнуть в акно! — Э! Не-не-не! Я на это не подписывался!!! Помогите!!! — но эти крики о помощи никто, кроме Вару, услышать и не мог. Вару разбил стикло сваей мощщной писей и полител внис. Он лител с дивятого этажа, но внизу была децкая плащатка. Он упал пряма на грку и скатилса с неё на всех порах пряма к магазину с зилёнай краскай. — Да твою ж дивизию… И Вару захтел аграбить этат магазин. Он натинул трусяки на лицо и стал пахаж на ворюгу. Праадавцы испугалесь и отдали иму всю зилёнаю краску проста так. И Вару побижал назат в квартиру с кучей красак и стал откревть дверь. — АААА… — Вару было очень больно от прикосновений к раскалённой ручке… Ах, да, дверь жи запирта… Но у Вару всё ищо есть иво мощщная пися! — Мне это уже не нравится! Можно не слушать продолжение?!.. И он разбил сваей писей стену и прабралса дамой. Зонтека как рас задавила кирпечём и он кречал ат боли, патмушта лох и тряпка. Вару смачна разбил о голаву Зонтека все банки с краскай и засунул иму в рот сваю мощщную писю, чтобы тот иё пасасал и выпремил. Но на шум прибижали Крамаку и Пык и они вмести стали сасать, бить Зонтека и распремлять мощщную писю Вару. Вопщим, всё снова кончелось харшо. — Твою ж мышь… как же хорошо, что в этих историях мы не можем умереть, — вяло лепетал Вару, — Ой, ребят, можно сегодня без комментариев, а?.. Я хочу побыть просто один… Другие клоны возражать не стали. Впрочем, Вару, несмотря на весь причинённый ущерб, пришёл в себя довольно скоро: пусть ниже пояса и болело очень сильно, но так всё это оставлять нельзя. Снова у Вару было много работы. Во-первых, он заделал стену и укрепил её. Во-вторых, из подручных средств кое-как залатал окно. В-третьих, надел несколько пар трусов и столько же штанов, затянув их тугими ремнями, чтобы не дай Бог его «мощщная пися» не выбила ещё чего-нибудь. Ну теперь-то точно ничего не случится…

***

Вару праснулся очинь галодным и сажрал пачти всё ф халадильнеке. Он стал таким толстым, что правалилса сквось пол. А увидив жырнага Вару саседи испугалесь и дали иму в качистве откупа зилёнаю краску… — Ладно… Фух… Я толстый, но не сломленный, — думал Вару, припаивая в ночи железные балки к полу, — Теперь-то не пробьёшь… Фух… Лучше бы помогла мне вес скинуть, коза драная! Вару ришил зонятся спортам и стал делать зорятку. Но кагда он прыгал, то патпрыгнул аш до потолка и прабил саседям пол. А ани владели фирмай па изгатавленею зилёнай краски и дали Вару пару банак… — Пол-потолок… Достала… Мне чё, весь дом адамантием обить? Размечталась! — Вару приковал себя цепями к кровати. Но вдрук на жырнава Вару напал касмичиский понос! И на своей поносной тяге он вмести с краватью палител пряма на завот с краскай! — Как же противно… Но ничего… Оно должно того стоить… — думал отчаявшийся Вару, выпив в полночь целую банку цианистого калия. На утра у Вару очинь силна скрутила живот. Крамаку, Эонтек и Пфк атвизли иво в бальницу. Там врач праапирировал Вару и из Вару радилась банка зилёная краски каторую он тут жи вылел на голаву Зонтеку!.. — Ну и что ты молчишь, Куролес, а?! — гневно спрашивал Вару, — ты видишь, что она просекла твою фишку с гипотезой?! — Я прекрасно осознаю всё происходящее, но… — Не нокай, не запрягал! Ты понимаешь, что я жирел, летел на своей тяге и рожал?! И всё за несколько дней?! Мне уже так плевать на твою краску, пусть будет уже у меня банка, но я не буду терпеть над собой издевательств. — Ладно-ладно, Вару, спокойно. У меня уже есть идея. Вот, гляди. Я уже купил дешёвый авиабилет для нашего Зонтика. Сегодня в час двадцать ночи он летит в Саратов, и уж там его сила нашей фанатки его не достанет. — Спасибо… Уф, утешил… Хоть теперь будут издеваться над тем, кто это заслужил… Зонтику очень не хотелось покидать родные пенаты, но видя, как страдает его друг, он не мог остаться в стороне. Да, Вару частенько издевался над Трефовым Валетом, но он всё же член семьи, а ради семьи Голубой Зонт даже готов был лететь в Саратов. Ровно в 1:20 самолёт с голубоглазым парнишкой на борту покинул родную землю. Все остальные махали ему вслед, ожидая, что с его отлётом их жизнь, наконец, вернётся в норму…